***
— Самолёт? Какой самолёт? — Охрипшим ото сна голосом пробормотал в трубку Чунмён, сев на кровати и пытаясь собрать в кучу разлетающиеся мысли. Подготовка к паре по астрономии заняла половину ночи и парень буквально вырубился не раздеваясь под утро. Взглянув на настенные часы, которые показывали восемь часов десять минут утра, он мысленно застонал, понимая, что уже наступил новый учебный день, хотя тех пару часов, которые он украл для сна ему совсем не хватило. — Староста Ким Чунмён, я лишь звоню вам напомнить, что сегодня прилетает ваш новый одногруппник из США. В десять часов утра в аэропорт Инчхон, рейс 94 Джексонвиль - Сеул. — Приятный мужской голос секретаря спокойно раздался в трубке, будто Чунмёну звонил автоответчик. — Аэропорт? Я… — Мысли Чунмёна блуждали в темноте коры головного мозга, безрезультатно ища связь между ним и рейсом самолёта. — А кто это говорит? — Господин Ким, вам звонят из деканата климатологии. — В голосе послышались понимающие нотки веселья. — Моё имя Ким Минсок, я новый секретарь. Чунмён окончательно проснулся, резко вспомнив, что видел нового работника, когда заходил за справками для своих студентов. Невысокий и модно одетый, запомнился Чунмёну необычным разрезом глаз, которые к его удивлению были не скромно подведены чёрной подводкой. Их декан отличался большой лояльностью, поэтому на факультете можно было встретить много людей, которые могли самовыражаться довольно свободным образом, естественно в рамках приличия. Как пример, один из самых любимых и уважаемых преподавателей был Лу Хан, что частенько приходил на лекции в спортивном костюме, имел проколотые уши и пару тату, но это не отнимало колоссальную лавину знаний, которую он волшебным образом каждый раз вкладывал в головы даже самым ленивым и неспособным студентам. Поэтому такая мелочь как подводка для глаз не стала препятствием на пути к занимаемой должности у нового секретаря. — Извините, господин Ким Минсок. — Окончательно стушевался староста. — Ещё раз извините, но для чего вы сообщаете, что-то про аэропорт? — Мне передали вам напомнить, что сегодня в десять утра вы должны встретить нового студента по обмену. Но перед этим, пожалуйста, загляните в деканат, я подготовил табличку для встречающего. Упомянутая табличка представляла собой плотный лист формата А2, с которым Чунмён еле протиснулся в едва пойманное такси напротив учебного корпуса спустя сорок минут после звонка от секретаря Кима. Тот встретил его лукавым взглядом, заметив так и не успевшие сойти следы после сна. Торжественно вручив ему своё детище в виде белого листа с гербом и названием университета, словно это было достояние нации, пожелал безопасно добраться до аэропорта и без проблем встретить очередной «золотой мозг», что изъявил желание посетить их скромное хранилище знаний. И сейчас, стоя в зоне ожидания, Чунмён внимательно вглядывался в выходивших пассажиров воздушного судна, неровно покусывая губу. Табличка в его руках казалась ему донельзя нелепой, как и ситуация с самой встречей новенького. На сколько он знал, до этого таким староста не занимался, студенты люди взрослые, это не детсад с которого надо кого-то встречать. Наконец, показалась, подходящая под представление Чунмёна о иностранном студенте, фигура высокого светловолосого парня, который уверенно катил большой чемодан. Ким глубже вздохнул и повыше поднял табличку, привлекая внимание. Ещё при выходе из такси, парень осознал, что прошёл месяц, как он вечером выложил документы о новом студенте на свой рабочий стол и забыл об этом. Он даже не знал имени этого человека, не помнил как он выглядел на крошечной фотографии, прикрепленной к делу. Перезванивать в деканат, чтобы уточнить эти данные он не стал, так как не хотел показаться окончательно безответственным, тем более после утреннего казуса. Оставалось крепче держать в руках стенд с названием университета и полагаться на свои навыки дедукции в отношении выходящих с прибывшего самолета людей. Тот юноша, на которого обратил внимание Ким, внезапно ускорил шаг, хотя даже не глянул в сторону ждавшего Чунмёна. Внезапно какая-то девушка с громким криком бросилась к этому человеку, а тот в ответ заключил её в объятия и немного покрутил в радостном приветствии. «Значит не он», — Чунмён разочарованно отвернулся от обнимающихся молодых людей, ища взглядом подходящего под логическое описание потенциального студента по обмену. — Может вам стоит поднять табличку выше? — Голос раздался где-то сбоку. — Вы стоите за ограждением, поэтому её не очень хорошо видно. Чунмён недовольно обернулся и хотел уже сказать что-то резкое в ответ этому горе-советчику, но при виде человека напротив невольно запнулся. Тот был очень красив. Примерно ровесник по возрасту, но на голову выше самого Чунмёна. Одежда выглядела просто, но стильно, явно купленная в