Номер на запястье

«Черт побери, да что же это такое» — сердито пробормотал Эрвин, в очередной раз поднимая с пола позвякивающие ключи. Вредная замочная скважина вновь принялась дразнить его, ловко уворачиваясь от попыток вставить в нее выскальзывающий из руки ключ. Эрвин не отступал, и с десятой попытки ему все же удалось открыть хлипкую входную дверь. Со вздохом облегчения он ввалился в темную квартиру и стал обеими руками шарить по стене в поисках выключателя, вероятно, тоже решившего от него сбежать. «И ты, Брут» — промелькнуло в голове у Эрвина, и он пьяно рассмеялся, поражаясь своей склонности к драматизации. Весь имевшийся у него запас терпения был истрачен на борьбу с дверным замком, так что с вероломным побегом выключателя было решено смириться. Кое-как скинув с ног изрядно потрепанные ботинки, Эрвин наощупь добрался до спальни и рухнул на незаправленную постель, даже не подумав о том, чтобы снять хотя бы пальто. Завороженно глядя на то, как комната медленно вращается вокруг него, а стены то приближаются, то отступают, он с сожалением осознал, что завтрашнее утро явно будет не из приятных. «Что ж, зато хотя бы сейчас я могу расслабиться и не думать о…» — не дав ему закончить мысль, в кармане брюк настойчиво завибрировал телефон. Эрвину хватило одного взгляда на горящий экран, чтобы понять, что он поспешил с выводами. С трудом поборов в себе желание сбросить вызов, он поднес телефон к уху и обреченно ответил: — Да, Мари. Чего тебе надо? — Надо узнать, когда ты заберешь от меня свой хлам, — прозвучал в трубке недовольный женский голос, — И тебе, кстати, тоже доброго вечера. Мои дела в полном порядке, спасибо, что интересуешься. — Мне откровенно наплевать, как твои дела, — закрывая глаза и сильнее сжимая в руке телефон, проговорил Эрвин, — Я заберу вещи, когда найду подходящую квартиру. Что-то еще? — Во-первых, ты меня уже вторую неделю завтраками кормишь. А во-вторых, я тебя не узнаю — куда подевались твои хваленые манеры? Забыл, что поприветствовать собеседника — это, черт возьми, элементарная вежливость? — раздраженно затараторила Мари, и Эрвин почувствовал, что не может выносить звука ее голоса. — Забыла, что трахалась с моим лучшим другом, а потом выгнала меня из собственной квартиры? — сорвался он, тут же пожалев о том, что повелся на очередную провокацию. — Вот, значит, как ты видишь то, что между нами произошло? Я одна во всем виновата, по-твоему? А ничего, что мы целый год встречались, а ты мне даже предложения не сделал? Ничего, что работал круглые сутки, бросив меня одну, вынудив искать поддержку у другого человека? И квартира эта не твоя — мы снимали ее вместе, пусть ты и платил за нее, но я вкладывалась нематериально, и вообще, ты должен быть мне благодарен за то, что я столько времени терпела такого эгоиста, как ты! — под конец Мари перешла на крик, и, не будь Эрвин так безнадежно пьян, он бы просто положил трубку, но вместо этого он тоже закричал, впервые повышая на нее голос. — Да пошла ты, Мари! Тебе не нравилась моя работа, мои привычки, мои интересы — не нравилось все, что я делал и говорил! Ты вообще меня хоть немного любила? Может, ты с самого начала с Найлом спала? Если так, я бы ни капли не удивился, зная теперь, какая же ты… — так и не решившись произнести вертевшееся на языке слово, он замолчал, и в ту же секунду из динамика на него хлынул поток отборной ругани. Эрвин с силой отшвырнул телефон, из которого все еще доносились вопли Мари, и, кое-как поднявшись с постели, зашагал в