Время будить королей

Мир всё равно что ад, в котором люди, с одной стороны, мучимые души, а с другой — дьяволы © Артур Шопенгауэр

У Тириона голова раскалывалась: после убийства сира Эллери он не спал почти двое суток. До Атранты новости дойдут куда быстрее. Кости же сира Лукаса недавно отправили с Молчаливыми Сёстрами в Долину Аррен. Оставалось надеяться, что разбойники не станут трогать жён Неведомого, хоть какой-то страх у них должен же присутствовать? Но этот факт вызывал определённые сомнения: о каком страхе может идти речь, когда они практически бродят по набитому солдатами замку, где им вздумается, и убивают людей одного за другим? Тайные проходы, обнаруженные в стенах, оказались куда обширнее — и запутаннее — чем можно было предположить. Тирион следил за тем, чтобы каждый из них оказывался тщательно зарисован на новой карте. Пригодится, если вдруг придётся преследовать кого-нибудь из убийц. К тому же это снижает шансы получить удар в спину или быть удушенным в собственной постели. Отряды, отправившиеся проверять лазы в комнате сира Лукаса, обнаружили, что узкие переходы кое-где действительно ведут на поверхность. Один из них заканчивался за пределами Харренхолла и едва-едва не доходил до широкого тракта. За самим же трактом начинался неухоженный, запущенный луг. По этому лугу, минуя залитую водой, изрядно заболоченную местность можно было добраться до Девичьего Пруда. Версия казалась весьма правдоподобной и лишь подтверждала догадку: этим проходом пользовались убийцы. Сам проход был тщательно замаскирован дёрном и травой, но длина его впечатляла — колоссальные усилия потребовались тому, кто такое сотворил. И сделано это было очень давно. Правда, никаких задокументированных свидетельств наличия здесь такого рода мест не осталось. Конечно, легко предположить, что таковые есть в замке вроде Харренхолла, но откуда-то убийцы получили эту информацию. Что лишь утверждало Тириона в другой мысли — среди них находился предатель. Вероятно, даже не один. Тот, кто хорошо знал, кто и где живёт, знал замок и у него имелись сведения о туннелях. От того Тирион теперь пристально присматривался к каждому. В дверь его постучался сир Андар Ройс. Он тоже выглядел уставшим, пусть и спал явно побольше Тириона. — Позвольте, милорд, — проговорил он, небрежно кивнув головой. — Конечно. Когда сир Андар присел напротив, Тирион осознал, что с выводами поторопился: бледное лицо, тёмные круги под глазами. Ночь выдалась беспокойная. — Вы плохо спали, сир? — вежливо поинтересовался он. — Кажется, все в этом замке стали спать плохо, и на то есть причина, — хмыкнул сир Андар, разглядывая, в свою очередь, Тириона. — Никогда не любил это место. — Признаться, у меня уже возникла мысль, что я зря задумал использовать Харренхолл в качестве ставки для отряда. От него одни проблемы, — откровенно высказал Тирион свои сомнения. — Но вы, надо полагать, явились по другому поводу? — Да. Я поговорил с теми, кто выжил во время бойни в лесу, — сир Андар разочарованно развёл руками. — Кажется, ничего они не видели и не знают. Чудом спаслись, и только-то. Не похоже, чтобы они были в сговоре с кем-то. — А что с телами? — за всеми заботами Тирион прежде не удосужился даже узнать, как поступили с обнаруженными трупами. — Их закопали в братской могиле недалеко отсюда. Вместе с их лошадьми, — сир Андар указал большим пальцем куда-то себе за спину. — Не могли же мы оставить их гнить, а Молчаливых Сестёр нам на всех не хватит. И не всех, честно говоря, возможно опознать. — Это верно, — мрачно пробормотал Тирион. — Я должен отправить очередное письмо с дурными известиями в столицу, и даже не представляю, что писать. — Возможно, нам требуется более серьёзная помощь… — Или куда более серьёзные меры, — перебил Тирион, барабаня пальцами по столу. — Здесь сейчас почти семь тысяч человек, по сути небольшая армия, а мы не можем разобраться с теми, кто убивает нас по одиночке. Полагаю, следует приказать вооружённым людям начать прочёсывать окрестные болота и леса, вылавливать эту падаль. Заняться тем, для чего мы здесь и собрались. В конце концов, я не могу находиться в Харренхолле вечно: рано или поздно мне придётся вернуться в столицу. — А вам бы этого не хотелось? — сир Андар, казалось, не удивлён. — Не столь важно, чего я хочу, — буркнул Тирион. — Мне и здесь-то не слишком нравится. Сир Андар поднялся. — Тогда не буду вас более отвлекать. Тирион тихо фыркнул. Пожалуй, единственное, что его сейчас действительно могло отвлечь — это добрый штоф вина и красивая девица. И, если первое всегда находилось под рукой, то на ладную девицу сир Андар походил мало. — Будьте так любезны, — попросил Тирион, — если вдруг увидите сира Харвина или сира Патрека, попросите их зайти. В особенности — сира Патрека. Я хочу обсудить с ним кое-что касательно нашего пленника. В глазах сира Андара мелькнул неподдельный интерес, но он кивнул, не задавая лишних вопросов. — Передам, милорд. Тирион откинулся на спинку стула и, раздув щёки, шумно выдохнул. Он и сам не знал, где сейчас больше хотел бы находиться — в столице или здесь. Оба места теперь были ему одинаково противны. Прежде он надеялся, что дела в Харренхолле действительно отвлекут от происходящего, но, кажется, всё это лишь больше погружало его в подступающую темноту. Люди пугали, потому что в каждом из них мнился возможный предатель. Здесь нельзя никому доверять, тогда как в Королевской Гавани был хотя бы Сэм — и сир Давос, пока его не отправили на Драконий Камень. Вот уж от кого Тирион точно давно не получал известий, а написать сам никак не мог решиться. Но прямо сейчас он намеревался проверить Элмара Фрея — прежде, чем обсудить его судьбу с сиром Патреком и попросить отправить письмо в Риверран Эдмару Талли. Сэймон вряд ли узнал от мальчишки нечто новое — всё-таки тот оказался на удивление упрям. И тем странным образом вызывал у Тириона подобие уважения. Однако чем дальше Элмар окажется от Харренхолла, тем лучше. Иногда Тириону казалось, что именно его пребывание здесь заставило умереть тех людей, пусть это и было далеко от истины — парень всё время сидел в камере или находился в руках Сэймона, исправно выполняющего свою работу. Ему было не до убийств. Но вообще-то и логика в этой мысли присутствовала: Тирион пришёл к выводу, что Элмар, если и не являлся убийцей сам, то, вполне возможно, изыскал способ подавать другим какие-то сигналы, находясь в темнице. Он и его ныне покойные дружки. В камере никаких лазов не обнаружили — Тирион ещё вчера приказал её тщательно обыскать, пока Элмар отсутствовал, — но это не значило, что подобное невозможно. Ведь он, как и его приятели, попались в руки солдат не случайно, а вполне намеренно. А намерения у этих людей никогда не были дружественными. Может статься, что песня, которую он тут пел вместе с двумя другими, и есть условный сигнал. Что скрытый её смысл лежит на поверхности, в самих словах. Никакой это не шифр и не головоломка, как чудилось поначалу. Тирион гонял куплеты и припев в голове две ночи подряд, чтобы окончательно увериться в том. Даже записал слова на листе пергамента, бессмысленно обводя то буквы, то строки. К разгадке это не слишком приблизило, но зато помогло немного переключить поток бессвязных мыслей на нечто иное, абстрактное. Он отметил несколько слов, которые повторялись чаще одного раза в строчках песни прежде, чем понял, что оказался в очередном тупике. Следовало отложить перо и отправиться в кровать. Хотя и сейчас эти выписанные слова лежали на его столе и назойливо вертелись в голове, пока Тирион спускался в подземные темницы. «День», «площадь», «боги», ««толпа», «ноги», «простолюдины». И, конечно, Чёрный Робин. Бессмыслица. Самая настоящая ерунда. Значение наверняка имел лишь сам повешенный разбойник. Элмар, судя по его виду, тоже не слишком хорошо себя чувствовал в последние пару дней: лицо его распухло от ударов. Правый глаз заплыл. Сэймон теперь любил пускать в ход свои кулачищи, помимо прочего. Хотя бил так, чтобы не зашибить совсем. Поэтому не слишком понятно было, пытался ли Элмар изобразить отёкшими губами улыбку, когда Тирион приблизился к камере, морщась от зловония, источаемого стоящей в углу парашей. Видимо, тут давно никто не убирался, а нос Элмара, забитый сгустками свернувшейся крови, наверняка не слишком хорошо обонял запахи. На его счастье. — Не могу сказать, что скучал, — не очень внятно, с лёгким присвистом произнёс Элмар. Кажется, пару зубов ему всё же выбили. — Очень жаль, ведь в скором времени нам придётся расстаться