Время будить королей

Мысленно Санса называла это днями, когда тьма поглотила солнце. Но произносить такое вслух было слишком долго, от того она лишь говорила «во время темноты» — и это тоже соответствовало действительности. Ведь и правда царила тьма, озаряемая лишь светом далёких звёзд. Люди старались не покидать лишний раз своих жилищ, словно сам воздух снаружи был отравлен. В первый день, когда солнце исчезло окончательно, Нимерия выла в богороще так протяжно и безутешно, что Санса этого не вынесла — вопреки уговорам Рикарда, покинула и свои покои, и замок, чтобы забрать лютоволчицу. Не оставлять её в темноте богорощи одну. Поначалу казалось, что та снова откажется идти, но, к приятному удивлению Сансы, Нимерия почти сразу выбежала на зов, ткнулась большим влажным носом в живот, как будто ища защиты. Нимерия дрожала. Они обе дрожали, но звериное и в то же время почти родное тепло согревало во мраке и холоде этой ночи. Боги, как бесконечна бывает тьма. Иногда Санса думала о Сигмунде, который вместе со своими людьми за пару дней до всего этого отправился в Белую Гавань, чтобы повидать город, познакомиться с лордом Мандерли, а уже оттуда вернуться домой — и привезти своих людей в Винтерфелл. Вместе с ним Санса передала два письма: для Вилиса Мандерли, и для Виллы, как обычно. Нескоро ещё, должно быть, они свидятся. Сир Вендел же успел явиться в Винтерфелл незадолго до того, как всё началось, и порадовался тому, что вовремя добрался. Не хватало ещё, приговаривал он тревожно, заблудиться. Мало ли, что могло произойти в дороге. Особенно в темноте. В этой тягучей, вязкой темноте, которой не должно существовать. Которой нет места в нормальном мире. Если всё же есть, в таком случае места не найдётся уже людям. — Думаете, это они, Белые Ходоки? — спросил мастер над оружием Доннел Уэллс, когда спустя два дня обитатели замка собрались в Великом Чертоге. В просторном зале, пропахшем человеческим страхом, вновь поставили множество столов. Но почти никто из присутствующих не прикасался к еде. Ощущения празднества не было, потому что и повод оказался не из весёлых. Будто они явились сюда помянуть сам свет и саму жизнь. Солнце не появлялось уже второй день. Второй день, казавшийся безрадостным годом. Веками, тысячелетиями темноты. Может быть, это и была та самая Долгая Ночь, о которой столько говорили? Только пришла она теперь, когда не стало Иных и их армии. Ерунда. Не может такого быть. Санса старалась об этом не думать, но отмахиваться от подобных мыслей становилось тем сложнее, чем больше мрачнели лица присутствовавших в Винтерфелле. Во взглядах их она видела ту же тревогу. Те же сомнения. Опасения. Почти ужас. Уберегите нас от такого, боги Новые и Старые! Если темнота озарится вспышками холодных и синих, как далёкие звёзды, глаз, что им останется делать? Поэтому, когда мастер над оружием в простоте своей задал вопрос — и сделал это довольно громко, так, что услышали все, — Санса не сразу нашлась с ответом. Не только, потому не знала его, но и от того, что не желала показать собственный страх. — Нет, не говорите глупостей, — строго ответила она. Тормунд, сидевший поблизости, хмуро посмотрел на неё, а потом вдруг ухмыльнулся, словно слова Сансы его отчего-то позабавили. Его рыжая растрёпанная шевелюра и борода, казалось, ярко пылали в пламени свечей. Рикард, как, впрочем и все остальные, прекрасно слышал и вопрос сира Доннела, и негромкий ответ Сансы. Король-консорт выглядел нервным, бледным, что не удивительно. Мейстер Уолкан, когда ему принялись задавать вопросы о столь странном явлении, только и мог, что качать головой и обещать отправить ворона в Цитадель. Ворона-то он отправил, да только ответа ещё поди дождись. И ведомо хоть кому-то в Староместе о природе столь странного явления? Уолкан уверял, что ни в каких книгах не встречал ничего подобного. В легендах о Белых Ходоках, разумеется, содержались всё те же рассказы о Долгой Ночи, но, если им и верить на слово, в стародавние времена ей предшествовали иные знамения. Вроде падающих с неба звёзд. Но ведь ничего такого не произошло. Просто в один день на восходе появилось пятно, которое через время и вовсе заслонило солнце. Как печная заслонка закрывает собою пылающий в раскалённой печи огонь. Удивителен тот факт, что очертания солнца оставались при этом различимы, и напоминали чёрную кляксу на тёмно-серой бумаге. Лучше бы оно вовсе исчезло. Лучше бы тьма прекратила источать незримое сияние, пусть то и мнилось невозможным. — Я бы не был так уверен, — добавил Рикард и огляделся, — нам следует быть готовыми ко всему. Даже к возвращению старых врагов. У Сансы едва не дёрнулся нервно уголок рта, и она с превеликим трудом подавила этот неприятный импульс собственного тела. — Вот здесь я согласен, — покивал Тормунд. Он заговорил таким тоном, словно рассуждал о сущей, едва ли не занятной ерунде. — Согласен. Не нужно сразу отбрасывать и эту возможность, хотя сам я тоже сильно сомневаюсь, что это они вернулись. Как бы ни приключилось чего похуже. Он с шумом опустошил свою чашу. Люди принялись за еду, но довольно вяло. Никаких тебе громких бесед, смеха, здравниц и грохота чаш. Челядь, как призраки, сновали промеж столов, время от времени убирая блюда и ставя новые. Забирая грязную посуду. Между лавками рыскали такие же удручённые, как и люди, псы, надеясь заполучить брошенную кем-нибудь кость. Нимерию Санса отпускать не рискнула, как бы не случилось чего, так что лютоволчица сейчас находилась в Великом Замке, в королевских покоях, куда ей заранее принесли едва ли не половину свиной туши. Кажется, Нимерия этим подношением осталась вполне довольна. А зубы у неё были такие, что она ими бы справилась и с небольшим деревцем, не говоря уже о крупных костях. Зубы и когти — вот главная причина, по которой не следовало отпускать её свободно гулять по замку среди незнакомых людей. Нимерия иногда бывала очень непредсказуема, к тому же не раз пробовала человечину на вкус, когда бегала во главе стаи волков. Там, в Речных землях. По крайней мере, в этом была уверена Арья. Один из одичалых — Стейн? — вытер рот. И тут же его открыл. Санса успела заметить, что у него, как и у многих других одичалых, на удивление хорошие зубы. Хотя случалось видеть у некоторых из них и гнилые пеньки, но реже, чем в более южных землях, как ни странно. С запахом же немытого тела быстро справилась горячая ванна. — Теперь только осталось решить, как быть дальше, учитывая всё, и как нам поступить с темнотой, — заметил Стейн, с удовольствием обгладывая и разгрызая кость, как пёс. С чмоканьем высосал мозговой сок, отбросил перемолотые челюстями осколки на тарелку. Вытер руки прямо об одежду. Кое-кто из высоких гостей поморщился. — Лучше тебе рот свой занимать едой, а не разговорами, — посоветовал ему Тормунд, который по-прежнему оставался их вожаком. По крайней мере, для этих людей. — Что же можно поделать с этой темнотой? — развёл руками Рикард. В чаше его плескалось вино, в котором подрагивало отражение свечей. Он пригубил, выпивая напиток вместе с растворившимся в нём пламенем. — Только приспособиться... если это надолго. — Не может так быть! — лорд Харвуд Стаут, который по-прежнему оставался в Винтерфелле после путешествия на Скагос, едва с места не вскочил. — Не бывает так. Санса хотела было что-то ответить, но вместо неё это сделал Рикард. Оно покосился на нервного и бледного лорда Харвуда и, усмехнувшись сардонически, поинтересовался: — В самом деле, милорд? Не хотите ли доложить об этом темноте за пределами замка? — рукой с зажатой в ней чашей, он коротко мотнул в сторону дверей. Несколько алых капель упало на скатерть, расплываясь. — Может статься, она прислушается. Будете нашим спасителем. Уверен, моя августейшая супруга жалует вам новые земли за этот подвиг. Кто-то тихо прыснул в кулак, но Санса не увидела, кто именно, да и сама она едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. Иногда Рикард прекращал её раздражать. Он умел держать себя в руках, несмотря на всеобщий — да и собственный — испуг. Пёс так и не появлялся... бродил где-то там, впотьмах, и Санса старалась не думать об этом. Не представлять. Хотя и Рикард был не тем человеком, который помог бы эти мысли прогнать. Только сам Сандор Клиган был на такое способен. Лорд Харвуд умолк, так и не найдя, что возразить, и Санса оглядела всех присутствующих. Вольный народ прибыл за день до того, как солнце начало исчезать, и оставался здесь до сих пор. А они так и не обсудили всё, как следует. Не поговорили со всеми. Санса считала это необходимым. Чувствовала, что так надо. Поэтому и собрала всех в Великом Чертоге. На запоздалый и очень, очень мрачный пир, словно они провожали кого-то в могилу. Может статься, что и целый мир. *** Первое, что сделал Тормунд, когда оказался во дворе Винтерфелла, так это спросил: — Где он? Здесь прячется, а? Санса сразу поняла, о ком речь. И не диво. Она догадывалась, что вольный народ — часть его, по крайней мере, — станет искать Джона. Многие хорошо относились к нему после всего, что им довелось вместе пережить. Он стал для них чем-то сродни Манса, хотя никто и не называл его королём. Джон пробыл в Винтерфелле совсем недолго и мало что успел рассказать о своей жизни за Стеной, в Теннии. Арья же, с которой он повстречался совершенно неожиданно у Стылого берега, говорила, что с ней он тоже ничем таким не делился. Не хотел. Санса его не винила. Винить она могла только себя, потому что до сих пор её терзало это странное чувство. Неправильное. Джон, похоже, так и её и не простил. Впрочем, думать об этом не следовало. Следовало только дать Тормунду ответ. — Джона здесь нет, — ровным тоном заверила Санса. — Он отбыл из Винтерфелла уже довольно давно. Вряд ли догоните. Люди, приехавшие вместе с Тормундом, недовольно зароптали. Выглядело так, словно они явились сюда покарать его или вовсе убить. Но, конечно, это было не так. Скорее, так выражалось их разочарование. Сам Тормунд только раздосадованно сплюнул себе под ноги, пусть наверняка ожидал чего-то подобного: — Сбежал подальше, потому что знал, что случится, когда мы его отыщем, — хмыкнул он. — Отвесить бы ему пару добрых оплеух. — Вас сюда привели только поиски Джона? — уточнила Санса. Тогда ей хотелось поскорее вернуться в замок, подальше от зябкого, сырого ветра, от которого не спасали даже высокие крепкие стены Винтерфелла и тёплая одежда. О, если бы она знала, что скоро наступит тьма, то осталась бы на свету так долго, как только могла. И пусть бы от ветра у неё заледенели пальцы. Солнце как раз только взошло, заливая алым светом пики башен, неспешно облизывая высокие ворота. — Не только, — мотнул головой Тормунд. Он огляделся, оценивая количество людей. Санса намёк поняла. И вскоре, велев проводить гостей в замок, а лошадей свести в конюшню, самого Тормунда пригласила к себе в покои. Тот не захотел отдохнуть первым делом, хотя от чаши горячего вина и тёплой еды отказываться не стал. Вино по-прежнему казалось ему слишком лёгким, но главным его преимуществом тогда была температура. На Севере так и не наступила долгожданная весна, и погода стояла по-прежнему похожая больше на позднюю осень. Казалось, всё замерло где-то на середине, остановилось в нерешительности, несмотря на траву, что поначалу пробивалась сквозь снег. — Странные вещи творятся там... не захотел говорить при твоих