Анальгезия

      Темный тональный крем толстым слоем ложится на неровную, исполосанную отвратительными шрамами кожу лица. Один, два, три, четыре, пять… на двадцатом Скалл прекратил считать, все равно прекрасно зная их точное количество — 43. Ужасная цифра, если брать во внимание, что это только на коже лица, а сколько их по всему телу? Кажется, на двести тридцать седьмом он сбился со счета, признавая всю бесполезность сего занятия. Все равно с каждым днем их становилось все больше. Хорошо хоть новые травмы были чисто физическими и никак не задевали душу, в отличие от тех, которые были оставлены тысячи лет назад. Они-то как раз четко отражались в его сознании бередя старые, пропитанные позабытой ныне болью, воспоминания. Гигантские золотые глаза напротив, блеск желтоватых клыков и отсвет солнца на черной чешуе. Величественный дракон — ужасно опасный, но вместе с тем безумно прекрасный. Огонь его нес двойной урон, ранил и тело и душу. Нельзя было ожидать меньшего от столь древних существ, которые в одиночку могли уничтожать целые города… Скалл понимал, что в юности он был чересчур самонадеян, особенно когда пошел один против столько могущественной силы, как дракон.       Скалл встряхнул головой и приступил к следующему этапу грима. Пару лент липкого пластыря привычно скрыли за собой особо заметные изъяны: первый закрыл глубокую выемку на лбу, полученную в результате попадания туда обломка чешуи, второй скрыл колотую рану от все той же чешуи, но на этот раз прикрепленной к копью вражеского солдата, а третий кусок… просто прикрыл за собой сквозное отверстие в щеке. Скалл долго смотрел на белый квадратик, после чего налепил на него еще три слоя, для надёжности. Не хотелось бы, чтобы он отцепился в самый неподходящий момент. «Монстр!» «Отвратительно, не подходи ко мне.» «Помогите!!!» «Чудовище» «Умри, урод»       Скалл вздрогнул, стараясь прогнать обидные слова из своей головы. В отражении зеркала на него смотрели разноцветные глаза: один яркий, похожий цветом на драгоценный камень — аметист, другой же… тусклый, почти серый, с белым зрачком. Тонкими пальцами Облако коснулся холодной поверхности стекла, закрывая обзор на свою левую часть. Уродство не ушло, так что он одернул руку, и приложил ее к здоровому глазу — тут же мир исчез, уступая место черноте. Это было неплохо. Так он мог почувствовать себя обычным, представить, будто нет никаких несовершенств и травм.       С губ сорвался тихий, пропитанный печалью, выдох. В руках быстро оказалась коробочка с линзами аметистового цвета. Пару движений и вот его глаза почти одинаковые и никто не сможет найти различия. Никакой слепоты, никакого уродства.       С самым сложным покончено, осталось лишь надеть каскадерское обмундирование, и его нельзя будет отличить от обычного, чуть более эксцентричного чем остальные, человека. Скалл вышел из ванной комнаты и остановился перед большим зеркалом в полный рост, не задерживая на нем свой взгляд. Отвратительные ожоги он помнил досконально, мог назвать каждую мышцу, которую не прикрывала отсутствующая кожа. Все-таки драконий огонь был до сих пор сильнейшим и самым травматичным, оставляющим отвратительные следы на долгие тысячелетия. Облако небрежно тронул оголенное мясо на руке, но ничего не почувствовал, так же он не ощутил ничего, буквально впившись ногтями в свою плоть. Ничего. Он будто кукла. Но как он может чувствовать боль, если нервные окончания просто-напросто выжгло? Это могло бы быть страшно, ведь если не чувствуешь боли — значит можешь пропустить