насовсем, — вздохнул Тирион, сцепив руки за спиной и неспешно перекатываясь с мысков ботинок на пятки. Он разглядывал Элмара сквозь толстые прутья решётки. Показалось, что в глазах у того мелькнуло удивление — впервые за столько времени. Но тут же угасло. — А, хотите отправить меня к Талли, — догадался он, вяло махнув рукой. — Кажется, эта перспектива тебе не нравится, — предположил Тирион. — Мне плевать, — апатично признался Элмар. — Что здесь, что там… итог один. Для меня ничего не изменится. — Что ты имеешь в виду? — Тирион тут же насторожился. — Там тебя никто не станет трогать. Это уж точно. Вместо ответа Элмар теперь действительно попытался улыбнуться — чуть снисходительно. Из-за опухшего лица попытка эта выглядела откровенно жалко. — Если вашему бугаю нравится меня избивать, я не могу отказывать ему в удовольствии. Я не боюсь боли. Раньше боялся, очень боялся, — он силился хищно ощериться, демонстрируя обломок верхнего зуба. Подсохшая корочка на отёчных губах треснула, засочилась кровь. Жутковатая картина. – Теперь не боюсь. Больше я не плакса и хлюпик. Страх ушёл после того, некоторые из Великих Домов посчитали себя самими богами и взяли на себя роль судей. А я всегда знал, что всё это лишь временно. — На твоём месте я не был бы так в этом уверен, — покачал головой Тирион, несколько смущённый и обескураженный. Элмар говорил так, точно ни на мгновение не сомневался в своей правоте. Будто всё было заранее предрешено. Но ведь этот мальчишка не мог ничего предвидеть. Или мог? — Ты не можешь этого знать, — прозвучало почти растеряно. — Но я знаю, — Элмар приподнялся на локте, с чувством превосходства глядя на Тириона со своей соломенной тахты. — Знаю так же хорошо, что ты уже покойник, Бес. Может быть ты позабыл нашу беседу? В конце концов, ты умрёшь в одиночестве, и не найдётся никого, кто бы оплакал твою смерть. Это говорю я, Элмар Фрей, которого ты считаешь упрямым зелёным мальчишкой. Говорю в надежде, что мои слова — это то, что ты вспомнишь перед смертью. — Эй ты! — голос одного из стражников вклинился в их разговор. Кажется, кому-то не терпелось навешать Элмару дополнительных тумаков за непочтение к старшим. — Не надо, — осадил стражника Тирион, глядя на то, как потянулась чужая рука с ключом к замку на решётке. — Нам стоит пожалеть его. Парню сильно досталось по голове, вот он и несёт чушь. Пойдёмте. — Кого ты в этом пытаешься убедить? — донеслось вслед. — Себя или своих людей? Беги, беги, человечек, пока у тебя есть для этого ноги. Тирион счёл за лучшее ничего на это не отвечать. Элмара действительно следовало убрать отсюда куда подальше — он родственник лорда Эдмара, муж леди Рослин, пускай теперь станет его головной болью. И пускай они делают с ним, что пожелают, калечат или убивают, чтобы что-то узнать, а то и отпустят насовсем или нарядят в шелка и объявят лордом Переправы. Главное, чтобы Элмара Фрея больше не было в Харренхолле. *** На сира Патрека Тирион наткнулся уже на обратном пути — тот и сам его искал, поскольку в рабочем кабинете не смог застать. Видимо, сир Андар быстро выполнил обращённую к нему просьбу. — Я хочу, чтобы вы лично написали лорду Эдмару, — тут же начал Тирион, открывая перед сиром Патреком дверь, но не проходя вглубь покоев. Долгого разговора не предполагалось. Тирион остановился посреди кабинета, глядя на замершего у двери собеседника. — Это касается Элмара Фрея. Я намерен отправить его в Риверран. — Вот как, — сир Патрек не выглядел удивлённым. — Почему же честь написать послание в Риверран выпала мне? — Во-первых, потому что вы его друг, во-вторых… я хочу, чтобы вы сопроводили Элмара туда лично. — Я? — на сей паз брови поползли вверх. На красивом лице отпечаталось изумление. — Вы. Не стоит бояться. С вами отправится достаточно людей. Тысяча человек, — после короткой паузы добавил Тирион. Сир Патрек рассмеялся. — Я нисколько не боюсь. Но всё звучит так, словно нам придётся пробиваться в Риверран с боем! — Этого я бы тоже не стал исключать, — Тирион даже не улыбнулся, поскольку был предельно серьёзен. — Однако причина не только в этом. Когда я завершу с делами здесь — это случится точно не раньше того, как я дождусь сира Лина Корбрея и удовлетворю все его претензии, — мне придётся вернуться в Королевскую Гавань. И вы, и ещё несколько человек, которых я считаю достаточно компетентными для этого, вынуждены будете вести дела в Харренхолле вместо меня по крайней мере какое-то время, пока сами не выберете командиров, достойных принять управление всеми этими людьми. — Так вы сбегаете отсюда? — в вопросе отчётливо сквозило презрение. — Бросаете всё, уходите? А как же люди, которых убили? Они не простолюдины какие, за это придётся призвать кого-то к ответу. — Этот вопрос я тоже хотел бы решить до своего отъезда, — резко бросил Тирион. — Я говорил о ближайшем будущем, а не о том, что отбываю немедля. Разве вы не слушали? — Вы только о сире Лине упомянули. Тирион ненадолго закрыл глаза, поскольку терпение его вновь было на исходе. Едва слышно выдохнул, раздувая ноздри. — Я сказал не раньше, а не что сделаю это сразу же после его прибытия, — отчётливо, почти по слогам повторил он. — Может статься, что разрешить наши проблемы получится и до этого. Конечно, вряд ли это удастся, но Тирион всё-таки надеялся на лучшее. Как только они обнаружат тайные проходы, нанесут их на карту и выставят стражу в необходимых местах, убийцам будет гораздо сложнее добраться до запертых покоев. Вполне возможно, кого-то удастся изловить — кого-то более разговорчивого, чем Элмар Фрей и его товарищи. На последнее Тирион возлагал немало надежд. — На обратном пути от Риверрана вам предстоит прочесать окрестности. Людей для этого достаточно. Компанию вам составят сир Эндрю и сир Майнард, думаю, втроём вы справитесь. — Как скажете, милорд, — сир Патрек пожал плечами. — Риверран, значит, Риверран. Тем более, я достаточно времени не бывал за пределами Харренхолла. И сидеть здесь, ожидая, пока меня прирежут во сне, тоже весьма утомительно. Так что вы оказываете мне большую услугу, простите уж за прямоту. — Рад это слышать, — сухо ответствовал Тирион. — И не откладывайте. Я хочу, чтобы ворона в Риверран отправили сегодня же. Ещё нужно отдать соответствующие распоряжения и подготовить солдат к отъезду. Глаза невыносимо слезились, точно в них насыпали песка, потому, как только сир Патрек ушёл, Тирион побрёл в сторону своей кровати. Он надеялся не поспать, но хотя бы подремать немного — желательно так, чтобы не увидеть ни одного сна. В любом случае, если сир Харвин всё-таки решит наведаться, он-то Тириона и разбудит. Стоило, однако, голове коснуться подушки, как Тирион ощутил, что падает вниз — куда-то глубоко, далеко, в темноту, точно срывается с обрыва. Но остановить это падение он не мог, да и не хотел этого. Темнота эта обещала безмятежность — и никаких больше снов. Ничего. Только беззвучный покой мёртвой тишины. Поэтому, пробудившись уже в сумерках, Тирион лишь растерянно заморгал, а после — выругался. Он проспал добрую половину дня, и время наверняка уже близилось к ужину. И ведь никто даже не удосужился разбудить его — ни слуги, ни даже сир Харвин. Поэтому, всё ещё чувствуя слабость и сонливость, Тирион торопливо слез с кровати, и пошатнулся, точно пьяный. — Проклятье, — бормотал он себе под нос, направляясь к тазику с водой. Свечи ещё не зажгли, поэтому предметы в комнате угадывались преимущественно по своим очертаниям. Как обычно в такие моменты, окружающая обстановка казалась зыбкой и нереальной, теряя прежнюю, свойственную дневному времени устойчивость. Тирион едва не опрокинул посудину на пол, однако вовремя перехватил за край, расплёскивая воду себе на ноги и одежду. Громко выругался, понимая, что придётся ещё и переодеваться. Дверь скрипнула — и Тирион резко обернулся на звук. На пороге в компании стражников стоял сир Харвин. Он тут же подал знак рукой, веля сопровождающим его людям выйти. — Лёгок на помине, — проворчал Тирион, тщетно пытаясь оттереть мокрые пятна полотенцем, но быстро бросил это занятие. — О, ты всё-таки жив, — сир Харвин, как обычно, не слишком утруждал себя почтительными расшаркиваниями. — Надеялся, что ты явишься раньше, — Тирион указал свободной рукой на свечи, — их нужно зажечь, если тебя не затруднит. Здесь довольно темно. Не люблю говорить в темноте. Предпочитаю хорошо видеть того, с кем имею дело. — Я уже заходил, но ты спал, и решил, что дам тебе немного времени, — судя по голосу, Харвин Пламм улыбнулся, тяжёлыми шагами пересекая разделяющее его от