Фото на память

      Как обычно немного посидев перед домом в машине, успокоив бешеное сердцебиение и придя в себя, Чонин вышел из автомобиля. Он в глубоких раздумьях поднялся к себе на этаж, машинально, заученными движениями ввёл код на замке, дверь приветственно пиликнула, а замок щёлкнул. Он вошёл в квартиру. Помещение встретило его полной тишиной и темнотой, хоть и не было так поздно. Парень включил свет, разулся и зашёл в спальню. Каково было его удивление, когда он увидел, что дома никого нет. На часах было одиннадцать часов, Ёнми ни слова не написала о том, что она не придёт, или о том, где она. Чонин на всякий случай проверил входящие – ничего. Он хмыкнул и устало упал на кровать. В этот раз он решил, что займётся обработкой фотографий лежа в постели. И это было его ошибкой… Парень открыл экран ноутбука, где последними открытыми файлами светились фотки Кёнсу, те самые из парка. На ближайшие несколько минут Ким застрял на рассматривании фотографий парня. Он каждый раз открывал одни и те же фотки, впитывая всё новые детали с новой силой. Про себя он отметил, что нужно бы сделать новые фотки. Попросить Кёнсу позировать? Очень интересно. - А что, если попросить его о фото для журнала? Достаточный предлог? – вслух размышлял Чонин. – Хорошо бы и в офисе сделать несколько кадров, и у него дома, и возможно в кафе… И в парке… Было бы очень хорошо. Так, и всё же, где Ёнми? Несколькими часами раннее… Машина остановилась возле высоких кованных ворот, которые ограждали большую территорию с зелёным газоном и двухэтажным особняком. Ёнми вышла из такси, оставив деньги водителю с приличными чаевыми, а сама вошла, воспользовавшись ключом-карточкой. На крыльце стоял мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами и курил сигару. - Здравствуй, папа, - кивнула она, подходя к нему ближе. - Как ты могла забыть о такой важной встрече? – это было вместо приветствия, как подметила девушка, от чего тихо вздохнула и закатила глаза. - А почему ты мне не напомнил? – возразила Ёнми. – Это ведь только для тебя важна эта встреча. - У меня работы достаточно, да и я думал, что ты уже не маленькая девочка, - недовольно хмыкнул мужчина, встряхивая копной чёрных с проседью волос. - У меня тоже есть работа, - ответила с таким же недовольством она. - Фотосессии? – ухмыльнулся мужчина. – Когда ты уже наиграешься и начнёшь нормальную взрослую жизнь? - Папа… - хныкнула она. – Ты никогда не понимал меня и… - Опустим эти дебаты, - прервал он её. – Сон Ёльдо со своей женой и сыном уже приехали и ждут тебя. Это определённо дурной тон, когда хозяйка дома опаздывает. Она только фыркнула и зашла в дом, решив больше не слушать нравоучения отца. Девушка молча прошла в гостиную, где сидели незнакомые ей люди. Они все были прилично одеты, так сказать, приятной деловой наружности. Парень, что сидел между своими родителями, был достаточно высок и красив, что Ёнми сразу подметила, как женщина. Но это её не особо волновало. - Здравствуйте, - она уважительно поклонилась. - Здравствуй, Ёнми, - отозвался глава семейства, - господин Чхве о тебе много рассказывал. - Надеюсь, много хорошего, - оскалилась она. - Да, достаточно, - улыбнулся мужчина, будто понимая её враждебный настрой и принимая её. Ей вдруг стало неудобно, она увидела во взгляде мужчины безусловную доброту. Такую, что от отца никогда не видела, а тут чужой человек будто просканировал её взглядом и так понимающе и по-доброму посмотрел на неё, что она замялась и села на второй диван, от чего-то замолчав. - Вы уже познакомились, - сказал с широкой улыбкой отец Ёнми, который появился в проходе. – Очень хорошо, представляю вам мою дочь Чхве Ёнми. - Она у вас красавица, - сказала женщина напротив, - правда, Джихён? – сказала она, обращаясь к своему сыну. А парень недовольно бросил взгляд на мать. - Да, - сдержанно, но твёрдо ответил молодой человек. - Итак, вернёмся к нашему вопросу, - отец Ёнми. Время близилось к вечеру, на улице уже стемнело. Партнёры