Время будить королей

Харренхолл напоминал Тириону о гневе и пламени драконов. Харренхолл напоминал Тириону о Дейенерис Таргариен. И за последнее Тирион ненавидел Харренхолл особенно сильно. Ибо от мыслей о ней — снова живой — делалось больно. Чувство это — ненависть — было, по всей видимости, взаимным. Иногда Тирион радовался тому, что, кажется, едва ли не впервые столкнулся с ответными чувствами. Пусть хотя бы это и касалось уродливой груды оплавленных камней. Как там говорил отец когда-то? Седалище королей? Это вот? В лучшем случае это их могила, каковой по большей части Харренхолл и являлся. Тирион иногда думал, суждено ли теперь ему — и Эдмару Талли, коль скоро он тоже побывал здесь — пополнить список мертвецов? Конечно, он сразу же одёргивал себя, ибо главной проблемой бывших владельцев оказывалась невозможность содержать столь огромный замок, а вовсе не древнее проклятье. И всё же... Всё же в таких местах зловещие слухи, крестьянские байки, испуганные перешёптывания уже не веселили, они обретали подобие жизни. Обрастали плотью и кровью, становились реальными. У них как будто прибавлялось силы, когда они выпивали дыхание каждого, кто посмел поселиться под сенью оплавленных башен. Тех самых, для возведения которых злобная тварь по имени Чёрный Харрен примешивала к строительному раствору человеческую кровь. Тириону — даже занятно, при его-то любви к истории — прежде никогда не доводилось бывать в таком месте, как Харренхолл. А ведь замок этот неизменно притягивал к себе всяческие беды. Говорят, именно здесь произошло то, что в конечном итоге привело к краху династии драконов, не так ли? Если подумать... Этот замок едва не уничтожил целый дом, тот самый, по вине которого его мощные стены исказились и преобразились, напоминая огромные оплавленные свечи. Харренхолл отомстил, как мстил каждому, кто ступал на эту землю. Тайвин Ланнистер, Григор Клиган, Амори Лорх, Янос Слинт, Русе Болтон, даже Петир Бейлиш... все, кто хотя бы просто находился в нём или считался его владельцем за последние годы, нынче отошли в вечность. И каждого из них ждала отнюдь не мирная смерть. Зловещий замок, разумеется, был заметен ещё издалека. Эти кошмарные увечные башни, торчащие на фоне серого неба, что то и дело хныкало дождём... Тирион сразу же поёжился. Хорошо, что он и сопровождающие его люди добирались по воде. Отряды, шедшие по земле, и телеги, которые они за собой везли, постоянно вязли на размытых дорогах, превратившихся в настоящие грязевые болота. Кое-где, конечно, обозы и лошади ехали по гатям, но даже те утопали в чёрной хляби. На корабле, хоть Тирион и не особенно жаловал оные, всё одно было гораздо безопаснее, быстрее и удобнее. По крайней мере, никаких промокших сапог, в которых бултыхается холодная вода. Суда причалили у небольшой, полузаброшенной гавани на озере Божье Око, омывавшем крепкие стены замка, за которым высились не только чудовищные башни, но и находился крошечный, совершенно нищий теперь городок, Харрентон. Тот, который был обращён в пепелище ещё во времена Войны Пяти Королей. За прошедшее время жившие здесь люди кое-как отстроили некоторые из домов, но дела явно шли неважно: город, лежащий у самого большого замка в Вестеросе, напоминал бедную рыбацкую деревушку, пожранную войной. Некоторые ещё и уехали куда подальше, когда в Вестеросе разгулялась чума, на маленькие острова или ещё более отдалённые и полузабытые деревни. А ведь месторасположение могло сделать город не менее значимым, чем Ланниспорт, Старомест или даже Королевская Гавань. Но Харрентон в большей степени напоминал старого, побитого пса, который жалобно тулился к изуродованным ногам такого же больного хозяина. Душераздирающее зрелище, подметил про себя Тирион. И здесь по-прежнему пахло гарью. Мерзкий запах впитывался намертво и оставался на долгие годы. Теперь Тирион хорошо это знал. Даже не заметь он кое-где не убранных, утонувших в грязи, обугленных до черноты деревянных балок, сразу предположил бы — город горел, и горел он не так давно, в отличие от самого Харренхолла. Сир Малоун и сир Аррон, верные рыцари, которых Тирион притащил с собой из Королевской Гавани, сопровождали его и сейчас. С кораблей сходили некоторые из тех счастливчиков, которым хватило на нём места. Среди них находились люди, присланные из самых разных мест Вестероса, хотя некоторые из лордов тех земель должны были прибыть несколько позже, чтобы обсудить с Тирионом детали. Он с тоской думал о том, точнее — старался и вовсе отодвинуть эти мысли куда подальше, представляя, какое столпотворение скоро здесь начнётся. Возможно, лучше было бы обсудить то в Королевской Гавани вместо того, чтобы собирать подобие Великого Совета в Харренхолле, однако король настоял: идея принадлежит Тириону, он же и вызвался проследить за надлежащим её воплощением, как и разобраться с вопросом, который поставила перед ними королева Санса. Самому Брану, казалось, особого дела не было, чем всё закончится. Но это пока... Тирион почти сразу залез в приготовленный для него паланкин, не желая пока что оглядывать окрестности, и спрятался за плотными шторами, стараясь дышать через раз. Он закрыл глаза, слушая громыхание доспехов, и мечтая о том, чтобы поскорее оказаться подальше от умирающего города и выпить чашу-другую вина. Желательно горячего, с ложкой мёда и гвоздикой. Есть не хотелось вовсе, к горлу постоянно подкатывала тошнота, вызванная пребыванием на корабле. До слуха его донёсся протяжный скрип, сменившийся недовольным «ух!». Это распахнулись внутренние ворота, которые отгораживали сам замок от города. Харренхолл, кажется, был не очень рад новым гостям — слишком уж зачастили люди. Но в то же время... он предвкушал пир, который устроит себе, вытягивая наружу потаённые страхи каждого и наматывая сведённые судорогой потроха на ледяные вилы ужаса. Тирион знал, что проиграет эту схватку, но всё-таки не желал сдаваться без боя. Карлик против каменного великана. История, достойная баллады, которую с пьяным хохотом будут слушать в тавернах и постоялых дворах. Тириону бы порадоваться, что теперь он находится относительно далеко и от столицы, и от короля, да только сознавал: всё это — условность. Огромная богороща, раскинувшаяся за стенами замка, и близость Божьего Ока с его островом Ликов лишь утверждали его в этих мыслях. «Я и не собирался бежать, — хмыкнул Тирион, когда покидал паланкин, остановившийся у монументальных дверей, к которым вела длинная лестница. — Ибо бежать некуда. И я уже достаточно набегался за всю свою жизнь». *** Для Тириона подготовили покои, которые находились в башне Королевский Костёр, где прежде него побывали многие. В том числе его отец и Русе Болтон. Ещё два мертвеца. Совсем недавно почти наверняка здесь жил и Эдмар Талли. Великие же и чёрные тени тех, кто обитал в этом месте раньше, до сих пор плясали на пропитанных сыростью стенах. В своё время под руководством Тайвина Ланнистера было отремонтировано большинство помещений, где прежде гнила мебель, разрасталась плесень и бегали крысы, но минуло несколько лет почти полного запустения — и вот уже на верхушках башен снова поселились летучие мыши, а крысы шуршали во влажной темноте глубоких подвалов и казематов. Тирион не поднимался на самый верх, и ему не было нужды спускаться вниз, однако он почти сразу же велел заняться этими проблемами. Замок, в конце концов, достаточно большой, и должен быть пригоден для того, чтобы вместить в себя небольшую армию. Деньги на это, конечно, милостиво занял короне лорд Бейелор, и от этого факта сводило зубы, но выбирать особенно не приходилось. И вскоре по всему Харренхоллу раздавался стук молотков, визг пил и топоров, переругивание строителей и сладкий запах свежей древесины. То и дело во двор заезжали телеги, гружёные обтёсанными каменными блоками. Тирион ждал, когда подтянутся прочие отряды из самих Речных Земель, отправленные Эдмаром Талли. Тот наверняка и сам не так давно вернулся обратно в Риверран, к жене и детям, один из которых родился совсем недавно. Интересно, в честь кого его назовут? Первого лорд Эдмар назвал в честь отца, Хостера, а другой ребёнок? Впрочем, какая разница. Куда больше интересовало: когда прибудут люди из Штормовых Земель? Что там с Джендри Баратеоном? В конце концов, там тоже происходило нечто странное. Не совсем связанное с самим Джендри, но взять хотя бы то письмо из Грифоньего Гнезда, после которого Бран немало времени провёл в богороще Красного Замка. Тирион каждый раз с неудовольствием отмечал, стоя у широкого окна своих покоев на третьем этаже Королевского Костра, что и те выходят аккурат на проклятую богорощу. Чудилось, что кто-то смотрел на него оттуда, вскинув голову, прячась за суровой чёрной грядой сосен и страж-деревьев. На свою беду, Тирион, не выдержав этого ощущения, вскоре после прибытия решил прогуляться по священному лесу. Хотелось развеять собственные старые страхи, но вместо того он получил новые. Вообще-то Тириону следовало осмотреть замок внимательнее, не довольствуясь одними лишь чертежами и докладами строителей, которым надлежало заниматься восстановлением важных помещений, коммуникаций и прочими вещами. Но его потянуло именно туда — в сторону погружённой в полумрак богорощи. День тогда на удивление выдался ясным, и слепящее солнце внушало ложное чувство безопасности, несмотря на холод, которым тянуло от самого замка. И Тирион рискнул, ведомый этим самым странным чувством. Он даже не потрудился попросить о сопровождении, не думая об опасности или чём-то подобном. Он шагал по влажной траве, и под ботинками хлюпала никогда не высыхающая грязь. На пути попадались замшелые камни, между которыми