ванную. Холодный душ и пара минут тишины немного привели его в чувства, а телефонный номер, обнаруженный на запястье, напомнил о миловидной блондинке, которую он угощал коктейлями в шумном полумраке бара. Судя по всему, его пьяный флирт произвел на девушку впечатление, и она была не против продолжить знакомство. Воодушевленный этой мыслью, Эрвин вернулся в спальню и вновь взял в руки телефон, на который уже пришло несколько сообщений от Мари. Читать ее послания он не стал, вместо этого голышом забрался в постель и отправил на номер с запястья первое сообщение. В трезвом состоянии Эрвин наверняка долго подбирал бы слова и очень смущался того факта, что не запомнил ни имени девушки, ни содержания их разговора, но сейчас это не имело для него значения — ему просто хотелось отвлечься и немного поговорить. Эрвин: Привет, это Эрвин. Не спишь?) На часах было без пятнадцати двенадцать, так что, каким бы банальным ни был вопрос, он как нельзя лучше подходил для начала беседы. Тем более, незнакомка, как про себя назвал ее Эрвин, ответила сразу же, и он успел самодовольно подумать, что она, должно быть, ждала его сообщения. Незнакомка: привет, эрвин. нет, не сплю. Эрвин: Удивительное дело, а разве юным леди не положено срать в это время?) Девушка не отвечала, и Эрвин от нечего делать перечитал свое сообщение, с ужасом замечая нелепую опечатку и краснея не то от стыда, не то от сдавленного смеха, который вызвала у него эта глупая ошибка. «В смысле, спать» — уже начал набирать он, но тут на экране высветилось новое сообщение. Незнакомка: ха, а ты неплохо осведомлен о привычках юных леди. пишешь мне посреди ночи, чтоб поговорить на такую интимную тему? Эрвин: А ты что-то имеешь против интимных тем?;) Незнакомка: на что-то намекаешь? Эрвин: Возможно… Незнакомка: во что ты сейчас одет? Прочитав последнее сообщение, Эрвин удивленно вскинул брови — похоже, он действительно понравился этой девушке, раз их переписка так быстро приобрела пикантный оттенок. Подобное случалось с ним довольно редко — несмотря на хорошие внешние данные, он никогда не был особенно уверен в себе и привык осторожничать в общении с новыми людьми. Однако, сейчас перспектива выхода из зоны комфорта показалась ему невероятно возбуждающей, и, слегка подрагивая от приятного волнения, он застучал большим пальцем по экрану, набирая предельно честный ответ. Эрвин: В костюм Адама) Незнакомка: докажи. Решив, что не зря же он, в конце концов, дважды в неделю убивался в зале, Эрвин включил фронтальную камеру и сфотографировал свой мускулистый торс, тут же отправляя сообщение, чтобы не передумать. Девушка молчала, и он уже успел занервничать, придирчиво разглядывая фотографию — возможно, рельеф грудных мышц показался ей недостаточно проработанным? Или же ей не понравились густые светлые волосы, покрывавшие его грудь и так бесившие Мари? А может, дело было в его слишком розовых сосках или не особенно тонкой талии? Звук нового сообщения не дал ему загнаться окончательно и вернул ощущение радостного предвкушения. Незнакомка: да блять. голубоглазый блондин ростом под два метра? Весь энтузиазм Эрвина испарился в одно мгновение, стоило ему догадаться — хорошенькая блондинка из бара ждала сообщений вовсе не от него. Более того — судя по ее вопросу, как раз с ним ей общаться совершенно не хотелось. Эрвин отложил телефон и, перевернувшись на живот, уткнулся лицом в подушку. Таким жалким, как сейчас, он не чувствовал себя со дня расставания с Мари. «Ну давай еще расплачься от того, что