по бизнесу вежливо кланялись, собираясь уходить. Они очередной раз поблагодарили хозяина дома за тёплый приём и вкусный ужин и вышли из особняка. - Я, пожалуй, тоже пойду, - сказала вдруг Ёнми. - Ты даже не посидишь с отцом? – печально хмыкнул мужчина, откидываясь на диване. Он взял чашку с журнального столика, делая глоток чая. – Ты совсем изменилась в последнее время. - А ты разве замечаешь, кто меняется, а кто нет? - девушка обернулась, глядя на него с пренебрежением. - Зачем ты так… Я ведь не враг тебе, - мужчина внимательно посмотрел на дочь. Сейчас он смотрел на неё по-новому. Он заметил, как дочь выросла, как она изменилась, повзрослела, как поменялся её характер. - Па, только не строй из себя заботливого и всезнающего. Мы же знаем, что это не так, - она только обиженно фыркнула. – Где ты был раньше? Воспитывать надо было в детстве, сейчас уже поздно строить из себя заботливого папашу. - Но ведь ты жила всё это время в таком доме… Ела всегда дорогую еду, у тебя с самого детства было всё! Я старался обеспечить тебя всем, чем только мог. У тебя всегда была самая лучшая брендовая одежда, техника… Тебе всегда было мало. Ты ведь сейчас пользуешься двумя парнями. Ты думаешь, это незаметно? - Это - не твоё дело. - Я не воспитывал тебя такой… Я не учил тебя пользоваться мужчинами! - Разве не ты постоянно откупался дорогими шмотками, чтобы не возиться со мной и не проводить со мной время? – густые брови нахмурились, сдвигаясь на переносице. Мужчина резко замолчал, горький ком встал в горле. Он поверить не мог, что взрастил в дочке нечто такое, что никак не укладывалось в его понятия морали, этики и человечности. Он даже подумать не мог, что Ёнми воспринимала в детстве все его подарки и покупки как откуп. А ведь он думал, что это приносит радость его ребёнку, а получается, что он просто развращал, и сам не заметил, как научил её обманом получать желаемое. - Ёнми… - он разочарованно выдохнул. – Ну чего тебе не хватало… - Отца. Ответ - как выстрел в голову. Ёнми развернулась и быстро пошла на второй этаж, где была её комната. Девушка побежала вверх по лестнице, дошла до своей комнаты и хлопнула дверью. Она села на кровать и тихо заплакала, закрывая лицо руками. ***       Мучительно долго шли дни. Кёнсу не звонил и не писал Чонину. Ёнми не появлялась дома и не отвечала на звонки. А Киму это было на руку, можно было сказать, что у него появилось время, наконец, хорошо обо всём подумать. Ведь он зашёл в тупик и сам должен найти выход из этой ситуации. Он почти решился расстаться с Ёнми, но она почему-то не выходила на связь. Чонин мысленно просил хоть какой-то знак, чтобы наконец решиться хоть на какие-нибудь действия. Он проходил мимо журнального столика в гостиной, на которой стоял его открытый ноутбук. Ким посмотрел на экран и, увидев фотографию Кёнсу в парке на весь экран, вдруг неожиданно принял решение. Он схватил телефон, набирая телефон их недавних вызовов контакт Кёнсу. - Алло, - ответ не заставил долго ждать. До почти сразу взял трубку. - Алло, Кёнсу, как насчёт фотосессии? – выпалил сходу Ким. – Я подумал, что было бы очень круто пофотографировать тебя во время работы за компьютером, в офисе, еще где… Конечно, было бы хорошо добавить ещё и какие-нибудь домашние снимки. Это всё на плёнку снять нужно. И на цифровой, если хочешь для тебя… И конечно, было бы здорово использовать фото для журнала. - Оу… Но я совсем не готов… я не умею позировать… Нужен грим? – спросил Кёнсу. Он совсем растерялся от такого напора. Он ведь не знал, что несколько потрясающих фотографий у Кима уже было. - Ничего не нужно, я гоняюсь за живыми кадрами, а не модельными. А если ты переживаешь за какие-то недостатки на коже – мы потом их уберём. - Ну, хорошо, - согласился Кёнсу, предвкушая их совместное времяпровождение. – Я тебе полностью доверяю. - Как насчёт сегодня? - Я даже неофициально одет… - Во всё чёрное? – усмехнулся в трубку Ким. - Точно, как ты догадался? - В этом весь ты, - ухмыльнулся