дорогих магазинах, к тому же выдавала идеальный вкус владельца. «Кроссовки, такие же как у меня», — пронеслась внезапное осознание в мозгу, когда Ким посмотрел на ноги незнакомцу. Парень одной рукой держал тяжёлый на вид глянцевый чемодан яркого оранжевого цвета и при этом нахально, как показалось Чунмёну, улыбался глядя на него. — Кому надо, тот заметит. — Наконец, подал голос Чунмён, произнося намеренно холодным тоном. — Действительно, это так. — Хмыкнул юноша и удобнее поставил свою ношу, как будто и не собираясь уходить. — Могу я узнать, как твоё имя? — Боюсь, что нет. — Резко ответил Чунмён, отворачиваясь и выше поднимая табличку с надписью. Краем уха он услышал то ли вздох, то ли хмыканье. Незнакомец попался прилипчивый. «Придётся отойти в сторону, чтобы этот чудак отстал», — мысленно решил Чунмён, собираясь уже уходить. — Кажется, я понял. У вас в Корее сначала принято спрашивать про возраст, я прав? Словосочетание «у вас в Корее», словно обух ударило по голове внезапным осознанием. С насторожённостью Чунмён ещё раз обернулся, внимательнее взглянув на стоящего рядом парня. Теперь одежда показалась ему явно иностранной, такие куртки не продаются в Сеуле. Парень, примерно его ровесник, и большой чемодан, как он сразу не подумал! Чунмён почувствовал, что щёки запылали, внезапно осознав возможную ошибку из-за своей невнимательности. Но парень-то… — Ты ведь сам кореец или нет? — Надежда на то, что он был не прав со своим выводом, не хотела покидать Кима. — Как видишь, я знаю язык и выгляжу как самый настоящий кореец. — Весёлые искорки плясали в прищуренных глазах. — Но это не мешало мне вырасти во Флориде, Ким Чунмён, скорее всего. Я верно понимаю? Староста?***
Давненько у Чунмёна не было такого паршивого дня. Все шло наперекосяк, как говорят, в такие дни вся обувь становится на левую ногу, а вместо сахара в чае соль. Одно дело не выспаться или не сдать плановую курсовую, даже то, что сначала он забыл встретить этого иностранца в аэропорту, в конце концов и тот факт, что Ким всё-таки опоздал на пятнадцать минут к прилёту самолета, как оказалось позже, и новенький студент вышел раньше, первым заметив Чунмёна в зале ожидания. Все было не так страшно, все было решаемо и с этим мог внутренне примириться Чунмён. Но не с этим. — Ты сам переставил эту кровать или она стояла всегда в углу? — Спросил парень, сидя в этой самой кровати и рассматривая обстановку комнаты Ким Чунмёна, заметим на минутку. Ранее, минут двадцать назад, когда стрелка часов перевалила за девять вечера, а Чунмён благополучно готовился к завтрашним парам, попутно радуясь, что день, наполненный разными неурядицами подходит к концу, в дверь кто-то забарабанил. Предчувствуя, что он рано радовался, Ким осторожно отворил дверь и чуть было не захлопнул её следом. — Привет ещё раз! Сказали, что пока не готовы какие-то документы о заселении, спросили, могу ли я остановиться у знакомых, я сразу назвал тебя, извини, но могу я пожить пару дней с тобой? — Нежданный гость, в лице новенького студента по обмену, не выглядел ничуть смущенным в своей просьбе. После того, как Чунмён понял, что тот, кого он должен был встретить сам встретил его, он едва не провалился на месте от стыда. «О Сехун, можно просто Се», — представился не иностранный иностранец. Однако больше подколов не было, и ребята спокойно добрались до университета, где Чунмён передал его на секретаря Ким Минсока, а сам вернулся на оставшиеся пары. — У них свободных комнат нет что ли? — Чунмён, как настоящий капитан корабля в виде своей комнаты, не собирался сдаваться так легко чужеземному захватчику. — Нет. — Я уверен, что должны быть. — Прибавив голосу твердость, произнёс Чунмён, так и не пропуская в комнату Сехуна. — Я поживу с тобой. Всего три слова, но больше на одного человека. — Я тогда возьму верхние полки, если не возражаешь. — Сехун, уже переодевшийся и с мокрой головой после душа, разбирал свой довольно заметный чемодан. Чунмёну ничего не оставалась, как сдаться после десяти минутой перепалки возле двери своей комнаты. Иностранец оказался упрямым и настойчивым, поэтому сейчас довольно расхаживал по комнате, как будто прожил здесь по меньшей мере полгода. — Угу. — И левую сторону шкафа с одеждой. — Как хочешь. — Ты правша или левша? — Что? В этом был весь О Сехун. Ходячая неожиданность, как бы описал его Чунмён. Спонтанные вопросы, неожиданные вещи, даже выбранная профессия не совсем была ожидаема для такого красавчика, которому впору сниматься в кино, а не рассчитывать движение воздушных масс для прогнозирования очередного урагана. — Это тебе. — На учебник, который пытался читать Ким, лёг аккуратный термометр в форме закрученного тайфуна, отдалённо напоминающего ракушку. — Не знал, что взять для будущего соседа, поэтому это довольно банальная, но полезная штуковина. Чунмён удивлённо встретился взглядом с хитрыми глазами своего вынужденного соседа. — Термометр очень точный, не сомневайся даже.***
