***
Игорь ломается две недели. Ходит без телефона (дико непрактично, и будильник не поставить), иногда косится на ящик стола, куда раздраженно швырнул мажорский подарочек, и бесит Хазина демонстративным безразличием. Тот, недовольный, захаживает к ним в отдел с небывалой периодичностью, стабильно выискивает, до чего доебаться, орёт на очередного несчастного и таким же недовольным уходит восвояси. Злится, понимает Игорь, что его крутую игрушку до сих пор не распаковали и не оценили по достоинству. Работают они, как и раньше, порознь. Последнее совместное дело, на котором Игоревская Нокиа пала смертью храбрых, раскрыто успешно и по горячим следам. В общем и целом, Прокопенко доволен. Ровно до того момента, пока не осознаёт, что до Игоря теперь не дозвониться. Он и раньше без особого энтузиазма брал трубку, но призрачная надежда оставалась всегда. Теперь же, занимаясь очередным расследованием, Игорь становится полностью недоступен для руководства. Господин полковник раздосадован, а посему в срочном порядке настаивает на покупке новой звонилки. Вот тогда Игорь понимает — настало время прокачивать мозги и открывать для себя мир современных гаджетов. Перспектива демонстративно купить очередной «кирпич», а Хазину подсунуть его навороченную херовину, приятно греет душу, но Игорь давит злорадный порыв. Знает — гордый Петя разобидится, окрысится, и тогда плохо станет не только его «нюхачам», но и всему управлению. Игорь не уверен, что готов настолько подставлять нелюбимых коллег. Хотя им, наверное, полезно. Вон как Хазин их строит, лишний раз пискнуть боятся. Опасаясь сталкиваться с айфоном один на один и подозревая, что победителем из этой схватки всё равно не выйти, Игорь подхватывает коробку и шурует на выход. В кои-то веки он покидает управление, когда сумерки ещё не успели накрыть благоухающий весной Питер. Юля встречает заинтригованной. Чтобы неприхотливый Гром, и помочь настроить новенький телефон? Что-то сенсационное! Игорь помнит, как сам покупал подруге навороченный, на тот момент последний айфон. Так что иные варианты, к кому обращаться за помощью, Игорь не рассматривает. Завидев коробочку, Пчёлкина присвистывает: — Не узнаю своего друга. Игорь, дорогой, откуда он у тебя? — Да так, должок отдали, — неопределённо буркает тот. Юля больше ничего не спрашивает, только смотрит подозрительно и уводит Игоря на кухню. Там ставит перед ним тарелку с внушительным куском домашней лазаньи и полностью погружается в гаджет, что-то настраивая и бормоча себе под нос. Игорь не лезет: работать вилкой и челюстями нравится ему куда больше, чем копаться в Хазинском подарочке. В такие моменты он невольно жалеет, что у них с Юлькой не срослось. А мог бы каждый день кулинарные изыски уплетать. С телефоном Юля заканчивает спустя полтора часа. За это время Игорь успевает поесть, попить чай и зарыться в материалы нового дела, которые стабильно таскает на дом. Возникающие догадки не внушают веры в лучшее, очередная криминальная история явно присыпана Колумбийской мукой. А это, как известно, влечёт за собой появление в расследовании Игоря сами знаете кого. Не успели, как говорится, расстаться. Игорь надеется, что хотя бы глубоко обожаемый айфон Петя в следующий раз не угандошит о ближайшую стену. Юля говорит долго. Объясняет про какие-то эппл айди, айклауды, сафари и прочее-прочее. Игорь честно слушает. Первые десять минут. Потом бездумно смотрит, как подруга ловко переключается между приложениями, поясняя, что скачала самые важные. Даже злоебучее «Вместе», которое Игорь тут же просит удалить. В конце концов он всё же поддаётся на уговоры и позволяет оставить «Телеграм» — «Игорь, это точно безопасно!», и «Вотсап» — «Игорь, там есть все твои коллеги, даже мы с Дубиным». По-настоящему Грома волнует одно: наличие старой телефонной книги и громкий будильник. Подбирая тариф, Юля заверяет, что с этим проблем не будет. Домой Игорь возвращается поздно. Принимает душ и заваливается читать материалы дела на старый диван с торчащими пружинами. Ровно в час ночи телефон вибрирует уведомлением. Игорь вздрагивает, успев про него благополучно забыть. Если Хазин думает, будто его игрушка что-то изменит в Громовском быту, то он глубоко ошибается. Как-то же Игорь жил тридцать лет без инсты, тиктака и прочей лабуды. Между тем Пётр-будь-он-неладен-Юрьевич словно почувствовал, что давно о нём не вспоминали крепким словцом, и поэтому поприветствовал Игоря в «Телеграмме». Прислал какую-то фотографию. Естественно, ни здрасьте тебе, ни до свидания. С непривычки экран кажется слишком ярким и широким. Открывая мессенджер, Игорь не ожидает увидеть ничего хорошего. В конце концов, это же Хазин. Живой антоним всех положительных слов в мире. Этот разве что пришлёт картинку цветов, поверх которой будет пожелание «Пусть в вашем доме всегда пахнет говном». Игорь видел что-то подобное в телефоне хихикающего Дубина. Хазин, надо сказать, удивляет. Как начал со своего первого рабочего дня, так и продолжает по сей день. Игорь ошалело пялится на открывшуюся во весь экран фотографию. Лицо подрезано, но тонкую бледную шею и капризные обветренные губы Игорь, к собственному несчастью, узнает из тысячи. В первое столько раз мечтал вцепиться руками, а ко второму самолично прикладывал пакет со льдом. Пусть на доли секунды, но это не отменяет постыдного факта. На шею Петя повязал атласную чёрную ленту. Нормальный вообще? Нет? Понятно. Игорь нервно сглатывает, не зная, как реагировать на увиденное. Хазин великодушно избавляет от тяжкого груза не принятого решения. Присылает новое сообщение. Слава богу, не содержащие фотографий. «Сорри, дядь, диалогом ошибся» Игорь несколько раз вчитывается в злосчастные слова, будто надеется, что от этого их содержание изменится и станет приятней. Закрадываются смутные сомнения в правдивости написанного. Перепутал диалог? Они же никогда не переписывались. Надо у Юльки спросить. Хмурясь, Игорь внимательно вглядывается в снимок. Пете бы ответить. Этикет интернет-общения, все дела. Наконец, Игорь обращает внимание на что-то, кроме острых ключиц и прикушенной нижней губы. И медленно, не сразу попадая по нужным буквам, пишет: «Крутой у тебя шкаф» Ответ приходит спустя несколько минут. Перед этим Петя что-то долго печатает, стирает и начинает заново. «Пасиб, наверно» На этой неоднозначной ноте Игорь принимает решение отложить телефон и, наконец, лечь спать. С экрана долой, из мыслей вон.***
