Время будить королей

Корабль швыряло из стороны в сторону с такой силой, что и Арье, и мейстеру приходилось крепко держаться, чтобы не расшибиться. Лучше всего для этой цели подходили вешалки для одежды, вбитые в стену, потому что в какой-то момент по полу пополз, скрипя и оставляя длинные борозды, тяжёлый шкаф. В каюте царил погром, словно по ней промчалась вражеская конница. Мейстер Уолтон что-то выкрикивал, но Арья плохо его слышала. Да и что он сейчас мог путного сказать? Как выбрать наиболее удобную позу для гибели? Там, наверху, тоже кричали люди. И грохотало нечто невообразимо огромное, страшное, чему вовсе не хотелось смотреть в глаза. Арья чувствовала себя малодушной трусихой. Не так давно ведь ей довелось встретиться взглядами с тем, кого считали самой смертью, и вот теперь… Нет, то была совсем не смерть. То, что наверху, гораздо хуже. Ибо Арья всё ещё помнила, чему её учили в Чёрно-Белом Доме: смерть — это дар. Милость Многоликого. Небесные барабаны, чей бой разносился где-то над головой, и вплетающийся в них неистовый свист обезумевших дудок напоминали совсем не о милости, но о вечных страданиях. Не стоило пытаться обмануть неведомых богов. Не стоило. Она с самого начала об этом говорила, но её и слушать не стали. Теперь им всем конец. Иной раз Арья бы посмеялась над собственной наивностью: надо же, ведь долгое время она верила в то, что её воспринимают всерьёз. Не как высокородную леди с придурью, которая захотела пуститься в опасное путешествие. Простоватое отношение к ней Нейенса и Пайса — не более, чем игра, правила которой они приняли. Глупая, глупая девочка верила в то, что командует она. Теперь ей ничего не остаётся, кроме как положиться на милость стихии, хотя та никогда не ведала жалости. Мейстер Уолтон схватил её за руку. Арья повернулась к нему, заглядывая в перекошенное от страха, побелевшее лицо. По лицу его струился пот. Зажжённая недавно плошка опрокинулась от сильной качки, расплескав жир и чудом не подпалив каюту. Свечи тоже погасли. Их опять накрыла темнота, которую то и дело рассекали вспышки яростных молний. Сквозь небольшое окно в помещение врывался ослепительный свет бури, выжигая даже сами тени. Волны бились, оставляя на стекле мутные потёки. — Никто не придёт! — крикнул Уолтон, когда на корабль, судя по всему, обрушился очередной вал. Арья уставилась на него, ничего не понимая. С чего бы капитану и остальным соваться в каюту, где они прячутся, если есть проблемы посерьёзнее, вроде той, чтобы не дать «Лорду Эддарду» отправиться на дно. — Им о другом думать надо! — Арья надеялась, что в голосе её, прерываемом воем ветра и грохотом грома, не слышно страха. Тот, кто боится, уже мёртв. Арья была жива. Они с Уолтоном были живы. Последний, кажется, пытался взять себя в руки. Однако судить его за испуг не хотелось. Любой бы испугался. — Я не о том, — мейстер заговорил чуть увереннее. Пытаясь удержать остатки равновесия, он поднял взгляд вверх, точно призывал также поступить и Арью. Она невольно последовала его примеру. — Слушай. Она хотела спросить, что должна услышать, кроме неистового буйства стихии, которое в это мгновение поглотило даже человеческие голоса. Кроме странной музыки, вплетающейся в этот шум. Хотела спросить, но вдруг поняла, что имеет в виду мейстер Уолтон — когда они только спустились сюда и заперли двери, они слышали приказы и возгласы Пайса и команды. Слышали топот человеческих ног в коридоре. Потом были чьи-то крики… Но сейчас с верхней палубы доносилось лишь жалобное поскрипывание корабля и те самые звуки бури. Голоса как будто разом смолкли. Мейстер с Арьей переглянулись. — Что... о чём ты? — вопрос вырвался сам собой. Верить в такое не хотелось. Не могли же люди просто исчезнуть. Не могло всех смыть в море. Или дело в другом? Мейстер Уолтон поджал губы. Он намеревался ответить, когда корабль с кошмарным грохотом врезался во что-то. Вокруг всё затряслось. Мир накренился на бок, начал заваливаться. Узкая кровать поползла к стене, оставляя борозды на и без того истерзанном тяжёлой мебелью деревянном полу. Уолтона с Арьей с силой швырнуло вперёд, потом назад. Всё перед глазами перемешалось, верх и низ постоянно менялись местами. Шкаф врезался в стену, разваливаясь на части и рассыпая своё содержимое. Арья, ничего толком не видя и не соображая, невольно ухватилась за мейстера, точно это должно было помочь ей удержаться. Но в итоге они вместе покатились по полу, кувыркаясь и больно ударяясь о падающие предметы, на них из темноты сыпались какие-то вещи и книги. Кажется, Арья вскрикнула, но не услышала звука собственного голоса. Она вообще ничего не слышала, будто ненадолго оглохла. Или её оглушило. Она только чувствовала руку мейстера, за которую успела ухватиться перед падением. Чувствовала, как он сам цепляется за неё, ища опоры. Что-то сверху громко треснуло, а после больно приложило прямо по затылку. Перед глазами тут же расцвели красные и чёрные цветы. Но сознания Арья не потеряла. Волосы её промокли: что-то липкое и тёплое заструилось по шее. В ушах загудело. Нет, нет, нет, она не имела права отключаться. Пошарила рядом, понимая, что мир всё ещё отчаянно раскачивается. Издалека доносились чуть приглушённые, но знакомые уже звуки: скрип, скрежет, лязг и грохот. Но никаких больше человеческих голосов. Она всё-таки нашарила в раскачивающемся и поскрипывающем полумраке знакомую руку. Мейстер Уолтон. Но он не отреагировал, когда Арья коснулась его пальцев своими, чуть подрагивающими. Легонько потрясла его. — Мейстер... мейстер Уолтон! — позвала она хрипло и тихо, и голос её утонул в грозных звуках. В нём звучала смешанная с отчаянием надежда. — Мейстер! Арья закрыла глаза совсем ненадолго, борясь с подступающей темнотой и вдыхая железистый запах свежей крови. Когда открыла их в следующий раз, то поняла, что находится уже не в каюте, а на верхней палубе. Лицо, которое склонилось над ней, — не лицо мейстера Уолтона. Молодое, полузнакомое. Арья не сразу сообразила, что смотрит на молодого юнгу, имени которого вспомнить никак не может. Имя это тонуло во мраке, как и часть воспоминаний о случившемся недавно. Может быть, это только сон? Но спросить Арья не успела — только открыла рот, судорожно вдохнула воздух, и закашлялась. Парень помог ей сесть, до сих пор не проронив ни единого слова. Ни единого звука. Хотя вокруг царила непривычная тишина. Взгляд зацепился за край на удивление спокойного моря. — Что... как я здесь… — всё-таки получилось сложить знакомые звуки в слова. Юнга некоторое время молчал, будто не сам не знал ответа на этот вопрос. Арья коснулась рукой затылка и поморщилась от боли. Прошло достаточно времени, чтобы волосы успели слипнуться от крови и присохнуть к ране. — Я нашёл вас в каюте вместе с мейстером, — наконец, признался парень. Ему как будто было стыдно. — Наш корабль прибило... к этому странному месту. Мы сели на камни. Арья с усилием огляделась, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение и тошноту. Их окружал унылый, серый ландшафт, состоящий из каменного берега и острых пиков, закрывающих остальную часть суши. За ними виделись лишь клочья плотного, как каменная стена, тумана. На мгновение Арья подумала даже, что корабли неким образом вернулись к прежнему месту, но быстро сообразила, что, несмотря на гористую местность, они уже не там. Где? Чуть поодаль Арья заприметила другой корабль — «Леди Кейтилин» стояла, накренившись на один бок. Кажется, оба судна находились в одинаково плачевном положении. Хотя издалека сказать наверняка было нельзя. — Что случилось? — Арья по-прежнему ничего не понимала. — Где мейстер? Где остальные? Ты хоть что-нибудь знаешь? Некоторое время парень — кажется, он был младше самой Арьи, — глядел на неё, не мигая. Несложно оказалось догадаться, что он до смерти напуган. Он покачал головой, будто что-то отрицая. — Мейстер... когда я нашёл вас, м`леди, он был... он уже умер. На вас упала полка, и ему голову проломило. Крови столько, просто ужас. Кажется, я даже мозги его увидел, — голос юнги дрогнул. — Мне повезло больше, — ничего не выражающим, помертвевшим голосом ответила Арья. При этом она почти ничего не чувствовала. Наверное, потому что догадалась о смерти мейстера ещё там, в каюте, когда коснулась в темноте его неподвижной руки. — А остальные? Что ещё ты видел? Сколько мы здесь? — Недолго… По крайней мере, мне так кажется, — неуверенно ответил парень. После этого присел рядом и шумно выдохнул. Он собирался с духом. Было похоже, будто он и сам недавно пришёл в себя. Арья заметила несколько ссадин на его лице, и синяки на руках. Видимо, ему тоже досталось. Не удивительно. Пугало другое — они оба находились на верхней палубе, и вокруг них уже надлежало собраться выжившей команде. В любом случае, их бы уже заметили. Не может же быть так, что только они вдвоём тут и остались? Арью передёрнуло от такого предположения. И всё же юнга подтвердил её опасения. — Никого нет... я никого больше не нашёл, кроме вас и мейстера. Ни мёртвых, ни живых. Не представляю даже, где мы, — внутри у Арьи всё похолодело. Она тут же забыла о ноющей боли в затылке. — Вообще-то я тоже спрятался, — юнга покраснел, будто признался в чём-то постыдном. — Внизу, в кубрике... Когда корабль врезался в берег, я ещё долго сидел там, слушал. Потом уже вылез и начал искать остальных. Но нашёл только вашу светлость и мёртвого мейстера. Думал, вы тоже померли, но вы дышали. Я вытащил вас сюда и... вот, — он развёл руками в стороны, подводя итог всему сказанному. Арья не сразу нашлась с ответом. Не знала, как реагировать. И в то же время не могла