I'll be your friend

Совсем недавно в семье Сано случилось одно замечательное событие: Шиничиро выходит замуж. Если честно, никто до сих пор не мог в это поверить, ведь всю жизнь Шиничиро отшивали все девушки, которые только существовали в Японии. Дед Сано был первым в списке неверующих. Он не считал своего внука законченным неудачником, просто думал, что он не от мира сего, раз отказывается драться. Одновременно с этим, он очень гордился Шиничиро: его прошлой должностью лидера одной из сильнейших группировок, собственным магазином байков и его женихом… Вакасой Имауши. В принципе, последнее можно считать хорошим объяснением почему у Шиничиро не клеилось с женщинами. Сам Шиничиро старался никогда не унывать. Несмотря на свалившуюся заботу о трех детях, он никогда не срывался на них, исправно учился и работал, воспитывал братьев и сестру, какое-то время был главарем «Черных драконов», но ребята выросли и перестали играть в детские игры. Шиничиро не жалел, ведь именно в эпоху гопников он познакомился со своим спутником жизни. Немного отстраненным, холодным, но сильным и уверенным в себе. В свои 28 лет старшего Сано устраивало абсолютно все, поэтому он не особо жалел, когда пришлось переезжать из родного дома в свой собственный — создавать свою семью. Его братьев и сестру это не устраивало от слова совсем, поэтому Шиничиро решил провести с ними его последний день в старом доме. Он установил кинопроектор напротив стены, купил пиццу, газировку для детей и немного алкоголя для себя, Изаны и Вакасы. Как ни странно, к прощальному вечеру должен был присоединиться Доракен, являющийся неотъемлемой частью семьи Сано хотя бы потому, что он являлся объектом воздыхания Эмы и Майки. О Майки знал только Шиничиро, потому что каждый вечер брат приходил к нему и вываливал все, что находилось на душе. О невзаимной любви, о сестре, которой было бы больно, будь эта любовь взаимна… Майки приходилось довольно тяжело, и Шиничиро будучи его опорой и родительской фигурой старался облегчить боль Манджиро. В гараже было не так уютно, как обычно. Все вещи упакованы и сложены, нетронутыми оставались стоять кровать, шкаф и барахло деда Сано. Шиничиро прибрался здесь накануне (по собственному желанию, а не по подзатыльникам от Вакасы), и теперь они вдвоем развалились на диване, ожидая остальных. Эма с Изаной подтянулись почти сразу, а вот Майки ожидал прихода Доракена и отказывался приходить без него. Все, кроме Шиничиро, были крайне удивлены такому поступку, потому что Майки как кот — любил комфорт и уют и всегда стремился занимать самое выгодное место. Шиничиро лишь хитро улыбался, открывая новую банку пива, терпеливо ожидая младшего брата. Когда Майки наконец зашел в гараж, то первым делом начал изучать наличие еды. Он осмотрел пиццу, газировку, даже пиво брата понюхал, но продолжал что-то искать. Доракен все это время стоял за его спиной, выжидающе поглядывая. — Майки, что ты ищешь? — Где тайяки, Шиничиро? — Майки угрожающе выгнул бровь, ожидая ответа. — Тебе пизда, Шинни. — усмехнулся Вакаса. В ответ на эти слова Шиничиро зло взглянул на своего партнера. — Прости, Майки. Я забыл их купить, но ничего же страшного не будет, если ты не поешь их один день, верно? — Если бы это был единственный раз, то я бы смог тебя простить, но когда ты забываешь об этом регулярно! Шин, да тебе стоит обратиться к врачу! На самом деле Шиничиро регулярно забывал о тайяки. Не специально, просто именно эта вещь вылетала у него из головы, и он ничего не мог с этим поделать. Поэтому Майки и надулся как рыба-шар и был готов начать драться от происходящей несправедливости, но большая и теплая рука Доракена, которая мягко легла ему на плечо, заставила Майки остановиться. — Эй, Майки. Я принес тебе тайяки. Парень неверяще обернулся. И правда, в руке Доракена находился пакет с тайяки, который он только что достал из своей сумки. Глаза Майки засветились