Как ангелы

...ибо в воскресении ни женятся, ни выходят замуж, но пребывают, как Ангелы Божии на небесах. Евангелие от Матфея 22:30

Дэмиен Торн сидел на скамейке в тени вековых ясеней и наслаждался свежим июльским воздухом. Лето было в самом разгаре, каникулы только начались, торопиться было некуда. Завтра они с дядей и Марком улетали в Лондон, дядя — по делам, а они с Марком — для собственного удовольствия. Марк уже составил программу, и Дэмиен внес туда необходимые изменения, например, незаслуженно обойденные вниманием кузена Музей восковых фигур и Тауэр. Он потянулся, с наслаждением разминая мышцы. Неплохо было бы вернуться домой собрать чемодан, с другой стороны, есть же Мюррей, шофер. Он отлично справлялся с подобными мелкими поручениями и знал о том, что Дэмиену нужно уложить с собой в дорогу лучше самого Дэмиена. Так легко решив для себя этот вопрос, Дэмиен намеревался уже встать и немного пройтись по парку, как вдруг над головой услышал нежные девичьи голоса: — Привет! — Тебе не одиноко? Голоса были незнакомые, и Дэмиен поднял на них недоуменный взгляд, который немедленно сменился восторгом. Ибо были эти юные девушки весьма хороши собой и одеты именно так, как представлялось ему в юношеских мечтаниях. Первая — жгучая брюнетка с огромными карими глазами и весьма внушительными формами, была одета в зеленую как листва блузку, две верхних пуговицы небрежно расстегнуты, словно пышной груди было тесно, бежевая юбка открывала весьма соблазнительные колени. Вторая девушка походила на лилию — тоненькая, изящная, белокурая, в кремовой блузке и юбке выше колена. Прелестные стройные ножки у нее тоже были лилейные, а накрашенные перламутром губы казались созданными для поцелуев. Дэмиен сглотнул. В Академии он не видел девушек так близко и в такой непринужденной обстановке. Конечно, он танцевал на редких балах, но там девушки держали себя чопорно и носили корсеты и длинные платья из тяжелых материалов. И уж конечно, ни одна из этих девушек так просто бы с ним не заговорила. А помимо балов у него и не было возможности вот так поболтать с обычными красивыми девчонками не его круга. То, что девушки были не его круга, он понял сразу. — Мне ужасно одиноко, — тут же заверил девушек Дэмиен, оправившись от первого шока. — Меня зовут Дэмиен. Брюнетка назвалась Линдой, а нежная лилия — Сью. Дэмиен про себя оценил соответствие имен внешнему облику. «Красивая» и «белая лилия» — определенно, имена им шли. Красавицы уселись так, чтобы Дэмиен оказался между ними, и немедленно засыпали его вопросами: как у него дела, где он учится, сколько ему лет. Ему было шестнадцать, а им, с их слов, уже по семнадцать, но Дэмиен совсем не огорчился. Один год разницы ничего не менял. Он отодвинулся к самому краю скамьи, чтобы получше рассмотреть обеих и с радостным томлением заподозрил, что Линда и Сью не носили лифчики. Это вызвало у него куда больший интерес, чем рассказы об их делах. В нем медленно, но верно пробуждалось мужское начало. Он толком не знал, как делаются такие дела, и куда приглашают девушек на первом свидании. Кафе? Пляж? Когда он собирался сделать им предложение, Сью вдруг сделала серьезное лицо и спросила: — Не хочешь ли ты поговорить о Боге? — Да, не хочешь ли поговорить о Боге? — восторженно подхватила Линда. Улыбка Дэмиена погасла, легкое чувство предвкушения, переполняющее его с начала этой судьбоносной встречи, померкло. Он-то подумал, он-то вообразил себе! Что он как обычный парень может вот так просто взять и встретиться с обычными девушками в парке, пойти с ними на обычное свидание с возможным обычным, — но таким приятным! — продолжением! Но нет, ему не повезло, девушки оказались всего лишь этими… созданиями, которые везде разносят свою веру. А значит, ничего ему не светит. — Нет, извините, но не хочется, — пробормотал Дэмиен и подумал, что, они сейчас встанут и уйдут. Они же ради разговора о Боге к нему подошли, сам он для них никакого интереса не представляет. Девушки и встали, но нехотя, Дэмиен тоже поднялся из вежливости. — Как жалко! — со вздохом сказала Сью. — Нам просто уже пора возвращаться, о Боге мы бы поговорили, а так… очень жаль! — Ты завтра улетаешь, Дэмиен? — уточнила Линда. Застенчивая, милая улыбка вдруг засияла на ее лице. — Если захочешь снова увидеться, приходи сюда, мы здесь часто бываем! Когда вернешься из своего путешествия… И тут произошло то, чего Дэмиен никак не ожидал. Линда вдруг прильнула к нему всем своим юным телом, и он ясно ощутил мягкость и упругость ее груди, а вслед за ней то же самое сделала и Сью. Он застыл, потрясенный таким