Хоук и прочие неприятности

      На следующее утро после встречи с фанатиками я все же осуществила свое намерение: проверила, что там за лиловый дым поднимался над эльфинажем. Не в одиночку, конечно, нарваться на еще одну банду мне не хотелось. Но оказалось все куда невиннее, даже на смех пробивало: в одном из домиков, маленьком и ничем не примечательном, засели знакомые Андерса, эльфийские отступники. Пытаясь повторить успех предков в деле производства вина, они вовсю экспериментировали с перегонными кубами и магией. Я над этими самогонщиками вволю похихикала, а Хоук даже заинтересовался.        С тех пор прошла неделя. Вечера я проводила, навещая Андерса, Хоука — в большей степени даже монну Хоук, — Лирен и мать Мину, а днем заседала в архивах: Владычица Эльтина дала доступ к документам брату Кероуэну, а я вызвалась помочь. Зря я подозревала церковное руководство в небрежности по отношению к официальным бумагам — мне просить за Банду трех не пришлось, ответили на их запрос. Оно и к лучшему: я была совсем не уверена, что окажусь достаточно авторитетным просителем.       Толку лично для меня от этих архивов не было никакого. Читать бесконечные счетные книги было невыносимо скучно, а другой литературы нам не предложили: хроник в Киркволле не вели, по крайней мере, в те времена, которые интересовали моих знакомых. Так что, когда брат Кероуэн вернул книгу Архитектора, я извинилась и оставила троицу ковыряться в бумагах самостоятельно.       Лето в Киркволле было не слишком жарким, по крайней мере, начало. Всю неделю шли дожди и штормило. Ветер иногда доносил соленые капли даже до Верхнего города, и матушка Хоука изящно, как породистая кошка, морщила носик. Я ее мнения не разделяла: летать в такую погоду было и впрямь не самым разумным занятием — едва я поднялась над крышами, как меня снесло в открытое море, еле вернулась, — но гулять по улицам и садам мне нравилось.       Но в тот день, когда я сама себя освободила от макулатурной повинности, ветер немного утих, тучи разбежались в разные стороны, и показалось яркое, отмытое до белизны солнце. Отчасти на мое решение не возвращаться в архивы повлияла и погода: грех было глотать пыль в такой день.       Проснулась я довольно поздно, уже ближе к полудню, размялась от души и позавтракала — и только тогда задумалась, чем же заняться. В «Рассветной лозе» открыли веранду во внутреннем дворе, так что где-то над головой кричали чайки, легкий бриз доносил шум прибоя, усиленный эхом в канале, а солнце припекало, толкая в объятия каких-нибудь приключений. Послушав ветер и волны, я кивнула сама себе, расплатилась, слетала ненадолго в порт и отправилась на поиски компаньона для приключений.       Прогулявшись до «Цветущей розы», я уперлась в запертую по ранней поре дверь, ничуть не расстроилась и оправилась в «Висельник» — место, где сходятся пути всех моих знакомых. Впрочем, сегодня меня интересовала только одна конкретная особа.       — Изабелла! — я обрадовалась, увидев пиратку. Как ни странно, рядом с ней сидела Мерриль, болтала ногами и слушала какие-то очередные байки Варрика. Я была уверена, что эльфийка не оторвется от моих записей минимум месяц, но, похоже, хорошая погода и ее сподвигла на прогулку. Четвертой в компании оказалась леди Ванда, но как раз появление демонессы меня не слишком удивило. Последние дни дома она почти не появлялась — или, по крайней мере, не появлялась в те моменты, когда присутствовала я, — а обыскивать катакомбы круглые сутки наскучит даже любопытной кошке.       — Смотрите-ка, кто вылез из своей берлоги, — с сарказмом и, кажется, некоторой обидой протянула демонесса. Я умилилась:       — Ты по мне скучала?       Китти ответом меня не удостоила, но я ощущала, что дуется она не всерьез. Тем более что моим появлением заинтересовалась не только она — Мерриль перевела сияющий взгляд на меня и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но Варрик ее опередил:       — А где ты столько времени пропадала, Перчинка? Блондинчик уже извелся весь от ревности.       — Ага, от ревности, как же, — я фыркнула. — А была я в архивах церкви, помогала искать кое-какую информацию. Тоска — жуть, я такую тягомотину только раз в жизни читала: когда сдуру решила помочь брату разобраться в делах эрлинга. Ему владение тогда только-только передали после казнокрада, контрабандиста и вообще очень плохого человека. Еще и налоги не платил.       — Ммм, по описанию, не так он и плох, — протянула пиратка и подмигнула мне. Я чуть помрачнела и отрезала:       — Плох. Был, при жизни, — но тут же отмахнулась сама от себя и чуть оживилась: — Ну его в бездну. Изабелла! Спорим, я знаю кое-что, что лучше секса?       Варрик удивленно вскинул брови и рассмеялся, даже не пытаясь комментировать, зато Мерриль, наоборот, оживилась и предположила:       — Полеты на грифонах?       Я перевела взгляд на нее, подумала пару секунд и неуверенно согласилась:       — Да, это тоже здорово. Но я говорила не о грифонах.       — Жаль, — насмешливо отозвалась Изабелла. — О езде на грифоне я бы поговорила, только не с тобой. Так что ты хотела предложить?       — Я приплыла в Киркволл на яхте и думаю, что ее пора прогулять, — я внимательно следила за лицом пиратки, было любопытно, как она отреагирует на такое предложение. — «Ястреб», конечно, маленький, и кучи мужиков на нем нет…       — Вот видишь, — она чуть скривила губы в усмешке, но я заметила мелькнувшую в глазах тоску. — И что мне делать на твоей лодке?       — Ветер, солнце, соленые брызги, — перечислила я. — Ну же, соглашайся! Как давно ты не была в море?       Изабелла заметно заколебалась: соглашаться так быстро ей явно не хотелось, но мои слова задели какие-то струнки в душе. Я слегка помялась, но в итоге желание сделать что-то приятное для подруги победило, и я с душераздирающим вздохом предложила:       — Я тебя даже за штурвал пущу…       — Ого! — Китти уставилась на меня так, словно я отказалась есть шоколад. — А меня не пускала.       — Я даже деда не пускала, — скорбно подтвердила я. — Только Джарлата один раз, еще когда не знала, что могу перейти Недремлющее море в одиночку.       — А кто у нас дед, Перчинка? — полюбопытствовал Варрик. Я ответила с затаенной гордостью:       — Банн Ферхар Мак Энриг. Штормовой великан.       — Погоди-ка, — удивилась пиратка, — так Морская Волчица твоя мать?       — Приемная, — уточнила я. — Тэйрна Элеонора Кусланд — мать Айдана, а мне вот с ней познакомиться не довелось. Ее предал и убил тот тип, который тебе показался «ничего».       — Так я спала с сыном Морской Волчицы? — Изабелла расхохоталась. — Надо будет ребятам рассказать.       — А ты что, знаешь их, Ривейни? — в ответ тоже удивился Варрик. Пиратка лихо улыбнулась:       — Про Штормового великана до сих пор байки ходят, он по молодости знатным рейдером был. Потом-то жирок отрастил, титул получил и на суше осел… Пока орлесианцы не напали, тогда вернулся к старому. И дочурка у него вся в папочку, про Волчицу тоже вспоминают. Их уважали в Армаде, — Изабелла повернулась ко мне и велела: — Ну, пошли выгуливать твою яхту. Хоть покажешь, чему тебя Штормовой великан мог научить.       — А кому ты рассказывать собралась? — я удивилась, не торопясь вставать. — Я думала, ты одна выжила после крушения.       — Кое-кто еще в прошлом порту остался, — нехотя отозвалась она и поднялась из-за стола. — Ну, идем?       Я тоже встала и поинтересовалась у остальных:       — Пойдете с нами? За штурвал не пущу, но на яхте и без него хорошо.       — Не, я не любитель, — отмахнулся Варрик. Китти глянула на меня нарочито обиженно, но я снова не поверила, улыбнулась и подмигнула ей. Демонесса фыркнула и пересела поближе к гному. Мерриль же явно сомневалась, и Изабелла подначила:       — Идем, котенок, а то так и не узнаешь, какое на самом деле море.       Море было волнистым, причем изрядно. Пусть шторм уже утих, но за пределами канала — а Изабелла категорически отказалась «барахтаться в этой луже с остальными крабами», — волнение все еще было сильным, так что палуба из-под ног периодически уходила резко и глубоко, словно мы подпрыгивали. Изабелла будто бы и не замечала этой качки, выставляя паруса; я за последний год тоже поднаторела ходить по качающейся палубе, правда, после морских прогулок неоднократно получала выговор от Ее величества за странную походку. Деду королева тоже выговаривала, но старый пират только усмехался в усы и ничего не отвечал.       А вот Мерриль оказалась непривычной: вцепилась в мачту и периодически тихонько взвизгивала. Мне казалось, что все же больше от восторга, чем от ужаса, — эльфийка была похожа на маленькую девочку, которую привели в парк аттракционов.       — Жаль, Бетани нельзя позвать, — вздохнула я. Не слишком громко, но пиратка услышала и удивилась:       — Почему нет? Мы ж не на полчаса вышли, можем вернуться в Казематы.       — А ее отпустят? — я тоже удивилась. Изабелла пожала плечами:       — Домой к Хоуку изредка отпускают.       Я заулыбалась и выкрикнула уже громче:       — Тогда идем в Казематы. Мерриль, держись!       Короткий взгляд на Изабеллу — она поняла, кажется, еще до того, как я повернулась, метнулась к шкотам, готовя паруса. Иного я и не ожидала, не зря же пиратка столько лет была капитаном огромного корабля. Одобрительно кивнула, мельком глянула на эльфийку — достаточно ли крепко она держится…       И крутанула штурвал. Яхта повернула по крутой дуге, кренясь на один борт так сильно, что еще чуть-чуть — и черпанула бы воды бортом. Брызги взметнулись выше, окатывая палубу мелкой водяной россыпью, паруса затрепетали на ветру. Мерриль взвизгнула и ухватилась за мачту покрепче, а Изабелла только расхохоталась и ринулась к задравшемуся боку. У меня самой сердце замерло, а потом пустилось вскачь — от момента страха, адреналинового выплеска, когда показалось, что я все же слишком резко повернула, и мгновенного понимания, что нет, не слишком, ровно так, как надо. В крови пел азарт, и я тоже засмеялась в ответ морю, вторя пиратке.       После такого разворота проход через канал показался пресным и безвкусным, как дистиллированная вода после вина. Если в открытом море Изабелла уже начинала поглядывать, припоминая мое обещание пустить ее за штурвал, то теперь уселась на носу, свесив ноги через невысокий фальшборт, и улыбалась морским брызгам. После некоторой внутренней борьбы к ней присоединилась и Мерриль, поначалу вцепившись в руку старшей подруги так, что костяшки пальцев побелели, но потом и она расслабилась. Уже ближе к Казематам я негромко позвала:       — Мерриль, — и когда эльфийка обернулась, предложила: — Может, подождешь меня на «Ястребе»?       — Мы обе тут посидим, — отозвалась вместо нее пиратка, даже не повернувшись. Я удивилась:       — Разве ты со мной не пойдешь? Думаешь, Бетани отпустят, если буду просить я?       Мне представлялось странным, что магов вообще куда-то отпускают из Казематов — в Круге Кинлох такой вольницы однозначно не было, там даже по берегу самого островка, где стояла крепость, без присмотра никого погулять не выпускали. Здесь же, под управлением ледяного дракона Мередит, магов и вовсе должны были запирать чуть ли не в подвалах, как мне казалось. Но потом мне вспомнилась бедняжка Марен, отсутствие которой в Казематах особой паники у храмовников не вызывало; большое количество самих храмовников, прогуливающихся в порту; несколько магов, явно из Круга, что я видела на рынке или возле церкви; обещание Каллена отпускать Ноирин к брату после прохождения Истязаний… Возможно, особо доверенным магам — хотя бы тем, кто прошел Истязания и как-то доказал свою лояльность Кругу, — и впрямь разрешали выходить за пределы Казематов. Да и поводов не верить Изабелле у меня не было, и раз она говорит, что Бетани имеет возможность приходить домой, то так оно и есть.       Правда, я, хоть и слегка выросла, все же оставалась ребенком. Отпустят ли магичку со мной?       