людях. Вы, южане, такие пугливые, когда речь заходит о правде. Ещё и принимаетесь её отрицать, — пояснил Тормунд, когда разделался с огромной тарелкой горячего говяжьего супа. — Кое-чему мы всё-таки научились за это время, — Санса чуть склонила голову на бок. Они по-прежнему были для вольного народа южанами, пусть Стена, разделяющая их когда-то, и превратилась в некую формальность. Это не обижало. — Так рассказывай, что ещё случилось. Невзирая на ровный тон, Санса испытывала немалое волнение. Почти трепет. Чувствовала, как в внутри всё напряглось. — Вначале скажи, куда направился Джон Сноу? — Собираешься идти за ним? Первым делом он побывал в столице, а потом... — Санса пожала плечами, сознавая, что не слишком горит желанием обсуждать этот вопрос. Эта тема была для неё ещё слишком болезненной. Само имя Джона, произнесённое вслух, резало больно, до крови, как лезвие ножа. — Потом исчез. Я не знаю, где он. Никто не знает. Джон сбежал. — Быстро же он бегает! Или скорее летает, прямо как ворона, — рассмеялся Тормунд, откинувшись на спинку стула. В бороде у него виднелись хлебные крошки. — Чего он там вообще забыл? Говорил же, что южнее Стены больше ни за что не сунется, а уж в тот вонючий город — и подавно… — Ему прислали письмо, — скупые, чуть отрывистые реплики Сансы явно не удовлетворяли интерес Тормунда. — Мой брат прислал. Младший брат. Брандон Старк. Нынешний король. Тормунд задумался, явно резюмируя только что услышанное. Вслух сказал: — Значит, письмо вынудило бежать его отсюда, а потом — и из Королевской Гавани. Вот что буквы с человеком творят. Недаром я никогда не стремился грамоте научиться. Опасное это дело. Санса улыбнулась. Манера речи Тормунда забавляла её. От его непосредственности становилось как-то сразу легче. Вообще-то, он был неплохим малым. Не говоря уже про то, что они все пережили здесь, в Винтерфелле. — Ладно, подумаю об этом чуть позже. А пока слушай, Санса, у меня есть, что рассказать. Я ведь действительно не только из-за твоего брата здесь. Ха. Надо мне больно из-за одной беглой вороны тащиться в такую даль. Ухмылка медленно сползла с его обветренного лица. Перестала улыбаться и Санса. — Говори, — не приказала, но мягко, с некоторой опаской попросила она. — К чему нам следует готовиться? — Готовиться или нет, точно не скажу, — Тормунд сделал несколько щедрых глотков горячего вина, чуть поморщился и вытёр усы тыльной стороной ладони, — но дела творятся странные, знаешь ли. Санса не слишком хорошо была знакома с Тормундом, но, кажется, впервые видела, чтобы он мешкал. Нерешительность явно не входила в число его недостатков. — Вначале, когда мы пришли в поисках Джона на Стылый берег, к моржовым людям... нам рассказали, что произошло. Не только о том, что Джону вдруг вздумалось туда идти, потому что ему приснился один из волчьих снов, — это Тормунд проговорил чуть тише. Как и всякий одичалый, он свято верил в существование варгов, оборотней, как верил и в волчьи сны, потому никогда не подвергал сомнению способность Джона их видеть и на время становиться Призраком. Санса тоже почти не сомневалась в подобном. После Брана, после Белых Ходоков... не самая удивительная вещь на свете. Ведь и ей самой когда-то снилась Леди — снилась даже после своей смерти. Её глазами она видела простирающийся вокруг Север, носила эти видения в своём сердце, пока не стала с ними единым целым. Поэтому она только кивнула. Продолжай, мол. — Но ты, наверное, и без того знаешь, чем всё закончилось: этот сон заставил его отправиться к Стылому берегу, где он напоролся не только на местных людоедов, — при воспоминании об этом Тормунд поморщился и, кажется, едва не сплюнул на пол, — но и нашёл свою сестру Арью. А ещё — Призрака и Нимерию, — он мотнул в сторону лютоволчицы, дремавшей тут же. К Тормунду она отнеслась очень благодушно. Конечно, всё это Санса помнила. И то, что Джону помогли добраться до Медвежьего острова, откуда они с Арьей и отправились в Винтерфелл. Тормунд тем временем продолжал. — Честно говоря, я не ожидал, что Джон Сноу это сделает. Я имею в виду, что он и без того достаточно страдал из-за южан, из-за всего, что с ним случилось. Не нужно было ему возвращаться, — с привычной для него прямотой заявил Тормунд, и Сансу снова что-то больно кольнуло в сердце. — Но не это главное. До того, как добраться к моржовым людям, я сам успел кое-чего увидеть за пределами Теннии, где мы обосновались. Я-то поверил, отпустил ворону, понадеявшись на чужое благоразумие. Впрочем, о чём теперь говорить... В общем-то, что я хотел сказать? Пока Джон развлекался в стычках с людоедами, мы с другим отрядом обнаружили огромные расселины, которых прежде никто не видел. О, могу тебя заверить, раньше их точно не было. Даю слово. Я хорошо знаю эти места. Да и довелось потом у других племён порасспрашивать. Все говорят, как один, что земля начала трескаться не так давно. Не везде, но во многих местах. Санса замерла. Вот теперь ей сделалось по-настоящему страшно. Она отчего-то вспомнила свои ощущения после посещения крипты перед тем, как отдала приказ заколотить двери. Нехорошее предчувствие, ох, какое нехорошее. — Знаешь или, может, сама видела, что случилось перед тем, как мы из Теннии выехали? — Тормунд дождался, пока Санса покачает головой. — Мы видели столб света. Правда, до источника его ни Джон, ни я так и не добрались. Похоже, он находится в Землях Вечной Зимы. Уверен, всё это как-то связано. Если не с самими Белыми Ходоками, то... лишь Старым богам ведомо, что за напасть это может означать. — Что за свет? — так и не поняла Санса. Джон об этом не рассказывал. Как всегда, о многом он предпочёл просто умолчать. — Столб света, прям в самое небо, — Тормунд указал пальцем в потолок, описывая увиденное, — яркий такой. Мы тогда поначалу подумали, что это какой-то сильный пожар. Правда, откуда пожару взяться в таких холодных землях, но всегда хочется надеяться на лучшее. Подозреваю, что мы ошиблись. Не пожар это был. Нечто... нечто иное. Давно, правда, случилось… Но всё это наверняка как-то связано. — Вы пришли из-за этого? Из-за того, что увидели, и из-за тех... трещин? — уточнила Санса. Тормунд фыркнул. — По-твоему, это ерунда какая? Ха, как бы не так. Ты никогда не жила за Стеной, и не знаешь, каков на самом деле мир за пределами всех этих замковых стен, — он окинул помещение презрительным взглядом, — поклонщики даже сейчас не хотят этого знать. Говорю тебе, дело недоброе. Разве ты не заметила, что весна, которая поначалу наступила, превращается в зиму? В лютую зиму. Холодает. В Теннии снова все реки льдом сковало, да и водопады тоже. Дни всё короче. Верный знак того, что скоро придётся опять искать места потеплее. Из-за этого пришлось посылать ещё один отряд, чтобы они наше поселение в Теннии сопроводили хотя бы к Стылому берегу. Дни короче, это верно. Хотя Санса старалась не думать об этом явлении. Даже с мейстером Уолканом не заговаривала на эту тему. И какое-то время казалось, что ничего такого не происходит. Ведь хватает и других забот, не так ли? — Это... — Санса растерялась, но тут же вспомнила. — Это, возможно, была ложная весна. Такое уже случалось раньше. Во время восстания Роберта Баратеона. Тормунд криво улыбнулся. Во взгляде его читалась снисходительная насмешка. — Как долго собираешься себя этим утешать? А другие в это верят? Серьёзно, неужели все вы до сих пор предпочитаете оставаться слепыми к таким очевидным и простым вещам? Он не боялся Сансу, и не собирался говорить с ней, как с королевой. Да и с чего бы? Санса и сама этого не ждала. Так, пожалуй, даже лучше. Пусть это будет беседой двух старых знакомых, вместе переживших ту страшную ночь. — Не знаю, во что верят другие, — наконец, призналась она. — Мне об этом не докладывают. И не нужно думать, что я пренебрегаю твоим предупреждением. Просто пока сама не знаю, что с этим делать. Вообще-то кое-что произошло и здесь. Санса, чувствуя странное смущение, рассказала Тормунду о крипте. О своих собственных страхах, которые до сих пор в глубине души считала не совсем обоснованными, банальным отголоском прошлого. Ведь она пережила там, в сыром полумраке, не лучшие мгновения своей жизни. Но Тормунд, в отличие от многих, явно не испытывал желания посмеяться. Лишь мрачнел и мрачнел. Всё это явно не казалось ему блажью или бабской глупостью. — Дела, — хрипло резюмировал он, когда Санса закончила свой рассказ. — Дела, — повторил, медленно растягивая слово, словно это всё объясняло. — Вот поэтому... слушай, я же говорил, что мы в поисках Джона всё-таки добрались до Стылого берега, к моржовым людям, — вдруг вспомнил он, — но, помимо всего прочего, узнали ещё, что все они уходят. Теперь-то там никого нет. — Никого? — Санса захлопала глазами, не сразу поняв, что он имеет в виду. Бараньи Ворота. Вдовий Дозор. Неужели там произошло нечто подобное? Однако Тормунд быстро опроверг её скверные подозрения. — Я имею в виду, что племя ушло на своих кораблях, как и собирались. От поселения почти ничего не осталось. Так, несколько обгоревших брёвен. Они купили древесину на Медвежьем острове, да и отчалили куда-то. Поверь, просто так они бы этого не сделали. Кое-кто всё говорил, что следует убираться подальше. Их собственные боги, боги снега и льда, сама природа предупреждала их. В это точно верила Дагни. Что-то гнало их... как гнало когда-то нас всех на юг, как можно дальше за Стену. Только, как вижу, на этот раз они двинулись в другую сторону. Не знаю уж, поможет это им или нет. А главное — знают ли они сами, от чего бежали? Было похоже, что моржовые люди и сами до конца не представляли себе, что происходит. Хуже всего, когда враг остаётся неведомым, когда не знаешь, с чем придётся столкнуться. Некоторое время они с Сансой молчали. Тормунд сделал глоток уже ставшим тёплого вина. Санса увидела, как под густой рыжей бородой на шее заходил острый кадык. Недобрые вести ей принёс этот человек. — Возможно, тебе следует написать своему брату в столицу обо всём, что происходит? И о том, что я тебе тут рассказал? — предложил Тормунд. Санса едва не поёжилась. — Я даже не представляю, что написать. Как объяснить... — Но ведь должен он отнестись к такой угрозе с пониманием и всей серьёзностью, — удивился Тормунд. — Что такого-то? Думаю, он больше нашего знает и видит. Он ведь… не просто варг, верно? Он видит зелёные сны, он был у Детей Леса. Санса не знала, что ответить. Не знала, не понимала, как рассказать Тормунду ещё и об этих своих неприятных подозрениях. О собственном иррациональном страхе. Таком нелепом, надуманном, безусловно, но всё-таки — страхе. Ещё ею овладело странное чувство, будто она лично в происходящем виновата, но ведь она не сделала ничего дурного, верно? Верно? Или... — Наверное, стоит всё-таки написать, — выдавила Санса из себя через силу, хотя делать ей ничего такого не хотелось. — Наверное. Хотя не исключаю, что он уже в курсе, раз видит и знает больше нашего, как ты выразился. Тормунд призадумался, внимательно разглядывая лицо Сансы. Так, словно догадывался о её тайных помыслах. Глупости какие. И всё же она торопливо отвела взгляд в сторону окна. Обратила внимание на пыльный подоконник. Кажется, снова следует отчитать тех, кто здесь убирал. Не вытерли, просмотрели. Она бы встала и подошла к окну, если бы не опасалась, что чуть нервная походка выдаст её состояние с головой. — Что случилось в столице? — вдруг