На следующий день, отчитываясь о ходе расследования и своих догадках, Игорь не удивляется закономерному итогу. Тяжело вздохнув, Фёдор Иванович сочувственно треплет его по плечу, наставляет «Бог терпел и нам велел» и вызывает к себе Петра Хазина, чтобы сообщить весть об их новом совместном расследовании во имя великого дела. Петя вплывает в кабинет, подобно лесной лани, изящный и стройный. Смиряет собравшихся высокомерным догадливым взглядом, закатывает глаза и совсем не грациозно падает на диванчик рядом с Игорем, пихаясь локтями. Игорю хочется по-ребячески толкнуть его в ответ. Сегодня Хазин вырядился в джинсы, порванные на коленях, и приталенную чёрную рубашку. Её ворот небрежно распахнут, открывая обширный вид на шею с редкими родинками, яремную впадину и ключицы. Игорь старается не пялиться слишком откровенно, пока фантазия сама собой дорисовывает шёлковую ленту, давящую на кадык. Руки чешутся дёрнуть Петю на себя и использовать пуговицы на его рубашке по назначению. Не забывайтесь, майор Хазин, вы при исполнении. — Ну-с, голубчики, с воссоединением вас, готовы к труду и обороне? — из-под густых усов улыбается Прокопенко. Ему не нравится дуэт своевольного Грома и бешеного Хазина, но не признавать, что их совместные показатели — что-то невероятное, было бы непрофессионализмом. — Всегда готовы, товарищ генерал-полковник, — насмешливо отвечает Хазин, и поворачивается к Игорю: — Ну чё, дядь, на блядки? Ой, поедем, ой, помчимся! Игорь переглядывается с Фёдором Ивановичем. Настроение у Хазина благодушное. Возможно, впервые за несколько месяцев работы в Питере. Вместо успокоения это вызывает нехилое беспокойство, но Игорь приказывает себе отставить паранойю. Вот ещё не хватало, о душевном состоянии московского мудака переживать. Может, хоть впервые не будет изживать людей в радиусе пятнадцати метров от себя. Раньше Игорь думал, что плохо уживается с коллегами, но потом на его пути встретился Петя Хазин, и Гром понял — всё познаётся в сравнении. У него, как выяснилось, вполне себе милые отношения с другими полицейскими, а ещё друзья есть. Петя же идёт по жизни с задранным подбородком и в непоколебимом одиночестве, со всех сторон оплёванный ненавистью и завистью. Он, как и многие, глушит тоску работой. Единственное, чему можно вверить самого себя, выгорая день за днём. Игорю жаль лощённого идиота. Сам был таким. Неприятные ощущения. Он помнит. Новую фотографию Игорь получает поздно вечером. Телефон оживает, когда время близится к половине первого. Гром, утомленный продуктивным днём, подумывает проигнорировать очередное оповещение, которых и так приходит слишком много. И почти все, как правило, бесполезные. Однако чуйка подсказывает — в этот раз лучше не лениться. Дотянувшись до смартфона, на панели уведомлений Игорь видит новое сообщение от своего закадычного недруга. Хазин прислал фото. Первый порыв — отложить гаджет, не вестись, не отвечать на провокацию. Игорь чертыхается — нездоровое желание узнать, что Петя выкинул на этот раз, пересиливает здравый смысл. Сегодня лицо не обрезано. Его в принципе нет на черно-белом снимке. В центре композиции, сделанной в отражении зеркала, обнаженный торс. И не единого волоска. Надо же, как постарался. У Хазина поджатый живот, аккуратные горошины сосков в тёмном ореоле и тонкие запястья с длинными пальцами. Пресса, как у самого Игоря, толком нет, однако невооружённым глазом видно, что мускулатура крепкая и натренированная. Широкий разлёт плеч не позволяет воспринимать Петю, как хлипкую неженку, хоть призывно выгнутая спина и приспущенные джинсы кричат об обратном. Игорь втягивает носом воздух и нервно ёрзает, чувствуя, как жар скатывается к низу, а возбуждение оттягивает ткань домашних штанов. «Опять диалог перепутал?» Ответ приходит моментально: «Кто знает. Может да, а может нет» Прям мистер-загадка, господин-неожиданность. «Хазин, что за игры?» «Тебе нравится, дядь?» Игорь смотрит на выразительный бугор на штанах, чертыхается. О, ему ещё как нравится. Вечность бы смотрел, но самовлюблённому Хазину, уверенному в собственной неотразимости, об этом знать необязательно. Крепче спать будет. Коварно улыбаясь, Игорь пишет: «Не в моем вкусе. Слишком тощий. Не люблю кости» «Ты охуел? Глаза протри, я блять не тощий!!!» Игорю кажется, что он через экран чувствует, как Хазин психует, плюётся ядом, кричит и доказывает, что он — буквально олицетворение совершенной внешности, а Гром контуженный мент, поэтому не может этого оценить. Игорь хохочет в голос. Акустика в полупустой квартире, что надо, смех выходит кровожадным и злорадным. Но быстро обрывается. Игорь жадно впивается глазами в новый снимок. Петя, стоя на расставленных коленях, вновь отражается в своём дизайнерском огромном зеркале. На этот раз в полный рост. На шее знакомая чёрная лента, а на бёдрах на честном слове держатся спортивные растянутые штаны. Но больше всего Игоря шокирует леопардовая кепка, нацепленная на лохматые волосы. Козырёк бросает тень, поэтому рассмотреть выражение лица этой порномодели, потерявшей своё призвание в полицейском участке, решительно невозможно. Только губы, изогнутые в лукавой полуулыбке, немного видно. Общей картины хватает, чтобы поплыть рассудком. «Руку не сотри» И подмигивающий колобок следом. Игорь дёргается, осознавая, что пальцы, словно без его ведома, успели пробраться под резинку штанов и сжать полувставший член. Он собрался дрочить на Хазина. Настолько низко Гром не падал в своей непростой жизни ещё ни разу. Разозлившись, он отбивает саркастичное: «И все равно тощий. На дэрэ подарю тебе абонемент в спортзал» Закрывает мессенджер, чтобы найти, как объясняла Юля, встроенный в айфон браузер. На выбор подходящего порно уходит больше времени, чем обычно. Дрочит Игорь с небывалой агрессией. Не так, как привык и любит. Движения резкие, дёрганные и словно незавершённые. Актёр на ролике смутно напоминает Хазина. По крайней мере, причёской. Остальное не так и не эдак. Слишком худой (этот уж точно), скованный, тупой лицом с непропорционально большими щеками. На член другого мужика смотрит, словно впервые видит. Спустя десять минут Игорю кажется, что паренька тупо насилуют на камеру. Он брезгливо сворачивает сайт и возвращается к блядскому диалогу с блядским Хазиным. На последнюю фотографию Игорь кончает за рекордные три минуты, расписываясь в собственном поражении. На следующий день Игоря перехватывают на подходе к работе. Он широко зевает, морщится от солнца и подумывает заглянуть в понтовую кофейню около управления. У её входа, прислонившись плечом к стене, стоит причина его беспокойного сна и головной боли. Заметив Игоря, Хазин выкидывает стаканчик, убирает в пачку сигарету, которую не успел прикурить, и выруливает навстречу. Гром тяжело вздыхает. Только разборок на день грядущий ему не хватало. Пригожим весенним утром Хазин облачен в пальто песочного оттенка и начищенные стильные ботинки. На шее повязан коричневый шарф крупной вязки. Пальто распахнуто, полы бьются по стройным ногам во вчерашних джинсах с греховно выглядывающими коленками. Игорь отмахивается от возникшего дискомфорта. Рядом с породистым Петей он чувствует себя бродячей псиной, которую ведут на отстрел. — За мной иди, — велит Хазин, не размениваясь на глупости приветствия. Игорю бы послать его, отвернуться, да к управлению скорее. Вместо этого он, гонимый нездоровым азартом, нога в ногу шагает со своим дурным напарником. Руки в карманах любимой потёртой кожанки, кепи на голове. Петя