Равные

      Время скоротечно. Иным кажется, что день будет длиться вечно, и они успеют сделать все запланированные дела, что, конечно же, неправда, пока другие вечно жалуются, что им не хватает часов для жизни, и что оно постоянно куда-то «уходит».       Итачи Учиха не принадлежал ни к той ни к другой категории людей. Он знал, что время, час и день — всё это абстракция, выдуманная человеком для удобства человечества. Он знал это со времен академии, когда учитель математики в качестве интересных фактов под конец урока рассказывал истории о времяисчислении разных стран и народов древности. Итачи казалось странным, что только он понял, о чём на самом деле говорит учитель. Почему рядом сидящие дети продолжают заниматься своими делами, считая «минуты» до конца урока? Только Хана Инудзука изредка задумчиво поглядывает на учителя, пока детские ручки заботливо крепят бант на голове серого щенка, что не вырываясь сидел у той на коленях. Итачи тогда было горько, что только он понял бессмысленность такого понятия, как «время». Как бы люди его не исчисляли, оно всё равно бежит вперёд, и ни секундами и минутами ни часами и днями человеку его не исчислить. Хана слегка задевает его локтем, когда щенок благодарно ласкается и вырывается из рук, давя лапками на грудь, лезет к её лицу, облизывая красные татуировки клыков на девичьих щёчках. Соседка по парте с трудом сдерживает смешки, обернувшись к Итачи лицом, смотрит на него с немым вопросом и насмешливым взглядом: «Ну разве не прелесть?». Но в глазах мальчишки лишь щемящая тоска. Наверное, время, как и жизнь по словам Орочимару-сана, не имеет смысла, и глупо расстраиваться, что человеку никогда не познать его сущность.       С того урока прошло много «времени», и Итачи, ребёнком решив не задумываться о его понятии, никогда не понимал людей, что жаловались на его скоротечность или медленность. Время есть время. Оно относительно, и только человек сам для себя решал, как к нему «относиться».        Овладев цукуёми, он удостоверился в своей теории. Время — абстракция, и делай с этим что хочешь.       Он жил «по часам» приняв правила игры всего мира, повинуясь устоявшимся эталонам времени. День — это двадцать четыре часа или одна тысяча четыреста сорок минут или же восемьдесят шесть тысяч и четыреста секунд или же… Ему в принципе без разницы на какие отрезки делить жизнь, он всё равно мог продлить свой день, засунув кого-либо в цукуёми. Три секунды наяву превращались в три полноценных дня, взятых из пустоты. Когда он только учился этой технике, Итачи погрузил в неё Изуми, договорившись с ней пробыть «там» как можно дольше, чтобы узнать свой предел. Три дня они бегали детьми по местности, жутко похожей на леса деревни Листа, плавали в холодной горной реке, что быстрым течением так и норовила прибить их к скользким скалам. Три дня они смеялись возле ночного костра, поедая пойманную и жареную рыбу, а после несколько суток лежали изможденные в своих домах, восстанавливая силы и чакру, что за три секунды иссохла в них, оставив после себя последнюю жалкую каплю в детских организмах.       С тех пор Итачи решил окончательно оставить попытки так или иначе понять или покорить время, и всё было нормально, «как у людей», пока однажды «время» не стало четко делиться на два разных периода, можно сказать даже две разных жизни, и тогда Итачи понял, о чём говорили те люди.       Время скоротечно и медленно одновременно.       День, полностью принадлежавший его работе, длился чертовски быстро, а ночи с Хинатой были до безумия медленны и приятны.       Ему нравилось, как летели дни, как легко шли дела на работе, всё, что от него требовалось — это отправлять членов «Анбу» к людям из списков Хиаши Хьюга, собирать данные и формировать группы для зачисток мест нукенинов по наводке всё того же Хиаши, сам он, по требованию Цунаде, не покидал деревню, чтобы она могла крутить заявлением на пост Хокаге перед его лицом при каждом удобном случае.       Хотя теперь время и, условно, делило его жизнь на два, все ночи в его сознании слились в единое и неразрывное целое. Казалось, он начинал один разговор с Хинатой в первую ночь, а заканчивал его на третью или даже четвёртую. День стал для него перерывом между беседами и ласками девушки. Итачи с прежним вниманием относился к работе, уделяя ей всего себя, чтобы вечером молниеносно и без лишних забот оказаться в кровати девушки, что ждала его каждую ночь.       