Чонин, вспоминая первые и почти все последующие их встречи. - Откуда ты знаешь? – нахмурился Кёнсу, а фотограф прикусил язык, понимая, что он проговорился. Ведь До не знал, что они виделись намного больше раз, чем он думал. - Да так, просто… Так что, сегодня? – переспросил Чонин, нервно закусывая губу. - Да, давай. - В 5 будет нормально? - Да, вполне. - Хорошо, тогда в 5 я буду в офисе у тебя. - Тогда до встречи, - сказал Кёнсу. - Пока, - с широкой улыбкой сказал Ким, положил трубку и упал на диван. Он ещё немного полежал, глупо улыбаясь и пялясь в потолок, а затем побежал готовиться к предстоящей фотосессии. Время, как назло, начало ползти невероятно медленно. Чонин боролся с желанием выехать к До прямо в ту же минуту. Он ходил по квартире взад и вперед, с нетерпением посматривая на часы. И вот наконец-то, увидев на циферблате половину четвёртого, он схватил рабочую сумку и полетел к машине. Кёнсу ещё несколько раз посмотрел на себя в зеркало, расчесал волосы и поправил на себе чёрный джемпер. Он покрутился, оценивая свой внешний вид, и сел обратно за стол. Макет был готов, даже фотографии были прикреплены, его работа была сделана, а это означало, что если Чонин одобрит, то их сотрудничество будет окончено. Дальше Ким будет общаться уже с Чанёлем, как с редактором текста статей, которые уже были заказаны и написаны, некоторые из них, даже самим Кимом. Вдруг, им овладела какая-то непонятная тоска. Неужели всё закончится вот так? Будут ли они общаться? Может, Чонин закажет ещё один журнал, но хотелось бы общаться не только по работе, а хотя бы по-дружески. На лице парня появилась лёгкая грустная улыбка. Коллеги начали расходиться по домам. Чанёль хитро поиграл бровями, глядя на него через стекло, и вышел из офиса. А Кёнсу, оставшись наедине, и вовсе помрачнел. - Тук-тук, чего такой мрачный? – послышался голос Чонина, который стоял в дверном проёме. Дизайнер даже дёрнулся от неожиданности. - Да так, задумался, - усмехнулся До. - Что-то дома случилось? – обеспокоенно посмотрел на него Ким. - Нет, всё в порядке. Это так, про личное… - сказал Кёнсу и сразу прикусил язык. - Эм… Ладно, - Чонин нервно кашлянул в кулак и раскрыл свою сумку, доставая плёночный фотоаппарат. – Приступим? - Давай, - пожал плечами До. – Что мне делать? Как сесть? - Просто сиди, как обычно. Работай, а я сделаю всё, как надо, а ты просто расслабься и получай удовольствие, - Ким ухмыльнулся от того, как двусмысленно прозвучали его слова. - Хорошо, - Кёнсу усмехнулся, а на щеках заалел румянец. Ким запорхал вокруг него как бабочка, кадр за кадром фиксируя эмоции Кёнсу. - Так, а можешь немного голову поднять? – попросил Чонин. Кёнсу приподнял голову, но Ким только прищурился и покачал головой. – Нет, это слишком, немного опусти, только не меняй ракурс. Но он слишком поздно это озвучил, Кёнсу повернулся к нему. Чонин с досадой выдохнул. Вдруг, в его светлую голову пришла гениальная идея. - Могу я помочь? – спросил разрешения Ким, подходя к парню довольно близко, настолько, что Кёнсу мог даже уловить едва ощутимый аромат парфюма. Он хорошо знал этот запах – запомнил его ещё с первой, как он думал, встречи. И знакомый аромат мужских духов послал табун мурашек по его спине. - Да, - пожал плечами До. – Делай всё, что считаешь нужным… - он выдохнул это с легкой печалью, ведь эта фраза прозвучала так, будто имела более глубокий смысл, чем контекст, в котором она проскользнула. Чонин кивнул. Он совершенно деликатно взял лицо за подбородок и аккуратно повернул его в нужную сторону. А затем, пользуясь моментом, еле касаясь, провёл пальцами по линии его скул, как бы разворачивая голову в другую сторону. Кёнсу шумно выдохнул, опаляя ладонь Кима горячим дыханием, но повиновался, застывая в позе, какую предложил фотограф. Чонин же сделал ещё несколько крупных кадров, скорее для себя, чем для журнала, а затем несколько подальше. - Хорошо, у нас есть достаточно фото с работы, хотелось бы, конечно, и в домашней атмосфере