***
Пчёлкина уже в одном нижнем белье, прикрывается руками, как будто боится получить неприятный комментарий по поводу тела от Птицы, но получает лишь спокойный, полный влюблённости взгляд. Юля пыталась поддерживать имидж идеальной женщины, у неё на теле вечно ни волосинки, кожа гладкая, как шёлк, макияж — не прикопаешься. А сегодня, как назло, девушка не успела привести себя в порядок. И поэтому боялась произвести неправильное впечатление. — Ты чего? — Птица кладёт руки ей на плечи и целует грудь, задевая чёрное кружево языком. Тянется руками к застёжке, и бюстгальтер летит на пол, Юля машинально норовит прикрыть наготу руками, но Птица берёт её за запястья и продолжает выцеловывать: проходится по шее, ключицам, снова возвращается к груди, посасывает розовые соски, обводит языком ареолы, и Пчёлкина не стесняется издать первый стон — слишком приятно, слишком много эмоций и тактильных ощущений, давно забытых. Мужчина толкает девушку на кровать, но сам лечь не спешит — наблюдает внимательно, будто стараясь мысленно сфотографировать эту красоту: красивая пышная грудь быстро вздымается, дыхание сбитое, на щеках багровый румянец. Птица, прежде чем избавиться от джинсов, из кармана вытаскивает пачку презервативов, кладёт на тумбочку. Юля смущается, будто это всё у неё впервые. — Юль, только смазки нет. — У меня есть в выдвижном ящике. На самом деле, она все эти штуки от Грома прятала, ведь его оскорбляло, что Юле не хватает секса и разнообразия в нём, от этого и приходилось удовлетворять свои потребности самостоятельно. Птица избавляется от джинсов — уж слишком долго ждал и слишком болезненно стояк трётся о грубую ткань- стягивает с себя боксеры, и Юля выдыхает так громко, что Птица слышит. — Что, пташка? Птица подходит ближе и садится рядом с Пчёлкиной на кровать. Гладит её по волосам, убирает мешающую прядь за ухо. — Волнуешься? Не надо, всё хорошо. — Просто, ну, у тебя… — Размер смущает? — У него и близко не такой большой был. Это, наверное, тупо, ломаюсь тут, как девственница… — Да ладно тебе, всё нормально. Иди сюда, давай…- Птица утягивает журналистку в поцелуй. — А давай исправим одно недоразумение… Птица дотрагивается до бедра девушки и тянет вниз ткань трусиков. — Не не не, ты чего? — Он же никогда этого не делал, а я сделаю. Устройся поудобнее, давай, обещаю, понравится. Юля смущена ужасно, ложится на спину, ноги сжимает. Птица с небольшим усилием их раздвигает и стягивает бельё. Мужчина начинает выцелолывать бёдра, от колена переходит к внутренней поверхности, приближаясь к заветному месту. Закидывает длинные ноги Пчёлкиной себе на плечи и ловит её стыдливый взгляд. Поглаживает по бедру, чтобы расслабить. Целует между ног, от чего Пчёлкина сжимает ткань простыни в кулаке, по коже бегут мурашки. Птица делает круговые движения вокруг головки клитора, посасывает его, нежно вылизывает, и эти действия сводят с ума, у Юли лицо горит от прилива крови, это наслаждение, непривычное для неё. Мужчина языком проникает внутрь, вылизывает губы, возвращается к головке. Вставляет сразу два пальца, от чего Юля вскрикивает, двигает ими внутри, продолжает вылизывать, трахает Пчёлкину пальцами, девушка закусывает губу и проглатывает глубокий гортанный стон. Птица нависает над девушкой и целует в губы, она чувствует на его языке собственный вкус, поцелуй настолько глубокий и жадный, что не хватает воздуха. Птица ложится рядом и даёт Юле отдышаться и восстановить чувствительность. Дотрагивается до неё внизу, Пчёлкина уже не вздрагивает — зато она точно готова, и Птица это чувствует на своих пальцах. Тянется за презервативами, достаёт один, рвёт фольгу