стола расстояние. Послышался знакомый скрип, говорящий о том, что он достал огниво. — Ты, похоже, порядочно утомился. — Как заботливо, — уныло съязвил Тирион. Прежде Харвин не проявлял ничего подобного по отношению к нему, но рассуждать на эту тему совершенно не хотелось. Раздался характерный звук, из кресала посыпались искры — и пламя заплясало, озарив широкое лицо сира Харвина. Такое же грубоватое и суровое, даже когда он улыбался, хотя последнее случалось не очень часто. Не зря его прозвали Твердокаменным. Глаза казались сейчас почти чёрными из-за теней. Тирион отвернулся, передёрнув плечами. — Что-то не припомню, чтобы тебя это волновало, — он покосился, наблюдая за тем, как сир Харвин сосредоточено зажигает свечи одну за одной. — Так зачем я тебе понадобился? — на сей раз он почти рыкнул. Сложно представить, как некоторым дамам этот человек мог казаться галантным. — Андар Ройс передал мне, что ты хотел о чём-то поговорить. Это что-то важное? Я не твоя ручная собачонка, чтобы свистом подзывать меня к ноге. — Хотел сообщить, — Тирион принялся расстёгивать пуговицы на промокшем дублете, игнорируя недовольный тон и злые слова, — что отправляю Элмара Фрея в Риверран в сопровождении троих рыцарей и отряда в тысячу человек. — Вот как, — сир Харвин тут же поскучнел. Похоже, он рассчитывал на что-то другое. — Но дело твоё. Мне-то что за печаль, здесь подохнет этот маленький засранец или в другом месте. — И хочу, — почти невозмутимо продолжил Тирион, по-прежнему не обращая внимания на сказанное Харвином, — чтобы сир Патрек занялся обследованием окрестностей, как только справится с этой задачей. Людей у него для этого достаточно. — А от меня-то ты чего хочешь? — сир Харвин, судя по всему, окончательно потерял терпение. Так, словно сейчас он бессмысленно тратил время на пустой трёп. — Чтобы я помог ему в этом? Или что? — Нет, — Тирион отбросил дублет на кровать и потянулся за жилеткой. Ему большого труда стоило не отвечать на агрессивные выпады этого человека. — Я хочу, чтобы ты помог мне здесь, в Харренхолле. Я уже говорил сиру Патреку, и скажу тебе… Когда я разберусь с происходящими в этом замке делами, отправлюсь обратно в Королевскую Гавань. И ты, сир Патрек и сир Андар останетесь тут в качестве моих доверенных лиц. Кто-то должен командовать людьми. Это война, и мне необходимы полководцы. Ты представляешься хорошей кандидатурой, несмотря на нашу с тобой, чего греха таить, взаимную неприязнь. — И ты по дурости своей полагаешь, — чуть скривился сир Харвин, — что меня прельщает торчать здесь и гонять по окрестным лесам грабителей и разбойников да присматривать за желторотыми юнцами-рыцарями вместо того, чтобы вернуться домой? У меня и своих дел по горло. — Я полагаю, что ты должен исполнять приказы своего сюзерена. И своего короля, если уж на то пошло, — кажется, нарочито спокойный тон Тириона ещё больше выводил Харвина Пламма из себя. — А король не меньше моего хочет разобраться с этой проблемой. Речные земли всегда доставляли немало неприятностей путникам даже на тракте, не говоря уже о просёлочных дорогах. Перед нами стоит задача это исправить. Или хотя бы переломить ситуацию в лучшую сторону. — Исправить, — в голосе Харвина послышалось презрение, — переломить, — почти по слогам повторил он за Тирионом и раздражённо фыркнул, — как будто королю с Севера есть дело до нас всех. И до проблем Речных земель. Сам-то веришь в это? Плевал он на нас всех. — Что я слышу? — Тирион улыбнулся, пытаясь свести всё в шутку. — Неужели речи изменника? Хотя на роль заговорщика, уж прости, ты не слишком подходишь. — Я говорю ровно то, что думаю, — сир Харвин, кажется, даже не обратил внимания на замечание Тириона. — Тебе, возможно, и есть какое-то дело, но, если верить рассказам, короля мало тревожат все эти земные дела. — Говорят всякое, — парировал Тирион. Он приблизился к сиру Харвину, — но это не значит, что всё из сказанного — правда. Уж тебе ли не знать. — Не хочу об этом спорить, — мрачно прогудел сир Харвин. — Но мне не по душе твоя идея, что ни говори. Здесь семь тысяч человек — поверь, среди них достаточно тех, кто справился бы с этой задачей не хуже меня или двух этих… — опустив явно какую-то не слишком лестную характеристику, он мотнул головой в сторону двери, очевидно имея в виду сира Андара и сира Патрека. Особенно, как Тирион заметил, сира Харвина раздражал последний. — Предоставлю эту возможность вам троим, — Тирион развёл руками. Тёплый свет, источаемый зажжёнными на столе свечами, немного успокаивал. На мгновение захотелось протянуть руку к пламени и ощутить это тепло. Однако Тирион сдержался, надеясь, что сир Харвин не заметил этого короткого и странного порыва. — Я дам вам полную свободу действий… в разумных пределах, разумеется. — Это всё, о чём ты хотел со мной поговорить? Тирион заколебался: он не знал, стоит ли рассказывать Харвину о своих подозрениях. Конечно, о том, что среди них есть предатель, многие думали, но говорить об этом ему, значило бы выразить своё доверие… особенно в подобных обстоятельствах. А Тирион не знал, действительно ли он может доверять хоть кому-то, тем более, сир Харвин, как и прочие, не питал к нему особенной любви или преданности. — Что-то ещё? — заметив его задумчивый взгляд, уточнил сир Харвин. — Или я могу быть свободен? Да будет тебе известно, внизу уже накрывают ужин, и я хотел бы успеть, пока другие уважаемые лорды и рыцари всё не сожрали. Тирион выдохнул. Долго, устало. — Просто внимательнее следи за остальными. Я не знаю, кто это — пока не знаю, возможно, даже и ты, — но здесь точно есть предатель. Уверен, что он не среди обычных солдат, это кто-то из наших высокородных гостей. — И, если ты считаешь, что им могу быть и я, то поступаешь крайне неразумно, говоря такое, — сир Харвин был предельно серьёзен. — Но вообще-то я и сам об этом думал. Не только я. Это очевидно: кто-то в этом замешан, и нам ещё предстоит отыскать эту… крысу. Крыса. О, Тирион вспомнил, как в одну из ночей самая настоящая крыса пробралась в его кровать и уселась на грудь. Как он проснулся от щекочущего ощущения — крыса обнюхивала лицо. Тириона передёрнуло от этого воспоминания, и то на первый взгляд незначительное событие выглядело почти как предвестие. Теперь он вполне отчётливо представил, как в ту ночь, помимо крысы, в комнате мог находиться кто-то ещё. Кто-то, кто наблюдал за ним, наслаждаясь реакцией на грызуна. Кто-то, кто беззвучно смеялся, видя растерянного Тириона, содрогающегося от отвращения. Он прятался среди ночных теней и выжидал удобного момента, хотя мог убить в любое время. Тогда ему нужен был только страх — но не смерть. Тирион прекрасно сознавал, что это не более, чем игра его воображения. Несложно представить подобную картину, когда вокруг творятся такие вещи — и специально подкинутую в кровать крысу, и безмолвного наблюдателя, прячущегося в темноте, и посторонний взгляд, и его неслышный, но от того не менее жуткий смех…. Только внутри всё одно разлился неприятный холод. — Что такое? — рявкнул сир Харвин, осознав, что Тирион молчит уже довольно долго. — Нет. Просто задумался. Пойдём. Я бы тоже не отказался съесть что-нибудь перед тем, как вернуться в кровать, — Тирион указал на дверь. — Надеюсь, этой ночью больше никто не умрёт. — Каждую ночь кто-то умирает, — уже спокойным тоном заметил сир Харвин. — Да. Но пусть этой ночью они умирают подальше от нас. *** — И что же вы можете рассказать мне о тайном проходе в комнате сира Эллари? — спросил Тирион у сира Ричарда, который, среди прочих, занимался обследованием Харренхолла. Кажется, его это всё не слишком пугало — скорее вызывало любопытство. Тирион даже немного завидовал подобному настрою. Самому ему совсем не хотелось лезть в сырые туннели, в которых может оказаться множество неприятных сюрпризов. Однако никто пока не погиб и даже не пострадал. Напротив, схема Харренхолла пополнялась новыми штрихами и линиями. — Судя по направлению, он соединяется с другими проходами, в частности с тем, что вёл в покои сира Лукаса, — доложил сир Ричард, прочертив пальцем по той самой карте, показывая, где нужно обозначить новую линию. Тирион специально прихватил её с собой. — Это неудивительно. Все эти тайные ходы так или иначе связаны между собой. — Что по этому поводу говорят строители? Можно как-то решить нашу проблему? Лишить негодяев возможность убивать по ночам? Потому что я вижу расточительным выставлять отряд у каждого возможного прохода или комнаты. Тирион беседовал с сиром Ричардом во внешнем дворе замка, неподалёку