О проваленных экзаменах и падающих вилках

Этот вечер должен был стать самым замечательным в жизни Марио Гётце. По крайней мере, сам Марио так думал. Восемь месяцев он обхаживал самую красивую девушку их курса, но все не решался пригласить её на свидание. Анн-Катрин Брёммель выглядела холодной и неприступной дамой буквально всегда. 99,9 процентов времени. Но вместе с тем она была чертовски красивой и обаятельной. На курсе поговаривали, что она даже крутила роман с каким-то известным музыкантом, но Марио надеялся, что это всё слухи да и только. И вроде как так и оказалось. Затем подвернулся удобный момент, они столкнулись у двери их кафедры, разговорились об одном ненавистном преподе – и парень решил, что шанс упускать нельзя. Они договорились встретиться в семь в ресторане “Эмилио” на Кайзерштрассе. Место выбирала Анн-Катрин, Марио лишь ей слепо доверился, потому что не знал ни одного дортмундского ресторана, в котором было бы не стыдно поесть с такой красоткой. Разве что море студенческих забегаловок, но куда они ей... На место Марио прибыл за двадцать минут до назначенного времени – боялся произвести плохое первое впечатление, если вдруг опоздал бы. А второго первого впечатления, как известно, не бывает. Столик он забронировал у окна, и вид из него открывался на милую тихую улицу. У себя в голове Марио поставил месту лайк. Анн-Катрин задерживалась. Марио боялся писать ей с вопросами “Когда будешь?”, чтобы не действовать ей на нервы – и предпочитал нервничать самостоятельно. От чрезмерного волнения Марио начал передвигать по столу предметы. Переложил вилку из левой стороны в правую, потому что так удобнее. Потом вспомнил, что по этикету нужно держать вилку в левой и отправил её обратно, но нечаянно уронил на пол. Трясущиеся ручонки! Отправившись поднимать вилку, Марио заметил странную картину под столиком справа от себя. Какой-то мужчина водил ногой в чёрном пумовским кроссовке по ноге сидящего напротив другого мужчины. Кроссовок поднимался все выше… Марио поспешил поднять вилку и убрать взгляд – все-таки столь интимный момент – но затем он посмотрел на тех, кто сидел за этим столом… И охренел. Кажется, только что на его глазах один его преподаватель соблазнял другого его преподавателя. Герр Марко Ройс – тот, что и вытворял что-то непонятное своей ногой под столом – вёл у них в этом семестре новейшую мировую историю. Этот предмет был достаточно интересным, наверное, потому что касался не каких-то дряхлостей, а сегодняшним днём и недалёким прошлым. Марио и пошёл в журналистику, чтобы заниматься актуальными проблемами. А вот тот, кто сидел напротив герра Ройса… Марио подумал, что ему почудилось – но нет, это действительно был препод, который в прошлом семестре завалил его на культурологии. Герр Левандовски (которого они в параллели прозвали паном за польскую фамилию) целых полгода пытался вталдычить им в голову что-то непонятное, заставлял читать кучу научной литературы и пытался “научить их учиться”. Марио он, похоже, так и не научил учиться. В этом семестре нужно было срочно закрывать этот проклятый долг, но Гётце даже не решался попробовать пойти на пересдачу: слишком уж свежи были воспоминания об экзамене. Тогда из него вытрясли душу и смешали с грязью. А тут они… Двое воркующих голубков, рука одного на руке другого. Смеются. Смотрят друг на друга так… По-особенному. Марио положил вилку на стол и поспешил найти телефон. Может, ещё даже успеет сфоткать… Но тут герр Ройс перевёл взгляд на него. Марио застыл с охреневшим выражением лица и нервно сглотнул, когда они посмотрели друг на друга. На лице у герра Ройса застыл лёгкий шок. Вас заметили... Марио не очень-то любил пересекаться с преподавателями вне университета - это всегда было неловко, причём как для него, так и для самих преподов. Задним умом Марио понимал, что и у преподов может быть частная жизнь. Тем более у молодых - а этим было едва за тридцать. Но чтобы такая личная жизнь. Да они ещё и друг с другом. Ох ты ж ё-моё, в группе все охереют... Возникла неловкая пауза. В голове Марио промелькнула мысль о том, что пора бы валить, но тогда всем его недоотношениям с Анн-Катрин конец! Мозги в этот момент не работали от слова совсем. Это ж они получается… Один другого… Мамма миа! А кто кого? Марио перевёл взгляд на герра Левандовски – и тот был не только в шоке. На его лице отражалась неприкрытая злоба. Марио поспешил отвести взгляд, схватить со стола телефон и метнуться в сторону уборной. Он понимал, что вряд ли удержит язык за зубами. Даже если очень постарается. А действительно, кто кого? Наверняка культуролог – актив, с его-то характером и фигурой… И вообще что герр Ройс в нем откопал? Это же чудовище! Пытаясь выгнать из-под черепной коробки навязчивые мысли, Марио раз за разом умывал лицо. Холодная вода помогла прийти в себя и слегка отпустить ситуацию… Но выключив её, Марио понял, что к нему вплотную подошёл никто иной, как его преподаватель истории. – Д-д-добрый вечер, герр Ройс, – выдавил из себя Марио, взглянув на мужчину перед собой. – Добрый вечер, Марио. Какими судьбами? Девушку ждёшь? Не думал, что этот ресторан тебе по карману. “А вот это было обидно”, – подумал Марио. – Да, Герр Ройс. У меня как бы… свидание. – Понятно... То, что ты видел сейчас... Ты же ведь об этом никому не расскажешь? – поинтересовался преподаватель. Марио почувствовал нерв в его голосе. – Конечно, – выпалил Марио и сразу же вдогонку добавил, – А что мне за это будет? Ройс замялся и взглянул на Марио с укором. Но в уязвимом положении в кой-то веки был именно учитель, а не ученик. – Историю автоматом закрою, – недолго думая, ответил преподаватель. Начал торг. Интересно... – Ну ваш предмет я и так сдам, я учу, – Марио решил пойти ва-банк, – а вот у герра Левандовски у меня должок… – Я договорюсь, – отрезал Ройс и быстрым шагом удалился из туалета. Черные пумовские кроссовки так и сверкали. Все-таки иногда встречать преподавателей вне аудиторий очень полезно, подумал Марио.