Время будить королей

— Как тебя зовут? — допытывался Тирион. Он задавал этот вопрос уже не первый раз, но человек, который притворялся сиром Харвином всё время отвечал одно и то же: — Я просто человек. Этот «просто человек» сидел теперь не в покоях, но в темнице, хотя и не в каменном мешке. Второй уровень. Сыро, но окна, пусть и забранные толстыми железными прутьями, под самым потолком, всё-таки есть. Солнечный свет, кажется, единственная возможность в подобных местах сохранять хоть какое-то подобие рассудка. Оставшись в кромешной тьме, человек быстро теряет всякие ориентиры вместе с собственным разумом. Тирион когда-то и сам побывал в похожей камере. В такой же сидел однажды и Джон. А ещё — леди Таэна и лорд Ортон в ожидании суда. — Что тебе нужно здесь? В Харренхолле, Королевской Гавани, Вестеросе? — Тирион глядел на него, стоя по ту сторону решётки. Один из уже знакомых тюремщиков — Патси — находился поблизости и держал чадящий масляный факел, освещая тёмный, пропахший прелой соломой и испражнениями узников, коридор. — Зачем ты явился? Конечно, на это ответа тоже никто не дал. И не было похоже, чтобы узник боялся пыток. Как и прежде, он выглядел на удивление спокойно. Это нервировало. У Тириона в последнее время постоянно болела голова, он не выдержал, обратился к Сэму с просьбой дать какое-нибудь снадобье. Теперь регулярно прикладывался к травяному настою, но тот не слишком помогал. От макового молочка он отказывался, опасаясь, что оно не только вызовет привыкание, но и окончательно затуманит разум. — Ты уже спрашивал. Я ответил. — Нет, не ответил. — Я сказал, что наблюдаю. — Ты убил стражников. Почему именно в тот момент? Чего ты ждал? Это у заключённого уже пытались узнать — и не раз. В первый же день допытывались даже про Сэймона, оставленного в Харренхолле, знал ли он, кто его хозяин. Разумеется, птица тут же отправилась в замок с тревожным известием о судьбе сира Харвина и требованием немедленно явиться в Королевскую Гавань тем, кто прежде хорошо знал Харвина Пламма — для дальнейшего разбирательства. — Почему твой король не приходит сюда? — сир Харвин тоже задавал один и тот же вопрос. Снова и снова. Словно ему было крайне необходимо увидеться с Браном. И, возможно, в этом и крылась причина, по которой сам Бран этой встречи до сих пор избегал. Всё, что он сделал, так это велел отправить пойманного стражей беглеца в темницы. И внимательно следить за ним. Ещё один приказ заключался в том, чем Тирион и занимался — разузнать всё о целях этого человека. Лиман обещал, что тоже попытается это выяснить, но занимался делом иначе, своими собственными способами. Пытать сира Харвина велено не было, однако, как предполагал Тирион, скоро придётся прибегнуть и к такому способу. Но походило, что и это не возымеет особенный результат. Если человек в самом деле Безликий, он не боится ни смерти, ни боли, и умрёт под пытками, так и не открыв всей правды и своих секретов. — С чего ему вообще к тебе приходить? — Он ведь с самого начала знал, в чём дело. Чувствовал. Но позволил мне находиться в покоях, только стражу представил. Согласись, Тирион, я ведь мог сбежать много раз. И здесь, и там, в Харренхолле. — Но ты этого не сделал? Почему? Это я и пытаюсь понять, — Тирион переминался с ноги на ногу. Он устал стоять. Ему было неприятно, почти омерзительно место, в котором он находился. Оно навевало тягостные, мрачные воспоминания и мысли. Те смердели, как несвежий труп. Сырые каменные стены, кое-где покрытые плесенью, давили со всех сторон, вызывая схожее с удушьем чувство. Но Тирион, тем не менее, уже который раз спускался сюда. Всё-то следовало передать свои полномочия другим, тем, кто умеет развязывать языки. Он вновь возвращался к этой кошмарной в своей сути идее, но отказывался от неё. Не из человеколюбия и даже не из нежелания запачкать руки. Куда там, они и так давно в крови. Хуже уже не станет. А всё по той же причине, которая прекрасно читалась в глазах сира Харвина. Тот, наверное, даже не закричит, когда ему начнут выдирать ногти. Пугающее зрелище, если честно. Король и сам ничего не упоминал об иных, всем известных методах допроса. Когда Тирион пришёл к нему — вчера вечером — чтобы узнать, как быть дальше, и будут ли этого человека судить за убийство, как своих стражей, так и настоящего сира Харвина, тот задумался. Последнее, заметил Бран, едва ли можно доказать. Ведь тела теперь не сыскать. Это правда. Однако ведь другие трупы оказались очень даже настоящими. — Почему ты не пытался бежать? — повторил Тирион, встречаясь со знакомым и спокойным взглядом. Этот человек попросту смеялся над ними, не так ли? Сир Харвин сидел у стены, подпирая её спиной и чуть поворачивал голову, когда Тирион повторял свой вопрос. На коже его до сих пор виднелись следы побоев — он не сопротивлялся, когда его схватили, но всё равно получил несколько зуботычин. — Ты мог это сделать, сам говоришь. Но чего ты ждал? Почему именно тогда? Ты ведь… разве ты не понимал, что тебя поймают? Собеседник Тириона приблизился к решётке — быстро, почти незаметно. Скользнул, как тень. Перемещение его от стены к двери темницы оказалось настолько неуловимым и внезапным, что Тирион невольно шарахнулся назад. Стоящий поблизости Патси потянулся к висящей на поясе дубинке, намереваясь напомнить узнику правила поведения. — А ну спокойно, ты… — зарычал тюремщик, но в ответ получил насмешливое: — Заходи сюда, тюремщик, я совершенно безоружен. Или боишься, — это был не вопрос. Утверждение. Несомненно, верное. Тирион заметил, что Патси, пусть и взбешён, колеблется. Информацию об истинной сути узника старались держать в секрете, но уже по всему Красному замку ходили слухи о том, кто их новый пленник. Значит, мозгов в голове тюремщика ещё хватало. Тирион, тем не менее, вскинул руку. — Хватит. Не надо. Не похоже, чтобы меня кто-то хотел убить. Сир Харвин только и сделал, что присел у самой решётки так, что его суровое лицо осветило чадящее пламя факелов. Скрестил ноги и опустил на них руки. Так и сидел с прямой спиной, глядя на Тириона. В этом положении Твердокаменный оказался с Тирионом почти одного роста, но всё равно смотрел немного сверху вниз. — Если бы хотел, давно бы это сделал. Не сомневайся. Тирион знал. Он дёрнулся назад не из страха за свою жизнь, а от неожиданности. Вот и всё. Но осадок от этого всё равно остался какой-то мерзкий. — Может быть, — попытался Тирион снова, стараясь говорить спокойно и миролюбиво. Почти по-дружески. Как прежде. — Всё-таки хотелось бы услышать о некоторых причинах твоего поведения. Хотя бы некоторые из них. И почему именно сир Харвин Пламм? Напрасно. Ничего этот человек не расскажет, как не сделал этого несколькими днями ранее. — Ты ведь знаешь, в чём дело. Что… здесь происходит, — вдруг ответил Харвин. Он бросил быстрый взгляд за плечо Тириона. Туда, где стоял Патси. — Так и быть, кое-что я могу тебе рассказать. В награду за твою настойчивость. Но только если этот цепной пёс уйдёт. Тирион не стал долго думать. Повернулся к Патси, который тут же набычился, и приказал: — Подожди меня в конце коридора, у выхода. Я скоро приду. — М`лорд… — Иди, я сказал, — Тирион повторил приказ уже более настойчиво. — Никто меня не тронет. Только факел оставь. Маловато света здесь. Патси, что-то недовольно бормоча себе под нос и гремя ключами, что болтались у него на поясе, направился прочь. Тирион же снова посмотрел на своего собеседника. Огонь теперь хорошо освещал его лицо. Такое знакомое, настоящее лицо. До сих пор не верилось, что по ту сторону решётки — кто-то другой. Магия. Конечно, злая магия. Безликие ведь — не просто хорошо обученные наёмные убийцы. У них есть своя вера и свой бог, и последний наверняка делится с ними своей силой. Первые представители ордена выбрались из раскалённых рудников Валирии, угнали корабли своих господ и бежали на другой конец Эссоса, основав Вольный город Браавос, в котором было запрещено рабство. Нельзя не поверить, что в этом им помогло нечто большее, чем просто хитрость, ловкость и желание сбросить оковы. — Свет тебе не поможет, — тихо заметил Харвин, когда затихло эхо шагов тюремщика. Он заговорил каким-то иным, незнакомым голосом. — Скоро он и вовсе исчезнет. Наверняка, так и произойдёт. — Это не твоё дело, — огрызнулся Тирион. Сказал первое, что в голову пришло. Харвин хмыкнул и ответил совершенно беззлобно, спокойно: — И моё тоже — теперь. Это общее дело. Свет уже не поможет. Они не боятся света. И не всякий огонь способен им навредить. Тирион вздохнул, понимая, что человек этот говорит вовсе не загадками. Он говорит правду. Только разговор этот мог оказаться очень долгим. Вообще-то подобные мысли посещали и самого Тириона, но он в толк не мог взять, что за они. Они. Они. Следовало подойти к делу с другой стороны. — Кто — они? Ты из-за этого здесь? Наблюдаешь — за ними? Харвин неопределённо качнул головой. — Чтобы посмотреть, что он сделает. Мне пришлось пойти на тот шаг, и я сам вызвался воплотить это в жизнь, не отправил других в Вестерос. Пришлось спровоцировать его. Испугать. Ему всё-таки не чужды некоторые чувства, пусть природа его весьма далека от человеческой. Это позволило и мне кое-что рассмотреть. — Разве тебе удалось? — Тирион постарался скрыть иронию в голосе. — Что случилось в зале Малого Совета? — неожиданно спросил Харвин. Тирион нахмурился. — Ничего не случилось. Отдали приказ тебя задержать, только и всего. — В самом деле? Вопросы эти вызывали чувство ещё более неприятное, чем окружающая