поверить, что больше никого не осталось. Они с этим юнгой одни и неизвестно где. — А второй корабль? — вдруг опомнилась она. — Там кто-то есть? Ты не видел? — Я не проверял... но и к нам никто не ходил, — парень опустил глаза. Он по-прежнему боялся. Арья и сама испытывала едва ли не ужас от происходящего, но хоть кому-то из них следовало взять ситуацию в свои руки, если они намерены выжить. Это будет непросто — пока их всего двое в незнакомом месте. Помощи явно ждать неоткуда. — Ладно. Нужно всё проверить... вначале осмотрим корабль, а потом отправимся к другим. Вдруг повезло кому-то ещё? — предложила Арья. Она принялась подниматься и с раздражением отмахнулась от руки юнги, которую тот протянул ей, желая помочь. — Я сама, сама. Не надо. Дурацкая гордость. Голова всё ещё немного кружилась и гудела, потому Арье не сразу удалось обрести равновесие. И её слегка покачивало, как во время шторма, когда она двинулась к ведущей на нижние палубы лестнице. Юнга, чуть помедлив в нерешительности, всё-таки двинулся за ней следом. *** Его звали Норрис. Арья спросила о его имени, когда они спускались вниз по скрипучим ступеням. Себя же попросила называть просто Арьей, а не миледи и прочими титулами. Норрис в конечном итоге оказался прав — никого из команды не оказалось на корабле. Ни капитана Пайса, ни кого бы то ни было ещё. Они как будто испарились. Пожалуй, Арье было бы проще, найди они следы крови, борьбы или чего-то, что подсказало бы: их всех куда-то утащили, убили или что-то в этом роде. Но по всему выходило, что люди попросту исчезли в неизвестном направлении. Или их забрали те странные, неведомые боги в назидание за вероломство. Но почему тогда пощадили Арью и Норриса? Она не знала. Мейстера Уолтона, выходит, тоже, пусть неподвижно лежал в каюте мёртвый, от смерти его не веяло какой-то замогильной жутью. Арья с опаской заглянула к себе, но ничего не изменилось: кошмарный бардак, разбросанные вещи, открытые, заваленные сундуки с вывалившимся из них скарбом, развалившийся шкаф. Кровать под углом упиралась в стену, промявшуюся от удара. И мейстер Уолтон, чью голову пробила тяжёлая полка, сорвавшаяся со стены. Тёмная лужа крови под ним успела свернуться. Норрис стоял чуть в стороне, когда Арья закрыла глаза мейстера, подёрнутые дымкой смерти. В них, устремлённых в необозримую, необъятную вечность небытия, не было ничего. Даже страха. Только пустота. — Нужно... собрать кое-что, а потом осмотрим трюмы, — скомандовала Арья хрипло. — И поищем в вещах мейстера что-нибудь полезное. Она надеялась отыскать там маковое молочко, перевязки, травы и какие-нибудь снадобья, которые вполне могут пригодиться. В трюмах же должны были находиться остатки еды и воды, если и их не забрали вместе со всей командой. Арья бы этому не удивилась. Страх отступил, оставив место только стремлению выжить. Или хотя бы попытаться это сделать. Прежде Арье доводилось выбираться живой из многих неприятных ситуаций. Может быть, она и сейчас справится. Хотя сам Норрис мало походил на человека, способного одолеть неведомую опасность. Но это всё же была компания живого человека. Сейчас Арье как никогда не хотелось оставаться одной, выброшенной куда-то на окраины мира. Потому посторонний звук, донёсшийся сверху, заставил и её, и Норриса остановиться. Они как раз закончили копаться в её вещах и собирались уже отправиться в каюту мейстера, когда услышали поскрипывание лестницы. Звук чужих шагов. Норрис вытаращился на Арью, и даже рот открыл, но она прижала палец к губам, веля ему молчать. Не хватало ещё, чтобы их обнаружили раньше времени. Мало ли, кто заглянул в гости. Она взялась за Иглу, лежавшую рядом. Норрису вручила свой кинжал из валирийской стали, с которым тоже никогда не расставалась. От юнги, не обученному воинскому ремеслу, вряд ли будет много толку, но с оружием у него имелся хоть какой-то шанс. Если явившиеся сюда — тоже люди, разумеется. Стараясь не издавать лишних звуков, Арья подкралась к чуть приоткрытой двери в каюту. Сквозь небольшую щель можно было разглядеть часть погружённого в стылый полумрак узкого коридора. Она прислушалась, затаила дыхание. Людей, судя по шагам, было несколько. Они шли осторожно, почти крались, останавливались, прислушивались и о чём-то переговаривались взволнованным полушёпотом. Но слов было не разобрать. Похоже, их тоже одолевал немалый страх. И это заставило Арью испытать облегчение: если другие не чувствуют себя здесь в безопасности, значит, повышается шанс, что это вовсе не враги. Но следовало увидеть их, разглядеть, убедиться. Шаги приближались. Норрис где-то рядом шумно засопел, Арья предупредительно ткнула его в бок локтем. Не хватало ещё, чтобы их обнаружили раньше времени из-за его пыхтения. Парень прижал ладонь к губам, заглушая звук своего тяжёлого, напряжённого дыхания. — Поверить не могу... неужели все? — наконец, услышала она мужской голос. Арья насчитала троих. Все мужчины. — Вернёмся, расскажем. Что ещё делать? Они были растеряны. — Только осмотримся. Здесь может быть что-то полезное. И может всё-таки остался кто? Помощь бы нам не помешала, хоть это и лишние рты. Арья вся обратилась в слух. Чуть подалась вперёд, желая рассмотреть говоривших. Они продолжали осматриваться, с опаской и некоторой нерешительностью заглядывали в каждую каюту. Видимо, тоже искали людей и полезные вещи. Команда — или уцелевшая её часть — с «Леди Кейтилин», с облегчением осознала Арья. Оглянулась на Норриса, коснулась его руки, в которой он судорожно сжимал кинжал, веля его опустить. И сама убрала Иглу, но так, чтобы в случае чего легко можно было её достать. Набрав полную грудь воздуха, она распахнула дверь своей каюты. Та скрипнула, заставив явившихся сюда людей резко развернуться и замереть. У одного из них в руках сверкнуло оружие. На лицах их Арья прочитала сначала испуг, а потом — облегчение, когда они разглядели их с Норрисом. У них не было с собой факелов, но проникающего сверху тусклого света оказалось достаточно. — Леди Арья, — выдохнул один из мужчин. — Боги, мы думали, вы тоже... — Я знаю, — ровным голосом откликнулась она. — Мы уже искали остальных. Похоже, тут только мы с Норрисом уцелели. Что с «Леди Кейтилин»? Мужчины переглянулись, их лица тут же омрачились. — Капитан, шкипер... да почти все исчезли. Остались вот мы трое, да ещё шестеро на корабле. Всего девять человек из тридцати. Но тут, похоже, всё ещё хуже, — ответил один из них. Арья неопределённо качнула головой, снова чуть поморщилась от боли. Надо было хоть обработать чем-то рану. — Все исчезли... Никого не осталось. Мейстер Уолтон ещё, но он... он погиб, на него полка упала, — это прозвучало так нелепо, почти глупо, что губы искривила нервная, совсем невесёлая улыбка. — Мы собирались обыскать корабль, взять полезные вещи и пойти проверить, что у вас. — Тогда давайте так и поступим. Заберём всё полезное на «Леди Кейтилин»... Этот всё равно вести некому. Да и повреждения серьёзнее — боковую часть пробило ниже ватерлинии, в трюме наверняка полно воды. Мы и сами сели на камни, но немного подлатаем, и с одним из приливов наверняка можем в море выйти. Это было разумное предложение, хотя Арья испытывала почти физическую боль от осознания того, что придётся бросить здесь корабль, к которому она привязалась. И который назвала в честь своего погибшего отца. Это было так горько, так несправедливо. Он не должен был оставаться здесь один, среди пустынных берегов неведомых и недружелюбных земель. Но что она могла поделать? Ничего. Даже вернуться назад во времени и что-то исправить. Придётся выбирать. И Арья выбрала. — Тогда давайте закончим с этим побыстрее, — скомандовала она. — Если в трюме ещё осталось что-то. — Ты ранена? — похоже, кто-то всё-таки заметил кровь у неё на затылке. — Может, тебе лучше сразу туда отправиться, вместе с этим парнишкой? — речь шла о Норрисе. Арья отрицательно покачала головой. — Всё в порядке. Это не настолько ужасно, как выглядит. Потерплю. К тому же в вещах мейстера можно найти что-то полезное. Этим мы тоже собирались заняться. Предлагаю первым делом обыскать его сундуки. Уже вшестером они двинулись в сторону каюты Уолтона, чтобы потом спуститься и проверить трюмы, где хранились запасы провианта. Воды и в самом деле Арье оказалось по колено, а из огромной пробоины торчал камень, разворотивший обшивку корабля. Нашлось и несколько уцелевших бочек — четыре с питьевой водой и ещё несколько с засоленной рыбой и мясом. Чудом не разбились две склянки с лимонным соком. Находки немного приободрили — они значили возможность прожить какое-то время. Бочки перетащили на палубу, часть из них тут же осторожно погрузили на лодку, на которой и добрались сюда разведчики. Пришлось сделать целых две ходки, чтобы вывезти всё, что могло представлять хоть какую-то ценность для выживших. *** На «Леди Кейтилин» Арью приняли, к её удивлению, довольно прохладно. Как только она вместе с Норрисом и другими оказалась на корабле, тут же услышала недружелюбное: — Значит, только эта мелкая сучка и сопляк выжили? Ни Пейса, ни остальных? Что толку-то? Вопрос задал крепкий мужчина. Штурман, поняла Арья. Кажется, его звали Адэр, и он был одним из тех, кто нанялся к ней вместе с Нейенсом и частью его собственной команды. Как видно, у него имелись к Арье определённые претензии. И куда только подевалась прежняя, пусть и напускная, вежливость? Но вместо того, чтобы возмутиться, Арья презрительно фыркнула. — А ты уже, смотрю, и штаны обделал? Адэр окрысился было, но тут же махнул на неё рукой и, что-то ворча себе под нос, принялся помогать затаскивать наверх первую партию припасов