бежал небольшой, тихо и умиротворённо журчащий ручеёк, и от влажной земли поднимался запах грибов, перегноя и густой смолянистый запах сосен. Свет здесь рассеивался, делался тусклым, словно его поглощали сами деревья и сырая земля. Где-то в переплетении ветвей протяжно закричала птица — и Тирион судорожно дёрнулся, чувствуя, как ёкнуло сердце и сбилось дыхание. Он даже прижал руку к груди, шумно выдыхая. Перед ним, покачиваясь на белой ветви старого сердцедрева, сидел крупный ворон. При виде этой картины сдержать кривую, лишённую всякого веселья улыбку не удалось. Она оказалась такой болезненной, что больше походила на судорогу. — Да, я здесь, здесь, куда мне ещё деваться, — проговорил Тирион вслух, радуясь тому, что, кроме него и ворона, никого поблизости не было. И некому обвинять его в сумасшествии. Он сделал несколько шагов вперёд, слыша хруст сухих иголок под ботинками, подходя к тому самому сердцедреву. Ветвь, с которой только что с очередным противным криком сорвался ворон, тихо покачивалась, и вместе с ней подрагивали алые листья. На белой коре стыли красные, похожие на кровь, потёки. Тринадцать незаживающих ран, тринадцать зарубок открывались, пробуждаясь, на этом дереве каждую весну. Удивительно, что сейчас тоже должна быть весна — но они, пробудившись, загустели, напоминая теперь вязкую смолу или кровавые слёзы, застывшие на сильном морозе — и такие же холодные. Тирион коснулся одной из таких ран с опаской. Он помнил историю, и знал, что зарубки эти оставил Дейемон Таргариен, поджидая Эйемонда. А что было дальше... Это знали все. Божье Око уж точно помнило, как устроили над ним смертельную пляску Вхагар и Караксес, ведомые своими всадниками. Тирион медленно обошёл дерево по кругу, с содроганием думая, что оно, как и сердцедрево в богороще Винтерфелла, древнее самого замка, и даже поклонявшийся Утонувшему богу Чёрный Харрен не посмел срубить его. Может быть, ему было страшно тревожить тех, кто жил в нём? Тирион хмыкнул от этой мысли. Когда он завершил круг, то остановился у самого лика, на мгновение снова содрогнувшись. Не раз ему доводилось видеть чардрева и глядеть в их лица, но это... Глаза были полны необъятной, жуткой, невыразимой чёрной ненависти. Покорёженный, искривлённый рот напоминал ощеренную пасть, что была жадно распахнута в ожидании добычи. Тирион невольно сделал шаг назад, мелко подрагивая от неподдельного ужаса. Да, порой лица на чардревах могли выглядеть пугающе, но это... Помилуй Небесная Матерь, что только подтолкнуло изобразить Детей Леса подобное? Так они представляли себе Старых богов? Какой неописуемый кошмар. Ботинок скользнул по какой-то отломанной ветви, покрытой пятнами жёлтого лишая, и Тирион едва не упал в тот самый ручеёк, который уходил под землю. Равновесие удалось удержать, инстинктивно вцепившись в колючий куст, что тут же оцарапал ладонь до крови. Но Тирион этого почти не заметил, сбивчиво дыша. По ногам, от самой земли, поднимался вверх чёрным мхом леденящий холод. Звуки стали приглушённым, словно кто-то на мгновение накрыл мир огромным колпаком. Тириону показалось, что из-под переплетения белых корней, уходящих глубоко под землю, ползёт доносится гулкий звук, похожий на завывание. Такие звуки обычно издавал ветер, пробивающийся откуда-то из расщелины. Словно там находилась вовсе не земля, пронизанная корнями, а пустая полость, из которой и сквозило холодом. Край бездонной могилы, слепо глядящей на оцепеневшего человека. И без того безобразное лицо чардрева, когда Тирион поднял на него очередной несмелый взгляд, исказилось, кажется, ещё больше. Теперь его перекошенная пасть скалилась в безумной и злой улыбке. Всё это напоминало ночной кошмар, происходящий наяву, и Тирион не выдержал — развернувшись спиной, он бросился прочь от этого дерева, прочь из этой богорощи. Он не оборачивался, чувствуя спиной недобрый взгляд. Тот самый, который, казалось, пробирается даже сюда, к самому окну опочивальни. Тирион отошёл от подоконника, тщательно занавешивая плотные шторы. Нет уж, к этому окну он постарается не подходить без особой надобности. Хватало ему и причуд самого замка. Сегодня предстояла очередная беседа с каменщиками и другими строителями, а до этого — встреча с некоторыми из знаменосцев Арренов, которые прибыли сюда по велению своего лорда. Хотя Тирион не слишком тешил себя иллюзиями, зная, что, хоть Робин Аррен и лорд Долины, Хранитель Востока, сейчас именно Анья Уэйнвуд руководит многими делами. За другим же плечом юного лорда наверняка стоит сир Ройс, но тот хотя бы был человек, не склонный к плетению интриг. Лорды Долины раздувались от важности, вспоминая, что именно леди Анья теперь является членом Малого Совета и верховным судьёй. Через некоторое время состоится и подобие военного совета, на котором будут присутствовать уже все, ныне причастные к важному делу, которое Тирион окрестил про себя «ловлей крыс». Как иначе назвать охоту на расплодившихся здесь в избытке разбойников? За прошедшее время ему уже доводилось слышать о причастности к происходящему выживших Фреев. Но правда это или только слухи, следовало ещё разобраться. Хотя Тириона в первую очередь беспокоила финансовая сторона вопроса и организация процесса, к тому же требовалось установить конкретные договорённости с Сансой Старк. Нельзя же всё время просить о помощи Хайтауэров, пусть у тех и было полно золота. Забота Эдмара Талли — следить, чтобы порядок поддерживался и восстанавливать свой многострадальный регион. После Войны Пяти Королей, как показалось Тириону, здесь мало что изменилось, хотя дело относительно давнее. Речные Земли, тем не менее, всё ещё находились в упадке. Это лорду Эдмару можно было простить, учитывая, сколько времени он пробыл в плену и не мог ни на что повлиять. Но всё же пора бы ему приняться за дело, иначе Тирион поставит вопрос иначе: в Речных Землях есть дома богаче Талли и с куда более благородной биографией. Например, Маллистеры... И пусть только попробует надавить на родственные связи с королём. На одном этом далеко не уехать, ибо не одному лорду Эдмару, а всему Вестеросу потом придётся платить по весьма немалым счетам. Тирион мысленно проговаривал себе всё это, пока шагал вдоль бессмысленно-огромного Зала Тысячи Очагов, который мог бы вместить в себя целую армию. И эти воистину монструозные размеры действовали несколько угнетающе, потому что сам Тирион казался себе крошечным, словно насекомое в этих жутких стенах, обветшалых чертогах, полных дыхания мёртвых. Между лопатками опять засело неприятное чувство чужого взгляда, подталкивающее к тому, чтобы нервно оглянуться, но Тирион не хотел доставлять незримым наблюдателям такого удовольствия. Пожалуй, он был слишком наивен, когда радовался возможности покинуть Красный замок. Харренхолл оказался ещё ужаснее. Могло статься, что именно здесь, в необъятных стенах, устраивала свои людоедские пиры Безумная Данелла, а потом отправлялось в свою купальню, чтобы принять ванну из человеческой крови. Теперь её призрак беззвучно хохотал, и над головой её кружились тени крыльев летучих мышей, что в полночь уносились прочь из замка — на поиски новой жертвы. Сущий кошмар. Пожалуй, подумалось Тириону, не следует отпускать от себя далеко свою личную стражу. Конечно, они тоже всего лишь люди, пусть вооружённые и посильнее самого Тириона, но всё-таки с ними как-то надёжнее, да и просто присутствие другого живого человека рядом подчас помогало справиться со страхом. *** Тирион чувствовал себя странно, сидя по главе стола, что вынуждало его ёрзать на стуле. Странно, но в Королевской Гавани он не испытывал подобной неловкости. Может быть, от того, что хорошо знал и город, и замок, а здесь всё казалось чужим, и лишь потустороннее присутствие роднило эти места. Отнюдь не то, что Тириону нравилось. И сами люди, запахи, обстановка, пейзаж... Всё выглядело чужеродным. Встретив гостей из Долины в Зале Тысячи Очагов, Тирион сопроводил их в куда более скромные покои, чтобы иметь возможность говорить, не перекрикивая собственное эхо. Конечно, скромность определялась скорее размерами остальных помещений в Харренхолле, но на деле комната почти достигала размеров палаты Малого Совета. Каменные стены закрывали обветшалые, пропитанные пылью гобелены, которые следовало содрать и предать огню. Остатки паутины, которую отсюда вымели, всё ещё висели лохмотьями в тёмных углах. Стулья здесь были скрипучими, как и прочая старая мебель, но все тактично делали вид, что ничего не замечают. Когда слуги водрузили на стол несколько кувшинов с водой, штофы с вином и чаши, Тирион коротко прокашлялся и заговорил, ни к кому толком не обращаясь, но стараясь зацепить взглядом каждого из присутствующих. В руке при этом он держал как раз уже наполненную чашу, от чего слова звучали словно заздравный тост. Он вдруг ощутил себя стариком в этой компании, состоящей преимущественно из молодых людей, едва перешагнувших порог детства. Сами они в этой юдоли скорби смотрелись весьма неуместно. В Харренхолле не место жизни и молодости. — Я рад видеть каждого из вас, милорды и сиры. Нам следует держаться вместе в такие непростые времена. Ваше присутствие здесь доказывает, что вам, как и мне, небезразлична не только судьба всей страны, но и благополучие каждого из её регионов. Немногие молодые люди в наше время могут похвастаться столь ответственным подходом и зрелыми взглядами на мир. Кажется, он всё сказал правильно. По крайней мере, на лицах некоторых из этих юнцов появились почти гордые улыбки. Иронии и сарказма они, конечно, не заметили, поскольку Тирион говорил ровно. Он-то знал, что дело не в их ответственности, а в их родителях и прочих