не зацепил первую встречную» — прозвучал в его голове издевательский голосок, подозрительно напоминавший тот, что полчаса назад кричал на него из трубки. Назло ему Эрвин снова потянулся к телефону. Эрвин: 188см, если быть точным. А это проблема? Незнакомка: разве что для меня — спасибо мудаку-бывшему. скажи хотя бы, что у тебя нет бороды. Дело было не в нем. Понимание этого принесло Эрвину несказанное облегчение. Эрвин: Бороды нет) В отличие от проблем с бывшей, так что «know that feel, bro»… Незнакомка: докажи. Эрвин: Переслать тонну сообщений с оскорблениями? Незнакомка: да я про бороду — нахуя мне твоя переписка с бывшей? К немалому удивлению Эрвина, фотографировать собственное лицо оказалось гораздо сложнее, чем тело — с какого ракурса ни глянь, сразу бросался в глаза большущий нос с горбинкой и лохматые брови, за которые его дразнили в детстве. После нескольких попыток придать лицу не совсем уж идиотское выражение и как-то спрятать уродский нос, Эрвин пошел на хитрость и прислал фото, на котором было видно лишь те черты, которые он в себе не ненавидел — мягкие губы, четкую линию челюсти, подбородок со светлой щетиной и шею с ключицами. Девушка ответила быстро. Незнакомка: теперь верю. ты красивый, эрвин. «Уверен, ты тоже, но я совершенно не помню, как ты выглядишь» — подумал про себя Эрвин, когда ему пришло следующее сообщение. Как оказалось, незнакомка прислала ему фото, а на нем… на нем совершенно точно была НЕ та пышногрудая блондинка, которую он встретил в баре. На фото был мужчина. И Эрвин понятия не имел, почему при виде него то возбуждение, которое он почувствовал в начале их откровенной переписки, не только не пропало, но, напротив, явно усилилось. Почему он не мог оторвать взгляда от тонких губ незнакомого мужчины, его острого подбородка, длинной шеи и глубокой ямки между ключицами. Почему ему так хотелось прикоснуться кончиками пальцев к его бледной подкачанной груди, дотронуться до маленьких острых сосков, огладить напряженный торс и нырнуть ладонью под ткань черных боксеров, под которой была отчетливо видна крепкая эрекция. Незнакомец: ну как, эрвин, нравится? или это не то, что ты ожидал увидеть? Эрвин: Нравится… очень нравится! Незнакомец: докажи. Возможно, незнакомец обладал техникой дистанционного гипноза, потому что Эрвин немедленно откинул одеяло и, пару раз щелкнув камерой, отправил человеку, чье имя так и не удосужился узнать, первый дик-пик в своей жизни. Как следует обдумать причины своего поступка и его возможные последствия он не успел, потому что телефон в его руке резко завибрировал. На экране высветился номер с запястья. Эрвин вздрогнул и, сглотнув вязкую слюну, поднес телефон к уху. — У тебя красивый член, Эрвин, — прозвучал из динамика невысокий голос с волнующей хрипотцой. — Спасибо…? — с вопросительной интонацией произнес Эрвин, надеясь узнать имя своего собеседника. — … Леви, — усмехнулся тот. — Спасибо, Леви, — тут же исправился Эрвин. — И голос у тебя красивый. У тебя есть хоть что-то некрасивое? — с приятной вибрацией в голосе спросил Леви. — Ну, у меня нос с горбинкой, — смущенно засмеялся Эрвин. — Я так и думал, — хмыкнул Леви, — Народная мудрость врать не станет. Значит, недостатков у тебя нет. — Моя бывшая с тобой бы не согласилась… — Давай не будем о бывших, — резко перебил его Леви и вдруг заговорил таким низким, проникновенным голосом, что у Эрвина по спине побежали мурашки, — Мне понравились твои фотографии. — Так же, как мне — твои? — хрипло спросил Эрвин, чувствуя, как