с «Лорда Эддарда». Тем троим, что нашли Арью и Норриса, предстояло вернуться второй раз, чтобы забрать оставшееся. За это время Арья пыталась понять, где они всё-таки оказались, но берега оставались всё так же безлюдны и молчаливы, а карты оказались совершенно бесполезны. Судя по рассказам, выжившая команда «Леди Кейтилин» уже пыталась сориентироваться — по солнцу — где они, но получалась какая-то ерунда. Не могли же они, идя на запад, вдруг оказаться совершенно в другой стороне? В конце концов, шторм, если и вынес их к каким-то берегам, то не способен сделать это больше, чем за полмира. Иначе получалась совсем бессмыслица. Арья не стала упоминать о том, что налетевшая на них стихия могла иметь совершенно иную природу. К чему сейчас это обсуждать? Тем более, судя по мрачным лицам, многие думали о чём-то похожем. Другие-то действительно исчезли без следа. Понять бы ещё, как отсюда выбраться. И уже не так важно, куда. Лишь бы покинуть эти безжизненные берега. Серое это, однообразное и унылое пространство вызвало смутное чувство тревоги. Пусть здесь и не наблюдалось ни единой живой души, но Арье казалось, что она ощущает чей-то тяжёлый, пристальный взгляд. Может быть, нечто глядит на них оттуда, из-за острых пиков, из-за пелены густого тумана, который начинался за ними. Иногда сквозь сизые клочья чудились очертания некой высокой и узкой башни, но Арья не ручалась бы, что это не иллюзия, созданная сизой пеленой и блёклым, как будто чуть приглушённым и рассеянным светом. Несмотря на то, что день находился в самом разгаре, казалось, что место это постоянно накрывает некая незримая тень. Как лёгкая и чёрная, полупрозрачная вуаль. — Куда пялишься, пигалица? — Адэр снова оказался рядом и недобро улыбался. — Заткнись, ты! — рявкнули на него из-за спины Арьи. Один из тех людей, которые обследовали корабль. — Она ни при чём. Если честно, то как раз винить стоит тех, кого ты так жаждешь найти. Адэр демонстративно сплюнул себе под ноги. — Из-за неё мы здесь оказались. — Это… это Киво и Дерек предложили, разве нет? А капитаны согласились, — осмелился подать голос Норрис, о котором все забыли. — Они хотели… они предложили это сделать. Взять воду и сбежать. Так нельзя. Это обман. Адэр сделал к нему шаг. Норрис весь напрягся, но между ними тут же выросла фигура одного из дюжих матросов. — Хватит. Если уж на то пошло, нам следует работать вместе, если хотим выбраться отсюда, а не драться. Потом разбираться будем, кто виноват. Всё, что мы знаем, так это то, что мы очутились неведомо где, и не представляем, куда подевались остальные. Так что давай-ка будем вести себя потише. — Неужели никто ничего не видел? — Арья убрала руку от Иглы, хотя ей очень хотелось вонзить узкий клинок прямо в налитый красным глаз Адэра. — Никто не видел, куда делись люди? — уточнила она, обводя взглядом невесёлые, смурные лица. — Я был тогда на борту, на палубе, когда шторм всех сожрал, — хрипло подал голос один из мужчин, равнодушно наблюдавший за всем со стороны. В глазах его Арья различала нечто, напоминающее безумие. Такое знакомое, такое всепоглощающее. — Они… они растворились. Огромные тени забрали их в своё царство смерти. Ничего не оставили. — Не слушай его, — посоветовал со вздохом матрос, прежде вступившийся за Арью, — он постоянно нам это рассказывает, твердит одно и то же. Ерунда какая-то. Наверняка, всех просто смыло в море. Однако по тону его голоса становилось очевидно — он и сам не очень верит в собственные слова. Нет, здесь что-то ещё. Все это знали. Все это понимали. Но не хотели думать о подобном, принимать на веру. Кто-то из этих ребят наверняка тоже кое-что разглядел, но предпочитал помалкивать. Словно если заговоришь об этом, пути назад не будет. — Мы падаем, падаем, — одними губами повторила Арья слова обезумевшего шкипера. Наверное, он кричал это, повторял до самого конца, пока его самого не пожрала неизвестность. То, что они сами потревожили. — Что? — на Арью оглянулись. Она резко умолкла. — Ничего. Просто вспомнила. Помните, наш шкипер… Беннет кричал это постоянно? Вот и подумала… — Не думай, — прервали её, — и не слушай, иначе рассудка лишишься. Уберёмся отсюда, и дело с концом. Если спросят, скажем, что другой корабль разбился, почти вся команда погибла. Никто не удивится, ведь все знают, куда мы направлялись. Вот и вся история, понятно? Нечего… ворошить это. Арья могла бы поспорить. Сказать, что намеренная слепота обходится людям довольно дорого. Но не захотела — потому что прекрасно понимала и другое: некоторые двери лучше оставлять закрытыми, а открыть их могут даже такие разговоры. Звучит, как простое суеверие, но Арья видела достаточно, чтобы сознавать, насколько суеверия и сказки могут оказаться реальными. *** Самое неприятное началось только на следующий день. Когда Арья проснулась от чужих взбудораженных возгласов наверху. Она даже подумала, что всё случившееся недавно ей привиделось, приснилось, и шторм всё ещё продолжается. Они все — в центре бури, которая не закончится никогда. Но корабль стоял на месте, почти не двигался, лишь слегка покачиваясь на волнах. Да и характерных звуков шторма не было слышно. Арья подскочила на месте. Голова болела, но не так, как прошлым вечером. Перед сном она всё-таки промыла и обработала рану при помощи Норриса, а на ночь решила выпить немного макового молока, чтобы уснуть. Ей это было необходимо. Она спала в кубрике, вместе со всеми, не пожелав оставаться в одиночестве. Да, места на корабле сейчас было полно, но пользоваться этим не хотелось. Кажется, едва ли не впервые в жизни Арья так жаждала чужой компании. Лучше уж слышать чужой храп, чем зловещий шелест ветра, напоминающий злой шёпот. Раздавшийся сверху возглас разбудил и остальных. На койках заворочались, заворчали. Кто-то громко выругался. — Что там творится? — Арья тут же узнала недовольный голос Адэра. Он уже оказался на ногах и торопливо собирался. Следом за ним потянулись и остальные. — Туман, туман рассеялся! — это оказался Норрис, который вместе с двумя другими нёс вахту наверху. Нельзя было оставлять спящих без присмотра. — Там… там что-то есть. Какое-то строение. Высокое! — И из-за этого надо было так орать? Норриса это замечание не смутило. — Да посмотрите! Там и правда что-то есть. Может, какой-нибудь город? Все ринулись за возбуждённым юнгой наверх, чтобы увидеть, что заставило его так вопить. Уставшие, сонные глаза выживших устремились в сторону неприветливого пейзажа. Арья поняла, что вчера ей ничего не привиделось. Это правда — теперь она чётко различала шпиль высокой башни, видневшийся из-за острых, как акульи зубы, пиков. Что это такое? Может быть, в самом деле город? — Следует проверить, — решила она. Люди тут же умолкли. — И что, малявка, полезешь туда? Гляди-ка, горы даже издалека выглядят крутыми и высокими, — едко поинтересовался у неё Адэр. Арья поджала губы. Ещё немного, и она в самом деле воспользуется Иглой. — Я не боюсь. И да, я готова пойти и посмотреть. Маленьким трусливым девочкам, вроде тебя, лучше остаться на корабле. Адэр зарычал, двинулся в её сторону. Арья вытащила Иглу. Нет уж, пусть только попробует коснуться её хоть пальцем, пожалеет об этом. Но между ними опять вклинился Кадмус. Тот же самый матрос. Кажется, сейчас слово этого матроса имело больший вес, чем у шкипера. — Довольно. Арья права, надо узнать, что за этими горами. Может быть, там есть люди… а ещё лучше — что-то, что поможет нам выбраться. Корабль всё равно ещё нужно подлатать, раньше чем через три дня, нам отсюда не убраться. Мало кому хотелось узнавать, что скрывают за собой голые пики гор, и есть ли там нечто живое. Лучше, если бы не было. И всё же Арья подумала — раз за ночь к ним никто не вышел, не попытался напасть, не исключено, что никого в этом месте нет, а стоянка их находится у покинутого всеми мёртвого города, где вполне может отыскаться нечто полезное. — Я тоже пойду, — Норрис вышел вперёд. — Пойду вместе с Арьей. На корабле должно было остаться семь человек — на всякий случай. Адэр, к удивлению и недовольству Арьи, вызвался идти вместе с ней, Норрисом и Кадмусом. Видимо, хотел доказать, что он ничем не трусливее девчонки и мальчишки. Хорошо ещё, что с ними пойдёт Кадмус, человек миролюбивый и здравомыслящий. Впрочем, если Адэр будет с ними, едва ли ему удастся уговорить оставшихся на корабле бросить в этом месте Арью и попытаться уйти. Таких смутьянов лучше держать в поле зрения. Только поэтому Арья, хоть и не была в восторге от компании, спорить не стала. Пусть идёт. Тащит вещи, которые могут пригодиться в пути. Поскольку им предстояло перейти через горный перевал, с собой следовало взять верёвки и крюки. Подъём явно предстоял не из простых, а опытных скалолазов среди них не нашлось. — Условимся, — тут же предложил Кадмус, — что не будем спускаться сразу в эту долину. Сначала взберёмся вон на то плато, — он указал пальцем на один из склонов, который теперь был хорошо виден, он казался одним из самых приемлемых для подъёма, — и поглядим вниз. Если заметим что-то странное или подозрительное, вернёмся назад. Не стоит испытывать судьбу. Проблем нам хватает. Арья кивнула. План её вполне устраивал. Сейчас ей и самой не хотелось лезть на рожон. — Если там люди, — встрял Адэр, — или что-то, похожее на них, лучше бы нам тоже держаться подальше. Не проверять больше, как нас примут. В словах его слышалась ирония. Но Кадмус кивнул, соглашаясь. — Если не вернёмся к тому моменту, как вы почините корабль, — обратился он к остальным, — не ждите, уходите отсюда. Ясно? Арья ощутила, как внутри у неё всё сжалось. Норрис слегка побледнел, но