— Теперь, когда вы познакомились с новым одногруппником и окончательно влились в учебную среду, советую вам разделиться по парам для выполнения курсовой по численным методам прогноза погоды. — Лу Хан окинул взглядом аудиторию, вертя в руке карандаш. Его предмет, один из самых сложных, студенты любили несмотря ни на что, секрет состоял в самом преподавателе. — Староста, — отыскав среди дюжины студентов нужного человека, обратился преподаватель, — распределили самостоятельно тех, кто не определится с парой до конца занятия. Чунмён кивнул в знак согласия, а следом открыл тетрадь для записи конспектов, так как Лу Хан перешёл к новой теме. — Я определился. — Сехун, что сидел рядом, слегка толкнул конспектирующего парня локтем. — Меня с собой запиши. — С чего вдруг? — Чунмён недовольно фыркнул, специально не смотря на соседа. — У меня есть свои друзья, найди себе другого коллегу. — Друзья? — Се посмотрел на сидящих впереди парней, которые еле слышно перебрасывались словами и что-то показывали друг другу в телефоне. — Это те, что только берут у тебя списывать что ли? — Я дружу с Чаном и Бэком уже несколько лет, так что мне виднее, кто мне кем является. — Чунмён раздражённо отложил ручку и зыркнул на иностранца. — А ты знаешь меня пару дней и решил, что можешь делать выводы? — А Лу Хан уже встречается с ним? — Что? — Чунмён ошарашенно уставился на Сехуна, который внимательно смотрел в дверной проём.***
— Терпеть не могу ни кофе ни чай. — Раздалось сзади. — Так возьми воду. — Не оборачиваясь ответил Чунмён, узнав нового студента, который стал его тенью уже как неделю. Вот и сейчас, незаметно выскользнув из аудитории, Чунмён занял очередь в кафе, чтобы спокойно перекусить в одиночестве, но похоже у его нового соседа был встроенный компас по определению местоположения старосты. — Банально и не вкусно. — Сехун придирчиво рассматривал ассортимент. — Сок. Мне определённо нравится сок. Остановившись на выборе напитков и сэндвичей, коих было богатое разнообразие в этой точке питания, парни устроились за столиком, куда падали скудные осенние лучи солнца. — Ты тогда был прав. — Чунмён, развернул упаковку своего любимого сэндвича, а после сделал глоток американо. Горький, но после него будет приятное ощущение бодрости. — Я слышал от Бэка о том, что студенты видели, как Лу Хан подвозит до работы, а после забирает Ким Минсока. Как ты успел об этом узнать? — Парфюм одинаковый. — Неспешно прожевав кусок, ответил Се. — Они пахнут слишком похоже, я это понял, когда подходил к Лу Хану, чтобы отдать документы о посещении его занятия. Мне показалось, что я помню этот аромат, и оказался прав, почувствовав его от секретаря. — Это могло быть совпадением. — Нет. — Сехун уверенно покачал головой. — У меня феномен Пруста, родители заметили эту мою особенность ещё в детстве, даже помогали мне обучаться с помощью этой памяти. Иногда это отвлекает, но в целом я легко запоминаю целые цепочки событий, которые связаны с определённым запахом. — Ничего себе. Почему не пошёл учиться на парфюмера или ещё кого-то наподобие? — Ким потрясенно смотрел на парня, что довольно подставил лицо под солнечный свет. — Скучно. — Вздохнул О, отпивая глоток апельсинового сока. — Вот представь, я создал новый аромат, прекрасный, тот что нравиться мне до умопомрачения. Его начали успешно продавать, а после я иду по улице и слышу его ноты ещё издалека, нагоняю источник быстрым шагом. И разочарованно отшатываюсь, потому что какой-то совсем незаслуживающий внимания человек пользуется моим идеальным запахом. — Остановившись, Сехун перевёл взгляд на соседа, что издавал какие-то странные звуки. — Нет, ну, почему ты смеёшься Ким Чунмён? Я говорил искренне.***
— Так ты кореец американского происхождения? — Ага. — Откинувшись на лавочке, что стояла неподалёку от общежития, Се смотрел как ветер треплет последние листья в этом году. Те отрывались и, как всполохи от костра, гасли в постепенно темнеющем небе. — Мои бабушка с дедушкой в Пусане, я с родителями навещаю их по праздникам. — Не думал перевестись по обмену в пусанский университет климатологии, пожил бы с родственниками? Почему приехал в Сеул? Чунмён начал задавать больше вопросов. Это выходило неосознанно, и чаще уже после того, как сам понимал, что спрашивает. После пары обещанных дней совместной жизни в одной комнате, Сехун остался до конца своего обучения, сославшись на то, что он привык к своему соседу, да и хлопотно снова переезжать. Чунмёну, как старосте, было разрешено жить одному, но он решил, что эти пару месяцев пролетят незаметно, в отличие от очередного спора, которого он не хотел начинать. Поэтому спустя две с половиной недели непрерывного взаимодействия двадцать четыре на семь с О Сехуном, Ким стал чувствовать, что то привычное общение, которое было у него с его друзьями, отходило на второй план. Оно словно было подернуто корочкой льда, как первые осторожные заморозки. И та лёгкость, которая исходила от Сехуна, подкупала и располагала к себе, как нежный и ласковый ветерок, обещающий тёплый бриз, которым приятно наслаждаться. — Не люблю повторно возвращаться куда-то. Я был там, но не был в Сеуле, поэтому сразу выбрал столицу. — По твоей логике, после окончания времени обучения в нашем университете, ты в Сеуле больше не покажешься? — Думаю, да.***
