Осознанный выбор

Заметив общую готичность интерьера, Рей понимал к чему все идет. На стенах висели канделябры, держащие тонкие, чуть тающие свечи. Окна были занавешены багровыми шторами, сквозь которые совсем не проникал свет. По середине комнаты был расположен стол, украшенный чёрной кружевной скатертью. На нем стояло два бокала изящной формы и главное, торт. Ох уж этот ярус коржей со вкусом горького шоколада, облитый вишнёвой глазурью, словно свежей кровью. В фужерах что-то подозрительно побулькивало. В такие моменты Рею Сакума хотелось поддаться сентиментальной части своей натуры. Внутри что-то щемило от мысли, что сам Император решил устроить праздник старику перед его кончиной. Это весьма тешит самолюбие. - Присаживайтесь, Сакума - сенпай, - изначально незамеченный вампиром, Юзуру выдвигает стул. - Не нужно столько официальностей, - внешне Рей выглядит расслабленно, но внутри он ощущает неподдельную тревогу. Теншоуин с самого начала грязно играет, используя других людей. Как в таком слабом маленьком теле, умещается столько жестокости и холодного расчета. Он знал все изначально. "Сакума-кун, император задумал отравить вас!" - темноволосый парень и вправду выглядел взволнованно. Он переминался с ноги на ногу, понурив голову и звучал так будто ежеминутно грохнется в обморок. "Не стоит переживать так, Цумуги. Разве ты не помнишь, что мне не страшна смерть от холодного оружия? Я ведь как никак, повелитель ночи... " Теншоуин Эйчи продолжал бурлить стену пустым взглядом. Он молчал, скрестив руки на уровне подбородка. Взгляд императора словно был где-то вдали. Вдали от приглашенного гостя, от этой комнаты, и в общем от этого мира. Задержался где-то в собственных мыслях. Во взгляде голубых глаз ощущался холод арктических снегов, будто знобит от мороза и кожа трескается от жутких ветров. Он мрачен, суров как и его хозяин. - Какая честь, находиться здесь с вами, Император, - Сакума решил прервать его размышления. - А, да...Это знаменательный день. Теншоуин Эйчи удостоил своим вниманием вампира и приподнял подбородок, устремив взор на приглашенного гостя. Рей вздогнул ,ошпарившись. Сильный холодок пробежался между этими двумя. Сакума Рей и Теншоуин Эйчи недолюбливали друг друга еще с Войны, но с тех пор прошло достаточно времени, чтобы раны зажили, а чувства притупились. Тем более, они так часто встречались вне конфликта , что привыкли. Рею казалось, он видел Теншоуина везде: в комнате по соседству, в коридоре, на уроках. Его многобожаемый брат не повел бровью, спокойно распивая чаи с императором. Вампир был спокоен и сосредоточен, но внутри начинало потряхивать. Рей Сакума должен быть примером для всех, тихим, серьезным , эмоционально-стабильным... Он изменился. Прошло то время,когда из-за скуки и общей смуты, творившейся вокруг вампир мог позволить себе что-угодно. Старого Рея больше нет. - Я ждал его больше года, когда могу встретится с тобой наедине. Я скучал, невероятно скучал, жаждал увидеть повелителя ночи, - сквозь собственные переживания Рей не понимал о чем толкует император. Он находился словно в вакуме и слышал, как глухо стучит человеческая речь об стенки преграды. Единственное, что вампир смог расслышать: Теншоуин хочет выпить. "Любопытство губит". Яд сочился по его венам медленно , но решительно. Контролировать себя было невозможно, Сакума жалко наблюдал как его руки трясутся, и кожа трещит по швам, становится все бледнее. А жестокий император мог только злобно наблюдать, как вампир постепенно превращается в пепел с чуть отпитым бокалом. -Помнишь,ты предвещал мне неудачу? - Это было давно, ты коробишь прошлое - Это не имеет значение , ничего не поменялось с тех пор , - Сакума громко поперхнулся. Тот лжет! Теншоуин Эйчи говорит это специально, чтобы добить его! Этого не может быть и император сам это знает. - Ради чего ты устроил это представление, Теншоуин.Ты пугаешь людей причастных к этому. - Я скоро умру... Совсем-совсем скоро. Ты понимаешь, как это печально когда молодого наследника крупнейшего конгломерата больше не станет. - Ты драматизируешь. Я уверен ,что такая гадюка проживет еще очень долго, высасывая соки у окружающих. - Хм, это интересная точка зрения, но если я сам....хочу умереть? - Рей напрягся. Он не ожидал. Сакума прекрасно видел муки Эйчи во время болезни. Как он распинается на важных мероприятиях, прерываемый чудовищным кашлем. Как Ватару бежит устраивать праздник, как только Теншоуин оказывается на больничной койке. Это вполне правдоподобный вариант, хотеть умереть, когда жизнь наполнена болью и отчаяньем, но.... Неужели Теншоуин Эйчи наконец решил глубоко внутри, что готов? Пройдя этот тяжелый путь правления академией, он уходит на тот свет? Вот так просто? На это он намекал, когда приглашал Рея к себе? Решил забрать его жалкую душонку вместе, чтобы не было скучно вариться в адских котлах. Чтож, хоть в чем-то Сакума Рей может ему помочь. Самопровозглашенный вампир набрался решительности,расслабился в плечах и саркастично хмыкнул: - Тогда я...мОГУ ТЕБЕ ПОМОЧЬ!! Совершенно неожиданно для императора, Рей Сакума вскочил из-за стола и принялся душить болезненного, вливая остатки из собственного бокала в глотку Эйчи. Из кабинета были слышны громкие стоны, выкрики и пронзительный кашель. Император глотал и давился, обливаясь слюной. Вампир продолжал терзать тушку Теншоуина. Постепенно лицо последнего обрело бледное, но такое радостное выражение.Его глаза были обращены к небу, блаженно разинут рот и болтался язык. Император больше не дергался, ни кричал и ни кашлял. Раслабленно лежал на полу, раскинув руки по разные стороны. Расправившись с жертвой , Рей принялся бить себя кулаком в грудь, отблевавываясь, пытаясь вывести яд из желудка. На его лице образовалась победоносная улыбка. Парень одичал, стал похож на насытившееся кровожадное животное. Юзуру Фушими мог только наблюдать за отвратительным зрелищем, далеко в конце кабинета, стоя у двери как верный пес. Не дернув бровью, лицизреть дикую природу вблизи. Ведь это единственное на что он способен, как раб, выполнять приказы, не вмешиваться в деловой разговор господина. Тем более, это далеко не имеет значение, и вообще, не его дело. Слуга вышел из кабинета, утерев поступающие слезы платком.