родичах. — Лорд Робин, — заговорил первым сир Лукас Корбрей, — приходится племянником лорду Эдмару... и двоюродным братом короля, как могли мы не откликнуться на их призыв? Это наш долг. Тирион проглотил то, что думал по этому поводу. Он с давних пор не был большим поклонником Долины Аррен и всем, что с ней связано. Кажется, теперь аппетиты их росли — и каждый намеревался урвать себе кусок побольше, следуя примеру леди Аньи. Тирион и думать забыл о Лукасе Корбрее, ибо кое-какое представление имел лишь о его старших братьях — Лионеле, что ныне являлся главой дома, и Лине, получившим в наследство валирийский меч Покинутая, коий представлял собою главную причину завести Лионеля. Но Лукас... Тирион внимательно пригляделся к нему. Почти мальчишка. Видимо, ни один из старших Корбреев не счёл мероприятие, затеянное в Речных Землях, достойным своего присутствия. И вовсе не обязательным — в конце концов, не их тревожили банды разбойников. Поэтому и отправили сюда сира Лукаса, которому дома, видимо, не сыскали более достойного занятия. Здесь также присутствовали сир Лаймонд Линдерли из Змеиного Леса, который приходился Джону Линдерли, главе дома, каким-то дальним родственником; Мейнард Хантер из Длинного Лука, четвёртый сын лорда Стэнти Хантера; подросший Джайлс Графтон из Чаячьего города, второй сын Герольда Графтона; сир Бен Колдуотер из Стылых вод, и, на удивление, сир Андар Ройс, который являлся наследником Бронзового Джона из Рунного Камня. Пожалуй, единственный хоть сколько-нибудь значимый человек из Долины. И Тирион решил, что в этот раз сделает ставку на него, предложив проследить за детьми, которые приехали вместе с ним. Вскоре прибудут и представители других регионов, в том числе и Западных Земель... Тирион старался не думать, как это всё в итоге будет выглядеть, надеясь только на одно: они все не задержатся здесь надолго, и покинут Харренхолл, как только будут должным образом организованы войска, назначены командиры и решены вопросы касательно снабжения. — Да, — наконец проговорил Тирион, словно разом соглашаясь и с собственными мыслями, и со сказанным сиром Лукасом. — Но тем не менее... — он отпил вина и продолжил. — От имени короля я благодарю вас и ваши дома за подобную сознательность. Лорд Эдмар, полагаю, будет растроган до слёз таким небезразличием... Но ближе к делу. Мне нужно знать, сколько людей прибыло из Долины Аррен, и на что мы можем рассчитывать в настоящий момент? — Полторы тысячи человек, из них четыреста конных, — доложил Андар Ройс. Он оглядел сидящих за столом, ухмыляясь чему-то. Этот мужчина удивительно походил на своего отца, Джона Ройса, и небезосновательно считал себя более важным человеком, чем большинство присутствующих. — Многие дома Долины отправили столько людей, сколько могли себе позволить в это неспокойное время. Ведь Долине тоже нужны свои защитники. — Хм, — Тирион потёр подбородок, — да, я видел множество знамён. Хотя, должен признать, рассчитывал, что людей будет больше. Но это, разумеется, зависело не от вас, милорды, — тут же добавил он. — Неужели вам нужна целая армия? Вы полагаете отправить против всяких бродяг и недобитков настоящее грозное войско? — хмыкнул Джайлс Графтон, с лица которого ещё не до конца сошли юношеские прыщи. — Его величество, насколько я помню, планирует разобраться с отрядами разбойников, а не с организованной армией другого противника. Тем более, как всем известно, сюда вскоре подтянутся и другие. — Всё верно, — кивнул Тирион, стараясь скрыть своё раздражение. — Но пока мы слабо представляем себе, с какой действительно угрозой имеем дело. Эти люди не только грабят деревни, мельницы и торговые караваны. Они, возможно, имеют отношение и к более серьёзным делам, — Тирион поболтал чашей в руке, слушая приятный плеск вина. Куда приятнее, чем голос собеседника. — Именно поэтому я прошу не относиться к этому столь легкомысленно и не отмахиваться, как от чего-то незначительного. Речные Земли стали удобным местом для их выходок, но в итоге они плодятся по всему королевству, и весь Вестерос может пострадать от их действий. Потому в дальнейшем я планирую расширить деятельность ордена, который будет организован в стенах этого замка, — Тирион выразительно обвёл руками комнату. — Кто знает, возможно это положит начало созданию регулярной армии, которая будет подчиняться короне. Но так далеко вперёд мы пока забегать не будем. Пока что. Сир Майнард Хантер чуть подался вперёд, и Тирион умолк, чувствуя, что тот желает что-то сказать. Молодой человек отчего-то выглядел разгневанным. Когда он заговорил, стало понятно, почему. — Отчего же вы обвиняете нас, милорд-десница, в недостаточном количестве людей?! — выпалил он. — Не мы начали это. Лорды Долины выполняют свой долг перед государством. — И не корона снабжает разбойников, могу вас заверить, — спокойно ответил Тирион, игнорируя тон претензии и обращая внимание на её суть. Этих мальчишек явно отправили сюда для того, чтобы они посмотрели, как делаются подобные дела, может быть, чтобы научились чему-то. Но, похоже, сами эти мальчишки полагали себя очень важными, а вид Тириона не вызывал у них даже подобия уважения. С ним всегда говорили свысока. Даже такие вот сопляки. — Никто, сир Майнард, вас и не винил. И никого из вас, — он снова оглядел каждого из присутствующих. — Я лишь говорил о том, что угроза эта может оказаться куда серьёзнее, чем кажется на первый взгляд, потому нам требуется как можно больше людей. Замок же достаточно велик, чтобы вместить в себя небольшую армию. И я полагаю, что к следующей луне здесь будет порядка пяти тысяч человек, если считать людей из других регионов. Исключая Дорн, — помедлив, добавил Тирион. — Я хочу, чтобы каждый из вас хорошенько уяснил, и помнил, когда вернётся домой, под крыло матушки, что не следует отмахиваться от такого рода вещей, ибо это внутренний враг, который, как опасный паразит, прогрызает себе дорогу к нашему сердцу. Тириону давно не доводилось произносить такого рода речей. Лица, окружавшие его, выражали по этому поводу самые разные эмоции: от отвращения до удивления. Лишь сир Андар выглядел почти весёлым. — То, что вы говорите, милорд, конечно, звучит вдохновляюще... Но вы, безусловно, уже обдумали, как люди будут проживать в этом, с позволения сказать, замке, и как их будут снабжать, — он выразительно обвёл глазами каменные своды помещения. Тирион хотел было ответить касательно своих планов на этот счёт, тем более, он немало размышлял об этом, подсчитывая дальнейшие — весьма немалые — расходы, и досадуя на то, что долги короны только увеличиваются, а так же, как будет кривиться лорд Эдмар, узнав, сколько ему самому придётся выложить за защиту своих земель от всякого рода негодяев... Но мысль его неожиданно прервал сир Лаймонд, который на первый взгляд не производил впечатления человека суеверного. Напротив, казался спокойным и даже каким-то равнодушным, лишь молча слушал, не пытаясь спорить. Однако первое впечатление бывает обманчиво. И его чуть вытянутое бледное лицо потемнело. — Это место... вы знаете, что о нём говорят? — обратился он к Тириону, застав того врасплох. — И вы, и я достаточно взрослые люди, чтобы понимать, что это всё чушь, — Тирион улыбнулся. Разумеется, он кривил душой, но не стоит подогревать подобные настроения и вести такие беседы в приличном обществе, если не желаешь прослыть совсем уж дураком. — Не стоит смущать неокрепшие умы. — Мне представляется, что неокрепшим умам прежде всего будут вредны местные сквозняки, а также сырость, плесень и крысы, — сир Андар не переставал улыбаться. — По этому поводу не беспокойтесь, — хмыкнул Тирион. — Вы почти наверняка заметили здесь строителей, каменщиков и прочих полезных людей, которые займутся приведением замка в надлежащий вид. Не отдыхать же я их сюда пригласил, в самом деле. — Как будто кто-то захочет в последствии этим замком владеть, — буркнул, задетый прежним ироничным ответом Тириона Лаймонд. — Никогда он не приносил никому счастья. И отрядам нашим не принесёт, вот увидите. Следовало выбрать другое место. Тирион едва удержался от того, чтобы закатить глаза. — И какое же, достопочтенный сир? Может быть, Близнецы? Или сам Риверран? Какой замок в Речных Землях вы находите достаточно вместительным для такого количества людей? Сир Лаймонд угрюмо промолчал в ответ, продолжая сверлить Тириона недовольным взглядом. — Все беды от того, что прежние хозяева не могли управиться с такого рода хозяйством, ибо оно слишком затратно. Часто они прельщались на размеры и его мощь, не задумываясь о прочем, — продолжил Тирион. — Мне много довелось размышлять об этом, и мы беседовали с лордом Эдмаром... Поэтому замок этот вряд ли будет передан кому-то в безраздельное владение. Я надеюсь, что в будущем он станет одним из крупных наших торговых портов, а также одной из ставок для регулярной армии, что будет следить за порядком на трактах. Но это в будущем, как я говорил, — поспешил добавить Тирион, заметив, что очередное его упоминание смелых и обширных планов явно встречено с некоторым скепсисом, — как только мы решим основные проблемы. А их у нас, увы, достаточно. — А как же чума? — поинтересовался сир Лукас. — Вы словно забыли об этом. Возможно, вам бы прислали больше людей, если бы не опасались хвори... — В Речных Землях ситуация всегда была не столь жуткой, как в столице, — Тирион долил себе ещё немного вина и откинулся на спинку стула. — И каждый из отрядов будет проходить регулярный осмотр. Уксуса сюда привезли уже изрядное количество... Лорд Бейелор... точнее сказать, его отец имеет неплохие связи с Цитаделью, потому и мейстер здесь будет работать не один. Цитадель