от каменного моста, посчитав, что стоит немного подышать свежим воздухом. Мрачные стены Харренхолла, выложенные из чёрного камня, довлели над Тирионом даже сейчас, однако на улице хотя бы не создавалось ощущения, что кто-то медленно, но неумолимо сдавливает глотку. Скособоченные, уродливые башни пялились на людей своими пустыми чёрными глазницами. Укоризненно, недовольно, злобно. Мстительно. Сир Ричард присел на обструганное бревно, заменяющее лавку, и вздохнул, покосившись на замок. В его взгляде тоже присутствовала изрядная доля недовольства. Карта, которую он принялся нервно сворачивать, зашуршала и захрустела в его руках. — Некоторые из них вполне можно заложить кирпичом, разумеется, нужно только приготовить строительный раствор, — наконец, задумчиво проговорил он. — Хотя, на мой взгляд, часть из них всё же следует оставить. — Для того, чтобы выследить в итоге наших загадочных убийц? — догадался Тирион. — И для того, возможно, чтобы самим ими воспользоваться в случае необходимости, — кивнул сир Ричард. — На самом деле, они довольно удобны для того, чтобы покинуть замок обходным путём или зайти к осадившему его противнику с тыла. Вы и сами понимаете: туннели, ведущие на самую поверхность, скорее всего, для того и строились. Ими могли воспользоваться диверсионные группы. — Да, — Тирион задумчиво потёр подбородок. Он снова пренебрёг бритвой этим утром, потому борода его выглядела несколько неряшливо. — Я понимаю. Хотя Харрену Чёрному и его семейству они не слишком помогли. — Тогда — это другое дело, — усмехнулся сир Ричард. — К тому же этот человек, судя по всему, даже не пытался ими воспользоваться, уверенный, что драконий огонь не страшен Харренхоллу, а замок тогда не брали в осаду. Здесь Тирион вынужден был согласиться. Но всё же его тревожило, что потайными путями могут воспользоваться враги — они знали их куда лучше. — Меня интересует другое… Откуда убийцам вообще известно о расположении туннелей? Ведь на чертежах замка они отсутствуют. Это мы сейчас исключительно опытным путём выясняем их расположение. — Значит, у них есть другой чертёж. Тот, на который эти туннели нанесены, — высказал очевидную мысль сир Ричард. — Разумеется. Но откуда? — пробормотал Тирион. — Почём мне знать, милорд? — удивился сир Ричард. — Хотя вопрос, конечно, весьма интересный. Возможно, кто-то дал им эту карту. Украл. Или продал. Вполне допускаю… — он как-то неопределённо покачал головой, хмыкнув. — Что допускаете? — поторопил его Тирион. — Допускаю, что такого рода чертежи могли заваляться в какой-нибудь достаточно крупной библиотеке. Не в местной, — сир Ричард махнул рукой, — от неё, почитай, мало что осталось. Часть книг давно сгорела, а что не сгорело — поедено мышами да развалилось на части от сырости и плесени. — Да-да… вполне возможно, вы правы. Тирион задумчиво кивнул. Вряд ли кто-нибудь из тех, кто строил этот замок, прожил несколько сотен лет, чтобы передать убийцам свои познания. Однако подобного рода чертежи вполне могли где-нибудь сохраниться. Крупная библиотека вполне для такого места подходила. Или хотя бы просто замковый архив какого-нибудь лорда. — Будут у вас какие-то указания? — сир Ричард, пусть и сидел, но лицо его всё равно находилось практически вровень с лицом Тириона, который стоял напротив. — Сегодня я изучу обнаруженные вами места на новом чертеже и поговорю со строителями. И мы решим, какие из них можно заделать уже сейчас, а какие — лучше оставить. На этом пока всё, сир. Спасибо вам за вашу помощь и службу. — Всегда рад быть полезным, — чуть склонил голову сир Ричард, принимая похвалу. Развернувшись на каблуках, Тирион неторопливо направился в сторону главного входа, но вдруг остановился. Взгляд его зацепился за нескольких стражников, которые охраняли проход в богорощу, хотя никто больше и не стремился попасть туда. Не удивительно — место это теперь казалось ещё более тёмным и недружелюбным, словно солнце навеки покинуло его, не в силах пробиваться сквозь разлапистые ветви деревьев. Те как будто переплелись между собой, превращаясь в подобие шатра, что защищал богорощу от дневного света. Конечно, не буквально — иначе подобная странность точно не осталась бы незамеченной, однако Тириону это виделось именно так. На мгновение почудилось, что кто-то смотрит на него из тёмной глубины. Он очутился на перекрестье тяжёлых взглядов — Харренхолла и безымянного, не имеющего формы зла. А после… о боги, после он услышал шелест ветра, бегущего меж деревьев и кустов, и в этом шелесте он различил собственное имя. — Тирион… Тирион… Это вынудило оглянуться по сторонам — а ну как в самом деле кто-то его окликает? Но нет. Похоже, никто, кроме самого Тириона, этого шелестящего и вкрадчивого голоса не слышал. — Тирион… Ощущая привычную дрожь во всём теле, Тирион почти бегом ринулся ко входу в замок. «Не оборачивайся, — неустанно твердил он, словно заклинание. — Ни за что не оборачивайся. Не смотри. Не смотри, иначе пропадёшь». *** В свои покои Тирион почти ворвался, не обратив внимания на удивлённый взгляд сира Маллоуна. Заперев дверь на засов, который, конечно, выглядел сейчас абсолютно жалким и бесполезным, он направился к окну, чтобы осмотреть богорощу на относительно безопасном расстоянии. Однако до окна Тирион не дошёл — внимание привлёк небольшой белый свёрток, лежащий на столе. Оного он там точно не видел вчера вечером, а утром даже не обращал внимания на стол. Тирион с опаской приблизился к безобидному с виду запечатанному пергаменту и, помедлив, всё-таки взял его. С таким видом, будто то была змея. Однако это и в самом деле оказалось всего лишь письмо. От Лимана, как вскоре стало очевидно. Как оно умудрилось очутиться здесь, на столе Тириона, оставалось загадкой. «Весьма тревожные известия, — послание начиналось безо всякого вступления или приветствия. Речь, конечно, шла о смерти сира Лукаса и остальном. И это Тирион ещё не успел написать в столицу об очередном убийстве. — Похоже, всё куда серьёзнее, чем казалось вначале. Это меня беспокоит. Его милость, надо полагать, тоже, однако я, признаться, мало видел его в последние несколько дней. Он выглядел… мрачным и отстранённым. Задумчивым. Дорогой кузен, тебе никогда не казалось странным его поведение? Впрочем, я хотел сообщить не об этом. Хотя, вероятно, ты ещё получишь официальное письмо от Великого Мейстера, подписанное королём, но моё точно попадёт в твои руки куда раньше. Начну со вполне ожидаемого. Яра Грейджой забрала свои корабли и покинула в столицу — судя по всему, она направилась в Эссос. Наверное, ты догадываешься, с какой целью, верно? И, по моим наблюдениям, некоторые из кораблей ушли в сторону Дорна… А другие направляются по Трезубцу к Железным островам. Чем это закончится, можно лишь гадать, но вряд ли чем-то хорошим. До меня доходили слухи, и небезосновательные, о возможном нападении на Север. Что касается причин побега, его величество, насколько я могу судить, чем-то напугал или разозлил леди Грейджой. Да так, что она не пожелала более пользоваться нашим гостеприимством. Но даже это не самая главная новость. В столицу прибыл новый Верховный септон, помазанный в Староместе. Эммет. Вряд ли ты слышал о нём прежде. Святоша этот доставил нам проблем, начиная с беспорядков в городе, когда собрал вокруг себя немаленькую толпу. Что тут творилось, думаю, ты примерно себе представляешь, ведь застал не одно народное волнение, находясь в столице. Собственно, началось всё с того, что кто-то бросил в Эммета камень, угодивший ему прямиком в голову. А закончилось весьма неожиданно — когда пышущий гневом святой человек стоял у ворот замка, грозясь королю карами небесными, Тронный Зал содрогнулся. Недалеко от места, где стоял Железный Трон, образовалась необычного вида дыра. Довольно странная и глубокая: начальник городской стражи со своими людьми отважился спуститься туда, но ничего не отыскал…» На этом моменте Тирион ненадолго прервал чтение, чувствуя, как его затошнило. От волнения, дурного предчувствия, неотвратимой близости беды. Он невольно оглянулся через плечо — туда, в сторону окна, сейчас находящегося за спиной. Туда, где виднелась богороща, и где, судя по скупому описанию Лимана, зиял похожий провал. Это не могло быть простым совпадением. Нет, это совершенно точно не случайно. Тирион знал, чувствовал. И он не сомневался — когда Лиман узнает о случившемся в богороще, он придёт к такому же выводу. Только вот что со всем этим делать? Тирион вцепился в письмо так, что пергамент захрустел и смялся по краям. Глаза с лихорадочном