ему улыбается. До непривычного доброжелательно, без оскала и прищура. Первый раз с момента их знакомства. Становится окончательно не по себе. Гром остро чувствует неладное. Петя заводит его в пустынную подворотню. Туда выходят окна жилого дома, вблизи шумит просыпающаяся улица. Игорь прислоняется спиной к стене, смотрит выжидающе, бдительность не теряет. Мало ли, что этому неуравновешенному в голову ударит. Петя молчит. Пялится в ответ снизу вверх и раздраженно кусает свои невозможные губы. Флёр доброжелательности куда-то резко улетучивается. — В молчанку поиграем? — передёргивает плечами Игорь, опасаясь залипнуть. Внутри всё горит. — Ты написал, что я тощий, — Хазин искрит концентрированной яркостью, делает шаг вперёд, вжимаясь в Игоря, — я не тощий, усёк? Я много занимаюсь, слежу за собой. На мгновение Игорь не верит, что Петю действительно могла зацепить безобидная шутка. Дураку понятно — тощим Хазин не был и не будет. Столько-то кулаками махать и нариков рожами в пол укладывать. Петя словно не понимает. Выглядит злым, задетым за живое, до щемящей нежности обиженным. Что за новоявленные комплексы? Гром озадаченно оглядывает его с ног до головы. Не догадывается, что этим окончательно срывает шаткую плотину. Петя хватает его руки, кладёт себе на талию, поверх тонкой рубашки, и накрывает ладонями, с силой удерживая и направляя. Водит их сцепленные конечности только по ему понятному маршруту, заставляя почувствовать, как под Игоревыми прикосновениями напрягаются крепкие мышцы, поджимается живот и дёргается грудная клетка. Гром впервые видит человека, который напролом стремится к тому, чтобы его облапали посреди двора. Он настолько ошеломлён этим открытием, что не пытается повлиять на ситуацию. Петя напирает, прижимается, укладывает крепкие ладони себе на задницу и проталкивает колено между чужих ног. Дышит тяжело, загнанно. Смесь терпкого одеколона и горького табака возвращают Игорю сознание. Он отмирает, пытается выдернуть руки, но Хазин не позволяет. — Чувствуете, майор? Я в отличной физической подготовке. Не тощий. — Ты не тощий, ты отбитый, — качает головой Игорь, возвращая себе контроль над руками и ситуацией. Прежде, чем оттолкнуть, он звонко и со вкусом шлёпает Петю по аппетитной ягодице, — Старайся лучше с фотографиями и там, может, я тебя трахну. Так и быть.***
Прознав, что Игорь обзавёлся нормальным телефоном и с опозданием, но вошёл в эру мессенджеров, беспокойный Димка Дубин добавляет его в общий чат отдела в «Вотсапе». Он светится энтузиазмом, настаивает, что это отличная идея, и усердно игнорирует скептически настроенного друга. По крайней мере Игорю открывается прозаичная тайна, чем коллеги занимаются вместо того, чтобы выполнять кипу работы. Чат никогда не замолкает дольше, чем на полчаса. Больше всех активничает Цветков. Шлёт тонну картинок, высмеивающих нелёгкую полицейскую долю, и с охотой обсасывает события дня. Игорю быстро наскучивает следить за трёпом скучающих стражей порядка. Ему, к счастью, всегда есть, чему себя посвятить. Делу, например, которое по-прежнему не раскрыто. Гром нервничает, как бы оно не перетекло в висяк, но держит негативные мысли под замком. Петя истерит за них обоих и придерживается кардинально противоположной позиции. Второй день он лютует на своих «нюхачей», за компанию дрюча соседний отдел. Первым не выдерживает, предсказуемо, Цветков: «Кто-нибудь знает, че там Хазин опять разорался? Бошка и так болит» И добавляет следом: «Куплю кофе тому, кто скажет ему в лицо про недотрах» Игорю смешно. Ещё смешнее ему становится, когда Цветкову, рассчитывающему на поддержку коллег, отвечает кое-кто другой: «Готовь жопу для моего недотраха, я в нее столько хуев понапихаю. Срать разучишься, уебок» «Че вы делаете в нашем чате?!» Отдел начинает по нарастающей вибрировать от приглушённого ржача, и это единственный случай, когда Игорь, смотря на матерящегося злого Цветкова, смеётся со всеми. — Дубин! Это ты его добавил? — Ну, он попросил… Вот ведь Дима — добрая душа. Игорь фыркает себе под нос и в приподнятом настроении зарывается в записи с камер видеонаблюдения. Не время унывать. И не из такой передряги выбирался. Игорь напрягает глаза. Столик, который его интересует, как специально удалён от камер. Дым от кальяна и подавно не способствует улучшению обзора. Игорь выкручивает яркость на максимум и практически вжимается в монитор. Взгляд цепляется за щуплого паренька в капюшоне до носа, подсаживающегося к компании золотой молодёжи. Один из многих. За вечер к веселящимся ребятам не подошёл только ленивый. Завязывается беседа. Паренёк ёрзает, переживает, толкается со своим соседом по дивану — что-то передаёт? — и резко соскакивает, направляясь к выходу. Игорь ставит на паузу. Интересно, что это за наркотик такой новомодный, от которого столик дитяток с серебряными ложками в жопах потом устроил поножовщину, не отходя от клуба. Как итог — два трупа, ещё двое в коме. — Ага! — орёт в ухо Хазин, с хлопком облокачиваясь на Громовские плечи и заглядывая в монитор. — Тоже этого чмошника приметил? Игорь вдумчиво кивает, не оборачиваясь. Петины волосы щекочут шею, а нос чешется от ядрёного одеколона. Всё как обычно. За несколько месяцев он привык к Хазинским диким замашкам подкрадываться со спины, орать без причины, швыряться вещами и лезть в шаткое подобие личного пространства. — Чего расселся, дядь? На пенсии отдохнёшь! Погнали, надо про эту крысу малолетнюю расспросить, — разводит буйную деятельность Петя. Он хватает со стола кепку и криво напяливает Грому на голову. Дима поглядывает со своего места недовольно и ревниво. Они с Игорем продолжают работать вместе, но чаще Дубину поручают индивидуальные задания, а Игорь как магнитом притягивает к себе в напарники московскую язву из соседнего отдела. Так и живут.***
Игорь честно ждёт до половины первого. Он уставший, побитый, стёсанные костяшки неприятно, но привычно ноют. Хочется уже спать лечь. Он вырубится, стоит голове коснуться подушки. День сегодня сложный. Опять навели суету в клубах на Думской, с охраной помахались, информацию, как псы подзаборные, вынюхивали. Игорь тянется за телефоном, недовольно чешет щетину и хмурится отсутствию новых сообщений. Петя, зараза, сначала раздраконит, а потом молчит в тряпочку. Будто не знает, чего от него требуется. Сидит в сети, дразнится. И не шлёт ничего, хотя Игорь уверен — новая фотография давно готова и ждёт своего звёздного часа. Петя даже в самые херовые дни не упускает возможности продемонстрировать, какой он пиздатый. Хотя такие снимки Игорю нравятся меньше. На них у Пети тёмные синяки, гематомы и общий вид человека, потрёпанного сволочью-жизнью. Гром ему, конечно, об этом не говорит. В голове свежи воспоминания о Хазинской обиде на «тощего». Своё одобрение Игорь выражает количеством эмоджи-огоньков. Да, он сильно продвинулся в изучении айфона. Особенно ему вкатывают Петины селфи. С этими его лукавыми глазами-озёрцами, прикушенной влажной