Пиратка подмигнула:       — Говорят, я семь месяцев провела по тюрьмам. Не хочу увеличивать счетчик. К тому же у тебя там знакомые есть, разве нет? Попроси их.       Просить лишний раз о чем-то рыцаря-капитана мне не очень хотелось; не потому, что он мне откажет — как раз наоборот, я была почти уверена, что Каллен мне не откажет ни в одной просьбе, хотя бы потому, что я не попрошу ничего из того, в чем он мог бы отказать. Но как раз это меня и смущало: пользоваться личным отношением вышестоящих людей казалось мне недостойным. Словно умаляло то, чего я смогла добиться сама — а таких вещей было и так не слишком много. Как бы я ни хвасталась, себе признавалась, что большая часть моих заслуг и успехов — чистой воды везение.       С другой стороны, Бетани ведь отпускали и так.       Швартоваться у пристани Казематов нам не разрешили. Строгая храмовница велела отчаливать сразу, поскольку право приближаться к острову выдали только парому. Но, по крайней мере, высадиться мне позволила; пришлось Изабелле вставать за штурвал раньше, чем планировалось. Я проводила пиратку ревнивым взглядом, но сказать было нечего.       На пристани шепот из-за Завесы был почти не слышен, но чем ближе я подходила к воротам, тем сильнее пробирало знакомое чувство беспомощности, тем громче в ушах раздавались посторонние голоса. После того, как я познакомилась с бормотанием красного лириума, это уже не так пугало, но и приятных чувств не вызывало.       За два года резиденция киркволльского Круга магов не изменилась совсем, мне поначалу даже показалось, что прогуливающиеся маги и храмовники на постах те же самые, что и в мой последний приезд. Но потом от этой мысли пришлось отказаться: во дворе я не увидела ни сэра Эмерика, ни Каллена, даже того рекрута, что провожал меня в кабинет рыцаря-капитана, было не видать. Разочарованно вздохнув, я поискала хоть какие-нибудь знакомые лица, но не преуспела: надежда встретить Бетани прямо тут, во дворе, растаяла лилово-водочным дымом. У центрального входа стоял храмовник в более массивных доспехах, чем у прочих; я давно заметила, что чем выше ранг в Ордене, тем больше железа напяливают на себя рыцари. Рекрутам, к примеру, даже наплечников стальных не выдавали — поверх кирасы с символом храмовников надевали кожаное оплечье.       Идея попросить помощи у кого-то из начальства показалась мне здравой. В конце концов, кто может отвлечь от дел рыцаря-капитана, как не рыцарь-лейтенант или рыцарь-кто-он-еще-по-званию? А может быть, и Бет просто отпустит, и не придется снова просить Каллена?       Подойдя ближе, чтобы привлечь внимание, я вежливо поклонилась — от платьев я отказалась на второй же день после приезда в город, так что книксены и реверансы теперь приходилось оставлять на «как-нибудь потом», — и с такой же вежливой улыбкой поздоровалась:       — Добрый день, рыцарь-лейтенант, — судя по тому, что храмовник не стал возражать, с его рангом я угадала. Поэтому продолжила: — Меня зовут леди Алиена Кусланд. Я бы хотела увидеть мага Бетани Хоук или рыцаря-капитана Каллена, если это возможно.       По тому взгляду, что позволил себе храмовник, я заключила, что без проблем вытащить подругу все же не получится. Взгляд был откровенно сальным, так что я вспомнила пьяницу из «Висельника» и напряглась. В душе колыхнулось возмущение: чего они на меня так смотрят? Мне тринадцать лет, даже Зевран, который не пропускает ни одной юбки, все еще считает меня ребенком!        К сожалению, убийца, он же любимый друг и наставник, был далеко, а незнакомый храмовник близко. Я постаралась не обращать внимания на взгляды, в конце концов, их к делу не пришьешь, но на всякий случай напряглась.       Улыбка у него тоже была неприятной. Многозначительной и слащавой.       — И что же леди Алиена Кусланд хочет от ненадежного мага или самого рыцаря-капитана? Кстати, — он шагнул вперед и чуть наклонился, — это ведь магический посох? Леди или отступница?       Кровь бросилась в лицо, желание отшатнуться или ударить я сдержала с трудом. Не удивительно, что вежливая улыбка тут же сползла с лица, оставляя холодное и надменное выражение, которому обучила меня королева. Я даже чуть подалась вперед, навстречу храмовнику, чтобы не подумал, что я боюсь, и отчеканила:       — Это не магический посох. И мои дела ни с магами, ни с храмовниками вас не касаются.       — Вот как? Дерзкая девочка, — мужчина чуть прищурился, но интерес в его взгляде только разгорелся. Голос у него вдруг стал ниже, перейдя почти на шепот: — Я ведь могу вызвать сюда рыцаря-командора Мередит, проверить тебя на магический потенциал. Или… могу не звать.       — Вы можете звать кого угодно, — гнев я все-таки не сдержала, зашипела как змея. — Хоть Создателя, хоть вашего ледяного дракона. Я с удовольствием посмотрю, как она сделает вам выговор за ложный вызов. А затем я напишу матери Доротее, ближайшей помощнице Верховной Жрицы, о нравах среди храмовников Киркволла. И заодно — моему королю и наставнику, чтобы, когда вас выпрут из Ордена, он призвал вас к ответу в светском суде.       Теперь улыбка пропала и у рыцаря-лейтенанта, что, на мой вкус, пошло ему на пользу. Соленый ветер разметал мои волосы, прядь мелькнула прямо перед его носом, и я заметила, как дернулась рука мужчины, словно он хотел поймать промелькнувший локон. Но все же сдержался. Ответить мне ничего не успел, рядом раздался голос Каллена, которому я сейчас была рада как родному брату:       — Сэр Каррас? Алиена? В чем дело?       — Дело в том, — я так резко повернулась, что полы туники взметнулись вверх и мазнули по сапогам этого Карраса. Возможно, и волосы снова проявили себя не с лучшей стороны… — Дело в том, что на простую просьбу ваш подчиненный отвечает угрозами и непристойными предложениями!       — Непристойными предложениями? Сэр Каррас? — рыцарь-капитан нахмурился, но обвинять коллегу явно ни в чем не спешил. Тот сознаваться, конечно, ни в чем не стал, выпрямился и равнодушно пожал плечами:       — Я заподозрил в этой девочке мага и подумал, не вызвать ли рыцаря-командора, чтобы разобраться.       — Вы могли вызвать рыцаря-капитана, как я и просила, — процедила я, стараясь сдержать злость и снова натягивая надменную маску. И передразнила, копируя интонации: — А не угрожать «дерзкой девочке» вызвать Мередит или… не вызывать.       Но рыцарь-лейтенант только холодно вскинул бровь и спокойно поинтересовался у Каллена:       — Я должен выслушивать подобные обвинения от незнакомого ребенка, рыцарь-капитан?       — Возвращайтесь на пост, сэр Каррас, — спокойно кивнул заместитель Мередит. — С леди Алиеной я поговорю сам.       Рыцарь-капитан отошел на пару шагов, встав чуть дальше того места, где стоял до этого. С одной стороны, вроде бы выполнил команду начальства, с другой, прекрасно мог слышать все, о чем мы говорим. Каллен внимания на подчиненного больше не обращал, строго выговорил мне:       — Ваши обвинения, Алиена, слишком серьезны, чтобы разбрасываться ими.       — Полагаете, я вру? — я вскинулась. — Это тоже довольно серьезное обвинение для аристократа.       — Полагаю, вам могло показаться, — твердо отозвался храмовник. На меня он смотрел с некоторым сочувствием, но все же строго, и мне подумалось, что я переоценила его отношение ко мне. Дружбой, которую я успела вообразить, тут явно не пахло. — Киркволл — не самый спокойный город, уверен, вам уже не раз угрожали. Неудивительно с подозрением относиться ко всякому, кто посмотрит не так. Так зачем вы меня искали?       Я могла бы поспорить, но доказательств непристойности в поведении этого сэра Карраса не было. И получать их я не стремилась, боюсь, неопровержимые доказательства простым извинением уже не выйдет нивелировать. Поэтому я закрыла глаза, несколько раз на счет вздохнула, стараясь утихомирить гнев, и только потом проговорила:       — Я слышала, что Бетани Хоук имеет возможность иногда выходить из Казематов. Я бы хотела попросить вас отпустить ее со мной на прогулку.       — Бетани имеет возможность отправляться к своей семье, — уточнил Каллен, складывая руки на груди. — И в особняк Хоуков ее сопровождает храмовник. Если эти условия будут соблюдаться, я готов вызвать ее прямо сейчас.       — Нет, — признала я, снова на секунду прикрывая глаза. По ним как раз скользнул лучик солнца, и ловить тепло ресницами оказалось на удивление приятно. — Ни одно из этих условий мне не подходит.       — В таком случае, вынужден отказать, — твердо проговорил храмовник. Я распахнула глаза и уставилась на старого знакомого примерно так же, как Китти, когда желала получить очередной амулет. Или как Гарм на Айдана, держащего кусок мяса в руках.       — Я хотела пригласить Бетани на прогулку на моей яхте. Маленький кораблик, море — и никаких соблазнов, людей или демонов вокруг. И я верну ее в Казематы через несколько часов, самое позднее — вечером, слово Кусланд, — пообещала я, умильно хлопнув ресничками. Рыцарь-капитан слегка заколебался, по крайней мере, выражение на лице было уже не таким категоричным, и я поспешила добавить: — Вы же знаете, я замечу любые магические проявления. И абсолютно точно никуда не сбегу — после штормов пересекать море мне страшновато, да и у Бет здесь семья.       — Если бы я был уверен в вас… — строго припомнил рыцарь-капитан. Я чуть оскорбилась:       — Я никогда не обманывала вас, Каллен. Странного и необычного в Бетани я ничего не видела, а булочки и маникюр она действительно любит.       Он явно сдался и вздохнул:       — Если вы согласитесь принять на борт храмовника, который мог бы проследить за Бетани, я отпущу ее.       — Вас, — тут же предложила я. — Мы хотим немного покататься по волнам, погода сегодня чудная. Так что приглашаю и вас тоже.       Это было не самым лучшим решением, но я сочла, что Мерриль за столько лет Каллен уже явно не раз видел, и раз ничего не заподозрил, то и денек как-нибудь мы еще продержимся. В любом случае, старый знакомый куда лучше любого нового.       Но Каллен поспешно отказался:       — Нет! Благодарю, но у меня много дел, к тому же я не люблю морские путешествия. Я назначу вам сопровождающего.       — Сэра Эмерика? — опять предложила я. И видя, что рыцарь-капитан снова хочет отказать, расстроилась: — Простите, Каллен, но больше я никому в этом Круге не доверяю. Будь здесь дядя Грегор, или Мартин, или… да любой из Круга Кинлох — я бы согласилась взять всех. Правда, скорее всего, мы бы пошли ко дну, еще не отплыв от причала.       Я улыбнулась, показывая, что это шутка, и снова попросила:       — Ну, пожалуйста, Каллен. Я клянусь, что вы не пожалеете о своем решении. К вечеру Бетани будет здесь. Ну, хотите… не знаю… филактерий с меня сделайте? Ее ведь в Круге уже есть.       — И вы согласитесь? — удивился храмовник. Я с досадой пожала плечами:       — Одним больше, одним меньше. Айдан уже третий год ворчит, что попросит у дяди Грегора такую штуку, чтобы точно знать, откуда меня вытаскивать в следующий раз, — я с негодованием фыркнула. — Дались ему эти Глубинные тропы…       Каллен едва заметно улыбнулся, но сразу же снова сурово нахмурился. Сообщил:       — И все же я не могу разрешить этой прогулки. Это против правил.       — Но почему? — я искренне удивилась. — Вы ведь отпускаете магов в одиночку в город, я видела нескольких на рынке. Давно, правда. И когда Марен пропала, никто ведь не переживал, что она в городе который день. А с нами Бет будет в полной безопасности, мы с Изабеллой. Она отличный моряк, если вы вдруг сомневаетесь во мне. И обещала любому, кто на нас посмотрит косо, лично отрезать яйца.       Каллен закашлялся, кажется, смутившись, а я скосила глаза на сэра Карраса и ухмыльнулась. Тот стоял с каменной физиономией, но мне все же показалось, что ни одного слова не пропустил. Рыцарь-капитан, откашлявшись, заверил:       — Я не сомневаюсь ни в вас, ни в… Изабелле, — взгляд смущенно дернулся в сторону, но Каллен взял себя в руки и внезапно согласился: — Хорошо. Я даю вам три часа.       — Спасибо, — просияла я. — Каллен, я вам говорила, что вы — замечательный?       Он смущенно усмехнулся, но отвечать не стал. Отошел к ближайшей группе храмовников — рекрутов, по виду, — и отправил одного за Бет. Вернувшись, строго напомнил:       — Три часа, Алиена. Если опоздаете, я решу, что вам все же нельзя доверять.       — С момента отплытия, — тут же уточнила я. Он хмыкнул и согласился.       Бетани пришла минут через пятнадцать. Мне она обрадовалась, внезапной прогулке удивилась, но поблагодарила и меня за приглашение, и рыцаря-капитана, а потом клятвенно пообещала вернуться в указанные сроки. На борт «Ястреба» снова пришлось запрыгивать буквально на ходу: хоть с нами рядом и был второй после Мередит человек в Ордене, храмовница на причале бдила.       За штурвал я встала сразу же, как оказалась на палубе, и пиратка даже не стала возражать. Поглядывала на меня с пониманием и легкой иронией, и занималась парусами, отмахиваясь от предложенной Бетани помощи. Мерриль с восторженной улыбкой сообщила подруге, за руку утягивая ее ближе к мачте:       — Лучше иди сюда. Они сумасшедшие!       — Только не говори, что тебе не понравилось, котенок, — весело отозвалась Изабелла.       Уже преодолев половину пути до канала, я оглянулась. Рыцарь-капитан все еще смотрел нам вслед, и я, решив пошутить, помахала ему рукой. Но ответного взмаха, конечно, не дождалась.       Едва мы вышли в открытое море, как Изабелла с жадностью взглянула на штурвал. Я тоскливо вздохнула, чуть сжала руки, но потом все же уступила место — ведь обещала. Пиратка лихо улыбнулась и пробормотала: «ну, держитесь, девочки». Мерриль и Бетани, успевшие расслабиться, пока мы шли через канал, насторожились и пересели ближе к мачте. До этого они сидели на носу, свесив ноги, как раньше это делала пиратка, но слова старшей подруги явно вызвали желание держаться подальше от воды. Я только рассмеялась, придвигаясь ближе к шкотам.       Дед никогда не плавал так, как Изабелла. Пусть за штурвал «Ястреба» я его не пускала, но несколько раз выходила в море на его корабле — опытный моряк, проведший не один десяток лет в море, старался не рисковать без нужды и вел «Халбрейн» ровно, без внезапных рывков. Правда, матросы посмеивались, что капитан осторожничает, боясь напугать внучку, но я не верила — Ферхар ведь был наслышан о моих похождениях. Но на борту «Ястреба», когда я закладывала резкие повороты или рискованные маневры, хохотал так же, как и пиратка, и смотрел на меня с одобрением.       Изабелла явно отрывалась за все годы вынужденного сидения в Киркволле. Меня она гоняла едва ли не всему такелажу, и то меняла галсы, то летела под полным ветром. Лицо ее было уверенным, спокойным, и только в глазах горел такой огонь, что впору было говорить об одержимости или детском восторге. Ветер словно подыгрывал ей, и даже море старалось не слишком сильно бить в борта — впрочем, и это была заслуга Изабеллы, держащей нос поперек волн.       Мерриль и Бетани поначалу не разделяли нашего восторга, но вскоре привыкли, эльфийка даже рискнула вернуться на нос, правда, придерживалась за фальшборт и ноги свешивать не рискнула. Магичка так рисковать явно не собиралась, сидела в центре палубы, неподалеку от мачты. Но к исходу второго часа и она привыкла к качке и брызгам — как раз когда Изабелла с сожалением развернула яхту обратно в сторону дома и махнула мне рукой, мол, веди. Я спорить не стала, и через двадцать минут, благо, далеко пиратка не отходила, мы были уже в прямой видимости от Казематов.       Решив использовать свои три часа до последней минутки, Бетани разделась до короткой нижней сорочки, полезла купаться и загорать, а я достала из каюты вино, мясо и фрукты.       — А ты подготовилась, — одобрительно прокомментировала Изабелла, берясь за бутылку.       Рыцарь-капитан показался на причале, когда мы заканчивали вторую — вино было легким, и опьянеть или напоить кого-нибудь я не боялась. А вот гнева храмовника хотелось все-таки избежать, так что я, как была, в одной тунике, кинулась ставить паруса. Изабелла пару секунд понаблюдала за мной, потом хмыкнула и пошла помогать. Бетани тоже ойкнула и накинула мантию.       По мере приближения к причалу лицо магички становилось все более виноватым, да и я чувствовала себя не в своей тарелке — пусть и совсем ненадолго, но мы все же опоздали. Наконец Изабелла не выдержала и, громко фыркнула, посоветовала:       — Сделайте лица попроще, девочки. Мы торчим на рейде уже долбаный час, нас заметил бы даже самый слепой храмовник.       — И очень хорошо рассмотрел, — согласилась Мерриль. После этой фразы Бетани еще и слегка порозовела, а я все-таки натянула брюки, на несколько секунд отвлекшись от штурвала.       Каллен фразу пиратки явно расслышал, я видела, как он что-то негромко спросил у дежурной храмовницы и та нехотя кивнула. Так что, когда мы подошли к причалу, нас встречал не слишком сердитый рыцарь-капитан. Он даже помог выбраться на берег и Бетани, и мне — не знаю уж, с чего меня понесло провожать подругу, но я решила пройтись немного.       По дороге мужчина с укоризной произнес:       — Вы все же опоздали.       — Но ведь ненадолго, — жалобно возразила Бетани. Я поддержала:       — Мы действительно уже почти час стояли на рейде. Просто немного… заболтались.       — Я видел, — кивнул Каллен, и я заметила, что он улыбается краешком губ. — Поэтому обойдемся без наказания.       Бет явно обрадовалась, бросила благодарный взгляд на храмовника, а потом заметила во дворе пару мальчишек на год-два старше меня. Наскоро попрощавшись, она тут же упорхнула к юным магам. Я покосилась на Каллена и тоже поблагодарила:       — Спасибо, что не сердитесь. Мы правда не хотели опаздывать, даже вернулись пораньше.       Он покачал головой и заметил:       — У меня нет ненависти к магам, Алиена. Я считаю, что в Круге будет лучше для них самих — и для окружающих, разумеется. Но это не значит, что я готов запереть их в камеры.       