Хината ждала. После тренировок, после случайной встречи с Данзо, напугавшей её до чёртиков своей неожиданностью, после душа, забравшись с влажными волосами под тяжёлое одеяло, чтобы не простыть от морозного воздуха из открытого окна. Даже, когда засыпала от усталости, всё равно ждала на своей половине кровати, положив руку на его.       Первый раз он остался у неё на ночь случайно, хотя всё, что связано с Хьюга не иначе как случайность. В тот поздний вечер Хината совсем расклеивалась от усталости, но продолжала насильно слушать его, широко раскрыв глаза, не давая им слипаться ото сна.       -Расскажи мне что-нибудь.       Сил говорить у неё уже не было.       Итачи Учиха не был добродушным собеседником, способным поддержать любой разговор, а потому придумать самому тему для него было сложно. Но сложности закаляют. Начав с обыденных рассказов о том, как он провел день в штабе, Итачи всё больше распылялся, рассуждая об ужасах бюрократии и о количестве абсолютно ненужных отчётов, что ему приходится заполнять. Осознав, что он превращается в ворчливого старину Хатаке, что, несмотря на свой отстраненный характер, яро ненавидел отчётность и не забывал жаловаться товарищам, Учиха мягко повернул голову в сторону девушки, которая, конечно же, уже спала, крепко сжав его предплечье и уткнувшись головой в само плечо.       Он понимал, что должен был уйти, но чувствуя ещё слабый сон девушки, решил задержаться на пару минут, пока её сон не станет настолько крепким, что она не заметит, как он выберется из её объятий.        А потом вслушиваясь в её равномерное дыхание, лежа под тяжёлым одеялом рядом с горячим женским телом, и вдыхая свежий морозный воздух, сон настиг и его, разморив в себе всей прелестью обстановки.       Утром, вздрогнув от раннего звонка чужого будильника, его ждал не верящий и восторженный взгляд ещё сонных глаз Хинаты и неконтролируемый поток объятий, выражающий её радость от того, что он остался.       -Так что там с твоими отчётами?       И смотрит она на него так, словно вчера он рассказывал нечто очень важное и увлекательное, и она хочет услышать это снова.       В тот раз он негласно решил, что оставаться на ночь у Хинаты вполне приемлемо.       То ранее утро навсегда отпечаталось у него в памяти, как и почти все ночи, что раскрывали их с новых сторон, а также давали ответы почти на все его вопросы.        

***

      -Почему ты хочешь, чтобы я стал Хокаге? — В тот день Цунаде слишком настойчиво рекомендовала ему подписать заявление, что уже порядком утомило Итачи, и он, к великой радости Госпожи Пятой, забрал у той листок, что теперь лежал у него в кабинете на самом дне глубокого ящика стола, заваленного документами и запертого мощной печатью, и, что самое главное, не мозолил ему глаза.       Хината оживилась, приподнимаясь с подушки, чтобы взглянуть ему в глаза.       -Я думала, ты хочешь этого.       Она продолжает смотреть на него, так и говоря всем своим видом, что ей ещё есть, что сказать.       -Допустим хочу. — Еле вытянул из себя Итачи.       Радость на её лице он видит даже в темноте в слабых отблесках редких фонарей, сквозь оконное стекло проникающих в комнату.       Как же легко тебя разговорить.       Но её ответ его не устраивает.       -Отец навязал мне эту мысль, и я была уверена, что ты стал бы хорошим Хокаге.       Хината откидывается обратно на подушку, закинув руки за голову, предаваясь воспоминаниям.       -Знал бы ты, сколько раз он ставил тебя в пример. Неджи это злило, а я никак не реагировала. Я думала, что мне всё равно тебя никогда не догнать, для меня ты был нереальным, казалось, ты был выдумкой, ведь я крайне редко видела тебя, но зато вести о твоих успехах приходилось выслушивать слишком часто. В детстве ты был для меня далёким божеством, я верила в тебя, но у меня никогда не возникало и мысли приблизиться к тебе. Может поэтому в детстве моё внимание привлек побитый мальчишка, из последних сил встающий на ноги и громко кричащий о своей мечте, а не ты. — На этих словах девушка, пожимает плечами как бы извиняясь за то, что влюбилась в Наруто, а не в него самого. —  Я не понимала отца, когда он говорил, что мы с тобой равны, это ведь не так. Он говорил, что я не должна уступать тебе, что тоже казалось мне дикостью. Мне с трудом удавалось все эти годы смотреть тебе в глаза, ведь ты всегда был лучше меня. — Хината достала руки из-за головы, одну из которых немного подняла в воздухе выше другой, учащенно дыша от вдруг накрывшего её волнения.       -Ты был сильнее…       Рука приподнялась ещё выше, вместе с голосом, что начал надрываться от перевозбуждения.       -У тебя уже тогда был самый развитый шаринган…       Снова движение вверх.       -Ты умел всё…       Ещё выше.       -Ты продвигался всё выше и выше, обгоняя всех…       Дрожащая ладонь приподнялась снова, демонстрируя уже существенную разницу со второй рукой, которая символизировала Хинату.       -И что самое обидное, что ты был мальчиком, сыном, о котором мечтал мой отец, и которым я никогда не могла стать….       -Хватит.       Ему приходится перевернуться на бок, чтобы подхватить её вторую ладонь, что так и оставалась на месте.       -Сейчас у тебя самый развитый бьякуган.       Он поднимает их руки чуть выше.       -Ты признанный мастер тайдзюцу.       Ещё чуть выше.       -Ты храбрая и помогаешь людям.       В этот раз их руки заметно поднялись гораздо выше под судорожный вздох девушки, что влажным взглядом не отрываясь следила за их руками. Для неё было важно, что Итачи поднимает «её» до своего уровня, а не опускается «себя» до её.       Итачи перехватывает другую руку, опуская её на один уровень с Хинатой.       -Ты меня переоцениваешь, я не умею сближаться с людьми, и не знаю, как заводить друзей, но все знают о твоей доброте и доверяют тебе.       Одной его руки достаточно, чтобы охватить обе её ладони и сжать вместе. Какая разница, кто каким талантом обладает, если сейчас они лежат здесь вместе. Но кажется у Хинаты другое мнение, раз она, не вытаскивая рук, переворачивается к нему.       -Последнее неправда. Ты первый сделал шаг ко мне, и я доверилась тебе.       Её глаза блестят в темноте от слёз, что влажной пеленой обволакивали её глазницы, однако, в её взгляде больше нет тоски, с которой она смотрела на свои ладони, искренне веря в то, что разница между ними колоссальна. После его слов девичий взгляд теплеет, а щёки краснеют. Итачи кажется забавным её реакция на то, что он тоже думал о ней ранее и следил за её успехами.       -Это только благодаря твоей доброте.        Хината принимает его слова за лесть, и довольно-таки мило ухмыляется, отводя от него взгляд.       -Ты предложил мне помощь, когда я в ней нуждалась, и согласился дружить со мной. Поэтому я и сейчас уверена, что из тебя выйдет хороший Хокаге.       -Но кроме тебя есть и другие жители деревни, доверие которых мне придётся заслужить. — Бессмысленно отрицать, что он откажется от этой должности, но всё же хотелось знать, как расположить к себе людей, ведь на должности капитана это вовсе не требовалось. Личные связи между членами «Анбу» не одобрялись, а потому общаться сквозь маски было весьма удобно для Итачи, который никогда особо не искал друзей на работе. Хокаге же должен знать всё о каждом шиноби, не только его навыки и техники, а также его положение в обществе, учитывать множество факторов при назначении миссий, чтобы избежать рисков. Где-то на подкорке сознания всё это время тихий голос шептал, что он этим же сейчас и занимается, а риск есть всегда, и не всегда его удаётся минимизировать. Голос твердо стоял на своем, но всё же у него были сомнения, не могут ведь обязанности Хокаге полностью совпадать с обязанностями капитана.       -Я тоже боялась, что люди из моего клана не доверятся мне, но Нэджи сказал, что если я буду усердно выполнять свои обязанности, то заполучу их доверие, поэтому я прикладываю все усилия, и думаю, это также подходит и под пост Хокаге. Госпожа Цунаде ведь не сильно заботится о своей репутации, она просто делает, что может, и все её уважают за это. Она хороший Хокаге. У тебя тоже всё получится. — Хината говорит в сторону, уходя в свои мысли, наверняка, снова задумываясь о делах главы клана, что стоят у неё на повестке дня. Отвлекать её не хотелось, Хьюга хорошо старалась, каждый день она рассказывала ему, что сегодня успела сделать, и что, наконец-то, количество срочных дел стало уменьшаться, и ей удалось выкроить пару часов в день на личные дела.       Да и зачем её отвлекать, иногда он тоже проваливался в рабочие проблемы с головой. В этом, как и во многом другом, они опять-таки были похожи.       