спросил Тормунд о том, о чём Санса хотела говорить меньше всего. — Ведь что-то случилось, да? Прям по лицу твоему вижу. — Произошло... недоразумение, — от принуждённой улыбки задрожали уголки губ. — И Джон уехал оттуда. Вместе с моей младшей сестрой, как я предполагаю. Она ведь отправилась следом за ним, как чувствовала, что её помощь там понадобится. — Говорил же... не место ему на юге, — проворчал Тормунд. Похоже, он понял, что всех деталей ему не узнать. — Надо было ему с нами остаться. Может, мы и сюда не пошли бы, другой выход придумали. Всё-таки соображает он неплохо, несмотря на свою южную придурь. — Он не мог, — коротко обронила Санса, и едва не пожалела о собственных словах. Вспомнила письмо Брана. Холодное, страшное, неродное какое-то письмо, которое Джон показал ей. То самое, где Бран упоминал о Дейенерис и её ребёнке. Хуже того — где Бран почти угрожал. Иначе это и не назвать. — Не мог. Вот и уехал. Надеюсь, где бы он ни был... он нашёл покой, которого так искал. — Не говори так, будто его похоронила, — рявкнул Тормунд. — Жив он, куда денется. Одну смерть он уже точно пережил. — Я не... не имела в виду... — растерялась Санса. — Нет. Он жив. Я уверена. Знаю. Просто он далеко. И не следует тебе его искать. Наверное, он бы этого не хотел. — Как будто я собирался рыскать по всему миру в его поисках. Делать мне больше нечего? В конце концов, это его собственный выбор. А свободную волю мы, вольный народ, всегда уважаем. Он волен уйти. Я волен его найти и задать пару вопросов, да только не сильно хочу. Как ты поняла, у нас и здесь происходит кое-что серьёзное. Возможно, там, где находится воронёнок, тоже. Санса боялась думать о том, что Джон действительно отправился к Дейенерис, и что может быть сейчас рядом с ней. Мысль эта ранила ещё больнее, вонзалась в сознание раскалённой иглой. Но делиться ею с Тормундом Сансе не хотелось тоже. Не из недоверия, потому что едва ли он мог воспользоваться её слабостями, но из почти суеверного нежелания упоминать имя, оставляющее на языке горьковатый привкус огня. Это была отнюдь не ненависть или нечто подобное. Нет, другое, в чём-то даже более разъедающее душу чувство. — Джон справится... Он всегда справлялся, — нисколько не покривив душой, заверила Санса. — Осталось ещё в Винтерфелле драконово стекло? — Тормунд повертел головой, будто надеялся увидеть его в этой самой комнате. — Драконово... — Санса, не ожидавшая такого вопроса, осеклась. — Думаешь, снова понадобится? Ты же говорил, это не похоже на Белых Ходоков. — Откуда мне знать наверняка? — огрызнулся Тормунд. — В любом случае, не помешает же оно. Так осталось? Санса задумалась. Конечно, кое-что можно было отыскать. Во время ремонта остатки обсидиана переместили куда-то вглубь арсенала, к оружию и доспехам, которые надлежало отправить на перековку. Там оно хранилось в деревянных ящиках и покрывалось пылью, больше никому не нужное. Может статься, его и вовсе выкинули за ненадобностью, чтоб лишнего места не занимало. — Я уточню. Должно было, — Санса рассеяно потёрла лоб. — Значит, ты расскажешь остальным? — похоже, Тормунд считал это необходимым. — Расскажу, но не прямо сейчас, — пообещала Санса. Нимерия вдруг проснулась и вскинула голову, внимательно наблюдая за двумя людьми. Тормунд встал. — Тогда мы будем рады воспользоваться вашим гостеприимством. На некоторое время. — А потом? — Санса почему-то забеспокоилась. Она хотела было попросить вольный народ остаться, возможно, помочь в войне с островитянами, но пока не решилась. Да и мужчин среди них оказалось меньше, чем женщин с детьми. — Потом... потом, не исключено, что мы сами отправимся на юг, — хмыкнул Тормунд, тем удивив Сансу. — Всё-таки не теряешь надежды найти Джона? — Какая разница? — неопределённо ответил Тормунд. — Нам ведь теперь разрешено ступать в земли поклонщиков, верно? — Я и не намеревалась препятствовать, — Санса вскинула руки в обезоруживающем жесте. — Только интересуюсь. — Но на пару дней мы, пожалуй, задержимся. А дальше видно будет. Наверняка, не все твои люди будут нам рады. Этот ответ немного успокоил. А потом... потом настало утро, когда солнце поразила болезнь, через время и вовсе пожравшая его. И вольный народ пока не торопился покидать Винтерфелл, охваченный суеверным ужасом, как и прочие обитатели замка. В те ночи Сансе снились странные сны, от которых порой её будила Нимерия, что тыкалась в лицо влажным носом, а иногда и вовсе забиралась в постель, едва не сбрасывая с неё недовольно ворчащего Рикарда. Похоже, тот привык к лютоволчице немного, больше не боялся. Сама же Нимерия его попросту игнорировала, словно и вовсе предпочитала не замечать. Похоже, их обоих это положение вещей вполне устраивало. В тех странных снах Санса брела в этой тьме, вцепившись в подрагивающую лучину. Брела в ледяном и тёмном чреве Винтерфелла. Она останавливалась только когда сознавала, что находится на самом нижнем уровне крипты. А у ног её свистел и выл на все лады, точно больное животное, провал. Искривлённый, похожий на злую улыбку. Обломки каменного пола напоминали торчащие в тёмном зёве глотки зубы. — Помогите, — звали тонкие голоса откуда снизу, примешивались к вою и свисту. — Помогите! И слышалась в них Сансе отнюдь не мольба, не просьба о помощи, а нечто издевательское и насмешливое. В лицо бил острый запах гниения и падали, словно это являло собою дыхание отвратительной чёрной щели нечеловеческого рта. Смрад смерти. Удушливый и кошмарный, как все эти сны. Иногда Санса осмеливалась задать глупый, нелепый в таких обстоятельствах вопрос. Она склонялась над чёрной бездной провала, стараясь не вдыхать слишком глубоко, и робко спрашивала тонким, дрожащим голосом: — Здесь… здесь кто-нибудь есть? Эхо появлялось не сразу, точно задумывалось ненадолго, а после, пожрав большую часть слов, отвечало всё так же насмешливо: — …есть… есть… — и слово это постепенно превращалось в нечто иное, более неприятное, зловещее. — Есть… съесть… помогите… Санса просыпалась с почти таким же полузадушенным криком на пересохших губах. *** Санса поднялась, ловя устремлённые на неё взгляды. Настороженные, выжидательные. Рикард выглядел немного изумлённым, хотя, вероятно, он, как и остальные, уже слышал о прежней цели прибытия сюда вольного народа. Те уж наверняка успели поболтать кое с кем. Любопытство брало своё, тем более, когда снаружи творилось нечто довольно жуткое. А ну как это всё связано? Но Санса обязана была, как королева, о некоторых вещах говорить лично. При всех. Вслух. Пусть видят, что она здесь, она не боится, что бы ни случилось. Им уже приходилось защищать Винтерфелл. Весь Север. Если придётся сделать это снова, если это будет стоить жизни самой Сансе — она готова. О, видят Старые боги, она сделает всё ради Севера и его людей. Пусть что хотят о ней думают, пусть, но она не оставит их. Она предпочтёт погибнуть вместе с родным домом, чем лишиться его снова. — Вы все наверняка понимаете, почему мы здесь собрались, — начала Санса. Голос, по счастью, не подвёл. Мейстер Уолкан смотрел на неё, бледный и как будто сам напуганный. — Мы здесь не только из-за того, что происходит прямо сейчас. Но из-за того, что я несколькими днями ранее обсуждала вместе с Тормундом. Он кое-что мне рассказал. — Всё-таки и правда Белые Ходоки, ваша милость? Правда, что ли? — послышался чей-то обеспокоенный голос с другого конца зала. Из-за столов ниже соли. Верно, кто-то из оруженосцев или слуг. Но никто не стал делать человеку замечания за то, что он перебил монаршую особу. Санса тоже. Церемонии следовало оставить на потом. — Сегодня меня уже спрашивали об этом. Я повторюсь. Нет... не похоже на то, — она бросила быстрый взгляд на Тормунда. Тот не двигался, внимательно наблюдая за Сансой. — Но мы и не можем сказать точно, что это такое. Похоже, явления, которые видели за Стеной люди из вольного народа, действительно могут быть связаны с происходящим сейчас. — Что же там такое было? — на этот раз вмешался Рикард. — Думаю, все хотели бы это услышать. — Я как раз к этому подхожу, — стараясь не выдавать охватившего её привычного раздражения, ответила Санса. Настоящая леди и королева должна сохранять достоинство и лицо в любых ситуациях. Особенно на публике, когда все взгляды устремлены на неё. — Странные расселины... Я знаю, как это может звучать, но незадолго до их появления в Землях Вечной Зимы видели странное сияние. Похоже, это совпало со многими необычными явлениями и событиями, которые происходили в это время на юге и востоке... В том числе в Бараньих Воротах и Вдовьем Дозоре. Уж тут-то все наверняка уже знают, что там произошло что-то недоброе. Поэтому порты тех городов закрыты не только из-за угрозы серой чумы, а я сама велела заколотить вход в крипту, — после короткой паузы добавила Санса, решив ничего не таить, — на всякий случай. Там тоже находится одна из трещин, о которых мне рассказал Тормунд Великанья Смерть. К её удивлению, люди не взорвались криками, не загомонили, не начали разом задавать множество беспокойных вопросов. Они смотрели на Сансу — и молчали. И тяжёлое, немного горестное молчание их пугало более всего. Санса предпочла бы звук человеческих голосов. Предпочла бы громкую брань этой гнетущей тишине. — Сир Доннелл, — она поискала глазами своего мастера над оружием, который первым сегодня спрашивал про Белых Ходоков, — помните ящики, в которые складывали оставшееся в Винтерфелле драконово стекло? — Да, ваша милость, — он нахмурился. — Но могу я узнать... — Я и сама пока ничего не знаю. Никто из нас ничего не может сказать наверняка, но, думаю, вы согласитесь, что следует быть во всеоружии. — Нужно писать на юг, — прогудел сир Вендел. Кажется, он был одним из немногих, кто не утратил своего аппетита, невзирая на мрачную атмосферу. Глаза его беспокойно сверкали. По круглому лицу стекали капли пота. — Писать на юг, — повторил он. — Белые это Ходоки или упыри какого-нибудь другого цвета, не хотелось бы снова иметь с ними дело. Ещё и в одиночку. Нам может потребоваться помощь. — Верно! — подхватили другие голоса. Замолкший было Великий Чертог, похоже, начал отмирать. Оживать. Это Сансу порадовало. — Точно! Точно! Мы не обязаны снова умирать за южан! Мало нам было бед? Наконец-то они заговорили. Санса немного успокоилась, несмотря на возмущённое волнение, которое разом охватило зал. Она подняла руку. Люди немного притихли. — Вы правы, сир Вендел, — она улыбнулась своему новому мастеру над кораблями. — Безусловно. Я напишу письмо не только своему брату, но и каждому лорду в Вестеросе. Постараюсь убедить их. — И что же вы им напишете? — вмешался Торрхен Уайтхилл. — Вы же сами сказали, что не знаете вероятной причины. — Думаю, причин более, чем достаточно, — холодно отрезала Санса. — Происходящее в небе едва ли кто-то мог проглядеть, если у него только есть глаза. А если нет глаз, достаточно ушей, чтобы услышать, о чём толкуют люди вокруг. С этим утверждением было трудно спорить. — Я сообщу о тревожных событиях за Стеной, о явлениях в наших городах, во владениях лорда Мандерли... Никто не должен оставаться в стороне. Но и нам бдительности терять нельзя. Следует отыскать драконово стекло, которое должно было остаться в Винтерфелле. Я не знаю, поможет ли оно на этот раз, но это лучше, чем ничего. — И что же прикажете делать теперь, ваша милость? — тихо поинтересовался Лэндон Лейк. — Прикажу не терять