простыми и естественными объятиями и тут девушки снова удивили его: Дэмиен ощутил легкие поцелуи на щеках. От Линды пахло мятной жевательной резинкой, а от Сью — вишневой. — Пока, Дэмиен, было приятно познакомиться! Дэмиен понял две вещи: они обе и в самом деле были без белья. И он очень, очень хочет прямо сейчас поговорить с ними о Боге и о чем угодно. Мужское начало, угасшее было, взяло верх над здравым смыслом. *** Всю дорогу они шли, взявшись за руки и Дэмиен никогда не чувствовал себя так хорошо. У него не было никакого опыта ни в разговорах о Боге, ни в том, чем он хотел заняться с новыми подругами. Волнения он не испытывал: Сью и Линда были старше на целый год и вполне могли просветить его по всем вопросам. Жаль, что второго, очевидно, он не дождется, но Дэмиен не унывал: ему просто хотелось подольше побыть с этими милыми девушками, одарившими его объятиями. О тесном взаимоотношении полов Дэмиен слышал от старших товарищей по Академии: они говорили об этом с таким апломбом, словно опыта у них было хоть отбавляй. Сам Дэмиен видел обнаженных женщин только на фотографиях в журнале для взрослых, который он однажды нашел на заднем сиденье автомобиля. Дядя его просвещением в этом плане не занимался. Поль Бухер и сержант Нефф пару пытались завести с ним беседу на тему «мужского начала», но он неизменно и элегантно уходил от темы. Эти люди были немного странные, он не желал обсуждать с ним свои возрастные трудности. Едва они переступили порог небольшой квартирки с одной-единственной комнатой, Линда расстегнула оставшиеся пуговицы блузки, и Дэмиен впервые увидел перед собой обнаженную женскую грудь. Он деликатно отвел взгляд и почувствовал, что краснеет. — Как же жарко! — воскликнула Линда. — Может, в душ? — Мы там не поместимся! Вернее, твоя грудь поместится, а мы с Дэмиеном нет, — рассмеялась Сью. Смех у нее был как звон колокольчиков. — Ты как, Дэмиен? Дэмиен был согласен и на душ и на все остальное. Он смутно помнил, что в каком порядке происходило. Кажется, сначала они действительно приняли душ, и даже сумели там поместиться. А потом Сью задернула шторы — ведь был день, и солнце светило в окна. Линда села к нему на колени, и они целовались, а ее грудь вздымалась и опускалась от сбитого дыхания. А Сью устроилась сзади и тоже потребовала внимания, и ему пришлось удвоить усилия, чтобы целовать обеих и пить их сладкое дыхание с губ. Про подобное старшие товарищи из Академии ему не рассказывали, а значит, ничего они на самом деле не смыслили во взрослых делах! Нахватались где-то фразочек и обрывков разговоров, как Дэмиен и думал. Настоящее было совсем другим: плавным, неторопливым, красивым. После поцелуев он с наслаждением облизывал попеременно соски то Линды, то Сью, и на вкус они были разные, и нежность переполняла его. И не нужно было никаких слов, и без слов было понятно, что все сейчас случится на самом деле и именно так, как он себе представлял в мечтах. Сью и Линда были его учительницами: они показывали ему как, что и куда. Где ускориться, где замедлиться, где проявить инициативу, где принять ласку. И он с восторгом подчинялся их указаниям. И глаза их сияли радостью, и их желание было таким естественным, как и его. Они лежали на смятых простынях и отдыхали после соития. И Дэмиен думал: все это обычно происходит ночью, а сейчас день, и день еще не закончился. Можно повторить, если только они не вспомнят о том, зачем привели его сюда. Но они вспомнили. Сью потянулась через Дэмиена за громоздкой книгой, что лежала на прикроватном столике. Вся она была испещрена закладками, и Дэмиен понял, что это за книга. Что удивительно, он не почувствовал никакого раздражения, пребывая в блаженной неге и расслабленном состоянии духа. У каждого своя блажь: кто-то вот любит читать. Но кое-что не давало ему покоя. Пока Сью искала нужное место, он заговорил: — Я думал, что вы действительно собирались говорить о Боге, но все равно с вами пошел, потому что вы клевые. Но, если честно, вы удивили меня. Я думал, что раз вы верующие, то вам нельзя. Тем более с первым встречным. Только после свадьбы, всякое такое... Сью посмотрела на него удивленно. — Конечно же, все можно, Дэмиен, ведь Бог есть любовь! Вот, видишь? — она нашла нужное место в Библии и протянула ему книгу, чтобы он сам убедился, и там были какие-то слова, но он смотрел не в книгу, а на нее. Он верил ей. — Бог сказал любить ближних своих. На небесах ангелы не женятся и не выходят замуж — то есть им для этого дела свадьба не нужна! — возвестила Линда, и Дэмиен благоговейно внимал ее речам.