ничего не сказал. Ему-то что проку тащиться в эти горы? Оставался бы в безопасности, но нет, вызвался вместе с остальными. Видно, не хотел казаться трусом. Его стремление преодолеть собственный страх Арья тоже хорошо понимала. — Идёмте, — сказала она негромко, глядя на пики гор, на тёмный, высокий шпиль башни, устремлённой к небу. — Нам пора. Кадмус кивнул, взмахнул рукой, и первым спустился с корабля, ступая на незнакомый берег. Расстояние лишь издали казалось небольшим, но солнце уже перевалило через линию зенита, когда они, наконец, оказались у подножия скал. Никто из четверых почти ничего не говорил, словно боясь спугнуть странную тишину, царившую вокруг. Тишина эта казалась исполненной мрачного торжества. Арье она совсем не нравилась, но и разрушать её не хотелось. Вдруг это пробудило бы что-то ещё? Лучше не проверять. Только сейчас она заметила странные, полупрозрачные стебли, пробивающиеся между камней. Кое-где трава эта доходила почти до колена и укрывала сами скалы. И как она здесь умудрялась расти? Но стало понятно, почему с корабля её не было видно: из-за того, что трава оказалась почти прозрачной, она сливалась с камнями. Скалы же при близком рассмотрении выглядели так, словно некогда были обожжены пламенем. Даже на пальцах оставалось нечто, напоминающее жирную сажу. Кадмус карабкался первым, следом за ним были Арья и Норрис, Адэр шёл замыкающим, пыхтя и бормоча под нос какие-то ругательства. Негромко, но и без того становилось ясно, что подъём не вызывает у него восторга. Арья и сама ободрала себе пальцы и ладони прежде, чем они выбрались на небольшое плато. — Я… кажется, я понял… — выдохнул с трудом Норрис, когда все взобрались на верх, перевалились через край и почти тут же попадали на камни. Дыхание давалось с трудом. В груди у Арьи клокотало, про головную боль она позабыла вовсе. Стало не до того. — Что ты понял? — негромко спросил у него Кадмус, поднимаясь на ноги. Он намеревался приблизиться к противоположному краю, чтобы увидеть лежащую за ним неизвестность. Учитывая прежний туман, там действительно полагалось находиться некой долине, лежащей между гор. — Да, что ты там понял, мальчишка? — поддакнул Адэр. Арья поморщилась. Норрис же, как будто немного смутившись, забормотал. — Вы же помните… мы смотрели на карты, — он осторожно огляделся, — может быть, они не врут? И та трава внизу… вы же тоже видели. — Хочешь сказать, мы и правда каким-то образом оказались на востоке? — вопрос Кадмуса звучал серьёзно, но Арья заметила и долю скепсиса в его взгляде. Не удивительно. Теория действительно немного нелепая. — Это не самое странное, что с нами случалось, — попытался оправдаться Норрис. — Забыли что ли? Вообще-то, — он явно осмелел, — я слышал про это место. Все про него слышали. Только люди сюда не ходят. Даже заклинатели теней из Асшая его сторонятся. Но ведь похоже же, похоже! — Что ты там несёшь? Можешь говорить внятно? — прорычал Адэр. Арья уже понимала, что скажет Норрис. Ноздрей только сейчас коснулся запах, напоминающий запах гари и серы. Она ещё не видела того, что находилось по ту сторону гор, и пока не рисковала подходить к противоположному краю плато, но знала — зрелище её едва ли порадует. — Стигай в Краю Теней! — выдал Норрис и ткнул пальцем в шпиль, который с этого места стал хорошо различим. Теперь становило очевидно, то тот лишь издалека казался чёрным, на деле же под копотью и пылью виднелось нечто красное. К тому же Арья заметила и несколько других башен, пониже, потому они прежде были скрыты горами. Высокий силуэт башен оказался вовсе не стройным. Он слегка изгибался, устремляясь в хмурое небо. Арья не сразу сообразила, на что это похоже. — Это храм, единственный храм Владыки Света в этих краях… говорят, некоторые пытаются добраться сюда, но мало кто возвращается живым. Внутри всё сжалось от нехорошего предчувствия. Норрис, опережая остальных, бросился к противоположному краю и охнул. Остальные поспешили за ним. — Я говорил… говорил! Это ведь Пепельная река, и вон пещеры, — он то и дело тыкал куда-то пальцем. Арья смотрела — Арья видела. Смотри своими глазами. За плато открывался вид на разрушенный город, посреди которого и возвышался храм. Всё вместе это напоминало силуэт застывшего, окаменевшего огня. Чёрную землю внизу испещряли зеленоватые полосы — и они двигались. Похоже, это были каналы или бьющие из-под земли ручьи, наполненные странной жидкостью, источавшей зловонный пар. Кажется, именно этот запах Арья почувствовала на плато. Каналы эти окружали храм, стоящий на небольшом островке. Сама же Пепельная река пересекала город, огибая храм с левой стороны. Мутные воды её катились на юг с беззвучным шипением, смешиваясь с зелёной отравой. Вокруг, куда ни глянь, виднелись руины: разрушенные, перекошенные дома, диковинные замки с разновысокими башенками, развороченные мосты, заваленные мусором и камнями длинные и прямые улицы. Причудливой формы строения, о назначении которых сложно было теперь догадаться: почти каждое искорёжила неведомая сила. Весь этот разрушенный город, припорошенный не то пылью, не то пеплом, был уничтожен очень давно. Он лежал в прохладной тени, которую отбрасывали крутые горы, и сама долина имела сходство с развёрстой могилой, из которой мертвец смотрел в пустое небо. — Седьмое пекло, — на этот раз в голосе Адэра послышалось ни насмешки и ни иронии. Только ужас. Арья понимала, почему. Вокруг ядовито-зелёных водоёмов ползало, шевелилось нечто странное. Какие-то существа, напоминающие людей лишь очень отдалённо. С плато они походили скорее огромных пауков с четырьмя лапами, которые выползали из недр тёмных пещер, которые усеивали эту сторону высоких гор. Сами горы наверняка были пронизаны бесконечными туннелями и дырами, как огромный улей. — Что это ещё за твари? Кто-нибудь такое видел раньше? — голос сиплый, сдавленный. — Осторожно! — резко развернувшись, Норрис ткнул пальцем куда-то за спину. Арья, увлечённая представшим перед ней зрелищем, запоздало услышала шорох камней. Как видно, зря они думали, что здесь никого нет, и люди никому не интересны. Одна из тварей, которых они видели внизу, очутилась здесь, прямо на плато. Вероятно, она наблюдала за ними и бесшумно кралась всё это время. Или выползла из ближайшей пещеры, которую они проглядели. Тварь спрыгнула с ближайшего камня и встала во весь рост. Футов десять, не меньше. Растопырила трёхпалые, покрытой густой шерстью руки, неестественно длинные, изогнутые в локтях. Ноги были такие же, от чего, встав на четвереньки, покрытая чёрной шерстью тварь, и походила на паука. Она раззявила пасть, занимавшую половину небольшой головы с выпученными, красными глазами. Два ряда острых и мелких, как иглы, зубов, намекали на исход встречи. Из недр глотки показался узкий и тонкий язык, усеянный чем-то, напоминающим гноящиеся язвы. Тварь закричала, завизжала так, что заложило уши. И оттуда, снизу, раздался ответный визг десятков, сотен таких же глоток. Арья ощутила знакомый холод в желудке. То, что жило в этом городе, выжидало момента. Она не могла видеть, но чувствовала — туман неким образом помогал им, может быть, не выпускал отсюда и скрывал от местных обитателей сам корабль. Теперь тумана нет. Арья достала Иглу, потому что просто так умирать тут вовсе не собиралась. Твари вопили, весь казавшийся прежде мёртвым город кричал. Теперь-то он походил скорее на мертвеца, восставшего из могилы. Стигай. Стигай. Это и в самом деле был Стигай. Но сейчас не имело значение имя покойника, потому что Арья собиралась сразиться с ним. *** Арью почти всё время держали в чём-то, напоминающем заколоченный ящик, куда не проникало никакого света. Кажется, его для надёжности накрыли чем-то снаружи. Потому она понятия не имела, сколько времени провела в темноте, учитывая, что до этого ещё и валялась без чувств, оглушённая. И случилось это по её собственной глупости. Не первый раз ведь. Ощупывая разбитое лицо, которое, к её удивлению, всё-таки промыли и обработали, она вспоминала, как её ударила та злосчастная полка. Та самая, которая убила мейстера Уолтона, а её саму отправила блуждать в темноте, пока не явился Норрис и не вытащил её на палубу. Но и Норриса, конечно, давно уже не было в живых. Несколько раз Арья стучала в толстые стенки ящика, в котором её везли, что-то кричала, но на вопли её никто не реагировал. Пару раз в день заходил человек, чтобы вынести стоящее в углу поганое ведро, принести еды и воды, ещё — осмотреть её ушибы при подрагивающем свете плошки. Это был единственный свет, который она видела, если не считать тех моментов, когда дверь её открывалась в дневное время, на считанные мгновения впуская в душную темницу солнечные лучи. Арья пыталась задавать вопросы, но человек — он скрывал лицо, но это всегда был один и тот же мужчина, — прикидывался глухонемым. Мейстер? Это бы объяснило, почему он и еду ей приносит, и осматривает. Но цепи у него на шее Арья не видела. Он всегда являлся тогда, когда повозка, в которой её везли, останавливалась — Арья слышала храп лошадей, оклики возниц, — и в правой стене скрипела небольшая дверка, знаменуя появление человека. Стоило Арье немного окрепнуть, она попыталась подкараулить его, опрокинуть, выскочить наружу и убежать, но почти сразу же была схвачена и отправлена внутрь того, что служило ей тюрьмой. Тюрьма на колёсах, подумать только. Выглядело всё так, будто они заранее готовились к этому — иначе как объяснить появление этого фургона, в который её засунули? С соломой для сна и поганым ведром. Только вот если они готовились, то должны были рассчитывать Арью схватить. Она думала об