волнении забегали по строчкам. «…кроме, разве что, разветвлённого в разные стороны лабиринта. Ты, кстати, знал, что такой есть в Королевской Гавани? Можно было бы предположить, что лабиринт являются частью переходов Красного Замка, но это не так — они отличаются и, похоже, не сообщаются между собой. Это немного… пугает и обескураживает. Сам я не спускался туда и не испытываю подобного желания, однако дело явно нечистое. Король молчит на этот счёт. Его спрашивали и тогда, и потом, что это может быть, однако он уверяет, что это лишь то, о чём просил септон Эммет. Божественное знамение. Хотелось бы нам всем знать, какие боги за этим стоят и что они имели в виду. Лично я не слишком хорош в расшифровке подобных знаков. Сам же Эммет после этого случая заметно присмирел. По крайней мере, его ярмарочное представление действительно на том и завершилось. Он даже согласился принять приглашение и провести ночь в Красном Замке. Остался в городе. Он и сейчас здесь. Выглядит подозрительным и взволнованным. Едва не забыл тебе сообщить: вместе с ним, кстати, из самого Староместа приехал некий Фрей, посвятивший себя служению Семерым. Он был в числе его охранников. Невозможно его не узнать. Если учитывать то, что и ты мне писал, всё это представляется весьма занятным. Фреи с кем-то в сговоре — только с кем? Я, конечно, попытаюсь узнать. Но пока писать своих предположений не буду, чтобы в случае чего не сбить тебя с толку. Ты спрашивал так же про сира Давоса. С ним всё в порядке. Большего я не могу тебе пока сообщить — он находится на Драконьем Камне. Хотя у меня был один… любопытный разговор с Сэмвеллом Тарли. За сим прощаюсь с тобой, кузен. Будь осторожен и присмотри за Харренхоллом. Я буду наблюдать здесь, и сообщать тебе о любых важных новостях лично. Л.Л.» Не выпуская из рук письма, Тирион огляделся по сторонам, как будто ожидая увидеть поблизости того, кто его доставил. Закрыл глаза, ненадолго, вспоминая о действительно пугающем известии — случившемся в Тронном Зале. Лиман не стал бы выдумывать подобного, да и к чему ему сочинять? Пальцы сжались так, что костяшки пальцев побелели. Обойдя стол, Тирион на неверных ногах направился прямиком к запертой двери и рывком распахнул её. Сир Маллоун тут же обернулся. — Кто-то заходил сюда, пока меня не было? — поинтересовался Тирион, всё ещё не выпуская письма . — Кто угодно. Может быть, слуги? Сир Маллоун задумался ненадолго, после чего медленно покачал головой с весьма озадаченным видом: — Вроде бы нет, милорд… Не припомню, чтобы кто-то даже приближался к вашей двери. В коридоре почти никого не было. По спине пробежал неприятный холодок. Ведь если никто не воспользовался главным входом, значит, письмо доставили другим способом. Через окно или… Но зачем? Зачем? Может быть, Тирион не замечал его прежде, а оно лежало там уже некоторое время? Ведь он и правда не подходил к столу со вчерашнего дня. Хотелось уцепиться за эту мысль, как утопающему — за брошенную ему верёвку. — А что-то случилось? — обеспокоился сир Маллоун, понимая, что Тирион довольно долго молчит. Да и вид у него, надо заметить, был при этом неважный. — Кто-то проник в ваши покои? — Может быть… не знаю, — неуверенно ответил Тирион. — Но ничего страшного не случилось, — торопливо заверил он. — Просто заметил… некоторые изменения. Почему-то ему пока не хотелось кому-то рассказывать о письме от Лимана, которое таким вот странным образом очутилось на столе среди прочих бумаг, к которым он со вчерашнего вечера не прикасался. «Со вчерашнего вечера…» — догадка, словно короткая вспышка света, пронеслась в голове. Тирион сглотнул. «Нет, быть этого не может» , — тут же отринул он нелепую мысль. — Милорд?.. Вам нужна помощь? — вид у сира Маллоуна стал ещё более озабоченным. — Я могу позвать кого-нибудь. Стражу? Или мейстера? — помедлив, неуверенно добавил он. — Не надо, не надо, — спохватился Тирион. — Это просто нервное. Сами знаете, сейчас в замке всякое творится, и я порой становлюсь слишком мнительным. Сир Маллоун кивнул, но поглядывал на Тириона всё ещё несколько подозрительно и растеряно. Дверь опять закрылась, отрезая покои от остальной части замка. Тирион торопливо проковылял обратно к столу и, отложив письмо, принялся лихорадочно перебирать лежащие там заметки, карты, какие-то книги и другие письма. Но ничего нового или подозрительно не обнаружил. Взгляд упал на свечу, сейчас не зажжённую, поскольку за окном стоял день. Но он прекрасно помнил, кто именно зажёг её вчера вечером. Сир Харвин Пламм, вот кто. Догадка всё равно выглядела совершенно нелепой. Идиотской даже. Сир Харвин меньше всего походил на человека, который стал бы доставлять письма от Лимана Ланнистера. Во-первых, он не посыльный, во-вторых, какая ему от этого выгода? Он и к Тириону-то тёплых чувств не питал, не говоря уже про Лимана, который не был ни лордом, ни хотя бы рыцарем, лишь носил фамилию Великого дома. Но в Ланниспорте таким никого не удивишь. — Должно быть что-то ещё. Кто-то ещё, — пробормотал Тирион под нос, уверенный, что сир Харвин не последний кретин. И даже если допустить, что он помог доставить письмо Лимана, не стал бы так глупо подставляться. Конечно, это не было каким-то преступлением или дурным поступком, и тем не менее… Вероятно, кто-то сделал так, чтобы Тирион подумал на сира Харвина. Опустившись на низкий стул, изготовленный специально под его рост, он закрыл глаза. Потёр наморщенный лоб. Как же всё это странно выглядит. Он сейчас так бьётся над загадкой появления этого письма, словно написано оно было не его союзником, а врагом, и содержало в себе не важную информацию, а угрозы расправой. Однако главная проблема заключалась в том, что Тирион попросту не любил вопросы, на которые не знает ответа. Он всегда и всему искал разумное объяснение. Наверное, отчасти поэтому и считал себя неглупым человеком — из-за своей способности быстро ориентироваться в ситуации и понимать происходящее. Сейчас же похвастаться этим не получалось. Вот даже Лиман подбросил новую задачку, не утруждая себя дать хоть малейшую подсказку для её решения. Поёрзав на стуле, Тирион выпрямился и окинул комнату дурным взглядом. Видимо, придётся отложить этот вопрос на потом. Перед ним стоят более серьёзные вопросы. И, пока не придут главные строители, чтобы узнать, какой из проходов целесообразнее заложить, Тирион решил подытожить то, что ему было известно о происходящем в Харренхолле. В сущности, почти ничего, но структурирование информации — первый и важный шаг для поисков ответов. Обмакнув перо в чернильницу, Тирион принялся писать. Строчки выходили неровными из-за волнения, на пергамент то и дело падали уродливые чёрные кляксы, но какая разница? Это ведь не письмо. «1. В Харрентопе пойманы трое человек, которых заподозрили в связи с разбойниками, орудующими в Речных землях. При одном из них была найдена записка, в которой указано количество прибывших в Харренхолл людей, а также место, куда прибудет новая партия снаряжения. 2. Среди пойманных находился Элмар Фрей. Его соратники были повешены, сам он отказался давать хоть сколько-то ценные сведения, хотя явно знает куда больше. 3. В собственных покоях обнаружены убитыми сир Лукас и сир Эллари. Первый случай выглядел скверной имитацией самоубийства. В тех же покоях обнаружились тайные проходы, которыми пользовались убийцы. Сколько их было — неизвестно. Предполагаю, что сигналом к действиям послужила песня. Предположение нелепое». Тирион остановился, посмотрел на ещё один листок, лежащий рядом, прищурился. Глупые слова, выписанные из текста песни. Очередная придурь, отвлекающая от главного. Он ищет то, чего нет. Но всё-таки некий импульс подтолкнул руку, заставил переписать эти слова сюда же. — Чёрный Робин, — Тирион подчеркнул это имя двумя неровными линиями. — Чёрный Робин. Тот, безусловно, был центром этой головоломки, если таковая вообще имело место. Чёрный. Робин. Может быть, имелось в виду нечто иное? Не человек, а некий символ? В голову приходило только название птички — малиновка . Такие птицы, в том числе и редкого чёрного цвета, разумеется, существовали. Но как это могло помочь? Пусть Тирион и читал о каком-то суеверии, согласно которому птичка эта предвещает зарю, но тому, кто убьёт её, грозит вечная ночь. Смерть. Вряд ли, правда, подобное имело отношение к разбойникам. Боги не карают тех, кто вешает на сухой осине грабителя и убийцу. Помедлив, Тирион продолжил записывать, нервно карябая строчку за строчкой. Торопясь, как будто его могли прервать в любой момент. «4. Почти полностью уничтожен отряд, отправившийся к предполагаемому месту передачи оружия и припасов для разбойников. Чудом выжившие не могут предоставит никакой ценной информации. Записка оказалась примитивной приманкой, которую мы радостно заглотили. 