Последние слова он все же произнес с различимым сомнением, да и насчет ненависти говорил с явным усилием. Кажется, камеры Каллен считал наилучшим вариантом, но Церковь подобное не одобряла, и он пытался оставаться беспристрастным, как мог. И уже за это стоило его уважать. Я коснулась его руки и признала:       — Вы очень сильный человек.       — Алиена! — раздался знакомый голос, и к нам подошел сэр Эмерик. Я была рада видеть пожилого рыцаря и улыбнулась ему очень искренне:       — Рада вас видеть, сэр Эмерик.       — Взаимно, — кивнул он. — Могу я с вами поговорить?       — О чем? — нахмурившись, поинтересовался Каллен. Я удивленно на него посмотрела, а его подчиненный слегка растерялся. Но потом твердо ответил:       — Мы не закончили один разговор в прошлую встречу. Полагаю, я должен дать некоторые разъяснения.       — Надеюсь, вы помните про распоряжение рыцаря-командора, — внушительно напомнил заместитель Мередит. Эмерик, не дрогнув, согласился:       — Разумеется.       Каллен коротко кивнул, попрощался и ушел в сторону своего кабинета. Мы проводили его взглядами, а потом Эмерик попросил:       — Вы не могли бы пригласить мессира Хоука в Казематы, Алиена?       — Зачем? — я удивилась. Он, чуть понизив голос, ответил:       — Мясника из Нижнего города так и не нашли. И у меня есть некоторые зацепки, но… рыцарь-командор запретила мне продолжать расследование. Я надеялся, что мессир Хоук захочет проверить мою информацию.       Особняки Верхнего города внешне походили друг на друга как братья-близнецы, составляя единый комплекс, гармонично вписывающийся в окружающие скалы. Что ни говори, а в архитектуре тевинтерцы знали толк — большую часть городских зданий строили еще они. Светло-серый, с коричневыми прожилками камень стен, узкие окна, похожие на бойницы, на первом этаже и более широкие, необычных форм — выше. И много зелени — в отличие от Нижнего города, богатые кварталы утопали в растительности.       Особняк Данариуса, захваченный Фенрисом, выделялся на этом фоне не слишком выгодно: небольшой, в два этажа, и совершенно голый: рядом не росло ни деревьев, ни кустов. Многие жители украшали свои окна цветными тканевыми навесами, но эльфу подобный декор не был интересен, так что стены от взглядов прохожих не скрывало ничего.       Стоящий напротив дом отличался разительно: у входа замерли безмолвной стражей два стройных кипариса, фасад был оплетен вьющейся розой необычного бледно-голубого оттенка. Навесы над окнами были скорее сиреневыми, но цвета удачно сочетались, выдавая тонкий вкус живущих здесь людей. Третий этаж особняка поглядывал на мир необычными шестиугольными окнами, добавляя изюминку зданию.       Верить, что здесь живет кровавый маньяк — более того, прямо по соседству с Фенрисом, то есть теперь и со мной, — не хотелось. Но поводов не верить Эмерику у меня не было: в прошлый раз храмовник сумел выследить Мясника почти до его логова, и то, что мы упустили убийцу, — вина отнюдь не старого рыцаря. Учитывая, что все остальные — и стража, и храмовники, — не смогли найти даже следов, способностям Эмерика стоило позавидовать.       Возможно, только поэтому Хоук согласился сунуться к обитателям этого особняка: ведь здесь, после расследования храмовника, уже была стража и ничего не нашла. Как раз после этого случая Эмерику и запретили заниматься этим делом. А возможно потому, что я нашла правильные слова: ведь вред могли причинить не только каким-то незнакомым гипотетическим женщинам, но и кому-то близкому — монне Лиандре, Бетани, Мерриль... хотя насчет эльфийки я сомневалась. Изабеллу и вовсе не стала упоминать, пиратка могла бы и сама вломить любому похитителю.       — Надеюсь, мы найдем хоть что-то, — пробормотал Хоук. — Не хотелось бы объясняться с Авелин по поводу незаконного проникновения.       — Первый раз, что ли? — фыркнула Изабелла, поправив клинки за спиной. Андерс недовольно заметил:       — Тебя послушать, так мы только этим и занимаемся. Надеюсь, до Стража-командора это хотя бы не дойдет, мне и прошлого выговора хватило.       — Да-да, это будет ужасно несправедливо, мы слышали, — отмахнулась пиратка. Потом вдруг привстала на цыпочки и постучала костяшками по лбу магу: — Тук-тук, Андерс, это все еще ты?       Страж перехватил ее руку:       — Я это всегда я, Изабелла.       — Кроме тех случаев, когда у тебя светятся глаза и проявляется жуткий голос, — согласилась она. Варрик сдавленно фыркнул куда-то в сторону, а Фенрис веско заметил:       — Мы пришли за магом крови. А вместо этого пялимся на его дверь и треплем языками.       — Может, он еще и не малефикар, — неуверенно заметил наш предводитель. — Ребята Авелин здесь уже были и ничего не нашли.       — Здесь есть демоны, — скучающим тоном сообщила леди Ванда. И с презрением добавила: — Бесполезные слабаки.       — Ну, значит, не зря пришли, — оптимистично заметил Варрик.       Хоук только хмыкнул в ответ и отправился внутрь. Я задержалась, развешивая защиту, и в особняк попала последней.       Демоны здесь и впрямь были: в основном, призраки, но и один демон гнева затесался. Действительно, слабые — огненная тварь попыталась нам отрезать выход наружу, так что вылезла четко у меня за спиной, мне с ней драться и пришлось. Пережила она только два удара шестом, после чего сработала моя руна, превращая противника в ледяную скульптуру. Мгновением позже мимо меня пронесся рой снежинок, укрепляя дело моих рук, и следом за ними — каменный кулак. Обернувшись, я благодарно кивнула куда-то в пространство между демонессой и Стражем: первая послала в ответ поцелуй, второй ответил таким же кивком. Я даже удивилась: ни нахмуренных бровей, ни укоризны во взгляде? Воистину, время творит чудеса.       И, похоже, считала так не только я. Варрик, едва последний призрак растаял темным дымком, подмигнул:       — Я смотрю, боевые навыки ты улучшила?       — Сложно не улучшить, когда тебя с утра до ночи гоняют, — я философски пожала плечами. — И вообще, я повзрослела и соваться к демонам больше не хочу. Стоять сзади и смотреть, как дерутся другие, куда интереснее.       Гном засмеялся, а Хоук кивнул:       — Вот и славно. Не придется больше тебя за шкирку ловить.       Я недовольно поморщилась — больше хотелось показать язык, но это был бы странный жест, особенно после заявления о моей взрослости. Пришлось проигнорировать выпад, тем более что мужчина и не ждал никакой реакции, сразу прошел во внутренние помещения особняка.       — Как думаешь, — на ходу поинтересовалась Изабелла, — стражников тоже эти ребята встречали?       — Не в обиду Авелин, но ее стражники заметят малефикара, только если он начнет их резать, — отозвался Андерс.       — Зато ты отменный специалист, — с едва заметной язвительностью проговорил Фенрис. Маг парировал:       — Ну, хоть с демонами не сплю.        — Он тоже не спит, — душераздирающе вздохнула леди Ванда и бросила на эльфа страстный взгляд. Он нахмурился еще сильнее, но Хоук разгореться спору не дал:       — Если этот тип опять смоется, следующий труп будет на вашей совести.       На этом разговор вынужденно завершился. К тому же в следующей комнате нас снова ждали призраки и еще один демон гнева, судя по тому, как быстро умер, — такой же тщедушный, как и первый. Я вполглаза следила за щитами, но куда больше интересовалась изящным столиком недалеко от входа: на такие обычно скидывают перчатки, письма, визитки и прочие мелочи. Сейчас там стояла оплетенная винная бутылка, вокруг были раскиданы игральные карты и почти на самом краю — сложенная вдвое записка. Вставать на пути своего любопытства я не рискнула, убедилась, что защита еще не истаяла, и присела на краешек столика, развернув записку. Ничего интересного в ней не было, пустой вежливый треп. Разве что сообщение об артефакте, «управляющем этими существами», заслуживало внимания.       На всякий случай я показала находку Хоуку, но он только пожал плечами — найдем хозяина, разберемся. Я мысленно согласилась, и мы отправились дальше.        Чтобы обезопасить себя от всяких внезапностей типа удара в спину, мы прошли по всем помещениям первого этажа, а их оказалось немало. На мой вкус, если у малефикара не случилось внезапного приступа глухоты, он уже давно должен был нас услышать, так что претензии Хоука к разговорам были излишними. Я в бой так и не лезла, изучая вещи и документы, что попадались по пути.       К тому моменту, как мы подошли к последней двери, известно о владельце дома было уже довольно многое: его звали Гаскар Дюпуи (имя нам назвал еще сэр Эмерик), он был предположительно орлесианцем, но при этом имел связи в Старкхэвене, баловался магией крови — или, по крайней мере, изучал кровь, но я бы все же поставила на магию. Еще в его доме хранилось множество женской одежды, были приготовлены комнаты для гостей — выглядело все довольно однозначно.       Дополнительная черточка легла на полотно, когда мы нашли самого Гаскара. Мужчина лет тридцати, с правильными чертами лица, одетый в модную, даже слегка щегольскую одежду, склонился над уже немолодой женщиной, сидящей на полу. В руках Гаскара я заметила небольшой нож с узким и тонким лезвием, похожий на скальпель; на лице застыли исследовательский интерес и легкая досада, но я этими эмоциями не обманывалась. И Архитектор, и Авернус ради своих исследований вполне могли бы порезать на кусочки любого добровольца, если бы им это вдруг понадобилось. Или даже не совсем добровольца. Главное, что делали бы они это именно с таким же выражением лица — интерес и легкая досада на вертлявость жертвы.       Сама жертва выглядела на удивление прилично. Тонкий разрез на руке казался скорее хирургическим, на довольно дорогом платье — ни капли крови. Аккуратно подстриженные светлые волосы едва заметно растрепаны, но, будь она помоложе, я бы сочла это дерзким дизайнерским ходом. Правда, ужас на ее лице все же вызывал сочувствие.       — Так-так, — задумчиво проговорил Хоук. — Значит, Мередит все же зря извинялась.       — Что… кто ты такой? — возмущенно обернулся маг. Мгновение вглядывался в наши лица, потом с разочарованием заключил: — Не он… жаль.       Голос у него тоже был приятным, под стать внешности: мягкий баритон с милым орлесианским акцентом. Но много говорить мужчина не стал, хотел отвернуться, но потом, видимо, все-таки оценил количество возможных противников и поднял руки в отрицающим жесте:       — Погодите. Я понимаю, что выглядит это все несколько… подозрительно, но я могу объяснить.       — Подозрительно? — вскинул брови Фенрис. — По-моему, выглядит все довольно однозначно.       — Он сумасшедший, — простонала женщина, а потом резво — очень резво для своего положения — вскочила и бросилась к выходу. Видимо, страх придавал сил, она даже не стала останавливаться возле своих спасителей. Хозяин дома дернулся было за ней, но едва не нарвался на выставленный вперед меч Хоука и затормозил. Сделал шаг назад и попросил:       — Позвольте, я объясню. Не знаю, зачем вы здесь, но где-то рядом находится убийца, и он охотится за этой женщиной. Я хотел лишь обезопасить ее.       — От себя? — со скепсисом уточнил Хоук. — Или будешь рассказывать, что убийца — не ты?       — Проклятье, — Гаскар аккуратно, явно стараясь не нервировать воинов, отложил нож и потер лоб. — Я понимаю, мне сложно будет доказать… Но позвольте мне объяснить.       — Ставлю двадцатку, сейчас мы услышим занимательную историю, — хмыкнул Варрик. — Хоук, пусть говорит, на меня в последнее время творческий кризис напал.       «О да, вчера его донимал такой кризис, что он исписал страниц пятнадцать вместо того, чтобы сыграть с нами», — раздался в голосе ироничный голос Китти. Я, не сдержавшись, улыбнулась и бросила взгляд на писателя. Он смотрел на Хоука, но рука направляла Бьянку четко в грудь Дюпуи, и я была уверена, что в случае чего гном не промажет.       — Валяй, — согласился наш предводитель и кивнул малефикару. Тот не смутился неласковым приемом, снова потер лоб, собираясь с мыслями, и заговорил.       — Несколько лет назад убили мою сестру, — Гаскар отвернулся и прошелся по комнате. Я на всякий случай проследила за ним правильным зрением, чтобы успеть вовремя среагировать на магическую атаку. В таком виде орлесианец уже не казался красивым: руки уродовали вздувшиеся рубцы магии крови, от них по телу расползались красные потеки, словно вены проступали сквозь кожу и одежду. Выглядело это не самым привлекательным образом, и я передернула плечами.       Дюпуи, тем временем, продолжил:       — Я выследил этого ублюдка, что посмел тронуть сестру. Сейчас он в Киркволле, и продолжает свое дело. Вы ведь уже сталкивались с пропажей женщин? Он тут не первый год.       — Допустим, — согласился Хоук. Малефикар остановился и посмотрел на него:       — Тогда вы должны знать. Весь ритуал выбора жертвы — он начинается с букета белых лилий. Алесса их уже получила, она следующая.       — И ты хотел застолбить место первым? — фыркнула Изабелла. Она, явно заскучав, прошла в комнату и плюхнулась на стоящую в углу кровать, сложив мечи на колени. Гаскар чуть растерянно перевел взгляд с Хоука на пиратку, но она кинжалом указала: — Ты же ему рассказывал? Не обращай на меня внимания.       — Я не собирался убивать Алессу, — малефикар послушно повернулся в указанную сторону. — Всего лишь небольшой ритуал наподобие тех, что проводят храмовники для магов в Кругах — и я смог бы отследить ее до логова этого ублюдка.       — Создание филактерий — это магия крови, — любезно пояснила я, на случай если вдруг кто не знал. Информацию о том, что на нем следов магии крови куда больше, чем надо даже для сотни филактерий, я решила пока придержать: вдруг Хоук надумает его не убивать, а использовать. Зачем провоцировать лишний конфликт с нашим тевинтерским беглецом? Он и так-то вряд ли обрадуется.       — Да, я использовал магию крови, но не горжусь этим, — чуть покаянно и насквозь фальшиво проговорил Гаскар. То есть со стороны это, возможно, звучало не фальшиво, но «не гордиться» литрами пролитой крови и продолжать ее лить — это надо иметь какую-то склонность к мазохизму, не иначе. — Мне нужны были силы, чтобы добраться до убийцы сестры.       — А стража тебя чем не устроила, мститель ты непризнанный? — Хоук все-таки убрал оружие, скрестил руки на груди и недоверчиво хмыкнул.       — Зачем мне стража? — с искренним недоумением уточнил Дюпуи. — Я не хочу, чтобы его арестовывали. Меня интересует высшая справедливость — пусть он заплатит за каждую каплю крови, пролитую моей сестрой.       — И этот про справедливость, — фыркнула пиратка, но на нее внимания никто не обратил.       — Как ты собирался выследить убийцу? И кто он вообще такой? — поинтересовался Хоук.       — Я надеялся, что выслеживать не придется. Алесса ему нужна — и она была у меня, он должен был прийти сам. Но пришли вы. Полагаю, мои ловушки и демоны уже не защитят меня?       — Это вряд ли, — со смешком согласился Варрик. — А запасной план был?       — Филактерий Алессы, — пожал плечами Гаскар.       — Но этому тоже помешали мы, — иронично заметил Хоук. — Так что там с убийцей?       — Я бы не сказал, что вы помешали… — Дюпуи замялся. — Убийца — опытный, могущественный маг, малефикар, и соваться к нему в одиночку было бы глупо. Тем более женщины ему явно нужны для какого-то ритуала, но я не знаю, какого. Возможно, если он его закончит, то победить его будет нереально.       — Это ты так намекаешь, что тебя убивать не стоит? — съехидничал Андерс, но малефикар не ответил, он смотрел только на Хоука, явно выделив лидера. Тот молчал, разглядывая Дюпуи в ответ. Наконец чуть отодвинулся от выхода и велел:       — Проваливай, скоро тут наверняка будет стража. И если что-то узнаешь, не пытайся сдохнуть в одиночестве. Найди кого-то из нас.       Орлесианец кивнул, секунду помедлил, словно не верил, что его отпускают, потом двинулся на выход. Скороговоркой пробормотал:       — Я буду в Клоаке. Найдешь меня там, если что-то узнаешь.       Фенрис открыл рот, чтобы что-то сказать, но Хоук приложил палец к губам. Подкрался к двери и пару минут молча прислушивался; мы тоже молчали, не желая мешать командиру. Наконец мужчина вернулся в комнату, сел в одно из кресел и поинтересовался у меня:       — Ну, давай, рассказывай. Что ты в нем увидела?       Я слегка замялась. Леди Ванда усмехнулась и приподняла бровь — мол, рассказывай, сколько нам тут торчать? Вздохнув, уточнила:       — Вы ведь его в любой момент можете убить, правда? — Хоук кивнул, и я слегка приободрилась: — Ну вот, поэтому я сразу и не сказала… Учитывая, сколько следов на нем, вряд ли он раскаивается в том, что связался с магией крови. Я такого, кажется, ни у кого не видела… Но я подумала: пусть поищет этого убийцу, скажет нам, и тогда уже решите, убивать его или нет. Но вообще он какой-то странный. По-моему, врет.       — Они ни разу не назвал имя сестры, — согласился со мной Варрик. На недоуменные взгляды пояснил: — Знакомых и родственников мы предпочитаем называть по имени, а тут заладил — сестра, сестра… Словно имя еще не придумал.       Андерс проговорил словно и своим голосом, но с такими знакомыми интонациями Справедливости:       — Вы не должны были отпускать его. Он преступник и бросает тень на всех магов. Наша задача — наказать его.       Я вгляделась в приятеля, но лазурных искр почти не заметила. Так, мелькало что-то в глубине взгляда, что вполне можно было бы списать на отблеск свечей.       — Накажем, Блондинчик, — отмахнулся Варрик таким автоматическим жестом, словно это уже вошло в привычку. И так же привычно пообещал: — Сейчас он немного отработает свою вину, помогая нам, а потом за оставшееся накажем.       — Надо поговорить с Авелин, — задумчиво резюмировал Хоук. — Пусть следят за этой Алессой. Если повезет, Мясника мы поймаем с ее помощью.