серьезное ранение, способное привести к смерти, но Скалл был бессмертным, так что его это не особо волновало. Больше тревожила возможность раскрытия сего факта для мира: однажды он уже прокололся перед кем-то, в итоге провел незабываемый месяц в лаборатории каких-то фриков. Единственная причина почему он задержался там настолько долго, так это потому, что те люди хотели создать вакцину от, тогда ещё, неизлечимой чумы, но в итоге их поглотила алчность и жадность, отчего они забросили изначально благую идею в угоду военному прорыву. Облако не мог допустить, чтобы его гены пошли на благо войны. (— Это антинаучно, но просто великолепно! Как он вообще еще жив?! Я видел на нем следы чумы… он излечился самостоятельно! Это можно использовать во спасение мира! — Мы можем стать героями. — Но… что делать с «ним» — Для спасения всех можно пожертвовать одной жизнью. К тому же, с такой-то внешностью, ты думаешь, у него есть спокойное будущее? — Ты прав.) (— Нам предложили огромные деньги за продажу и отшлифовку бессмертного гена- — Даже не думай! Мы поклялись создать вакцину, а не нажиться на чужих несчастьях! Мы договорились на одну потерянную жизнь, а война, как и болезнь, отнимет тысячи!) (— Нам нечем платить работникам, нечего есть, нечем оплачивать исследования… На создание лекарства уйдут годы за которые мы сами можем умереть, а нам предлагают золотые горы и безопасность прямо сейчас! К черту мир, в котором мы сами не сможем жить. — Но… так ведь нельзя. — Ты со мной? — Да.)       Скалл не мог винить тех двоих ученых, ведь они в итоге просто испугались смерти и захотели для себя лучшую жизнь. Эта мотивация обесценила жертвенность Облака, очернила все новые шрамы, запятнала всю ту боль, что он перенес ради надежды на создание вакцины. Тогда он понял — человеческий эгоизм искоренить нельзя, так что Скалл сжег лабораторию и забрал материалы тех времен, когда цель еще была благой. Он не оставил им ничего кроме жизни, а исследования передал другим людям, тем, кто знали цену мира. Скалл остался следить за избранниками из тени, готовый к тому, чтобы в случае повторения ситуации, передать исследования в новые руки. К счастью, лекарство действительно было создано и человечество смогло вздохнуть спокойно, медленно изгоняя из своих сердец страх перед «черной смертью».       Аркобалено Облако, ведя кончиками пальцев по своим шрамам длинную дорожку, остановился на бедре, ощущая глубокую рану, которая только недавно зажила до такой стадии, чтобы покрыть новым мясом кость. Тронув рваные углы, Скалл разочарованно опустил руку. Таких вот ран, которые несовместимы с жизнью, у него около пятнадцати, и все они связаны с драконом; некоторые напрямую, а некоторые косвенно. Последние были оставлены оружием с частями погубленного волшебного зверя. Именно в те времена, Скалл впервые познал горечь предательства: не все были довольны тем, что старинное существо победил безродный парень, обладающий даром бессмертия. Его старались добить, пока он оглушенный болью лежал на обожженной земле и приходил в себя. Скалл мог досконально процитировать слова тех людей, которых он считал своими друзьями: (— О господи, он еще жив! Убейте его, убейте! — Выглядит как пережеванный драконом труп. Омерзительно. — Закопайте его где нибудь по-тихому, а обычным людям скажите, что он сбежал с поля битвы. Награду разделим поровну. — Черт возьми, я проткнула его тело клыком дракона уже трижды, он все еще дышит! — Свяжите и киньте в море. Все равно такому отвратительному монстру нет места на земле.)