с радостью посодействует этому доброму начинанию. Тирион уже изрядно устал отчитываться перед этими юнцами, которые прибыли сюда по прихоти своих отцов. Однако и прогнать их по домам не имел права. Особенно это касалось Андара Ройса, который юнцом не являлся и почти наверняка был ставленником не только своего отца, но и леди Аньи, которая желала быть в курсе текущих дел, оставаясь в столице. «Леди Анья и тут, и там... Не говоря уже о том, что мы теперь кругом зависим ещё и от Хайтауэров. Того и гляди, задушат государство своей трогательной заботой», — вновь с неудовольствием подумал Тирион, которому полагалось быть благодарным. Но он не был, ибо имел неплохое представление о ненасытной жажде власти у некоторых людей. — Теперь что касается снабжения, милорды, — вернулся к будничному тону Тирион, — прежде, чем мы разойдёмся по своим делам, я хотел бы обсудить несколько вопросов касающихся продовольствия. Часть привезут из Простора, но также я хотел бы услышать, что по этому поводу могут сказать лорды Долины? Местные житницы скоро будут свободны от крыс и только того и ждут, как бы их заполнили. Хотя я, конечно, питаю надежду, что Харрентон при нашей поддержке сможет оправиться и станет привлекать сюда достаточное количество торговцев, у которых можно будет приобретать всё необходимое. По лицам молодых людей было видно, как они относятся к скучнейшим вопросам касающихся продовольствия. Им подавай войну и девок, а не обсуждения количества мешков с зерном. Конечно, заботы такого рода можно было поручить кому-нибудь ещё, но ведь Тирион обещал Сансе разобраться со всем лично, и сам себе зарёкся, что каждое важное дело здесь — а продовольствие к таковым, безусловно, относилось, — не останется без его участия. Достаточно уже он пускал всё на самотёк. Теперь стоит глядеть в оба. *** Андар Ройс, который оказался самым старшим из всех прибывших из Долины лордиков, не стал отказываться, когда Тирион попросил его взять верховенство над прочими. Ему хватало и других забот, кроме как возиться с младенцами. То же он планировал сделать нечто похожее и в том случае, если из прочих земель также приедут юноши, ещё толком не нюхавшие жизни: выберет самого вменяемого и строгого из них. Тирион сделал всё, что от него зависело: предоставил гостям Харренхолла достойные их покои, как и прибывшим с ними людям. По счастью, горницы для рабочих и слуг здесь тоже оказались весьма просторными. Казармы организовали в башне Призраков, которая, несмотря на своё зловещее название, более всего подходила для подобных целей. Вдовьей башне, как и раньше, отводилась участь стать тюрьмой для возможных пленных. А то, что они будут, Тирион почти не сомневался. Возможно, кому-то придётся посидеть там и за нарушение дисциплины. Через пару дней в Харренхолл явились лорды из самих Речных Земель. К удивлению Тириона, они привели с собой две тысячи человек, в основном, правда, это были люди Талли, Маллистеров, Бракенов и Блэквудов. Последних сразу следовало разделить, чтобы избежать возможных столкновений на почве старых конфликтов. О, Тириону прекрасно было известно, насколько глубока их взаимная неприязнь! Посему казармы тех и других оказались в разных концах башни Призраков. Оставалось надеяться, что это поможет. Из сколько-нибудь значимых представителей лордов Речных Земель Тирион отметил Патрека Маллистера, который был не только потомком весьма знатного дома, но и лучшим другом лорда Эдмара, юного Эдмунда Блэквуда, который сразу попросил называть себя Беном, и Эллери Вэнса, третьего сына Норберта Вэнса из Атранты. Как десница короля и временный хозяин замка, Тирион воздал необходимые почести и организовал должный приём каждому, хотя имена многих из них вылетали из головы почти сразу: стоило, наверное, вести учёт. К моменту прибытия отрядов из Простора, Штормовых и Западных Земель, замок оказался полон народа. Из Штормовых земель вверх по реке прибыло всего лишь пять судов, на которых оказалось около трёхсот человек: всё, что лорд Джендри мог себе сейчас позволить, как передал его слова сир Ричард Морриген из Вороньего Гнезда. В приватной беседе, что состоялась между ним и Тирионом чуть позже, сир Ричард с прискорбием отметил, что ситуация в Марках требует непосредственного участия милорда, поскольку положение на границах с Дорном весьма напряжённое. И Тирион прекрасно понимал справедливость этого замечания. — И не забывайте, — мрачно продолжил сир Ричард, — я был в то утро в Грифоньем Гнезде, когда обнаружили пропажу Сареллы Сэнд. — О, да, в самом деле, — спохватился Тирион. — И можете вы мне что-нибудь сообщить сверх того, о чём писал нам лорд Коннингтон? — К сожалению... нет, — сир Ричард покачал головой, не переставая хмуриться, — но это говорит об одном: с Дорном следует быть настороже. Не сегодня, так завтра они ринутся на нас, размахивая копьями. Или к чему ещё этой девчонке было тайком пробираться в Штормовые Земли? Нет, помяните моё слово, всё не так просто... Разумеется, лорд Рональд бросил много сил на её поимку... одного из стражников, который в тот же вечер пропал из замка, но, увы, безуспешно, — он развёл руками. — Лорд Джендри тоже был обеспокоен этими новостями, но эта дорнийка как в воду канула. От того... как лорд-десница, думаю, вы понимаете непростое наше положение. — Разумеется, сир, — заверил его Тирион, — это очевидно. И король об этом знает. Сейчас лорд Баратеон куда полезнее в Штормовом Пределе, пусть мы и надеялись его увидеть... Но куда волнительнее оказалось ждать вестей и людей из Западных Земель. Ведь, как бы то ни было, Тирион так и не снискал там доброго расположения, что неудивительно. Особенно после того, как выбрал мастером над шептунами Лимана, который толком не имел даже титулов. Ничего, кроме некоторого родства с Ланнистерами и фамилии. Сейчас в Утёсе Кастерли находилась Дорна Свифт вместе со своими выжившими детьми, и наследником Тириона теперь считался Мартин Ланнистер. Единственный уцелевший по мужской линии, связанной непосредственно с Титосом Ланнистером, кроме самого Тириона. Наверняка многие бы хотели, чтобы мальчик как можно скорее вступил в права, тем окончательно избавившись от карлика, которого многие в Западных Землях искренне ненавидели. Никто не простил ему ни смерти Тайвина, ни его службы Дейенерис. К тому же многие из западных лордов, даже самые бедные из них, часто имели непомерную, ничем не обоснованную гордость. И Тирион им был, что бельмо на глазу. И порой одно только это являлось стимулом к тому, чтобы прожить подольше и не доставлять им всем удовольствия своей смертью. Потому, завидев знакомые знамёна из окна замка, Тирион ощутил трепет и предвкушение. Лицо невольно исказила кривая улыбка. И в то же время его объяло странное облегчение: никто не посмел ослушаться приказа Хранителя Запада и десницы короля, тем плюнув ему в лицо. Вполне ожидаемо он увидел сира Мерлона Крейкхолла, который сразу же заявил с кислым видом, что отбудет обратно в самом скором времени, и неизменно сурового сира Харвина Пламма, намеревавшегося задержаться чуть дольше, но при этом очевидно старался не смотреть на Тириона. Благо, для этого ему требовалось просто не опускать взгляда вниз. Одно счастье: хоть этим двоим не требовался воспитатель. И Харренхолл в кои-то веки наполнился подобием жизни. Пусть Тирион и понимал: хорошо, если все эти высокородные и гордые люди поскорее отправятся восвояси, оставив своих солдат на попечение командиров, поскольку подобное сборище под одной крышей — что твой закипающий котёл. Того и гляди, кому-то наступят на хвост, и ядовитое варево забурлит в полную силу. В этом отношении Харренхолл был хорошим местом: мало кто желал задерживаться здесь надолго. Вскоре в Зале Тысячи Очагов было накрыто множество столов, чтобы вино и еда сделали своё дело, позволив всем присутствующим ненадолго расслабиться. Тирион не питал особых иллюзий, потому внимательно, насколько это было возможно, оглядывал тех, кто пил вино и делил хлеб, надеясь лишь, что совместное дело поможет этим людям ненадолго забыть о взаимной неприязни. Однако даже сейчас замечал незримую границу, пролегающую между ними всеми. Никакая война не способна искоренить углубившуюся с течением лет ненависть. Как только всё закончится... они снова будут готовы вцепиться друг другу в глотки, потому задачей Тириона было оттянуть этот момент и выполнить волю короля. Пусть сам он уже и понимал, как выглядит всё это разномастное сборище. Ни дать, ни взять, очередной людоедский пир в честь Данеллы Лотстон. Скользя глазами по освещённому тысячами свечей залу, он посмотрел на громко хохочущих над чем-то Хораса и Хоббера Редвинов, уродливых близнецов из Простора, которых крайне развеселило нечто, сказанное подошедшим к ним Эндрю Эстермонтом из Штормовых Земель. По залу плыл запах вина, жареного бекона и лука, бобов, запечённого до хрустящей медовой корочки мяса, пирога с тыквой и грибами, свежих сладких булок с орехами и печенья. Простые солдаты бурно отмечали своё прибытие где-то во внутреннем дворе, но сюда не долетали звуки их веселья. Тирион вздохнул, отставляя вино в сторону. Неподалёку от него сидел хмурый Харвин Пламм с неизменной печатью презрения на лице. Он, в отличие от многих, почти не разговаривал, налегая на мясо и вино. И Тирион старался не смотреть в его сторону вовсе. Иногда чудилось, что с ним сидел Григор Клиган — сир Харвин мало уступал тому размерами. Он вскинул голову вверх, глядя на бесчисленные тени, принадлежавшие присутствующим здесь людям. Только тени эти не смеялись и не танцевали, не травили байки и шутки, не пили вина и не ели. Казалось, что они корчатся в предсмертной