Чунмён закрыл ноутбук, потирая шею и затылок. Лениво тикали настенные часы, неуклонно приближая новый день. Парень зевнул и поднялся из-за стола, за которым проработал весь вечер. Эссе для нового проекта было написано, и можно с чистой совестью готовиться ко сну. Сехун, лёжа на животе в своей кровати, оторвавшись от какого-то учебника, проследил за парнем. — Могу сделать массаж. Изучал ради интереса, хочешь? — Любезно предложил свои услуги О. — Спасибо, не надо. — Да брось, я же вижу, что у тебя болит спина. Ты полдня сидел креветкой, там кто хочешь будет страдать от такого. Ложись давай. И не став дожидаться согласия парня, Сехун в один прыжок оказался рядом. — Хорошо-хорошо, ложусь. — Спина и правда побаливала, но пугала наблюдательность соседа, неужели так заметно все, что Чунмён делает или чувствует? Перевернувшись на живот и уткнувшись головой в сложенный руки, Ким замер в ожидании действий. — Футболку почему не снял? — Раздался голос откуда-то сверху. — Для чего? — Повернув голову, Чунмён заметил, что парень достаёт какой-то крем из рюкзака. — А как по твоему я буду тебе делать массаж? Мне нужно мышцы чувствовать, а не ткань. — Ну, это уже слишком. — Чунмён хотел добавить что-то ещё, как внезапно оказался слегка придавлен. Сехун, взобравшись сверху, ловко подцепил футболку и задрал её к самой шее, всё это он проделал практически за одну секунду. Ким недовольно заёрзал, но сообразив, что его положение в любом случае не выигрышное, затих. Кожи спины коснулись мягкие тёплые пальцы, пробежались вдоль позвоночника до лопаток, прошлись по плечами и обратно, пробуя, ощущая. Ким всеми силами пытался сдержать мурашки, которые рвались за невидимыми линиями, которые очерчивал на теле Сехун. — Откуда он у тебя? — По голосу показалось, что Сехун согнулся чуточку ниже, чтобы рассмотреть продолговатый старый шрам, ниже левой лопатки. Пальцы прошлись вдоль контура, слегка поглаживая, будто пытаясь успокоить прошлую боль. — Я почти не помню. — Прошептал Чунмён. Он отчего-то не мог громко говорить, тело предательски расслабилось под умелыми пальцами. — Это случилось уже довольно давно. Мы с родителями, кажется, путешествовали, и я свалился с какой-то горы, не уверен. Про этот случай никто не вспоминает, потому что папа с мамой винят себя, думают, что не досмотрели за мной, и я едва не умер. — Это нормально, переживать за тех, кто тебе дорог. Парни больше не о чем не говорили, а разморенный массажем Чунмён уснул крепко и без сновидений, не подозревая о том, что его сосед полночи смотрел со своей кровати в окно, думая о чем-то своём.***
Лужи покрылись тонкой корочкой льда, сковывая упавшие листья в прочные объятия, превращая их своеобразный осенний коктейль. Последняя пара была лекцией, поэтому часть студентов приготовились подремать на задних рядах, в то время как самые стойкие исписывали очередную тетрадь, еле успевая за быстрым рассказом лектора о влиянии воздушных масс на электричество, и как это можно использовать человечеству. Чунмён натянул рукава толстовки до самих пальцев и поежился. Хотелось спать и чего-то тёплого перед этим. — Не хочешь? — Сехун протянул закрытый стаканчик из-под кофе соседу. — Нет, спасибо. — Попробуй, я не пил из трубочки. — Сехун достал откуда-то из своего рюкзака новую трубочку для сока и, развернув её из упаковки, воткнул стакан. — Ладно. — Чунмён, взял стакан озябшими пальцами, но ожидаемого тепла не почувствовал. — Он холодный что ли? Разочарованно приподняв брови, парень посмотрел на Сехуна, который подперев голову одной рукой, смотрел за действиями Кима. — Понравиться, пей. Ещё раз недовольно глянув на О, Чунмён сделал осторожный глоток, предвкушая, что ему вряд понравится то, что налито внутри стакана. Что-то прохладное, но разносящее мгновенное тепло по телу, разлилось по организму. Чунмён от неожиданности закашлялся, отодвигая стакан владельцу. — Ты решил меня отравить, О Сехун? — Чунмён, округлив глаза, посмотрел за хихикающего парня. — Это глинтвейн — осенняя польза для организма. — Сехун, улыбаясь отпил из стакана, бросая лукавые взгляды на разъяренного старосту. — Глинтвейн должен быть горячим, а не холодным. Это во-первых, а во-вторых он очень крепкий, там же внутри алкоголь! Как ты можешь пить это на парах? — Подавшись вперёд к Сехуну, сквозь зубы прошептал Ким. — Просто он остыл, я готовил его утром, а сейчас уже вечер вообще-то. — Сехун заговорчески наклонился к уху старосты. Ким ощутил горячее дыхание, которое исходило от парня, когда тот говорил. — И он не крепкий, просто кто-то совсем не умеет пить. — Когда ты успел? — Чунмён немного повернул голову в сторону, возвращая толику личного пространства между ними. — Пока ты принимал душ. — Се хотел было зубами прикусить трубочку, но вовремя остановил себя. — Будешь ещё? — Давай.***