и аккуратно раскатывает резинку по длине. — Ну что, продолжаем? Смазка нужна? Ты, конечно, и так влажная, но если боишься… — Нет, не боюсь, думаю, мне своей хватит. Птица снова нависает сверху, целует её в лоб, приставляет головку ко входу и медленно толкается внутрь. Юля ногтями впивается в мускулистые широкие плечи и прикрывает глаза, чтобы усилить ощущения. Он вошёл уже до предела, но не спешит двигаться, потому что после долгого перерыва может быть немного неприятно, и нужно время, чтобы мышцы внутри растянулись под объём. Юля двигает бёдрами, и это сигнал к действию. Птица двигается то предельно медленно, дразняще, вместе с этим выцеловывая грудь, то вдалбливается глубоко и сильно, и от смеси ощущений рвёт крышу. Ощущение долгое, приятное, настоящее. Пчёлкина стонет, обвивая ногами поясницу мужчины, подаётся навстречу движениям. Птица сам на пределе, но ждёт, пока кончит Юля, оставить женщину без оргазма бесчеловечно, он считал, что нельзя финишировать раньше партнёрши. Юле становится жаркоч крови приливает к щекамч в висках всё пульсирует. Как и внизу живота. Пчёлкина сжимается очень сильно и издаёт протяжный стон, по щеке скатывается слеза. Птица языком собирает эту солёную каплю и с рыком кончает сам. Падает сбоку от девушки и тяжело дышит. Гладит её по спине и волосам. — Ну чего плачешь? Больно сделал? — Нет, не больно, это лучшее, что у меня было. Юля опять превращается в стеснительную девушку, и Птица понимает, что влюбился. И теперь она его партнёр во всем: от постели до планов по уничтожению коррупционеров.Часть 1
11 сентября 2021 г. в 20:26
Северная столица в огне, и ему это нравится. Им это нравится. Когда переплетаются длинные пальца и перекрещиваются бёдра, а на подушках и простынях остаются красные и рыжие волосы, за окном пожары, беспорядки, и никому невдомёк, что буквально в нескольких метрах от эпицентра бунта после крышесносного секса мирно посапывает серийный убийца-пироман с обострённым чувством справедливости и журналистка, целью которой изначально было самолично схватить Чумного Доктора, сдать полиции и смонтировать настоящую сенсацию, которая ей сделает имя и обеспечит подвижение по карьерной лестнице. А в итоге женщину Грома оказалось чрезвычайно легко переманить на тёмную сторону. Сперва, естественно, это была лишь игра, чтобы втереться в доверие к преступнику. Пчёлкина долго сопротивлялась, боролась с самой собой, обманывалась жестоко, но в конце пришлось признать, что стонать его имя и комкать руками чёрные шёлковые простыни — безумно приятно. В ту ночь Птица тоже устал притворяться, что её не хочет, и поэтому обсуждение планов по дальнейшей зачистке города от чумы беззакония под бокал красного полусладкого превратилось в секс под «I mean it». Юля, на самом деле, об этом долго фантазировала, сидя в горячей ванне после тяжёлого рабочего дня, она невольно разводила широко бёдра и касалась себя там, а затем вздрагивала от того, что именно представало её воображению. Знал бы он, как сильно он её возбуждает — решился бы раньше, хотя, кого он обманывает, Птица же не слепой и прекрасно всё видел. И это доставляло мужчине какой- то особый вид садомазозисткого удовольствия — садизм заключался в том, что он изводил Пчёлкину, делал вид, что не хочет взять её за талию и запустить в рот свой длинный язык, что не хочет раздеть и насадить на толстый член и заставить извиваться от наслаждения, поэтому будто не обращал на журналистку внимания; мазохизм — непризнание Птицей того факта, что он самого себя лишал возможности лицезреть, как у неё краснеют щёки, чувствовать, как она своей упругой грудью трётся о его торс.