обстановка. Мерзкое, тянущее, тёмное. Как будто душу выворачивали наизнанку. Тириону и самому подчас казалось, словно он забыл нечто важное — и уже не в первый раз. Оно не давало покоя, ныло, как воспалившийся зуб. Его хотелось выдрать с корнем и как следует поглядеть на виновника беспокойства. Кажется, сир Харвин всё прочитал по лицу Тириона. Он знал намного больше. Только не торопился пока рассказывать. От того ли, что не желал пугать, или потому что это не имело никакого смысла? — Не помнишь, — это было утверждение. — Не удивительно. — Чего я не помню? — Тирион невольно подался вперёд. Он не был уверен, что правда ему понравится. Она вообще зачастую неприглядна, но всё лучше, чем оставаться в неведении. В темноте. Свет не спасёт, но он хотя бы что-то помогает разглядеть. — То, что он делает с тобой. С каждым из вас. Твой король. Он ведь не человек, ты знаешь об этом. Знаешь давно. Об этом знаю я… и ещё некоторые, да. В том числе кое-кто из твоих друзей. На этот раз Тирион ничего не ответил, опасаясь перебивать. — Мне нужно было увидеть, как он поступит. Он ведь знает, что убивать меня нет смысла. Я давно принадлежу смерти. Я верно ей служил. Меня ему не получить. Моей души он не разглядит, не отберёт у меня моих глаз. Но он наблюдал, как и я. Теперь ясно, что он делает. Похищает чужие жизни, превращает дар в проклятье. — Ты ведь знаешь, как это звучит со стороны? — Тирион попытался улыбнуться. Попытка вышла довольно жалкая. — Если скажешь, что я безумец, станешь ещё большим лицемером, — спокойно возразил Харвин. — Не так уж сложно догадаться, что у тебя на уме. Человеческие сердца просто читать, всё отражается на лице. В глазах. В уголках губ, в складках на лбу, в подёргивании мышц, — он касался пальцами собственного лица, когда говорил это. — Тебе не спастись, — Харвин снова опустил руки на скрещенные ноги. Он сообщил это так буднично, словно речь шла о чём-то незначительном. — Тебе не спастись от него. Он тебя не отпустит. Никого не отпустит. Знаешь, что я видел там, внизу? Тирион надеялся, что собеседник не заметил дрожь, продравшую до самого нутра. Покачал головой. — Тьму, из которой нет возврата. Она отравила этот мир. И жизнь, и смерть, как неотъемлемую её часть. Вот, что я увидел. Никто из тех, кто прикоснулся к этой тьме, не спасётся. Не станет прежним. Не вернётся. Давно ходили тревожные слухи о том, что по ту сторону творится нечто, нарушившее равновесие. И всё же… Он впервые за всё время нахмурился. Похоже, это единственное, что тревожило узника по-настоящему. Не собственная жизнь или чья-то ещё. Да. Его тревожила смерть. — Поэтому я и отправился в эти земли. Возможно, мне следовало отыскать Дейенерис Таргариен, сообщить ей обо всём, но разве есть в этом толк? Нет, она и сама наверняка уже всё поняла, — ответил он на собственный вопрос, — а мне следовало увидеть чудовище вблизи, заглянуть в его глаза. Он почувствовал меня ещё там, в Харренхолле. Он за всеми наблюдал. Только меня разглядеть не может. И никогда не сможет, как следует. — Ты с самого начала знал, что он попытается достать тебя, ждал этого, — настала очередь Тириона подводить итоги. Он говорил спокойно, как будто принимал сказанное, как есть. — Конечно. Он опасался, что я раньше времени раскрою его маленький секрет и сделаю что-нибудь, что ему не понравится, — он вдруг улыбнулся, и Тириону на мгновение показалось, что это какая-то чужая улыбка, отстранённая, принадлежащая уже не сиру Харвину. — Ты увидел тоже. Только не помнишь этого. Может, и к лучшему. Ибо конец будет ужасен. Его ты точно не забудешь. Тирион сглотнул. Ему хотелось немедленно, прямо сейчас прекратить этот разговор, но он не мог себе позволить такой роскоши. Не теперь, когда сир Харвин, наконец, сказал хоть что-то. Пусть некоторые его речи звучали туманно или просто пугающе, но и это немало. Лучше, чем ничего. — Так почему же он тебя не убьёт? Даже если в этом, как ты говоришь, нет смысла? Он мог бы приказать казнить тебя немедленно. — Ему не свойственно думать так, как людям, пусть он и хорошо это скрывает. Скорее всего, он действительно убьёт меня очень скоро, а не делает этого, потому что… изучает. Пытается изучить. Понять, как быть с такими, как я. Теми, кто служат смерти. Ведь придут и другие. Это самое «изучить» прозвучало едва ли не хуже всего остального. Да, всё-то в глубине души Тирион чувствовал, знал, понимал, о чём идёт речь. Но никак не мог этого вспомнить. И осознание этого глодало душу, вгрызалось зубами. Злобная, голодная сука. — Прежде у него не было такой возможности. Он её не упустит. Ему нужно понять, с чем он имеет дело. И как с этим сладить. — В таком случае, — Тирион озадаченно хмыкнул, — почему бы ему действительно самому не прийти. Ты спрашивал меня об этом, но ведь я и правда не знаю, почему. Даже если всё, что ты говоришь, правда. — Правда, и ты знаешь это не хуже моего. Иначе бы давно поднял меня на смех. Но тебе совсем не хочется смеяться. Не хочется, готов был признать Тирион. Не сказать вслух, но хотя бы самому себе признаться он мог. Что бы он ни забыл, Харренхолл всё ещё жил в его памяти. Сны, чувства, ощущения. Бесконечный страх. Следовало попытаться зацепиться за это. Бросив взгляд в сторону выхода, где виднелась угольно-чёрная фигура Патси, очерченная светом факелов, Тирион сделал шаг назад. — Я спрашиваю тебя, — продолжил сир Харвин, чуть подавшись вперёд и заговорив заговорщическим шёпотом, — чтобы ты сам подумал над этим вопросом. Он не приходит, потому что я могу его разоблачить раньше срока. Но скоро он перестанет этого бояться. Тирион сцепил пальцы в кулаки. Не от гнева. От ужаса, вызывавшего невольную дрожь. — Так что случилось там, в Харренхолле? Ты говорил, что не имеешь отношения к тем, кто убивал наших людей. Но в это сложно поверить. Не после всего того, что стало известно. Харвин продолжал сидеть, внимательно наблюдая за ним из полумрака своей смрадной камеры. Лицо его снова стало почти непроницаемым. — Знаешь, я ведь не в первый раз сижу в этих темницах. — Прости, что? — Тирион не понял, к чему это вообще было. Харвин коротко рассмеялся. И смех у него сделался странным, тихим. Зловещим. Смех убийцы, притаившегося во тьме. Неуловимого, как ночная тень. — Мне нужно кое-кого дождаться. Она приведёт с собой ангела смерти. Того, который может отправить нас к звёздам, где все обретают покой. Я знаю, она придёт. Не может не прийти. Правда, я понятия не имею, буду ли сам жив к тому времени. Тирион ощутил, что у него волосы на загривке встают дыбом. Он почему-то подумал о Дейенерис Таргариен. Подумал о том, что она вернётся, и устрашился того, что в таком случае произойдёт. На мгновение забыл даже о других ужасах. Но тут же взял себя в руки, услышав всё тот же тихий, издевательский смех Харвина. Он, кажется, угадал его мысли. — Ты этого уже не увидишь, — ещё одно зловещее предсказание. — Однако вот ответ на твой предыдущий вопрос. Нет, я не имею к убийствам в Харренхолле никакого отношения. Да и к чему мне это? Ты снова спрашиваешь о том, что знаешь сам. Это обычные люди. Тебе известны имена убийц… Иногда ты повторяешь их, мысленно. Легче от этого не стало. Тирион понимал: если это будет угодно кому-то ещё, Харвина Пламма — точнее, человека, который его убил, — обвинят и в этом. Всем очевидно, что если у них в руках Безликий, тому не нужна армия, чтобы прирезать парочку лордов. Суд окажется очень быстрым. Странное дело, но Тирион вовсе не хотел его смерти. Этот человек убил Харвина, чтобы забрать его лицо. Проклятье, он до сих пор им оставался. Но Тирион не знал Харвина Пламма лично, не имел с ним дел и не горевал о нём. Его нисколько не трогала его смерть. В этом он тоже мог себе признаться. Всё это время он был рядом с кем-то другим. Кем-то, кто взял себе его облик, голос, глаза, характер. Кем-то, кто прикидывался другом. И он был полезен. Он мог не раз убить Тириона, желай он того, но не сделал этого. Тирион понимал, насколько это глупо, но к этому Харвину Пламму он почти привязался. Ещё одно неверное решение в бесконечной череде ошибок. — Я не твой друг, Тирион. У меня нет друзей. У меня есть только мой бог, которому я служу. А его слугам не нужны друзья. Так что не нужно меня заранее оплакивать. Я давно оплакал сам себя. Когда отдал Многоликому всё, что имел. Много, много лет назад. — Откуда ты… — Тирион понял, что всё это время стоял рядом с решёткой, размышляя о непростых для себя вещах. Решая, как быть дальше. А человек по ту сторону внимательно за ним наблюдал. — Твоё лицо… очень выразительное, — он очертил указательным пальцем круг вокруг собственного лица, и Тириона отчего-то передёрнуло. Он на мгновение представил, как этот громила натягивает на себя его, Тириона Ланнистера, уродливую личину. Становится карликом. Как трещит, натягиваясь, точно одежда не по размеру, кожа. Мысль эта в то же мгновение перестала быть страшной, а показалось нелепой. Смешной. Тирион хмыкнул, подавляя нервный смешок. — Ты ещё будешь здесь, когда я вернусь? — спросил он, сам не зная, зачем. — Кто знает, — Харвин спокойно пожал плечами. — Когда придёшь ты, когда придут другие… а они придут. Я не собираюсь бежать. Не сейчас. Я жду. Так желает мой бог — и я повинуюсь. — Все боги — ублюдки, — устало заверил Тирион. Сейчас он вовсе не думал о том, что именно расскажет об этом разговоре Лиману. Королю. Малому Совету. Наверное, придётся признать при них, что их узник — настоящий безумец, пусть на безумца вовсе не был похож. — Отправляйся к своему королю. Он ждёт тебя. Я знаю, — не стал