Равные

      -У меня к тебе есть просьба. — Хината тихо просит, посматривая на дверь, опасаясь быть пойманной. Она присаживается на подоконник, но тут же соскакивает с него, не зная куда деть себя от волнения.       -Я помогу всем, чем смогу. — Итачи говорит вполголоса, зная, что их никто не услышит, но всё-таки подыгрывая девушке, которая заметно нервничала, придя к нему ночью.       -Пообещай, что поможешь мне, пожалуйста, мне больше не к кому обратиться. — Хината прожигает взглядом пол его комнаты, поджимает губы и в нетерпении ждёт его ответа, нервно ломая руки. Когда-то давно он даже представить не мог, что Хината может у него что-то попросить, она была не из тех, кто привык полагаться на других, и если уж она решила обратиться к нему, значит повод весьма серьёзный.       -Сначала я должен услышать, что от меня нужно. — Опасения медленно подкрадываются к сердцу, холодя внутренности. Хината точно пришла к нему не по зову сердца, как он в тайне надеялся.       -Совсем малость, ничего сложного! — Слишком оживленно запротестовала Хьюга, рассекая руками воздух, желая поскорее его успокоить, что ему не придётся шибко напрягаться. Можно подумать это его волнует. — Пообещай. — Опомнившись, уже гораздо тише дополнила она.       -Хината. — Итачи с нажимом произносит её имя, пресекая её жалкие попытки вытянуть из него обещание.       Учиха сидел в одних пижамных штанах на своей кровати, свесив с неё ноги и упирался локтями в колени, устремив взгляд снизу-вверх на нежданную гостью, буравя её тёмным взглядом. Даже в темноте комнаты, она должна была заметить его перемену.       Интуиция никогда его не подводила, и сейчас он чувствовал, что через миг ударит молния, великолепно взорвав его мозг невероятной просьбой девушки.       И он почти угадал.       Хината то набирает в грудь воздух, то шумно выдыхает, силясь открыть рот, всё также избегая его взгляд.       -Мне нужно отлучиться из деревни на несколько дней… Ты можешь присмотреть за Нэджи? Я бы не стала просить, просто, ты единственный, кого он послушает. — Затаив дыхание, стоит, ждёт его ответа, в то время как у него в голове ни одной здравой мысли, почему он должен «присматривать» за Нэджи? Потому что Итачи «единственный, кого он послушает?». Она просит его только поэтому?       Моргнув один долгий раз, тем самым выражая свою растерянность, Итачи не сразу нашёл ответ на такую невероятно скучную просьбу, что, действительно, как молния, за доли мгновения сожгла весь его запал, превратив его интерес к загадкам в кучку пепла.       -Зачем за ним нужно присматривать? — Не самый главный вопрос, который его интересует, но если не сейчас, потом они к нему уже не вернутся, Учиха это знал наверняка.       -Ты же его знаешь, он слишком вспыльчивый.       Неплохая, но слишком простая отмазка. Они оба знают, что Хината не договаривает, а Итачи ей не верит.       -Зачем тебе покидать Коноху? — Хмуря брови, спокойным голосом спрашивает он, выстраивая привычную модель поведения при допросе. Годы в секретной организации не прошли даром, Итачи умел выбивать информацию, и разговорить Хинату, которая всё больше нервничала и всё хуже скрывала это, для него не составит большого труда.       -Ты поможешь? — Переводя тему и, наконец-то, поднимая на него глаза, с последней надеждой смотрит в его глаза, пытаясь выбить из него обещание.       -Сначала скажи, куда ты собралась. Что в этом такого? — Он поднимается на ноги, сразу же оказываясь возле девушки, что сейчас явно не была рада такой близости. Итачи не упустил, как она дернулась, но не сдвинулась с места, лишь опустив голову. -Тебе снова нужно к Даймё? Или нужны лекарства для Ханаби? Расскажи мне, почему тебе нужно уйти? — Сперва теплые пальцы нежно касаются холодного подбородка, поднимая его выше, после чего горячее дыхание обжигает ледяную мочку её уха. Он ведь может сделать исключение, выбить из неё информацию другим, приятным и непривычным для него способом. Интуиция буквально кричала ему, что ему необходимо всё разузнать, а может это были и внутренние демоны, жаждущие снова вкусить всю сладость и хрупкость души Хинаты Хьюга, которая поднимает голову, лбом потираясь о его щеку, больным, обостренным взглядом осматривает его лицо, несколько раз останавливаясь на его губах.       -Я пойду. — Девушка шепчет и смотрит на него так робко и нерешительно, что, очевидно, она сама не верит в свои слова.       Его отказывающие движения головой даже нельзя назвать настоящими, едва уловимое изменение положения в пространстве, и Хината обреченно вздыхает, уводя в сторону взгляд, терзаясь в сомнениях.       И эти её терзания волнуют сердце, наполняя его жаром. Перед другим она бы так не мучилась, томясь желанием раскрыться и защитить свою тайну одновременно.       Хината кусает губы, волнительно дышит и что-то хочет ему сказать, оправдаться, защититься, но мужские пальцы на её подработке указывают на её шаткое положение. Итачи буквально слышит, как быстро работает её мозг, пытаясь выдумать что-то адекватное и обмануть его. Бешеный ритм её сердца он тоже слышит. Учиха не торопит, он терпеливый, он выждет её добровольного признания.       Пару минут в оглушающей тишине, и она расслабляется, зажмурив глаза выдыхает, признавая поражение.       Она сдалась, и на этот раз молния попала в верхушку высокого дерева, и электрические импульсы выжгли на своем пути все его прожилки, оставив после себя искрящуюся неживую древесину, превратив её в щепки.       -Я знаю, где бьякуган отца.       Итачи замирает, кончики пальцев в раз леденеют, переняв уличный холод кожи Хинаты. Электрический импульс молнии запустил мозг заново, на пару секунд остановившись.       -Что? — Хрипло переспрашивает, боясь, что ослышался. Руки опускаются вниз, ненамеренно давая Хьюга возможность отойти в сторону, чем та непременно воспользовалась.       Ему как-никогда нужна информация, а Хината молчит, не поднимая глаз, подбирает слова, в то время, как он принял бы любой несвязный поток слов, только бы узнать, как можно больше и скорее.       -Я не знаю наверняка, но я почти уверена, что он там.       -Где там? — Его буквально разрывает на части от жажды истины, а она молчит, подбирает слова и полностью игнорирует.       -Я не могу тебе сказать.       -Почему? — Он в раз преодолевает расстояние между ними, запинаясь о ножку кровати, но Хината продолжает игнорировать его потихоньку отходя всё дальше, почти упираясь в стену.       Она плотно сжимает губы, прижимает руки к голове, но быстро убирает, впервые твердо стоя на своём.       -Это тебя не касается. Это только моё дело.       Он удивленно взирает на неё, не веря в происходящее, которое кажется ему сюром, абсурдом, в котором Хината обесценивает все его заслуги, все их разговоры и её же слова о его потенциале. Но даже это сейчас не главное. Почему она столько времени молчала о местонахождении бьякугана?       -Почему ты не говорила об этом раньше? Мы могли бы вернуть бьякуган гораздо раньше с твоей наводкой. — Капитан на миг отступает, переключая внимание на самую важную часть беседы, пытаясь вытянуть хоть какую-то информацию.       -Потому что это касается только меня, это дело моей семьи, и я не позволю тебе или другим рисковать ради моего долга. И в этом не было необходимости. Бьякуган доставят туда только на днях. — Говоря про долг девичий голос, привычно нежный и тихий, отдаёт сталью и непривычной для неё твердостью. Хината была полностью уверена в своих словах и настолько повернута на долге перед кланом, что Итачи абсолютно уверен, что достучаться до неё не получится. Воспитание в сильных кланах отдавало пропагандой, которая впитывается с молоком матери, а всплывает спустя года, ломая любого ради поддержания системы. И всё-таки он пытается достучаться до настоящей Хинаты.       -Тебя никто не винит, и никто не взваливает на тебя поиски бьякугана. Ни твой клан, ни правительство. Я понимаю, как это важно лично для тебя и для твоего клана, но это также важно и для Конохи, поэтому, и не только поэтому, я не могу допустить, чтобы ты взваливала всё на себя.       Хината молчит, подавленно опустив плечи. Если ему и удалось донести до неё праведную мысль, то она всё равно продолжает настаивать на своём.       -Откуда у тебя информация? На тебя вышел осведомитель? — Последнее, что ему хочется сейчас услышать так это «да», потому что скорее всего это мошенники, желающие нажиться на отчаянии сердобольной Хинаты. Он не верит в то, что бьякуган нашёл кто-то другой. Ни «Анбу» ни «Корень» ни любая другая разведка не смогли, а кто-то другой смог, ага, два раза.       -Нет, это всего лишь догадка. Но, если бьякугана нигде нет, значит он должен появиться там.       -Хината, прошу скажи мне. Это твоя главная тайна, поэтому ты не хочешь говорить мне?       Девушка садится на край кровати, сжимая ладони между коленей. Он садится рядом, оставляя между ними небольшую дистанцию. Если это и была её самая главная тайна, то с точки зрения логики, зря она к нему пришла. Он узнает. Хината уже начинала отвечать на вопросы, а значит ломать её долго не придётся.       -Да. Я просила оставить мне хотя бы её. — Шепчет, глядя в пол. Иногда с ней крайне трудно договориться.       -Я говорил, что мне нужны все. — Кто же знал, что ему придётся нарушить их негласный договор, скрепленный лишь рукопожатием.       Может, он бы и отступил в другом случае, если бы её тайна касалась чего-то менее важного и опасного, может быть его сердце и дрогнуло бы при виде девушки, что очень не хотела делиться своим личным, что словно вырвала слова из своей души, быстро выдохнув ответ, всё ещё веря, что он ей поможет.       -Аукцион в преступном городе. Я уверена, что бьякуган отца будет там.       Итачи встал, не в силах усидеть на месте, сделав пару шагов, размял плечи и со всей доступной ему отстранённостью дал ответ.       -Нет. Ты не пойдешь.       Хината недоуменно смотрит на него снизу-вверх, не понимая, как он может запрещать ей идти.       -Я рассказала тебе не для того, чтобы получить разрешение, ты поможешь мне с Нэджи? Если он узнает, что я ушла, он ведь пойдёт за мной.       Ему не верится, что она всё ещё пытается отделаться от него и Нэджи, оставив их двоих в Конохе.       Он подходит к ней, присаживаясь рядом с кроватью на корточки, беря её холодные руки в свои и вынуждая поднять на него свой взгляд.       -Хината, твоя догадка имеет смысл, и скорее всего он будет именно там. Но, ты ведь понимаешь, почему никто из Конохи не предложил эту идею раньше? Потому что это самоубийство. Никто не думал о преступном городе, потому что это единственное место, где бессильны все армии шиноби, и даже мы, тем более на ежегодном аукционе, когда соберутся абсолютно все ублюдки этого мира в одном месте. Гораздо легче отследить бьякуган после продажи. Недели, месяцы, но так будет гораздо безопаснее. — Он разжевывает очевидные истины как для ребёнка, искренне желая объяснить Хинате, почему ей стоит забыть о своей идее, а также уберечь от потенциальной опасности.       -Я понимаю. — Хината вполне осознанно соглашается с ним, но он по глазам видит, что она всё ещё не передумала, и уже подписала себе смертный договор. — Я всё равно пойду. Это должна сделать я, а никто-то другой.       -Нет. Ты никому не должна. Хината, это слишком. Шиноби вход в преступный город запрещён, ты даже проникнуть туда не сможешь, не говоря уже про главный аукцион. При всех твоих заслугах, тебе это не под силу. Мне это не под силу.       -Я себе должна. Это мой долг, как дочери, как старшей сестры, как главы клана, в конце концов. Мой клан обесчестили, и я должна сделать всё, чтобы восстановить честь моего клана, моих людей и моей сестры. — Хината перехватывает его руки, стекая с кровати к нему на пол, устало покачивает головой пока в свою очередь пытается убедить его в своей позиции с грустной улыбкой на лице. — Я искренне рада, что ты не понимаешь меня, я рада, что твой клан не сталкивался с подобной проблемой, но это долг чести, и я обязана его исполнить. Одна, без чьей-либо помощи, понимаешь?       -Понимаю, но честь клана не повод рисковать своей жизнью. Хината, это всего лишь догадка, мы не знаем будет ли он там точно. Я не могу позволить тебе рисковать понапрасну. Я пойду с тобой, если ты не хочешь привлекать силы Конохи. — Он игнорирует желание доказать ей, что его клану тоже приходилось отстаивать свою честь, и его отцу это удалось, но Итачи молчит, в душе понимая, что окажись он в подобной ситуации, то тоже взвалил бы всё на себя без раздумий.       Она касается губами его грубых ладоней, едва ощутимо целует, прежде чем поднять свои чёрные ресницы и заглянуть ему в глаза.       -Нет.       Хьюга поднимается на ноги, отходя от него на пару шагов, останавливаясь у комода.       -Хината, ты правда думала, что я соглашусь присматривать за Нэджи и отпущу тебя одну рисковать своей жизнью? Тебе не кажется это бредом? — Он тоже встаёт, намеренно выводя девушку на эмоции.       -Кажется, но мне больше некого было просить. Нэджи обязательно пойдёт за мной, его кто-то должен остановить. Иначе его тоже объявят отступником. Поэтому я не могу взять и тебя.       Это напоминает затянувшуюся шутку, а Итачи никогда особо не любил шутки, его начинает раздражать такая забота о Нэджи. Хината мастерски игнорировала его заботу о ней, зато так пеклась о собственном брате.       -То есть твоё дезертирство тебя не волнует?       -Это малая цена за честь клана.       Самое противное то, что он с ней согласен. Его тоже воспитывали ставить клан на первое место, не жалеть себя на его славу и прочее, прочее дерьмо, которое он осознаёт, и от которого никак не удаётся избавиться. Избавиться — значит вырезать душу. Избавиться — значит подтвердить все обвинения в шпионаже для правительства. Избавиться — стать настоящим Хокаге.       -Тогда я сдам тебя сейчас же. — Он с напускным равнодушием пожимает плечами, чувствуя себя неимоверно далёким для Хинаты. Сейчас они и вправду как на допросе. Капитана «Анбу» он из себя тоже никогда не выжжет, даже ради близких и дорогих сердцу людей. Он понимает Хинату только потому что священно чтит долг перед кланом и Конохой. И для того и для другого жизненно необходимо вернуть бьякуган. Но ведь не таким же способом!       -За что? Я ведь ещё здесь. — Все они глупо отшучиваются, когда слышат первую настоящую угрозу. Итачи к этому привык, но с так упорно сопротивляющейся Хинатой он не свыкнется никогда. Он ведь знает, что сейчас ей, такой переживающей и пылающей, ещё хуже, чем в реальном бою. От мысли, что она могла уйти втихомолку, начинает коробить изнутри и кулаки сжимаются сами собой.       