этом, часами просиживая в полутьме и мечтая убить всех своих тюремщиков. Она думала и пыталась понять, кто и зачем предал её. И к чему Арья Старк вообще этим людям? Конечно, можно предположить, что за её жизнь попытаются о чём-то торговаться с Браном или Сансой, только всё одно это странно. Её волновал только один вопрос: кто? Кто продал её дорнийцам? И как так получилось, что… — Призрак, — выдыхала Арья, вспоминая о случившемся. — Призрак. Нет. Не мог он её предать. Он был умным зверем. Умным и преданным. Да и зачем ему это нужно? Тем не менее, Арья помнила, что именно за ним она ринулась в те кусты, а потом и на дорожку, где на неё напали. Призрак привёл её к этим людям. Пожалуй, лишь осознание всего этого заставляло задумать о другом: может, существовали иные причины? Не связанные с выкупом, торгами и войной. Едва ли, но вдруг? В любом случае, дорнийцы не отвечали на её вопросы, когда она пыталась узнать, где лютоволк, что с ним случилось, куда они едут и что им от неё нужно. Молчали, хотя прекрасно понимали. Впрочем, довольно быстро Арья сообразила, что направляются они на юг — воздух стал суше и в то же время гуще, тяжелее, температура заметно повысилась, а в её фургон, даже закрытый чем-то снаружи, залетал песок, хруст которого она порой чувствовала на зубах. Большую часть времени, чтобы не сойти с ума, Арья пыталась спать. Темнота, которая окружала её, порой становилась такой непроглядной и плотной, что казалось вот-вот задушит. Некогда Арье, когда она ещё была девочкой без имени, никем, служкой в Чёрно-Белом Доме, доводилось слышать о подобных пытках. Пытках, куда более действенных, чем дыба. Есть вещи, доставляющие страдания, с которыми не сравнится физическая боль. Лишение человека чувств. Зрения. Слуха. Обоняния. Вкуса. Осязания. Иногда всего разом. Когда человек внезапно лишается сразу нескольких, он быстро сходит с ума, начинает говорить то, что от него ожидают, лишь бы всё вернулось обратно. Можно сколько угодно вгонять другому иголки под ногти, срезать кожу тонкими пластами, ломать кости и выворачивать суставы, — стойкий выдержит. Но даже самый стойкий начнёт кричать и молить о пощаде, если оставить его в полной темноте без возможности слышать или ощущать. Арья помнила темноту. Когда она была Слепой Бет, получая тумаки от Бродяжки или Доброго человека, она познала мрак, знакомый каждому, лишённому зрения. Но даже этот мрак не был непроглядным. Наверное, потому что та, другая девочка внутри неё, Арья Старк, помнила, что значит видеть. И сознание её наполнялась образами, расцветало яркими красками за границами привычного сознания. Ещё у неё была возможность слышать человеческую речь, говорить, осязать. Однако несколько дней, пока она ехала в этой проклятой повозке, стали настоящей пыткой. Вначале она слышала, как тревожно переговариваются люди, везущие её в Дорн. Но ящик из толстого дерева, кое-где обитый железом и накрытый какой-то плотной тканью, приглушал звуки, не позволяя услышать предмет их разговора. И голоса становились частью какого-то странного монотонного гула где-то за границами осознания. Потом лошади стали ехать медленнее и некоторое время даже — ей приносили поесть дважды, значит, прошёл примерно день, — просто стояли на месте. И оба раза, когда тот самый человек заходил в повозку, было темно: не появлялось привычного уже прямоугольника света на входе. Заметив это, Арья, конечно, спрашивала, в чём дело, привычно не получив ответ. Человек только поправил повязку на лице, поставил поднос с едой и, даже не став осматривать Арью, поспешил прочь. Она не пыталась броситься за ним, не пыталась догнать, но знала — что-то произошло. Что-то не так. Сегодня она заметила страх в чужих глазах. Испуг. Звуки тоже стали какими-то приглушёнными, будто люди всё время говорили почти шёпотом. Приглушённый, встревоженный шёпот вплетался в темноту, и казалось, что это вовсе не голоса живых доносятся снаружи, но призрачные голоса мёртвых. Призрачные и далёкие. Арья принялась петь, говорить вслух сама с собой, звать кого-то. Делать всё, чтобы с той стороны кто-то раздражённо стукнул палкой по фургону, призывая её заткнуться. Так она понимала, что ещё не одна. Так — и когда приходил человек. Снова в темноте. Только он доказывал ей существование мира за пределами тесного ящика. — Свет ещё существует? — попыталась спросить она у него, окончательно потеряв счёт времени. Неужели Арью хотели сбить с толку? Только к чему. Да и как такое вообще возможно. — Вы что, хотите, чтобы я здесь с ума сошла? Человек привычно не отвечал. Но Арья видела, как он хмурится: смуглый лоб морщился, тёмные брови сходились на переносице. — Не хочешь говорить или не можешь? Что там случилось? Он уходил, разрезая тихим хлопком двери мир пополам: на тот, большой, что снаружи, и тот, крохотный, что внутри. И оба оставались одинаково беспросветны. Арья много раз прислушивалась, припав к деревянной стенке. Закрывала глаза, представляя, что она не здесь, не во мраке, а что где-то среди людей, и над головой её ярко светит солнце. Этот образ — призрачный, как и многое другое, — рушился довольно быстро. И Арья снова принималась попеременно то громко петь, то звать кого-то, а то и просто разговаривать вслух. Всё, чтобы услышать гневный оклик с той стороны — и удар палкой по стенке, а то и сразу несколько, которые звучали почти как волшебная музыка. Она не одна. Они здесь. Другие люди. Тюремщики, но люди. Живые. Не призраки. Не её безумие. Не темнота. — Я здесь, — напоминала себе Арья, ощупывая лицо. Чувствуя затягивающуюся на лбу рану, ощущая почти сладкую боль. Боль значит, что ты ещё жив. Боль помогала осознавать себя во мраке. — Здесь. Здесь. Всё это продолжалось ровно до тех пор, пока в один из дней Арья не проснулась от света, пробивающегося сквозь плотно сбитые доски. Она ощутила слабую вибрацию где-то под ногами. Кажется, только что ей снилась Санса — бледная, испуганная. Арья всё ещё ощущала её знакомый, родной запах, как и запах её страха. Там тоже всё дрожало. Винтерфелл. Она ведь видела Винтерфелл, ненадолго оказавшись там. Дома. Ещё не сознавая толком, где явь, а где — сон, Арья подползла к стенке, будто желая вдохнуть пробивающийся в её тюрьму яркий свет. Человеческие голоса. Кажется, кто-то что-то радостно кричал, словно не замечая той самой едва заметной вибрации, от которой телега слегка покачивалась из стороны в сторону. Свет. Арья улыбалась. Глаза слезились даже от тех крох, которые проникали внутрь, но это было приятное чувство. Настоящее. Живое чувство. В тот день человек привычно не стал отвечать на её вопросы, но Арья не могла не заметить, пусть видела лишь его глаза и лоб, что прежние морщины немного разгладились. Он выглядел спокойнее. Даже, пожалуй, счастливее. Страх покинул его глаза, его лицо. Его душу. — Что происходит там, снаружи? — попыталась она. — Свет вернулся, — ответила самой себе. Человек только моргал. — Но куда он уходил? Арья пожимала плечами. У неё уже вошло в привычку говорить с собой при своём тюремщике, делая вид, что отвечает за него. Тот привычным жестом велел ей вскинуть голову, чтобы осмотреть повреждения. Кажется, и здесь он остался доволен. — Жить буду, наверное, — криво улыбнулась она. Он хмыкнул. Оставил поднос с едой и ушёл. Арья с удовольствием поела, будто и в самом деле тяжело болела эти несколько дней, а теперь пошла на поправку. Еда оказалась не такой острой, как она предполагала. Видимо, чтобы она животом не маялась. Воды в пустыне тоже не слишком-то много. Правда, заботились они не столько о ней, сколько о себе. Арья окончательно уверилась, что они оказались в знаменитой Дорнийской пустыне. В месте, где непривычный к жаре и не знающий Дорн человек может с лёгкостью погибнуть — от жажды, от укуса ядовитой змеи, от невыносимого жара… Арья никогда не доводилось здесь бывать, но она слышала рассказы. Дорн — единственное место, которое не смогли покорить драконьи владыки. Потому что пески его опасны, коварны и не ведают пощады. Потому что жившие здесь потомки ройнаров помнили, как Валирия уничтожила их родину в далёком прошлом, вынудив покинуть берега Матери-Ройны. Однажды вместо Арьи была девочка по имени Мерси, знакомая с человеком по имени Изембаро, Королём Актёров, как он любил себя называть. И однажды он процитировал при Мерси пьесу «Ярость драконьих владык». Автором пьесы был тот же человек, который написал и того отвратительного «Кровавого десницу», драматург Фарио Форель. Тем не менее, «Ярость драконьих владык» действительно дышала яростью, оставляя после себя горьковатое послевкусие. Изембаро изображал за кулисами Гарина Великого, взывавшего к своим воинам перед боем. Если бы это происходило в сказке, думала Арья, думала Мерси, Гарин бы победил, сразил валирийцев и их драконов, и Крояне не стал бы Горестями, но всё оказалось взаправду. И огонь валирийских драконов поглотил войско ройнаров. Принцесса Ни Сара Нимерия оказалась мудрее, потому что ушла раньше, чем огонь уничтожил Гарина Великого и его войско. В итоге Ройнары проиграли свою последнюю войну против Валирии, их заклинатели воды оказались бессильны против драконов. А Нимерия повела десять тысяч своих кораблей вниз по Ройне. Проиграв валирийцам одну войну, Нимерия выиграла другую. Дорн стал для неё новым домом, когда она вышла замуж за Морса Мартелла. Благодаря ей Мартеллы завоевали Дорн и оставались его правителями. А десять тысяч её кораблей, сгоревших у дорнийских берегов, до сих плывут по ночному небу. Арья хорошо знала эту историю. Одна из тех немногих, которые были ей интересны. Про принцесс и королев, высокий титул которых