головы и дождаться, пока вернётся солнце... если вернётся, — чуть тише добавила Санса. — Не покидайте лишний раз пределов Винтерфелла, не выходите за стены замка и тем более в Волчий лес. Лучше бы нам всем оставаться на месте, пока мы не поймём, что происходит. — Или пока нас всех не сожрут, — пробурчал Торрхен. Санса не удостоила его мрачное предсказание вниманием. — Великовата рыбка будет, — похлопал себя по огромному животу сир Вендел и рассмеялся. Этот его смех заставил и Сансу улыбнуться. Остальные подхватили его, разнесли по залу, позволив ненадолго забыть о гнетущих мыслях и неприятном разговоре. О недобрых предчувствиях и ночи за окном, которая всё никак не желала заканчиваться. Но и этому смеху, как и любому другому, было суждено оборваться. Умереть. Раствориться. Ведущая в чертоги дверь протяжно и нервно заскрипела, распахнулась. На собравшихся под этой крышей дохнуло свежим морозным ветром, который промчался по чертогу, затушив несколько свечей и жадно поглотив звуки затихающего смеха. — Что случилось? — Санса смотрела на незнакомого человека, который ворвался в чертог, сопровождаемый несколькими стражниками. По его бледному лицу тёк пот. Приглядевшись, Санса заметила нечто похожее на бурые пятна на его шлеме, который он держал в руке, и слегка погнутом панцире. — Что произошло? Мужчину, помимо стражи, сопровождала и всеобщая тишина. И в этой беспокойной тишине, преисполненной ожиданием, он приблизился к высокому столу, за которым сидела Санса. С явным усилием опустился, почти упал на одно колено и едва не выронил из руки шлем. Похоже, его тёмные, всклокоченные волосы взмокли не только от пота, но и от крови. — Вы ранены? Что же случилось? — повторила Санса в волнении. — Говорите же, сир! Говорите! — Я... я посланник из Родников, домашний рыцарь лорда Гленмора, сир Вард, — представился он. Плащ на нём был изодран. Санса не знала, что и сказать, сознавая, что коль скоро гонец явился в таком виде, ещё и по темноте, дела очень плохи. Сердце упало. Она услышала, словно в полусне, голос Рикарда. Спокойный и очень сдержанный, слава всем богам. Он не потерял головы. — Железнорождённые напали, верно? — спросил он очевидное. Отпил вина, поскольку так и не выпустил чаши из рук. — Почему мой лорд-отец отправил вас, сир, а не ворона? Так было бы куда как быстрее. Рыцарь, видимо, действительно раненный, поднял взгляд на короля. Ему стоило немалых усилий не терять сознания. — Ваши милости... Они напали на Каменный берег, подожгли несколько деревень. Но, кроме этого наверняка могли воспользоваться темнотой, которая их скрыла... Я отправился в путь до этого, но уже тогда некоторые из них заняли Блистающий залив, поднялись вверх по реке и расстреливали птиц. Лорд Гленмор, приведший людей на помощь отцу вашей милости, позвал меня, чтобы передать это послание, поскольку я хорошо знаю эти места. Меня и ещё троих… Как видите, добраться удалось мне одному. Пришлось выбирать дорогу в обход. Через холмы и Волчий лес. Что касается кораблей… Похоже, Гавани Барроутона горели. Мы видели зарево у воды, когда отправлялись в путь. Их, конечно, сторожили, ибо помнили о возможном нападении, но, как видно, это не помогло. Деталей всех я, к сожалению, рассказать не могу. Ибо мой лорд отправил меня предупредить вас до того, как это произошло. Мир как будто померк ещё больше. Стал ещё темнее, если такое вообще возможно. Гонец умолк, тяжело опустив голову. Рикард ничего не отвечал. Все снова разом умолкли. Пришлось Сансе нарушать эту тишину. — Проводите нашего гостя в покои... мейстер Уолкан, ему нужна помощь, — Санса повернулась к нему, — осмотрите и обработайте его раны. Согрейте для него воды и пусть ему подадут горячей пищи. Я не желаю, чтобы кто-то ещё умирал. Мейстер кивнул. Вокруг сразу засуетились люди. Поднялся уже знакомый беспокойный галдёж. Все разом, перебивая друг друга, принялись обсуждать неприятные известия. Не обращая на это никакого внимания, Санса огляделась. — Возвращайтесь все в свои покои. Занимайтесь своими делами. И сохраняйте спокойствие. Сир Вендел, я хотела бы поговорить с вами наедине. Извольте пойти со мной. И вы, муж мой, тоже. — Наши люди и корабли готовы, нужно только птицу отправить. Пусть ваше величество об этом не беспокоится, — заверил сир Вендел, не без труда поднимаясь из-за стола. — Да... да, так мы и поступим. Если темнота не заставила железнорождённых отступить, то и нам бояться нечего. *** Раны сира Варда оказались не так серьёзны, как могло показаться. В большей степени он страдал от истощения. Он проделал весь путь до Винтерфелла почти без остановок. Лошадь его пала ещё до того, как показались холмы. Та кляча, на которой ему чудом удалось добираться до замка через Волчий лес, была отобрана у какого-то крестьянина. Тот не слишком хотел расставаться со своей верной скотиной, так что пришлось его уговорить. Сансе не захотелось уточнять, каким именно образом это произошло. Ещё он не слишком охотно вдавался в детали, когда речь заходила о гибели его спутников, которых лорд Гленмор отправил в Винтерфелл вместе с ним. Судя по скупому рассказу сира Варда, те пали от стрел неизвестных преследователей ещё до наступления полной темноты. Сир Вендел Мандерли в тот же вечер отправил воронов в Белую Гавань. Сразу трёх на случай, если двух других птиц собьют в полёте. И не только туда. Санса призывала всех своих северных лордов явиться в Винтерфелл, чтобы выступить против железнорождённых. Написала она и своему брату в Королевскую Гавань. Снова. Хотя на предыдущее письмо так и не получила никакого ответа. Боги ведают, что сейчас происходит в столице. Что вообще творится в мире, пока за стенами царствует мрак. — Я думаю, — поделился мыслями всё ещё бледный сир Вард на следующий день, — что они попытаются не только захватить Каменный берег. Я уж предупреждал... похоже, эти негодяи намерены снова взять Темнолесье, как когда-то. По крайней мере, кое-кто видел, как некоторые из их кораблей двинулись дальше на север, к мысу Морского дракона. А там, сами знаете, ваши милости, — обращался он к Рикарду и Сансе, — Темнолесье и Медвежий остров. А темнотой они вполне могли воспользоваться, это точно. — Самые вероятные их цели, — Санса удивлялась собственному спокойствию. Наверное, потому что вполне ожидала чего-то подобного, а лорда Гловера спровадила в Темнолесье заранее, чтобы тот успел подготовиться к возможной осаде или даже штурму. Нечто подсказывало Сансе, что явившиеся сейчас на Север люди больше не будут брать в плен его жену и детей. Они попросту перебьют всех Гловеров. Возникал другой вопрос. И не только у Сансы. — Чего им от нас нужно-то? — высказал его Рикард. Сир Вард хмуро покачал головой. Санса перевела взгляд на свечу. — За всё это время никак в толк взять не могу. К чему им лезть сюда, даже если вдруг они не довольны новым королём на юге? И почему выказывают своё недовольство теперь, когда всё было решено? — Думаю... это что-то вроде мести. Бран ведь родом из Винтерфелла. Ты ведь слышал новость? Говорят, Яра Грейджой сбежала из Королевской Гавани, а часть её кораблей отправилась в Дорн, — всё тем же ровным тоном ответила Санса, глядя на подрагивающее пламя, которое отражалась в её зрачках. — Ну, можно сказать, это хорошая весть, — попытался пошутить Рикард, но, не заметив на лице Сансы никаких признаков веселья, поспешил объясниться. — Я имею в виду... хорошо, что часть её флота не здесь, а где-то на юге, за тысячи лиг отсюда. И нам не нужно ещё и с ними иметь дело. — Это ничего не значит, — Санса медленно покачала головой. На неё накатывала усталость. — Только то, что они собираются объединиться с другими. У Дорна ведь никогда не было особенно сильного флота. Зато у их нового принца есть пехота и конница. Мечи и копья. — Его величество... Я имею в виду, король Бран, — вмешался в их беседу сир Вард, про присутствие которого ненадолго забыли, — он ведь должен что-то предпринять. — Должен, — согласился Рикард, теперь и он не улыбался. — Но мы и правда понятия не имеем, что происходит за пределами Севера. Тем более, там были какие-то свои проблемы в Речных землях, ещё и Дорн подливал масла в огонь. Санса некоторое время молчала, переведя взгляд на непроницаемую темноту за окном. Она и представить себе боялась, каково это — идти в море по этому бесконечному мраку. Можно разума лишиться. — Я надеялась на союз... — медленно проговорила она. — Но, по всей видимости, разбираться придётся самим, как всегда. Единственное, на что я могу уповать, так это на то, что мой брат призовёт к ответу железнорождённых за нарушение королевского мира. Как и Дорн, если тот решит присоединиться к Железным островам в их мятеже. — И как же он это сделает? — Рикард недоверчиво хмыкнул. — Нет у него иного выхода, кроме как вмешаться. Сделать это силой. Принудить их сложить оружие, никак иначе. Сама знаешь, едва ли они остановятся, если их об этом попросить. Санса знала. Прекрасно знала. Она снова посмотрела на сира Варда, думая о том, что ей предстоит разговор с Тормундом. Одичалые, как она поняла сразу, не собиралась в этой войне участвовать. Не то, чтобы Санса возлагала на них какие-то серьёзные надежды, но всё-таки это несколько опечалило. Что ж, придётся со всем справляться самой. Для чего ещё нужны короли? — Скажите, сир Вард... что вы видели там ещё? — голос её звучал тихо. Это был почти шёпот. Немолодой рыцарь, кажется, немного смутился. Словно ему задали какой-то очень личный вопрос. — Там... о чём вы, ваша милость? — В темноте. Что происходит в темноте? Вам ведь пришлось часть пути проделать во мраке одному, ещё и по Волчьему лесу. Я хочу узнать, что там, — вопрос этот повис в воздухе, набряк, как свежий синяк. Рикард молчал, поскольку и сам наверняка хотел услышать ответ. Прежде сир Вард не торопился пускаться в такого рода объяснения, словно и вовсе игнорируя тот факт, что вокруг творилось нечто странное. Словно так всегда было. — Да нечего мне толком вам рассказать, государыня, — признался он. Прокашлялся. — Но страшно это, конечно. Признаться, я не думал, что сюда живым доберусь. Несколько раз дорогу терял, хотя хорошо знаю Север. Неприятное чувство. Не хочется, если честно, вспоминать о таком. Добрался до людей — уже хорошо. Чудо почти. Санса кивнула, как будто и ожидала подобного ответа. — Тогда я должна ждать вестей от своих лордов... — решила она. — И готовиться к тому, что железные люди попытаются добраться и сюда, пользуясь сложившимися обстоятельствами. — Винтерфелл слишком далеко от моря, — напомнил Рикард. — Когда-то это не помешало отряду Теона его захватить, — губы Сансы дёрнулись от воспоминаний. Тогда Робб, ушедший на юг, чтобы спасти отца, потерял Винтерфелл. Потерял дом и в итоге саму жизнь. — Насколько нам обоим известно, это случилось благодаря тому, что Теон сумел обмануть защитников замка, иначе бы нипочём сюда со своими отрядом оборванцев не попал бы, — мягко возразил Рикард. — Они могут вечность штурмовать эти стены. Все знают, что железные люди хороши только в море, на суше они не слишком впечатляют, как бойцы. Доля правды в этом была. Рикард пытался успокоить её, воззвать к здравому смысла. Хотя Санса и без того мыслила здраво. Просто хотела учитывать все перспективы, даже самые мрачные. Особенно — мрачные. — Да, я это тоже знаю, — ровно ответила она, — но, как и ты, хотела бы быть готова к любому исходу, чтобы