от счастья. — Спасибо, Кенчин! Ты единственный, кто помнит про меня! — запричитал Майки, в то время как остальная семья Сано наблюдала за театром одного актера. — Вообще-то, я каждый день готовлю тебе завтрак! — А я воспитывал тебя с самого детства! — А я никогда не избивал тебя до смерти! В унисон крикнули остальные члены семьи. Манджиро на секунду задумался, а после выдал: — Понимаю, это похвально, но Кенчин БУКВАЛЬНО принес мне тайяки. — Майки посмотрел на подаренную еду, потом на Доракена и притянул его для объятий. Доракен удивился, но не оттолкнул, а приобнял в ответ. — Майки, хорош концерт разводить. Давай уже сядем и не будем затягивать. Майки с разбегу плюхнулся в середину дивана, крича «Посторонись!». К счастью, семья знала о его выходках, поэтому подсуетилась и сдвинулась к краям, оставляя середину свободной. Доракен спокойно присел рядом, между Манджиро и Эмой, соприкасаясь с ними плечами. Шиничиро включил фильм, приобнимая лежащего рядом Вакасу. Единогласно было решено смотреть ужастик. Даже если Майки и выступал главным любителем данного жанра, его не устраивало положение Доракена. Он сидел рядом с Эмой — Эмой, которая ДО ЖУТИ боится ужастиков, но любит их смотреть, а значит во время напряженных моментов она будет прижиматься к Доракену, беспрепятственно касаясь его и обнимая. Майки тоже этого очень сильно хотелось, но он скорее бы мог убедить всех, что является балериной (и ему бы и правда поверили из-за сильных ног), чем то, что ему жутко страшно. Держа в руках тайяки, он грустно пялился на стену, подсвеченную проектором, не спеша откусывая кусочек. На вкус печенье ему очень понравилось, но было в нем что-то, отличающееся от остальных таяйки. — Кенчин, где ты их покупал? — Сам готовил. — ответил Доракен, не отрываясь от экрана. — Тебе не нравится? — Что? Да это лучшие тайяки в мире! Мне нравится этот домашний вкус. Доракен улыбнулся.

***

Фильм оказался довольно страшным. Даже Изана, которого было абсолютно нечем напугать, вздрогнул пару раз, что уж говорить об остальных. Эма почти с самого начала затряслась и перебралась к Шиничиро с Вакасой, которые обнимали ее на протяжении всего фильма, чему Майки удивился: разве могла его сестра упустить шанс коснуться своего возлюбленного? Сам Майки старался не подавать виду, что боится. Ему хотелось выглядеть круто в глазах Доракена, и он стоически выдержал поставленное собой испытание — ни разу не вздрогнуть. В середине фильма рука Кена, лежащая рядом с рукой Майки, заметно напряглась. Манджиро не придал этому значение, но через пару минут палец Кена мазнул по руке друга, словно успокаивая. Майки от неожиданности широко распахнул глаза и обернулся в сторону Доракена — он сидел и смотрел фильм как ни в чем не бывало. Тогда Майки списал все на бурную фантазию и вернулся к просмотру. Когда фильм кончился, решено было сделать перекур, чтобы выпустить пар перед следующим. Шиничиро буквально собирался покурить, поэтому искал в кармане зажигалку, для того, чтобы выйти на улицу. Майки, у которого было слишком много вопросов к происходящему ранее, увязался за братом. Стоя на заднем дворе, Майки рассказал ему абсолютно обо всем: и о странно ведущей себя Эме, и о мимолетном касании, и о тайяки, о которых можно было не говорить, так как Шиничиро видел все собственными глазами. — Так может у Доракена есть к тебе какие-то чувства? — Какие чувства, Шин? У него же есть Эма! — А кто говорил, что у Доракена есть к ней чувства? — выпустив дым, спросил Шиничиро. — А кто говорил, что у Эмы есть чувства к Доракену? — спросил внезапно подошедший Вакаса. Он выхватил сигарету из руки Шиничиро и закурил. — Что? — возмутился Майки. — Так она сама же об этом говорила! — В последний раз когда? Года три назад? Братья задумчиво переглянулись. Никто из них не мог сказать, было ли в последнее время что-то, за что они могли зацепиться. Последний раз, видимо, и