— Когда мы попадем в Рай, будем такими же как ангелы. Но мы молоды, этого долго ждать, потому мы решили так: как ангелы можно стать и сейчас. — Нужно любить ближних и мы тебя сейчас любили, а ты любил нас. Мы как ангелы! Он слушал их, своих первых женщин, и проникался сутью вещей. Сперва ему показалось, что они говорят о любви иносказательно, но нет, все так и есть. И вскоре они закончили разговор о Боге, и прошла беседа замечательно, Дэмиен многое осознал, и вновь принялись любить друг друга. И среди прочего Дэмиен узнал, что нет никакого греха в делах любовных, грешно заниматься этим без любви, а по любви хорошо. И вот пришло время прощаться, ведь Дэмиен никому не сообщил о том, где он и что с ним, а Марк мог волноваться о нем. Он уже понимал, что ни в какой Лондон не поедет, и вернется домой только чтобы об этом сообщить, и Мюррею придется разбирать уже собранный чемодан. Нашлись в мире вещи поважнее Лондона и Музея восковых фигур, и вообще всего, что он знал прежде, и он обнаружил это важное здесь, в этой квартире, с этими девушками, что раскрыли ему тайны бытия. Они обнялись на прощание много-много раз, а потом Дэмиен сказал: — Это так здорово — говорить о Боге, я готов приходить в любое время. Хоть завтра! — Но ты же сказал, что завтра уезжаешь? — не поняла Линда. — Я передумал. Они переглянулись и хором сказали: — Тогда приходи завтра. *** Дома, конечно, пришлось извиняться перед родными за то, что им пришлось волноваться, Дэмиен сделал это легко и искренне, и его так же легко простили. А вот с дальнейшим получилось не так гладко, он же не мог сказать как есть: встретил в парке девушек, поговорили о Боге и пришли к выводу, что нужно заниматься этим на постоянной основе. Поэтому Дэмиен применил фигуру умолчания и заявил семье, что переосмыслил жизнь, он уже взрослый, ему шестнадцать, и настало время ему некоторое время пожить самостоятельно. Поэтому в Лондон он не едет, а останется в Чикаго. Один он не пропадет, тем более, что Мюррей все равно будет присматривать за домом, все будет в порядке. Сказано все это было спокойным ровным тоном, не требующим обсуждений. Дядя Ричард, разумеется, был поражен его решением и пытался привести контраргументы, как вдруг Марк что-то прошептал ему на ухо, и дядя остановился на полуслове. Он как-то по-новому взглянул на Дэмиена, улыбнулся и разрешил ему остаться. А Марк совершенно не выглядел расстроенным, он подошел к Дэмиену, похлопал его по плечу и ушел к себе в комнату с какой-то совершенно дурацкой улыбкой, насвистывая легкомысленную песенку. Причину такого поведения Марка и неожиданно быстрого согласия дяди Дэмиен понял, когда увидел себя в зеркале в собственной спальне. На шее красовались засосы, и его родные, разумеется, пришли к выводу, что он наладил личную жизнь, что, в принципе, было правдой. Утром он тепло простился с семьей до осени. Марк обещал посетить за него все музеи Лондона. Дядя сказал, что Мюррею он вполне может доверить не только дом, но и любимого племянника. Однако всем будет спокойней на душе, если за Дэмиеном будет приглядывать еще какой-нибудь взрослый, поэтому вчера ночью он позвонил Полю Бухеру. Они договорились, что Бухер будет иногда приходить проведать Дэмиена. И скорее всего тетя Анна будет волноваться, так что звонить из Лондона они будут часто. Дядя шел Дэмиену навстречу в большем, и Дэмиен не стал цепляться за малое и принял его условия. *** И начались для Дэмиена самые счастливые дни его жизни: он купался в любви. Его встречали и провожали объятиями. Это никогда не надоедало и вскоре стало таким же естественным, как воздух. Его любили, и он любил, и в этом не было ничего постыдного. Даже странно, что в прежнем мире, что окружал его, считалось иначе. Разговоры о Боге ничуть не мешали Дэмиену предаваться любви. Его наставницы в любви наставляли его и в духовном поиске. — Бог сотворил людей, чтобы они почаще занимались сексом, но дьявол убедил их, что это плохо. И они оделись в листья и устыдились — за что их и выгнали из Рая, говорила Сью. — И чтобы обратно попасть в Рай, нужно почаще заниматься любовью и отринуть сатану. В этом испорченном ненавистью мире слишком мало любви, — вторила ей Линда. — Вообще мне казалось, что любовью занимаются не только христиане, а и сатанисты. Ну, так, устраивают оргии… — Оргии — это другое! — пояснила Линда, — это без любви. Секс без любви ужасен и грязен. Конечно, они им занимаются. Но настоящей любви они не знают. Подруги Дэмиена жили не одни, к ним постоянно приезжали гости, что разделяли с ними правильную веру. С этими гостьями Дэмиен тоже занимался любовью, дабы