губой, скулами, о которые палец порезать можно, и неровным носом, сломанным в частых потасовках. На первой же подобной фотографии Игорь посыпается и пишет Пчёлкиной с вопросом, как в телеге сохранять фотографии. С того момента его галерея состоит исключительно из Хазинских снимков и — за редким исключением — рабочих моментов. Иметь при себе хороший телефон оказывается удобней, чем Игорь мог когда-либо представить. «Ничего сегодня не будет?» — в конце концов, не выдерживает Гром. «А ты заслужил?» — ехидничает Петя. «Думаешь нет? Задницу твою целый день вылавливал по всему Питеру» Хазин присылает ему смайлик, показывающий язык, и следом: «Потому что эта задница тебе дорога» «Возможно» Игорь ухмыляется. Он давно не в том возрасте, чтобы бегать от самого себя и не признавать очевидное. Петя ему нравится. Когда улыбается по-настоящему, подбадривающе толкается плечом, забирает Игореву кепи, чтобы примерить на себя, смотрит исподволь и ест вместе стрит-фуд, перемазавшись в соусе. Даже когда злится, орёт, грубит и ведёт себя, как последняя сволочь. Игорь знает — побесится и перестанет. Тем более Петя, кажется, смущается этой своей эмоциональности и злобы, которая на работе скапливается в нём слишком быстро. «Мне спать ложиться или как?» — Игорь прёт как танк. «Все зависит от тебя» «В смысле?» «Скучно, что только я парюсь. Сфоткай тоже че-нить» Что именно от него хотят Гром понимает не сразу: «Могу кактус. Он сейчас цветёт» В ответ ему приходят ничего не объясняющие безликие три точки. Ещё через минуту Петя снисходит до объяснений: «Игорь, себя мне сфоткай. Рожу, жопу, пресс. Что хочешь. Кроме кактуса» Гром через экран чувствует ядовитый сарказм, пропитавший слова. Будто Хазин на расстоянии поражается его невообразимой тупости. Это смущает, но не больше, чем перспектива позировать перед камерой. Чего только Пете приспичило? Нормально же общались. Это он весь такой красивый и модельный, а Игорь… Зря Петька от кактуса отказался. Гром подозревает, что его колючий сосед и то пофотогеничнее окажется. Головой Игорь, конечно, понимает: раз ему нравится смотреть на подобные снимки, сделанные исключительно для него одного, то и Хазину будет приятно. Сердцем совершенно не хочется пробовать себя в новом заведомо провальном ремесле. «Че молчишь? Стесняешься?» — Петя не намерен отказываться от поставленного условия. «Я не умею как ты» «Ты секси, дядь, не ссы. Все получится» Фоткать побитую рожу Игорю не прельщает даже больше, чем всё остальное. Решает остановиться на кубиках пресса. Тем более на второй фотографии, которую ему «по ошибке, а может нет» прислал Петя, как раз торс и был (без кубиков, правда, но Пете даже лучше). Зеркал у Игоря в помине нет, поэтому он включает фронтальную камеру, выбирает ракурс сверху и поражается, насколько сложно, оказывается, сделать красивую фотографию. Гром далёк от понимания прекрасного, но почему-то ни один из получившихся кадров не кажется достойным того, чтобы показывать его требовательному к жизни Хазину. То свет плохо падает, то поза неудачная. Игорь проникается уважением к напарнику. Петя очень старается для него. Поймать хороший кадр получается, когда Игорь теряет всякую надежду и серьёзно думает признаться, мол, не прокатило, херовая была идея. Фотография выходит насыщенной, полумрак выгодно оттеняет натренированные рельефы мышц. Ничего сверхпривлекательного Игорь здесь не видит: качок как качок, однако Петю его фигура приводит в восторг. Он шлёт огоньки в перемешку с сердечками и хвалит Игоря за проделанную работу. «Скинь еще! Только быстрее. Положи ладонь на живот» «Наглеешь» «Давай, давай, а я тебе свои» Стараясь воссоздать прежний ракурс, Игорь делает сразу несколько фотографий. На одной кладёт руку по Петиному заказу, а на другой съезжает камерой и захватывает, как оттягивает вниз домашние треники. Это сексуально. Наверное. Игорь не уверен, как относится к новому опыту, но мысль, что прямо сейчас Петя рассматривает его фотографии, определённо заводит. Игорь распаляется: «Гони теперь свои» Петя скидывает почти моментально. Тоже две. И обе в ванной. От увиденного внизу стягивается тяжёлый узел, Гром сглатывает и тянется к завязкам на штанах. Есть ощущение, что сегодня для него всё закончится быстрее, чем обычно. Видеть Петю в окружении пушистой пены, ароматических свечей и бутылки вина Игорь оказывается не готов. Его лицо покраснело от жара, стоящего в ванной, а светлые волосы растрепались и намокли. Красиво, не грех на заставку поставить. И совсем не пошло: пена прячет всевозможные пикантные моменты. Уютная и домашняя атмосфера. Игорь понимает, каким счастливым может стать, сидя с Петей в его огромной мраморной ванне. Или в своей, старенькой, но надёжной. Дело ведь совсем не в ней. Главное, чтобы Петя рядом. Позволял трогать и нежить. С таким же тёплым блеском в глазах и мягкой доверительной улыбкой. За него такого и умереть не страшно. Игорь по уши. Он готов закончить, когда телефон вибрирует новым сообщением. Петя присылает аудиодорожку. Гром на грани, жмёт почти не глядя, и с первых секунд понимает, чем Петя занимается на другом конце Питера. Его дыхание тяжёлое, сорванное, на фоне шумит вода, стоны чувственные и приглушённые, словно Петя кусает губы и не позволяет себе полностью открыться. На кульминации плеск воды перекрывает остальные звуки, Петя задыхается, скулит и вторит бездумное: «Игорь-Игорь-Игорь». Гром стискивает вибрирующий телефон. Пете мало. Ему нужно безоговорочное влияние. Он дополняет аудио развратным селфи. Голые мокрые плечи, сытый взгляд, широко открытый рот и высунутый, как у гребаной порнозвезды на превью, язык. А ещё подпись: «Представь, что кончаешь мне на лицо» Игорь представляет. Его вселенная схлопывается, чтобы через секунду собраться вокруг одного единственного Петра Хазина.***
Новый день — новая благая весточка от Дубина. Мутное дело, компостирующее мозги, связано ещё и с Диминым загадочным передозом двух ночных бабочек, в отлове которых, предположительно, были заинтересованы их с Петей ненаглядные барыги. Интересно, какой кусочек пазла вскроется дальше? Азарт колет кончики пальцев, побуждает сорваться с места и с головой нырнуть в расследование. Игорь нетерпеливо смотрит на кофемашину, будто подбадривая её ускориться в приготовлении второй порции кофе, и вытаскивает телефон. Нестерпимо хочется поделиться результатами расследования с Петей, узнать его мнение и обсудить дальнейший план действий. Игорь благоразумно игнорирует мысль, что для полного счастья ему хватило бы одной единственной улыбки. Пф, напасть какая. Пришла любовь — цветут огурцы. В их работе голова должна оставаться холодной даже в моменты абсолютного счастья. Игорь почти нажимает на зелёную трубку, как к нему подлетает взбудораженный Дубин. — Игорь! Я такое нашёл в телефоне Анны! Ой, то есть Снежаны. Ну, одной из проституток, помнишь, да? — он трясёт распечаткой. — Парень, который по камерам передал наркоту парню за столиком в