вправду был три года назад, когда Майки было пятнадцать. Они взглянули на Вакасу. — Я конечно знал, что Шинни идиот, но чтобы ты, Майки? Я был о тебе лучшего мнения. В любом случае, думаю, у Доракена все же есть к тебе чувства. Советую вам поговорить об этом. Совет и правда был ценным, только Майки не знал что ему следует сказать. Признаться сразу в лоб или сначала прощупать почву? Когда лучше это сделать? А если Вакаса ошибается? Докурив, парни начали возвращаться в гараж. Все уже ждали их: Изана рассказывал о том, как скучает по своему парню, который учился в другом городе, Доракен сидел на диване с пледом, который он приготовил для Майки. Кен знал, что ближе к ночи Майки всегда становится холодно, а в этот раз он еще и вышел на улицу в одной футболке в конце августа. Доракен нахмурил брови, придирчиво оглядывая друга, и Майки поймал на себе его взгляд. — Что-то не так, Кенчин? — он в любопытстве склонил голову набок. — Ты ходишь по улице в одной футболке в холодную погоду. Опять будешь трястись и носом шмыгать. — Ну Кенчиин. — Манджиро игриво протянул его имя. — У меня есть ты, поэтому я не беспокоюсь. Доракен в ответ на такое заявление лишь цыкнул и распахнул покрывало, призывая идти греться. И Майки пошел, лег Доракену в объятия, пока он заматывал его в теплую шерстяную гусеницу, в то время как остальная родня молча удивлялась. Майки лежал в кольце теплых рук Доракена, поедая чудом оставшиеся тайяки и чувствовал себя на седьмом небе от счастья. По Доракену ничего понятно не было, но почему-то каждый в гараже думал, что он не уступает Майки в чувствах. Занимая свое место на диване, Шиничиро тихонько шепнул Вакасе: — А он еще о чувствах Эмы переживал. И Вакаса громко заржал, обращая на себя внимание всех. Никто ничего не понял, но и допрашивать не стал, потому что знал — хуй Вакаса что кому-нибудь расскажет. На "пустые" вопросы он лишь юлил и отшучивался. Остальным оставалось лишь догадываться, знает ли Шиничиро о всех тайнах Имауши, или его и так все устраивает, но Шиничиро, собака, тоже пожимал плечами, загадочно улыбаясь.

***

Второй фильм был не впечатляющим от слова совсем, поэтому Майки чуть не уснул на плече Доракена. Не уснул он только по причине того, что хотел поговорить с другом о своих чувствах. Морально это было тяжело, но Майки не сопляк, он хотел этого разговора, потому что единственное, что его останавливало — это Эма и ее счастье. Если бы не Вакаса, он бы так и промолчал до конца своей жизни, осознавая уже на пенсии, что Эма с Доракеном не женаты и детей у них нет, но тогда, вероятно, было бы уже поздно. Эму тоже фильм не впечатлил, поэтому она то и дело заглядывала в телефон и заинтересованно написывала кому-то сообщения. Майки являлся натурой любопытной, поэтому решил подглядеть, и каково было его удивление, когда он увидел, что его сестра переписывается с Юзухой, а в чате у них только сердечки и признания в любви. Разговор с сестрой он решил отложить на потом, понимая, что путь к сердцу Доракена открыт и более подходящего шанса не представится. После окончания фильма, Изана довольно вытянулся и сказал. — Хороший был фильм, только совсем не страшный. — Только тебе такая параша и нравится. — Пошел нахуй, Майки. — Изана встал со своего места и направился к себе в комнату. — Только после тебя. — усмехнулся Майки. Шиничиро лениво потянулся. — Ну что, расходимся или кто-то останется? Вакаса? — он устремил взгляд на своего жениха. — Еще спрашиваешь. — Вакаса с грацией кошки уселся на колени к Шиничиро, обхватывая его ногами и кладя подбородок на плечо. — Отнеси меня. После сбора вещей, в гараже не представлялось возможности ночевать, поэтому Шиничиро направился спать в гостиную. — Алкаш ебаный. — подхватил его под задницу Шиничиро. — Мы поспим сегодня в гостиной, а то вещи собраны, даже нормально не прилечь. Всем спокойной ночи. Доракен, останешься? — Думаю нет, но завтра