усилить в мире присутствие этого самого важного чувства. К тому же он был не дурак и брал то, что ему предлагали. А предложения были щедрыми, так как Дэмиен был весьма привлекательным и многие желали его. И не только девушки. В один прекрасный день в Чикаго прибыл один из старейшин. И надо же было так случиться, что он остановился у Сью с Линдой, так что Дэмиен не смог избежать знакомства с ним. Этот человек произвел на него сильное впечатление. Дверь открыла Сью, и после обязательной порции объятий радостно сообщила, что старейшина уже здесь. И Дэмиен увидел, как к нему идет ангел небесный, улыбаясь и протягивая руку для рукопожатия. То есть, конечно, это был не ангел, а высокий молодой мужчина, прекрасный как небожитель. Его светлые волосы были убраны в хвост, одет он был в простые светлые брюки и черную рубашку. — А ты, должно быть, Дэмиен! Я Алекс, старейшина. Наслышан о тебе. Дэмиен пожал протянутую руку и, повинуясь нахлынувшему чувству, заключил старейшину в объятия. — А вы точно старейшина? — спросил Дэмиен позже, когда они пили чай. Вернее, чай пил Алекс, а Дэмиен с девочками с благоговением смотрели, как изящно он это делает. — А вы, Дэмиен, думали, я буду седой как лунь и с бородой? — тонко улыбнулся Алекс. — Ну да, я думал, что старейшины старые. — Он старейшина вовсе не из-за возраста, — вмешалась Линда. — А потому что делает много добра! Он помогает сиротам… — Мы все помогаем сиротам, моя дорогая, — поправил ее Алекс. — Я лишь слуга божий и делаю то, что мне удается больше всего. Например, распределяю пожертвования для приюта… Хотя, вы же пришли обсуждать другое, Дэмиен? Дэмиен немедленно заверил его, что очень хочет поговорить о приютах. Алекс долго распространялся на эту тему. Слушать его и видеть было так хорошо, что Дэмиен даже не вспоминал, зачем пришел. — Кстати, Дэмиен, вы не хотите получить новый опыт любви? — задумчиво поинтересовался Алекс. Дэмиен очнулся от транса и увидел, что за окном стемнело, Сью и Линда ушли, и он с Алексом наедине. И Алекс смотрел на него весьма недвусмысленно. Он был так прекрасен, что Дэмиен был готов согласиться и упасть в его объятия, но между ними стояла Библия. — Я думал, что Бог против содомии, — сказал Дэмиен. — В Библии же сказано… — В Книге Иезекииля Бог говорит Иерусалиму: «Вот в чем был грех Содома, твоей сестры: гордые, сытые, довольные, беспечные, она и ее дочери не помогали беднякам и нищим». То есть содомия — это негостеприимство, и за это Содом залили серой, а любовь между мужчинами ничуть не хуже любви мужчины и женщины, это тоже любовь. Или вот еще Давид и Ионафан… — Хватит и одного примера. Ангелы… — Ангелы не обращают внимания на пол — вот и мы не будем. Дэмиен нашел аргументы разумными. С Алексом было совсем не так, как с девушками, совпадало лишь одно: Алекс стал его наставником на этом пути. Алекс как никто понимал жажду Дэмиена приносить добро в мир и наставлял его и в этом. Дэмиен и сам не заметил, как стал жертвовать на благое дело, на сирот и приюты свои карманные деньги — исключительно потому что чувствовал, что это важное и нужное дело, а не для того, чтобы порадовать Алекса. Алекса он радовал совсем иначе. *** Когда Дэмиен позвонил в дверь, Линда, как обычно, обняла его, и сказала: — Мы как раз молились, чтобы ты пришел! У нас новенькая. Это было приятно: они не договаривались на сегодня, и Дэмиен пришел просто потому, что соскучился за день. Только перед дверью он подумал, что, может быть, его друзья будут заняты. Конечно же, оказалось, что он пришел не просто так, а потому что Иисус подсказал ему прийти. Рыжая пухленькая девушка, Джессика, смущенно представилась, и вдруг уставилась на Дэмиена с восторгом. — Я знаю тебя, — сообщила она, — Ты тот самый Дэмиен Торн! Дэмиен быстро перебрал в памяти всех знакомых девушек. Эту он точно не помнил. — Нет, мы не знакомы, — рассмеялась она, — я недавно читала о тебе в газете. Там была твоя фотография. Ты спас всех учеников, которые пришли на экскурсию на завод, да? Была утечка газа, но ты не испугался и успел всех вывести. — Я даже не знал, что об этом написали в газете, — честно признался он, — но да, это правда. Я спас своих друзей, а потом встретил Того, Кто спас меня. Ты уже читала Библию? За спиной Джессики Сью почему-то показала ему два больших пальца. — Мы как раз читали, когда ты пришел, — объявила Линда, — присоединяйся. Мы с тобой все равно еще не проходили Апокалипсис, так что прочитаем все вместе. Мы сейчас остановились на Антихристе. Когда он воцарится, будет преследовать нас, и прикажет всем ставить его число на руку или лоб, и