— Угораздило нам вытянуть самую дурацкую тему. — Чунмён бросал вещи прямо на землю. Для проекта двум парням пришлось сесть на вечерний автобус, который увёз их из привычного города в глухую тишину природы. Ранее, когда их делили по парам, им сообщили, что каждая группа будет готовить мини проектную работу, но какая выпадет каждой паре студентов, зависело от случая. Точнее от счастливой руки этих самых студентов, которые методом жеребьёвки вытягивали темы будущих проектов. — Вот скажи, тебе часто так не везёт? — Швырнув походный коврик под колени, Чунмён присел и начал разбираться с аппаратурой, которую они притащили на этот холм. Он стоял одиноко и возвышался над пустынной местностью. — С чего ты взял, что нам не повезло? — Сехун посмотрел вниз на то, как парень уверенными движениями вынимает из увесистого рюкзака необходимые им приборы для различных измерений. Однако, сам с помощью не спешил. — Погода прекрасная, даже такой мерзляк как ты не ноет. Дождей не было пару дней, небо чистое и обещает быть звёздным, ветер южный… — Как раз ветром ты и займись. Нам нужны ночные показания, думаю, что уже можно начинать считать ночные часы. Солнце село. — Оборвал его Чунмён, вручая анемометр. — Сам сможешь поставить или вас за рубежом этому не учили? Пока Сехун устанавливал прибор, Ким возился с гигрометром. Придётся записывать показания каждые полчаса для более точного анализа. «Заведи будильник, чтобы не пропустить нужное время», — напомнил себе Чунмён. Ночь предстояла быть долгой. — Ого, ты взял тот термометр, который я подарил? — Сехун присел рядом, заглянув в сумку с их багажом. — Прихватил с собой, чтобы сверить с университетским. — Небрежно заметил юноша, ставя барометр на устойчивую подставку. Он не планировал говорить, что взял подарок с собой, но от зорких глаз своего напарника ничего не утаишь. — Можешь даже не сравнивать, он очень точный. Я опробовал таких несколько десятков, поэтому в нем я уверен на все сто процентов. — Ты не кажешься увлеченным профессией, но в другое время, мне кажется, что это все тебе очень нравится. — Разобравшись с делами, Ким глянул на стоявшего неподалёку парня. — Тебе легко даётся учёба, а временами, я вижу, что ты полный разгильдяй. Не понимаю. Сехун какое-то время молчал, смотря в противоположную сторону. Было видно, как налетающий порывами не по-осеннему тёплый ветер трепет густые чёрные волосы юноши. Спустя пару минут, когда Чунмён уже не ожидал от него ответа, он заговорил. — Много думаешь, Ким Чунмён. — Привычная улыбка вернулась на лицо иностранцу. — Сдаётся мне во всем виновата разница в менталитете, а может… — Что может? — На автомате повторил Ким. — Ничего. — Широкая улыбка обнажила ряд красивых белоснежный зубов. — Учись лучше, староста!***
— Прекрасная работа! Прекрасная! — Преподаватель остановил студентов после пары, когда Ким и О собирались идти на следующее занятие. — Грамотно оформленная, и не поленились с графиками, сразу видно, что писали не на обум, как некоторые. — Мы приложили снимки с координатами, профессор. — Довольный Чунмён, пролистал папку с измерениями, показывая на фотографии. Идея зафиксировать все на камеру принадлежала ему. — Конечно-конечно, я все проверил, большие молодцы. — Мужчина поправил съезжающие с переносицы очки, переключив внимание на высокого юношу. — Диаграммы и таблицы особенно понравились. Мы не учим так своих студентов, это так принято в вашем вузе, юноша? Сехун, соглашаясь, кивнул. — Но всю работу сделал наш староста. — Сехун положил руку на плечо Чунмёну, слегка сжимая его, предупреждая ничего не говорить. — Теперь он может делать так же. Я всему научил и показал как работать в программе. — Чунмён? — Преподаватель несколько удивлённо посмотрел на парня, глаза смешно увеличивали толстые очки. — Замечательно, я всегда поддерживал такой обмен знаниями между вузами разных стран. Это позволяет улучшить весь учебный процесс, сделать его максимально простым и доступным. Раз вы, Ким, разобрались, загляните на следующей неделе ко мне, чтобы объяснить принцип работы, пожалуйста. Попрощавшись с преподавателем, парни отправились в другой корпус, думая о перерыве и вкусной еде. После обеда время тянулось медленнее. — Значит мы сегодня идём. — Куда? — Чунмён торопясь