на него вновь накатывает возбуждение. — Спрашиваешь, встал ли у меня на тебя? Угадай, Эрррвин, — тихо промурлыкал Леви, и от этого раскатистого «эр» у Эрвина перехватило дыхание, — И еще угадай, как я с этим справляюсь. — Ты… трогаешь себя? — шумно вздохнул Эрвин и обхватил ладонью свой твердеющий член, представляя, как Леви делает сейчас то же самое. — Надо же, какой ты догадливый, — с придыханием прошептал Леви, — И что ты хочешь в награду за свою сообразительность? — Тебя, — зажмурившись, выпалил Эрвин и услышал в ответ одобрительный смешок, — Хочу тебя, — проходясь ладонью по напряженному стволу, повторил он. — И как ты меня хочешь? Расскажи мне, — почти простонал Леви, и Эрвина окончательно повело. — Хочу целовать твои губы, и шею, и грудь, и эту… эту ямочку между ключицами, я так хочу уткнуться в нее носом, вдохнуть твой запах и узнать, как ты пахнешь, Леви. Хочу прикоснуться к твоим соскам, надавить на них пальцами, а после вылизать до красноты, чтобы ты скулил и извивался подо мной, и просил трахнуть тебя, наконец. Хочу стянуть с тебя белье и сжать в ладонях твою маленькую задницу, а потом… потом… — мысль отказывалась приходить к логическому завершению — слишком ярким был образ, возникший в воображении Эрвина, слишком приятно было толкаться в собственный кулак, слыша в трубке громкие вздохи и сдавленные стоны Леви. — …потом ты засунул бы в меня свои пальцы, один за другим, — загнанно дыша, продолжил за него Леви, — И заткнул бы мне рот поцелуем, потому что у тебя, блять, огромные пальцы, и я ругался бы как сапожник. Но ты проталкивал бы их глубже и глубже, то и дело бормоча какую-то хуйню про то, что юные леди так не выражаются, — Эрвин громко хохотнул, но его смех тут же перешел в жалобный стон — большой палец накрыл открытую головку, размазывая капли смазки и приближая его к оргазму, — А я кусал бы твои губы и умолял дать мне твой член, твой охуенно большой и толстый член, но ты дразнился бы и не давал… Сукин ты сын, я бы терся о тебя своей дыркой, но ты мешал бы мне насадиться, продолжая играться с моими сосками, прекрасно зная, что я от этого с ума схожу. — Вот только я бы не выдержал, Леви. Ох, черт, как бы я тебе засадил! По самые яйца бы вставил, чуть ли не насквозь проткнул. Ты бы сперва зажимался, всхлипывал и ныл, что это слишком и ты не выдержишь, а потом привык бы и сам насаживался, и требовал бы еще, и хотел бы, чтобы я тебя трахал больше, глубже, жестче. И я бы, я бы… — Ты бы меня выебал. Отодрал бы, как последнюю шлюху, этим своим невероятным хуем, от которого у меня голова идет кругом. Я бы под тобой выл в голос, кричал бы, чтобы ты, блять, не останавливался, чтобы трахал меня до звезд перед глазами, чтобы растянул меня так, что чуть дырку мне не порвал… и чтобы внутрь спустил, сукин сын, пока я кончаю от твоего члена в заднице, — Леви уже несло, он все чаще делал паузы между словами и порой проглатывал окончания, задыхаясь и скуля, будто его и вправду сейчас отчаянно трахали. — Черт, Леви, да, — чувствуя, что вот-вот дойдет до финала, стонал в ответ Эрвин. Его член пульсировал в сжатом кулаке, истекая смазкой и дергаясь при каждом движении, — Я хочу тебя, я так хочу тебя! Я сейчас кончу, я правда сейчас кончу! — Да, да, давай, блять! Ну же, ну же, — невнятно бормотал Леви, подвывая и рыча, пока не сорвался на крик — протяжный, исступленный, подтолкнувший Эрвина к самому краю. Он застонал вместе с Леви и, наконец, кончил, пачкая горячим семенем свое тело и смятую постель. На какое-то