тем, у кого нет клейма, нельзя будет ни продавать, ни покупать. Джессика вздрогнула и жалобно спросила: — Что же мы будем есть? — Мы уйдем в горы, — ласково объяснила Сью, — и там мы будем питаться ягодами и зеленью, и всякими корешками... Это было уже интересно. — Кто из вас умеет добывать съедобные корешки? — спросил Дэмиен. Девушки переглянулись. Похоже, они вообще не думали, что этому надо учиться. — Вы вообще видели ягоды и корешки где-нибудь кроме супермаркета? — добавил Дэмиен. — Мы научимся, когда это станет необходимо! — нашлась Линда. — Тогда вам повезло, что у вас есть я, — улыбнулся Дэмиен. Он чувствовал, что настал его звездный час. — Мы в военной академии часто ходили в походы, так что я могу найти съедобные грибы и ягоды, могу разжечь костер с одной спички, да и вообще без спичек, я могу стрелять дичь.... — Тут ему в голову пришла блестящая идея, — Знаете что? Я смогу добывать еду прямо у слуг Антихриста! У меня есть оружие, я смогу их убивать и забирать их припасы. Почему-то девушки не обрадовались. Наоборот, они смотрели на него со страхом, как будто решили, что он внезапно сошел с ума. — Дэмиен, — мягко сказала Сью, — ты знаешь, что людей нельзя убивать? Это грех! — Но это же война! — возмутился Дэмиен. — На войне надо убивать врагов. Тем более, их и не жалко, они же слуги дьявола! Я уверен, что их можно убивать. Тут ему в голову пришла еще одна идея, даже лучше предыдущей. — Вот что, я смогу просто сразу убить Антихриста! И не будет никакого конца света, ни крови в реках, ни Полыни. Я смогу пробраться к нему, и тогда... — Дэмиен! — в один голос вскрикнули Линда и Сью. — Ты не будешь убивать Антихриста! — строго сказала Линда. — Никого убивать нельзя. Если бы Бог хотел его убить, сам бы и убил. Ты же не думаешь, что ты сильнее и умнее Бога? — И его слуг тоже нельзя убивать, — мягко добавила Сью, — они же живые люди. Они тоже могут раскаяться. А если ты их убьешь, уже не смогут. Пообещай, что ты никого не убьешь! Дэмиен вздохнул и пообещал. И они вернулись к чтению Откровения. *** Лето подходило к концу. Скоро должны были вернуться дядя Ричард и Марк. Дэмиен не рассказывал им о том, как изменилась его жизнь — просто не смог бы рассказать по телефону. Поэтому он ждал, когда сможет отвести Марка в гости к своим новым друзьям, а может быть, и дядю Ричарда, и тетю Анну. Им обязательно понравится, в этом Дэмиен был уверен. *** Поль Бухер приходил время от времени, говорил о делах фирмы, но свободе Дэмиена никак не мешал, постоянно повторяя, что Дэмиен уже совсем взрослый и он, Бухер, полностью Дэмиену доверяет. Но в этот раз Бухер был очень нервный. Он без приглашения зашел в комнату Дэмиена и начал: — Дэмиен, я должен поговорить с тобой по просьбе… Точнее, по приказу твоего отца. — В смысле, дяди Ричарда? — не понял Дэмиен. — Нет, именно отца. Видит Бог, то есть... Впрочем, Он тоже это видит — мы, твои верные слуги, хотели дать тебе больше времени, но время вышло, и ты должен знать. Скажи, ты читал Библию? Дэмиен удивился такому внезапному переходу, но и обрадовался. Он никогда даже не думал, что Бухер интересуется чем-то духовным. Он казался слишком деловым, слишком приземленным, чтобы интересоваться Словом Божиим. А ведь по внешности судить нельзя. — Да, — радостно ответил Дэмиен, — не всю, но многие места я уже читал. Например, Откровение Иоанна… — Отлично, — сказал Бухер, — значит, самое главное ты знаешь. Я должен сказать тебе, кто ты. Ты — сын Сатаны и Антихрист. Дэмиен хотел рассмеяться, но не смог. Эти слова отозвались в его душе, как погребальный колокольный звон. — Нет, — сказал он, сам уже понимая, что просто оттягивает неизбежное. — Посмотри в зеркало, на твоей голове есть родинка. Три шестерки. Дэмиен подбежал к зеркалу и попытался рассмотреть тот бугорок на темени, который вечно мешал ему причесываться. Бухер молча протянул ему карманное зеркальце, и тогда Дэмиен увидел их, три шестерки, то самое клеймо, от которого он собирался сбегать в горы. Выкапывать корешки, стрелять дичь… Разводить костры. Молиться перед едой… — Если так, — сказал Дэмиен, — я не начну это все. Конец света. Армагеддон. И, если я не захочу, то ничего этого не будет. — Все уже началось. Посмотри в окно. Конец света начинаешь не ты. Конец света начинает наш враг. Я говорю тебе, мы не собирались посвящать тебя во все это так скоро, но у нас нет выбора. Дэмиен повернулся к окну, и тогда увидел — ярко-красное небо, багровые тучи, и редкие капли крови, стекающие по стеклу. Капли становились крупнее, их было все больше, и вот в окно бил уже настоящий кровавый