вступать в спор Харвин. И Тирион мог бы поблагодарить его за это, если бы не напоминание о Бране Старке. *** Гулкое эхо шагов уже растаяло в темноте, растворилось в сырых коридорах, осталось позади, а Тирион всё ещё слышал его. И видел лицо сира Харвина. Да, ему нужно было пойти к королю. Разумеется, не для того, чтобы поделиться своими страхами. Нелепость. Однако в одном Харвин прав — король сам не стремился с ним побеседовать, а ведь мог попросить его привести. Похоже, пленник не стал бы и на этот раз оказывать сопротивления. Желай он сбежать, так бы и поступил давным-давно. И всё же… Тирион угрюмо осматривался по сторонам. В последние дни окружающие его люди сами казались ему ожившими мертвецами. Пустые их, ничего не выражающие глаза вызывали ассоциации с дохлыми рыбами, выброшенными на берег. Сам же он выглядел не многим лучше. Усталость, наверное. Вязкая тишина, порой окутывающая замок, становилась слишком глубокой. Воздух вдруг делался неподвижен. Лиман, как Тириону показалось, намеренно взвалил на себя кучу дел, чтобы быть подальше отсюда. Хотя, справедливости ради, дел у него и правда было немало. Леди Анья проводила время за негромкими беседами с другими женщинами и за письмами, которые регулярно отправляла в Долину Аррен. Лорд Бейелор один оставался почти неизменным, и то и дело со смехом наблюдал за происходящим на западном дворе или сам принимал участие в коротких поединках на турнирных мечах. Жена. Его леди-жена. Где она? Тирион, размышляя об этом, вдруг понял, что давно не видел леди Ронду Рован, которая прибыла в Королевскую Гавань вместе со своим мужем, как и полагается. Тирион редко вспоминал о ней, и видел всего несколько раз в толпе других придворных дам в Великом Чертоге, да и всё. Но с тех пор, как он вернулся из Харренхолла, она ему на глаза не попадалась ни разу. Не мог же сир Бейелор взять её с собой и оставить где-нибудь? Ерунда. Тем не менее, куда она подевалась? Тирион не знал, почему эта мысль казалась ему такой важной. Будь Лиман прямо сейчас в Красном замке, можно было бы спросить его — он-то наверняка знал ответ. «Я иду к королю, — напомнил он себе, с мрачной улыбкой шагая к королевским палатам, которые по-прежнему находились в Кухонном замке, — у него тоже есть ответ на этот вопрос». На этот — и многие другие. Сэм, кстати, тоже мог знать, поскольку находился всё это время в замке, но он сам как будто избегал Тириона, отговариваясь своими делами. Понятно теперь, почему сир Давос не торопится вернуться, торчит у себя на Драконьем Камне уже не первую луну. Как чувствует. А может и не просто чувствует, а уже знает наверняка. Но, благо, нынче у него появился другой повод избегать посещения Красного замка — война. Сейчас он должен уже находиться недалеко от Ступеней, где ему полагалось блокировать вражеские корабли, готовые двинуться от Дорна на Королевскую Гавань. У дверей в королевские покои сегодня стояла сама леди-командующая, а не Подрик. Тирион, явившийся в сопровождении сира Маллоуна, неловко прокашлялся и поинтересовался: — Могу я поговорить с его величеством? Я войду один и я безоружен, — тут же добавил он, кивнув на своего гвардейца. — Можете меня обыскать, если есть необходимость. — Насколько я знаю, его величество сейчас не занят, — ответила Бриенна, и скорее для формальности похлопала Тириона по одежде, убеждаясь, что тот действительно безоружен. Она тоже выглядела крайне уставшей. Но Тирион спросил совсем о другом. — А где… где сир Подрик? Большие голубые глаза сверкнули. Это было беспокойство, Тирион безошибочно угадал его. — Сегодня утром он почувствовал себя дурно, — рассказала Бриенна. — Я обратилась к Великому Мейстеру… он обещал зайти к нему и осмотреть. — Пусть поскорее поправляется. Уверен, мейстер знает, что делать, — вполне искренне ответил Тирион. Пусть Подрик больше не был его оруженосцем, но это нисколько не мешало переживать за судьбу славного парня, не раз спасавшего его жизнь. Бриенна кивнула и со всё тем же озабоченным видом зашла в покои, чтобы сообщить королю о том, что Тирион просит у него аудиенции. Вернулась она довольно скоро, как будто ещё более мрачная, чем прежде: — Его милость готов вас принять. Заходите. Дверь открылась, и Тирион шагнул внутрь, оставив по ту сторону Маллоуна. Он сам не заметил, как ненадолго задержал дыхание, словно перед прыжком в воду. Давно же ему не приходилось лично посещать Брана. Обычно они виделись только на заседаниях Малого Совета. Ну, пару раз случалось наблюдать за ним в местной богороще, но остальное время король проводил в уединении. И никто не смел ему мешать. Но чем он занят? Неужто блуждает в бесконечных коридорах прошлого, будущего и настоящего? Слушает эхо чужих голосов, давно умолкнувших в этом мире? Или просто читает? Тириону почему-то не хотелось этого знать. — Лорд-Десница, — произнёс Бран, не поворачивая в его сторону головы. На его столе обнаружилась доска с кайвассой. Судя по положению фигур, игра началась некоторое время назад. Король так развлекал сам себя? Прежде Тирион не замечал за ним увлечения этой игрой. Впрочем, что в этом странного? Может быть, это позволяло Брану сосредоточиться. Он действительно выглядел более задумчивым, чем прежде. Что Тирион боялся увидеть? Мысль эта напоминала неясную, смазанную тень воспоминаний, которых попросту не могло быть. — Рад, что вы ко мне заглянули. Хотел с вами поговорить. — Простите, ваша милость, — Тирион указал на доску, напротив которой в задумчивости сидел король. — Не хотел прерывать вашу партию. О чём же вы хотели со мной побеседовать? Бран указал рукой на один из свободных стульев, которыми сам, понятное дело, не пользовался. Тот стоял аккурат с другой стороны стола, на котором располагалась доска с фигурами. — Присаживайтесь. Прежде всего, я полагаю, вы пришли, потому что и вам есть, что сказать, не так ли, милорд? — он говорил мягко, спокойно, с едва заметной отстранённой улыбкой. Тирион исподтишка окинул короля быстрым взглядом — всё то же бледное лицо, тёмная одежда, укрытые тёплым пледом неподвижные ноги. Ему подумалось, что король как будто немного исхудал за последнее время, а под глазами его появились тёмные круги. Неужто и у него часто случались бессонные ночи? Спрашивать об этом Тирион не стал. Он не забыл того жуткого приступа, свидетелем которого некогда стали они с Сэмом. — Да… да. Я был в темницах, у сира Харвина… ну, или кто он там на самом деле есть, — Тирион неловко махнул рукой, показывая своё пренебрежение к этому факту. — И он что-нибудь сказал, наконец? Он ведь не первый день там сидит. Или ждёт, пока его отправят в каменный мешок? — на лице Брана был написан искренний интерес. «Что ж ты сам его не спросишь?» — вновь едва не брякнул Тирион, с трудом сдержавшись. — Немногое, — уклончиво ответил он. Рассеяно подхватил с доски фигуру чёрного слона, ощущая гладкость кости. Присмотрелся к ней, хмурясь. Задумчиво повертев в пальцах, поставил на место. Бран внимательно наблюдал за этими действиями, не поторапливая. — Честно сказать, я мало что понял в его речах. Он рассуждает, как безумец. Может быть, он им и является. Сложно судить. Я не мейстер. — Он не безумец, милорд, — поправил его Бран, — уверяю вас. Он Безликий. Так что же он вам рассказал? У Тириона возникло странное чувство, будто Бран уже знает о словах Харвина, и ждёт, чтобы те повторили. Повторили ещё раз, вслух, при нём. К чему? Тириону не улыбалось так поступать, но что ещё делать? Врать он устал, да и не хотел этого. — Что вы его избегаете. И что вы знаете о его догадках, — Тирион старался не отводить от короля глаз, пусть ему этого очень хотелось. Он смотрел поверх расставленных на доске фигур. — О том, что вы превращаете дар в проклятье. Что вы… чудовище, ваша милость. Конечно, это далеко не всё, лишь основная суть, но и того немало. Тирион замер, ожидая от Брана какой-то реакции. И та не заставила себя ждать. Король улыбнулся — почти благодушно — и снова спросил ласковым голосом: — И что ты сам думаешь на этот счёт? — Думаю, что окончательно запутался, — честно признался Тирион. Он действительно запутался. С того самого момента, как прочитал переданное ему послание от архимейстера Марвина, он плохо понимал, чему верить. Хотя после этого и показал королю предупреждение из Дорна, не желая, чтобы его самого сочли предателем. — Может быть, я могу помочь в разрешении твоих сомнений? — спокойно поинтересовался Бран. Он как будто был готов к чему-то подобному. Возможно, и правда — готов. Его тонкие пальцы коснулись белого дракона. Тирион ощутил странный трепет. — Если скажете, почему сами избегаете этого человека. Пусть он Безликий, но явно не имеет в планах кого-то из нас убивать. — Он мне… неприятен, — признался Бран. Уголки его губ нервно дёрнулись. — Я не желаю его видеть. И не сомневаюсь — едва ли в нашем с ним разговоре прозвучит что-то новое. — Почему тогда не назначить суд и не вынести ему приговор? — продолжал Тирион. — Думаете, милорд, если он сейчас спокойно сидит там, внизу, значит, позволит и убить себя так просто? — Он сказал… сказал, что не боится смерти. И что он ждёт, не собираясь бежать. И что верно служит своему богу. — Многоликий, — кивнул Бран, понимая, о чём речь, — бог смерти, который един для каждого. Знаю. — Так что же? — Тирион настаивал, поскольку чувствовал, что ему было необходимо услышать хоть одно нормальное объяснение. Если не всему происходящему, то хотя бы такой малости. Это важно. Это очень, очень важно. — С этим орденом не всё так просто, — Бран посмотрел в