понимать, как нам действовать дальше. Сир Вард откашлялся. Он слушал внимательно, но, наверное, чувствовал себя немного неловко. — Позвольте мне откланяться, ваши милости, — попросил он. — Едва ли я смогу вам помочь в деле, которое вы сейчас обсуждаете. Но готов явиться в любую минуту по вашему зову. — Конечно... только ответьте на вопрос, — остановил его Рикард, — как поживает моя сестра, леди Барбри, она в безопасности? Вы её видели? — Она... да, миледи в добром здравии, насколько мне известно. Я лично её не видел, государь, поскольку она остаётся в Курганах. Но случись что дурное, об этом бы сообщили вашему величеству и вашему лорду-отцу, как мне представляется. Если уж я сумел добраться до Винтерфелла, то другой гонец смог бы отыскать дорогу от Курганов до Родников. Это точно. — Да… да, пожалуй, — задумчиво протянул Рикард. — Надеюсь, вы правы. Можете быть свободны, сир. Но, как и все, вы должны оставаться в Винтерфелле. Когда дверь за сиром Вардом захлопнулась, он посмотрел на Сансу. — Ты веришь этому человеку? — спросил вдруг Рикард безо всякого пояснения или предисловия. Санса удивилась. — Пожалуй. А зачем ему нам врать? Не вижу смысла. Рикард нервно пожевал губу. Сансе не понравилась эта перемена в его настроении. Внутри всё напряглось, как будто мало иных проблем. Она попыталась узнать, что так беспокоит её мужа. — Так что не так? Объясни толком! — Возможно, что и ничего, но его говор... — У него нет родового имени, — напомнила Санса, испытав облегчение, — да и на лицо его посмотри. Скорее всего, домашний рыцарь этот из тех, кто-то когда-то служил межевым, а ты сам знаешь, что знатные лорды едва ли таковыми становятся. Вот и говорит он так, как привык. Если причина твоего недоверия — его происхождение... — Нет, не только в этом дело, — прервал её Рикард. — Просто я его не помню совершенно. Лорд Гленмор бывал в Родниках, и не раз, но я не видел среди его домашней стражи этого человека, которому он должен был доверять, раз отправил с такой важной вестью. И мне однажды довелось побывать у него в гостях. Тогда я тоже сира Варда не видел, хотя замок у этого лорда и близко не такой огромный, как Винтерфелл, и людей там не настолько много. — Всё просто. Наверняка, сир Вард тогда ещё не поступил к нему на службу, — Санса и этому нашла объяснение. — Не понимаю, что вызывает у тебя такие сомнения. Рикард чуть нервно улыбнулся. — Ты, наверное, никогда не виделась с лордом Гленмором. Да и вообще с ним не знакома. Это была правда. Санса даже имя это припомнила с трудом. Знала только, что это один из небольших и небогатых домов в Родниках, вассалы Риссвелов. И всё на этом. — Он высокомерен и не слишком доверчив… Нужно прослужить ему не один год, чтобы заслужить его доверие в столь важном деле. А у него есть люди, которым он верит, и которые тоже очень неплохо знают Север, как и тропы, которыми можно добраться до Винтерфелла. На это Санса не нашлась, что возразить. На мгновение ей показалось, что Рикард делает это нарочно — пытается доказать, что сиру Варду нельзя доверять. Будто тот может сболтнуть лишнего. Или это она сама сейчас лишнего додумывает. — Ну… что же, — пришлось выдавить Сансе, — следует иметь это в виду. Спасибо, что поделился своими соображениями на этот счёт. — Такое время, ваша милость, — как будто попытался оправдаться перед нею Рикард. — Я сам становлюсь мнительным... И всё-таки что-то не так во всём этом рассказе. Лучше внимательно присматривать за этим малым, как бы он чего не устроил. С этим спорить не хотелось. В любом случае, Санса не собиралась бросать нового гостя в одиночестве. — Так и сделаю. Я прикажу Эррену не спускать с него глаз. *** Однако сир Вард вёл себя тихо и, на взгляд Сансы, совершенно нормально. Даже почти не покидал отведённых ему покоев, как это делал бы возможный шпион или недоброжелатель, желающий выведать какую-нибудь информацию. Но всё-таки слова Рикарда заронили в Сансе зерно сомнения. Теперь она внимательнее приглядывалась к сиру Варду, но так и не находила ничего странного в поведении этого человека. Однако для Сансы доказательством того, что подозрения Рикарда не беспочвенны, стала Нимерия, которая начинала глухо и зло рычать, почуяв его запах. При всём этом, похоже, сиру Варду удалось неплохо поладить с Тормундом и остальными одичалыми — уже на следующий день Санса заметила, как те о чём-то переговариваются, сидя в общем зале и посмеиваясь над какой-то шуткой. Пускай. Самого Тормунда Санса позвала к себе чуть позже, решив поговорить с ним наедине — в последний, наверное, раз. Всё и так ясно. Она желала только узнать, что планирует вольный народ делать дальше. Остаться здесь, вернуться или двинуться на юг. Услышав вопрос, Тормунд тут же посерьёзнел. — Я и сам хотел сказать... Не станем мы долго отсиживаться в Винтерфелле. Смысла нет. А в войнах южан мы не участвуем. Это я уже тебе говорил. Находись здесь Джон, возможно, всё обернулось бы иначе. Но Джона не было — была только она, Санса Старк. Кажется, Тормунду этого маловато. Вольный народ шёл за Джоном из-за того, что считал его своим другом, а не каким-то королём. Эти суровые люди ему доверяли. А кто она, Санса, для них? Что для них Винтерфелл? Никто и ничего. — Ты уже говорил, — вздохнула она, не скрывая некоторого разочарования. — Говорил. Но я не за этим спросила. — Мы бы ещё вчера ушли, наверное, если бы не... — он недоговорил. И без того понятно, если бы не — что. — Я понимаю. Поэтому и не тороплю. Хотя время нынче неспокойное, а скоро станет ещё хуже. Ты же слышал новости. — Да, а говорят, что это вольный народ не может мирно жить, и только Манс нас когда-то объединил. И общая беда, — Тормунда мало беспокоила намечавшаяся, точнее, уже начавшаяся война. — Все люди одинаковые. Санса не хотела рассуждать на эту тему. А Тормунд, только дай ему волю, будет говорить и говорить. Своим многословием он славился. В один момент она хотела спросить его мнения касательно сира Варда, но передумала. Бесполезное это дело. — Так что же? Тормунд прочистил горло. — Мы уходим завтра... Хотел бы я сказать, что с первым светом, но, — он пожал плечами, усмехаясь в рыжую бороду, — теперь и не знаешь, когда этот свет наступит. И наступит ли вообще. — Ваши женщины и дети тоже пойдут? Это был, безусловно, важный вопрос. — Ты сама знаешь, что это не женщины и дети. Большая часть из них осталась пока на Стылом берегу и Медвежьем острове. С нами только копейщицы и юные воины. «Которым едва исполнилось тринадцать», — мысленно отметила Санса. Но, конечно, среди вольного народа они считались взрослыми мужчинами, если способны держать в руках оружие. Впрочем, и в Вестеросе иной раз мальчики шли на войну в столь юном возрасте. — И мы идём на юг, — продолжил Тормунд. — Подальше отсюда. Я отправлю Стейна к остальным, пусть скажет, что им тоже лучше забраться поглубже и подальше. Я предупредил тебя. Сказал бы, что всем лучше убираться, да только вижу, что ты этого не сделаешь. — Не сделаю, даже если бы и хотела. А я не хочу. Здесь мой дом. Здесь мои люди. И здесь мои враги. Уж не важно, какие, — прозвучало это немного устало. Зато было чистой правдой. Санса больше не побежит. Никогда больше не побежит и не станет прятаться. Она встретит беду лицом к лицу, как и полагается. Она не маленькая девочка, не пташка в золотой клетке, не испуганный ребёнок. Короли Зимы не должны бояться ночей, пусть хотя бы и длиною в жизнь. А в Винтерфелле всегда надлежит находиться Старку. — Я не говорю, что мы отправляемся искать Джона Сноу, это его дело, куда идти и как поступать, — уточнил зачем-то Тормунд. — Через Сероводье вам будет непросто пройти, если не знаете тех земель, — задумчиво протянула Санса. Она не видела Миру, наследницу лорда Рида, с тех самых пор, как та покинула Винтерфелл незадолго до прихода мёртвых. Что-то произошло между ней и Браном. Похоже, Мира была тем расстроена и не захотела остаться. Больше о Ридах никто и не слышал. Вполне возможно, они и вовсе сгинули на своих болотах, как знать? Вороны туда не летали, потому что не смогли бы отыскать дорогу к замку, который никогда не стоит на месте. Тормунд немного подумал. Он ведь в самом деле был плохо знаком с землями, которые находились по эту сторону Стены и никогда не бывал, похоже, дальше самого Винтерфелла и Зимнего городка. Сансе стало почти жаль его — и как только они собираются пробираться на юг? — Я знаю, что есть этот... как его... Королевский Тракт, по нему мы можем попасть дальше, — Тормунд говорил так уверено, словно хаживал этой дорогой, — мне доводилось видеть карты. Пройти через Ров Кейлин — и будем в Речных землях. — Да, об этом и речь. Тракт проходит через Сероводье, — терпеливо пояснила Санса. — И что, всем южанам приходится пользоваться услугами проводников, чтобы пересечь эту часть пути? — удивился Тормунд. — Вообще-то нет, — признала Санса. — Но места там крайне опасные. Можно запросто отравиться водой, если кто-то решит её попробовать, угодить в болото или лапы львоящеров, схлопотать ядовитую стрелу от болотных жителей. На лице Тормунда, вопреки всему, появилось облегчение. Он беззаботно махнул рукой. — О, не учи нас осторожности. Мы знаем, что это такое. Ходить опасными местами и тропами мы умеем. Ещё бы. Многие из этих людей помнили, как и сам Тормунд, что такое перебираться через Стену и прорываться дальше на юг. Санса понимала, что его не переубедить. Да и зачем? Они не собираются умирать за неё. Это их выбор. Пусть идут той дорогой, которую выбрали для себя. Следовало только предупредить их об опасности. Это был долг Сансы, как хозяйки. Она намеревалась сказать что-то ещё, открыла даже рот — но не успела. Со двора донеслись далёкие, чуть приглушённые высотой башни возгласы. Именно они привлекли внимание. Тормунд тоже в недоумении и беспокойстве оглянулся в сторону окна. Кричал кто-то там, внизу. Они вдвоём бросились к покрытым морозным узором стёклам. Свет. После крика настал свет. Или, скорее всего, люди закричали, потому что заметил все эти перемены в небе. — Что это ещё за... — растеряно пробормотал где-то над ухом Сансы Тормунд. — Что за... Он отскочил от окна и опрометью бросился к двери, которую тут же распахнул. Что-то рявкнул неразборчиво, заторопился прочь. Санса услышала обеспокоенные голоса стражи, громыхание сапог по ступеням. Но не обернулась. В покоях завыла, заметалась Нимерия, подхватившая общее беспокойство. Но и тогда Санса не тронулась с места. Просто не смогла. Свет, вначале казавшийся очень далёким, разгорался всё ярче и ярче. Где-то там, судя по направлению, далеко на юго-востоке. Огромный столб не то пламени, не то какого-то сияния вонзился в самое чрево небес, вскрывая чёрный нарыв, заменивший и луну, и солнце. Чернота расползалась трещинами. В васильковых глазах Сансы, как в зеркале, отражались ветвящиеся огненные трещины, которыми пошёл чёрный круг — и принялся крошиться на куски. Сияние было таким ярким, что исчезли не только звёзды, но, кажется, и сами небеса сгорали в нём. Сколько это продолжалось, и как долго Санса пялилась на происходящее, сказать было сложно. Она пришла в себя отнюдь не из-за того, что запертая в покоях Нимерия, словно окончательно утратив разум, с силой принялась бросаться на дверь, не от охватившего весь Винтерфелл волнения и страха. Многие из людей уже высыпали на главный двор. Никто даже не попытался заглянуть в её кабинет и спросить, не