5. Не оставляет сомнений тот факт, что в этом участвует кто-то из находящихся в замке. Предателем может быть кто угодно. Вряд ли простой солдат. Возможно, следует придумать способ, которым можно выявить шпиона. 6. Больше всего подозрений вызывают люди из Долины и Простора. Возможно, даже из Речных земель. 7. Есть основания предполагать, что выживших Фреев больше, чем один. Если это так, они замешаны в этом. Один из них сейчас в Королевской Гавани. Прибыл из Староместа вместе с новым Верховным септоном». Старомест. Пришлось снова остановиться, припоминая недавний разговор и неуверенно набросать ещё одну строчку: «В Староместе есть довольно большая библиотека, которую можно отыскать в Цитадели». Разумеется, Цитадель и Звёздная септа — разные места, но сейчас ничего, абсолютно ничего нельзя сбрасывать со счетов. Это прекрасно известно, ведь именно поэтому и заметки касательно слов песни сразу не отправились в мусор. Тирион остановился и встряхнул рукой — она быстро устала писать. Посмотрел на скачущие строчки и едва удержался от того, чтобы скомкать лист. Бесполезная писанина — конечно, в таком сжатом виде картина обрисовывалась чётче, но это никак не помогало. Сплошные загадки и предположения — никаких ответов или даже намёков на оные. В этот момент Тирион как никогда страстно желал, чтобы рядом действительно оказался хоть кто-то, кому он мог полностью доверять. Например, всё тот же сир Давос. Человек честный и благородный. Тирион и сам почти не сомневался, что тот помог Джону Сноу сбежать из Вестероса, но не осуждал — это всё, что можно было сделать в подобной ситуации. Хорошо, что с сиром Давосом всё в порядке. По крайней мере, об этом писал Лиман. А ещё Лиман писал о разговоре с Сэмом, предполагая, что Тирион понимает, о чём речь. Неужели они беседовали о Бране? Может статься, и так. Если это правда, то удивительно, что Лиман не посмеялся с их общего нелепого предположения. Сколько Тирион его помнил, он всегда относился скептически к недоказуемым вещам. Если Иных видели многие, и тому существовали подтверждения, то всё, что касается Брана, пребывает в области чьих-то предположений и догадок. Этот парень так вёл себя с тех пор, как вернулся из-за Стены — что теперь попишешь? Ведь именно за это его и выбрали королём. За его знания, и за то, что он способен был оставаться беспристрастным, и не пытался бы любым способом усидеть на троне, ибо не жаждал власти, предпочитая созерцать вечность и видя всё вокруг. Ведая о прошлом и будущем, храня в себе историю человечества. И всё же Лиман не попытался в письме, хоть парой фраз, высмеять предположения Сэма и Тириона. И упомянул сира Давоса — значит, он уже догадывался или был посвящён в то, что и Давос когда-то участвовал в такого рода обсуждениях. От мыслей начинала болеть голова. И, убрав перо обратно в чернильницу, Тирион сосредоточено потёр виски. Если так будет продолжаться, он, чего доброго, и вовсе сляжет, как древний старик. Надо попросить у мейстера какое-нибудь снадобье, чтобы нормально выспаться и немного успокоить нервы. Потому Тирион решил, что, как только решит вопросы со строителями, отправится в башню, где обреталось несколько мейстеров, и сделает то, что давно следовало бы сделать: попросит помощи. *** Все вопросы со строителями, к радости Тириона, решились достаточно быстро, хоть и не безболезненно: оказалось, что проходы тесно сообщаются друг с другом на разных дистанциях, и отрезать один от другого оказалось весьма проблематично. Ещё и так, чтобы ими осталось возможным пользоваться, не упираясь после некоторой перепланировки в тупик. Потому Тирион заключил, что следует, прежде всего, отыскать те проходы, которые ведут непосредственно в жилые помещения, казарменные залы, бани, горницы, амбары с продовольствием, оружейные и кузницы. Их следовало заложить кирпичом в самую первую очередь. Оставить Тирион велел лишь те потайные двери, которые открывались в общих залах, столовых, отделённых от покоев кабинетах. Работы, безусловно, предстояло немало. К тому же вряд ли в ближайшее время удастся вычислить все возможные ответвления, но теперь появилась какая-то конечная цель и перспективы. Тириона радовал уже только этот факт. Осталось только дождаться очередной поставки материалов — сейчас безопасно пользоваться только водным путём. Пока в распоряжении строителей и каменщиков были оставшиеся запасы строительного раствора и кирпичей. Даже прочие ремонтные работы в самих башнях замка пока отошли на второй план. Безопасность была важнее комфорта. После этого надлежало отметить на чертежах заделанные проёмы и выстроить новый план, согласно которому можно будет перемещаться внутри замковых стен и за их пределами. Оставалось надеяться, что это хоть как-то помешает недоброжелателями и подпортит их планы. Ясно как день, что они ставят целью прежде всего запугивание, подрыв настроений внутри замка, не надеясь — и не пытаясь даже — перебить несколько тысяч человек. Страх — хорошее оружие против врага. Подчас он работает куда эффективнее, чем мечи, стрелы, пики, копья, арбалетные болты и требушеты. Всё это может и не потребоваться, если противник запуган и утратил боевой дух. Нельзя допускать подобного. Здесь несколько тысяч человек — и они не должны бояться горстки негодяев, прячущихся по лесам. На сегодня оставалось, пожалуй, ещё одно дело, кроме посещения мейстеров и сира Ричарда, который живо интересовался судьбой туннелей. Харвин Пламм. Нет, Тирион не собирался пока спрашивать его напрямую, только попытаться намекнуть — и посмотреть на его реакцию. Она тоже может о многом сказать. В конце концов, ведь нет ничего дурного в том, чтобы доставлять послания Лимана. Тириона интересовало лишь, зачем и почему. Как так вообще вышло. Поэтому, отложив ставшие почти ненавистными чертежи и бумаги, Тирион отправился на поиски своего вассала. По крайней мере, таковым тот являлся формально — сам же Тирион никогда не объявлял себя ни лордом Утёса Кастерли, ни уж тем более Хранителем Запада. Об этом порой заговаривал король, но сам Тирион предпочитал не заикаться о подобных вещах. Хотя бы потому что эти титулы ему были не нужны. У него не было ни жены, ни детей, которым он мог бы это всё передать. Он с удовольствием уступил бы это всё Джейме и Серсее, но, коль скоро их не было… Всё это должно достаться одному из выживших детей дяди Кивана. Например, Мартину Ланнистеру. Это было бы справедливо. Тирион же предпочитал оставаться просто Лордом-Десницей. Тем не менее, пока сир Харвин, как и прочие, являлся его вассалом. Пусть и вёл себя так, что сразу и не скажешь. Обнаружился он довольно быстро — Тирион знал, что в свободное время сир Харвин проводит за пределами замка, наблюдая за тренировкой солдат или даже сам участвуя в ней. И ругался при этом обычно по чём свет стоит на тех криворуких идиотов, которые меч впервые видят. Наверное, в том было его отдохновение. Происходило это всё по обыкновению во Дворе Расплавленного Камня, чья неровная поверхность не только мешала без проблем перемещаться, но и создавала условия, при которых следовало следить за тем, куда и как отступаешь. Не всегда ведь удаётся биться на идеально ровном месте. Внутренний двор, залитый во время сожжения замка лавой, был чёрным, как и всё прочее. Ближе к замковой стене находился колодец, к которому время от времени подходили взмокшие солдаты, чтобы опустить деревянную плошку в ведро и выпить немного воды, а то и вылить её на свалявшиеся от пота волосы. Тирион сразу заметил могучую спину человека, сидевшего на лавке чуть поодаль. И небольшую флягу, которую сир Харвин сжимал в руках. Вряд ли там плескалась вода. — Сегодня ты предпочитаешь смотреть издалека? — задал вопрос Тирион, подходя ближе. Сир Харвин оглянулся. — Боюсь, снова зашибу кого-нибудь из этих хлюпиков, — сказав это, он сделал ещё одни долгий глоток из фляги. Пахло вином. А после с некоторой неохотой закупорил горлышко и хмуро уставился на Тириона. — И то верно. А люди сейчас ресурс не менее ценный, чем всё остальное, — заметил Тирион, вскарабкиваясь на лавку рядом с сиром Харвином. Вместе они смотрелись до ужаса комично: высокий, широкоплечий и крепкий Харвин Пламм — и карлик. Наверное, издалека Тирион мог бы сойти за его малолетнего и крайне уродливого сына. — Что ты хотел сообщить? Никогда не