Учиха делает над собой усилие, разжимает кулаки да плотно сжавшиеся челюсти, прежде чем продолжить:       -Например, за проникновение в дом капитана «Анбу», — С напускным холодом в голосе делает полшага в её сторону, — капитана военной полиции, — Ещё полшага, пока Хината спиной не упирается в комод, нервно сглатывая и не решаясь сбежать, — и младшего сержанта военной полиции, — Снова полшага, расчетливо оставляя между ними немного места — Насмешку над личным пространством, — ирьенина и уважаемой женщины, — Остатки расстояния Итачи преодолевает резко, от чего Хината вздрагивает, и её мурашки отзываются в его теле. Последний вопрос звучит по-настоящему интимно, выдавая его настоящего. — Неужели ты думала мне нужен повод тебя остановить? — Рука невесомо сжимается на теплых щеках, вынуждая её поднять свой взгляд на него. Итачи и сам не знал, чего жаждал больше — подчинить её своей воле, остановить, обезопасить, или взять её тут же, напомнить, почему он так печётся о ней, и почему он не может ей помочь в её идиотской просьбе. Но кое-что он всё же понимал. Всё эти танцы с намёками и резкими увёртываниями хоть как-то заставляли Хинату говорить.       Хината замученным взглядом смотрит на него, тяжело выдыхая и обвивая руками его запястье, ласкаясь кожей лица о его ладонь.       -У тебя замечательная семья, и то, как ты защищаешь каждого из них говорит о многом. Но мне тоже нужно защитить мою семью. Ханаби и Нэджи. Больше у меня никого нет, понимаешь? Я ломаю всё к чему прикасаюсь, я не могу сломать и твою жизнь.       -Ты ничего не сломала, и не верь тому, кто говорит иначе. В произошедшем твоей вины нет. Если ты погибнешь в том гадюшнике — это мало, чем поможет Ханаби с Нэджи. Хочешь идти — иди, но только со мной, иначе никак. — Пальцы подыгрывают её ласкам, нежно поглаживая кожу. Почему она никак не догадается, почему он готов рискнуть жизнью ради неё, и как ему донести до неё, что она ему дорога?       — Нет. Можешь сдать меня прямо сейчас же. Я сбегу, но не возьму тебя с собой. — Хината говорит с закрытыми глазами всё так же нежась, при этом твердо стоит на своём, продолжая игнорировать смысл его слов. Очередной шаг назад. Если так пойдёт и дальше, он так ничего и не узнает.       Капитан держит паузу, наблюдая за девушкой.       На самом деле, они говорили об одном и тоже. Каждый по-своему пытался не дать другому пустить свою жизнь под откос. Говорили об одном и том же, но на разных языках, и никак не могли прийти к единому решению. Итачи может раскритиковать её, на корню зарубив все её стремления, но чем он будет лучше стариков её клана, что не считались с её мнением, а лишь требовали слепого подчинения? Брать с собой она его не хотела, губить её в собственной беспомощности не хотел он. Пока в сознании крутилась мысль, готовая обличить его чувства, Хината слегка покачивает головой, заглядывает в его глаза и на что-то решается.       — Почему ты не понимаешь, почему я не могу взять тебя с собой? — Руки с запястья медленно перемещаются выше по предплечью на миг останавливаясь на плечах и останавливаясь на его груди, сжавшись в кулаки. — Я так устала от этого. Я устала сопротивляться. Я не знаю, как донести до тебя свою мысль. Меня тошнит от этого. Тошнит от того, что если я сейчас соглашусь взять тебя с собой, это будет проигрыш. Это всё так мерзко и неискренне. — Хината делает шаг к нему, вжимаясь в его тело, с трудом контролируя голос, окончательно забыв про свой страх, быть замеченной в его комнате. — Всё это выглядит так противно, словно я тобой пользуюсь. Я знала, что ты начнёшь меня отговаривать, но всё равно пошла к тебе. Я надеялась, ты поймёшь меня и то, как это важно для меня. Сейчас же всё выглядит так, словно я манипулирую тобой, вынуждая тебя стать отступником из-за меня. Это абсолютно не то, к чему я надеялась прийти. Разве тебе не мерзко от меня? — Поднимает влажные глаза вверх, а у него всё в душе падает вниз. Как она может допускать такие мысли? Как он может о ней думать в подобном ключе?       Кулаки на его теле разжимаются, ладони цепляются за кожу, как в последний раз, и он уже чувствует привычные касания подушечек её пальцев, которыми она исследовала его столько ночей подряд. Касания, от которых становится жарко и появляется дрожь, от которой трудно держать себя в руках.       