агонии, извиваются в кошмарных муках. Всё это выглядело злой насмешкой над происходящим. Напоминанием о неотвратимости и жестокости рока. *** Ворон из Королевской Гавани прибыл на следующий день после пира, ближе к вечеру. Очень своевременно, разумеется. Тирион едва ли не дрожащими руками вскрывал королевскую печать, догадываясь, о ком и о чём известия ему пришли и надеясь на лучшее. Написано было письмо рукой Сэма. Новости во многом оказались утешительными, хотя нашлось среди них и кое-что довольно тревожное. Выдохнув, Тирион откинулся на спинку стула и закрыл глаза ненадолго, обдумывая прочитанное. Лиман Ланнистер всё же жив и не попал в тот жуткий шторм — это хорошо. Где он отсиживался некоторое время, Сэм не уточнял, но Тириона сейчас это волновало в самую последнюю очередь: кузен его наверняка был занят делом. Главное сейчас — узнать, что Лиман в порядке. Тот наверняка сыщет способ связаться с Тирионом, если сочтёт необходимым. Джона Сноу пока что так и не удалось отыскать, хотя Яра Грейджой вместе со своими людьми и сиром Давосом обшарила окрестные воды и острова, не найдя ни единого признака его присутствия там. Есть предположение, что он бежал за Узкое море. В Пентос или другой ближайший к Вестеросу портовый город. Бейелор Хайтауэр вскоре покинет Королевскую Гавань, чтобы отправиться на переговоры с Железным Банком Браавоса, поскольку откладывать этот вопрос далее не представлялось возможным, учитывая ситуацию. Но даже не это обеспокоило Тириона, а дальнейшее — Сэм написал о слухах, которые поползли по северо-западному побережью Эссоса. Люди, писал он, говорят о чёрном драконе, а корабли, что ходили не так давно в сторону Лората, рассказывают о знамёнах Таргариенов, если верить описаниям. Правда ли это — ещё предстоит выяснить. Из Грифоньего Гнезда больше никаких известий не приходило. И пока не очень понятно, радоваться тому следовало или огорчаться. Этот бастард Рональд явно был дураком, думал Тирион, вспоминая недавнюю беседу с сиром Ричардом. Не смог уследить за всего одной девчонкой, увлёкшись вином. И тут же вспоминал об их единственной встрече с Сареллой Сэнд в Красном Замке... боги, может быть, в Грифоньем Гнезде поймали самозванку или кого-то похожего? Мало ли дорниек на белом свете? Но Тирион знал — чувствовал — что снова пытается обмануть самого себя. Прежде он, конечно, посоветовал написать принцу Мориону, предложив разумный обмен на его родственницу, но теперь... все они выглядели дураками. Уж не Сареллу ли отправлялся искать король, уединившись в богороще? Но дочь Оберина Мартелла беспокоила Тириона куда как меньше прочего. Пусть себе живёт, она не сделала ничего дурного — пока что. Это Тирион повёл себя, как идиот, когда рассказал королю про Клешню... Но Бран предложил не беспокоиться на этот счёт, что он сам проверит информацию. После этого молчал. Послание же Сареллы, в котором она предупреждала не верить сказанному Герольдом Дейном до конца, Тирион отправил в огонь вместе с письмом архимейстера Марвина. Всё это было слишком запутано. Он и представления не имел, что в действительности происходило в Дорне, надеясь только на то, что, возможно, Лиману что-то удастся узнать и об этом. Ведь не зря, имея определённые силы, они не торопились нападать. Вряд ли так уж сильно опасались флота Хайтауэров и Редвинов... Дорнийский принц мог выжидать чего-то, не переходя в открытую конфронтацию. Но то, что по-настоящему пугало Тириона, так это Дейенерис Таргариен. Не потому что она могла — и, пожалуй, имела право — пытать его и убить, как предателя, ибо в её глазах таковым он и являлся, а потому что она действительно была жива. Как и Дрогон. Если верить, разумеется, написанному Сэмом. Какая ирония... Дрогон исчез почти год назад. Бран взялся его отыскать, но не смог. Словно потерял след, если таковое возможно. Теперь он вернулся, и где — неподалёку от Браавоса! Тирион долил себе ещё вина, поглядывая на свернувшийся обратно пергамент, словно надеясь выпытать у него подробности. Но тот молчал, как и следовало ожидать. Коротко хмыкнув, Тирион сделал несколько глубоких глотков, почти полностью опорожняя чашу. Был вечер, и он имел полное право лечь в кровать с хмельной головой. Никакие призраки Харренхолла не потревожат его сегодня. — Но почему именно там? Что привело тебя туда? — уже вслух спросил Тирион у подступающей темноты, словно она могла ответить ему голосом Дейенерис Таргариен, объяснить ему внятно и доходчиво сумбурную суть происходящего. — Кто вернул тебя? Красные жрецы? Сам бог смерти? Вино стекало по подбородку за ворот рубахи, оставляя на ней расплывающиеся алые пятна, похожие на кровь. Словно Тириону уже перерезали горло, но лезвие оказалось настолько острым и тонким, что не было видно раны, не ощущалось никакой боли, а он сам ещё не осознал, что мёртв. Однако, к сожалению, он был не мёртв, а просто мертвецки пьян. — Я любил тебя... я люблю тебя, — прошептал он темноте в который уже раз. Какая банальная, какая пошлая фраза. Сколько раз Тирион произносил её? Сколько раз слышал фальшь в собственных словах? Если Дейенерис и знала о его чувствах, то не подавала виду. Но вообще... какое это теперь имело значение? Он ведь никогда всерьёз не надеялся на взаимность, потому никогда и не говорил об этом ей самой. Тирион примерно представлял себе, что мог чувствовать Джон Сноу, когда держал на руках её тело, хотя самого тела так никто и не увидел. Сам он вряд ли бы смог совершить нечто подобное. Не от того, что был карликом, которому физически тяжело справиться даже с хрупкой девушкой вроде Дейенерис, ибо и она была выше его ростом. А потому что... несмотря на всю боль от увиденного, которую он испытывал, он бы не смог. Невзирая даже на то, что к тому моменту полагал, что трупы Джейме и Серсеи покоятся где-то под завалами Красного Замка... он бы не смог. И это его не красило. Причины нынешнего отвращения, которое к Тириону испытывал и Джон Сноу, были вполне объяснимы и понятны. Но Тирион любил её, любил, любил, любил... И сердце его, гнилое сердце, как он сам понимал, пылало. Но свою жизнь он, как и прежде, ценил куда больше. Однако чего она теперь стоила? Едва не плача пьяными слезами, Тирион спрыгнул со стула и тут же пошатнулся. Успел в последний момент ухватиться за стол, чтобы не рухнуть. Нет, вино сделало своё дело, спутало мысли, превратило их в кашу из саможаления и чёрной тоски. Сглотнув солёный ком в горле, он двинулся к кровати, хотя покои пошатывались перед глазами, а Тирион не замечал, что слёзы всё-таки потекли из глаз, путаясь в спутанной бороде. Не потрудившись не то, что раздеться, но даже стащить ботинки, он рухнул лицом в пропахшую сыростью подушку, уплывая в забытье, в котором столь редко теперь находил отдохновение. *** Темнота была густой, как жирная похлёбка, и при том — едкой. Она выжигала нутро, и Тирион коротко застонал, не рискуя открывать глаза. Во рту его царила самая настоящая помойка, и к горлу тут же подкатила тошнота. Пожалуй, его бы даже вырвало, если бы в тот момент, лёжа с по-прежнему закрытыми глазами, он не ощутил нечто... нечто неправильное. На груди что-то шевелилось. Поначалу Тирион думал, что ему чудится, однако, опровергая это предположение, по лицу мазнуло нечто острое, маленькое... Когтистая лапка! Резко распахнув глаза и не обращая внимание на головокружение, Тирион уставился в два маленьких горящих глаза, что глядели на него сквозь мрак. Чёрная крыса — и довольно жирная — сидела у него на груди. Она же касалась лапой его лица. От новой волны отвращения и ужаса, Тирион распахнул рот, издавая утробное бульканье, после чего рывком сбросил одеяло. Крыса с писком полетела на пол, растворяясь в темноте. Ничего толком не видя, Тирион сдёрнул с ноги так и не снятый ботинок и запустил им в грызуна. Видимо, промахнулся, швыряя импровизированный снаряд наугад, ибо после глухого удара не последовало ни писка, ни хруста ломаемых костей. Тишина. Крыса спряталась или юркнула в щель, из которой и вползла в его покои. Некоторое время Тирион сидел на кровати, тупо уставившись перед собой, пока глаза не привыкли к темноте и не заболели. Голова всё ещё шла кругом, поэтому вставать не хотелось, да и Тирион опасался напороться на очередную крысу — вдруг та была не одна и привела с собой компанию? Он поглядел в сторону окна. Небо уже посерело и на востоке появились первые розоватые прожилки. Хотя в комнате всё ещё царил ночной сумрак. Стащив и второй ботинок, Тирион откинулся обратно на подушки с шумным выдохом и зажмурился, поскольку покои снова начали тошнотворно вращаться перед глазами. Он всё ещё был пьян. Пьян, напуган и одинок. Некоторое время он прислушивался к посторонним звукам, пытаясь уловить какое-нибудь шебуршание или шевеление, однако снова воцарилась тишина. Сквозь толстые стены не было слышно даже возни слуг, некоторые из которых вставали ещё до рассвета или вовсе не спали ночью, чтобы приготовить на всех завтрак. На кухнях почти никогда не прекращала кипеть работа. Можно было поспать ещё немного. А уже проснувшись, сообщить о крысе, пробравшейся в покои, и велеть каменщикам заложить все щели, которые они отыщут. Тело снова свело в судороге отвращения, когда Тирион вспомнил, как эта тварь не просто сидела на его груди, но и касалась его лица... И делала это словно бы намерено, имея целью напугать, заставить сердце подскочить в груди. — Вот уж глупости... крысы... просто крысы, — пробормотал Тирион себе под нос, находя в себе силы перевернуться на бок. Но глаз он больше не открывал. — Их же полно в замке... В углу комнаты снова что-то едва слышно зашуршало. *** — Милорд, — утром в покои вошёл крайне взволнованный