***
Обычно, когда они все вместе отправляются на миссию, в машине играет музыка. Песню пытается поставить каждый свою, в итоге, Скуало гаркает и наобум выбирает из списка мелодию, но в этот раз была тема для разговора, и про музыку забыли. — Ну и правильно она возмущается, — говорит Алида, забирая волосы в хвост. — Девушкам цветы надо дарить, а не головы. — Алида-чан, там такая голова, никто бы от неё не отказался, — заявляет Луссурия, протирая солнцезащитные очки. — Как она смеет возмущаться из-за подарков Босса, — привычно ворчит Леви, на что варийцы громко смеются. Мужчина обиженно сопит. — Даже у Скуало не такие подарки, — Алида усмехается и тянется потрепать Скуало по щеке. Он не против её ласки, а ещё знает, что комментариев на эту тему не будет — все давно привыкли к тому, что они вместе. — У меня нормальные подарки, э! — Какие? Видео с тренировками по фехтованию? Трусы с акулами? — принимается перечислять Бельфегор. — Посещение аквапарка? — заканчивает он под смех остальных. — Поездки! — спешит реабилитировать возлюбленного Алида. — Он дарит мне поездки! И прекратите вы ржать! — Босс мог бы взять у Вас парочку уроков, капитан, — тянет Фран. Скуало не успевает ответить — им в зеркало заднего вида стреляют. Скуало ругается, выруливая в сторону. — Кажется, сегодня мы будем упаковывать Бланко. Готовьте подарочную бумагу, — скалится Суперби, выбираясь из автомобиля. — Счастливой годовщины, Занзас и Тсуна, — вздыхает Агрест, расправляя веера.***
Тсуна помнит, что обещала Занзасу — никаких друзей, которых придётся успокаивать, из-за которых приходится менять свои планы и вместо ресторана оставаться в резиденции и выслушивать, как было разбито сердце. Но отказать пришедшей к ней в слезах Бьянки она не может. Ругает себя за мягкость, сочувствие, да что это такое, но тут же одергивает, когда перед глазами всплывает лицо Реборна — у мужчины в лексике таких слов не было, поэтому она прикусывает язык и открывает бутылку виски, подаренную Занзасу по какому-то там случаю. Храбрится — до вечера есть время, быть может, Бьянки успокоится и уйдёт, но надежда сыпется, как песок через пальцы, когда Скорпион устраивает голову на её плече и заявляет, как ей тут хорошо. Амайя, невольно оказавшаяся свидетелем истерики Бьянки и оставшаяся, чтобы её вместе с Тсуной утешить, тянется к пустым стаканам и бутылке, чтобы убрать их. — Занзас меня убьёт, — заявляет Тсуна, когда заснувшая на её плече подруга сладко причмокивает губами. — За что? — Сегодня наша годовщина. Мы пообещали друг другу, что сегодня никаких голов и друзей. Точнее, утешения друзей. Амайя кивает, понимая, что кто кому обещал. Вряд ли в Тсунаёши к каждой годовщине просыпалась кровожадная машина, и она презентовала Занзасу чью-то голову в розовой коробочке с милым бантиком. — Всё будет нормально… — Да вряд ли. Как я брошу Бьянки? — Не бросишь, — уверенно заявляет Акияма, осторожно присаживаясь на край дивана. — Мы о ней позаботимся, уверяю тебя. А ты наслаждайся годовщиной и не переживай, в конце концов, я уверена, что тут есть девушки (и не только), которым разбивали сердца. — Спасибо, Амайя. От Амайи веет спокойствием и умиротворением, оно обволакивает, как будто ты ещё несколько мгновений назад был в центре бури, а сейчас — полный штиль. Тсуна хмыкает, вспоминая, чьей девушкой является Акияма. Ямамото не ошибся, когда готов был броситься на всё ради неё. Тсуна осторожно укладывает Бьянки на диван, накрывает её пледом и поднимается, направляясь в спальню, чтобы заняться подготовкой к вечеру с Занзасом.***