Чудовище. Монстр. Демон. Урод. Омерзительная дрянь. Мертвец…

      Каждое это слово ранило хрупкое сердце Облака не хуже драконьего огня. Со временем стало легче, и все благодаря гриму. Косметика — лучшее человеческое изобретение по скромному мнению Скалла. Благодаря ей он смог в кои-то веке выйти на улицу без страха. Последние сто лет были лучшими в жизни Де Морта — никаких криков в спину, взглядов наполненных ужасом и избиений за то, что он не вписывается в спокойную картинку обычных обывателей. Скалл мог бы защититься, ответить им насилием на насилие, но его сила была слишком огромной. Неуправляемой. Перед своей гибелью дракон проклял его, даровав часть собственной силы, чтобы он никогда не смог расслабиться и забыть о прошлом. Чудовищная по количеству и смертоносности энергия в таком маленьком теле. Секунда ослабления контроля могла обернуться колоссальным взрывом, поэтому Облаку пришлось натянуть на себя розовые очки, дабы не сорваться. Не стать монстром не только внешне, но и духовно. Именно взгляд на жизнь сквозь сахарную призму помогал ему терпеть отношение своих семпаев к себе.       Реборн, Лар и Колонелло его били, Верде, Фонг и Вайпер часто игнорировали, но это было совсем не больно и даже не обидно, все-таки в таких действиях была логика. Скалл, из-за страха причинить боль, ничего не мог и только мешался под ногами, тем самым подставляя остальных и часто подвергая их опасности. Облако готов был стерпеть от них все что угодно, только бы его не выгнали. Впервые за долгое время у него была, хоть и слегка жестокая, но семья. Плевать, что они из мафии, но у них была связь, которую Скалл чувствовал и бережно лелеял в глубине своего израненного сердца. Да, вскоре это все прекратится, так как контракт с Шахматноголовым закончится и все разбегутся, но хотя бы ради них и этого тепла он будет вести себя как ни в чем не бывало, будет улыбаться и счастливо смеяться. Никто не должен видеть, что он морально уже почти мертв. Его проблемы не должны касаться его близких.       Де Морт жестко натянул на себя комбинезон и резко застегнул молнию. Только закончив приготовления перед выходом из комнаты, он почувствовал себя в безопасности, полностью сокрытым от чужих глаз. Взгляд теперь не избегал зеркала, внимательно осматривая законченный образ, выискивая пропущенные ранее изъяны. — Вроде неплохо, — прошептал парень, поправляя челку. Фиолетовые пряди послушно закрыли часть лба, даря дополнительную маскировку и защиту. Не осталось ни одного не прикрытого гримом и костюмом кусочка кожи, всё было строго скрыто, утаивая его отвратительные следы длинной жизни.       Удовлетворенно кивнув отражению, Скалл вышел из комнаты в приподнятом настроении. Незамысловатый мотивчик древней, уже исчезнувшей из памяти людей баллады сам собой слетал с губ, прерывая тишину коридора. Иметь возможность спокойно жить уже была удивительной для Облака, да, он конечно теперь был повязан мафией, но пулевые ранения и всё остальное для него было не страшнее комариного укуса. В теневом мире было всяко лучше, чем в гражданском, когда приходилось следить буквально за каждым своим шагом, ведь его хобби в виде каскадерства обернулось мировой известностью. В мафии было даже, грубо говоря, спокойно. Там все друг друга ненавидели, так что Скалл мог не чувствовать себя изгоем общества.       Продвигаясь по коридору, Облако стал напевать уже вслух. Пел он о далёкой стране, которой больше нет на картах, о высоких горах и глубоких морях, а также о герое, что шел спасать свою возлюбленную от ужасного дракона. История эта была стара как мир, и смысл её растаскали по сказкам, забыв основной сюжет. Скалл уже и не помнил, кто именно начал рассказывать эту балладу: может бард из далёкой деревни, может один из товарищей самого Облака, когда ещё кто-то с ним путешествовал. Давно это было.       Как только Скалл планировал перейти на часть с битвой, сзади послышались еле слышные шаги. — Хватит петь эту чушь, — из-за спины раздался раздраженный голос, от которого Скалл невольно подпрыгнул на полметра.       