Тенью...

Ясуда… …бесит. Почему она такая? Противная. Высокомерная. Вредная. И… … красивая? Ясуда терпеть не может парней, вроде Пэяна, и всегда говорит об этом в открытую. Она смелая. Ничего не боится, как и все другие девчонки из кружка по рукоделию. Они за своего председателя всех порвут на тряпки. Повезло Мицуе… И Пэян ему в тайне завидует. Потому что Мицую любят и уважают. Конечно! Он ведь умный и обходительный. И всегда такой вежливый, доброжелательный. И шьет. И детей растит… Мечта, а не парень. А Пэян… Пэян обычный. Грубый. Неотесанный. Ничем особо не примечательный. Обычный хулиган. «Недалекий», - как говорят про него учителя. Ясуда говорит честнее: «Тупица». И это тоже бесит. - Что это за тряпка на тебе? – Голос Ясуды бьет по ушам, как хлыст. – Учителя косо смотрят… Ты нас подводишь. Не стыдно так ходить? Тут школа, а не… И рубашка эта дурацкая. А ведь утром Пэяну казалось, что он круто выглядит в яркой рубашке и с золотой цепью на шее. Круто и взросло. Но Ясуда одним только взглядом свела все на нет, и теперь сквозь землю остается провалиться от собственной нелепости. Хотел ведь как лучше… - И хватит уже отвлекать председателя. Уходи. Председатель занят. Темные глаза Ясуды буравят его. В них ни капли доброжелательности, лишь раздражение и презрение. Черт… Пэян разворачивается и послушно уходит. За спиной хлопает дверь кабинета труда. Сердце грохочет в груди. Он ведь не к Мицуе приходил, а к ней. На самом-то деле. Чтобы снова быть отвергнутым. Обруганным. Обожженным этим презрительным взглядом… … от которого в груди все приятно плавится. Она говорит с ним. Смотрит на него. Она – с ним. Пусть и пару минут всего… В этом особый кайф. Лучше, чем ничего. Кружок рукоделия работает допоздна. Зажигаются огни на улицах. Пэян сидит на скамейке в тени большого ясеня и качает ногой со скуки. Расходятся с дополнительных занятий ученики. Ясуда покидает школу одной из последних и, закинув на плечо рюкзачок, деловито шагает на набережную городского канала. Там недавно поставили новые фонари и положили плитку. Пэян тенью следует за ней по противоположной стороне канала. Там фонарей нет. Путь скрыт черной тенью каменной стены и ветвями цветущих айлантов. В воде отражаются звезды и Ясуда. Отражение качается в такт ее шагам. Она не знает о том, что с противоположного берега за ней наблюдают. И хорошо. Пусть не знает… Пэян уже не первый раз это делает. Тенью скользит за ней вдоль канала. Провожает до большой лестницы, ведущей от воды наверх, к жилым домам. Смотрит, как быстро мелькают ее лодыжки, когда она взбегает по ступеням. Как колышется юбка, и косички хлещут по спине. Дальше он не пойдет. Ни за что на свете! Один раз сходил… До самого дома. У Ясуды квартира в маленькой модной новостройке на первом этаже. Окна большие. И почему-то без штор. Пэян тогда стоял в тени плакучей ивы и смотрел на ее окно. Как она зашла к себе. Скользнули навстречу силуэты родни, переговорили о чем-то, остались в гостиной, а она ушла в свою комнату. Встала к стеклу – близко-близко. Вжикнула молнией на спортивной кофте. Расстегнула школьную блузку и повесила на вешалку. Потянулась к застежке простенького бежевого белья… А после Пэян будто ослеп. Он не мог заснуть всю ночь. Не мог выкинуть из головы… Все внутри стягивалось тугим узлом, и сердце гулко грохало, проваливаясь куда-то вниз. Он неделю не ходил в кабинет труда, даже когда Мицуя звал. Не мог. Теперь вот немного отпустило… Ясуда дошла до верха лестницы. Там ее окликнули грубо. Вынырнули из ночи опасные фигуры. Черт! Пэян бегом пересек ближайший мост через канал, буквально взлетел по ступеням. Особо не разбираясь, втащил кому-то высокому. Клацнули выбитые зубы. Кто-то выругался. Кто-то взвыл от боли. - Это парень из «тосвы», валим! Фигуры сорвались с мест и моментально растворились в ночи. Ясуда сидела на земле, растерянно потирая ушибленную коленку. На белой коже кристаллами собирались алые капельки крови. Пэян присел рядом с ней, протянул руку. - Ты цела? Что они тебе сделали? - Только толкнули… Она приняла его руку – вложила в нее свою горячую ладонь. Поднялась. Ойкнула и оправила задравшуюся юбку. Подобрала отлетевший в сторону рюкзак. - Хаяши… Спасибо. - Пожалуйста. Тут небезопасно. Ты ходишь так поздно… – Пэян вдруг набрался смелости и выдал невообразимое: – Хочешь, я буду провожать тебя после кружка? Ясуда взглянула на него своим пронзительными глазами. Поджала губы, как делала всегда, готовясь выдать нечто злое и осудительное. Сказала: - Ты ведь и так всегда провожаешь. Я не слепая. Пэяну показалось, что земля вот-вот расколется под ногами и проглотит его. И пусть. Лишь бы вот так не полыхать от стыда сейчас… - П-прости… Я не должен был… Ясуда улыбнулась. - Послушай, Хаяши… Ты, кажется, где-то рядом живешь? - Да. Пэян стоял перед ней растерянный, совершенно не понимая, как вести себя дальше и чего ожидать. Ясуда подошла вплотную. Коснулась своей горячей ладонью его груди. Будто каленым железом припечатала. Ее косички качнулись совсем близко. Пахнула миндальным шампунем густая челка… - У тебя пуговица оторвалась. И тут порвано… Приноси свою рубашку послезавтра к нам на кружок. Я починю. - Ага… Спасибо… Она снова улыбнулась и, махнув на прощание рукой, пошла к своему дому. Пэян смотрел ей вслед. Шагов через десять Ясуда обернулась и еще раз помахала ему. - Хаяши… В следующий раз просто дождись меня у школы и пойдем домой вместе, хорошо?