Тсуна, стуча каблуками «Лабутенов», которые были одной из её любимых пар обуви, направлялась к лестнице, где Занзас предлагал ей встретиться. На ней было чёрное платье с сердцеобразным вырезом, на которое она даже и не смотрела, ей его подобрала горничная, и Савада не возражала — ей оно тоже нравилось. Тсуне очень хотелось, чтобы в этот раз всё прошло хорошо: никаких пыток, никаких убийств, никаких рыдающих друзей. Несколько часов вместе, и пусть всё возвращается на свои места. Занзас ожидает её возле лестницы. Он, приобняв её за талию и склонившись, целует. — Всё в порядке? — спрашивает она у него. — Да, вполне. А ты? — Чудесно. Итак, что ты подготовил? Чем раньше уйдут из резиденции, тем меньше риска во что-то впутаться. Скайрини собирается было ответить ей, как появляется Бьянки. За ней следуют Амайя и Хана, пытаясь до неё дозваться. — Тсуна, мы пытались… — Прости… — Тсуна, мне так тоскливо, — тянет Бьянки. — Я проснулась, а тебя нет. Они меня не понимают так, как это делаешь ты. Занзас приподнимает бровь. — Что слышат мои уши, Тсунаёши? — Занзас, я всё могу объяснить… — Я всё сам вижу. И слышу. — Не упивайся этим знанием, пожалуйста… Слова Тсуны тонут в звуке удара двери о стену: появляется Вария. Теперь уже Тсунаёши приподнимает бровь: Леви и Луссурия тащат находящегося в бессознательном состоянии Бланко. — Босс, он не захотел проводить с нами переговоры, а решил пострелять по нашей машине. Так что мы… А что тут вы… — Мы тут немного заняты, Скуало. Верно, дорогой? Она иронично смотрит на мужа, и Занзас понимает — теперь это не только её прокол, но и его. — Это… — Что слышат мои уши, Занзас? — Не начинай… — А как не начинать? Или Бланко должен был составить нам компанию? — Кажется, мы не вовремя появились, — замечает Скуало. Алида взглядом говорит ему «Да ты гений!», на что мечник говорит: — Не надо на меня так смотреть. Если знала, что такое может произойти, то почему не остановила, когда мы тушу Бланко выгружали? — Так я должна была вас остановить? — искренне удивляется женщина, тыкая пальцем себе в грудь. — Интересно!.. Они начинают ругаться между собой, Бьянки — ещё громче причитать и размазывать тушь по щекам. Посреди всего этого безобразия оказываются Занзас и Тсуна, с потрясением смотрящие друг на друга. Скайрини размышляет несколько минут, прежде чем хватает Тсуну за руку и тащит к выходу. — Что ты делаешь? — Спасаю наш брак, — заявляет он, ведя её к припаркованной неподалёку машине. Помогает Тсуне сесть и, заняв место за рулём, как можно скорее убирается с территории особняка. — Занзас, куда мы едем? — Достань у меня из кармана пиджака конверт. Посмотри, что там. Тсуна послушно следует инструкциям, и вскоре она держит в руках два прямоугольника. Прочитав имеющуюся на них информацию, она радостно улыбается. — Билеты в Японию! — Ты давно не была дома. Я подумал, что это хороший шанс всё наверстать. И отдохнуть. — Мой дом там, где ты, — возражает она. — Мне стоит развернуться назад? — Нет-нет-нет, езжай. Спасибо, Занзас. Правда… Мой подарок меркнет по сравнению с твоим. — А ты мне что приготовила? — Я добилась того, чтобы перекинуть часть обязанностей отца на Реборна. Теперь он будет появляться на мероприятиях чаще Внешнего Советника. Занзас растягивает губы в очень довольной улыбке — лучше садист-репетитор Реборн, чем «Лучший отец года». — Да нет, ты не права. Твой подарок затмил мой, — он отрывается от дороги и смотрит на Тсуну. — Счастливой годовщины, Тсуна. — Счастливой годовщины, Занзас, — тут же отзывается она и, потянувшись к нему, целует в губы.