поправил съезжающий рюкзак, не понимая, что имеет ввиду юноша. — Отмечать успешно проделанную работу. Нет, Ким не собирался ввязываться в непонятную авантюру, так он назвал предложение развеяться от Сехуна. И после пар, кроме как в общежитие, никуда не планировал идти. Вот только погода была снова тёплой, как будто дразнилась отголосками лета. Вечер пятницы и приятная музыка, которая разносилась по улице из кафешек, смех проходящих по улице молодых людей, вся обстановка неосознанно зарождала желание погрузиться в этот поток окружающей жизни и хоть на минутку подышать полной грудью, почувствовать себя чуточку счастливее и живее. — Написано в путеводителе, говоришь? — Чунмён пил коктейль. Планировал пиво, но Сехун упрямо твердил, что люди приходят сюда за другим напитком. В принципе, коктейль был приятный, в меру сладкий, оранжевого цвета, цитрусовый. «Может не совсем к сезону, но действительно вкусный, — признал Ким, после второго бокала. — Оранжевый, наверное, его любимый цвет». — Прочитал ещё в штатах, надеялся здесь побывать. — Согласно кивнул Сехун, сидя за столиком на против. — Но я планировал сделать кое-что ещё. Согласишься? — О чём ты? — Чунмён сам не ожидал, что его это развеселит. — Вечно перескакиваешь с одной темы на другую. Сехун, не ответив, хитро ухмыльнулся, отпивая солнечный напиток. — Просто скажи, ты согласен или нет? — Да. Звёзды мерцали как никогда раньше, то ли глаза сильнее блестели от выпивки, то ли место, как было написано на табличке внизу, действительно было волшебным, но Чунмён восторженно таращился на небо, усеянное россыпью брильянтового света. — Сейчас два часа ночи, идеальное время для наблюдения. — Сехун выдохнул облако пара, как ни был тёплым день, ночь напомнила, что осень в самом разгаре. — Здесь действительно здорово, вид потрясающий! — Я не любил астрономию, когда нам её преподавали. — Чунмён подошёл ближе к небольшому телескопу, установленному на специально адаптированной площадке. Сюда парни добрались на такси, сразу после бара. — Но такое вижу впервые. Даже представить не мог, что такое место есть в Сеуле, считал что везде сплошная световая радиация и неба почти не видно. — Вот поэтому я хочу путешествовать. — Подойдя ближе, Сехун заглянул в телескоп, который настроил Ким. — Такие жемчужины, как это место не всегда заметны, но они существуют. И это прекрасное чувство, открывать что-то новое. Оторвавшись от наблюдения за звездами, парень посмотрел на Чунмёна. Тот не отошёл, как делал все время до этого, только молча внимательно смотрел на Сехуна, будто самая интересная картина была не в небе над ним, а пряталась в глубине карих глаз юноши напротив. — У тебя есть любимое... любимое созвездие? — Чунмён задал первый попавшийся на ум вопрос, забывая как дышать. — Есть... — Выдохнул Се, притягивая невысокого парня к себе. Его губы были нежными, тёплыми и слегка сладкими, хранящими в себе прошлую лёгкую кислинку от приятного напитка. Очутившись в чужих объятиях, голова парня закружилась от внезапного ощущения восторга, звёзды фейерверками осыпались где-то на границе сознания, отдаваясь бешенным ритмом влюблённого сердца. Одному из них хотелось верить, что дело не в выпитых коктейлях, а другому повторить это мгновение хотя бы ещё раз.***
Дождь хлестал всю ночь и с приходом утра только усилил свои потоки. Тёплые сухие выходные, которые последовали за той значимой в жизни Чунмёна пятницей, он провел у родителей. Отец приболел и нужно было сделать кое-какие дела по дому. В результате, не по времени тёплая неделя резко сменилась циклоном, возвращаясь в климатические рамки. Но важные пары, которые пропускать было самоубийством, поджидали в университете, куда лавируя между лужами почти бегом направлялся Ким. — Староста! Парень добежал до порога корпуса, скрываясь от холодных струй дождя под надёжной крышей. — Ким Чунмён! Тебя третий раз зову, оглох из-за ливня что ли? — Бэк, его одногруппник, так же как и Чунмен, складывал зонт, с которого текло ручьём. — Извини, первостепенной важностью было добраться до укрытия. — Усмехнулся староста, указывая на массивную крышу над ними. Он осмотрелся по сторонам, привычно выглядывая высокую черную макушку. — Льёт зверски. — Бэкхен, соглашаясь, кивнул, окидывая взглядом спешивших укрыться от непогоды студентов. — Кстати, что я хотел, а то забуду. Мне Ким Минсок передал, что наш студент по обмену отчалил. Передал все документы, все как положено, поэтому можешь не заходить в деканат. Минсок сказал, что сам потом подпишет в ректорате, что нужно. — Что значит… — сердце резко запрыгало как ненормальное, казалось, что оно бьётся громче, чем миллиарды капель, что барабанили на улице, — отчалил? — Секретарь сказал, что он сумел сдать все предметы по программе раньше остальных, вот и уехал. Но всё-таки согласись, мог бы по-нормальному