Патрек Маллистер, — вы должны на это посмотреть. Тирион, который едва только успел прийти в себя, но вряд ли выглядел достаточно хорошо, уставился на сира Патрека мутным взглядом. Он только что заставил себя поесть и даже выпить немного горького тёмного эля, чтобы привести голову в порядок, но это не сильно помогло. — На что посмотреть? — не понял Тирион. — Объяснитесь, сир. Патрек Маллистер едва не цокнул языком, но всё-таки сдержался. Он, как и многие, не питал особенной любви к Тириону. К тому же являлся хорошим другом Эдмара Талли, который, надо полагать, рассказал всё, что думает о наглом карлике, который вмешивается в дела региона, а так же наверняка попросил лично проследить за тем, что происходит в Харренхолле. Грустно, наверное, сиру Патреку, когда в округе ни одной шлюхи, а о соколиной охоте приходится только мечтать, если не желаешь нарваться в лесу на кого-то пострашнее дикого зверя. — Сегодня под утро поймали троих человек, — снизошёл до пояснений сир Патрек. Тирион тут же соскочил со стула. — Два первых отряда вышли патрулировать окрестности, и в Харрентоне напоролись на трёх подозрительных мужчин. Они-то уверяли, что местные, вернулись домой, а оружие при них — это случайная находка. Тирион помотал головой, пытаясь проанализировать информацию. — И почему же они не могут оказаться местными? — фыркнул он. — Никому сейчас не запрещено осчастливить кузнеца несколькими монетами, если таковые водятся. Неспокойное время. — Вы бы видели их лица... особенно, одного из них, — таинственно улыбнулся сир Патрек. — Верно, идиоты. Поскольку при них же было обнаружено письмо. Точнее, короткая записка. Тирион выжидательно посмотрел на него, явно ожидая эту самую записку увидеть. Сир Патрек жестом фокусника вытащил маленький узкий свёрточек и протянул его Тириону. «ок. 7000. 1000 всад. Через три дня из ДП в ХХ». Тирион потёр лоб, чувствуя, что у него снова готова разболеться голова. — Возможно, речь идёт о наших людях и наших лошадях? — первым предположил сир Патрек. — Ведь сейчас их примерно именно столько... — Да, — чуть рассеяно согласился Тирион, продолжая тупо пялиться на эту зашифрованную бумагу. — Это, вероятно всего, так и есть. И эти трое отправились проверить сведения, которые уже получили от какого-то шпиона. Но что такое «ДП» и «ХХ»? — Харренхолл, — с уверенностью произнёс сир Патрек. — Что же ещё? — Возможно... хотя я не был бы так уверен, — протянул Тирион. — Хотя первое — наверняка Девичий Пруд. Сейчас он снова вспомнил о первом послании из Грифоньего Гнезда. В конце концов, в нём рассказывалось не только о том, что среди контрабандистов оказалась каким-то чудом Сарелла Сэнд, но и о том, что эти люди, как выяснилось позже, поставляли оружие в Девичий Пруд. Тирион тогда подосадовал, что никто не удосужился прежде, чем вешать всех, прислать хотя бы одного для более длительного и пристрастного разговора. Глядишь, рассказал бы ещё что-нибудь. Теперь почти не оставалось сомнений в том, что всё это части единого целого. Возможно, даже имеющие некоторое отношение к случившемуся с Бронном. Впрочем, это, наверное, глупости, как бы не выглядело. Как происходящее в Просторе могло быть связано с разбойниками в Речных Землях? Ерунда... Разве что через какое-то время Лиман сообщит нечто более определённое. Следовало решать проблемы, исходя из того, что они имеют сейчас. — Ладно, — выдохнул Тирион, наконец, убирая записку в нагрудный карман. — Как я предполагаю, пойманные отказываются объяснять, что здесь делали на самом деле и откуда у них эта записка? — Ещё бы, — презрительно хмыкнул сир Патрек. — Говорят, что они и грамоте-то не обучены, и как к ним это послание попало, понятия не имеют. Подставили, не иначе... Выдумки. — Вполне допускаю. Или они просто отводят нам глаза... Ладно. Проводите меня к ним. А после отправьте людей в Девичий Пруд. Что бы ни имелось ввиду, там может никого не оказаться, тем более, потребуется несколько дневных переходов на дорогу... однако проверить всё же стоит. Пусть берут всех, кто вызывает подозрение. Берут живыми. Благо, темницы Харренхолла довольно вместительны и просторны. — Уже сделано, милорд, — хмыкнул сир Патрек. — Сир Андар уже распорядился на этот счёт, справедливо рассудив, что вы поступите так же. Триста человек недавно отбыли, чтобы проверить замок Мутонов и его окрестности. — Замечательно, — Тирион испытал подобие благодарности. — Приятно иметь дело с теми, кто соображает быстро. Королевский Костёр и Вдовью башню соединял каменный мост, с которого можно было увидеть сразу и внешний, и средний дворы. Высокие крепостные стены почти перекрывали обзор, однако отсюда виднелась полоска воды. Божье Око, на дне которого всё ещё покоятся кости Эйемонда Таргариена, павшего во время Танца с Драконами. Тирион в сопровождении сира Аррона, которого попросил пойти с ними, и всё того же сира Патрека спускался вниз по каменным ступеням в казематы Вдовьей башни. И по пути думал о том, что в последнее время ему довольно часто доводится бывать в таких местах, и это отнюдь не радовало. Похоже на чью-то дурную шутку. Эхо шагов рассыпалось по влажным каменным стенам длинного сводчатого коридора, больше походившего на могильный склеп. Сир Аррон нёс с собой факел, который ему вручил один из стражников, что теперь занимал свой пост у самого входа в подземелье. Мрачные ряды каменных камер без окон были перегорожены толстыми прутьями клеток. Троих пойманных неудачников рассадили по разным камерам. — Предлагаю вам начать с вон того, — сир Патрек указал куда-то в дальний конец темницы. — Если он вам так полюбился, сир... пускай будет он, — согласился Тирион, не удержавшись от нервного смешка. Впрочем, довольно скоро Тирион понял, в чём заключается причина столь пристального интереса сира Патрека. Когда пламя факела осветило заключённого, он присмотрелся. На полу камеры сидел почти что мальчишка, который болезненно жмурился от яркого света. И в чертах его лица угадывалось нечто уж очень знакомое. «Вылитый хорёк», — рассеяно подумал Тирион. Да, перед ним определённо находился юноша, имеющий отношение к роду Уолдера Фрея, большая часть коего была отравлена в Близнецах. Но, видимо, вывести этих крыс оказалось не так уж просто. Потому что такого количества крысиного яда не сыщется во всём Вестеросе. *** Конечно, этот парень сколько угодно времени мог называть себя Вилисом, сыном каменщика, который когда-то жил в Харрентоне. Мог уверять, что он и его друзья — жертвы навета, и что настоящие враги короны наверняка ошиваются где-то в окрестностях, никем не замеченные. Мог молить, чтобы его отпустили, ведь он всего лишь приехал побывать в родных местах... Но Тирион не слишком ему верил, как и все остальные. На вид этому «Вилису» было лет семнадцать, и характерный говор действительно выдавал в нём жителя Речных Земель, да только вряд ли он родился в тени уродливых башен Харренхолла. Тирион не сомневался, что истинный его дом — Близнецы. Или, по крайней мере, был оным. Двух других Тирион велел допросить отдельно. И как можно более подробно. Если потребуется, то пусть пригласят человека, который смыслит в том, как развязывать чужой язык. Оба они выглядели почти вдвое старше этого самого Вилиса и представились Майлсом и Дамоном. На Фреев они не походили, конечно, но, коль скоро оказались в компании Вилиса, наверняка имели к нему определённое касательство. Имена их по большей части не имели значения, поскольку наверняка являлись чистой выдумкой. Заранее продуманной легендой. Говорили они достаточно ладно. Первый допрос всех троих по отдельности — и пока без пристрастия — не принёс особых плодов: версию они повторяли одну и ту же. Ещё бы. Ведь отправиться на виселицу не хотел никто, а именно это ждало каждого за убийства и грабежи, которые совершались на главных дорогах Вестероса. Но Тирион не сомневался: если предложение помилования не сработает, то боль почти наверняка сделает их более общительными. Конечно, вполне вероятно, что они сдадут своих подельников, как только почуют возможность спастись. Своих товарищей подобные люди имели обычай продавать ни за грош, когда речь шла о собственной шкуре. И всё-таки выглядело это несколько странно и подозрительно. Не просто так эти трое угодили в плен, они как будто напрашивались на то, ещё и эта записка... Возможно, всё дело действительно в отводе глаз? Если так, то Вестерос столкнулся с очередным доселе невиданным явлением: идейными разбойниками, которые жертвуют собой. Какая невероятная, какая восхитительная чушь! Но, седьмое пекло, Тириону неизменно казалось, что все они попусту тратят время, и следует перейти от разговоров к более действенным методам, чтобы проверить появившуюся у него гипотезу. Для начала Тирион велел отмыть этого самого Вилиса и привести к нему в покои для разговора с глазу на глаз в дружеской обстановке. Кандалы наказал оставить только на руках, чтобы тот не гремел, словно призрак, пока будет идти по замку. В это время сир Андар и сир Патрек должны были присутствовать во время разговора с двумя другими пройдохами. И узнать, насколько каждый из них дорожит собственной жизнью. Если и это не подействует... Тирион вспоминал о Харвине Пламме, который пока не отбыл из замка. Может быть, согласится оказать небольшую услугу своему сюзерену? Несмотря на всё своё презрение. Зная его, можно было предположить, что у него-то есть на примете человек, который не откажется от такого рода забавы. С Вилисом Тирион решил применить немного другую стратегию, если они все не ошибаются, разумеется, и парень этот действительно потомок кого-то из Фреев. Возможно, бастард. Возможно, просто чудом не оказавшийся в Близнецах