клубе, похоже, её племянник! Обалдеть! Скупой на восторг Игорь сдержано кивает и хватает второй стаканчик, предназначенный для одного конкретного вредины, который сегодня не успел в свою статусную кофейню и теперь рвал голосовые связки в соседнем отделе. — Идём скорее, надо Пете рассказать, — через плечо бросает Игорь. — Кому? — Дубин неуверенно смотрит ему в спину. — К Хазину, говорю, погнали! — Игорь, там твой телефон на столе остался, — он порывается вернуться. — Забей, потом заберу. Петя бурду из машинки выпивает, почти не морщась, и благодарит Игоря мимолётной улыбкой, скользнувшей по тонким губам. Новая зацепка ощутимо приободряет вечно недовольного майора. Петя вглядывается в распечатанные фотографии, довольно ухмыляется и расщедривается на похвалу, потрепав смущённого Дубина по плечу. Если от Игоря тяжело добиться одобрения, то со стороны Хазина нейтральное «неплохо» уже воспринимается, как подарочек на Рождество. «Нюхачи» и то выглядят удивлёнными. Спустя время нагруженный заданиями Димка отправляется обратно в отдел, а Петя хватает Игоря за запястье. Ему тоже на терпится приступить к мякотке их полицейского долга — сбору новых сведений и складыванию их в целостную картину. Из управления они вылетают, как пробки из бутылок шампанского. Игорь смотрит на улыбающегося напарника и не может насмотреться. Полюбить этого трудоголика, игнорирующего устав и ловящего искренний кайф от совместной работы, оказалось слишком легко. Игорь не представляет, как жил до этого. Ночь приходится перетерпеть без кокетливой переписки, уже ставшей привычной, и новых срывающих крышу фотографий. Телефона под рукой нет — остался на работе. Лежит одиноко около кофемашины. Падая на диван, Гром делаем мысленную пометку не забыть забрать его с утра. А то совсем нелепо получится. Игорь не догадывается, что по-настоящему нелепая ситуация уже поджидает его за углом, чтобы смачно садануть по затылку. А стоило тогда всего-то позволить Дубину вернуться. Подозрительный движ у кофемашины Гром замечает издалека. Стайка коллег во главе со Цветковым стоит полукруглом, шепчется и периодически взрывается весельем. Лиц не видно — склонены к рукам Цветкова, только макушки мелькают. Игорю ровным счётом по барабану, что эти сплетники мусолят в начале рабочего дня. Мысли заняты засадой для барыг, которую им с Петей предстоит продумать до мельчайших деталей. Предприимчивые молодые ребята надыбали мутную разбодяженную наркоту, которую распространяли среди второсортных шлюх. Неизвестно, сколько ещё эта верёвочка могла виться, если бы не косяк со столиком блатных детишек. Что конкретно там произошло, Игорю предстояло выяснить в дальнейшем, но он заранее был полон приятных ожиданий. Нет ничего лучше предчувствуя развязки сложного дела. — Слушай, а ловко ты это провернул, — сходу говорит Цветков, стоит Игорю поравняться с компанией, — уважаю, Гром. Наконец-то поставим его на место. — Все думали, что ты сдулся. Вон, подружился с ним, кофе таскаешь, улыбаешься иногда. А ты, оказывается, вещдоки собирал, — ржёт Редькин. Неприятная у него не только фамилия: масляные бегающие глазки мало кому внушают доверия. — А где ты такое нашел вообще? — спрашивают из толпы. — Не понял, — хмурится Игорь. Он опускает взгляд и, наконец, замечает, что находится у Цветкова в руках. Ему стоит колоссальных усилий, чтобы не кинуться на урода с кулаками. Дорогие коллеги с интересом изучали телефон Игоря. А точнее — галерею, забитую компрометирующими Петиными фотографиями. — Чё за сборище? Кого пиздим? — несвоевременно подходит Хазин, широко зевая и потягиваясь. При виде Игоря его глаза теплеют, хотя общее выражение лица остаётся сдержанным и беспристрастным. — О! А вот и главная звезда! — по-детски жестоко радуется Цветков. — Майор, а научите мою девушку так же в зеркале позировать? Вы, оказывается, горячая штучка у нас. — Наверное, и аккаунт на «ОнлиФанс» есть, — поддакивает Редькин, которые в обычное время ниже травы, тише воды. Петя сразу понимает, в чём дело. В два шага преодолевает расстояние между собой и Цветковым, выхватывает телефон и хмуро смотрит в экран, пролистывая несколько фотографий. Замирает на одной из последних — в ванне, и поворачивается к Игорю. На считанное мгновение его лицо становится печальным и уязвлённым, будто Петя вот-вот расплачется. Но стоит Игорю моргнуть, как перед ним стоит Хазин несколько месячной давности. Не Петя. Хазин. Закрытый, нервный, озлобленный на весь мир генеральский сыночек из Москвы. Любого сожрёт с костями и не подавится. Одно неверное слово — вцепится в глотку. Беспринципная сволочь и редкостный мудак. Игорь успел отвыкнуть от такого его состояния. И, честно, ему бы не хотелось привыкать обратно. Не теперь, когда он увидел Петю с другой стороны, когда полюбил и захотел сделать всё, чтобы у них сложилось. — Значит так, — отвернувшись от Игоря, отчеканивает Петя, переходя в режим агрессивного нападения, — мне поебать, что вы видели и что подумали. Факт, что вы — ленивые ничтожества и зря прожигаете государственные деньги, остаётся неизменным. И пока это не поменяется, я продолжу… как вы там говорите? Быть тварью с недотрахом, во. На этой ноте Петя суёт в руки Игоря нагревшийся телефон, разворачивается на каблуке и твёрдой походкой удаляется в сторону соседнего отдела, не сказав больше ни слова. Коллеги кисло переглядываются. Вроде и узнали то, чего не следовало, и посмеялись все вместе, один хрен, Хазин опять в грязь втоптал и свалил в свой отдел, как на Олимп. Умеет он так. Игорь захлёбывается восхищением. Петя у него настоящий воин, даже в самой патовой ситуации не даст себя в обиду и любого на место поставит. Осталось сказать ему об этом и, конечно, помириться. Объяснить ситуацию. — Гром, может, сольёшь пару фоток в чат? Хазин заебал, — неуверенно говорит Цветков, порастеряв прежний энтузиазм. Игорь смотрит на него, как на идиота, и, следуя примеру Пети, молча уходит к себе. До самого вечера Игорь сидит, как на иголках. Необходимый объём работы они с Петей выполняют механически, без былого запала, обсуждая исключительно технические моменты. Хазин смотрит волком, кусается на своих «нюхачей», часто утыкается в телефон и демонстративно игнорирует кофе, которое Игорь ему приносит. Перехват с Фёдором Ивановичем утверждают на завтрашний вечер. Барыг нужно схватить за жопу прямо во время приёма очередной поставки. Замысел, как всегда, ненадёжный и рискованный. Игорь переживает об этом меньше, чем должен бы. В свете последних событий его куда больше волнует истеричка-Хазин, который к концу дня становится совсем невыносимым. Дёргается и психует на каждого, кто имеет неосторожность пройти вблизи его стола. Стоит стрелке часов лениво отмерить подошедшие к концу рабочее время, Петя срывается с места и вылетает из управления. Только пальто за спиной колышется. Игорь, распрощавшись с Дубиным, выходит следом и заворачивает к метро. Петя снимает квартиру на оранжевой ветке, Игорь едва ли