О чувствах тайных и явных

      Он кладет свою голову Полу на плечо. И обнимает за талию. И все что-то воркует, смеется своим мультяшно – птичьим смехом. И даже если бы Пол не хотел ничего отвечать, его губы невольно растягиваются в улыбке. Но Эйсу как будто было абсолютно все равно, улыбается Пол его шуткам или нет, он неизменно задыхался от смеха, запрокидывал голову или ронял ее Полу на плечо, а потом выдыхал в лицо запах перегара. И смотрел будто сквозь, не фокусировал взгляд на нем и снова прикрывал глаза сонно и безразлично. Улыбка застывала на лице Пола, неискренняя и натянутая. Он словно хотел сказать: «Посмотри, мне смешно даже от твоих не смешных шуток, все для тебя, ты должен быть благодарен мне немного больше, чем показываешь это сейчас». И Эйс это ценил, он прижимался теснее, ласково мурчал и тянулся к нему за поцелуем. Вроде, как в шутку, ведь он никогда не бывал серьезным. А все потому, что он был вечно пьян. И Пола это задевало. Что если все его знаки внимания – всего лишь пшик, пьяный бред. Вот и на Джина он может упасть в порыве веселья. А с Питером они вообще не разлей вода. Он ненавидел Питера и завидовал тому, какой Эйс с ним свободный и раскрепощенный. Он думал, что Эйс любит Питера больше и что-то внутри сжималось стальными тисками. Он смотрел на Питера и не мог скрыть ненависть, да и не хотел. Питер был отвратительный. Заносчивый, бездарный, ленивый… Эйс не мог любить его больше Пола. Что ему от него! С ним только можно навечно угодить в наркотический дурман, и прощай музыка и сцена. Но Эйс куда-то уходил вдвоем с Питером и не звал их с Джином с собой. Он шептал ему какие-то свои дикие фантазии, и они смеялись, смеялись, смеялись. И он ненавидел этот постоянный, непрекращающийся смех двух обкуренных людей. Он отворачивался, сжимал губы, но стоило Эйсу заглянуть ему в глаза, словно проверяя, нравится Полу шутка или нет, Пол невольно улыбался ему. И начинал смеяться, порой нехотя и сдавленно, словно не было у него сил, но удержаться не получалось.       И если Эйсу приходилось бывать хоть немного более трезвым, чем обычно, он не был с Полом привязчивым и ласковым. И не заваливался на него, давясь от смеха, и не обнимал за талию и плечи. Не тыкался носом ему в волосы. И уж тем более не подставлял губы для поцелуя. В такие дни Пол просто с ума сходил. Ненависть и любовь мешались в его душе в один сумасшедший коктейль, грозящий разнести всю студию. Он явно видел, что не нравится Эйсу, когда тот не обдолбан окончательно и это его ужасно задевало. Его словно обманули, сказали, что жить без него не могут, а на самом деле просто посмеялись. ОН готов был поверить, открыться, довериться, а Эйсу что! Ему плевать! Он смеется. Не то над своими шальными фантазиями, не то над его надеждами. Очень смешно! Чтобы тебе повылазило! И Питеру, и всему миру.       Эйсу бы знать, что Пол, как никто нуждается в любви и заботе, в ворковании ласковом, в комплиментах. В знаках внимания. И чтобы никакого пренебрежения. Не минутного. Чтобы даже думать не смел, что его не любят. Но порой он так раздражал Эйса и требовательностью своей, и заносчивостью, и желанием быть всеми любимым, что Эйсу хотелось сделать ему больно, оттолкнуть, показать, что не ему одному дано быть эгоистичным и самовлюбленным. И вообще такие, как он не интересуют таких, как Эйс. К чему ему этот мальчишка? Любить и ублажать? Тоже мне! Барышня какая! Он был Эйсу почти противен, и он отворачивался, чтобы не закричать, не нахамить, не оттолкнуть. Хотя даже этим отталкивал.       Увидел Эйс, как предательские слезы заблестели в глазах Пола. Скорее даже от злости, чем от обиды. И вспомнил он, как смеялись они вчера, а Эйс прижимался к Полу все теснее, и Пол не возражал совершенно, даже поддавался. Делал все, чего хотел Эйс, мог бы оттолкнуть, мог, но не отталкивал. И даже если Эйс делал больно – терпел. А Эйс с дуру или с пьяну тянул за волосы и от бессилия или специально падал на Пола, и тот удерживал его. И вот сейчас Эйс метнулся было к нему, но Пол оттолкнул. Зло. Со всей силы. Не пожалею ни минуты, если ты себе нос разобьешь или ногу сломаешь. Так тебе и надо. Эйс опешил и только позвал жалобно. - Стэнли… - Отстань! – Ответил тот холодно. - Стэнли, что случилось? - Не прикасайся ко мне больше! – Подлетел к нему совсем близко, выпалил сквозь зубы, почти прорычал. Эйс засмеялся. - Какой ты злой, Стэнли! – Он протянул к нему руку. - Ты тоже недобрый. – Ударил друга по протянутой руке. – Не трогай меня! - Да, что случилось!? – Эйс вскричал, взмахнул руками. Но Пол не ответил, выбежал из комнаты. - Тем лучше. – Довершил Эйс.

***

И всё-таки Пол заговорил первым, не вынес тягостного молчания. - Ты даже в мою сторону не смотришь, пока не напиваешься окончательно. Но вот если ты невменяемый, то сразу поцелуи и объятья. Меня это задевает, получается, ко мне можно приставать только когда сильно не в себе. Эйс чуть было снова не рассмеялся, но сдержался, лишь пару раз сдавленно хихикнул. - Я всегда пьян, Стэнли! Что ты от меня хочешь? Чтобы не приставал я к тебя? - Эйс улыбался, говорил с вызовом, как будто насмехался. Пол схватил друга за плечи, заставил посмотреть в глаза. - - Я хочу знать, нравлюсь я тебе или нет? - Стэээнли... - протянул Эйс, но не нашелся что сказать. Но Пол ждал, сверлил его взглядом. - - К чему такие вопросы, Стэнли? Пол, наконец, опустил глаза и руки убрал с плеч друга. - Потому что даже таким, как я хочется нравиться таким, как ты. Это моя мысль, черт побери! То есть моя была противоположной. Эйсу хотелось сказать: "Стэнли, порой, ты само очарование, мне хочется и любить тебя, и защищать и всякие нежности и похвалы давать с избытком. Но порой ты просто отвратителен. Я хочу прибить тебя, к чертовой матери. Сделать тебе больно. Сделать себе больно. Исчезнуть. И так далее и тому подобное. И, конечно, когда я трезвый ты раздражаешь меня куда больше, но это не значит, что люблю я тебя меньше. Просто когда я трезвый мне стыдно проявлять свою привязанность на людях". Но вот только не привык Эйс говорить комплименты длинные или о своих чувствах вещать, растекаясь мыслью по дереву. Он просто шагнул вперёд, раскрыв свои объятья. Ожидая полного понимания и не понимая в равной степени. Ожидая всего и оставаясь безразличным к любому исходу (опять что-то принял Эйс). Но Пол сделать шаг навстречу, позволил Эйсу обнять себя. Эйс сомкнул руки у него на талии, почувствовал тепло чужого тела, жар дыхания, волосы Пола мягко защекотали щеку, а руки сомкнулись в ответ на талии Эйса. Эйс прижался тесно - тесно. И почему-то счастливо подумал, какой же Стэнли ещё ребенок и как он любит его.