нужна ли помощь. Никому не оказалось до Сансы никого дела, даже её собственной страже. Всех занимало другое. Она же окончательно пришла в себя от гула, который постепенно нарастал, нарастал и нарастал... Набирал силу. Низкий этот гул смешивался с неприятной вибрацией, шедшей, кажется, откуда-то из-под земли, поднимаясь всё выше и выше, от чего древние стены Винтерфелла, словно живые, прошивала мелкая дрожь. Казалось, там, пробудившись, заворочалось, завозилось нечто огромное. А потом замок вдруг тряхнуло. Да так, что Сансу отбросило от окна обратно к стулу, за которым она ещё недавно сидела. От следующего толчка накренился на бок и с грохотом рухнул тяжёлый дубовый шкаф. Из него посыпались бумаги и какие-то свитки. Санса закричала, не слышал при том собственного голоса. Нимерия вторила ей, воя на одной долгой протяжной ноте. Дверь в покои Сансы, наконец, распахнулась. И на пороге появилась взъерошенная лютоволчица с пылающими глазами. Она очередной раз громко, страшно завыла, зарычала, и Санса подумала, что вот сейчас Нимерия бросится на неё. Вцепится в горло. Но не находила в себе сил даже захрипеть. Позвать кого-нибудь на помощь. — Нимерия... Замок снова лихорадочно задрожал. Чужие крики и голоса наполняли стены. Но никому по-прежнему не было до неё, Сансы, дела. Боги, неужели никто не слышал её? Неужели и стража, стоявшая у дверей, разбежалась? Нимерия бросилась к Сансе, и та, хоть и обещала себе так не поступать, зажмурилась. Закрыла глаза, не желая видеть собственную смерть. Но вместо того, чтобы вцепиться в горло, Нимерия просто отбросила Сансу в сторону, толкнула мощными лапами в грудь и покатилась вместе с ней под широкий стол. И вовремя. В следующий момент от мощного толчка высокие окна в кабинете со звоном и треском вылетели. Если бы Санса стояла на пути этих осколков... Даже думать не хотелось о возможных последствиях. Всё вокруг ходило ходуном. Казалось, что замок сейчас попросту рассыплется на части. Самое страшное — Санса не понимала, что происходит. И почему. Ненадолго из головы её вылетела даже мысль о жутком ярком свете, затопившем ненадолго целый мир. О свете, что теперь казался страшнее самой темноты. А после распахнулась другая дверь, явив ей человека, о котором она тоже и думать забыла — ненадолго. По лицу Сансы текли слёзы, когда принялась вылезать из-под стола, чья поверхность оказалась изрезана осколками. Мелкое стекло хрустело под ногами. Замок всё ещё дрожал. Нимерия, слегка загораживающая проход, между упавшим шкафом и стеной, завиляла хвостом, как маленький щенок. А потом Санса услышала голос, казавшийся сейчас призрачным. Нереальным. Невозможным. Знакомый голос, как будто старые кости гремят на дне металлической бочки, звал её. — Санса! Ты здесь, Санса? Она не знала, сон это или нет, привиделось ли ей, но сильные руки, которые подхватили её, почти обессилевшую, ничего не понимающую от страха, и понесли куда-то, казались слишком настоящими, чтобы оказаться всего лишь иллюзией. Винтерфелл не переставал содрогаться, но в тот момент Санса ощущала только собственную дрожь — и силу в чужих руках. *** Санса не помнила, чтобы она теряла сознание, но, похоже, именно это с ней и случилось. По крайней мере, для неё не существовало иного объяснения, когда она очнулась в кровати, не понимая, приснился ли ей Пёс, и главное — то, что произошло перед этим. Однако она почти сразу заметила мягкий, закатный свет, который струился в окно. Значит, не привиделось. Или это всё снится ей прямо сейчас? Лицо почти сразу опалило чужое дыхание. Влажный, шершавый язык коснулся её щеки. — Нимерия, — пробормотала Санса, слабо улыбаясь. Она начинала вспоминать в деталях, что случилось перед всем этим. Это заставило тут же подскочить на кровати, судорожно оглядываясь. Никакой слабости не было. Из-за чего ей лишаться чувств? Ей даже сделалось немного стыдно. А ещё неприятно, словно это не она сознание потеряла, а кто-то — или что-то — выключило его. Словом, будто причина заключалась не в её собственной слабости, как таковой, а в чём-то извне. Нет, лучше не думать о таком вовсе, иначе недолго с ума сойти. Санса мотнула головой, пытаясь отогнать тем странные, спутанные мысли. Огляделась — и тут же приметила несколько небольших трещин, пересекающих потолок. Такие же были на стене. Санса находилась в своих собственных покоях. Сквозь одно из разбитых стёкол проникал холод, хотя небольшую дырку успели завесить плотной тканью. Кажется, звуки её возни привлекли чужое внимание. На пороге почти сразу появился... — Рикард, — выдохнула Санса, чувствуя нечто вроде разочарования. Наверное, Пёс ей всё-таки привиделся? Наверное, это кто-то из стражников вынес её из кабинета. Из-за закрытой сейчас двери. Видимо, её крик о помощи всё-таки услышали и примчались как раз вовремя. — Ты ожидала кого-то другого? — Рикард как-то кисло улыбнулся. Он выглядел не слишком довольным, но то и не удивительно. — Что случилось? — Санса уже стояла на ногах, осматриваясь в поисках одежды. Она оказалась облачена в нижнее платье. Следовало поскорее привести себя в порядок и заняться делами. — Похоже... землетрясение, — Рикард помрачнел пуще прежнего. — Одно счастье — твои верные псы оказались рядом, пока я разбирался с арсеналом. Хотя она мне нравится куда больше, — он кивнул на Нимерию, которая уже успела соскочить с кровати и крутилась под ногами. Санса замерла. — Псы? — осторожно уточнила она. Санса хотела было спросить, что там с самим арсеналом, где находился в это время Рикард, но вопрос тут же вылетел из головы. — Да, одна из твоих собак тоже явилась вовремя, — улыбка Рикарда стала какой-то не слишком естественной. Санса не хотела узнавать, почему. Она боялась спрашивать, где Пёс сейчас, и всё ли с ним в порядке. Но Рикард как будто угадал её мысли. — Он во дворе, со всеми, осматривает крипту. — Крипту? — Санса очередной раз эхом повторила за Рикардом слово, по-прежнему ничего не понимая. Она чувствовала себя вполне сносно, но в голове всё перепуталось. — Как долго я тут лежу? — По правде сказать, совсем недолго. Мейстер Уолкан осмотрел тебя, сказал, что всё в порядке, ты просто переволновалась. Вот и… — он пожал плечами. Не похоже было, чтобы муж слишком переживал за здоровье Сансы. — Так что там с криптой? — Она... она обрушилась, — коротко пояснил Рикард. Его лицо сделалось совсем непроницаемым. В глазах мелькнуло нечто, напоминающее испуг. — В общем... лучше тебе самой это увидеть, честное слово. Слишком долго объяснять на словах. Санса огляделась, пытаясь на глаз, по виду собственных покоев, оценить масштаб других разрушений в замке. Хотя это едва ли можно назвать надёжным критерием. Здесь предстоит разбираться строителям. А ведь Винтерфелл до конца не успели восстановить ещё с прошлого раза, после нашествия мертвецов, и тут новая напасть. У Сансы невольно сжалось сердце. Она любила Винтерфелл и хотела вновь увидеть его таким, каким помнила с самого детства, но словно некая злая сила противилась этому. Думать же о том, что вся крипта разом с её мёртвыми королями обвалилась, обнажая свои старые кости, не хотелось вовсе. Но Сансе придётся последовать совету Рикарда и лично осмотреть это место. Придётся. Она королева. Она должна знать всю правду. Не имеет права бежать. — Хорошо. Тогда... пожалуйста, найди кого-нибудь из служанок, пусть придут и помогут мне одеться. Ещё принесут с кухни еды для Нимерии, — попросила Санса. Рикард кивнул, не став возражать. — Тебя подождать? — неожиданно спросил он. — Я могу побыть здесь, пока ты не будешь готова, и проводить тебя. — Я знаю дорогу, — чуть резче, чем следовало, отказала ему Санса. Но тут же попыталась исправиться. В конце концов, в его предложении не было ничего дурного. — Займись пока замком, ладно? Наверняка сейчас дел полно, а времени не так уж много. Мне нужно… нужно спуститься и посмотреть, — последние слова Санса уже почти пробормотала. Рикард чуть помедлил, словно собирался что-то ещё сказать или спросить, и на лице его появилась какая-то печаль вкупе с нерешительностью. Санса замерла, чувствуя, как у неё колотится сердце. Что это? Что? Неужели он понял, почему она так торопится туда, помимо прочего? Но он ничего не вымолвил ни слова. Молча кивнул ещё раз — и вышел. Санса с шумом выдохнула и присела на кровать. У неё оставалось ещё немного времени прежде, чем она покажется остальным. Она должна хотя бы выглядеть спокойной. Должна. Ещё она должна осмелиться поднять взгляд — и посмотреть в небо. *** Нимерию пришлось оставить в покоях: туда, куда Санса направлялась, находилось множество людей, не все из которых могли понравиться ей. Неизвестно вообще, что происходит рядом с криптой и как себя поведёт лютоволчица, увидев это. Санса и за себя-то ручаться не могла. Наскоро собравшись при помощи двух служанок, она поспешила к Первой Твердыне — туда, где находился заколоченный нынче вход в крипту. Кажется, кто-то здоровался с ней по пути, что-то обеспокоенно говорил и спрашивал, но Санса не слышала. Ничего не замечала, даже собственных лихорадочных мыслей. Сердце колотилось где-то в горле. Она даже о Псе ненадолго позабыла, охваченная волнением. — Ваша милость, — поприветствовал её мейстер Уолкан, почтительно кивая. Он стоял чуть в стороне от небольшой толпы, собравшийся у обрушенной башни. Санса ничего не ответила — не сдержала короткого и судорожного вдоха, когда заметила причину всеобщего беспокойства. Так и есть. Первая Твердыня оказалась почти полностью разрушена. Повсюду были разбросаны обломки камней, неподалёку Санса заметила отколотую голову одной из горгулий, которыми прежде была украшена башня. Высокая, давно заброшенная башня. Санса вдруг вспомнила, что именно с неё когда-то и сорвался Бран. Несчастный случай, изменивший столь многое. — Ваша милость, — так и не дождавшись ответа, мейстер снова чуть боязливо окликнул Сансу. Та уставилось на него невидящим взглядом. Уолкан слегка попятился, растерявшись. — Говори, — тусклый голос, неживой. Чужой какой-то. — Если это важно. Если же хочешь сообщить о том, что произошло, так я и сама вижу. Не слепая. Сейчас у Сансы не оставалось сил для напускной вежливости. Она бросила быстрый взгляд вверх, на небо, как и обещала себе перед тем, как покинуть покои. Невероятно, но оно выглядело так, словно ничего не произошло. И красный шар солнца привычным маршрутом двигался к восточному горизонту. Закат. Мейстер Уолкан больше не решился ничего сказать. Вот и славно. Санса, наконец, присмотрелась и к другим людям, толпившимся здесь. Прислушалась к их встревоженным голосам, но слов толком не разобрала. И все они разом замолчали, заметив появление королевы. Словно призрака увидели. От этой мысли в груди зародился нервный смешок, однако Сансе удалось его подавить. Подумают ещё, что она разума лишилась окончательно. Она не торопясь, почти нехотя прошла между валяющимися тут и там камнями. Ноги вновь сделались ватными и немного похолодели. Первая Твердыня раскололась и завалилась на бок, витая лестница, которая вела в крипту, наверняка обрушилась следом. Нынче вход в крипту, как и все уровни, даже верхние, оказались погребены под огромной грудой камней, что выглядело более надёжным, чем просто заколоченная дверь. Но это как-то не успокаивало. Напротив, Сансу охватило ещё более тревожное чувство. — Проще всё здесь расчистить и заново построить, если потребуется, ваша милость, — кажется, это