утром обязательно заскочу. Майки, Доракен и Эма поняли, что конкретно обосрались, когда остались наедине с кучей фантиков из-под еды, оставленным проектором и крошками. Убирались они недолго, но удовольствия от этого не получили. Майки, как обычно, только делал вид, что помогает, но на деле ходил и командовал, а Эма с Доракеном прощали ему это. Когда гараж был прибран, подростки вышли на улицу. Начался дождь и Эма поспешила уйти, когда как Майки вызвался проводить Доракена с целью поговорить. Он ждал этого момента весь вечер и сейчас очень боялся. Внутри буря эмоций: страх, волнение, надежда, желание… Майки был уверен, что даже если его чувства будут невзаимны, то Кенчин никогда его не оставит. Как минимум потому что обещал и всегда держал свое слово. — О чем ты хотел поговорить? — интересуется Доракен. Майки молчит и идет рядом, собираясь с мыслями. Вдохнув побольше воздуха, он останавливается и поворачивается к своему другу. На лице ни единой эмоции, потому что Майки привык все скрывать за маской равнодушия. Пусть в душе пожар, но он никогда не покажет этих волнений кому-то другому. — Я долго думал, Кенчин. — он ковыряет асфальт шлепкой, медленно поднимает голову, заглядывая прямо в глаза. — Я давно понял, что твой язык любви — забота и не могу не замечать эту заботу в свою сторону. Возможно, я что-то надумываю, но если не попробуешь, не узнаешь, так? — Майки замолкает, мешкает. — В общем, ты мне нравишься, Кенчин. Надеюсь, я тебе тоже, но даже если нет, то ты обещал навсегда остаться со мной! Майки своими черными глазами заглядывает в душу Доракена, стараясь отыскать там ответ. Он очень требователен и настойчив, но вместе с тем напуган и взволнован. Доракен отворачивает взгляд, прикрываясь рукой, стараясь избежать пристального взгляда, зажмуривается. Он до жути смущен, ему не нравится, что его разоблачили, но одновременно с этим он чувствует облегчение и радость. Не в его характере показывать эмоции, особенно, когда он растерян. Его знают как облупленного, поэтому сильная рука отводит его руку, глядя снизу вверх. Майки нетерпеливый, а когда нервничает, совсем становится невыносимым, поэтому Доракен даже не может высвободиться из стальной хватки. А еще Доракену кажется, что если он сейчас что-нибудь не скажет, то Майки заплачет. Поэтому он говорит: — Майки, тише. Во-первых, что бы ни произошло, я и вправду не брошу тебя. Никогда не собирался бросать. Во-вторых, твоя стальная хватка мешает мне сказать очень важные слова. — Майки глядит на запястье, которое схватил — и правда, скоро там образуется синяк. Он тотчас освобождает друга, жадно впитывая каждое слово. — Не думал, что ты догадаешься… Ты тоже мне нравишься. Очень сильно. Даже в темноте Майки видит розовые щеки Доракена и смущается сам. Он не может поверить, что тоже нравится своему другу, не может представить, что это не сон. Он лукаво улыбается и наклоняет голову. — Почему раньше не признался? — Потому что боялся, что откажешь. По тебе совсем непонятно, что ты испытываешь. — Ты знаешь меня как облупленного, Кенчин. Надо просто быть уверенней в себе. Дождь начал расходиться, но Майки и Доракен стояли посреди дороги, недалеко от дома Сано, и счастливо смеялись. У них намокло все: и обувь, и волосы, и одежда. Майки начал подрагивать от холода и Доракен сразу же это заметил. Резко перестал смеяться, стянул свое хаори и обернул в него Майки с головой. Брови Манджиро устремились вверх. — Зачем? Ты же сам замернешь. — Не замерзну, я закаленный, а ты опять будешь с кашлем ходить. — Мне идти ближе, Кенчин. — Все равно, кутайся. — Может, все-таки останешься? — с надеждой в глазах спросил Майки. — Не могу, я должен разобраться с одним байком, дедлайн заканчивается. Я завтра утром зайду, перед школой. Буду заплетать тебя. Доракен наклонился и чмокнул Майки в нос, от чего он смущенно заулыбался. — Как скажешь, Кенчин. И счастливый убежал домой.