сторону открытого окна. Он часто так делал, когда глубоко задумывался о чём-то. Тирион проследил за его взглядом — отсюда хорошо было видно город. Где-то чуть поодаль, нарушая привычную тишину замка, разносились гулкие удары — это строители вернулись к своим привычным делам. Занимались ремонтом старых повреждений и устраняли новые. Никогда это не закончится. — Будь он нашим подданным, вопросов бы не возникло. — Думаете, Браавос выразит нам своё недовольство? Опасаетесь того, что и Железный Банк больше не станет идти на уступки? Я слышал, что они крепко связаны. Может быть, так и есть. Тириона бы вполне удовлетворил такой исход. Он действительно выглядел вполне обыденно. Банально. Правильно. По-человечески, в конце концов. В нём не было холода и потусторонней тьмы. Дипломатия, только и всего. — О, нет, я их не опасаюсь, — перечёркивая напрасные надежды Тириона, Бран покачал головой. Полуулыбка превратилась в насмешку. — Обвинения в чём нам могут попытаться предъявить, учитывая обстоятельства, при которых этот человек попал к нам в руки? — Тогда что же? — Тирион в изумлении вскинул брови. — Они пришлют кого-нибудь ещё, и выследить его окажется сложнее. В конце концов, они действительно чего-то ждут от нас. Тот, кто сидит в темницах, не простой слуга, уверяю вас. Он уже бывал здесь, в Королевской Гавани, и у него были на то причины. Есть они и теперь. — Я же говорю, — Тирион по-прежнему ничего не понимал, — он уверен, что вы какое-то чудовище. Поэтому явился посмотреть. Вы сказали, что нисколько не боитесь последствий его смерти, но, при всём уважении, ваши слова говорят ровно об обратном. Это было смело. Пожалуй, даже дерзко. Но Тирион попросту устал от этих разговоров, которые вели в пустоту. Недосказанностей. Кошмарных снов. Тревог и подозрений. — Милорд, это не опасение. Это нежелание создавать нам лишние проблемы, когда их и так достаточно. Я хочу его понять, осознать, что он из себя представляет. Когда пойму… что ж, пусть приходят, — стало ясно, что Бран имеет в виду. — Не успеет ли он сделать чего-нибудь непоправимого? — У нас… более могущественные сторонники, — от этих слов стало уж совсем не по себе. Едва ли речь шла о людях. Пусть и не обделённых богатством и влиянием. Это всё — пыль, когда дело касается смерти. Многоликого бога. Что может быть сильнее самой смерти? В любовь Тирион уже не верил, ещё и такую, способную смерть победить. Да и не был похож Бран на человека, который рассчитывал на подобное. Нечто воистину страшное крылось в этих словах. — Могу я узнать… кто они, эти сторонники? — осторожно осведомился Тирион. — Неужели ты забыл о том, кто я и откуда? — Бран изобразил удивление. — Боги, милорд. Древние боги. Тирион ощутил, что на лбу его выступила холодная испарина. Бран же тем временем перевёл взгляд на доску с кайвассой, потянулся вперёд, взял фигуру чёрной крепости, крепко сжал в кулаке, улыбаясь каким-то своим мыслями. За всеми этими действиями крылось нечто зловещее. Когда король снова заговорил, Тирион едва не вздрогнул от неожиданности. — Мы с сиром Харвином обязательно увидимся. Нужно немного подождать. Тирион понял, что не добьётся в этом отношении более чётких объяснений. Бесполезно. Эти двое явно затеяли между собой какой-то непонятный поединок. Смотреть на доску с игрой, которая Тириону некогда так нравилась, отчего-то стало тошно. Взгляд метнулся в сторону и тут же зацепился за какой-то предмет, лежащий на одном из столов. Это оказался Коготь, спрятанный в ножнах. Конечно, ведь Джона обезоружили, а после он сбежал, так и не забрав с собой свой валирийский меч. Только к чему он Брану? Тот едва ли намеревался стать мечником. Проследив за его взглядом, Бран снова улыбнулся. — Ах да, это то, о чём вы думаете, милорд. Коготь. Меч моего брата. Джона. — Зачем он вам? — А куда прикажете его девать? — Бран развёл руками. Он чуть развернул кресло к Тириону, внимательно за тем наблюдая. — Не хочу отдавать его, кому попало. Пусть уж лучше хранится здесь. Вдруг Джон вернётся и захочет его получить? В последнем Тирион здорово сомневался. Вряд ли Джон захочет сюда вернуться, пусть и ради столь ценного меча. Он сбежал, прекрасно сознавая, что назад дороги нет. И едва ли жалел об этом решении. Если Джону удалось добраться до Дейенерис Таргариен, к которой он наверняка и стремился, — и выжить при том — он больше не захочет её покинуть. Это, в отличие от многого другого, сомнений не вызывало. — Можно было бы… вернуть его на Север, там мечу самое место, — предложил Тирион. Он приблизился к Когтю, вопросительно посмотрел на Брана, и после его короткого кивка потянул оружие за рукоять, на три четверти извлекая лёгкий клинок из ножен. Валирийская сталь блеснула тёмным в тусклом отблеске дня. — На Север? Кому? Сансе? — голос Брана теперь выражал искреннее удивление. — Ей-то он к чему? Меч принадлежал семье Мормонтов, но их дом исчез. И на острове правят новые лорды, Норри. Что правда, то правда. Коготь давно принадлежал Джону, а Сансе он без надобности, но отчего-то Тириону мнилось нечто неправильное в том, что оружие находилось в Красном Замке. Ему здесь не место. Оно казалось чужим. — И всё же, — упрямо заметил он, — рукоять украшена головой лютоволка, — Тирион обвёл пальцами вырезанную из кости голову, — Северу он идёт больше. Не в обиду вам, ваша милость, но вы давно говорили, что… — Я не лорд Винтерфелла, и даже не пользуюсь гербом с лютоволком. Но это не значит, что я не помню Север. Оттуда я пришёл. Из-за Стены. И ещё дальше, — Бран провернул колёса своего кресла, приближаясь к Тириону. Тот обернулся на тихое шуршание — хорошо смазанные механизмы не скрипели. Взгляд опять почему-то скользнул к укрытым тёплым пледом ногам. Что-то было не так, с этими проклятыми ногами. Тирион никак не мог взять в толк — что. Это хорошенько отложилось в его памяти. Но откуда? — Милорд? — позвал его Бран, заметив растерянность Тириона. — А? Да, извините, — смутился Тирион, опять поглядев на спокойное лицо короля. — Конечно, я помню. Знаю. Он убрал клинок обратно в ножны и отошёл от стола. В конце концов, что ему за дело до судьбы Когтя. Пусть Бран оставляет его себе, если пожелает. Вернёт Сансе. Или подарит кому-нибудь ещё. Тириона внезапно охватила не тревога — раздражение. — Вы случайно не знаете, куда подевалась леди Ронда? — вспомнил он, желая сменить тему, так толком ничего и не добившись предыдущим разговором. Следовало всё тщательно обдумать. — Странно, но я только сейчас заметил, что давно её не видел. Хотя она и прежде держалась в стороне и при дворе показывалась нечасто. — Леди Ронда? Ах да, — Бран хмыкнул, — она отправилась в Старомест, когда её лорд-муж покинул Королевскую Гавань по моему поручению. — В самом деле? — это Тириона изумило. Правда, он мог предположить, что леди Ронда отправилась проведать отца, лорда Рована, но неужели вместо этого решила вернуться в Высокую Башню? — Вы же не в курсе, — улыбка Брана стала снисходительной, — пока вы отсутствовали, Великий Мейстер сообщил, что леди Ронда беременна. Срок небольшой, но в последнее время она неважно себя чувствовала. Вот сир Бейелор и отправил её обратно к своему отцу, в Старомест. Там, как вы знаете, под рукой целая Цитадель опытных лекарей. С этим сложно было поспорить. Хотя Тирион ощутил укол подозрения — как будто леди Ронда сбежала или случилось чего похуже. Может быть, ей окончательно разонравилась столица, и она захотела туда, где привычнее? А остальное — только предлог, чтобы не оскорбить его величество. Если так, Тирион её понимал. И родить наследника сиру Бейелору ей всяко лучше там, а не здесь. — Что ж, вы немного меня успокоили, — Тирион заколебался, намереваясь уйти. Больше говорить им особо было не о чем. — Надеюсь, с ней всё будет в порядке. — А тот, другой наш пленник, человек из Речных земель? — как будто только сейчас вспомнил Бран. — Он… что с ним? Тирион скривился. Уж этой темы он касаться не желал, потому что там точно сделать ничего нельзя. Сэм только и сумел, что развести руками после осмотра. Что случилось, никто так и не понял. Прежде, когда Лиман беседовал с пленным, пытаясь получить хоть сколько-то ценные сведения, разбойник выглядел уставшим и испуганным, но чувствовал себя вполне сносно. Но после последнего совета с ним что-то приключилось. Удар, заверил Сэм. И такой, что отнялась половина тела, а вместо слов из горла вырывались теперь невнятные звуки. Из подземелья больного отправили на самый светлый уровень темниц, туда, где надлежало содержать высокородных узников. Там он лежал, что-то мыча и вытаращив полные ужаса глаза, Сэм поил его, делал какие-то припарки, но видно было — это лишь отсрочка неизбежного. Он не оправится. Знать бы ещё, что стало причиной случившегося. Ведь выглядел он вполне здоровым, несмотря на все выпавшие испытания. — Он умрёт. Не сегодня, так завтра. Или через седмицу. Но умрёт. И едва ли сможет ещё что-то сказать, — с досадой сообщил Тирион, наконец. — Для него делали всё, что возможно, но шансов у него почти нет. — Жаль… Хотя едва ли он прожил бы долго, не приключись с ним такой беды. Его в любом случае ждал эшафот. — Может быть, он предпочёл бы отправиться к Стене? — возразил Тирион. — Тому, что от неё осталось, — поправился он тут же. — Впрочем, говорят, её могут восстановить. Фундамент в ней — самое ценное, и часть его уцелела. В нём заключена огромная сила. Следует заново воздвигнуть стены, но работа идёт. Именно этим теперь и заняты те, кого отправляют в Ночной Дозор. Видимо, чтобы хоть чем-то заняться. — Фундамент — всегда самое главное. Во всём, — согласился Бран. — И ещё, милорд, перед тем, как вы уйдёте… — Да? — Моя сестра. Арья Старк. Она попала в плен к дорнийцам. — Что? — Тирион не сразу поверил услышанному. — Как же… почему же вы сразу не сказали? Не собрали совет? — он не знал, за какой вопрос ухватиться первым. Тем более, что выглядел Бран на удивление спокойным для человека, у которого недруги взяли в плен родную и любимую сестру. Ещё и столько времени говорил на другие темы. Переставлял фигуры на доске для игры в кайвассу. Седьмое пекло! Бран указал рукой на другой стол, где лежал распечатанный свиток. Видимо, его принесли незадолго до того, как пришёл Тирион. И всё же спокойствие, даже равнодушие, с которым король сообщил об этой новости… Немыслимо. У самого же Тириона сердце заколотилось в горле. Арья Старк. — Чего они хотят? Что дорнийцы собираются с ней сделать? — выпалил Тирион новую порцию вопросов прежде, чем Бран успел ответить на предыдущие. — Ничего дурного, как мне представляется. Именно поэтому я спокоен. И Арья может постоять за себя, — объяснил Бран. — Конечно, я намеревался сообщить об этом в ближайшее время. И не только Малому Совету — возможно, Сансе тоже стоит написать. Она имеет право знать, и в последнее время мы не так часто обмениваемся письмами. «Надо полагать, после случая с Джоном». — Так чего им нужно? — Тирион, вопреки всему, забеспокоился ещё больше. — Они не требуют никакого выкупа, если вы об этом, — Бран пожал плечами. — Но просят не много не мало — не пытаться заблокировать их в Летнем море. Думаю, они уже в курсе о нашем флоте у Ступеней и планах лорда Редвина. Догадаться несложно. — Сир Давос наверняка уже на пути туда, — вспомнил Тирион. Нехорошо. Очень нехорошо. — А вы говорите, не просят никакого выкупа. Уж лучше бы попросили золотом. — Кто сказал, что они получат желаемое? — Но как же… — Тирион растерялся. — Не переживайте так, милорд, этот вопрос мы решим. Как я сказал, не похоже, чтобы ей собирались причинять какой-то вред. Несмотря на угрозы. Единственное, что меня беспокоит — это союзники Мориона Мартелла. И я говорю не о железнорождённых и других предателях из Вестероса. Они поджидают подмогу из-за Узкого моря… ещё где-то рядом находится человек, который действительно может доставить нам неприятности. — Час от часу не легче, — проворчал Тирион. Правда, нечто подсказывало ему, что о загадочном человеке в письме, доставленном Брану из Дорна, не было ни слова. Кто станет такое сообщать? Это король узнал сам. Так, как умел только он. У него были свои соглядатаи. Птицы. Может быть, ещё какие-то твари. Твари. Тирион бросило в дрожь. Нет, только об этом думать не нужно. Не хватало ещё на пустом месте запаниковать. — Я постараюсь узнать, где сейчас Лиман… может быть, он что-то ещё сможет рассказать? — Узнайте. Хотя он сейчас явно не в городе, — хмыкнул Бран. — Нам нужно снова собрать Малый Совет, — уверенно заявил Тирион. — И как можно скорее. Обсудить эту новость. — Не сегодня, — попросил Бран. — Я должен побыть наедине со своими мыслями. Торопиться нельзя. Хочу всё обдумать, как следует. Тирион хотел сказать нечто едкое по этому поводу. Действительно, куда торопиться, ситуация под контролем, и их со всех сторон не пытаются окружить враги. Явные и не очень. Ещё и подмога из-за Узкого моря. Как бы не явилась Дейенерис верхом на Дрогоне, тогда их флот быстро превратится в пепел. Но, похоже, отстранённому королю по-прежнему не было особого дела до земных забот. Решать эти проблемы предстояло тем, кто занимался делами королевства. Совету. Впрочем, разве не этого Тирион желал когда-то? Чего теперь печалиться? Получил, что хотел. — Хорошо, ваше величество, я попрошу собраться всем завтра, если вам угодно. — Как пожелаешь. Тирион заторопился на выход. Ему снова захотелось оказаться подальше отсюда, подальше от короля. И тот как будто об этом тайном желании его догадывался, но препятствий чинить не стал. Плохо, что Лимана нет ни в замке, ни в городе. С ним бы Тирион мог поделиться своими переживаниями. И всё-то был ещё один человек. Да, Сэм его старался теперь избегать, но сейчас не время для церемоний. Тириону требовался его совет. Необходимо поделиться хоть с кем-то, кто его понимает. Может быть, это поможет принять верное решение и прийти к некому окончательному выводу? А если и так — что Тирион способен сделать теперь? Что противопоставить? Он не станет вновь бежать из Королевской Гавани, не имеет такого морального права. Нет. На этот раз он будет здесь до самого конца. И сделает всё, что от него потребуется, даже если речь идёт о его собственной жизни, которую он давно не слишком-то ценил. *** Сэма Тирион не застал — тот оказался занят умирающим заключённым. К следующему утру, как и следовало ожидать, узника не стало. Кто-то уверял, что он, не способный после случившегося с ним сказать ни единого слова, кричал так, что слышала это добрая половина замка. И вся тюрьма. Тирион, спавший у себя, удивился. Уж он-то бы точно не смог подобное проигнорировать. Видимо, начальник тюрьмы несколько преувеличивал, но факт оставался фактом — человек, умирая, кричал. Говорят, что вовсе не от боли, а от ужаса. Но откуда им было знать наверняка? Ведь умирающий не потрудился объяснить своё поведение. Так Тирион утешал себя, усматривая в очередной странной смерти жутковатую закономерность. Сэм, с которым удалось увидеться незадолго до заседания Малого Совета, выглядел таким же уставшим и бледным, как обычно. Кажется, он и в самом деле здорово схуднул за последнее время. Остальные тоже не отличались здоровым видом. Тирион никак в толк не мог взять, почему это происходит. Уж не пробралась ли в замок новая напасть, какая-нибудь неведомая хворь. Он поинтересовался бы заодно и мнением Лимана, но тот до сих пор не вернулся. Это беспокоило — как бы с ним чего не приключилось. — Нам нужно поговорить, — обратился Тирион к Сэму, занявшему своё привычное место, воспользовавшись тем, что они пока оставались наедине. — О… о чём? — он посмотрел на Тириона испуганно, почти затравленно, словно тот намеревался предъявить ему какие-то обвинения. — О многом. Мне… нужен дружеский совет. Тебе, возможно, тоже, — негромко пояснил Тирион, косясь на дверь. Он не хотел, чтобы кто-то застал их за перешёптыванием. Король на этот раз не задерживался. И привёз его не Подрик, которому, как сказала Бриенна, нездоровилось, а она сама. Начал Бран, вопреки всему, с другого известия. Тоже не слишком-то приятного. — Корабли в Речных землях, — сообщил он, — корабли с Севера. Их пытались задержать наши неприятели. Тирион не удивился. Только вздохнул устало. Впечатлило бы скорее наличие хоть одной доброй вести, но рассчитывать на это не приходилось. Вернётся Лиман — и тоже наверняка вывалит всем на головы множество мрачных новостей. Бран рассказал, что в конечном итоге всё закончилось благополучно, несмотря на то, что путь перед Переправой пытались завалить горящими брёвнами. Кто-то срубил около сотни деревьев, спустил их на воду и поджёг, перед этим полив смолой. Пострадавших оказалось немного, повреждено два корабля, но те подлежали ремонту. Северный флот в конечном итоге двинулся дальше, чтобы нанести удар с тыла, но проблема не решена окончательно. Похоже, несмотря на усилия всех свезённых в Харренхолл солдат, мятежники действовали всё наглее. Простыми разбойниками и бандитами их уже никто не желал называть. За ними явно стояла более внушительная сила. — Это… это тот человек, о котором лорд Лиман нам рассказывал, замешан? — вспомнил сир Бейелор. Он рассеяно оглядел присутствующих. — Может быть, и он. Но не только, — ответил Тирион. — Им кто-то помогает до сих пор. И этот кто-то находится в Вестеросе. Сир Бейелор нахмурился, как будто задумался над возможными кандидатурами на пост предателя. Тирион мрачно воззрился на него, понимая, что не может ни в чём бездоказательно обвинить. Если они с леди Аньей что-то и задумали, то планы их держатся в строжайшем секрете. Но следовало быть дураком, чтобы не понимать — если эти двое в чём и повинны, есть и другие. Их вассалы или кто-то ещё. Мало ли недовольных сыщется по всей стране. — Что мы планируем с этим делать? — без особой надежды поинтересовался Тирион. Сам он видел всего один вариант — разрешить собранным в Харренхолле выступить из замка единой силой, прочёсывая каждую пядь земли. Вылавливать в местных лесах на болотах стайки по одной займёт слишком много времени, а потери могут оказаться куда значительнее предыдущих. Да и погода портилась. Если начнутся дожди, дороги в Речных землях размоет окончательно, и Трезубец, выйдя из берегов, значительно затруднит передвижение. — Уничтожить их, — согласился Бран, как будто прочитав чужие мысли. Взгляд его, обращённый к Тириону, неприятно оцарапал. — Убить. — Тогда мы не выясним, кто стоит за ними, — напомнила леди Анья. — Почему же? Как раз наоборот, — возразил Тирион. — Если взять в плен их главарей или хотя бы некоторых из них, они смогут много чего рассказать. Люди вообще становятся разговорчивее, если их загнать в угол. Все ненадолго замолчали. В том числе и Тирион. Ему самому одновременно не хотелось и оставаться здесь, и ехать туда. Да и какой из него главнокомандующий? Но Бран эту проблему, похоже, уже обдумал. И принял решение. — Вы согласны, сир Бейелор? — поинтересовался он вдруг, заставив всех изумлённо уставиться на него. — Что? — тот не понял. — Там, в Харренхолле, находится в избытке наших людей. Несколько тысяч, насколько мне известно, — всё