снять, но это если… - Мы можем поехать ко мне домой, - предложил Кёнсу, выпалив на одном дыхании. Сам удивляясь своей смелости, он ждал ответа от Кима. - Хорошо, тем более, ты обещал кофе? – улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой Чонин. - Точно, - усмехнулся парень. – Тогда, я только вещи соберу. - Хорошо, я тоже. Кёнсу очень надеялся, что Чонин не спросит о проекте, ведь тогда придётся показать работу. И если он одобрит, то их сотрудничество закончится ещё раньше, чем он планировал. И это будет их чуть ли не последняя встреча. Понятно, что Чонин будет приходить к ним в офис, но уже не будет такого времяпровождения. Он чуть ли не молился, чтобы Ким не спросил его об этом, но жизнь так несправедлива… - Кстати, как продвигается работа над дизайном журнала? – спросил парень, а у Кёнсу, казалось, что-то внутри будто ёкнуло. - Эм… Я закончил… - вздохнул он. - Так почему не хвастаешься? – удивлённо смотрел на него Ким. – Давай, показывай! Делать нечего – Кёнсу открыл макет на весь экран. Чонин только и мог, что с открытым ртом листать черновой электронный вариант журнала. - Это просто потрясающе! Мне даже нечего добавить. Всё со вкусом и стилем…Просто… Ты молодец, Кёнсу! Спасибо, - сказал восторженно Ким. – Теперь мне нужно к Чанёлю, я правильно понимаю? - Да, - ответил До, печально улыбаясь, что не ушло от внимания фотографа, - я дам тебе его номер телефона, свяжись с ним и договоритесь о встрече. - Хорошо. Тебя что-то беспокоит? – просил Чонин. – Что-то не так? Я что-то не то сказал или сделал? - Нет-нет, всё хорошо, ты что! Я просто задумался, - пожал плечами Кёнсу. «Что ж, Кёнсу, езжай с ним к себе домой, проведи прощальный вечер и отпусти, наконец, парня к его девушке», - усмехнулся про себя До. - Уже пол седьмого, ты готов, можем ехать? – спросил Ким. – Там пробки, так что есть риск довольно долго ехать к тебе домой, - парень озадаченно почесал затылок. - Ничего, в хорошей компании не грех и побольше времени провести? К тому же работа на сегодня у меня вся сделана, я совершенно свободен, так что весь в твоём распоряжении, - усмехнулся Кёнсу. Они вышли из офиса, попрощались с охранником, под глухое эхо их шагов, которое отбивалось от стен пустого коридора здания, они вышли на улицу. Парни сели в роскошную синюю Maserati, и Кёнсу наблюдал, как Чонин завёл машину, внимательно смотря в зеркала, выехал с парковки, и они полетели по дороге, рассекая тёплый летний воздух. И уже через пару минут, свернув на одну из главных дорог, они попали в большую тянучку. - У нас куча времени до утра, - засмеялся Ким, смотря на образовавшуюся пробку. - Супер, - ответил ему так же позитивно Кёнсу. – Что расскажешь? - Да что рассказать… - задумался парень. Не рассказывать же ему про свою девушку, с которой он постоянно ругается в последнее время. И не рассказывать ему о том, что он по ходу дела влюбился в парня, который сейчас, ничего не подозревая, едет рядом на пассажирском сидении. – Работаю, иногда общаюсь с друзьями. Что ещё… - Я совсем ничего о тебе не знаю, - пожал плечами Кёнсу. – Я не требую, конечно, чтобы ты мне всё рассказывал. Но мне, например, интересно было узнать о твоих родителях. Я о тебе знаю только то, что ты красивый и талантливый фотограф, - усмехнулся парень. - Мои родители обычные люди, не богаты и никогда не были, кто бы что не говорил. Мама художница, пишет картины, или расписывает стены на заказ, а папа адвокат. Не приватный, обычный государственный служащий. У мамы работа нельзя сказать, что постоянная, всё зависит от заказов, а отец в основном содержит семью. В принципе, его денег хватало, мы не особо роскошно жили. Но сейчас я им немного помогаю, хоть они и часто отказываются, но я всё равно дарю что-то в дом… Например технику или ещё что для дома полезное, что они бы не позволили себе купить. Ремонт в квартире помог сделать и так… по мелочи. - Это хорошо. Это правда очень здорово, что ты с родителями в хороших отношениях, - сказал Кёнсу. – Сейчас