время они оба умолкли, глубоко дыша и еле слышно постанывая. Леви пришел в себя первым, — Неплохо, Эрвин, — довольно проговорил он, — Ты отменное лекарство от бессонницы. Я буду иметь тебя в виду, — Эрвин попытался собраться с мыслями, чтобы что-то ответить, но Леви опередил его, первым положив трубку. Утро обрушилось на Эрвина внезапно, напало без объявления войны, взрывая содержимое черепной коробки десятком невидимых бомб, начиненных болью и сожалением. Вчерашний вечер казался ему каким-то чудовищным комбо неверных решений, начиная от пары лишних бокалов виски и заканчивая сексом по телефону с совершенно незнакомым ему мужчиной. Леви. Эрвин запомнил это имя, как и номер телефона, что все еще красовался на его запястье, безжалостно клеймя его последним извращенцем. Сквозь острую головную боль в памяти всплывали обрывки до безумия откровенных фраз, произносимых вкрадчивым, хрипловатым голосом Леви. Его шепот, его стоны, его оргазменный крик… Эрвин вздрогнул всем телом, вновь заводясь при мысли о нем, и, взяв телефон, открыл их переписку, где среди позорных снимков собственного тела отыскал единственное фото Леви. С губ Эрвина сорвался разочарованный вздох — он совсем забыл, что своего лица Леви ему не показал. В кадр попали лишь плотно сжатые губы, точеный подбородок, обнаженный торс да бугорок в паху, скрытый тканью белья. Безусловно, фото было очень красивым и возбуждающим, но Эрвину отчего-то страшно захотелось посмотреть Леви в глаза. Увы, это было невозможно. Отложив телефон в сторону, Эрвин сделал над собой усилие и отодрал себя от затвердевшей простыни, к которой приклеился животом. Уснуть после оргазма в луже собственной спермы было еще одним неверным решением, принятым им вчера. Так же, как и не зайти после бара в аптеку за обезболивающим, которое сейчас было бы как нельзя кстати. Морщась от головной боли, Эрвин побрел в ванную, где попытался привести себя в порядок и порадоваться хотя бы тому, что сегодня выходной. В таком состоянии он мог бы разве что прочесть лекцию о вреде алкоголя, и то она состояла бы всего из одного предложения: «не повторяйте моих ошибок», а значит, была бы совершенно бесполезна. Как доктор исторических наук, Эрвин прекрасно знал, что это как раз то, чем на протяжении нескольких веков и занимается человечество. В смысле, повторяет свои ошибки, а не пьет. Хотя, и пьет тоже. Из комнаты раздался звук нового сообщения. Эрвин немедленно выпрыгнул из ванны, поскользнувшись и впечатавшись носом в полку с шампунями. «Да блять!» — отчаянно выкрикнул он, когда полка рухнула вниз, а из ноздрей хлынула кровь, пачкая белоснежный кафель. Зажав нос первым попавшимся полотенцем, он все же кинулся в спальню и схватил телефон в какой-то абсурдной уверенности, что ему написал Леви. Однако, это был Майк. Майк: здоров, смитти! ну как ты там, еще не спалил нам хату?)) напоминаю — мы возвращаемся сегодня вечером, так что выгоняй девчонок, хд. я лично ничего против не имею, но нани это точно не понравится;) и да, мы не торопим, но как дела с поиском квартиры? Эрвин: Привет, да, я помню. Спасибо еще раз, что пустили пожить) Квартиру пока не нашел, но Ханджи обещала спросить у своих знакомых, нет ли у кого вариантов… Если что, сниму номер в отеле, в конце концов) Майк: эй, ты херню-то не неси — будешь жить у нас столько, сколько надо! разве что на полу спать придется, хд)) Эрвин: Спасибо) Правда, спасибо! Майк: да не за что, господи! все, у нас посадка началась, бывай) Прочитав последнее сообщение, Эрвин