***

      За всё время, проведенное вместе, они лишь дважды виделись вне её комнаты. И оба раза были по-своему показательны, но, как это часто бывает, в моменте этого не замечаешь.       В первый раз он заметил её выходящей из штаба в окружении личной охраны, которая ужасно смущала Хинату, не привыкшая к такому вниманию. По тому, как быстро она шагала в сторону поместья, не замечая ни его ни других людей, было заметно, как Хьюга нервничала из-за прямых взглядов прохожих, что бессовестно глядели на неё и в глазах некоторых читалось разочарование. Разве так должна выглядеть глава крупного клана?       Жаль, что Хината не заметила пару восхищенных взглядов от бегающих детей да пары пацанов, что долго провожали её взглядами.       Второй раз был в её кабинете, когда он пришёл ещё раз взглянуть на записи Хиаши. Прошлые его наработки оказались безрезультатными. С каждым днём, он всё меньше верил в то, что им удастся найти убийцу её отца, они проверили всё, что имели на данный момент, «Корень» тоже не сидел без дела, и судя по всё большей раздражительности Данзо на мелких собраниях, им тоже не удалось приблизиться к убийце.        Ему было стыдно признаваться в этом Хинате, но обманывать её было бы только хуже.       -Мне без разницы, кто убил отца, главное вернуть бьякуган. — Она говорит не отрывая голову от письма очередного чиновника, с которым её отец был повязан.       Такая реакция кажется Итачи странной и неестественной. Будь он на её месте, он перевернул бы землю, но нашёл убийцу своего отца, чтобы убить того собственными руками. Хината чувствует его смятение, поднимает голову и слишком твёрдым для неё взглядом с активированным бьякуганом вгрызается в его лицо.       -Месть лишь прибавит новых проблем, а бьякуган отца решит все проблемы моих людей. Это гораздо важнее.       Он не отвечает, разделяя её точку зрения, но где додзюцу её отца он тоже понятия не имел. Молча сев в своё любимое кресло, и бросив на Хинату понимающий взгляд, Итачи принялся за работу.       Читая оставшиеся записи Хиаши Хьюга, Учиха выписал лишь пару имен, потратив на это слишком много времени, и он почти был уверен, что это снова не даст никаких результатов.       За это время Хината успела прочитать всю корреспонденцию, и сейчас сидела, обложившись небольшой горой из пожелтевших папок с личными делами, и чем больше она их просматривала, тем больше неконтролируемых колебаний её чакры замечал Итачи.       Сначала он не счел нужным обращать внимание на её возмущение, но когда колкое раздражение резонирует с его чакрой молчать уже не получается.       -Что это? — Он откладывает свои листы, заглядывая в папки с фотографиями молодых парней Хьюга. И подсознательно он уже знает ответ, который Хината не решается произнести вслух, отводя от него взгляд и пытаясь выровнять дыхание.       -Анкеты моих женихов. — Хината дёргано взмахивает руками, выбрасывая папку, что только что просматривала. — Я не нравлюсь старейшинам клана, они считают меня ненадёжной, поэтому им нужен наследник, вот они и ищут мне подходящего жениха. — Быстрый оправдывающий шёпот с нотками волнения, что ему совсем не нравится.       -Человек не способен угодить всем и сразу, и нет смысла идти на поводу у старейшин. Ты глава клана, и должна лишь прислушиваться к совету старших, а не выполнять любой их приказ.       Абстрагироваться от этого так смешно и глупо, но они оба продолжают делать вид, что между ними ничего нет, словно они не спят каждую ночь вместе.       -Всё равно это рано или поздно случится. Я же Хьюга. — Она совсем отворачивается, пожимая плечами извиняясь за своё происхождение. Активированный бьякуган — её обещание Хокаге, в этот момент предательски демонстрирует её особенность, её обязанность и клетку собственной свободы по совместительству, в которой она заперта похлеще любого члена побочной ветви.       -Это не повод губить свою жизнь в ненавистном браке.       Она пожимает плечами, но уже не так бессильно, как до этого.       -Я надеюсь, что это будет фиктивный брак, пока Ханаби не повзрослеет и не выйдет замуж за своего нового парня. Это решило бы все проблемы сразу. Хотя мне так стыдно думать об этом. — Хината кривится от своих последних слов, ей не хочется обременять любимую сестру, но у неё самой не хватает сил хладнокровно принять решение.       -А если нет? Если Ханаби разлюбит его? Что тогда? — Глупо было надеяться, что череда здравых вопросов заставит её одуматься.       -Тогда я рожу наследника. — Сдавленный шепот сумбурно вырывается наружу. Хината хоть и держится, но Итачи знает, что у той ком в горле, который душит её от безысходности.       Ему приходится встать на ноги и упереться ладонями в стол, чтобы его слова хотя бы начали доходить до девушки.       Его девушки, чёрт побери.       -Хината, поверь моему опыту, вынужденный брак ещё никому не приносил пользы, это ловушка, он не решит ни одной проблемы, а только добавит новых, из которых выбраться будет гораздо сложнее. Если ты веришь, что Ханаби родит наследника с чистым бьякуганом, от тебя ведь этого требуют? Тяни время до этого момента. У тебя, как у главы, сейчас и без брака хватает проблем. Да, старейшины будут злиться, но никто и пальцем не посмеет тебя тронуть. Кроме них есть ещё и другие люди, которые любят тебя и поддержат твой личный выбор, когда придёт время.       Его внушающая поза сработала, Хината немного развернулась в его сторону и уже дышала гораздо спокойнее.       -Я так и хотела, выбрать кого-нибудь на время, чтобы старейшины успокоились. — Дрожащим голоском начала оправдываться Хьюга, но Итачи это не устроило.       -Это не решение проблемы. — Раздражение от всей этой ситуации уже начало брать верх. В конце концов, он был не только её советником, а ещё и … он не был её парнем, потому что не предлагал ей встречаться, они до этого не обсуждали статус своих отношений, но в том, что они уже давно переросли условную дружбу, Итачи был однозначно уверен. Другом, он ей точно не был, потому что так, как они, никто не дружит. Однако кем-то важным он для неё точно был, иначе она бы так не стыдилась своего положения перед ним, да и уж точно не ждала бы его по ночам. Даже сейчас они оба лавировали, избегая говорить про свои отношения.       Решение, импульсивное, что совсем ему не свойственно, приходит в горячую голову мгновенно.       Итачи достал белый лист из стопки чистой бумаги, проскальзывая взглядом по смутно знакомым лицам с фотографий, отмечая, что среди молодых и не очень парней нет Нэджи. Карандаш порхает над бумагой пару минут, прежде чем снова оказаться в карандашнице.       Хината тупо следит за движениями его руки, постепенно удивляясь всё больше и больше.       -Если тебе так хочется выбирать. — Когда он отдаёт ей самодельную анкету с коряво нарисованным автопортретом в правом верхнем углу и вместо строгих разлинованных линий для текста быстрые волны, содержащие только его имя, девушка ошеломленно переводит взгляд то на зарисовку, то на оригинал, краснея и судорожно выдыхая воздух, не в силах что-либо произнести.       Итачи умел рисовать портреты, точнее фотороботы преступников, но так как времени у него не было, рисунок вышел ну уж слишком схематичным, зато с почти похожим узором его шарингана в каждом глазу, чтобы выделяться на фоне остальных женихов.       