попрощаться, как другие ребята до него. — Чунмён на ватных ногах повернулся в сторону лекционного кабинета, уже не слушая болтовню Бэка. Идя на автомате в сторону лекционного зала, парень не разбирал дороги, как будто внезапно наступила кромешная темнота, или он внезапно ослеп. Не хотелось ничего, и только смутное чувство предательства и боли переплеталось в сердце, расползаясь по всему телу. — Ой, — Чунмён почувствовал, как врезался в кого-то, подняв взгляд, он заметил, что Лу Хан стоял рядом с Минсоком, о чем-то переговариваясь, — извините. — Подождите, Ким Чунмён! — Минсок окликнул старосту, догоняя его. — Не знаю, передали ли вам… Начал было секретарь, но, заметив странное поведение обычно приветливого парня, запнулся. — Мне сообщили, что он уехал. — Чунмён собрался и посмотрел на Минсока. В конце концов никакой трагедии не произошло, а разбитое сердце за одеждой не видно. — Спасибо, что беспокоитесь секретарь Ким. — Пустяки! Это входит в мои обязанности. — Слегка по-приятельски отмахнулся Минсок. Только сейчас Чунмён отвлеченно заметил, что Минсок немного старше его самого. — Но я вообще-то не за этим тебя оторвал. Когда О Сехун заходил в последний раз в деканат, чтобы забрать документы, он забыл вот это. Чунмён взглянул на продолговатый предмет темно-синего цвета, который протягивал ему Минсок. — Здесь выгравировано твоё имя. Может он одалживал эту вещицу у тебя, а после забыл вернуть? — Чунмён осторожно забрал тяжёлую деревянную шкатулку, покрытую резьбой в виде звёздной карты. Шкатулка сильно блестела глянцем. А в самом центре, покрыто серебряным тиснением, было выбито имя: «Ким Чунмён». Парень осторожно провел большим пальцем по своему имени. — В любом случае, отдаю её тебе. Две крошечных защёлки удерживали крышку, в то время как Чунмён боролся с желанием выбросить шкатулку в первую попавшуюся урну. Он злился. Нет, теперь он был в бешенстве! Вместо того, чтобы по-человечески все объяснить, он тайно сбежал. Нет, даже не просто удрал, а оставил какую-то очередную ерунду. «И что ты хочешь найти там внутри, Чунмён? Если ты на что-то надеешься, тогда чем ты лучше этого идиота?!» — одернул себя парень. Все же, шкатулка была закинута в рюкзак. И весь день Чунмён периодически возвращался к дилемме между — выбросить и забыть, посмотреть и понять. Поэтому так и не определившись, какая сторона перевешивает больше, шкатулка в целости и сохранности добралась в рюкзаке Кима до комнаты. В общежитии царил порядок, будто и никакого соседа не было с ним. Всё на своих местах, чисто и не одной забытой вещи. Уставший Чунмён плюхнулся на кровать, беря телефон в руку. Внезапно экран засветился, и раздалась вибрация, оповещая о полученном сообщении. Не веря своим глазам, Ким сел на постели. Новое сообщение от : Ураган 94 «Ты записал мой номер?» - юноша склонился над чужим телефоном, заглядывая в экран. «Угу», — буркнул Чунмён, пытаясь увернуться. Сехун долго настаивал, чтобы его номер был записан у соседа. Догадывался ли О, о том что староста был обязан знать телефоны своих одногруппников, или только притворялся, чтобы подсмотреть, как он записан у Кима, было не ясно. «Ураган? Необычно, непохоже на твой стиль, хотел показаться креативным? А это что такое? — Сехун ткнул указательным пальцем в надпись на экране, возле значка с телефонной трубкой. — Почему здесь какие-то цифры?» «И кто из нас хвастался, что у него лады с математикой, — Чунмён спрятал смартфон в карман джинс, попутно жалея, что согласился на просьбу показать, как Сехун подписан у его. — Забыл? Твой рейс, он был под этим номером». Ураган 94: «Прости…» Чунмён хотел было швырнуть телефон в сторону, как раздалась ещё одна вибрация. Ураган 94: «Думаю, что тебе уже передали мой скромный подарок». Чунмён только фыркнул, покосившись на свой рюкзак. Вибрация раздалась через мгновение. Ураган 94: «Чунмён, прошу, прости. Я надеюсь, что ты перестанешь злиться, ведь, если уснёшь злой, то и проснёшься не в духе». Ураган 94: «Ты догадался для чего этот синий чехол? Скорее всего, да. Я специально не отдал его сразу. Сейчас с твоим именем он выглядит особенно красивым. Мне показалось тогда это правильным решением приберечь футляр. Надеюсь, что и сейчас, как я тогда, ты примешь правильное решение. Спокойной ночи, Мён». Чунмён, раздражённо отбросил телефон и, притянув рюкзак ближе, нашарил рукой вещицу, что не давала покоя весь день. Покрутив её в руках, Чунмён осторожно отщелкнул два зажима. Небольшая крышка поддалась, открывая чёрный бархат внутренней отделки. В самом центре было углубление, выполненное в какой-то слишком знакомой для парня форме. Сверху лежал свернутый в трубочку лист бумаги, плотно скрученный. Чунмён осторожно развернул его, заметив, что он весь исписан мелким убористым почерком, словно писавший хотел многое уместить.«Я ненавижу прощаться.