был кто-то из строителей. Тон деловой. Он явно уже задумывался о дальнейших работах и строил планы. Похвально. — Тем более, Первая Твердыня давно требовала нормального ремонта. Что же до самой крипты, то завалы придётся разбирать долго, но не похоже, чтобы все уровни упали вместе с башней, иначе мы бы тут нашли огромную дыру. Скорее всего, пострадала только башня и верхняя часть крипты. — Я тоже так думаю, — нарочито бодро поддержал строителя другой голос. Все ждали ответа. Санса молчала, не глядя в сторону людей. Она смотрела на камни, будто надеясь увидеть то, что под ними, проникнуть взглядом сквозь их толщу, во тьму. Санса знала — там есть нечто. Тот самый чёрный провал, который иногда звал её во сне. Никуда он не делся. Остался здесь, возможно, стал даже больше. И никакие двери её от этого не защитят. Не спасут. Боги, как страшно. Страшно. — Да… да, — наконец, негромко, чуть рассеяно ответила Санса. Повернулась к строителям, ожидавшим её одобрения. Попыталась улыбнуться. — Так и сделаем. Что с остальным? Рикард должен будет заняться этими вопросами, я попросила, но хочу услышать от вас… если вы успели осмотреть замок. Расскажи мне в общих чертах, к чему готовиться. На первый взгляд не было похоже, чтобы Винтерфелл сильно пострадал. Только Первая Твердыня рухнула полностью, будто крипта и была эпицентром того странного землетрясения. Но в глубине души Санса чувствовала, что это только начало чего-то ещё более ужасного. — Кое-где выбило стёкла, часть караульной, она сюда примыкает, — строитель ткнул пальцем вверх, — как видите, тоже обрушилась, в разрушенной башне крыша вниз обвалилась… Крытый переход между Высоким Замком и арсеналом частично тоже пострадал, ну, ещё кое-какие мелкие неприятности, но это быстро восстановится, — успокоили её. Санса кивнула, никакого спокойствия не чувствуя. — Если, конечно, подобного больше не повторится. — Невиданное дело, — осмелился робко заговорить мейстер Уолкан, — никогда и нигде не упоминалось о землетрясениях на Севере. Местность здесь этому совсем не способствует. Наверное, это как-то связано… с тем, что мы видели. На Сансу вдруг навалилась усталость. Страшная, невероятная усталость. Мало ей было железнорождённых, которые, вероятно, прямо сейчас продолжают жечь прибрежные деревни, так ещё и эта напасть. С другой стороны, если солнце вернулось, тьма не сможет скрывать собою врагов. А люди будут чувствовать себя увереннее и спокойнее. Только вот Санса не думала, что всё это закончится так просто. Её блуждающий по лицам присутствующих взгляд зацепился за хорошо знакомую высокую фигуру. Пёс. Он здесь. Если это не очередной морок. На него никто особенно внимания не обращал — все уже привыкли. А за творящейся сейчас суматохой никому не оказалось дела до его внезапного возвращения. Может быть, кто-то и задал ему праздный вопрос, но едва ли получил развёрнутый ответ. Санса не была уверена, что и сама его услышит. — Так что прикажете, ваша милость? — Как вы и сказали… нужно разобрать здесь всё первым делом, а потом уже решать, как быть дальше. Если что, обращайтесь к моему супругу, пока я поручила часть этих забот королю. Обязательно всё внимательно осмотрите ещё раз и сообщите, что вам потребуется. Строитель поспешно кивнул. Санса отошла в сторону, переводя дух. Ей не хотелось больше здесь находиться и смотреть на весь этот кошмар. Рядом с Первой Твердыней теперь начинало ощутимо мутить. И Санса знала, куда хочет пойти, и куда должна пойти, чтобы обрести немного равновесия. Она бросила быстрый взгляд в сторону Пса — тот почти не двигался с места, следил за ней своим тёмным, колючим взглядом, кивнула ему едва заметно, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. — Полагаюсь на вас, — бросила Санса, — меня ждут другие дела. Я должна… должна ими заняться. Приступайте к работе немедленно. Не дожидаясь ответа, она двинулась в сторону богорощи. Прежде всего, чтобы успокоиться. Иногда это место действительно успокаивало, помогало ненадолго забыться. Может быть, хоть там Санса ненадолго перестанет чувствовать то, что чувствовала у руин Первой Твердыни. Рикард тоже занимался делами — можно было посвятить немного времени своему уединению, привести голову и чувства в порядок. Скоро Санса едва ли сможет позволить себе подобную роскошь. Она тенью прошмыгнула за гостевой замок, ступила в тенистые заросли страж-деревьев. Сердце колотилось быстро-быстро. Санса прислушалась — даже сюда доносились человеческие голоса. Работа кипела. Люди как будто и в самом деле приободрились, когда вернулось солнце. И, конечно, все старались делать вид, что не было этой темноты. Пытались вычеркнуть это из сознания. Забыть совсем. Только вот где-то глубоко внутри, в самом сердце, память об этом останется. Как каждый человек помнит самые долгие, самые беспросветные и страшные ночи в своей жизни. Вскоре Санса остановилась у сердцедрева. Сразу заметила замёрзшие потёки крови на его лице. Конечно, всего лишь сок, но он по-прежнему напоминал именно багровую кровь. И её стало заметно больше. Похоже, всё это время глаза дерева сильно кровоточили, будто заключённая внутри него древняя сила рыдала по-настоящему. Заметила Санса и несколько трещин, расходящихся от корней. Не глубоких, но от этого не легче. Она так и замерла, глядя прямо в грозное, несмотря на потёки кровавых слёз, лицо Старых богов. В чуть приоткрытый рот, из которого тоже вытекло и застыло на холоде несколько тонких багряных ручейков. Это точно появилось совсем недавно. Более того: прежде Сансе не доводилось слышать, чтобы алый сок чардрева сам по себе выделялся откуда-то, кроме собственно глаз. Если, разумеется, не начать рубить кору. Только вот повреждений на дереве Санса не обнаружила, как ни присматривалась. — Санса, — скрежещущий голос окликнул её. Она вздрогнула, но не обернулась. Должно быть, она простояла так достаточно долго, чтобы Пёс успел незаметно проследовать за ней. — Где ты был? — Сансу охватило чувство, отличное от беспокойства и страха. Гнев. Сейчас это было даже приятно. — Где ты был всё это время? — Твой капитан Колдер попросил ему помочь, — последовал чуть насмешливый ответ. Санса в изумлении оглянулась. Такого она точно не ожидала. Недавно ведь совсем Пёс презрительно говорил, что не собирается в этих делах участвовать. Он не какой-то там соглядатай. — Но он ведь покинул замок раньше, чем вернулся Рикард, его здесь не было, — это первое, о чём Санса вспомнила. — Он передал свою просьбу через одного из своих… людей. Шпионов, — Сандор Клиган всегда называл вещи своими именами. — Какого именно? Пёс покачал головой. — Я его раньше здесь не замечал, да и сейчас не вижу. Иначе плохой бы это был шпион. Похож на какого-то оборванца из Зимнего городка. Но наверняка может кем угодно прикинуться. На этот раз Санса кивнула — вполне ожидаемо. Пусть ей и становилось неуютно при мысли, что и за ней тоже может кто-то следить. Но на то она и пользовалась услугами Колдера. Он должен был знать всё и обо всех. — И что же это было за поручение? — Санса говорила с Псом прохладно. По привычке присела на один из выпирающих корней и старалась не глядеть вниз, на потрескавшуюся холодную землю. — Говори. Я имею право знать. Что-то серьёзное? — Я не слишком гожусь для такой работы, я говорил и ему, и тебе, — Пёс не делал попыток приблизиться к ней. Так и стоял на некотором отдалении, следя за Сансой своими вечно злыми глазами. — Но он мне заплатил. Убивать я умею. Нужно было догнать одного гонца с письмом, перерезать ему глотку и послание забрать. Передать тебе. — Почему же ты раньше молчал? Где оно? — Санса резко встала, испытывая небывалое волнение. И всё-таки он сделал это ради неё, ради Сансы, иначе бы ни за что не согласился, что бы там ни говорил про деньги, которые она бы сама ему заплатила, если бы он попросил. — Где? Она сделала несколько шагов, и строго уставилось на знакомое изуродованное лицо. Пёс криво ухмыльнулся и сунул руку за пазуху. Вскоре оттуда показался запечатанный свёрток. Сразу бросились в глаза пятна подсохшей крови, оставшиеся на пергаменте. Санса выхватила письмо, внимательно осмотрела на печать. Стало не по себе — на красном воске был оттиснут лютоволк. Герб её собственного дома. Она быстро вскрыла послание неверными пальцами, желая ознакомиться с содержимым. «Миледи, сообщаю вам, что в Винтерфелле всё относительно спокойно. Думаю, Санса Старк всё же сможет понести ребёнка, признаков бесплодия у неё я не заметил. Хотя вполне разделяю ваши подозрения касательно её связи с…» Санса закрыла глаза. Снова открыла. Да. Так и есть. Письмо всё ещё у неё в руках, Сансе не привиделось. И стало сразу очевидно, кто его написал. Надо же, хватило ему духу на это, а ведь всегда казался таким робким. Таким… боги, может ли она вообще доверять хоть кому-то в этом мире? «Однако пока мы не располагаем ничем, кроме собственных подозрений. Нам следует проявить терпение и быть бдительными. Уверяю, рано или поздно, это произойдёт, и обвинить эту женщину в измене не составит никакого труда». Конечно, Санса хорошо знала этот почерк, знала эту руку. Да и так сразу поняла, кто автор написанного. Мейстер Уолкан, разумеется. И капитан Колдер не зря велел перехватить гонца именно Псу — ведь и о нём здесь была речь. Санса смяла письмо. Следовало его сжечь как можно скорее. Похоже, что она зря тешила себя надеждой сохранить свою небольшую слабость в тайне. Более того, этим желали воспользоваться и Рисвеллы с Дастинами. — Это кто-то ещё видел? — спросила Санса, держа в руке письмо предателя, которое казалось сейчас обожжёт ей пальцы. Пёс почти равнодушно пожал плечами. — Похоже, кроме его автора, никто. Как видишь, печать была не сломана. Да, точно. Только вот капитан Колдер наверняка был в курсе содержания этого послания. Или, по меньшей мере, догадывался. Как же это всё не вовремя. Санса едва не проклинала саму себя за то, что всё это затеяла, пойдя на поводу у собственных эмоций. — Хорошо… хорошо, ладно, — она попыталась успокоиться. Спрятала письмо в лифе платья, обещая себе его сжечь как можно скорее. — Я разберусь с этим. И спасибо. — Колдера благодари. Хотя, кажется, тебя всё это не особенно успокоило. — Потому что они ищут повод мне навредить, — Санса отвернулась от Пса, не желая вдаваться в детали. Ей отчего-то стало невыносимо стыдно. Впрочем, причина быстро нашлась — желание прижаться к нему прямо сейчас, ощутить его сильные руки, никуда не делось. И, кажется, стало только сильнее. Санса боялась признаться самой себе, что скучала. Места себе не находила. — Тебя не напугала темнота? — Напугала? — Пёс хмыкнул презрительно. — Я не боюсь и никогда не боялся темноты. Ты и сама знаешь. Да. Боялся он только огня. Единственного, что способно темноту прогнать. Какая горькая ирония. Санса позволила себе улыбнуться. Улыбка получилась очень бледной, совсем безрадостной. Но и поводов для радости не было. — Я думала, ты никогда не вернёшься. Что сбежал, — призналась она негромко. — Из-за чего? — Сандор Клиган скрипуче рассмеялся. — Из-за того, что твой муженёк вернулся с прогулки на Скагос? Пока он жив, от этого никуда не денешься. В его собственном веселье присутствовала некая фальшивая нотка, но Санса не собиралась на это указывать. Достаточно и того, что она это заметила. Нет, ему не плевать на то, что произошло. Не плевать на Рикарда и всё остальное. И пытается он