так много разрушенных семей и несчастных людей, которые остались непонятыми родителями. Я очень часто таких подранков вижу… Они так и не становятся счастливыми, зарываясь и прячась от мира из-за непрощённых обид прошлого. - Точно… - Чонин удивлённо посмотрел на парня. - А сколько таких случаев, когда родители не принимают своего ребёнка из-за его увлечений или предпочтений… разных. В том числе сексуальных, - сказал Кёнсу, а Ким прищурено всматривался в его лицо. - Ты не о себе, случайно, говоришь? - О нет, - помотал головой Кёнсу. – У меня с родителями всё в порядке, меня принимают. - То есть ты гей? – спросил неожиданно Чонин. - Я, эм… Нет, не знаю… - До, откровенно говоря, и сам запутался, кто он. Он всю жизнь встречался девушками, и то, что он испытывал сейчас к Чонину, ломало ему всё понимание и логику жизни к чертям собачьим. – Я запутался, - прямо сказал Кёнсу. – Я не могу сказать, я всегда встречался с девушками, но… Что-то изменилось. С недавнего времени меня никто не интересует, кроме… одного человека, - парень прикусил язык, чтобы не сболтнуть лишнего. - И он оказался парнем? – Чонин напряжённо сжал пальцами руль. - Эм, да. - Ладно, не будем об этом, - отрезал даже немного грубо Ким, а Кёнсу растерялся от такой реакции. Он терялся в догадках, неужели Чонину был неприятен тот факт, что Кёнсу может нравится парень? Но ведь Бэк говорил, что парень ничего против геев не имеет. Так немного в напряжении прошла часть их поездки, пока Чонин не решил разрядить атмосферу и начал рассказывать хохмы с работы. Обстановка в машине немного потеплела, Чонин расслабился, забывая о всех своих страхах и тревогах, а До отвлёкся от своих терзаний. Под смех и лёгкую музыку из динамиков они наконец подъехали к дому Кёнсу. Они поднялись в лифте на нужный этаж и парень открыл дверь, приглашая Кима войти. Чонин вошёл, снимая обувь и оглядываясь по сторонам. - Проходи, налево – спальня, прямо – кухня, справа – уборная. Наверное, сначала на кухню. Тебе сделать кофе или чай? - Кофе бы я выпил, - улыбнулся очаровательной улыбкой Ким. – Я только забегу в уборную на минутку. Пока Чонин отошёл, Кёнсу поспешил в комнату, проверяя, достаточно ли там убрано. Он внимательно осмотрел спальню. По его мнению, всё было в относительном порядке. Кое-где на рабочем столе валялись канцтовары, о в остальном было вроде бы чисто. Он решил быстро переодеться. Он открыл шкаф и достал оттуда светло-голубую футболку - одна из немногих светлых вещей в его гардеробе. Он снял с себя джемпер, на минуту утыкаясь в смартфон, где светились сообщения от Чанёля и Бэкхёна. Мимолётно их читая, парень не заметил, как щёлкнул замок двери – Чонин вышел из уборной. Парень проходил мимо спальни на кухню, краем глаза заметив, как Кёнсу стоял в одних штанах в пол-оборота к Киму. Фотограф не удержался от мимолётного взгляда, который бесстыдно пробежал по обнажённому торсу. Чонин нервно кашлянул, обращая на себя внимание, а Кёнсу от неожиданности подпрыгнул. - Я на кухню, - сказал Ким, показывая в сторону рукой. - Да, я сейчас, - кивнул парень, быстро накидывая на голое тело футболку. Чонин прошёл на кухню. Она была стильно обставлена, сделана в тёмно-зелёных тонах, Киму нравилась такая атмосфера. На столе лежала книга, парень взял её в руки, читая название: «Поющие в терновнике». - Ты любишь читать? – спросил Чонин у парня, который как раз подошёл к нему. - Да, очень. Это как способ сбежать от реальности, - пожал плечами Кёнсу. – И ты знаешь, помогает. - Интересная книга? – спросил Ким, листая страницы и мельком улавливая слова: «проповедник, Мэгги, запрет…» - Очень даже, советую, если хочешь почитать про запретные отношения, - усмехнулся парень. - Насколько запретные? – Чонин удивлённо приподнял бровь, удивляясь, что такого с виду тихоню интересуют такие темы. - Католик проповедник, которому сорок лет и девушка, которой… Двадцать? – сказал задумчиво Кёнсу, пытаясь вспомнить. - Круто, - кивнул фотограф, а До приступил к