в панике заметался по комнате. О том, что отпуск Майка с Нанабой заканчивается уже сегодня, он совершенно забыл, иначе, конечно, ни за что не напился бы накануне их возвращения. «И точно не стал бы заливать спермой их постельное белье» — смущенно подумал он, комкая грязные простыни и заталкивая их в стиралку. Окровавленное полотенце пошло туда же, и через минуту квартиру наполнил мерный шум стиральной машинки, немного успокоивший Эрвина. Он оделся, застелил постель, оттер кровь с кафельной плитки и, отыскав у Майка набор инструментов, прикрутил на место отвалившуюся полку. Внимательно оглядевшись и решив, что квартира выглядит прилично, Эрвин не без удивления осознал, что домашние дела помогли ему взбодриться и даже отвлекли от головной боли. Для полного счастья оставалось только решить вопрос с жильем — злоупотреблять гостеприимством друга Эрвину совершенно не хотелось. Он взял телефон, чтобы набрать Ханджи, но не успел этого сделать — ее имя высветилось на экране раньше, чем он открыл список контактов. — Ханджи, привет, я как раз хотел тебе позвонить, — начал было Эрвин, но его, естественно, тут же перебили. Как при личном общении, так и в телефонном разговоре, Ханджи решительно отрицала идею диалога, признавая монолог единственно возможной формой взаимодействия. — Привет, бомжара, — загоготала она ему в ухо, укрепляя позиции начавшей отступать головной боли, — Не помер после вчерашнего? А я говорила, что тебе меня ни за что не перепить! Я тебе больше скажу, Смит, выпивка — не единственное, в чем ты мне вчера проиграл. Помнишь блондиночку, вокруг которой ты терся весь вечер? Так вот, угадай с трех раз, у кого я нынче ночевала! До утра глаз не сомкнули, хочешь — верь, хочешь — нет. Зашла, называется, на чай после бара, — Ханджи продолжала смеяться в трубку, и сквозь ее смех до Эрвина донесся громкий шум дороги. Видимо, домой она возвращалась только сейчас, — Кстати о чае, Смит, ты мой должник! Честное слово, если бы не я, бомжевать бы тебе до скончания времен. Но я у тебя все-таки есть, и я все решила — зашла сейчас в чайную лавку моего друга, Аккермана, помнишь, я тебе про него рассказывала? Да точно помнишь — он такая заноза в заднице, что я точно тебе все уши им прожужжала. Ну так вот, он разосрался с соседом, с которым квартиру снимал… ну, как соседом… а хотя… ой, да к черту, не важно! Суть в том, что он теперь ищет себе соседушку, и я, естественно, дала тебе самую лучшую рекомендацию. Мол, такая ты у нас умница-красавица, из универа до ночи не вылезаешь, курить не куришь, пить почти не пьешь, девчонок не водишь, ибо я их у тебя отбиваю, ха-ха, короче, золото, а не человек. Ну и Аккерман не против, хочет только глянуть на тебя для начала. Я тебе адрес его лавки скину, ты сгоняй сегодня, он до четырех работает по воскресеньям, ты успеешь. Сам по себе он нормальный, я с другими и не вожусь — хоть со стороны и кажется хмурой полторашкой, на деле он такой… ну знаешь, хороший он, положительный. Я его не первый год знаю, и он меня за это время не раз выручал из самых херовых ситуаций, видел сто моих позоров и никогда потом о них не напоминал. Он не из болтливых, конечно, но пошутить умеет, и, если тебе повезет увидеть его пьяным, ты это зрелище на всю жизнь запомнишь — он в такие авантюры по пьяни ввязывается, что даже у меня волосы дыбом встают. Но это я так, к слову. В целом, он вообще идеальный сосед, разве что чистюля жуткий, но это же не проблема? Квартира, кстати, прям то, что доктор прописал — от универа минут