замечал за тобой интереса к упражнениям с мечом, — пояснил сир Харвин, заметив вопросительный взгляд Тириона. — Не нужно думать, что я какой-то глупец только из-за моего роста. До меня тоже многое доходит довольно быстро. Ты и сам знаешь. Последнее замечание прозвучало почти двусмысленно. Тирион хмыкнул. — Сегодня получил письмо из столицы. От Лимана, — он сделал паузу, наблюдая за сиром Харвином, но тот выглядел совершенно равнодушным. — Он пишет о тревожных вещах. — Каких же? — Твердокаменный сохранял невозмутимый вид. — О разных… Кстати, ты вообще знаком с нашим новым мастером над шептунами? — вопрос прозвучал почти невинно. — А, да что ты будешь делать, кретин криворукий! — Тирион не сразу сообразил, что это не ответ на вопрос: сир Харвин раздражённо прокомментировал неумелый выпад одного из солдат и сплюнул себе под ноги, прямо на чёрные камни. — Неуклюжий, что твоя корова… — уже тише проворчал он и, не отрывая взгляда от сражающихся, продолжил уже спокойно. — Лично — нет, хотя и знаю, о ком ты говоришь. Он ведь действительно шепчет, да? Ему глотку в детстве перерезали. Несчастный случай, вроде бы, но на деле, говорят, всё было несколько иначе, — Харвин, потеряв интерес к мечникам, вытащил из-за пояса кинжал и принялся сосредоточено вычищать кончиком лезвия грязь из-под ногтей. Некогда у Бронна тоже имелась подобная скверная привычка. Тириона передёрнуло от столь неожиданного и невольного напоминания. — Но какое мне может быть до него дело? — Харвин продолжал заниматься неприглядной гигиенической процедурой, по-прежнему не глядя на Тириона. — Наверняка ты выбрал подходящего человека на роль шпиона. Скользкого и вертлявого. Тирион задумался: он выбирал того, кому можно доверить столь ответственное дело, как разведку. Того, кого он знал с детства. И у кого всегда был определённый талант к такого рода вещам. Так что сир Харвин был прав. Лиману подходило то, чем он теперь занимался. — Это всё? Странные у тебя вопросы, — тем временем Харвин закончил с очередным ногтем, убрал кинжал и устремил на Тириона тяжёлый взгляд. В его коротко постриженной светлой бороде виднелось несколько подсыхающих винных капель. — С чего бы тебе обсуждать со мной Лимана Ланнистера? Я ведь действительно лично с ним не знаком. Он не выглядел, как человек, который лгал. Не то, чтобы Тирион верил в кристальную честность Харвина Пламма, но всё-таки тот не был настолько хорошим актёром. Иногда по глазам видно, что человек что-то скрывает. Но грозный взгляд Харвина свидетельствовал явно о чём-то ином. — Нет, просто… — Тирион снова задумался, стоит ли говорить напрямую. Но что он, в сущности, потеряет? — Как мне показалось, это письмо очутилось на моём столе после того, как ты заходил в мои покои. Поэтому… Договорить Тирион не успел — сир Харвин неожиданно расхохотался, откинув голову назад. Да так громко, что даже заглушил звон и скрежет стали. Мужчины, тренирующиеся во дворе, оборачивались на этот звук, напоминающий не смех, но катящиеся с высокой горы глыбы камней. Тирион же почувствовал себя совершеннейшим дураком. Отсмеявшись, сир Харвин смахнул выступившие слёзы. — Давно меня никто так не веселил, уж и не припомню, когда вообще смеялся в последний раз, — его тяжеленная рука хлопнула Тириона по спине, от чего тот едва не свалился с лавки носом в землю. — Даже не стану строить догадки, как ты вообще пришёл к такому выводу. Думаешь, я мальчик на побегушках у твоего мастера над шептунами? Посыльный? Наверное, это звучало бы даже оскорбительно, не будь так нелепо. Сир Харвин продолжал ухмыляться. — В этом нет ничего оскорбительного, — Тириону весело не было. Не было, по правде сказать, даже стыдно. — И ничего преступного, кстати, тоже. Мне просто стало интересно, как оно ко мне попало, и кто его принёс. Если ты, то почему. — Ну что ж, в таком случае повторю свой давешний совет: тебе стоит быть крайне внимательным и осторожным, — сир Харвин наклонился чуть ближе и, обхватив плечи Тириона, зашептал ему почти в самое ухо. От него пахло вином, а лежащая на плечах рука оказалась такой тяжёлой, что невольно пришлось согнуться. — Вокруг полно всякого рода крыс, так что не теряй бдительности. Письмо от твоего Лимана — действительно вещь совершенно безобидная, но в следующий раз это может быть что-то намного опаснее. Гляди в оба. Тирион попытался отстраниться, но сир Харвин держал крепко. Впрочем, он почти сразу же ослабил охватку, а потом и вовсе убрал свою здоровенную ручищу. — Я напугал тебя? — хмыкнул он. — Не бойся. Не меня тебе стоит бояться. — Кажется, ты всё-таки успел изрядно набраться, — Тирион нервно поправил камзол, одёргивая его. — Чушь, — сир Харвин и покосился на мечников, вновь вернувшихся к своему занятию. Скрежет стали, заполнивший двор, ненадолго отогнал неприятные мысли, наполнил пространство жизнью. — Но ты ведь всё равно запомнишь то, что я тебе сказал. — Как тут забыть. Но об этом я знал и так, — Тирион, махнув рукой, заторопился обратно. Точнее, прочь от сира Харвина — в замок он возвращаться как раз не спешил. Главное — держаться подальше от богорощи, даже не подходить к ней. Вместо этого он решил пройтись вдоль замковых стен. Там, где нет ни чардрев, ни посторонних людей. Он неспешно прошествовал вдоль восточной стены, где находилась башня Призраков, миновал крохотную дубовую дверцу — нынче надёжно запертую калитку, у которой несли караул два стража, и ворота, охраняемые уже большим количеством людей. Неподалёку от башни со зловещим названием виднелась давно разрушенная и заброшенная замковая септа, которую никто не торопился отстраивать заново. Мимоходом Тирион отметил, что даже монструозным, кажущимся нерушимыми крепостным стенам требуется ремонт — кое-где виднелись немалые щели, нуждавшиеся в строительном растворе, а где-то осыпалась и каменная кладка. Но всё это чуть позже, когда они разберутся с самим замком, отрезав крысам часть их знакомых путей. «Неплохо было бы придумать и мышеловки». — Мышеловки, — Тирион произнёс это уже вслух, касаясь прохладного камня в том месте, где сквозь небольшую щель сумел пробиться какой-то зелёный росток. Его надлежало выкорчевать, пока дерево не пустило корни, тем разворотив стену. Природа, какой бы хрупкой порой ни казалась, сильнее человека и сильнее чего бы то ни было. Природа всегда побеждает. И маленький зелёный росток на деле способен пробить даже толстый камень. — Мышеловки. Тирион обернулся на Харренхолл, мрачной громадой нависающий над двором. Кажется, сейчас замок как-то зловеще улыбался, словно смеялся над мыслями и намерениями человека. — Я подумаю над тем, как устроить сюрприз для наших гостей, — тихо поделился с невидимым собеседником Тирион, едва заметно улыбаясь ему в ответ. — Они ведь любят сюрпризы. Замок вполне ожидаемо промолчал. Порой это походило на какое-то состязание или жестокую игру, которую против Тириона вёл сам Харренхолл, а не люди. И чем дальше, тем больше у него создавалось такое впечатление. Наверное, потому что Харренхолл всегда любил убивать людей — и потворствовал тем, кто явился с целью пролить чужую кровь. Кошмарное место. Ужасное. Само его появление на свет сопровождалось тысячами жертв, не только погибших при строительстве, — теми, кого ограбили и пустили по миру ради его возведения, приковывали к волокушам, сгноили на рудниках. И в смертельной горячке, в невыносимых родовых муках на свет появилось это чудовище, порождённое чужим безумием и жаждой крови, которую примешивали к строительному раствору, намертво скрепившим камни. Корабль-призрак, плывущий сквозь туман времени и пожирающий своих пассажиров. По землям королевства прокатываются кровопролитные войны, династии сменяют друг друга, лорды грызутся за каждый клочок земли. А он всё плывёт и плывёт, несмотря на бреши и пробоины. Пассажиры продолжают всходить на его борт — и гибнуть. Или исчезать бесследно, пожираемые ненасытным нутром корабля. Губы Тириона искривила уже не улыбка — кривая усмешка. — Но это не может продолжаться вечно. У каждого корабля есть свой срок службы. «Да, — мог бы ответить Харренхолл. И даже казалось, что вот-вот ответит, что со дна колодцев и сырых подвалов поднимется его усиленный эхом глас. — Да, это верно. Только чей срок закончится раньше — мой или твой? Стоит проверить». Конечно, Тирион додумал это себе, в его воображении голос замка и вовсе мучительно напоминал вездесущий голос Тайвина Ланнистера. Только чуть более преисполненный яда. Но не приходилось сомневаться — если бы Харренхолл действительно умел говорить, от его настоящего