ливень. — Я должен… Мне нужно время, — сказал вдруг Дэмиен. *** Они же условились когда-то, что не сбегут друг без друга. Значит, сейчас в той квартирке, где он столько раз был счастлив, его друзья собрались и ждут его. Ждут, не зная, кто он. Дэмиен выбежал из дома, сел в машину и попытался вести, но кровь текла по лобовому стеклу ручьями, и он ничего не видел. Повсюду звучали сирены: машины на дорогах стояли, врезавшись друг в друга или в столбы, пробки было невозможно объехать, и тогда он, как и многие другие, бросил машину прямо на дороге и пошел пешком. Дэмиен шел, вытирая со лба потоки крови, дождь то совсем прекращался, то начинал снова моросить, а потом и хлестать, как из ведра, и когда он наконец добрел до нужного дома, был похож на жертву катастрофы — как, впрочем, и остальные прохожие, бегущие в панике мимо. У неработающего больше светофора лежал мотоцикл и какая-то девушка, вся изломанная и в крови — непонятно было, ее ли это кровь, или она просто промокла под дождем. Она кричала, но голос ее был сорван, и Дэмиен не выдержал — не думая, сколько сейчас по стране, по всему миру таких бедняг, которые не справились с управлением, он взял ее за руку и сделал что-то, чего не понял сам. Девушка перестала кричать и встала на ноги. — Спасибо, — удивленно прошептала она,— вы врач? Испуганный этой внезапно открывшейся способностью, Дэмиен не ответил, и изо всех сил побежал дальше. Его, конечно, ждали. Линда и Сью, как обычно, обняли его, не боясь испачкаться, и провели в комнату. Алекс и Джессика были заняты укладыванием рюкзаков. — Мы надеялись, что сможем взять чемоданы и ехать на машине, — пояснил Алекс, — но сам видишь, что происходит. Придется идти пешком. Бери рюкзак и выходим, нужно торопиться. С минуты на минуту придет Антихрист. — Он уже пришел, — сумрачно сказал Дэмиен, и внезапно рассмеялся — горько, громко. — Ты видел его? — спросила Джессика. — Ага, так же близко, как вижу тебя, — ответил Дэмиен и рассмеялся снова, а потом вдруг всхлипнул и сел за стол. Они столпились вокруг него, смотрели со страхом, любопытством и восхищением. — И как ты от него сбежал? — осторожно спросила Сью. — Никак. Я и есть Антихрист, — с этими словами он взмахнул рукой, и кровавые потеки с него просто исчезли, и вот он сидел за столом чистый, как всегда, будто и не было за окнами этого дождя. Дэмиен думал, все засмеются, будут спорить, но увидел, что они поверили сразу, — просто поняли, что он говорит правду, потому что это и была правда. И когда они отступили назад, он осознал, как надеялся, что они скажут, что это неважно, что будут любить его все равно, что смогут как-то его выручить. — Ты пришел сюда, чтобы нас убить? — спросила Линда. — Нет, конечно! — закричал Дэмиен и добавил уже тише: — Я пришел, потому что мне некуда больше идти. Потому что я вообще не хотел был Антихристом. Я хотел уйти с вами, чтобы не принимать число Зверя. А оно все это время было у меня на голове. Алекс подошел к нему, поднял со стула за плечи и сказал: — Если ты не хочешь быть Антихристом, то все просто. Не будь им. Я разрешаю. То, что мы разрешаем на земле, разрешено будет на Небесах, ты же знаешь. Просто отрекись от Сатаны — и Бог примет тебя. Бог есть любовь. — Бог есть любовь, — хором повторили девушки. Это было так хорошо, так правильно, что Дэмиен наконец улыбнулся. Алекс начал читать молитву и обнял его. Потом поцеловал, и потом Линда, Сью и Джессика подошли и обняли их вместе, и вот они снова целовали друг друга, повторяя «Бог есть любовь», и двери рая снова распахнулись. *** Когда Дэмиен вернулся домой, дождь уже закончился, и он счел это добрым знаком. На дорогах все еще смердели кровавые лужи, но это ненадолго. Может быть, скоро пройдет обычный дождь, а после него покажется радуга, как когда-то давно. Ведь Иисусу больше не с кем воевать, если Антихрист сам решил отречься от зла? Поль Бухер все еще сидел в комнате Дэмиена, только казался постаревшим лет на десять — видимо, все это время он обдумывал, как теперь жить, когда начался конец света. Он ведь еще не знал что никакого конца света не будет, Дэмиен его отменил. И Дэмиен почувствовал, что нужно срочно об этом сказать, чтобы Бухер не волновался. Конечно, если судить по словам Бухера, получалось, что он сатанист, но ведь даже дьяволопоклонники — живые люди, они тоже могут раскаяться. — Я отменил Апокалипсис, — сказал Дэмиен. Бухер недоуменно посмотрел на него, и Дэмиен объяснил: — Я отказался быть Антихристом и впустил в свое сердце Иисуса. Теперь все будет хорошо. Кровавый дождь уже кончился. Он думал, Бухер разозлится или