приготовлению кофе. Он заваривал его по старинке – в турке. И Чонин не упустил момент сделать несколько довольно интимных кадров худых рук, тонких запястий и пальцев. А затем ещё несколько снимков парня портретной сьёмки и во весь рост. А когда кофе был готов, Чонин ещё сделал несколько фото парня с чашкой в руках, и как тот с упоением пьёт вкусный подслащённый сахаром кофе. И наконец, сам приступил к горячему напитку. - Как вообще у тебя дела? Работа? – начал уже повседневный разговор Ким. - Да в целом, всё в порядке. Вот брат попал недавно в больницу, я помогал оплатить счета за лечение. В принципе, я уже привык, что кто-то постоянно попадает в больницу. Конечно, тяжело выгребать всё вместе, но раньше ещё учёба была и подработка. - И ты успевал? – удивлению Кима не было предела. - Ну, как успевал. Выбора особо не было. Нужно было успевать, - пожал плечами Кёнсу. – Иногда преподаватели шли на уступки и ставили «автоматы», но это было редко. Так что нужно было ещё находить время заниматься в перерывах, между тем, как ухаживать за мамой в больнице. Бегать по врачам, что-то выяснять и т.д. Но это хорошо, если всё обходилось помощью врачей… А ведь есть такие случаи, когда врачи не могут помочь. А ты так уж тем более. И это, наверное, самое тяжёлое в этой ситуации – видеть страдания близкого человека, боль, и понимать, что ты ничем не сможешь помочь. Да, пожалуй, самое ужасное – чувство полной беспомощности. Но потом этот этап проходит мимо тебя, и ты продолжаешь жить дальше. Но готов, что в любой момент снова что-то случится. ⁃ Это очень сильно… Я не представлял, что ты можешь быть таким, - тяжело выдохнул Ким. ⁃ Есть намного хуже ситуации, чем ты можешь себе представить… Flashback Я сижу в больнице, максимально сохраняю спокойствие, как только могу, понимаю, что слёзы ситуацию не спасут. Отец делает все, что от него зависит. Держится, я его уважаю и люблю безмерно. Даже не знаю, кто бы выдержал такую нагрузку, кто смог бы быть рядом с моей мамой в такие времена, кроме моего папы. Смотрю на него и восхищаюсь его силой любви, его стойкостью. Ни разу не видел, чтобы он проронил хоть слезу, каждый раз он просто молча выходит курить, вдыхая дым и выкуривая одну сигарету за другой, а затем возвращается и продолжает делать своё. Он как может держит дом в порядке, готовит кушать, следит за братом. В такие времена у всех есть своя работа. Я спокойно дышу, распределяя поток воздуха по всему телу. Это успокаивает. Иногда скатывается слеза, но это только от сочувствия. Нельзя поддаваться истерикам, в них нет смысла, только опустошаешься, а сил нужно много. Врачи быстро, но достоинством и спокойствием ходят по коридору. То в операционную, то с операционной… то в отделение реанимации, то оттуда. Люди сидят на лавках в ожидании, что их пустят к своим родным, или хоть выйдет врач и скажет, жив ли пациент и в каком он состоянии. Больно смотреть, как на каждый скрип двери все дергаются и оборачиваются, в надежде, что это именно к ним вышел врач. И каково разочарование, когда это просто медбрат или санитар с баллоном кислорода… Я тоже сижу, жду, уже 3 часа прошло, но никаких вестей нет, только приношу нужные вещи по списку, а от медсестры слышу дежурное: «Ожидайте, врач к вам выйдет». Наконец-то выходит реаниматолог. Пожилой мужчина лет пятидесяти, немного ниже меня самого ростом с добрыми темно-карими глазами в маске через очки щурится и смотрит на меня. ⁃ Кто будете? ⁃ Сын. ⁃ Состояние средней тяжести, но в целом почти стабильное. Вывели стому, об остальном - ищите хирурга, который оперировал. Можете на пару минут зайти проведать. ⁃ Понятно, спасибо. Захожу в отделение реанимации, медсестра проводит меня до нужной кровати за ширмой. Мама видит меня и сразу начинает плакать. ⁃ Ма, перестань, вс её будет нормально… ⁃ Это стома… это приговор, они меня разрезали всю… я не хочу так жить, я была против операции, я готова была умереть, это операция - это слишком, это конец, Кёнсу, я не хочу… ⁃ Ну