Он не собирался жениться так скоро после развода, но и так легко отказываться от Хинаты по её глупости тоже не собирался. Голос сердца твердо стоял на своём.       Выходи. Выходи за меня.       Как мантра перед началом боя.       Уголки её губ нерешительно начали растягиваться в улыбку, но быстро опустились вниз, как и её плечи.       -Забери. — Она с хрипотой в голосе отодвигает лист в его сторону, утыкаясь взглядом в стол. — Нам лучше прекратить … это.        Мило, что Хината тоже не знает в каких они отношениях.       -Почему? — Тупо спрашивает он, готовясь выслушивать очередную бредовую идею.       -Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы. Не хочу использовать тебя, у нас в любом случае будет мало времени. Это не то, чего я желаю для тебя. — Хрипота в голосе постепенно уходит, но беспокойный взгляд всё чаще мажет по поверхности стола, боясь наткнуться на его, хотя всё равно охватывала триста шестьдесят градусов и никак не могла не видеть его.        Теплые пальцы мягко касаются женского подбородка, вынуждая поднять свой взгляд на него, Итачи оказался гораздо ближе, чем она надеялась. Ему пришлось навалиться на стол, чтобы приблизиться.       -Тогда соглашайся. — Мягко, нежно, как поцелуй сквозь сон в оголенное плечо, шёпот ласкает её губы. Манит, завлекает и притягивает. Он чувствует её внутренний порыв податься вперёд, но девичьи губы дрожат в нерешительности.       Итачи не даст ей шанса отказаться.       -Я уйду, как только ты скажешь, но только когда этого захочешь именно ты, а не обстоятельства. До этого момента я буду рядом, и неважно сколько это будет длиться.        Она вспыхивает, но капитан не даёт ей возразить.       -Я хочу быть с тобой.       Горячий шёпот обрывается у самых губ, наверное, Хината улавливает его слова не столько слухом, сколько душой и желанием услышать данные слова.       Хьюга натыкается на его губы, но не отвечает той же страстью, намеренно замедляя поцелуй, нежно перебирая его губы, легко отстраняется, чтобы прильнуть вновь, лениво распределяя короткие поцелуи на его щеках и подбородке, не забывая про кончик носа. Ей приходится обхватить голову Итачи, пальцами впиваясь в жёсткие сухие волосы на его затылке. Ему неизвестно, что вызвало в ней перемену, когда поцелуй углубился, а дыхание, перемешавшись, участилось, когда её ногти сильно впиваются в кожу его головы.       Ему неудобно тянуться к ней через стол, и Хината чувствует это, подается вперёд, крепко держась за его голову, пока Учиха вытягивает её тело из-за стола, сильно прижав к себе.       Упираясь коленями в стол, она ни на дюйм не отлипает от него, подставляет свою шею под его поцелуи, руками убирая папки из-под себя.       Ему кажется это таким забавным, что Хьюга, такая жадная до ласки, способна думать о таких мелочах.       Итачи достаточно одного движения, чтобы рукой стряхнуть все папки на пол вместе с другими вещами.       И это по-своему символично.        Хината в блаженстве закатывает глаза, чувствуя себя такой желанной, такой драгоценной и вожделенной впервые.       Мужчина снимает с неё мешковатую мантию, а она льнёт к нему всё больше, цепляясь пальцами за его одежду.        И это правильно, так и должно быть.       Она его и всё тут.       Хината волнуется, когда Итачи мягко укладывает её на спину, холодный стол неприятно касается кожи. Она стесняется происходящего. Кабинет её отца, анкеты её женихов, всё так не подходит под её определения близости, всё так неправильно, что хочется скрыться, хочется провалиться от стыда. Но Итачи буквально впивается в её талию пальцами, словно царапая. Смотрит ей в глаза, в её бьякуган, так пьяно, словно он на грани, что совсем на него не похоже, смотрит так, как она и мечтать не смела. В душе, где-то там возле шрама на груди, который Итачи так нравится, зарождается сокровенная мысль, что и в этот момент близости у него неконтролируемо блеснёт шаринган в глазах, как тогда в гостинице.       