помнит точный маршрут, но надеется на хорошее визуальное восприятие и блестящее знание родного Петербурга. Нужную элитную многоэтажку он действительно находит без каких-либо сложностей. Он был здесь один единственный раз. В то утро на Петю, вышагивающего по отделу с высоким стаканчиком кофе, налетел какой-то недотёпа. Закономерно, остатки напитка оказались на брендовой водолазке и джинсах. Петя вопил адски, рассыпаясь сложными матерными конструкциями. Игорь еле оттащил его от растерявшего парня, который, возможно, попал в самую непростую ситуацию в своей жизни. Успокаивая этого психа, Игорь заверил — у них есть время, чтобы Петя заехал к себе и переоделся. Он был уверен, что подождёт в машине, однако Петя небрежно махнул рукой и предложил подняться к нему: «Заодно обсудим сегодняшние планы». Дальше кухни Игорь в тот день так и не ушёл, зато обзавёлся ценным знанием, где именно живёт его напарник. Сейчас это сильно облегчило задачу. Дома Пети не оказывается, поэтому Игорь шурует во двор и падает на заранее запримеченную лавочку. С неё открывается обширный вид на Петино крыльцо. Игорь принимается делать то, что умеет, но отчаянно не любит — ждать. Спустя полтора часа он плотнее запахивает кожанку, читая аннотацию к новому разоблачению Пчёлкиной, и краем глаза в сумерках улавливает знакомое светлое пальто. Петя мчит домой на всех парах. Он без машины, смотрит исключительно под ноги. Ключи выскальзывают и со звоном падают на землю. Игорь присматривается — руки у Пети трясутся. Гром соскакивает с нагретого места. Первый порыв — броситься следом. Он психанёт, дай ему отдышаться, подожди, — подсказывает внутренний голос. Игорь прислушивается и решает выждать оптимальные сорок минут. По истечению времени его немного потряхивает от холода, промозглый весенний ветер пробирает до костей, не спасает даже любимая кожанка. В парадную Игорь попадает за счёт подростка, вышедшего гулять с трясущейся собачкой-крыской. Поднимается на нужный этаж и, не давая себе времени на раздумья, вжимает пуговку звонка. Петя открывает не сразу. Увидев, кого принесло в столь поздний час, он замирает, будто не верит. Вода с волос пропитывает обычную белую футболку, на ногах — знакомые по фоткам серые спортивки. Игорь переводит взгляд на его руки. Мелко дрожат. Петя негнущимися пальцами стискивает ручку двери, хочет что-то сказать. Не теряя контроль над ситуацией, Игорь оттесняет его с порога и входит в квартиру, захлопывая дверь. — Вторжение на частную собственность, дядь? — криво ухмыляется Петя. — Оформишь, когда закончу, — Игорь скидывает ботинки, вешает на крючок куртку и по-хозяйски заходит в гостиную. Петина квартира — современная, стильная, комфортная и тёплая, Грому не нравится. Здесь неуютно, как на локации для съёмок фильма про вылизано-счастливый брак. Внимание привлекают абсолютно неудобные журнальные столики, пустые книжные полки, сверкающая чистотой стенка и огромный диван. Игорь садится, заставляя кожу обивки неприятно скрипеть. — Чем могу помочь, товарищ майор? Вроде на работе всё обсудили, — Петя садится поодаль, закинув ногу на ногу. На Игоря не смотрит, только бросает странные нетерпеливые взгляды вбок. Гром отслеживает их, да так и замирает, пригвожденный к неудобному дивану, не в силах пошевелиться. На столике расчерчены толстые дороги. Рядом валяется кредитка. — Ты… опять? — хрипит он, взираясь на Хазина. Тот кивает, по-птичьи склоняя голову: — Ага. Давай уже, говори, зачем пришёл. Вмазаться хочу, сил нет. Игорь не думает, не выбирает стратегию, не подгадывает правильные слова, просто подсаживается к нему и хватает за плечи. Встряхивает, смотрит в глаза почти умоляюще и шепчет в замкнутое лицо с поджатыми губами: — Петя… Петенька, не нужно тебе в это соваться, ты же молодец, сумел соскочить, справиться. Больше полугода чистый ходил. Что опять случилось, а? У Пети дрожат губы, как в треморе трясутся руки и дёргается правый глаз. Зрачки не расширены. Это хорошо. По крайней мере, не успел снюхать. Он брезгливо сбрасывает Игоревы ладони и рывком бросается вперёд, стискивая футболку и вжимаясь лбом в его. — Ты! Ты, сволочь, случился! Ты зачем им фотографии показал? Посмеяться надо мной хотел, проучить? Чтобы все видели, как я для тебя унижался? Ха, знаменитый Игорь Гром оказался не таким уж и благородным! — Петя откидывает голову и истерически смеётся. Игорь не перебивает, только обратно за плечи хватается, удерживает на месте, — Я, блять, втрескался в тебя, как школьник, нравиться хотел. Знаешь, как унизительно было, когда ты сказал, что из жалости меня трахнешь? Я и так знаю, что мудак, паскуда и нарик, который ещё в Москве подохнуть должен был! Но я, сука, решил заново пытаться, стать, блять, лучше! Нахуя только? Всё равно не нужен никому и счастливым мне после всего дерьма, что я понаделал, никогда уже не быть! Ты хотел, чтобы я это понял? Я понял! Игорь не даёт ему вырваться, заламывает руки за спину и, поставив на колени, грудью прикладывает к дивану. Петя орёт и плачет, грозясь, что соседи вызовут ментов, если Гром его немедленно не отпустит. Как будто сам не понимает, насколько им обоим безразличен такой исход событий. — Ненавижу! Дай обдолбаться и подохнуть нормально! — не унимается Хазин, отчаянно пытаясь лягнуть Игоря в колени. — Не в мою смену. Он вертлявый и сильный, но истерика притупляет рефлексы. Правильно выкрутиться из захвата не получается. Петя рыбой, выброшенной на лёд, истерично бьётся в крепких руках. Услышав недовольный стук по батарее, Игорь зажимает его рот и, выругавшись, терпит зубы, вцепившиеся в ладонь. Возня продолжается около десяти минут, пока Петя не ослабевает и не растекается по дивану. Однако Игорь не забывает, с кем имеет дело, поэтому ослаблять хватку и убирать руку не торопится. Ждёт какое-то время. Хазин что-то мычит в ладонь, стекающие слёзы холодят кожу. — Будешь орать — засуну свой носок тебе в рот, понял? — грозится Игорь. Дождавшись кивка, он медленно убирает ладонь и разжимает хватку. Петя на дрожащих ногах встаёт с пола и забирается в угол дивана, обнимая себя руками. Его глаза испуганно расширены, а впалые щёки влажные от слёз. Колбасит Хазина не по-детски. — Где у тебя одеяло, плед? — В спальне, — служит хриплым ответом. Игорь кивает и, прежде чем уйти, склоняется низко-низко. Пристально смотрит в глаза и серьёзно предупреждает: — Если увижу, что хоть немного снюхал — врежу. Сильно. У меня с нарками разговор короткий, понял? — Да, — Петя опускает покрасневшие глаза с полопавшимися капиллярами. — Вот и умничка, — Игорь ласково треплет его по волосам. Удивлённый внезапной нежностью, Петя смотрит ему вслед, прижимая ноги к груди. В спальне Игорь не тратит время на разглядывание интерьера, хватает с неприбранной кровати пушистый плед и торопливо возвращается. Он, конечно, предупредил о последствиях, но лучше бы до этого не дотягивать. Петя остаётся в прежнем положении, уложив подбородок на колени. Маленький и несчастный. Подсев