Было еще не темно, но и солнечные лучи как будто бы стали тускнее. Легкий теплый ветер обмывал лицо, кисти рук и играл в волосах. Листья тихо поскрипывали под ногами.
Когда-то, одним таким же вечером, я проводил время с сестрой. Ариана любила смотреть на падающие листья, собирать самые красивые из них и подолгу вслух размышлять о красоте и её восприятии обществом.
Ариана была душевно больна. Очень тяжело больна. Тогда врачи так и не смогли определить заболевание в точности, и тогда я поставит перед собой задачу стать психиатром. Я был опьянен идеей спасения моей сестры. Я был полон амбиций.
Но вот Арианы не стало, но я не отказался от мечты. Раз не смог помочь Ариане, то помогу кому-то еще. Теперь под моим попечительством находилось более сотни детей, и если не всем, то многим я в силах помочь.
В таких раздумьях я пришел к хижине Хагрида. Она была небольшая и состояла из двух помещений, по видимому из жилой комнаты и кладовой.
Я взошел на крыльцо и постучал в дверь. За ней послышался лай пса.
Разве здесь можно держать животных?
Дверь распахнулась, и меня чуть не снес с ног огромный дог.
— Фу, Клык, место! — Хагрид оттянул собаку за ошейник, и я вошел в дом. В мокром от слюней плаще и чуть помятый.
Внутри дом Хагрида был довольно тесен, но место для такого человека хватало.
Из мебели там находились: высокие стулья и стол; большая кровать, застеленная огромным покрывалом; а также камин, в котором весело потрескивал огонь.
Хагрид угомонил пса, пожал мне руку, и побежал к камину, в котором грелся чайник.
— Чайку, аль чего покрепче? — Хагрид весело свернул глазами и поставил на стол бутылку бренди.
— Благодарю Хагрид, — я сел за стол, — кажется ты позвал меня не просто так. Хотел что-то обсудить?
Хагрид замешкался у камина с чайником в руках. Он явно хотел что то сказать, но не знал как это сделать лучше.
— Ну, знаете… У нас тут как бы вот это вот, да… Ну тоесть., — Хагрид тяжело вздохнул, — вы наша последняя надежда. Мы как только увидели вас, сразу поняли, что вы тот человек который принесет хотя бы грош пользы этому месту.
На моем лице появилась легкая улыбка.
—
Что ты имеешь ввиду, Хагрид? Какую пользу я должен сюда принести? Что вы понимаете под словом «
польза»?
Хагрид как будто бы несколько разочаровался от моих вопросов, но я должен был их задать.
— Понимаете, все кто был до вас, они ничего не приносили сюда, только брали… И тут недавно появилась информация, что нас хотят закрыть, из-за того что методы лечения, которые практикуются у нас, не действуют., — Хагрид говорил это все, одновременно открывая бутылку с бренди и щедро отпивая от нее.
— Я понял. Я помогу вам, — моя рука поддерживающе похлопал Хагрида по плечу.
Мужчина на глазах преобразился: глаза повеселели и губы за косматой бородой расплылись в улыбке.
— Бренди? — Хагрид, не ждя ответа, плеснул мне в кружку приличную порцию напитка.
***
Через полчаса Хагрид выпил столько, что еле держал голову, но это было мне только на руку. Я узнал немало нового.
***
Хагрид поведал мне историю основания этого места.
Основали его чтетыре врача, которые и придумали методику необычного «изличения». Но основали это место так давно, что уже и не живут те люди, которые бы лично знали основателей.
Подслушанная однажды Хагридом версия основания от больных, сильно походила на настоящую. Было также четыре основателя, которые однажды воздвигли школу для юных магов и волшебников, чтобы самим их обучать. И звали основателей Годрик Гриффиндор, Хельга Пуффендуй, Салазар Слизерин и Кандида Когтевран. От них же и пошли потом названия факультетов.
***
История это была до жути ненормальной. Но следующее, что сказал мне Хагрид, было в разы безумнее.
Врач, что был тут до меня, был откровенно жесток, и внес свои «поправки» в принятую программу лечения.
Детей, как в самых ужасных фильмах ужасов, привязывали к кроватям, запирали в служебных помещениях, ради «воспитания».
***
Рассказывая это, Хагрид видимо слишком ударился в воспоминания, и с его глаз начали сыпаться слезы, прямо в косматую бороду.
Я на силу уложил его, и пошел к себе.
На небе ярко горела луна, и сияли звезды причудливой россыпью. Была слышна лишь тишина. Даже ветер притихнул, боясь пошевелить собой сухой лист, и нарушить атмосферу этой ночи.
Я не помню как дошел до кровати и провалился в сон, но явно помню то, что мне вновь снились детские крики. Но тут их приглушил стук в дверь, и он явно не был частью сна.