не мешал быть воительницами. Фургон неожиданно дёрнулся, останавливаясь. Арья едва не упала лицом в пол, настолько резким оказался этот толчок. Прислушавшись, она снова различила чьи-то голоса, а ещё нечто, напоминающее журчание воды. Воды? Арья напряжённо прислушалась. Закрыла глаза, чтобы ничего её не отвлекало. Но это в самом деле походило на воду, теперь она даже слышала едва заметный запах свежести, такой сладостный после раскалённых песков и постоянно дерущей горло жажды. И всё же это не море, Арья сразу поняла. Пока тюремщики её переговаривались о чём-то, она сосредоточилась, пытаясь представить себе карту Дорна. До Солнечного Копья они бы точно не успели добраться — слишком долго, тем более, они тащили с собой фургон. И лошади двигались по пустыне медленнее. Так что потребовалось бы порядка целой луны, чтобы пересечь Дорн. Ближайшая река со стороны Марок, если память Арью не подводила, была Серноводная, несущая свои воды через город Пекло. Она впадала в Летнее море. Сколько дней они в пути? Точно и не скажешь, но, возможно, достаточно, чтобы до Пекла добраться. Правда, судя по звукам, находились они не в самом городе. Иначе не только звуки, но и запахи оказались бы иными. Человек смердит хуже всего. Вероятно, корабль просто поджидал их на некотором отдалении от города. Дверь фургона распахнулась. Арья замерла в углу. Иглу и кинжал у неё, разумеется, отобрали, но в случае чего она сможет использовать руки и зубы. Но вреда ей по-прежнему причинить не пытались. Перед ней оказался уже знакомый человек, имени которого она так и не узнала. В руках у него была верёвка. Ясное дело — её намерены связать. Арья недовольно поджала губы. Человек приблизился, но она не шелохнулась. — Давай. Мне нужно связать твои руки и ноги, — говорил он, как и любой дорниец. Судя по очень смуглой коже, из песчаных. — Попробуй, — буркнула Арья, отметив всё же, что он не глухонемой. — Я не буду пробовать. Просто позову других. Так или иначе, верёвки окажутся на тебе, а оставшийся путь ты проделаешь в оковах. Он впервые заговорил с ней, но это уже не радовало. Лучше бы и дальше молчал, чем уговаривал её позволить себя добровольно связать. Однако действительно — что ещё оставалось делать? — Хорошо, — согласилась Арья, — но при одном условии. — Ты же понимаешь, что ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, — дорниец скептически дёрнул правой бровью. В уголках глаз его появились характерные морщинки — он улыбался. — Что с Призраком? — игнорируя его замечание, спросила Арья. — Скажи мне, и я не стану доставлять неприятностей. Даю слово. Удивление. Похоже, этого вопроса дорниец не ожидал. Чуть помолчав, он ответил. — Я не могу сказать точно. Но видел, как он убегал, и никто за ним не погнался. Так что мы его не трогали. Если он не погиб где-то в горах, то наверняка с ним всё в порядке. Он не пытался её защитить, не бросился на тех, кто нападал. Почему? Арье бы ощущтить обиду, но вместо этого она испытала иррациональное облегчение. Даже позволила себе выдохнуть, потому что чувствовала — ей не врут. Ложь она по-прежнему хорошо улавливала. По глазам и даже движениям мышц в той части лица, которую видела. Этому её хорошо научили. С Призраком всё в порядке. Арья хотела услышать. Она по-прежнему не злилась на него. Даже если он и заманил её к дорнийцам, сделал это не просто так. Ничего, она найдёт выход, если её раньше не убьют. Но вроде пока и не собирались. — Хорошо. Спасибо, — этот ответ удивил человека ещё больше, чем дальнейшая покорность Арьи. Она, как и обещала, не сопротивлялась, когда её связывали. Может быть, из благодарности, но человек не стал затягивать узлы слишком туго, чтобы не причинять боль. Глаза ей тоже завязали. Видимо, чтобы не слишком пялилась по сторонам. Вскоре Арью вынесли из фургона, перекинув через плечо. Унизительное это положение не помешало ей с превеликим удовольствием вдохнуть сладостный воздух вне душного фургона. Тёплые солнечные лучи касались её кожи. Ласковые, как руки матери. Леди Кейтилин. Лорд Эддард. Корабли, оставленные в мёртвых землях Края Теней. Нет, не должна она думать и вспоминать об этом. Не сейчас. Рядом послышались голоса и нетерпеливое ржание лошадей. По всему выходило, что её действительно пересаживали на корабль. Да, по морю добираться до Солнечного Копья всяко быстрее, чем по суше. Понадобится всего несколько дней. Сейчас Арья почти не сомневалась, что её везут к принцу Дорнийскому. Иначе и смысл всей этой затеи теряется. Всё так же, на плече, её перенесли по настилу на корабль, ждущий у берега. Всего этого Арья видеть не могла, но слышала по-прежнему прекрасно — и скрип досок под ногами нёсшего её человека, и как ветер теребит снасти, наполняя паруса. В конце концов, голос реки, поющей на все лады, наполнял прохладой лёгкие. — Арья! Арья! — когда её поставили на палубу, чуть удерживая, она услышала голос. Знакомый голос. Невольно повернула голову в направлении звука, не в силах увидеть говорившего. — Арья! Это я! — Рот закрой! — послышался недовольный оклик, за которым последовал характерный приглушённый звук — кто-то получил кулаком в корпус. Другой человек — очевидно, пленник, — закашлялся, выругался уже неразборчиво. — Давай, шагай, иначе ещё попотчую. — Сир Рилан, — выдохнула Арья. Её тут же снова встряхнули, чуть грубовато подтолкнули в спину, веля двигаться дальше. Он тоже здесь. Слава богам, его не убили, а тоже пленили. Но зачем он им? — И ты иди, — поторопил её человек. Арье пришлось послушаться. Судя по всему, они спустились на нижнюю палубу, туда, где находились каюты. Где-то над головой снова заскрипело — это другие ходили наверху, готовя корабль к отбытию. Сама Арья испытала волнение, хотя страха перед путешествиями по морю не приобрела. Не так давно ей самой пришлось бежать из Королевской Гавани на корабле, добираться до Штормового Предела, и ничего. Ни капли не страшно. Ведь и тогда главную опасность таило в себе вовсе не море. «Джендри, — подумала она с некоторой грустью, — так и не услышит, чем всё закончилось. Я не успела рассказать». Да и он так и не рассказал толком, что у него там приключилось с зеркалами. Нелепая мысль в сложившихся обстоятельствах. О другом сейчас беспокоиться надо. Арью проводили, если верить ощущениям, в очередное небольшое помещение. Вроде бы каюта, только совсем небольшая. И здесь, в отличие от фургона, была не солома, а настоящая кровать. Здесь даже стоял глубокий таз с водой. Видимо, чтобы помыться. Одежда и тело действительно пахли довольно скверно после недавнего путешествия. Всё это Арья разглядела, когда человек, наконец, сдёрнул повязку с её глаз и снял верёвки. — Довольно мило, — проворчала она, часто моргая и щурясь. Человек пожал плечами — ему явно было плевать на эту оценку. Кажется, теперь он снова станет прикидываться немым и глухим. Арья, чувствуя себя относительно свободной, присела на узкую жёсткую койку, ещё раз осматриваясь. Кроме кровати, здесь находились так же крохотный стол, табуретка, и, конечно, вездесущее ведро. Стащив с себя всю одежду, Арья схватилась за полотенце и принялась обтирать тело, кое-как смывая с себя грязь и пот. От ощущения этих влажных, прохладных прикосновений, становилось намного легче. Под подушкой на кровати лежала чистая одежда — свободные штаны и лёгкая сорочка. Сложив грязные вещи на пол, Арья переоделась. Вещи оказались мужские и были ей велики, но она испытывала почти благодарность за то, что не обнаружила здесь женского платья. На глаза попалось две книги — они лежали на самом краю стола, в полумраке, потому Арья не сразу их заметила. Экая забота. Хотят теперь, чтобы ей скучно не было. Арья взяла один из толстых томов в руки, оглядела с недоумением. Такое её не слишком интересовало. Другое дело, будь книги о путешествиях и приключениях… Первый труд назывался «Путями усопших» авторства мейстера Кеннета. Интригующее и жутковатое название это оказалось лишь приманкой: в самой книге речь шла о курганах, гробницах, могилах и других захоронениях на Севере. Её Арья отложила в сторону сразу, со скукой пролистав несколько страниц и убедившись, что ничего интересного давешний мейстер Винтерфелла не написал. Вторая рассказывала тоже не о путешествиях, но название привлекало больше «Когда миром правили женщины: леди послевоенных времён» за авторством архимейстера Абелона. Арья подумала, что предпримет попытку её прочесть, раз делать больше нечего. Здесь хотя бы писали о правлении женщин после Танца Драконов. О Вдовьей Зиме, как называли потом это время. Корабль тем временем шёл по волнам, рассекая Летнее море, и Арья, сама того не заметив, задремала под эту мягкую качку. Заснула, уткнувшись лицом прямо в страницы. Книга тоже оказалась, по мнению Арьи, скучной. Виноват во всём оказался стиль мейстера, который писал так, что чтиво годилось только в качестве средства от бессонницы. А женщин во время Вдовьей Зимы архимейстер Абелон подчас описывал так, что неприязнь его чувствовалась даже сквозь строки. Хотя ничего дурного в их поступках не было: после гибели своих мужей и сыновей они справлялись, как могли. И, кажется, нисколько не хуже мужчин. Но этот давно померший старикан считал иначе. Хотя от безделья Арья то и дело возвращалась к чтению, с трудом преодолевая страницу за страницей. Дни, как и сама книга, слились в один, пока корабль, покачиваясь, шёл по Летнему морю. Из каюты Арью, само собой, не выпускали. Только приносили еду и выносили ведро, как и раньше. Безымянный дорниец, к которому Арья успела привыкнуть, больше не появлялся. Его сменили другие. Тоже с закрытыми лицами, будто не хотели, чтобы