поближе, Игорь укрывает его вздрагивающие плечи, кутает, пытаясь согреть, и осторожно стирает влагу с острых скул. Смотря в растерянное лицо, он в миллионный раз проклинает собственную забывчивость. Хоть бы пароль установил, как Юля советовала, так нет же, зачем ему лишнее время на ввод циферок тратить. Теперь вот сидите, объясняйтесь, уважаемый майор. — Чё за телячьи нежности? — бурчит Петя, зарываясь в плед по самые глаза. — Мне казалось, тебе понравилось меня избивать. — Дурак. Не избивал я тебя, — качнув головой, Гром наклоняется над журнальным столиком и одним слитым движением смахивает порошок себе в ладонь. До последней крошки. Учитывая образовавшуюся горку, Петя в самом деле допускал вариант с передозировкой. — Развею по ветру, как тебе идея? — Ебанулся, дядь? — хмуро отзывается плед. — Ты хоть знаешь, сколько нынче хороший кокс стоит? — Раньше надо было думать, — дойдя до санузла, невозмутимо отзывается Игорь. Он разжимает ладонь над унитазом, отряхивает и жмёт кнопку слива, чувствуя, как грудь распирает удовлетворение от вида порошка, уносимого водой. Он успел. Не дал Пете гробить себя из-за нелепого недоразумения. — Другие заначки есть? — Нет, я чистый с Москвы. С лечения. В гостиной Игорь сдёргивает покрывало с растрёпанной головы и открывает миру недовольное лицо. Петя совсем раскис, словно Игорь его палками колотить собрался. Хотя с его точки зрения чего, спрашивается, веселиться? Вздохнув, Игорь протягивает ему стакан воды, садится рядом, прижимаясь бедром, и рассказывает с самого начала. Как обалдел от первой фотографии, как начал дрочить на каждую последующую, как сохранял, чтобы не забыть случайно, какой Петя красивый. Рассказывает про оставленный в азарте службы телефон, и про Зайцеву, которая обнаружила незапароленный айфон и предложила заглянуть в галерею, чтобы поискать фотку владельца. А дальше и так понятно. К концу повествования Петя смотрит на него, как на полного кретина. Заслуженно. — То есть ты всё время держал нашу переписку и мои фотографии без пароля? Гром, ты окей? — не желает верить он, допивая воду большими глотками. Игорь забирает пустой стакан, чтобы поставить на столик, чешет затылок и пожимает плечами: — Это фиаско, я понимаю. Извини? — он виновато заглядывает в карие глаза, примирительно улыбаясь. — Знаешь ведь, я бы никогда и никому не позволил увидеть те снимки. Они только для меня. Игорь надеется, что Петя сделает скидку на его минимальный опыт использования нормального телефона. Грому и не думалось, что он, привыкший держать в голове кучу информации, забудет вернуться за какой-то звонилкой. Пусть за эти недели она и успела превратится в сокровищницу, какая другим и не снилась. — Ладно уж, проехали, — Петя скидывает с плеч покрывало и впервые за долгий день улыбается. Хитро, с милыми острыми зубами, — Пусть эти неудачники хоть подрочат нормально на воспоминания. Может, характер у меня и скверный, но вот всё остальное — красавец писанный. Не смей отрицать! — И не буду, — Игорь пододвигается, — Тем более меня твой характер устраивает. С огоньком, — явственно транслируя свои намерения, он опускает глаза на манящие покусанные губы. Десятки людей мечтают проехаться по ним кулаком. Игорь, видимо, особенный: он хочет целоваться. Петя облизывается кончиком языка, закусывает нижнюю и нетерпеливо подаётся вперёд, впечатываясь в Игоря и обнимая за шею, чтобы пальцами провести по коротким жёстким волосам. Он тихонько стонет, когда влажные поцелуи, чередуемые с лёгкими укусами, жгут линию челюсти. Не церемонясь, Игорь тянет его на себя и утаскивает на колени. Петя скидывает футболку, после чего тянется к Громовской, подцепляя и дёргая вверх. Игорь вдруг думает, насколько неудобно Пете будет лежать на этом дорогущем скользком диване. — Держись крепче, — шепчет он, подхватывая под бёдра. Петя по-кошачьи шипит от неожиданности, но ногами обнимает — падать ему не хочется, — возьму тебя на нормальной кровати, а не на этом убожестве. Петя одобрительно хмыкает, не отвлекаясь от вылизывания ушной раковины и покусывая мочки. На просторной кровати он привлекает Игоря к себе, окончательно стаскивает с него футболку и укладывает ладони на крепкую грудь. Сердце у Игоря колотится оглушительно. Пользуясь заминкой, Гром довольно рычит и щипает его за сосок. Петя стонет и дугой выгибается от удовольствия. Одна эрогенная зона успешно обнаружена. — Презики, смазка? Игорь следит за Петиным взглядом, отведённым в сторону, и на прикроватной тумбочке замечает предусмотрительно выставленный «джентльменский набор». Петя ждал его. Возможно, далеко не первый день. Готовился. Осознание этого приятно опаляет внутренности. — Тощий? — спрашивает Петя, откинув с глаз растрёпанную чёлку. — Стройный. Очень красивый. Игорь стаскивает с него спортивки и обнаруживает приятный сюрприз — нижнее белье дома Хазин игнорирует. Практично, ничего не скажешь. Съехав вниз, он цепляет зубами тазобедренные косточки. У Пети, как и у него самого, крепко стоит с момента поцелуя. Игорь дует на головку, получая в награду сорванный вздох. Подрагивающие от возбуждения пальцы вцепляются в короткие волосы. Игорь знает, что последует за этим. Приподнявшись, Петя глядит туманными глазами и, улыбнувшись, резко насаживает его на себя. Сумасшедший вечер набирает обороты.***
— Как тебе квартира? — спрашивает Петя, выравнивая дыхание. Прикрыв глаза, он копошится, выискав удобное положение на чужой груди. И, найдя, целует кожу, мягко притираясь лицом. — Твоя-то? — не сразу улавливает суть вопроса разомлевший Игорь, костяшками пальцев поглаживая Петю по щеке. — Честно, не очень. — Почему? — Неуютная, — лаконично выражается Гром. Он никогда не думал, о чём будет говорить с Петей после их ошеломительного первого раза. Итоговый выбор темы озадачивает. В конце концов, какая Хазину разница, что о его хоромах думает непритязательный Игорь? Главное, чтобы ему самому нравилось здесь жить. В понимании нормального человека квартирка, наверное, что надо. А уют… его и со временем воссоздать можно. Круто, если с кем-то. Несколько пар обуви, одна немытая кружка из-под кофе на двоих, навешанные на стулья рубашки, разбросанная по ящикам мелочь и фотографии в рамках из Икеи. Совместный быт — это всё-таки здорово. Игорь думает, что наконец-то созрел для чего-то подобного. — Мне тоже не нравится, — признаётся Петя, — но я, считай, сколько себя помню, в подобном живу. Заебало. Хочется чего-то… нормального, не как это всё. Я ебанулся походу. Игорь ему улыбается и, преодолевая ленивую негу, наклоняется, чтобы поцеловать во влажный висок: — Съезжай. Будешь ближе к простому народу, — ведёт носом по волосам. — Придётся, — Петя смеётся, подставляет губы под поцелуй и тянется за телефоном на тумбочке. Проклятый смартфон не замолкая вибрировал минут пятнадцать. Игорь не обращал внимание лишь потому, что языком старательно подготавливал Петю к предстоящему проникновению. Тому, по понятным причинам, также не было