《С неба до земли достают солнца лучи, Не плачь не кричи он рядом…》
Quest Pistols ©
Это был один из тех вечеров, когда на столько не хотелось одиночества, что даже любимые собаки не спасли бы, а «свободных» друзей просто не было. Я знал, слишком хорошо знал, какого это быть занятым, но именно сегодня все обстоятельства сложились в полный уныния пиздец, ибо я даже не мог позволить себе выпить, чтобы заменить в венах бурлившую мутную тоску перебродившим виноградом. Предстоящий камбэк, диета и ответственность за все это делают меня безоружным перед самим собой в первую очередь и я завидую, как никогда, только одному человеку, с которым не слишком хотел бы встретиться, но он мог бы помочь. С Чхве Минхо у меня всегда были довольно ебанутые отношения: ругаться из-за всякой ерунды и почти ненавидеть друг друга в один момент было такой же нормой, как и стоять в обнимашках, любя друг друга больше жизни. Слишком разные и слишком нужные друг другу! Как день и ночь, как Рай и Ад, как все противоположное, но, словно, не важное друг без друга. Это было сложно признать; с этим было сложно смириться и в этом я никогда не признаюсь! И уж тем более никогда не свяжусь первым, если это не по работе. Поэтому идея заявиться в нашу старую общагу к Старику не показалась сейчас такой уж идиотской. Джинки поймёт и даже не спросит что я тут забыл. У нас у всех периодически бывает: накрывает и вот ты уже по уши в воспоминаниях. Значит так надо. Значит херово. Или хорошо — как повезёт. Но так или иначе лучше, чем не тут. Вот так и я. Пришёл. Забавно, что тут вообще никого: ни Старика, ни менеджеров. Словно даже воспоминания решили, что я должен сегодня позволить тлену обнять себя с головы до ног, и так и стоять в темноте растерянно глядя в окно. Слишком много мыслей. Так много, что даже не заметил человека сидящего в кресле. — Кибома, ты в порядке? — Я даже не вздрогнул, но взгляд перевёл на обеспокоенного Минхо. — Наверное… Всё, абсолютно всё, в моей душе кричало о том, что я должен сказать Ему многое: сказать, как сильно Он важен в моей жизни; сказать, на сколько сильно я скучаю без Него; на сколько сильно ненавижу Его и себя за эту щенячью привязанность; на сколько Он был мне нужен прямо сейчас и на сколько я счастлив Его видеть! Но, всё, что я смог сказать это: — Ты что тут делаешь, глупый качок? Напугал! В этой жизни я знаю многое. Я знаю, как тяжело добиваться своей цели и как расстраиваться от неудач. Но я всё ещё не знаю Чхве Минхо, ибо он, ухмыльнувшись, встал со своего места, на котором не весть знает сколько сидел, и обнял меня. — Не фырчи, Ким Кибом! Только не со мной. Я большую часть своей жизни к тебе привыкал и узнавал. — Это даже не было странным, потому что было правдой. Не было странным и то, что я прижался к Нему всем телом и обнял в ответ. — Я к тебе тоже привыкал. — Указать на это было важным. — И знаешь что? — Что? — Я почувствовал Его улыбку у виска. — Не думаю, что смогу теперь отвыкнуть хоть когда-нибудь. Поэтому будь всегда рядом, как сейчас… — Ты же знаешь… — Знаю! Просто будь! Мы оба знаем, что этот момент откровения вряд ли когда-либо повторится и поэтому только остаётся, что сжать друг друга в объятиях на капельку сильнее. Шайни — это коллеги, друзья, семья; а мы с Чхве Минхо на самую чуточку, на самую малость и на огромную пропасть между нами, но, всё-таки, ближе, чем кто-либо в этом мире!