пятнадцать пешком, две просторные спальни, два санузла и кухня-гостиная. По цене потянешь, не переживай. В общем, все, адрес лавки сейчас скину, будешь мне должен. Не дождавшись его ответа, Ханджи, по своему обыкновению, бросила трубку. Спустя минуту Эрвин получил от нее сообщение и, вздохнув, принялся собираться. По правде говоря, он совершенно не помнил, что там Ханджи рассказывала ему про Аккермана — у нее было не меньше сотни хороших друзей, и про каждого из них она знала по сто историй. Но сейчас это было не так уж и важно — за две недели поисков Эрвину удалось найти полторы подходящие квартиры за баснословные суммы, и альтернативой было либо нахлебничество у Майка, либо отель, что тоже влетело бы ему в копеечку. Так что, окажись этот Аккерман хоть родственником самого Ктулху, Эрвин все равно согласился бы с ним жить. Если бы тот тоже был не против, конечно. Надев свои самые приличные брюки и чистую рубашку, Эрвин уложил волосы и с сомнением глянул на себя в зеркало — лицо помятое, глаза красные, на переносице ссадина от удара о полку. «Паршиво выглядишь, Смит» — попытался улыбнуться он, но вышло как-то жалко. Пожалуй, сегодня был самый худший день, чтобы пытаться произвести на кого-то хорошее впечатление, но выбора у Эрвина не было, так что он накинул легкое пальто, обулся и вышел из дома. До чайной лавки он добрался за полчаса пешей прогулки, шагая чуть быстрее, чем обычно, и надеясь, что прохладный осенний воздух придаст его лицу чуть более свежий вид. Взглянул на часы — без пяти четыре. «Успел» — выдохнул он и потянул на себя ручку стеклянной двери, над которой красовалась сдержанная лаконичная вывеска с фамилией хозяина. На входе его встретил тихо звякнувший колокольчик и безумно приятный травяной аромат, которым было пропитано маленькое помещение. Эрвин обвел взглядом скромный пустой магазинчик. Спокойные теплые тона, мягкий свет, деревянные полки с прозрачными баночками чая. Здесь отчего-то было невероятно уютно, словно за панорамным окном не спешили куда-то угрюмые прохожие, а чуть поодаль не шумели проезжавшие мимо машины. — Добрый день. Боюсь, мы уже закрываемся, — послышался откуда-то из-за полок знакомый мужской голос. Эрвину показалось, что у него сейчас остановится сердце, — Но если вы знаете, чего хотите, я могу успеть вас обслужить, — добавил тот самый голос, и за прилавком появился его таинственный обладатель. Совсем невысокий стройный мужчина в белой рубашке и темно-коричневой жилетке. Черноволосый, с рваной челкой, спадавшей на серые глаза, высокими скулами и маленьким аккуратным носом. Он смотрел на Эрвина так пристально, что у того сердце передумало останавливаться и пустилось галопом. По его взгляду Смит мгновенно догадался, что незнакомец каким-то образом тоже узнал его, хотя он еще не сказал ни слова, — Вы ведь знаете, чего хотите? — едва заметно улыбнулся Аккерман. — Да. Кажется, знаю. Леви, — стоя в дверях и будто боясь подойти ближе, ответил Смит. — Красивый нос, Эрвин, — хмыкнул тот, изо всех сил стараясь казаться абсолютно невозмутимым. Однако, то, как покраснели кончики его ушей, выдало его с головой. — Докажи, — широко улыбнулся Эрвин и сделал шаг вперед. Леви вышел из-за прилавка и открыто посмотрел ему в лицо. Он явно собирался что-то сказать, но тут в кармане Смита завибрировал телефон. Писала Ханджи: «На всякий пожарный! Вот телефон Аккермана…» Эрвин не стал дочитывать сообщение, он и так знал этот номер наизусть, — Докажи, — повторил он, и Леви смущенно улыбнулся в ответ.