Собрав последние остатки самообладания Итачи охватывает её нежное лицо грубыми ладонями, большими пальцами растирая кожу вокруг её глаз, убирая влагу и заставляя девушку собраться. Лбом утыкаясь в её, надеясь, что так его мысль точно дойдет до неё.       -Так. Слушай меня внимательно. Мы идём вместе, возвращаем бьякуган твоего отца, и вместе возвращаемся обратно, я договорюсь, и мы отделаемся всего лишь наказанием. Это решит проблемы твоего клана, и старики от тебя отстанут на пару лет, а потом уже и Ханаби подрастёт и выйдет замуж за своего парня. Ты будешь свободна. Захочешь, выйдешь за меня через несколько лет, не захочешь, значит нет, поняла меня?       На последней фразе он осёкся, так и не сказав правильных слов, испугавшись скоротечности событий.       И судя по прерванному дыханию и её удивленным большим глазам, она, наконец-то, догадалась.       Быстрый кивок, и Хината целует его первая. Страстно, остервенело. По-настоящему по-собственнически. В этот раз без вариантов, без лишних уловок и увёртываний.       Она же первая углубляет поцелуй, ладошками толкая его в грудь, направляя его к кровати. Крепко обхватывает его бедрами, садясь сверху, пока дрожащие руки бешено глядят то грудь, то его плечи, задерживаются на шее. Кончики её волос щекочут разгоряченное тело. Итачи лишь смахивает их, точно также нуждаясь в её теле. Её чёрная спортивная униформа не желает поддаваться, и Хината, так любящая нежное начало, чертыхаясь снимает кофту сама, путаясь в руках и собственные волосах.       Единственная мысль, которая поистине его сейчас интересует — Хината идеально ему подходит. У неё идеальный для него рост, длины его руки достаточно, чтобы собрать её волосы в кулак, избавив их обоих от неудобства. Мышцы на её шее тоже натягиваются идеально, в зависимости от того, как он натягивает ночной шёлк её волос. Стонет она от этого идеально сладко и тихо, а про то, как она двигает бедрами, сидя на его паху даже и упоминать не стоило. Чёртова ткань так мешалась сейчас, раздражала и ощущалась совсем инородно, но делать ничего не хотелось. Хотелось лишь быть под Хинатой, которая окончательно приняла их странную реальность и потеряла голову.       Скрип входной двери, а затем быстрые шлепки по старому паркету коридора быстро привлекают всё внимание Хинаты, которая вздрогнула и боялась пошевелиться, замирая от ожидания.       Итачи быстро берёт под контроль дыхание, прежде чем объяснить, что это Сакура вернулась с ночной смены. -Сакура? — Хината рвано дышит, окончательно сбив привычный ритм. Страстное наваждение с неё проходит с ужасающей скоростью и по её осознанно-грустному взгляду, Итачи понимает, что ему его вернуть не удастся.       Впервые он мысленно обругал Сакуру. Ну в самом деле, не могла прийти раньше, пока они выясняли отношения или ещё лучше позже. Сильно позже.       -Ложись. — Руки лежат на горячей талии, готовые помочь, но Хината снова завела привычную песню.       -Уже поздно, я пойду.       -Останься, утром уйдешь. Заодно съешь свой кусок вишневого пирога.       Хината, которая всё ещё сидела на нём, быстро закивала головой, боясь такого исхода событий.       -Нет, это не приемлемо, разве можно вот так заявиться утром перед твоей семьей?       -Перестань, все взрослые люди и всё понимают. Они тебе обрадуются, вот увидишь. — Не видя поддержки, он снова идёт на компромисс. — Или уйдешь через окно, как пришла. — Быстрый взгляд на плачущие от перепада температур окна, и вот Хината вытягивается рядом, скромно шепча, что это приемлемо.       Его кровать намного больше, чем её, и Хината сладко тянется, вытягивает левую руку в сторону и всё равно не дотягиваясь до края кровати.       -Как ты вообще спал на моей кровати после такой роскоши? И подушки у тебя такие мягкие.       — Хочешь купим такую же? — Он усмехается, наблюдая за девушкой, что неестественно вытягивалась на кровати, пробуя размеры кровати.       — Хочу. — Хината оборачивается к нему с мягкой улыбкой. Шепчет по заговорчески, и облизывает губы. И раз уж сегодня вечер всего и сразу, то можно самую малость помечтать.       — Тогда ещё купим такое же одеяло как у тебя. Оно мне понравилось. — Обсуждать такие вещи кажется странным после разговоров о дезертирстве, но одновременно с тем и нужным. По крайней мере лично для него.       Пока вся суматоха этой ночи снова поднялась в нём и уже отступала, Хината проверяла, что не так с его собственным одеялом, обнаружив, что это действительно слишком тонкое, то слабо усмехнулась. -Да, моё лучше. Я хочу котёнка, заведём? — И смотрит так, словно желает поймать его на отказе.       — Какого только захочешь, я люблю кошек.       И в этот раз улыбка у неё самая довольная, он это и в темноте заметит.       — И светильник возле кровати повесим, иначе мы разоримся на свечах. — В памяти всплывают десятки воспоминаний мягких теней её комнаты, её глаз в тёплом свете пары свечей. Если они и дальше продолжат общаться при таком освещении, то точно испортят себе зрение, а для них это было бы крайне проблематично.       -Звучит слишком прекрасно.       Хината, как и раньше, вцепляется в его предплечье, перекатывая пальцами его кожу, по-своему выражая свой интерес. Итачи кладёт голову на её макушку, зная, что сейчас её спокойствию снова придёт конец. Он старался заботиться о ней, но некоторые вопросы игнорировать он всё же не мог.       -Хината, расскажи свой план.       Она замирает, не двигается, не сразу, но раскрывает детали слегка взволнованным голосом.       Хорошо, что Хьюга отнеслась с пониманием к его просьбе, плохо, что план у неё до ужаса дрянной.       -Я ещё подумаю над ним. Завтра отсыпаемся, а в ночь с воскресенья на понедельник я зайду за тобой, и пойдём. Но что делать с Нэджи?       Последнее, что его волнует, так это её брат, но он обещает, что-нибудь придумать.       Засыпая, при этом обнимая девушку в своей кровати, Итачи снова ощутил прилив сил. Так и должно быть. Да, они с Хинатой идут странной и кривой дорожкой, которая теперь выпрямлялась и вела почти прямо.       Впереди ещё много задач, которые нужно решить, но Итачи Учиха знает, что решит их все, и плевать, что тайны Хинаты кончились, сегодня он окончательно понял, что за чувство он к ней испытывал всё это время.       Любовь.       Уж от себя такое не скрыть, осталось только донести это до неё, что он любит её такую переживающую и самостоятельную, такую застенчивую и донельзя соблазнительную.       Он любит её, когда сквозь сон ранним утром слышит приглушенный стук закрывшегося окна. Через утреннюю пелену глаз он видит Хинату сквозь плачущее окно, что было в шаге от кровати. Капля влаги словно слеза стекает по её лицу, пока она смотрит на него.       В бреду сна ему даже кажется, что это она плачет.       С Хинатой всегда так. Всегда всё неочевидно.       И он любит её за это.       Он любит её, когда в субботу вечером после работы они встречаются в оружейном магазине. Хината в окружении своих телохранителей получает свой заказ у Тен-Тен, что навеливала ей новый бумеранг. Самое то для тренировок, как она уверяла, но Хината обещает купить его в следующий раз. Пока другой продавец собирает его заказ — такой же как у Хьюга, разве что кунаев поменьше, они обмениваются короткими фразами, обращаясь к друг другу не иначе, как Хината-сама и Итачи-сан. По быстрому переглядыванию, он видит, что сие представление ей нравится. Он лишь усмехается.       Скоро никакая охрана ей не понадобится. Он сам сможет её защитить, и донести её покупки.       И он чертовски зол на неё, когда в воскресенье утром Хокаге в своем кабинете объявляет Хинату Хьюга нукенином за дезертирство.