тем же спокойным, ровным тоном продолжил Бран, — и они готовы к бою. Они давно этого ждут. У них есть свои командиры и офицеры, это верно. Неприятель будет разбит в Речных землях, остальные должны двинуться к Маркам, в Простор и Штормовые земли. — Вы хотите… хотите, чтобы я это сделал? — удивился сир Бейелор. — Вы поведёте за собой тех, кто встанет кордоном у сухопутной границы Дорна, мы больше не станем медлить, — ответил Бран. — Этим утром я лично отправил ворона в Речные земли и отдал приказ. Если они хотят войны, они её получат. Я наблюдал слишком долго, чтобы понять — время пришло. — Что скажет на это ваш лорд-дядя? — осведомилась леди Анья. — Именно ему я и отправил письмо. Его люди, как и присланные в Харренхолл, пойдут вместе. Сам он выступит из Риверрана, чтобы соединиться с остальной часть войска у устья Трезубца. Пора положить этому конец. Всему этому, — Бран едва заметно нахмурился. — Уничтожить негодяев в Речных землях, приструнить дорнийцев… Это всё замечательно, — вмешался Тирион, который был согласен с тем, что затягивать больше нельзя. — Но не забывайте ещё о такой мелочи, как Железные острова с их флотом. И о вашей сестре, леди Арье, которая сейчас у дорнийцев. — Сестра его величества? — удивилась леди Анья. — Да, — с явным нежеланием признал Бран, — они добрались до неё. Схватили в Штормовых землях, у Ночной Песни, и требуют, чтобы в обмен на неё мы отказались от планов блокировать их корабли в Летнем море. Повисла тишина. Привычная, тягостная. Требовалось время, чтобы обдумать услышанное. Тирион порадовался тому, что сам узнал об этом загодя, иначе бы точно растерялся. Но у него была возможность переспать с этой мыслью и прийти к определённым выводам. Не слишком хорошим. — И что же… вы согласитесь? — сир Бейелор покосился на короля с некоторым недоверием. — А похоже на то? — хмыкнул Бран. — Разумеется, нет. Они не станут её убивать. В этом я не сомневаюсь. Они всего лишь проверяют, насколько можно нас продавить. Но с этими людьми можно говорить только на языке силы. — Но как же… — леди Анья не успела закончить. Бран предусмотрел подобный вопрос. — Железнорождённые. Да, я помню о них. Как ни печально, но Северу придётся продержаться некоторое время. Тем более, большая часть наших врагов находится сейчас либо в Дорне, либо у самих островов. Некоторые из них могут попасть в Простор или Западные земли со стороны Закатного моря, но большого вреда не нанесут. Главное сейчас — это устранить мятежников в окрестностях Харренхолла и не дать Дорну прорваться по воде или суше в остальную часть Вестероса. На счёт последнего я не могу предоставить вам доказательств, но догадываюсь, что к дорнийцам может прийти помощь из-за Узкого моря. Вы понимаете, что я имею в виду, милорды и миледи? — Дейенерис? — полувопросительно произнёс Бейелор. Бран медленно кивнул. — Да. Её люди. Дорн попросил её о помощи, отправил к ним своего посла. Именно за этим Герольд Дейн ездил на встречу с Даарио Нахарисом. В последнем я не сомневаюсь. Таких деталей прежде король не озвучивал, пусть Тириона и не удивил подобный исход, но до них сейчас уже никому не было дела. — Это измена, — заявила леди Анья. — Если они заключили этот союз с дочерью Безумного короля… — Они точно сделали это, — опять перебил её Бран. Сегодня он был куда менее спокоен, чем обычно, пусть и говорил всё тем же равнодушным тоном. Однако Тириону показалось, что это не столько из-за тревог, сколько из-за чего-то иного. Он как будто взбудоражен, но по ещё каким-то причинам. Каким? О, Тирион страшился узнать правду. — Каково же будет наше решение и ответ для Дорна, ваша милость? — подал тихий голос Сэм. — Нужно сообщить им, что мир на их условиях мы не приемлем. Если они отказываются подчиниться, то получат войну. Они уже её получили, — ответил Бран. — Кровь прольётся, как они и хотели. — Но леди Арья… — попытался напрасно напомнить Сэм, как это прежде делал Тирион. Да и леди Анья тоже. — С моей сестрой ничего не произойдёт. Это пустые угрозы. Они должны понимать, что мы не можем им позволить сделать задуманное. — Мне нужно написать отцу, — предупредил сир Бейелор. — Если всё так, как вы сказали, мне следует как можно скорее покинуть в столицу и попасть в Простор. Нельзя тратить время, нужно как можно скорее привести наших людей к Дорнийским Маркам. Похоже, ему не терпелось это сделать, отметил Тирион. И ощутил укол зависти. Ему стало мерзко от самого себя. Предпочёл бы он сейчас сам оказаться в Дорне, по другую сторону? Лучше не задаваться этим вопросом вовсе. Иначе придётся признаться себе слишком во многом. — Не нужно паники. Хотя письма и в самом деле следует отправить, — согласно кивнул Бран. — Я уже написал лорду Баратеону в Штормовой Предел. Велел ему созывать знамёна и быть готовым в самое ближайшее время выступить. То же самое предстоит сделать и остальным. — Война, значит, — сир Бейелор поёрзал на стуле. По его тону сейчас не было очевидно, опечален он или, напротив, доволен. — Это стоит немалых денег. — Наше дальнейшее спокойствие дороже денег, — вздохнул Тирион, хотя сам в это самое спокойствие уже не слишком верил. И, положа руку на сердце, даже думать не хотел, во что всё это выльется. Удастся ли погасить и без того огромный кредит короны. Об этом надлежит беспокоиться мастеру над монетой, безусловно, но он помнил, кто им является. И почему ему это должность отдали. Теперь они во многом обязаны дому Хайтауэров, как некогда корона была должна дому Ланнистеров. Пока золотые рудники не перестали приносить постоянный доход и иссякли. Ничто не вечно. — Флот, который остался у Ланниспорта, — продолжил Тирион уже о другом, — сейчас не так силён, как прежде, но его хватит, чтобы некоторое время противостоять кораблям с Железных островов, если они решат напасть уже на нас со стороны Западного моря или попытаются пробиться к Дорну. — Теперь не только Север рассчитывает на нас, — заметила леди Анья, — но и мы — на Север. — Разве не в этом суть государственных союзов? — улыбнулся ей сир Бейелор. — Будем надеяться, что это сработает, — Тирион не был так оптимистичен. Ничего хорошего не выйдет. Несмотря на прошлую войну, раны от которой ещё не успели толком затянуться, людей оставалось достаточно, и за прошедшее время многое удалось восстановить и восполнить, да только новая война сведёт все эти достижения на нет и окончательно обескровит Вестерос. К тому же, если Бран прав и из-за Узкого моря прибудет Дейенерис со своим войском, всё станет ещё хуже. Особенно, если с ними будет дракон. — А… тот человек? — вспомнил Сэм. — Что с ним мы делать будем? — Наш Безликий? — уточнила леди Анья. — В самом деле, не станет ли это проблемой? Безопасно держать его в замке и оставлять в живых? — Это мы решим в ближайшее время, — заверил Бран, похоже, единственный, кто имел представление о дальнейших действиях и событиях. Правда, с остальными почему-то своими знаниями делиться не спешил. Могло показаться, что из недоверия, но Тирион подозревал, что дело не только в этом. — А что же наш мастер над шептунами? — сир Бейелор огляделся, как будто надеялся увидеть Лимана. — Куда он вдруг запропастился? — Занимается государственными делами вне столицы, — ответил Тирион. — Не переживайте, наверняка он скоро явится к нам с новостями. Иначе и быть не может. Вот только, понравится ли нам то, что он скажет… В конечном итоге, пусть и после некоторых споров, Малый Совет вынес вердикт. Не все остались довольны, но, похоже, это выглядело пока единственно верным решением. Сир Бейелор через три дня должен был отправиться не в Старомест, но в Хайгарден, который находился чуть ближе, и куда надлежало прибыть остальным лордам Простора со своими людьми для дальнейшего продвижения в Марки. Ворон полетел в Штормовой Предел с тем же самым указанием. Всем марклордам надлежало пристально следить за происходящим у границ, и дожидаться, пока подтянутся остальные войска. К Красным горам не приближаться, но и никого с той стороны не пропускать. От Староместа до Арбора будет стоять флот, перекрывающий возможность любым судам, даже торговым, без досмотра и особого предписания проникнуть на запад. Сир Давос, согласно прежнему плану, заблокирует проход у Ступеней. Остатки флота Западных земель займут позицию севернее, у Щитовых островов, войскам Долины Аррен предстояло отправиться в Речные земли на подмогу лорду Талли. Если там всё закончится быстро, людей надлежало перебросить к Дорну, где ситуация наверняка куда серьёзнее. План несложный и вроде бы ничего в нём не было странного, но Тирион понимал прекрасно: ничего и никогда не бывает просто на войне. Следовало готовиться к худшему исходу. Особенно, если в Речных землях что-то пойдёт не так, а в это время к Дорну прибудет обещанная подмога из-за Узкого моря. Или если Север всё-таки не выдержит, падёт, и Железный флот попытается напасть с другой стороны, стремясь восполнить свои скудные запасы продовольствия. Всё-таки торговая блокада здорово их разозлит. Не говоря уже о возможном предательстве кого-нибудь из вассалов короны в самый важный момент. Всё это возможно. Тирион сознавал, что ему предстоит провести ещё немало бессонных ночей над картами. Может быть, и самому придётся участвовать в битве. Хотя что полководец, что вояка из него так себе. Не для того его создали боги. Во всём этом ему не давало покоя ещё кое-что. Самое главное. Если посмотреть на картину целиком, собрать воедино все разрозненные фрагменты, становилось очевидно: этого можно было избежать. Тирион понимал — можно. Начиная с Речных земель и заканчивая непокорным Дорном и Железными островами. Со всеми можно было договориться, найти общий язык или, по крайней мере, начать действовать на упреждение. Но никто из них этого не сделал. Почему? Потому что король не счёл это необходимым, и они согласились. Кто-то вполне сознательно, а кто-то — нет, закрывая на мятеж глаза. Позволяя костру разгореться. Ведь Бран видел всё это, знал. И знал куда больше остальных. Так в самом деле — не ждал ли он, пока происходящее не достигнет апогея, пока не появится возможность столкнуть между собой не разрозненные отряды даже, а целые армии, пока крови не прольётся столько, что раскисшая, изъязвлённая войной земля будет хлюпать под ногами? Слова Яры. О чём она толковала тогда? Не об этом ли? В таком случае, она и сама делала ровно то, чего от неё ждали. Может быть, потому и сбежала. Тирион не хотел даже представлять, для чего Брану это понадобилось. Никакому королю в здравом уме такое не нужно, ведь это пошатнёт его власть или вовсе лишит и трона, и головы. Он старался не вспоминать о том письме, и о том, что читал в книгах, которые когда-то дал ему Сэм. А книга, переданная Ярой от лорда Родрика, книга архимейстера Марвина, до сих пор лежала в покоях, теперь уже совершенно бесполезная. Но как тут не думать? С этими мыслями он и явился в птичник, где, как Тириону сообщили, сейчас находился Сэм. Они ведь договорились побеседовать. Тирион не захотел делать это в своих покоях, чтобы не вызывать подозрений. Лучше сказаться больным и отправиться попросить у мейстера средство от головной боли и кошмаров. И узнать, отправили ли птиц во все замки Вестероса. Тем более, всё это не так далеко от истины. Сэм кивнул Тириону, указывая на стоящую чуть поодаль от клеток низкую табуретку, как будто специально созданную для карликов. Это отчего-то заставило весело хмыкнуть. Сам Сэм, отойдя от клеток, в которых громко гомонили взбудораженные недавней кормёжкой птицы, уселся напротив и долго молчал. Может быть, его терзали те же сомнения и мысли. В помещении стоял крепкий дух, несмотря на регулярную уборку и чистку клеток, но Тирион даже не поморщился. — Давненько мы не беседовали вот так, — неловко заметил он. Сэм слабо улыбнулся. — Как там Подрик Пейн, кстати? Всё хотел спросить. Мне сообщили, что ему нездоровится. А вроде всегда выглядел крепким, как бык. — Да… да, есть немного, — вид у Сэма сменился на беспокойный, — но я пока не знаю, что это. Явно не чума или ещё какая хворь. У него нет никаких знакомых симптомов. Только небольшой жар. И какие-то следы на коже, напоминают синяки, но Подрик говорил, что ему не доводилось ни с кем драться. — Что же с ним такое? — Хотелось бы мне понять… Он чувствует слабость, бледен и толком не может спать. Если честно, меня это тревожит. — С этим можно что-то сделать? — Тирион подался вперёд. До этого дня он даже как-то не думал, что Подрик может умереть. Да ещё и вот так. — Я даю ему травяные настои и маковое молоко, сделал несколько компрессов. Иногда ему как будто становится легче. В книгах ни о чём таком не пишут. Надеюсь, это не заразно. — И я надеюсь. Как и то, что парень оправится, он крепкий малый. Держи меня в курсе, как бы дело ни обернулось. И скажи, если я чем-то смогу помочь. Сэм согласно кивнул. Тирион вспомнил ещё кое о чём. О другом человеке, который умер нынешней ночью. Открыл рот, чтобы спросить, но Сэм предугадал этот вопрос. Покачал головой. — Простите, милорд, я не… я не хочу об этом. — Настолько страшно? — без тени насмешки уточнил Тирион. Уж он-то понимал, что такое настоящий страх, и каков на вкус животный ужас. — Очень, — признался Сэм. — Он совершенно обезумел под конец, пришлось его связывать ремнями. Я… я дал ему выпить пару капель сладкого сна, чтобы успокоить, но он уже не проснулся. Хотя не сомневаюсь, что дозировка была правильной. — Ты ни в чём не виноват, — Тирион чуть подался вперёд, неловко похлопал его по руке. Жалкое утешение, но что ещё он мог сделать? — Серьёзно, не виноват. Происходит неладное, и мы оба с тобой это понимаем. Ну, ещё сир Давос, пожалуй. Но ему повезло, он далеко. Кстати говоря, ты не получал от него известий? — Он писал мне, да, и уверял, что на море всё спокойно. Похоже, у него там дела идут куда лучше. Тирион покрутил головой. — Не то, что здесь, да? — он хмыкнул. — Сэм, Бран… он… — Я помню, милорд. Я помню, — Сэм как будто и об этом не желал говорить. Видимо, в этом и заключалась причина, по которой он старательно избегал Тириона. Лишь бы про такое не заговаривать. Держать эти мысли подальше от своего сознания. Они ведь с Тирионом оба не только читали, но и слышали. Ту самую странную молитву, когда королю сделалось дурно. Такое не забудешь. И эта тайна, разделённая на троих, не сплотила их, а сделала нечто прямо противоположное. Тирион об этом сожалел. Он хотел иметь союзников. Не мог же он Лимана посвящать в подобные вещи, того и гляди, поднимет на смех. Пусть в некоторых его речах Тирион и улавливал смутные намёки, но опасался принять желаемое за действительное. Поэтому оставалось попытаться снова наладить диалог с Сэмом. Попытаться вернуть его на свою сторону. — Ты, возможно, помнишь наши прежние разговоры и всё, что мы сами с тобой видели, но как ты думаешь теперь — это правда? И, если да, что нам делать? Как поступить? — Не знаю, не могу сказать, точно ли к этому причастен тот Лорд-командующий, которым вы интересовались… По крайней мере, напрямую. Он ведь наверняка давно умер. Но вы и сами видели. Знаете. Это никак не отвечало на вопрос, который Тирион задал. Да и чего он ждал? Что Сэм разрешит его сомнения или что у него где-то припрятан план действий? Глупости. У Тириона и самого пока не было ни малейшего представления, как поступить. Разве что покориться судьбе и позволить событиям идти так, как они должны идти. Но он не мог просто сидеть, сложа руки, глядя на то, как гибнет знакомый мир. — Я знаю, в этом и проблема. Ты уверен, что Лилли и дети в безопасности? Твоя мать и сёстры? — Нет! — Сэм вдруг нахмурился. Разозлился. Тирион, не ожидавший его гнева, даже чуть отшатнулся назад, едва не свалившись с табуретки. — Никто не может быть уверен в таком. — Я не хотел… — Никто не хотел. Все хотели, как лучше. И что ж, вот, мы это получили. В тоне его звучали обвинительные нотки, и Тириону это не понравилось. Сэм имел полное право гневаться на судьбу, но и винить в этом остальных не стоило. Однако, если страх превратится в злость, это уже что-то. — Не только я к этому причастен, — напомнил Тирион. — Нужно было слушать то, что Джон говорил, — с отчаянием вспомнил Сэм о своём разговоре со старым другом в темницах. Тириону о нём уже рассказывали. — Там, в темнице, он спрашивал меня, а я струсил. Как всегда, струсил, потому что не хотел понять. Он пытался мне сказать… — Джон говорил нечто похожее на то, что писали в письме, которое мы сожгли. Я помню, ты упоминал. Джона-то мы знаем. Он не стал бы лгать. Ему проще верить. Но какая разница, если речь об одном и том же? Я ведь задал тебе вопрос, что ты думаешь об этом теперь, — Тирион рассуждал вслух, глядя на бледное лицо Сэма. Тот из раздосадованного снова стал скорее опечаленным. Его нервные пальцы теребили рукава мейстерской робы. — Я понимаю, что выход у нас один, — с неожиданной решимостью, вопреки своему измученному виду, ответил Сэм, — точнее, их два. Или вести себя так же, как сейчас, оставаясь поблизости и стараться не умереть от страха, надеяться, что к нам будут милостивы, или попытаться найти тех, кто идёт против этого, и присоединиться к ним. — Ты говоришь то же самое, что я недавно сказал Лиману, — вдруг рассмеялся Тирион. В самом деле, он ведь говорил нечто подобное. Ничего удивительного в том, что Сэм пришёл к похожим неутешительным выводам. — Но на милость я бы не слишком рассчитывал, а другой стороне мы едва ли нужны. Ты прекрасно понимаешь, почему. Это тоже было правдой. Неприглядной, но уж какая есть. — Каждый из нас ответит за свои ошибки, — подытожил Сэм. Он был напуган, но при этом всё равно пытался быть честным с самим собой. — Значит, ты предлагаешь пока ничего не предпринимать? — уточнил Тирион. Кажется, они оба пришли к бессловесному, но от того не менее жуткому заключению касательно Брана Старка. Самое ужасное в нём было то, что оно оказалось окончательным. И, как смертельный приговор, не подлежало обсуждению. — По крайней мере, не нужно обсуждать такие вещи в местах, где их легко услышать, — послышался другой, третий голос, заставивший умолкнуть. Тирион не сразу сообразил, что этот хриплый шёпот ему хорошо знаком, потому успел покрыться ледяным потом прежде, чем увидел человека, который всё это время, похоже, находился здесь же. — Как… как… — Сэм не мог собраться с мыслями, хлопая глазами. Перед ними в самом деле оказался Лиман. Шарф его был чем-то перепачкан и чуть сполз, обнажая покрасневшую шею. Кажется, раздражение его донимало по-прежнему. — Очень просто. Я вернулся в город ещё рано утром, а сюда попал по одному из проходов. Вон там, — он ткнул пальцем в сторону заваленного бумагами стола, — есть небольшой люк. А уж спрятаться и вовсе несложно. Тирион едва не разозлился. — Твоё эффектное появление едва не стоило нам с Великим Мейстером жизней. — Если бы не оно, ещё неизвестно, чем бы всё закончилось, — хмыкнул Лиман. Он подхватил свободный стул и, не спрашивая дозволения, подсел ближе. От него скверно пахло. Видимо, некоторое время он не имел возможности принять ванну. Но это ерунда. — Узнал кое-что про леди