обмануть не Сансу — себя самого. — Не причиняй ему вреда, — шёпотом предупредила она на всякий случай. — И не собирался. За кого ты меня принимаешь? За ревнивца или безумца? — За человека, который редко задумывается о последствиях своих действий, — в голос вернулся лёд. Нет, не должна она больше поддаваться собственным слабостям. Не должна. Не будет. Потому что не имеет права. Слишком многое от этого зависит. К тому же сейчас вокруг полно чужих людей и время не самое спокойное. Но, вопреки своим собственным мыслям, уговорам и здравому смыслу, Санса вдруг потянулась к нему. Он и сам дёрнулся навстречу, стоило её руке коснуться его обожжённой щеки. — Санса, — его горячее дыхание обожгло губы. Санса поцеловала его. Яростно, страстно, задыхаясь. Его руки обхватили её, чуть приподняли — такую маленькую, хрупкую рядом с ним, — и прижали к груди. Сансу охватила знакомая, сладостная дрожь. Она почти кусала его, впивалась до крови, их дыхание смешалось. Пёс что-то невразумительно прорычал в ответ, прижимая её ещё крепче. Санса на мгновение забыла, как дышать. Пожалуй, он был единственным мужчиной, рядом с которым Санса не боялась ощутить себя слабой. В некоторой степени это было даже приятное чувство. Сладостное, тягучее. — Нет, нет, нет, — забормотала она не слишком уверенно, с усилием отстраняясь от него, — нет, нельзя, больше нельзя. Нельзя. Никогда. Нет. Кажется, он не услышал этого её сбивчивого, горячего шёпота. Прижался губами к её открытому горлу, чуть подцепив зубами кожу между шеей и плечом. Что-то горячо выдохнул, рыкнул, и «нет» Сансы превратилось в очередной тихий стон. Она сомкнула трепещущие веки, толком уже ничего не видя. Только ощущая и осязая. И почти сгорая от этого горького, этого удивительного чувства, которого никогда не знала с другими. Только Пёс мог ей его подарить. Она не помнила, как он увёл — или, возможно, отнёс — её прочь, в лес, подальше от лишних глаз. Туда, где их окружали только молчаливые деревья, которые могли поделиться увиденным лишь друг с другом. Санса помнила страж-деревья и гвардейские сосны, чьи переплетённые тёмные ветви заслоняли собою закатное алое солнце, а толстые стволы прятали от ветра. Она помнила звук собственного изменившегося голоса. Помнила, как глухо стонала, выгибаясь, когда Сандор Клиган, наконец, оказался в ней. Вместе с ней. Глубоко внутри. Сильный, горячий, живой. Настоящий. Санса закрывала глаза, кусала губы, тянулась к нему, судорожно целуя шрамы на его лице. Помнила, как его сильные руки то и дело сжимали её груди сквозь одежду. Их бёдра соприкасались. Жадно, ненасытно, быстро, с влажными шлепками. И в груди у Сансы зарождался знакомый жар. Она уже не думала о войне, о Рикарде, о письме, о крипте. Не помнила о всепоглощающей тьме и страхе, который тянулся за ней точно шлейф за подвенечным платьем. Всё это ненадолго перестало существовать. Ушло. Спряталось. Растворилось в сладостном чувстве. В шумном дыхании Пса, неизменно источающим запах вина, в его хриплом голосе, который становился волнующим и почти мягким, когда он шептал её имя. В его силе. В его горячем семени, которое он изливал в неё. Санса выгнулась, ресницы затрепетали. По лбу и шее катились капли пота. Она с силой вцепилась в его плечи и до крови закусила нижнюю губу, чтобы не закричать во весь голос, распугивая птиц. Но очередного стона удержать не смогла. Сладко это было, так сладко. Так горько. Так неправильно. Так нужно. Необходимо, как воздух. Санса слышала чужое, ещё сбитое дыхание рядом с собой, щекотавшее её щёку. Остро ощущала запах вина и чужого пота, и лёгкую прохладу, которая пыталась дотянуться до взмокших тел ледяными пальцами. Слышала шуршание густого ковра из листвы и хвойного опада. Прелый запах земли, травы и снега. Видела небо сквозь паутину ветвей. Мир сейчас казался таким понятным. Таким знакомым. Беззлобным. И Сансе ненадолго стало хорошо. Легко. Она не хотела возвращаться обратно. Хотела остаться здесь навсегда. В этом тягучем моменте безвременья, где ещё сохранялась иллюзия некой безопасности и покоя. Иллюзия мира. Иллюзия любви, способной всё преодолеть. Сансе не хотелось рушить этот хрупкий и такой прекрасный образ. Только она прекрасно знала: вернуться придётся. Она — Санса Старк из Винтерфелла, Королева Севера, и не имеет права бежать, к чему бы это ни относилось. *** Тормунд, как и намеревался, покинул замок на следующий день. Случившееся не изменило его планы. Напротив, похоже, даже ускорило. И из Винтерфелла через королевские ворота он выехал не с первым светом, а ещё затемно, когда над восточным горизонтом только зародилось едва заметное сияние. К удивлению Сансы, некоторые из вольного народа, прибывшие вместе с Тормудом, ехать на юг отказались. Кое-кто, похоже, намеревался, вопреки советам Тормунда, вернуться обратно, на Медвежий остров, на Стылый берег и остаться там, а то и вовсе двинуться в родные места, иные выразили желание задержаться в самом Винтерфелле. Не удивительно. Тормунд им не король, чтобы повелевать и приказывать. Они вольные люди и сами выбирают, что им делать. Санса никому из них не стала отказывать в гостеприимстве. Более того, кое-кто из мужчин выразил желание потягаться в силах с островитянами. Рикард, который старательно игнорировал присутствие Пса, этому факту тоже порадовался и радушно согласился выдать новым воинам оружие и доспехи. Да, всего три десятка человек, часть из которых женщины и мальчишки, но всё лучше, чем ничего. Только вот следующая новость удивила куда как больше. Весело улыбаясь, Рикард сообщил её Сансе за обедом, который им двоим накрыли в королевских покоях: — Как только в Винтерфелле соберутся наши знамёна, я отправлюсь с ними. — Куда? Зачем? — не поняла Санса. Забыла даже о ложке, которую так и не успела поднести ко рту. Впрочем, есть ей особенно и не хотелось. — Вольный народ, выразивший желание потягаться с нашими врагами, останется здесь вместе с гарнизоном замка, — продолжил Рикард, будто и не услышав её вопроса. У Сансы всё похолодело внутри. — Что за ерунда? Ты нужен мне здесь, в Винтерфелле. — Мне кажется, от меня будет больше пользы в другом месте, — криво улыбнулся Рикард. — Король должен быть со своими людьми, когда идёт война, не так ли? Теперь Сансе почудился упрёк в её словах. Это её едва не разозлило. — Король прежде всего должен быть жив и не подвергать себя лишней опасности, — возразила она. Аппетит окончательно пропал. Она отложила ложку и промокнула губы, чувствуя, как руки слегка подрагивают от волнения. Как ни странно, Санса вовсе не хотела теперь, чтобы Рикард уезжал. Точнее, не хотела подвергать его опасности. Ибо сделать его послом среди настроенных вполне миролюбиво людей — одно, и совсем иное — спровадить на войну. Но прямо сейчас Санса и вовсе не хотела отпускать Рикарда далеко. Да и, признаться, смерти ему совсем не желала. В последнее время он почти перестал Сансу раздражать своим присутствием. И ей вдруг стало почти стыдно за всё, что случилось. Глупости, конечно, но справиться с этим чувством оказалось не так уж просто. С Псом они расстались молча, без лишних слов, и с того самого вечера Санса его видела всего лишь раз. Он снова занимался своими прежними делами, и они оба делали вид, что ничего между ними не происходит. Совсем ничего. Что до Рикарда, то, похоже, он в сущности не так уж и плох. Или его в лучшую сторону изменил Скагос? Он пересмотрел свои взгляды? Как знать… Да, он не любил Сансу, но это от него и не требовалось. Однако она вдруг вспомнила, помимо прочего, о послании Уолкана, которое сожгла вчера сразу по возвращении в замок. С самим мейстером Санса пока решила не беседовать — лучше какое-то время последить за ним и его поведением, делая вид, что ни о чём не догадывается. Пусть и дальше ждёт ответа леди Барбри. — Ты намерен проведать леди Барбри? — теперь в словах Сансы звучала подозрительность. Едва не ревность. Рикард вдруг рассмеялся. Как ей показалось, с некоторым облегчением. Санса удивлённо воззрилась на него. — Что смешного я сказала? — Просто… иногда ты выглядишь очень милой, когда начинаешь меня в чём-то подозревать, — этот его странный комплимент так огорошил, что Санса не нашлась, что ответить, чувствуя себя полной дурой. Издевается он над ней или говорит серьёзно? Отсмеявшись, Рикард вздохнул уже безо всякого веселья. — Извини. Трудно было удержаться. Я понимаю твои сомнения, но они совершенно напрасны. В самом деле, не лишним было бы повидать дорогую сестрицу, но лишь чтобы вызвать её… на откровенность. Это ведь важно для тебя? К тому же ты упоминала что-то о том, что хочешь собрать совет, верно? Пока в нём много свободных мест, а мы с тобой обговаривали одну кандидатуру… Слова отозвались внутри неприятным эхом. Мейстер Уолкан. Его Санса тоже хотела туда пригласить. Теперь-то уж придётся подумать, как быть дальше. Может быть, и правда стоит держать его поближе до поры. — Да, да, хотела, но мы остановились на одном из твоих братьев. К тому же сам знаешь: сейчас у нас есть куда более серьёзные проблемы, чем эта. В конце концов, ты ведь не ради переговоров едешь, там война идёт. — Да, идёт. И я буду вести себя очень осторожно. И поговорить с моей леди-сестрой совсем не помешает, если выдастся случай. Сама знаешь, каково её влияние в моей… прежней семье. Рикард вдруг подался вперёд, накрыв руку Сансы своей. На этот раз улыбка его отдавала странной горечью, а в жесте сквозила едва ли не нежность, от чего Сансе стало почти жаль его. — И я докажу тебе, что не так бесполезен, как ты считаешь. Что достоин. — Я ничего такого не думала! — Санса попыталась одёрнуть руку, но он ей не дал. Покачал головой. — Не надо. Всё нормально. Я понимаю, почему это происходит. И не виню тебя, — Санса боялась даже дышать, пока он говорил. Боги, неужели он знает? Неужели ему всё уже рассказали? Или он догадался сам? Ей едва снова не сделалось дурно. — Но хочу, чтобы у меня появился шанс исправить собственные ошибки. Просто дай его мне. Я не подведу. — Ты… я не хочу, чтобы ты ехал туда. Там по-настоящему опасно, послушай меня, — это, по крайней мере, было честно. Она не стала добавлять, что леди Барбри в случае чего станет обвинять её, Сансу, в гибели Рикарда. Ведь она не смогла его удержать дома, подвергнув короля риску. — Это неразумно, Рикард! — Не настолько я глуп, чтобы лезть в самое пекло. Но и постоять за себя могу. Пусть люди знают, что их не оставили. Пусть видят. От меня там будет больше пользы. Ведь я теперь тоже Старк, и должен оправдать выпавшую мне честь. «В Винтерфелле, — напомнила себе Санса, — всегда должен оставаться Старк». Это было сродни закону, и, даже желай она уехать, не смогла бы отлучиться надолго, как в случае с Белой Гаванью. И не время сейчас оставлять замок, когда на Север снова нагрянули враги. Она будет здесь — и она будет ждать. — Я буду ждать, — тихо пообещала она уже вслух. Странно, но Сансе вдруг захотелось расплакаться. Едва удалось это желание усмирить, хотя поперёк горла всё-таки встал солёный ком. — Я буду ждать тебя здесь, в Винтерфелле. Возвращайся, Рикард. Я не прощу тебя, если ты не вернёшься. Взгляд Рикарда потеплел. Он слегка сжал её тонкие пальцы, а после поднёс её руку к своим губам, едва заметно касаясь её. — Я вернусь. Ты и соскучиться не успеешь. Обещаю. И всё будет иначе, когда это произойдёт. По крайней мере, в последнем он в конечном итоге оказался прав.