во время того самого «пира мертвецов», как его прозвали чуть позже. Тогда, когда перепуганные женщины привели солдат в полный трупов Великий Чертог. «Лежали плечом к плечу», — злорадно посмеивались потом некоторые, вспоминая девиз дома Фреев, которых мало кто в действительности любил. — Проходи, садись, — Тирион старался дружелюбно улыбаться, когда Вилис показался на пороге. За ним маячил хмурый сир Малоун. — Не уходи далеко, — попросил того Тирион, давая понять, что хочет побеседовать с пленником наедине. Кивнув, сир Малоун провёл Вилиса внутрь, а сам вышел, чуть прикрыв дверь. Вилис же с руками, закованными в цепи, так и стоял растеряно посреди комнаты. От него уже не смердело, да и отмытый он действительно становился неотличим от прочих своих предполагаемых родственников. Можно было сказать, что он даже симпатичней большинства мужчин из своего рода. — Ми... милорд, — пробормотал Вилис, глядя в пол. Тирион поджал губы. Видимо, парень выучился хорошо исполнять роль, но пусть обманывает таких же дурачков. — Ну же, иди сюда, — сохраняя невозмутимый вид, Тирион повторил своё приглашение и указал на стул. Он продолжал пристально следить за Вилисом взглядом. — Милорд... — Простите? — Вилис, всё-таки заняв свободный стул по другую сторону стола от Тириона, вскинул на него водянистые глаза, глядя с недоумением. — Не бери в голову. Просто подмечаю некоторые детали. Но прежде, чем я начну задавать тебе вопросы в непринуждённой обстановке, подумай над иными перспективами... и куда менее дружелюбными людьми, которые могут тобой заняться, — словно невзначай проговорил Тирион. — Пока я даю тебе возможность рассказать всё как есть без лишних... потерь. Вилис нахмурился, а Тирион тем временем поставил перед ним кубок с вином. — Оно не отравлено, — добавил он, заметив подозрительный взгляд, — да и зачем, если можно убить тебя способом, при котором не придётся тратить яд? Никто меня за это не осудит. Чуть помедлив, Вилис взял кубок, позвякивая цепями, и неловко влил в себя несколько глотков. Видимо, чтобы предать себе немного храбрости. — Твои друзья считай, что покойники, — тут же перешёл к делу Тирион, сцепив пальцы в замок и водрузив их на стол перед собой. Он больше не улыбался и был вполне серьёзен. — Хотя перед этим, вполне вероятно, расскажут всё, что знают. И ты, думаю, догадываешься, какая участь ждёт каждого разбойника, пойманного в этих землях. Это был не вопрос, и Вилис то прекрасно сознавал. Он уставился на стоящий перед ним кубок, но сохранял хмурое молчание. — Однако у тебя, возможно, есть шанс спасти свою жизнь, — посулил Тирион. — Для начала скажи мне, кто ты на самом деле? — Я же говорил... — упрямо начал Вилис, но Тирион его оборвал. — То, что ты говорил, я прекрасно помню. Расскажи то, что мне не известно. Что это за книга, к примеру? — неожиданно спросил он, указывая на один из томов, что лежал на столе. Тирион взял с собой несколько книг из Королевской Гавани, и это была как раз та, что передала ему Яра. — «Книга о...» — растеряно хлопнув глазами, начал было Вилис и тут же замолчал, заметив вновь скользнувшую по губам Тириона улыбку. — Я не обучен грамоте, говорил же... Но было, конечно, уже поздно. Вилис, осознав это, небычился. Мальчик этот и правда был не слишком умён, раз позволил поймать себя с такой лёгкостью. — Не делай из меня идиота. Я видел, как ты пробежался глазами по обложке, как только сел, слышал твоё произношение, совершенно не похожее на то, как принято говорить простолюдину, выросшему вне замка лорда, как и то, что ты сказал два первых слова из названия книги. Этого недостаточно для общей картины, но всё-таки ясно, что ты не простой сын каменщика. Но кто ты, Вилис? Точнее, как твоё настоящее имя? Ты Риверс или всё-таки Фрей? Вилис чуть прищурился, поглядев на Тириона с неожиданной яростью. Теперь он походил на разгневанного хорька. Кажется, горячая кровь юноши всё-таки взяла своё. И кто только догадался отправить сюда этого идиота? — Речные Земли — мой дом, — произнёс он вместо прямого ответа. — Дело ясное. И ты решил этот дом ограбить. Не слишком мудро. Хотелось бы узнать мотивы твоих поступков, а так же о твоих друзьях. Не один же ты это устроил, верно? Вилис сделал ещё несколько глотков вина, и по лицу его пошли некрасивые красные пятна. — Это мой дом ограбили, — глухо начал он. — Ограбили! Всю мою семью убили. И единственное, что меня интересует, милорд, это месть. Тирион только понимающе кивал, уже не задавая уточняющих вопросов и внимательно слушая. Может статься, что вытягивать ответы из парня получится не только клещами — в буквальном смысле этого слова. — Элмар, — вдруг признался Вилис со всё той же яростью. — Моё имя — Элмар Фрей, я самый младший законный сын Уолдера Фрея от Аннары Фаринг. Я был оруженосцем лорда Русе Болтона, когда-то был обручён с Арьей Старк из Винтерфелла, и должен был жениться на ней, когда повзрослею... Теперь вынужден пресмыкаться перед теми, кто уничтожил мой дом. — Элмар, значит, — спокойно подытожил Тирион, игнорируя резкость тона. — Приятно познакомиться, Элмар. Моё имя ты уже знаешь. Сказал бы сразу, мы бы обращались получше с высокородным пленником. Тем более, мы бы так или иначе узнали правду. — Как же, лучше бы со мной обращались, — ядовито хмыкнул Элмар. — Так же лучше, как поступили с моим отцом и другими моими родственниками, отравив их в их же доме? — Ты обратился не по адресу. Это сделал не я, — парировал Тирион. — И никто из присутствующих в этом замке к тому не причастен. — Все знают, что это сделали Старки, которым вы подарили своё личное королевство, — оскалился Элмар. — Зима пришла в дом Фреев... Меня не было тогда, как и некоторых других. Но вести разлетелись быстро. Они даже не скрывались. И теперь вы все пожалеете об этом! — глаза Элмара теперь опасно сверкнули, но он благоразумно оставался на месте, не пытаясь дёрнуться вперёд или напасть. За что Тирион мысленно его похвалил: если верить сказанному, сейчас мальчишке действительно всего семнадцать лет или чуть больше. Он считается взрослым мужчиной по закону, но всё равно юность берёт своё. И, похоже, Элмару давно хотелось бросить кому-то в лицо пафосные слова о мести. — Но ты грабишь Речные Земли, а не Север, — заметил Тирион ровным голосом, не разрывая зрительного контакта с Элмаром, чтобы тот не учудил чего-нибудь. — Находишь это разумным? Элмар неожиданно зло рассмеялся. И смех тот был тихий, чуть шипящий. — Можешь верить в это, Бес. Тирион ощутил, как в нём самом вскипают негодование и гнев. Этот маленький хорёк смеялся над ним. — Я был с тобой вежлив, Элмар. А вот ты забываешься. Хотя из нас двоих именно ты находишься в наиболее уязвимом положении, — напомнил Тирион. — Я понимаю, что ты юн, но знаю также, что твоё имя поможет тебе только до определённой степени. Ты замешан в очень нехороших делах. Элмар прищурился. — У меня отобрали дом, так что мне оставалось делать? Подчиниться вам, подлецам? — Леди Рослин, твоя сестра по отцу... — Да, я знаю, она замужем за рыбой, и исправно мечет икру, мне-то что? Она стала Талли, — фыркнул Элмар. — И теперь считается наследницей Близнецов, как и её маленькие рыбёшки. Тирион задумался о том, сколько же злости в этом парне. Хотя, пожалуй, его и можно было понять. В конце концов, когда случилась Красная Свадьба, ему едва ли исполнилось десять и вряд ли он принимал в том кровавом кошмаре участие. Даже почти наверняка — нет. Ребёнок, что с него взять. Однако это никак не оправдывало того, что он делал теперь. — Я обязательно сообщу леди Рослин о том, что обнаружил её живого родственника, — пообещал Тирион. — Но всё-таки хочу, чтобы ты рассказал мне не только о себе, но и о своих друзьях, которые тебе помогают. И никто тебя больше не тронет. Возможно, даже поднимем вопрос касательно наследства. Как тебе? — Я не верю вашим обещаниям. Ни одному из них не верю, — ощерился Элмар. — Те, кто остался... нет, не рассчитывайте на спокойную жизнь, подонки. Я ничего тебе не скажу, Бес. Можешь делать со мной, что хочешь. Писать, кому пожелаешь. Переправа была моим домом, который уничтожили Старки. Те самые, получившие в итоге всё. И мы ни перед чем не остановимся. Даже не думай. — О, мальчик мой, — почти отеческим тоном проговорил Тирион. — Не рассчитываешь же ты, что все твои соратники, большинство из которых просто ублюдки, желающие заработать, настолько же прониклись твоей идеей, что пожертвуют собственными шкурами? Ты юн, и твоя горячность объяснима, но тебе ещё многое предстоит узнать. — Посмотрим, — Элмар по-прежнему скалился. — Посмотрим, — с лёгкостью согласился Тирион. — Сир Малоун! — громко позвал он и, когда тот вошёл, попросил: — Сопроводите нашего гостя в отведённые ему покои, он очень уж устал. Ему требуется отдохнуть перед тем, как с ним побеседует один мой... хороший знакомый. Он подарил Элмару кривую, многообещающую улыбку перед тем, как его вывели прочь. *** Дамон кричал почти всю ночь. Кричал, но продолжал настаивать на своей невиновности. Мрачный тип по имени Сэймон, приведённый сиром Харвином и мало уступающий ему самому по размерам, вытирая от крови свои могучие руки и бычью шею, сообщил о том, что мерзавец точно ничего не знает. Тирион не желал даже смотреть, что стало с пленником, но знал, что тот пока что жив. — Всё бубнит и бубнит, что он простой крестьянин, который был проводником, только и всего. Может быть, он прав? — поинтересовался позже сир Патрек. Тирион уже и сам начинал склоняться к этой версии, всё больше уверяясь в том, что эти трое не играют особой роли. Даже та треклятая записка... Седьмое пекло! — Перережьте ему горло и бросьте в могилу, — распорядился Тирион. — И