Вот бы сбежать отсюда вместе с ним.       Ей больше не стыдно так трепетать в его руках, видя какое удовольствие это приносит ему, словно так и должно быть.        Хината ёжится под его телом, чувствуя себя некомфортно, и Итачи это чувствует, проводит медленно руками по её телу, поглаживает бедра и ещё чуть-чуть ласкает её пальцами. И её тело отзывается на ласки со всей благодарностью.       Ей нравится, ей очень нравится, как Итачи, уже будучи в ней между ритмичными фрикциями находит момент, чтобы страстно прижаться к её губам и выдохнуть слабый стон прямо в её губы, когда она сильно сжала его талию своими ногами, насаживаясь на него. Находит время, чтобы расцеловать дорожки вен её бъякугана, слегка прикусывая вздутые вены, которых она так стеснялась.       Сомнения в её голове разбиваются с каждым его толчком, и ей недостаточно его касаний, руки сами тянутся к нему, трогая и притягивая к себе, желая задохнуться в нём таком властном и желающим её.       Оргазм приходит не от его движений, а от мысли, что такой правильный Итачи Учиха так грязно берёт её в её же кабинете.       Он не понимает, почему она так улыбается, пряча усмешку и румянец, уткнувшись в плечо, пока он пачкает первую попавшуюся бумагу полупрозрачной консистенцией.       -Я сделал что-то смешное? — Хрипловато спрашивает Итачи, прочищая горло и садясь в своё любимое кресло. Он смотрит на неё, пока она ещё лежит на столе в самой бесстыдной позе, пристально рассматривает, ужасно смущая этим Хинату.       -Нет, нет. — Слабо давит из себя, пытаясь прикрыться руками и встать со стола так, чтобы ещё больше не светить своим интимным местом.       Учиха укутывает её в белую мантию, пока она сидит вся сжавшись на столе, крепко вцепившись в столешницу. Хината легко поддаётся, когда его пальцы разжимают её кулачки. Когда он берёт её на руки и усаживает к себе на колени, она тоже не сопротивляется. Утыкается куда-то в район его резных ключиц, где ещё чувствовался влажный след от её поцелуев. Она никогда не умела ставить засосы, это казалось ей грубым, боялась, что ему будет неприятно, хотя сама она никогда не чувствовала боли и потом всегда с нежностью поглаживала каждый багровый след на своём теле.       Итачи прижался щекой к её макушке, пока пальцы лениво перебирали кончики её волос, накручивая их на пальцы.       И так гадко на душе стало от его нежности. Он этого точно не заслуживал, не после всего, на что она его обрекала.       -Прости меня, я не должна была даже смотреть на анкеты в твоём присутствии. Это всё так противно, мне правда жаль. — Голос звучит глухо, слабо отражаясь от его бронзовой кожи.       -Ты хочешь быть со мной? — Она ёжится в его объятиях, даже когда он разворачивает её голову в свою сторону.        Итачи видит её смятение и муки выбора, язык её тела говорит «да», но сама Хината прячет взгляд и уже готова начать что-то мямлить, но он не хочет слышать невнятные оправдания.       -Просто будь рядом. — Он говорит шёпотом, уткнувшись ей в висок, пока она ещё силиться что-то ответить. Ему кажется, что его просьба такая простая и всё решающая одновременно. Учиха не видит проблем быть вместе ни в её происхождении, ни в своём. И Хината, такая чуткая до чужого настроения, утопает в его спокойствии, сдаётся, слабо кивая головой и целуя его первой.       И пока ему этого вполне достаточно.