В их первый раз Птица старался казаться уверенным в своих силах, и Юля пыталась подыграть, хотя поджилки тряслись. Птица крайне непредсказуем, и нежность может в считанные секунды превратиться в жестокость. Но ей он больно делать не хотел. И Юля в это даже почти верила. У него было много женщин, и секс Птица поэтому привык воспринимать как товар, ну или как продукты из холодильника — захотел и взял с полки. Но с Пчёлкиной было не так — мужчина хотел, чтобы девушке было приятно, боялся облажаться, хотя знал наизусть кучу техник и поз и не раз заставлял партнёрш терять от удовольствия дар речи и способность ходить. Юля тоже была опытна порядком, но с каждым новым мужчиной ей казалось, что она недостаточно хороша, не верила, когда Гром убеждал её в том, что всё у неё в порядке с фигурой. У девушки огромный набор комплексов, яркие волосы, словно камуфляж, прикрывали следы неуверенности. При этом Пчёлкина стеснялась проявлять инициативу, стоило ей один раз сделать Игорю минет, как он поставил на оральные ласки жёсткое табу. Это задело Юлю, она всего лишь хотела доставить удовольствие своему мужчине, а теперь, выходит, она плохо это делает, по мнению майора. Гром был не фанатом игрушек, необычных или хотя бы немного не стандартных поз, сам отказывался делать куни, поэтому весь процесс сводился к миссионерской и догги, да, Пчёлкиной нравилось и так — за неимением чего- то лучшего. Гром даже оседлать себя не давал — где- то вычитал, что в позе наездницы больше всего риск сломать член. Исходя из этого, разве можно осуждать Юлю за то, что она написала Игорю смс «нам нужно расстаться» и даже не дождавшись ответного звонка пошла к себе домой около восьми вечера. А ближе к девяти Птица решил заглянуть, чтобы обсудить некоторые моменты, Пчёлкина, в расстрёпанных чувствах, поддатая и готовая к правде, разоткровенничалась и ляпнула, что никогда с Громом особо и не кончала по-хорошему. А для Птицы это было дико, ведь вот она перед ним, силуэт очерчен бликами от белого неба, красные волосы горят, глаза блестят, взгляд искрится, она и боится, и хочет его. Птица ждёт, когда красноволосая посмотрит ему прямо в глаза. Они встретились в белые ночи, да в тёмные времена, когда перспектива союза с опасным преступником оказалась такой манящей — лучше вероятности прожить с майором полиции, возможно, и долгую, но не слишком счастливую жизнь без качечтвенного секса.
К чёрту планы и чуму — Птица просто жаждет, чтобы Юля почувствовала себя желанной, чтобы смогла расслабиться и отдаться потоку эмоций, а не быть верной гласу разума. Ему было чертовски обидно, что этот проклятый мент, сам того не ведая, надломил Пчёлкину, заставил считать, что ему неприятно целовать её снизу, что он брезгует.
«Она такая красивая, а он даже её до оргазма довести не смог, если и забить на тот факт, что Гром — нищеброд».
— Птенчик… — произнёс и сразу замолк, ведь он так её не называл раньше. Да он никого так не называл. Её губ коснулась едва заметная улыбка, значит, понравилось, как звучит. — Птенчик, давай попробуем, — Юля удивлённо окинула Птицу взглядом, — если ты, конечно, не против.
— Попробуем что? — она и так поняла, просто хотела посмотреть, как рыжий умеет соблазнять.
— Заняться любовью. Не бойся, я подготовился.
Юля хмыкнула и рассмеялась. И это маньяк, сжёгший половину Питера? Как минимум, она ожидала, что Птица предложит трахнуться, поебаться, заняться сексом, но никак не любовью.
— Л…ладно… давай попробуем… — внезапно голос наполнился дрожью.
— Эй, ты чего, волнуешься?
— Нет. То есть да. Только без света, ладно?
— Юль, — берёт её за подбородок, а затем гладит по щеке, заставляя мурлыкать и прикрывать глаза. — Ты что, стесняешься себя? Уверен, под одеждой там всё отлично. Кто тебе сказал такое? Сожгу уёбка.
— А вдруг всё- таки?
— Я тебя уже хочу, всю. Ты же мой партнёр во всём, и я хочу, чтобы ты мне доверилась и позволила…
Юля через стол тянется к мужчине за поцелуем, в голову немного бьёт вино, становится жарко даже в одной футболке, но не так же сразу. Птица стонет в поцелуй — если она целуется так, то как же делает всё остальное? Оторваться просто невозможно, в висках кровь пульсирует, а дыхание перехватывает. Мужчина отстраняется, когда слышит, что у Пчёлкиной звонит телефон и видит надпись «Игорь». Сам отбивает вызов и смотрит, как Юля тяжело дышит, а они даже ещё не начали.
— В спальне или на диване?
— В спальне, можно хоть для первого раза немного романтики?
— Конечно, можно, — улыбается и легко целует в лоб.