люди... те, что отправились в Девичий Пруд, вы говорите, их было триста? — на этот раз он посмотрел на сира Андара. Тот кивнул с серьёзным видом. — Распорядитесь отправить ворона лорду Мутону немедленно, пусть люди из его гарнизона осмотрят окрестный лес, а те, кого мы отправили... велите им немедленно поворачивать обратно. — Но, милорд... — Говорю вам! Делайте, как я сказал, чтобы нам всем не пришлось горько пожалеть. Сир Андар недовольно поджал губы и почти выскочил из-за стола, за которым сидели он сам, Тирион, сир Патрек и сир Харвин. — Сир Харвин, — Тирион подождал, пока дверь за сиром Андаром захлопнется, и посмотрел уже на него. — Могу я ещё раз попросить вас об одолжении? Местные тюремщики... — Не думай, что мне доставляет хоть малейшее удовольствие наблюдать за подобным или участвовать в том, я не Гора, — отрезал Харвин, буравя Тириона тяжёлым взглядом. — Однако я его попрошу... — всё же согласился он. — Я и не мыслил о влечении того же скверного толка, что у сира Григора или Рамси Болтона. Потому прошу об одолжении. Дело серьёзное, а вы вдвоём способны напугать их одним своим видом, прости уж за прямоту. К вечеру уже и крики Майлса наполнили темницы. Тирион надеялся, что юный Элмар Фрей прекрасно их слышал — как же иначе? Слышал и думал над тем, как и что ему стоит говорить. Парень был упрямым, но ведь и жить он тоже хотел, не так ли? О, Тирион на это надеялся. Пусть его едва не до дрожи пугал тот факт, что всем им, вероятно, дурят голову. Пугала ставшая немного полубезумной от незатихающих криков улыбка Элмара, когда Тирион спустился, чтобы проведать его. В тот момент, когда Майлса оставили скулить на полу своей камеры, дав небольшую передышку. Харвин Пламм уже возвращался обратно, оставив с ним только того самого Сэймона, — Тирион слышал тяжёлую поступь шагов, проносящуюся по подземелью, словно гром. — Будешь ты вести себя нормально? — тихо спросил Тирион этого маленького упрямца, но Элмар лишь оскалился ещё больше, растягивая рот едва ли не до ушей. Он действительно выглядел, как безумец. Может, и правда тронулся здесь? — Хоггхолл! — отчаянно заголосил Майлс, стоило вновь привязать его к стулу ремнями. Он уже увидел заточенное лезвие в руках Сэймона. — Хоггхолл! — Что — Хоггхолл? — рявкнул Сэймон, и не думая останавливаться. Майлс заскулил, когда лезвие коснулось кожи на его груди возле самого соска. — Говори! — Да! Да! Только прекратите! Пожалуйста! Сир Харвин посмотрел на Тириона и, дождавшись его кивка, лезвие убрал. Майлс тут же шумно задышал, уставившись куда-то перед собой. — Дамон... чудовища... — прохрипел тут же Майлс. — Он был не виноват. Он... действительно жил в Харрентоне... мы ему пообещали денег, если он проводит нас... — В его смерти виноват в первую очередь ты и тот мальчишка, — Майлс, чья голова была кожаным ремнём пристёгнута к крепкой спинке стула, наверняка не видел Тириона, но уж точно слышал. — Теперь настала твоя очередь. Что вы здесь делаете? Что значила та записка? — Вы ничего там не найдёте... Ничего... — словно не слыша его, всё ещё шумно дыша, проговорил Майлс. — Естественно не найдём, — Тириону не нравилось, как и что говорил этот человек. — Хоггхолл был сожжён двести лет назад во время гражданской войны, — напомнил он. — Вот и славно, — невпопад прохрипел Майлс. — Ничего славного в этом нет. Неужели хочешь отправиться следом за своим другом? Хочешь, чтобы мы продолжили? Нет, так отвечай на вопросы! — Тирион отчего-то ощутил, что у него начинают подрагивать руки. Возможно, от того, что он едва ли не впервые в жизни стал свидетелем того, как пытают человека. Майлс сжал бледные губы в тонкую линию, и принялся мычать. Тирион не сразу догадался, что он изображает мотив какой-то песни, настолько неуместно и жутко это звучало и выглядело. — Он что, от боли с ума сошёл? — спросил он у Сэймона. Тот криво улыбнулся. — Всяко бывает. Ничего, сейчас я его быстро в чувство приведу, м`лорд, — с этими словами Сэймон неожиданно присел к голым ступням Майлса. Лезвие его коснулось мизинца. Палец, разумеется, можно было отрезать быстро, однако Сэймон не особенно торопился. Он сделал несколько глубоких надрезов, а потом принялся едва не выдирать мизинец из ноги. Снова несколько мелких надрезов в плоти, медленных и мучительных, очередной короткий рывок, от чего видневшееся в разрезе мелкая кость хрустнула. Кровь лилась на пол. В ноздри Тириона ударил острый запах мочи, из выпученных глаз Майлса лились слёзы, что смешивались со слюнями. Мычание его давно превратилось в безумный крик, но Тирион узнал мотив этой песни. «День, когда вешали Чёрного Робина». Точно, это была одна. Старая песня о казни разбойника. — Что там с Хоггхоллом?! — прогрохотал рядом голос Сэймона. — Вы же там были? Что должны были привезти туда из Девичьего Пруда? — В день... когда вешали... Чёрного Робина... мой сын... не вернулся домой... — выдохнул вместо ответа Майлс. Это были строчки из той самой песни. После этого пленник негромко расхохотался. Сэймон едва не зарычал. Тирион перехватил его за руку, опасаясь, как бы тот не закончил всё куда раньше. — Постой. Сейчас это бесполезно, — выдохнул он. Майлс снова замычал. Пол вокруг заливала кровь, металлический запах мешался с вонью испражнений, и от этого Тириону становилось дурно. — Вы так чувствительны, м`лорд, — губы Сэймона изогнулись в почти издевательской усмешке. — Может быть, вам жаль этих людей? — Этого я тоже не говорил, — огрызнулся Тирион. — Вот увидите, сейчас я быстро развяжу ему язык. Он не первый пленник, который кажется слишком упрямым. Сир Харвин не даст соврать. Кошмарные вопли боли, перемежаемые смехом, снова заполнили камеру, когда тонкое лезвие скользнуло под пластину ногтя указательного пальца Майлса, подковырнуло его, выдирая с корнем. Настала очередь следующего пальца, но у Тириона уже не осталось сил терпеть это. — Пусть меня позовут, если он всё-таки скажет что-нибудь... осмысленное, — пробурчал Тирион в перерыве, пока Сэймон не приступил к третьему пальцу, а Майлс снова протяжно не завыл на одной ноте. Мизинец на его ноге так и остался полуотрезанным. Возможно, Сэймон к нему ещё планировал вернуться. Как и другим пальцам на ноге. Тирион сам себе противен. Но какой ещё оставался выход? Это грязное, некрасивое, отвратительное дело, которое полностью соответствовало временам, в которые приходилось существовать. И Элмар не избежит этой участи, если продолжит молчать. Знатный он или нет, но так или иначе является врагом государства. Вполне вероятно, он не единственный Фрей, который сохранил жизнь. Другое дело, что прочие могли оказаться куда опаснее. Следовало сообщить об этом в Королевскую Гавань. И написать в Риверран, как Тирион и намеревался в самом начале. В ушах всё ещё стояли полные безумной боли крики Майлса. Он ничего не расскажет. Они просто самоубийцы, которые явились сюда, чтобы всех запутать, разве не так? Боги, хоть бы это было не так, а они все не оказались круглыми идиотами, проглотившими наживку. *** — Милорд! Милорд! — стук в дверь, а потом грохот вырвал Тириона из сна. Он воздержался в этот раз от вина, чтобы выспаться, как следует, и встать с ясной головой, но планам его, похоже, не суждено было сбыться. Половину ночи Тирион ворочался, вспоминая Майлса и его взгляд, и тот факт, что он всё ещё был жив, но отказывался говорить. И это несмотря на всё то, что Сэймон с ним проделал... Сможет ли он вообще теперь внятно излагать свои мысли? Сознаёт ли, что происходит? Тирион рывком сел на кровати, медленно соображая. На пороге стоял совсем невесёлый сир Аррон. — Что случилось? — хрипло спросил Тирион. Верно, ничего хорошего. Только сейчас до него стали доноситься звуки творящейся в замке суеты. Первой мыслью, пришедшей в голову, стало: Элмар Фрей каким-то образом сбежал. Вторая — он мёртв. И третья — кто-то напал на Харренхолл. Возможно, даже большой чёрный дракон по имени Дрогон. Всё это проносилось в голове каждое мгновение. Однако сиру Аррону удалось немало удивить Тириона, заставив оторопеть: — Сир Лукас, — сообщил он мрачно. — Его нашли повешенным в своих покоях. — Что? — Тирион подскочил на кровати так прытко, словно вовсе не испытывал никакой сонливости. От такой новости его обдало холодом, который на деле поднимался от ледяного каменного пола, пусть и покрытого тёплым ворсом ковра у самой кровати. — Как? — Стража услышала странный шум, а когда вошли... он уже висел там, — сир Аррон указал куда-то на потолок. — Болтался. А шум исходил от опрокинутого стола. Но в остальном в комнате вроде как полный порядок... Тирион сглотнул, всё ещё будучи не в силах поверить услышанному. Какая мрачная ирония, ведь именно сир Лукас не так давно рассуждал о славе Харренхолла. Видимо, замок его услышал. — Он не мог сделать это сам. Точнее... я думаю, что не мог. — Да. Но его комната оказалась заперта изнутри, — мрачно завершил сир Аррон. — Ставни тоже, да и сами знаете — его покои находятся на четвёртом этаже и выходят на каменный двор, по которому регулярно ходит стража. — Ладно. Ладно, разберёмся, — Тирион выдохнул, понимая, что нечего попусту тратить время, следует пойти и самому посмотреть на всё это и поговорить с теми, кто обнаружил бедного мальчишку. — Скажи... передай там, — он махнул рукой, — я скоро приду. Если сира Лукаса ещё не сняли, пусть сделают это. Я лично осмотрю его комнату. И скажи тем, кто ещё жив... пусть явятся в палату за Залом Тысячи Очагов. Я к ним вскорости присоединюсь. — Да, милорд, — кивнул сир Аррон и скрылся за дверью. «Крысы, — горестно размышлял Тирион, влезая в штаны, — видимо, крысы повесили его. Кто ещё, скажите на милость, мог убить человека в запертой комнате?»