Арья их запомнила. Боятся они её, что ли? Едва ли. Пытаться бежать тоже не было смысла: куда денешься с корабля в открытом море? Даже если предположить, что получится угнать какую-нибудь лодку, далеко не уйдёшь. Поэтому Арья почти смирилась со своим положением. Всё, что она совершенно безнадёжно подчас пыталась узнать, так это о случившемся недалеко от Пекла. Но на её вопросы по-прежнему не отвечали. Она была для этих людей пустым местом. Вещью, которую им следовало доставить в сохранности. Грузом. Плевать. Они для неё тоже никто. Пусть привезут её, куда планируют, а уж там она… что? Ну, наверное, всё-таки попытается бежать. Не собиралась она томиться в душном дорнийском плену и питаться этой до ужаса острой пищей, которая обжигала язык и глотку. Иногда она думала о Призраке, надеясь, что тот вернулся к Джендри. С Джендри они ладили. А, возможно, решил обходиться один. За него Арья переживала даже больше, чем за себя. И чувствует ли Джон, где бы он ни находился, что случилось? Знает ли? Арья выглядывала в окно, видя постоянно лишь далёкую полоску берега вдали и залитое солнцем море. Очередной посетитель застал её как раз за разглядыванием однообразного морского пейзажа. Дверь скрипнула и Арья обернулась на звук. Поморщилась, как от зубной боли, увидев на пороге очередного человека, скрывающего лицо. Очень высокий, широкоплечий, он едва не подпирал головой потолок каюты. Наверное, он был не ниже Пса или Горы ростом. — Хватит уже играть в прятки, — она сделала шаг на встречу. Гость не шелохнулся. — Что с того, что я увижу твоё лицо? Мне достаточно и глаз. — Никто с тобой не играет, Арья Старк, — последовал ответ. Голос был тяжёлый, густой, очень низкий. И одновременно завораживающий. Никогда прежде Арье не доводилось слышать таких голосов, даже в Браавосе. — Ты должна кое-что почитать. Только сейчас она заметила плотно свёрнутый свиток, который посетитель держал в руке. На той была перчатка из выделанной кожи. И как ему только не жарко. — Что прочитать? — она невольно оглянулась в сторону раскрытой книги, которую она читала через силу всё это время. — Снова какая-то нудная чушь? — Прочитай — и узнаешь, — предложил человек, протягивая Арье свиток. Она приняла его. Вопреки всем ожиданиям, посетитель не ушёл, как остальные, а присел на хлипкую табуретку, стоящую у стены, неторопливо стянул с себя сначала перчатки, снял головной убор, защищающий от солнца, а после и лицо своё показал. Арья наблюдала за ним, хотя ничего особенно примечательного в этом человеке не оказалось. Наверное, тоже из потомков ройнаров. Тёмноволосый, темноглазый, только кожа у него была бледновата, ройнары обычно смуглые. Лицо не старое, но в чёрной бороде и усах уже пробивалась первая седина. В уголках его глаз она заметила лапки морщинок, как будто человек этот часто и много улыбался. — Как видишь, никто тебя здесь не боится, — он действительно улыбнулся. Очень располагающе, почти по-доброму. Так, что Арье самой захотелось улыбнуться в ответ, но она сдержалась. Не попадётся она на эту удочку, чего бы дорниец этим не добивался. — Читай, — он кивнул головой, указывая на свиток, — я за этим сюда пришёл. Покосившись на него, Арья всё-таки развернула, как выяснилось вскоре, письмо, и уселась на кровать. Свиток оказался сложенными вместе листами пергамента, поскольку послание было очень объёмным. Пробежав глазами по первым строчкам, она тут же вскочила. — Что это? Зачем? Здесь написано… — Письмо для Тириона Ланнистера. Знаю, — человек чуть склонил голову на бок. — Тебе интересно, откуда оно? Арья не могла сказать наверняка, но дорниец ответил. Кажется, этот был общительнее прочих её тюремщиков. Или ему просто стало скучно. — Его написал архимейстер Марвин и передал через Сареллу Сэнд Тириону Ланнистеру. Это копия того письма, сделанная самой леди Сареллой. Её она отвезла в Дорн, принцу Мориону, чтобы тот с ней ознакомился. Надо сказать, не зря. Но имей в виду: некоторые из заключений его были ошибочны. Касательно Старых богов, что простительно, потому что это написано до того, как Марвин разобрался во всём, как следует. Тебя должно заинтересовать другое. — Зачем… зачем это всё? — Арья растерялась. — Зачем это — мне? — Не спрашивай меня, а читай, вопросы потом задавать будешь, — посоветовал человек, указав рукой на письмо. — Принц Морион хотел, чтобы его гость знал, о чём здесь идёт речь. Арья бросила короткий взгляд на строки письма. — Он хотел, чтобы я это прочитала? — Джендри Баратеон. Для него я доставил сюда из Солнечного Копья это письмо. Но, поскольку сейчас ты оказалась на его месте, это не будет лишним перед тем, как вы встретитесь с принцем. Арья по-прежнему решительно ничего не понимала, но принялась за чтение. Вскоре она так увлеклась написанным, что то и дело взволнованно вскакивала с кровати, меряя комнату тревожными шагами и что-то бормоча себе под нос. Хмурясь и вздыхая. Она даже позабыла ненадолго о постороннем, хотя и ощущала его — тяжёлое, какое-то тёмное присутствие. Дорниец же не произносил ни звука, внимательно наблюдая за поведением Арьи. Он не пытался вмешаться или что-то объяснить. Он терпеливо ждал, как человек, который давно привык и умел это делать. — Что за… что это за ерунда? — преисполненным искреннего негодования жестом Арья швырнула написанное гостю прямо в лицо. Тот не шелохнулся. Даже не моргнул. Он оставался неизменно спокоен. Разве что в тёмных глазах появились насмешливые искорки. Как будто в бездне вспыхнул огонь. — «Ерунда». Хм. Так ты оцениваешь это? — он кивнул на листы свёрнутого пергамента, разлетевшиеся по комнате, даже не предпринимая попыток собрать. — После всего того, что видела сама? Не криви душой. — Этот твой мейстер — сумасшедший, — вынесла вердикт Арья. Она говорила это из тупого упрямства, а ещё потому что надеялась — эти люди просто хотят заставить её колебаться. Или это вообще принц сам выдумал. Дорниец глядел на неё с кривой улыбкой на лице. Молчал. И под его испытующим взглядом Арья немного смутилась. Стушевалась. Почувствовала себя глупой маленькой девочкой. И чувство это разозлило пуще прежнего. Она сделала к нему шаг, щурясь и невольно сжимая кулаки и готовая броситься. Незнакомец, напротив, откинулся назад, упёршись спиной в стену, и глядел на неё из-под полуопущенных ресниц. Выглядел он до обидного расслабленным. Обманчиво ощущение, конечно. — Что, драться будешь? — поинтересовался он. Арья не могла не заметить широкий дорнийский меч на его бедре. Дорниец тоже заприметил её взгляд. — Мне это и не понадобится. Тебе тоже. — Что это? Зачем ты это принёс? Зачем принц Морион велел это прочитать? — негодовала Арья, чувствуя себя совершенно бессильной. Она то и дело тыкала пальцем себе под ноги. Туда, где по-прежнему сиротливо лежали разбросанные листы, испещрённые убористым почерком. Сама не заметила, как начала дрожать. — Джендри. Там, на тракте, должны были взять Джендри, но попалась ты, — пояснил человек. Арья с силой плюхнулась на скрипнувшую кровать, скрестив руки на груди. — Засада была для него. — И как он должен был туда попасть, по-вашему? — Арья надеялась, что в голосе её не слышно волнения. Но незнакомец был проницательным. — Твой зверь… Призрак смешал планы, — к удивлению Арьи, дорниец знал имя её лютоволка. — Джендри должны были заманить туда, конечно. — Значит, это вы напали на Ночную Песнь? — Нет, — коротко бросил дорниец, — но узнали, что Джендри Баратеон лично направляется туда. И прежде, чем ты задашь следующий вопрос, я отвечу: не думай, что за пределами Дорна нет шпионов. Если принц Морион захочет, он сам тебе все подробности расскажет. Но вот тебе правда: не ты должна сейчас быть на этом корабле. Однако не всё получается так, как мы хотим, верно? — Слишком самодовольно ты выглядишь для человека, чьи планы так сильно изменились, — Арья хмыкнула. Ей стало почти весело. Хотели заполучить лорда Штормовых Земель, а получили её. — Это не мои планы. Я делаю только то, что сам считаю нужным, — дорниец подался вперёд, сцепив пальцы в замок и упираясь локтями в широко расставленные ноги. Посмотрел в лицо Арьи. Всё-таки странные у него были глаза, и взгляд пробирал до самых костей. — Но не думай, что ты совсем уж невыгодное приобретение. Хотя и забрали тебя не для выкупа. Как и лорда Джендри. Вовсе нет. — В Дорне знают, что переговоры ведутся как-то иначе? — с нескрываемым сарказмом поинтересовалась Арья. Человек коротко рассмеялся. — Да, да, знают, но это не переговоры. Ты должна была это понять после того, что прочитала. Арья вовсе не хотела думать о том, что читала. — Джендри, — продолжала она, чувствуя какую-то мстительную удовлетворённость, — и сам собирался отправиться в Дорн, хотел сделать это лично или отправить туда послов, чтобы договориться с вами. Чтобы решить все вопросы мирно. Вы сами себе всё испортили. Теперь, когда забрали меня. Повезло же вам, что не Джендри оказался на моём месте, иначе точно всё было бы потеряно. — Я же сказал: речь идёт не о переговорах о мире, потому что Дорн не воюет со Штормовыми Землями. Не воюет с лордами. Но он не желает подчиняться твари, которая сидит в Красном Замке. — Ты говоришь о моём брате, ублюдок, — она должна оставаться спокойной, как вода. Не должна позволить им победить, заставить её вести себя неразумно. Но голос её всё равно дрогнул. И по воде побежала рябь. — Твой брат — такая же жертва, — с едва заметным сочувствием возразил дорниец, как будто не заметил оскорбления. Помолчав, добавил. — И меня не было у Ночной Песни. Я смог прийти только сейчас, чтобы передать тебе это письмо. Недавно я предложил принцу свои услуги, и он