голоса можно было окончательно лишиться рассудка. *** Слышать глухой стук внутри замковых стен поначалу было тревожно — и вместе с тем звук этот внушал смутную надежду на грядущее спокойствие. Хотя бы относительное. Тирион чувствовал себя, как человек, пытающийся выдрать зубы у огромного монстра. Как бы не разъярить его тем пуще прежнего. Однако убийцы и без того достаточно порезвились. Больше Тирион не намеревался давать им ни малейшего шанса. Все патрули в замке были усилены, и сейчас не занятые в заделывании проходов строители обследовали комнаты на предмет пока не обнаруженных лазов, которыми могли воспользоваться злоумышленники. Шум в Харренхолле затихал только ночью, и утром возобновлялся. Так минуло почти три дня, пока не наступил момент отбытия сира Патрека с его особым поручением — доставить Элмара Фрея в Риверран и устроить облаву на разбойников в Речных землях с отрядом в тысячу человек. Сир Эндю и сир Майнард, которым надлежало помочь сиру Патреку в этом благородном начинании, выглядели воодушевлёнными — видимо, им не терпелось показать себя в деле. Главное, чтобы то не оказалось для них последним. Тирион отмахивался от подобных мыслей — подчас он слишком преувеличивал могущество своих врагов, наделяя их едва ли не магической силой. Но лучше уж так, чем недооценивать противника. Последнее могло обойтись им всем куда дороже. Как это уже случилось с королём. Выйдя во внешний двор, где уже собралось приличное количество народу, Тирион огляделся: люди шумели, даже смеялись. До слуха доносилось ржание и храп гарцующих в нетерпении лошадей, шорох гравийных дорожек. Кто-то поправлял подпругу, кто-то проверял телегу с провизией. Под ногами крутились псы, надеясь вытащить тайком что-нибудь с повозки, но неудачливым воришкам то и дело отвешивали пинков, сопровождавшихся гневными окликами и ответным жалобным поскуливанием. У распахнутых настежь ворот, через которые уже неторопливо прошествовала первая колонна пеших, не было слышно гулкого стука, а человеческие голоса наполняли это место жизнью. Элмар Фрей уже сидел, скованный цепями по рукам и ногам, в закрытой повозке с единственным крохотным окошком, забранным решёткой. Было принято решение, что внутри неё поочерёдно будут ехать Патрек, Эндрю и Майнард, а так же один из солдат. Пленник был в цепях, но за ним требовался глаз да глаз. Тирион в шутку даже думал отправить в эту поезду Сэймона, который, кажется, загрустил от того, что ему придётся разлучиться с Элмаром и его болью, однако отмёл подобную мысль. К тому же сир Харвин, которому Элмар и служил, этому воспротивился: он не пожелал отпускать Сэймона, поскольку тот был в первую очередь верным слугой, выполняющим его поручения. Тирион не стал спорить, тем более, что всерьёз и не намеревался так поступать. Поскольку всё, что мог теперь Сэймон — разве что пугать Элмара своим видом. Если тот вообще его боялся. — Что ж, пожелайте нам удачи, милорд, — с улыбкой попросил сир Патрек, похлопывая своего жеребца. — Нам предстоит непростая задача. — Надеюсь, вы успешно с ней справитесь, — искренне ответил Тирион. Он действительно на это надеялся. — Пусть Семеро хранят вас в пути. — Мы и сами сдюжим, — сир Эндрю, поправлявший сбрую, обернулся, услышав разговор. — Как я понимаю, — Тирион посмотрел в сторону повозки, где сидел Элмар, — первым честь ехать с нашим подарком для лорда Эдмара и его леди-жены выпало сиру Майнарду? Патрек и Эндрю переглянулись. В глазах их промелькнули лукавые искры. — Да. Мы бросали жребий, — пояснил сир Патрек. — Нам показалось, так будет куда честнее. — Право ваше, — не стал спорить Тирион. — Главное, доставьте его в Риверран. Лорд Эдмар уже получил ваше письмо? — Уверен, что да. Если ворона не сбили, — тише добавил сир Патрек и чуть нервно почесал мизинцем уголок глаза. — В любом случае, даже если наш визит вдруг станет для него неожиданностью, я смогу всё объяснить. Мы же не осаждать его замок едем. — И то верно, — хмыкнул Тирион. Хотя после всего случившегося Риверран наверняка оказался бы довольно простой целью. Речные земли так и не оправились после казавшейся теперь столь давней Войны Пяти Королей. Наверное, потому что до них долгое время никому не было дела, а лорд Эдмар находился в плену у Ланнистеров, разлучённый со своей женой. Только теперь появился шанс всё наладить, однако появились эти негодяи. К тому же Тирион помнил о небольшом конфликте, возникшем между лордом Эдмаром и его племянницей из-за пошлины за проезд торговых караванов через Речные земли. Последний вопрос, впрочем, можно было решить куда проще, не прибегая к помощи оружия. Сир Патрек оглядел двор: люди продолжали покидать надёжные крепостные стены, проходя или выезжая через могучие ворота под взглядами десятков амбразур. За пределами Харренхолла уже собирались зеваки — немногочисленные жители Харрентона. Они глазели на всадников и пехотинцев. — Путь до Риверрана займёт порядка недели, — заметил сир Патрек, тоже провожавший взглядом вооружённый отряд. Мимо него и Тириона, чуть подпрыгнув на выступающем из дорожки камне, проехала гружёная провизией телега. Возница цветасто выругался. — Если, конечно, мы не столкнёмся с серьёзными препятствиями. — Полагаю, к ним вы так же подготовились? — уточнил Тирион. — Вполне, — почти с гордостью заверил сир Патрек, позволяя себе широко улыбнуться. — Не сомневайтесь. Здесь достаточно людей, чтобы справиться с шайкой головорезов, если те вздумают на нас напасть. — Главное — внимательно следите за Элмаром. Я хочу, чтобы он оказался в Риверране в целости и сохранности. — Глаз с него не спустим, — снова вмешался сир Эндрю. Он успел взобраться на лошадь и глядел на Патрека и Тириона сверху вниз. — Не бойтесь за этого мальчишку, никуда он не денется. Тирион хотел сказать, что не был бы столь в этом уверен, но счёл за лучшее промолчать. — Что же до обратного пути, — продолжил сир Патрек, — то всё будет зависеть от того, как быстро и успешно нам удастся изловить хотя бы часть недобитков. Но, по крайней мере, у нас не будет этого довеска, — он мотнул головой в сторону повозки. — Если получится, я бы хотел, чтобы вы привезли кого-нибудь живым для разговора, — Тирион надеялся, что другие окажутся более общительны, чем Элмар, и менее терпимы к боли. — Но и не уходите слишком далеко. Мне лишь нужно, чтобы вы прочесали местность от Риверрана до Харренхолла по прямой, немного расчистив окрестные дороги от этой падали. Хотя бы распугали её. — Именно так мы и намеревались поступить, — сир Патрек поставил ногу на стремя и с лёгкостью вскочил на лошадь. Похоже, ему не терпелось отправиться в путь, а слушать нервные наставления Тириона изрядно наскучило. Утреннее солнце коснулась начищенных до блеска наплечников сира Патрека, заставляя зажмуриться. И Тириона пронзила очередная страшная, тревожная мысль. Точнее, воспоминание. Он вновь вдруг вспомнил Бронна. Но иначе, чем как это случилось с Харвином Пламмом. Нынешний момент удивительно походил на их прощание с Бронном в Королевской Гавани, когда новый мастер над монетой отправлялся в Простор, чтобы лучше узнать некоторых из своих вассалов и посмотреть поближе на принадлежащий ему Хайгарден. Тогда Тирион не знал, что они с Бронном видятся в последний раз — и боялся, как бы история не повторилась. Она ведь так любила повторяться… Нет, нет, всё не может случиться снова. Вряд ли сира Патрека и остальных кто-то попытается отравить в Риверране, подсунув какую-то девку. Существовали и другие способы погибнуть в пути, но Тирион гнал от себя эти мысли. Сир Патрек, заметив, как помрачнело и изменилось лицо Тириона, проговорил: — Не бойтесь, милорд, — Тирион не мог разглядеть его лица из-за бившего в глаза солнца, — мы уже не дети, и уж с таким поручением способны справиться. Оставалось лишь кивнуть и попытаться разделить подобную уверенность, пусть это и получалось скверно. Люди продолжали выезжать за пределы Харренхолла, устремляясь к широкой и грязной дороге, чтобы после повернуть на северо-запад, к Риверрану. Навстречу всем тем опасностям, что поджидали их среди деревьев, кустов и болот. На большой дороге. Павозка с Элмаром уже скрылась из виду, затерявшись в толпе, и Тирион судорожно выдохнул. Раздался протяжный скрип — ворота закрывали за последним человеком, покинувшим замок. Тирион, всё ещё щурясь, обернулся на Харренхолл. Тот, казалось, злобно и насмешливо ощерился в ответ на этот взгляд. Они привычно остались один на один. Странное, мучительное и неочевидное для остальных противостояние продолжалось. Человек — против камня.