все, перестань, - я вытираю бумажной салфеткой её лицо от слёз. - Держись, ты жива, это главное. ⁃ Но я не хочу так… Это приговор, я так не могу. У меня нет вен, они искололи все руки, некуда больше ставить капельницы, нет иголок Губера для порта, - сквозь рыдания говорила она, показывая худые руки в синяках. Я сам не выдержал, упустив слезу. Не хочу, чтобы она так мучилась. Я вообще не хочу, чтобы хоть кто-то так мучился в этом мире, ни один человек не заслужил такого. ⁃ Мамочка… - глажу её по прохладному и влажному от пота лбу, - успокойся, уже всё позади. Я говорю ей это, а сам понимаю, что всё впереди, она права, это начало конца. Мы оба все понимаем, я держу её за руку и успокаиваю. Но нельзя сдаваться, если она хочет жить, мы должны сделать всё для этого. ⁃ Я нашел, где продаются иглы для порта, я принесу тебе. Всё будет хорошо, - говорю я, а слезы предательски катятся по щекам. Я вышел из реанимации с тяжёлым сердцем и отправился за иглами, а через пару часов, как вернулся, нашел хирурга, который оперировал мою маму ночью. Я постучался в кабинет и вошел. ⁃ Здравствуйте, мне нужен Ли Ёндо. ⁃ Это я, - отозвался высокий мужчина, который сидел за столом. голос низкий, мужчина был хорошо сложен с широкими плечами. Он внушал доверие и от него ощущалась сила и мощь. ⁃ Вы оперировали мою маму, я бы хотел знать прогнозы… ⁃ Вы знаете, что у вашей мамы рак 4 стадии? - спросил он, серьезно глядя на меня, а я немного не понял, к чему он вёл. ⁃ Конечно, знаю, она уже полтора года в диагнозе. ⁃ Вы хорошо понимаете, что такое рак 4 стадии и как он действует? ⁃ Разумеется, - я непонятливо хлопал глазами, - химиотерапевт попросила узнать, что конкретно за операцию сделали маме и какой дальнейший план действий. ⁃ Мы ждём и надеемся, что она в принципе сможет восстановиться, до химиотерапии ей ещё очень далеко. Сначала её организм должен наладить работу. Сможет он это сделать или нет, мы не знаем, поэтому обещать какие-то радужные перспективы мы не будем. Пустые надежды на выздоровление я вам не дам. Вы понимаете, что мы просто выжимаем из организма мамы последние силы на существование. Про полноценную жизнь уже речь не идет. ⁃ Да, конечно, я понимаю. ⁃ Ждите, когда восстановится организм, а мы будем делать всё, что от нас зависит. ⁃ Я понял, спасибо. ⁃ Всего доброго… Я вышел из кабинета и наконец дал волю слезам. Прошел немного по коридору мимо отделения реанимации. Люди, которые сидели там с самого утра, все ещё ожидали врача… Я присел на лавку и закрыл лицо руками. Бывали тяжёлые времена, но сейчас… С каждым днём всё тяжелее, маме всё хуже. Все понимают, к чему всё идёт, и никто не поднимает эту тему, потому что – зачем? Желудок уже сводило от голода, я вдруг вспомнил, что ничего не ел с самого утра. Ноги немного тряслись от стресса, но в целом, я старался держаться. Я сидел у информационной стойки медсестёр. Постоянно срабатывала сигнализация и медсёстры бегали по палатам, как позже я понял, для того, чтобы поменять капельницы. Мой взгляд был направлен фактически в никуда, я чувствовал, что ничем не могу помочь маме. Всё, что я мог – это вызвать скорую, когда ей стало резко плохо – и я это сделал. Дальше… На всё воля Господа. Я только продолжал молиться, чтобы ей не было больше больно, чтобы она больше не мучилась. На сестринский пост подошёл довольно высокий лысый мужчина в очках. Как я понял, это тоже был один из хирургов этого отделения. Он попросил номер телефона из медицинской карточки какой-то пациентки и дальше я услышал его разговор по телефону: - Алло, это лечащий врач, хирург вашей мамы, - представился мужчина. – Второй день подряд мы не можем её уговорить лечь на операцию. Ситуация такая, что, если мы не прооперируем её в ближайшее время, она просто умрёт. Она отказывается от операционного вмешательство. Нам нужно ваше согласие. Или поговорите со своей мамой. Я замер, вслушиваясь в продолжение этого разговора. Врач несколько секунд помолчал, а затем снова заговорил: - Если вы её не уговорите, то план таков – мы переведём её в другое отделение, она остаётся в стационаре, ей ставят капельницы, обкалывают её обезболивающими, и вы просто ждёте, когда она умрёт. Вы будете с ней разговаривать? - Если моя мама приняла решение, что она хочет прекратить лечение, пусть так и будет, - слышу я отдалённо в трубке. Эти слова заставили моё сердце на минуту содрогнуться в спазме. - То есть вы согласны прекратить лечение и отказываетесь от хирургического вмешательства? – повторил чётко врач. - Да, - послышался в трубке уставший девичий голос. - Хорошо, - тихо ответил врач. – Тогда нам нужна будет ваша подпись, как опекуна и… И мы сегодня переведём её в другое отделение. До свидания, - сказал мужчина после секундной паузы. Я ещё долго сидел в полном оцепенении, смотря вслед уходящему врачу. Вдруг на мгновение я задумался: «Как же устала от боли и лечений та женщина, что отказалась лечиться и согласилась на ожидание её смерти? Это тяжёлое решение… Даже не представляю, на какой стадии нужно быть, чтобы сознательно отказаться.» Так я и просидел ещё несколько минут, прежде чем нашёл в себе силы встать и пойти домой. Наше время… Чонин молчал. А что говорить? Посочувствовать? Пожалеть? Он более чем уверен, что Кёнсу сыт этим по горло, поэтому он не осмеливался нарушать эту тишину. Пока Кёнсу сам не начал говорить снова. - Я потому и не спешу создавать пару. Как бы я не хотел, я живу в подвешенном состоянии. Каждый раз, когда я звоню матери, я думаю, что это, может быть, последний звонок… Каждый раз, когда прощаюсь с ней, думаю, что это может быть навсегда… Каждый раз когда она попадает в больницу, это как правило – операционный стол. И каждый грёбаный раз может стать последним… И мы все знаем, что это неизбежно, но никто не знает, когда. Когда это случится? Сегодня, а может завтра? И это случится… И я не знаю, как я это переживу, как я буду себя вести, как я буду реагировать на окружающий мир. И я понимаю, что человек, с которым я создам пару, будет рядом. И это должен быть кто-то, кто всё вынесет рядом со мной. Я не знаю, кто может быть на такое способен и главное – кто согласится со мной быть в такой тяжёлый период моей жизни, потому что это огромная ответственность. Это не просто на пару ночей переспать, получить удовольствие и пойти домой. - Понимаю… - наконец сказал Чонин. И это была серьёзная почва для размышлений самому Киму. - Ладно, извини, что загрузил… - вздохнул Кёнсу, сдвигая брови на переносице. - Нет, всё в порядке, - поспешил заверить его парень. Он посмотрел на часы, которые показывали уже десять вечера, он цокнул языком, подумав о Ёнми, которая, возможно, наконец-таки объявилась дома. – Мне, пожалуй, пора. Ещё есть работа. Ты хорошо потрудился над макетом, так что полагаю, что твоя работа окончена? - Выходит, что так, - печально улыбнулся Кёнсу. - Но мы же ещё будем видеться? – спросил Ким. - Как пожелаешь, - пожал плечами парень. - Звони-пиши, заказывай новые проекты. Заходи в офис просто так, тебе двери всегда открыты, - улыбнулся он. - Ну, значит на кофе можно тебя иногда вытаскивать? – усмехнулся Чонин. - А что меня вытаскивать, я сам приду, - Кёнсу посмотрел на него снизу, заглядывая в кофейные глаза, а Ким подался минутному порыву, крепко обнимая парня. Кёнсу даже охнул от неожиданности. Чонин не знал, к чему это приведёт, но ничего не мог с собой поделать. Кёнсу хотел остановить время в этот момент, он не хотел, чтобы Ким уходил. Он не знал, когда они увидятся ещё, при каких обстоятельствах… Он хотел сказать ему, что не может его отпустить, что влюбился, как мальчишка, но не имел права. Ведь Ким был в отношениях. Эта мысль больно кольнула, и Кёнсу первый отступил, выходя из объятий. Чонин дёрнулся будто от пощёчины. Реальность ворвалась в его голову так же неожиданно, как он выбросил её мгновение назад. Он так же вспомнил, что он ещё в отношениях. Но пути назад уже не было. Именно здесь и сейчас он понимал, что бесповоротно влюблён.