Грейджой. — М? — удивлённо воззрился на него Тирион. Лиман уже плеснул себе в кружку воды и промочил горло. Прокашлялся. Вытер губы. — Про Яру Грейджой. Вы знали, что её пытались убить дважды — в порту Пентоса, а потом в Узком море, недалеко от Волантиса? — Лиман перевёл взгляд с Сэма на Тириона. Последний всё ещё не понимал, к чему тот клонит. — Король отправил за ней погоню. Ничего удивительного. — Только вот не сообщал о подробностях. Как и об участниках. И о том, что во второй раз Яру спас дракон, спаливший корабли с преследователями. Те так и не вернулись. Может быть, поэтому остальные пока помалкивают, не зная причины наверняка. Тирион понял, что его это нисколько не удивляет. Но и не пугает почему-то. — Но какое это отношение имеет к… — осмелился поинтересоваться Сэм. — Прямое, — Лиман ткнул в него грязным пальцем. — Прямое, мейстер. Уверяю. Я уже говорил самой леди Яре перед тем, как она ушла, что она делает ровно то, чего от неё ждут. — Сегодня я подумал о том же, — признался Тирион, — и всё-таки… — Это часть общей головоломки. Яра сама по себе не представляет для короля угрозы, он стремился не столько убить её, сколько навредить. Так мне представляется. Чтобы она уж точно не осталась в долгу. Война — то, что ему нужно. Я же слышал, о чём вы тут беседовали. И догадываюсь, почему. Настала очередь Сэма налить себе воды и выпить. Кажется, сейчас никто бы не отказался от вина, но того не было под рукой. Приходилось довольствоваться водой, которая, как показалось Тириону, отдавала тиной. Вороны в клетках снова тревожно забили крыльями. — Леди Анья не при чём, теперь сомнений в этом почти нет, — вдруг продолжил Лиман, — разве что пытается заработать побольше, но не мне её судить. Однако сир Бейелор не так чист. Но замешан он не в том, что происходит в Речных землях. Там постарались в основном недобитые Фреи и некоторые из недовольных лордов. Ещё есть мальчик Рассел, о котором все забыли, наверное, он отдал едва ли не все родительские деньги, чтобы отомстить. — Сын Мерривезеров, — вспомнил Тирион. Он и в самом деле и думать забыл про парня, родители которого умерли в темницах Красного замка от чумы, ещё и обвинённые в измене и убийстве. — Недальновидно было выпускать его из виду, — Лиман пожал плечами, — но что уж теперь… — Если Бейелор и остальные ни при чём, — заметил Тирион, — то к чему он причастен? Едва ли один несовершеннолетний паренёк способен натворить столько дел. — Он, как и прочие, усматривает в Дорне хорошую возможность, которой нельзя не воспользоваться. Но ты прав, кузен, сам по себе он не представляет особенной угрозы. Вот так история. Хайтауэры практически держат в плену Лютора Тирелла и его отца, лорда-командующего городской стражей Староместа, Морина, а младшего, Лео, который был школяром в Цитадели, сослали подальше в Грифонье Гнездо, прислуживать бастарду. — Отчего же они не сместили Морина с поста командующего? — удивился Тирион. — Не боятся, что тот поднимет против них городскую стражу и пойдёт штурмом на Высокую Башню? — Потому что, — с поучительным видом ответил Лиман, — у них есть иные способы держать его в узде, а отставка стала бы слишком явным вызовом. Вообще-то сам по себе Морин довольно безвредный, возраст его не подходит для подобных подвигов. Уверен, он и без того особенно ничем там не заправляет, называясь командующим только из былого уважения. — Ещё есть мейстер Гормон, — напомнил Сэм. — Он заменяет в Конклаве архимейстера Валгрейва, которому постоянно нездоровится. — Помню, брат лорда Морина, мой отец оказался крайне недоволен, когда Гормона хотели прислать в качестве Великого Мейстера и быстро восстановил Пицеля в должности, — покивал Тирион. — Всё так, — подтвердил Лиман. — Да. Не забывайте также и о том, есть люди, недовольные самими Хайтауэрами, которые считают их теперь причастными к отравлению прежнего мастера над монетой и владельца Хайгардена. Не из любви к покойному сиру Бронну, конечно, но это только повод. — Ты хочешь сказать, что сами Хайтауэры не причастны? И что они намерены с выжившими Тиреллами сделать? — Держать в узде, конечно, — хмыкнул Лиман. — Они подозревают, что это сделали каким-то образом оставшиеся Тиреллы, чтобы очернить Хайтауэров и вернуть себе прежнее место Хранителей Юга. Мы обсуждали это… с одним человеком. С Севера, который служит Сансе Старк кем-то вроде мастера над шептунами. Поэтому меня так долго не было. У меня немало новостей. И все они требуют обсуждения. Сэм коротко выдохнул, явно пытаясь совладать с собственными чувствами. Растерянно поглядел сначала на Лимана, а после на Тириона. Последний воспринял известие о другом мастере над шептунами спокойно. Даже хорошо, если есть ещё один такой человек, который сможет держать их в курсе ситуации на Севере. — Но что тогда с самими Хайтауэрами? В чём точно они замешаны? — Праведные, мейстер, — с усталым видом напомнил Лиман Сэму, — Праведные. Звёздная Септа Староместа. Война, как вы понимаете, при прочих равных началась бы, а это — хорошая возможность воспользоваться ситуацией. В конце концов, на их стороне сила, так что они не зря уверены в себе. По большей части им ничего не помешает разобраться со своими обидчиками и устроить свой собственный Великий Совет, когда не станет Брана. — Верховный септон подчиняется Хайтауэрам? — спросил Сэм. — Весь Старомест со всеми его гильдиями, септами и Цитаделью им подвластен, — Лиман посмотрел на него едва ли не сочувственно, — это не какая-то великая тайна. Каждая собака об этом знает. Мне известно, что септон Эммет и его верный прислужник Фрей добрались до Горького Моста, откуда со своими людьми двинулись в Старомест по Медвичке, чтобы быстрее попасть домой. И будут там через пару дней. Там они наверняка поднимут на уши всех неравнодушных верующих. — Представляю, что может устроить в столице толпа фанатиков, пока основные войска будут отведены к Дорну, — пробормотал Тирион. Ему и представлять было не нужно. О последствиях этого он достаточно слышал, пусть тогда и находился далеко. — У нас останется только городская стража. Толпа недовольных людей, которая рвётся поквитаться с остальными. Загляденье. Замечу, что сам сир Бейелор, как и его жена, окажутся далеко отсюда. В относительной безопасности. Что правда, то правда. Тирион, как и Сэм, уставился на Лимана. Тот с невозмутимым видом попросил: — Мне нужна горячая вода, чтобы помыться, мазь и… да, нам всем следует подумать, как быть, если всё это воплотится в действительность. Лучший вариант — спасаться бегством. Куда угодно. Между молотом и наковальней уцелеет только крепкая сталь, а мы все сделаны из плоти и крови. И самое досадное, ни у меня, ни у кого-то ещё нет никаких прямых доказательств, только всё те же предположения и подозрения. — А… а король? — осмелился уточнить Сэм. — Король. Ха. Можешь идти и спросить. Я не стану тебя держать. Тем более, кое-что мне придётся доложить ему и Совету, пусть он сам наверняка в курсе. Сэм не торопился вставать и куда-то идти. Тирион тоже. — Большая беда нас всех ждёт, друзья, какой ещё свет не видывал, — Лиман сообщил об этом едва ли не весело. Как будто его это забавляло. Но, скорее, подобное поведение — ещё один способ справиться со страхом. Тирион прекрасно это понимал. — Ну, правда, мне нужна горячая вода и помощь мейстера. — Да, конечно, — Сэм всё-таки поднялся. — А я, пожалуй, попрошу вина, — Тирион соскочил с табуретки. Ему ещё предстояло рассказать Лиману про Харвина и их разговор, а для этого уж точно требовалось промочить глотку чем-то, помимо воды. Но прежде, чем Тирион успел удалиться, чтобы отдать необходимые указания, большой ворон, хлопая крыльями, опустился на широкий каменный подоконник. Громко каркнул, привлекая к себе внимание. Другие птицы подхватили его крик, от чего голова у Тириона разболелась. У самой двери он обернулся, заметив, как Сэм торопливо пересекает птичник. Лиман, хмурясь, наблюдал за происходящим со своего места, не двигаясь. — Это из Староместа, из Цитадели, — сообщил Сэм, осторожно снимая с лапы ворона послание. — На днях должно было пройти заседание Конклава, наверное, что-то важное… Некоторое время Сэм молчал, вчитываясь в строки. Но письмо, очевидно, оказалось очень коротким. Ёмким. Страшным. Сэм уронил пергамент и пошатнулся, успев ухватиться за ближайшую стену. Сдавленно, жалобно охнул. Ворон, издав недовольный крик, спорхнул, и вылетел в окно. Никто не обратил на это внимания. Тирион подоспел позже Лимана, который с трудом удержал Сэма за локоть, а после ловко подхватил упавшее на пол письмо, приведшее мейстера в такой ужас. — О боги… как это случилось? Кто это сделал? — сдавленным голосом вопрошал Сэм. Лиман протянул письмо уже Тириону с серьёзным, хмурым видом: — Читай. Тирион прочитал. Много времени не потребовалось. Ему тут же стало дурно. Понятно теперь, от чего Сэм так отреагировал. Члены Конклава мертвы. Все до единого архимейстеры, включая сенешаля, погибли. Отравлены, как некоторые уверяют. Цитадель оказалась обезглавлена. Так же, сообщало послание, написанное секретарём сенешаля, стало известно, что Тиреллы сбежали из города. Есть основания полагать, что они как-то к этому причастны, хотя мейстер Гормон погиб вместе с остальными. Но детали пока неизвестны. Тирион уставился на Лимана, чувствуя себя таким же, как и Сэм, беспомощным. — Как бы мы не получили похожего известия из Звёздной септы, — высказал мрачное опасение Лиман, который подвёл Сэма к лавке и помог усесться на неё обратно, — но наше положение это едва ли сделает лучше.