согласился. — Ты шпион? — Я просто о многом знаю и так, — человек встал в полный рост. Арья поглядела на него со своего места, задрав голову. Она вдруг почувствовала себя такой маленькой. Почти беззащитной. Забытое, неприятное чувство. Оно ей крепко не понравилось. — Так объясни мне тогда толком, к чему это всё? Зачем я здесь? Зачем вам Джендри? Зачем это дурацкое письмо? — последние слова она почти выплюнула, желая и вовсе забыть то, о чём читала. То, что ей и до этого не давало покоя. Не может это быть правдой. Не может Бран… нет — она. Она сама не может и не хочет этого принимать. Не имеет права. Это как предательство, только в чём-то даже ещё хуже. Верить врагам, которые пишут такие вещи — всё равно что продать свою семью. — Попробуй отыскать ответ сама, — напутствовал дорниец. — Я оставлю это тебе. Может быть, захочешь перечитать. Наверное, интереснее той книжки, — он кивнул на открытый том. Он говорил куда больше, чем остальные, но при этом каким-то образом умудрялся ничего толком не объяснять. Арья опустила взгляд на письмо, строки которого способны были выжечь ей сердце. — Если тебя не было у Ночной Песни, — тихо заговорила Арья уже совсем о другом. Вспомнив, что он говорил раньше, — откуда ты знаешь, как зовут Призрака? Они тебе рассказали? Дорниец изумлённо вскинул брови, шумно выдохнул через ноздри. — А, это… Да. Да, рассказали. — Ты врёшь, — поняла Арья. Ответа не последовало. Это разозлило. — Ты врёшь мне, — повторила она. — Зачем? Принцу Мориону ты тоже врёшь? Ты говоришь, что не служишь ему, но при этом он доверяет тебе это письмо, чтобы передать мне. — И это разумно с его стороны. Я полезный человек, — заверил дорниец, не отвечая ни на один вопрос. Он шагнул к двери. Арья дёрнулась было следом, но тут же передумала. Её охватила странная усталость. Ей хотелось снова побыть одной, хотя прежде казалось, что одиночество утомило сверх всякой меры. Он открыл дверь, когда Арья всё-таки осмелилась задать ему глупый вопрос, который действительно не имел никакого значения сейчас. — Как тебя зовут? Дорниец обернулся. — Это-то тебе зачем? — Я хочу знать имя человека, которого найду и убью рано или поздно. Дорниец коротко рассмеялся. Искренне, откинув голову назад. Но после всё-таки ответил, уже стоя за порогом маленькой каюты. — Что ж. Попробуй. Попробуй, Арья Старк. Можешь называть меня сир Клетис. *** Принесённое ей письмо, она всё-таки убрала подальше, но перечитывать пока не решалась. Слишком хорошо помнила содержимое — и слишком болезненно оно отзывалось где-то внутри. Строки, адресованные Тириону, как будто били прицельно ей в сердце, отбирали последнюю надежду. Пожалуй, это самое невыносимое. Самое ненавистное чувство — когда тебя лишают надежды. «История, которую я намерен вам поведать, может показаться вам невероятной…» Арья уткнулась лицом в подушку, ударила по ней кулаком, зажмурилась. Не невероятной — ужасной. Это архимейстер хотел сказать? Но писал в первую очередь не о Бране, а Бриндене Риверсе почему-то. Поначалу Арья не понимала, к чему всё это, пока не дочитала до конца. Тогда-то ей стало понятно, что и не в нём проблема. Он тоже стал жертвой, как выразился сир Клетис. Как и Бран… как и прочие. Но разве в Старых богах было дело? В чардревах? В Детях Леса? Нет, в этом мейстер не мог быть прав. Он заблуждался. Он сумасшедший. «Трёхглазый ворон своего рода божество времени, которому доступно прошлое, настоящее и будущее. Он — бог врат, способный переносить себя сколь угодно далеко во всех смыслах этого слова, ибо владеет и ключами, и дверью». Одно из тех мест, что отпечатались в памяти и казались имели наибольшее значение. Это письмо способно было запутать, и Арья понимала, что ей ещё предстоит разобраться во всём. Более того — она попросту обязана это сделать. Ради Брана. Ради брата она должна отделить истину от чужих заблуждений. Или же выяснить, что всё написанное — искусно продуманная ложь, рассчитанная на тех, кто давно уверовал в правдивость старых легенд. О, как бы ей хотелось, чтобы так всё и было. Как бы хотелось. Но ведь, если отбросить ряд, по мнению Арьи, ошибочных суждений, о которых упоминал и сир Клетис, некоторые вещи складывались в идеальную и стройную картину. И её собственные сомнения и предчувствия прекрасно в это вписывались, особенно после истории с Джоном. Но Арье хотелось нарушить этот самый стройный порядок, внести в него хаос, чтобы в бессмысленной мешанине не видеть жуткой истины, глядящей на неё холодными, беспощадными глазами. Какой же она была глупой. А сир Рилан? Он тоже должен что-то сделать? Она вспоминала о нём, безусловно. Он ведь должен быть где-то на корабле, и тоже зачем-то был нужен дорнийцам. Или его забрали просто так, чтобы действительно получить выкуп? Арья толком не знала этого человека, но едва ли хотела, чтобы кто-то умирал за неё вот так. Она сжалась в комок на кровати, слепо глядя перед собой. — Сир Клетис, — зло повторила, чувствуя себя снова маленькой, потерянной и очень злой девочкой. Но он и сам говорил ей злые, беспощадные вещи о её брате. Заставил её прочитать это полубезумное письмо, заставил её чувствовать боль. Пересилив себя, Арья всё же поднялась. Сгустившиеся сумерки говорили о том, что уже наступил вечер. Скоро ей принесут ужин и зажжённую свечу, чтобы она не ела и не читала в темноте. Голова слегка кружилась, когда она собирала злосчастное письмо, стараясь не зацепиться взглядом за написанное. За проклятые строки, причинявшие боль и вселявшие гнев. Этот Марвин писал так же заумно, как почти все мейстеры, только слова его проникали глубже, потому что касались её, Арьи, почти напрямую. Касались Брана. Сложив всё на столе, Арья ждала. Ждала, глядя во мрак за окном, сквозь который шёл их корабль, рассекая море. Сны ей в ту ночь были такие же тревожные, преисполненные неведомого страха. В них Арья возвращалась в прошлое, где корабль, на котором она находилась, превращался в «Лорда Эддарда». Опустевшего, лишённого людей. Всех их поглотило неведомое чудовище, и теперь они дрейфовали во мраке его бездонного чрева, исполненного страхом. Арья стонала во сне, мечась по кровати в поту. Откуда-то издалека до неё доносился крик Норриса, исполненный нечеловеческой боли и ужаса. — Не кричи, — просила она. Почти умоляла. — Не кричи. Во тьме таились тысячи злобных глаз, тысячи раззявленных ртов. И похожие на щупальца корни тянулись к ней. К её душе. То, что смотрело, было повсюду. Выглядывало из пыльной темноты кровати, таилось в шкафах, пряталось в пустой комнате за закрытой дверью. Оно было всем. Оно было самим страхом. — Норрис не может не кричать, — и вдруг откуда-то из этого мрака на Арью выныривало лицо сира Клетиса. Только теперь, во сне, оно выглядело смазанным, нечётким, как будто кто-то плеснул на него водой, и оно расплывалось, как краска. — Боль мёртвых не ведает границ. Мёртвые не чувствуют, думала Арья в этом душном, горячечном сне. Мёртвые не могут чувствовать и знать. Ибо смерть — это дар. Она помнила, чему её учили. Умирая, человек отправляется к звёздам вместе со своим тёмным ангелом, чтобы обрести покой. Возвращается туда, откуда пришёл. Всё так. Всё так. Но слова письма, порождённые им неясные образы, врезались в разум. В этом присутствовало что-то неправильное, искажённое. Так не должно быть. — Так помоги ему обрести покой, — советовали голоса. Чужие, тёмные, бездонные голоса, смутные тени. Древние и мудрые. — Помоги. Это-то ты сможешь сделать. Ибо истинный дар — это покой. Она проснулась с тяжёлой головой, чувствуя себя больной и совершенно разбитой. Как будто и не спала вовсе. Хотелось просто, чтобы всё это прекратилось. Но взгляд натыкался на злосчастные свитки. Арья долго смотрела на них, мимоходом думая, не швырнуть ли их в ведро, не порвать ли в клочья, но удержала себя. Это покажет её слабость — и докажет чужую правоту. Нет уж. Обойдутся. Завтрак, к её удивлению, уже стоял на столе. Чашка, наполненная холодной водой, жидковатая каша и жареная лепёшка с пряностями. Есть не хотелось совсем, но Арья удивилась тому, что даже не услышала, как открывалась и закрывалась дверь. Спала она чутко и просыпалась от любого звука, раздававшегося поблизости. Привычка. Инстинкт. Но, видимо, сон её был настолько глубоким и тяжёлым, что не позволил ей проснуться. Она села, чувствуя, что корабль как будто немного накренился в сторону. Сверху — теперь она слышала — доносились чужие голоса. Более оживлённые, чем обычно. Сердце замерло, в горле моментально пересохло. Арья снова вспомнила про… Но прежде, чем тревожная мысль успела закончиться, она уже оказалась у небольшого окна, выглядывая наружу. Море оставалось спокойным, как прежде, однако судно взяло курс к берегу, и оказалось уже достаточно близко к гавани, чтобы можно было разглядеть очертания высоких башен Солнечного Копья. Те плыли в прозрачном, жарком мареве, от чего напоминали миражи. Арья присмотрелась внимательнее: ей показалось, что чуть западнее, наверное, где-то у окраин города, поднимаются дымные столбы. Будто от костров — или пожаров. Она сглотнула, гадая, что же случилось. Или это здесь так всегда? Ничего, скоро, совсем скоро станет ясно. Когда корабль оказался уже совсем близко, Арья разглядела другие суда, стоящие на якоре, — но над ним развевались отнюдь не знамёна дорнийских домов. Всех их Арья, конечно, не помнила, потому что неизменно скучала на уроках мейстера Лювина, но совершенно точно знала, кому принадлежит жёлтый кракен на чёрном поле. Грейджои. Были здесь и другие знамёна Железных островов. Стало ясно одно: в гавани Солнечного Копья стояли боевые ладьи Железного флота.