никакого дела до надрывающегося айфона. Сейчас же он занервничал, Игорь почувствовал, как напряглись плечи. — Ты о чём? — Да хозяйка здесь дурная. Невзлюбила меня сразу, как въехал, а выгнать не могла — платил-то я исправно. Теперь вот повод появился, ей соседи пожаловались, что я тут ору, как резаный, — Петя показывает экран с горой пропущенных вызовов. — По-любому, стерва, скажет съезжать до конца месяца. — Четыре дня всего осталось, — прикидывает Игорь. Петя расслабленно улыбается и убирает телефон под подушку, не удостаивая женщину ответом. Пропихивает ледяные ноги между Игоревых лодыжек, греясь. Гром повыше натягивает пуховое одеяло. Оказывается, Петя тот ещё мерзляк. Они идеально подходят друг другу — Игорю даже с продуваемым окном постоянно жарко по ночам. Почему бы не уравнивать температуру тела друг друга. — Да и похер, где спать. Сниму какую-нибудь студию поближе к участку. Хоть сэкономлю, а то бабок уходит — ух! Как считаешь? Улыбаясь кончиками губ, Игорь тихонько вздыхает. План-капкан, как добиться исполнения своих внезапных мечт и помочь Пете решить вопрос жилья возникает в голове сам собой. Вряд ли Хазин, в отличие от серьёзно настроенного Игоря, готов к настолько стремительному развитию их отношений. С другой стороны, с чем чёрт не шутит? Была не была! — Я считаю, что раз тебе всё равно «похер», где спать, то у меня есть отличный вариант. Как раз в двадцати минутах ходьбы от работы. — Да ну? — Петя заинтересованно приподнимается с его груди. — Ага, но есть парочка нюансов. — Та-ак, давай-ка самую жесть. — У тебя будет непростой сосед. — Сразу нет, — отрезает Петя, — я не бедный студент, чтобы снимать хату с каким-то муднем. Игорь позабавлено фыркает ему в волосы, пальцами успокаивающе проводя по спинным позвонкам и задерживаясь на твёрдом разлёте лопаток. Скользит ниже и устраивает горячую ладонь на боку. — А если этот мудень согласен будить тебя по утрам, провожать на работу, забирать оттуда, любить и трахать? По-моему, неплохой вариант, — усмехается Игорь, с удовольствием смотря, как Петино лицо удивлённо вытягивается. В рекордные сроки осмыслив предложение, Петя ехидно вздёргивает бровь: — Честно, я в восторге от твоей подводки. Хочу переехать скорее. Завтра хочу! Вечером поймаем барыг, а ночью, может, утром, мои вещи перетащим, — вдохновлено строит планы Хазин. Карие глаза восторженно блестят, словно он не может поверить, что они действительно обсуждают его переезд, — жаль, кровать нельзя отсюда спиздить. Единственное, по чему буду скучать. — Не единственное, — прокашливается Игорь. Настало время осветить остальные «незначительные» нюансы. Петя смотрит с интересом, — ещё по нормальной входной двери, у моей замок заедает; горячей воде на кухне, современным окнам и батареям, яркому освещению, большой ванне и двери в туалет. И да, до завтра я вряд ли успею помыть полы и протереть пыль. Не помню, когда делал это в последний раз. Зато у меня дома окно классное. На каждом слове лицо Пети всё больше освещается тотальным охеренезом и невозможностью в полной мере осознать услышанное. До этого момента он вряд ли представлял, что перечисленное может находиться в одном месте, в котором на постоянке проживает нормальный человек. Особенно его, судя по всему, впечатлило отсутствие двери в туалет. — Игорь, милый, скажи честно, ты в подвале живешь? — с искренним беспокойством спрашивает Петя. — Ты же хотел попроще, — не меняясь в лице, парирует Гром, — нормальная у меня хата, просто запущена… немного. И соседи, кстати, крутые. Не жалуются никогда, в отличие от этих, — он кивает в потолок. Какое-то время Петя молчит, напряжённо обдумывая услышанное. Игорь не торопит. В конце концов, было предсказуемо, что капризного Хазина не устроят минимальные удобства. Гром не может за это осуждать. Он много лет живёт так, как живёт, и для него квартира вполне себе норм. Да, не трёшка на Крестовском острове, но поесть и поспать вполне себе. Жаль, Петьку этим не пронять. Он у Игоря птица высокого полёта. — Петенька, ты если не хочешь, скажи сразу. Помогу тебе студию хорошую найти поближе, — не выдержав молчания в столь важный момент, старается сгладить ситуацию Игорь. Хазин дёргается в объятиях, хмурится и — с чего бы это вдруг — начинает бычить: — Охуел, дядь? Я заехать не успел, он уже выгоняет. Хер тебе. Знаешь про воробья поговорку? А про ссаные тряпки? Меня теперь только так выставить можно. — Ты долго молчал, — оправдывается Игорь, немного смутившись. — Да я баллы вспоминал, сколько у меня осталось, чтобы на нашу новую кровать матрас ортопедический со скидкой заказать! В ответ Игорь смотрит, как баран на новые ворота. И глубокомысленно кивает: — А, понял. Самое главное, Петя согласился перебраться. Сначала быть с ним, а потом и жить. Вместе собираться на работу, толкаясь бёдрами у раковины; проводить ленивые выходные, до обеда валяясь в кровати; собираться у Юльки и учиться варганить что-то мудрёней пересоленной яичницы (Игорь уверен — готовить Петя не умеет). Ну и ладно. Совместные бытовые проблемы они же это, сплочают, да? И замок починят, и дверь в туалет поставят. Всё у них будет. А там и до представления Пети в роли своего парня на ужине у дядь Феди и тёти Лены недалёко. Картинки эти настолько хорошо вписываются в Игоревый привычный мир, что страшно. И где Петя раньше был? В Москве. Торговал кокаином и подставлял невинных людей, посмевших перейти ему дорожку, — услужливо подсказывает внутренний голос. Игорь шлёт его нахер. Прежней версии Петра Хазина лучше навсегда остаться в прошлом. В шумной столице, где одинокий напуганный мальчик никак не мог найти своё место. Теперь-то оно рядом с Игорем Громом, и плевать с высокой колокольни на всё остальное. — Я тут подумал, — вдумчиво начинает Петя, — надо нам кошку завести. — Зачем? — недоумевает Игорь. У него животных никогда не было и, как Гром полагал, никогда не будет. Он себя-то покормить периодически забывает, а тут живое существо, полностью зависящие от их с Петей организованности. — Пусть будет. Кошки, они всегда дом лучше делают. Я с детства мечтал. Как-то котёнка притащил с улицы, а отец гандон психованный был из-за работы и выкинул его со второго этажа, прикинь? — Вот урод! — И не говори, — Петя солидарно кивает, переключаясь на куда более приятную тему: — Назовём нашу Нася. Полное — Насвай. — А чё не Гера, полное — Героин? — смеётся Игорь. — Ну, это уже классика. — Хазин щёлкает выключателем ночника. Спальня погружается в кромешную тьму. — Спокойной ночи, Игорь. Он немного отстраняется, ведёт ладонью вниз по его груди, останавливаясь на животе, и холодным носом утыкается в плечо, довольно вздохнув. Игорь шепчет ответное пожелание, чмокает его в висок и закрывает глаза, однако спустя несколько минут всё же задаёт вопрос, который, если честно, ощутимо беспокоит его засыпающее сознание: — Петь, а ты мне больше не будешь фотографии делать? — Буду. Зря я тебе что ли телефон подарил? Не теряй его только, лады?