будет смеяться над ним, или вдруг поймет, на чьей стороне правда и любовь, и тоже примет Спасителя в свое сердце. Но ничего такого не случилось. Бухер смотрел на него с какой-то непонятной жалостью. — Это хорошо, — сказал он, — с этого начинали лучшие из нас. Многие служители твоего Отца были монахами. Отец Тассоне, отец Спилетто… Чтобы по-настоящему служить твоему Отцу, нужно пройти через разочарование. Я рад, что и ты прошел через это. — Но я не разочарован! — возмутился Дэмиен. — Я на стороне Бога! — Ты читал историю Моисея? — спросил Бухер. — Помнишь то место, когда фараон хотел отпустить Моисея и весь его народ, но Богу не это было нужно. Он не хотел просто договориться, ему нужно было уничтожить врагов, он хотел их страданий, — и тогда Бухер достал карманную Библию, полистал ее и прочитал вслух: — «Но Господь ожесточил сердце фараона, и он не послушал их, как и говорил Господь Моисею». Дэмиен, он не хочет твоего повиновения. Ему не нужно перемирие. Все, чего он хочет — уничтожить тебя и всех нас. Он запланировал Армагеддон, и он проведет Армагеддон. Тебя Он не ждет и не примет. Конечно, все это было ложью от начала до конца. Правда, Дэмиен не читал историю Моисея, ее в двух словах рассказал Алекс, но там точно не было никаких попыток ожесточить чье-то сердце. Разумеется, ничего Бухер не читал в Библии, а просто придумал сам. Чего и ждать от сатаниста. Он ведь поклоняется дьяволу, а дьявол — отец лжи. — Я вам не верю, — просто сказал Дэмиен, — Бог есть любовь. Он меня не прогонит. — Что ж, — теперь голос Бухера звучал зловеще, — я хотел по-хорошему. Я знаю, к кому ты ходил все это время. Раз из-за этих людей у нас нет предводителя, я пошлю к ним убийц. Ярость и страх вспыхнули в сердце Дэмиена, и прежде, чем он успел понять, что делает, он поднял руку, и Бухер упал в корчах на пол. — Ты видишь? — прохрипел он. — Теперь ты видишь? Дэмиен в ужасе опустил руку, и Бухер поднялся с пола. Дэмиен понял, что это значило: вся его сатанинская сила осталась при нем. Он подошел к зеркалу и внимательно посмотрел на свое родимое пятно — три шестерки никуда не исчезли. Никто не ждал его на том берегу. Золотые двери рая, восхитительного, полного света и любви рая, были закрыты для него. — Сейчас придет Нефф, — сказал Бухер, — ты должен возглавить Землю, выступить по телевидению. Откладывать больше нельзя, грядут катастрофы. Тебе придется защищать людей от этого всего. И стало так. *** К своему удивлению, Дэмиен неплохо справлялся. Первые дни неразберихи, когда горы двигались с мест, кровь вдруг наполняла то одну, то другую реку, с неба падал какой-нибудь метеорит, сменились порядком, который удалось навести с помощью преданных и исполнительных слуг. Большинство людей славили его за помощь, но были и такие, кто обвинял его самого во всех катастрофах. Как ни смешно, он их прекрасно понимал: не будь он сам Антихристом, обязательно решил бы, что это Антихрист виноват во всех бедах. Марк смог прозвониться к нему из Лондона, только для того, чтобы обвинить во всех грехах, и в кровавом дожде, и землетрясениях, разрушивших дома, и даже в отравлении рек — Дэмиен пытался объяснить, что Полынь уронил не он, а ангел, а под кровавым дождем вымок и сам, но Марк не слушал. Под конец он сообщил, что у Антихриста нет братьев, и бросил трубку, а Дэмиен все смотрел на телефон и ненавидел все живое. Так его обнаружил Нефф, бывший сержант, теперь ставший генералом. — Мой повелитель печален, — начал он. — У повелителя имя есть, — буркнул Дэмиен, искренне желая генералу провалиться в ад. — Дэмиен, — тут же начал Нефф, — за последнее время ты добился впечатляющих результатов. Но ты устал и выгорел. Тебе надо восстановиться. Не хочешь ли сегодня прийти на оргию? — Нет, — отрезал Дэмиен, — И не предлагайте мне этого никогда. Он помнил, как когда-то давно, в совсем другой жизни, Линда рассказывала ему, что у сатанистов тоже есть секс, только он без любви. Если Дэмиен не мог больше получать любовь, он хотел хотя бы не пачкать свои воспоминания. — Хорошо, — согласился Нефф, — тогда перейдем к самому важному. Ты слишком затягиваешь приказ о нанесении числа Зверя каждому жителю Земли. Я подготовил бумаги, — Нефф и правда вытащил какую-то папку, — Вот, запрет продавать и покупать тем, у кого нет клейма. Дэмиен потянулся было за печатью, но вдруг перед его мысленным взором появилось испуганное лицо пухленькой рыжей Джессики и он словно услышал ее вопрос: «А что мы будем есть?» — Нет, — так же твердо ответил он. — Но, повелитель, в Библии написано… Дэмиен встал, вырвал Библию из рук Неффа, бросил ее