Даже в этот раз не смог пересилить себя и сказать тебе, что я уеду не через два обещанных месяца, а через полтора. Моя академия урезала срок обмена. Меня это сильно огорчило, но я успокаиваю себя тем, что сделал почти все, что хотел.
Спасибо, что был со мной на протяжении этого времени...
На самом деле, я не был по-настоящему искренен с тобой… Помнишь, я говорил, что обладаю прустовским эффектом? Так и есть, здесь я ничего не утаил, однако, мне нужно было рассказать больше. Чёрт, скорее всего письмо выглядит как часть дурацкого любовного романа. Никогда не был романтиком, поэтому для меня делать подобные вещи - впервые. Прости, я отвлёкся. Так вот… Нужно было рассказать тебе, то, что я вспомнил. Начну по порядку. Когда я прилетел в Сеул, выйдя из самолёта, сразу заметил симпатичного парня. Он привлёк моё внимание. Я смотрел на него со стороны, а он, кажется, не замечал меня, поэтому я спокойно наблюдал за ним. Мне хотелось подойти и взять его номер, так как понимал, что вскоре мне нужно будет уйти, ведь за мной приехали из университета и скорее всего уже ищут. Но внезапно тот парень обернулся, а в его руках я заметил табличку с крупным названием учебного заведения, в которое я направлялся. В такси, после того, как мы ехали из аэропорта я почувствовал знакомый аромат. Он бился где-то глубоко под корой памяти, дразнил меня… Ты был тогда прав. Я соврал, что свободных комнат нет, и меня направили к тебе. Просто я понимал, что так мы сможем начать общаться, большего я и представить не мог. Ты как-то спросил меня о родителях, помнишь? И почему я не поступил в Пусан к бабушке и дедушке. Я снова соврал тебе. Позже я понял, что это имеет некую связь с тобой. Я осознал это так остро в одно мгновение, что был растерян. Тот шрам, что у тебя на спине, и твой запах мне уже были знакомы раньше. Ты сказал, что не помнишь, но для меня те события останутся навсегда высеченными в памяти острыми лезвиями серых камней. В тот ужасный день не ты свалился со скалы, это скала упала на тебя. Это произошло как раз в Пусане. На туристической тропе случился обвал. Там были люди, довольно много людей. Там же я остался сиротой, потеряв всю семью. Меня спас счастливый случай, я убежал вперёд, рассматривая что-то. Потом грохот, крики. Рядом плакал какой-то мальчик, мой ровесник, лет пять-шесть. Вся спина у него была залита кровью. Ты забыл все из-за сильного стресса, в то время как я только сильнее отпечатал те события в памяти. Увидев твой шрам, я окончательно понял, что это точно был ты. Я навсегда запомнил, прочувствовал. Спустя год, после тех страшных событий, меня забрали из детского дома. Моей новой семьёй оказалась корейская супружеская пара, что проживала в Америке. У них не было своих собственных детей, поэтому всю любовь и заботу я получил сполна и многим им благодарен. Я и правда по праздникам со своими приёмными родителями навещаю бабушку и дедушку в Пусане, к сожалению, только их могилы. А ещё и маму с папой… А-а, глинтвейн! Тот глинтвейн, мне смешно до сих пор, ты выглядел таким забавным тогда! Я долго не мог понять, с чем ты у меня вызываешь ассоциацию. Я вроде понимаю что к чему, но такой коктейль ароматов будоражит голову крепче вина. И меня осенило! Глинтвейн! Аромат насыщенный, но в тоже время освежающий, пряный, но с нотками остроты, яркий и поднимающий настроение, а в конце разливается сладкое послевкусие. Сложно описать, но из всего знакомого, я мог придумать только глинтвейн. С алкоголем, обязательно, потому что голова идёт кругом. Знаешь, я был безумно рад, что нам выпало задание на измерение ночных показателей. Мне очень хотелось куда-нибудь вырваться, хотелось посмотреть на тебя в другой обстановке. Я тогда едва сдержал себя, чтобы не поцеловать тебя прямо на том холме. Я рассчитывал ещё на полмесяца, однако уведомление, что мой рейс перенесли пришло спустя пару дней. Я просил их не сокращать время обучения, но все бестолку. Моё мнение, естественно, никто не послушал. Но и уехать просто так я не мог. Спасибо, что сказал: «Да!» в тот вечер. Согласился разделить со мной те впечатления. Хоть мне и в миллион раз было тяжелее уезжать после такого, но… Староста, учись лучше! Я жду тебя в аспирантуре!P. S. Кстати, тот термометр, что я тебе подарил. Он почти такой-же, какой был у моей бабушки, а она была метеорологом по профессии. Термометр той же фирмы, но только современный вариант. Их производят в США. Они действительно надежные и точные. А для меня как-то особенно ценны».
«Дурак, — мысленно ругнулся Чунмён. — Ты последний идиот, О Сехун!». Ким Чунмён, не скрывая улыбки, перевёл взгляд на настенный календарь. Осталось три с половиной месяца до выпуска.