в камин, и она вспыхнула ярко, как бенгальский огонь. — Я не обязан поступать так, как мне диктует Бог! — крикнул он. — Я буду делать все так, как хочу сам. — Я понимаю, — сказал Нефф, ничуть не удивившись. — Поль рассказал мне. Ты был в добрых отношениях с какими-то христианами. Я понимаю, ты хочешь оградить их. Если ты дашь мне приказ, я немедленно их убью. В ответ на недоуменный взгляд Дэмиена он продолжил: — Времена для этих людей сейчас трудные. Конечно, Бог обещал забрать своих перед началом бедствий, но я, признаться, не доверил бы Ему забрать и щенка из приюта. Я могу убить их безболезненно и быстро, и они отправятся куда собирались, а ты не будешь за них переживать. Не ожидавший такого гуманизма от Неффа, Дэмиен растерялся. Да, наверное, это сейчас было лучшим выбором. Сколько еще ангелов вострубят, сколько еще мучений обрушится на землю? Не проще ли избавить их от этого? Но где-то в его черной душе жила эгоистичная надежда, что они вдруг захотят перейти на его сторону, и тогда в конце концов они будут вместе с ним. Шансы были невелики, но если они умрут, шансов не останется совсем. Он оставил все как есть. *** Потом время иссякло. Ангелы то и дело трубили, звезды сыпались на землю, как перезрелые яблоки, вода и воздух были отравлены, саранча пожирала людей, и совсем ничего нельзя было сделать. Небо свернулось как свиток, и горы сошли с мест, и прежней земли не было. Дэмиен смотрел на бескрайнюю пустыню, на которой собрались теперь все, кто когда-либо жил на свете и не был спасен, живые и мертвые, а он ходил среди них и призывал к Последней битве. Только сам он едва верил в победу — с большей радостью он сам пошел бы к Богу, в далекий неприступный рай, где царствует любовь, но ему не было туда пути. Даже его Отцу повезло больше — все-таки он отверг Бога сам, по своей воле, сохранив свою гордость, а Дэмиен и этого не смог. Он был отвергнут и ненависть жгла его. Он собирался мстить. Но среди многочисленных грешников он вдруг увидел знакомые лица, и, прежде чем успел прийти в себя, его руки привычно распахнулись в приветственном жесте — и он уже обнимал по очереди Линду, Сью, Джессику, Алекса, и многих других, бывших братьев и сестер, приезжавших когда-то в Чикаго — Сэма и Люси из Нью-Йорка, Юхана и Черстин из Гетеборга, Даниэль из Парижа, всех, кого уже никогда не думал встретить снова. — Что, шпионить пришли? — спросил он, тщетно пытаясь не улыбаться слишком широко. — Не волнуйтесь, я вас все равно не прогоню. Можете разведывать что хотите. Я так рад, что хотя бы сейчас напоследок с вами увиделся. Но они стояли печальные, с опущенными взглядами, и одежды их не были белыми. И тогда в его сердце закралось смутное сомнение. — Мы не шпионим, — сказала Джессика убито. — Нас прогнали сюда. Он закрыл врата рая перед нами и сказал, что не знает нас, — и тут Джессика разразилась слезами. Дэмиен замер. Конечно, как Антихрист, он не мог раскаиваться и не видел необходимости учиться этому, но сейчас в самом потаенном уголке его души шевельнулось что-то похожее на сожаление. — Это из-за меня? Потому что вы дружили со мной, и любили меня, потому что вы молились вместе со мной, да? — Нет, что ты! — сказала Сью, — Ты вообще ни при чем! — Он сказал, что мы проповедовали ересь и разврат, — сказала Линда. — И содомию, — растерянно сообщил Алекс. Казалось, в его глазах все еще оставалась тень ужаса от той встречи у райских врат, — ты не представляешь, Он такой гомофоб… — Он же видел, как мы молимся ему каждый день! — обиженно всхлипнула Черстин, — он видел, что мы хотим к нему, но ни разу не сказал нам, что мы делаем неправильно! Почему? — Он вас не захотел, — медленно сказал Дэмиен. — Он на самом деле не любовь. Он ничего не понимает в любви, так? В раю его ангелы не занимаются любовью. Его друзья молчали, придавленные тяжестью своей бесконечной ошибки. Только сейчас Дэмиен подумал о том, что не следовало сжигать Библию, которую принес ему тогда Нефф. Надо было прочитать ее все-таки целиком — тогда эта простая мысль пришла бы к нему значительно раньше. И он не чувствовал бы себя отвергнутым, потому что — какое ему было бы дело до отвергающего. — Он не заслуживает нас, ни вас, ни меня! — сказал тогда Дэмиен громко и радостно. — Он ничего не понимает в настоящей любви. И если в его раю нет секса, кому вообще нужен его унылый рай? Он оглядел пустыню и всех людей, и в глазах его был триумф. — Мы пойдем в бой и победим, — провозгласил он, и голос его был слышен от края до края земли, — и когда мы победим, я построю свой собственный рай, и в моем раю мы будем как ангелы.