Реборн стремительно прошел мимо, держа руки за спиной. В серых глазах плескались разнообразные эмоции, над которыми преобладала неприязнь. — Реборн-семпай, — слабо начал Облако, — это не чушь, а старинная баллада! Причем очень красивая! — Глупая она, — фыркнул Солнце, но Скалл уже привык к вечному недовольству мужчины. — Драконы? Ты что, ребенок? Да и какой человек сможет в одиночку победить кого-то, в сотню раз крупнее? Не смеши меня. — И всё то можно, — на грани слышимости пробурчал Скалл, к сожалению, Реборн его услышал и немедля влепил подзатыльник. Ради приличия Облако ойкнул, хоть и не почувствовал ровным счётом ничего. — Семпай, за что?! — За самонадеянность, — был дан лаконичный ответ, после чего мужчина быстро удалился, даже не оборачиваясь.       Скалл давно привык к этому, всё-таки уже прошел целый год с их знакомства. И даже если действия остальных по отношению к нему могли называться жестокими и болезненными, но сам Облако так не считал — в его жизни были намного более дерьмовые моменты, чем около детские задирания от Аркобалено. Чего только стоили времена святой инквизиции…       По спине прошлась крупная дрожь. В те времена было много огня и много воспоминаний о драконе. Каждый раз, когда Скалла сжигали, он вспоминал адское марево волшебного пламени, которое несло лишь боль. Если быть откровенными, то Облаку до сих пор снились золотые глаза, в которых, даже перед смертью, плескалась насмешка. Величественное существо будто не волновала скорая кончина, и он с явным превосходством в тот роковой день, нанес одновременно со Скаллом последний удар. Тогда Облако должен был стать героем, но в итоге тоже умер, не столько физически, сколько морально. А ведь все должно было быть совсем не так… Он не хотел убивать. Просто так получилось, благие намерения обернулись сломанной жизнью — обычная битва закончилась трагедией.       Рука невольно сжалась на искромсанном плече, которое представляло из себя мешанину из мяса. Всё его тело в первое время напоминало фарш, хорошо хоть ко встрече Аркобалено кое-где зажило полностью, а остальное можно нормально скрыть. Скалл не хотел видеть ужас и отвращение в глазах семьи. Он не переживет это, окончательно сломается и предпочтет провести ещё сотню лет под водой, в полном одиночестве. Благо опыт, хоть и неприятный, имеется.       Откинув неприятные мысли, Облако спустился вниз, в общую гостиную, где уже собрались все остальные. На повестке дня была разработка плана по исполнению последней миссии от Шахматноголового. Всё что требовалось от каскадера, так это присутствие. На большее не надеялся даже Колонелло, который, как только Скалл вошёл в комнату, сцапал парня в охапку и посадил рядом с собой, вкрадчиво начиная объяснять суть дела. Солдат понимал, что в скором времени Облаку придется отправиться в свободное плавание, так что хотел привить ему хоть немного ответственности и некоторых полезных в мафии навыков. Вообще к Колонелло уже приходила мысль после всего забрать гражданского каскадера с собой, да и Лар, которая отказалась от статуса «Сильнейшего», передав его ученику, была вроде не против, соглашаясь с тем фактом, что Скалла могут убить сразу же после распада Аркобалено. Но пока идея была лишь на стадии разработки, и ещё было неясно, приведет ли её Дождь в исполнение.       Из всего того, что Колонелло ему сказал, Скалл понял лишь то, что ему лучше держаться поближе к мужчине и подальше от врагов, что было не особо сложно исходя из роли Дождя как снайпера. Когда Облако сказал об этом солдату, то раздражённо влепил каскадеру подзатыльник. Скалл был ошеломлен. — За что?! — Наша цель находится на горном плато, там нет снайперских точек, в которых можно было бы схорониться, так что мы пойдем все вместе, Кора, — сложив руки на груди, начал солдат. — именно поэтому ты должен держаться либо меня, либо Фонга, — секунду подумав, блондин наклонился к уху Облака и прошептал. — К Реборну не лезь, после твоей покупки нового мотоцикла он как с цепи сорвался. Выглядел так, будто ты его обворовал. Не понимаю его, кора. Ты меня услышал?       Скалл кивнул и украдкой бросил взгляд на сидящего в своем любимом кресле Реборна. Тот, почувствовав на себе чужое внимание, посмотрел в ответ. Как только аметистовые глаза встретились с серыми, Облако испуганно отвёл взгляд в сторону, невольно уставившись на стол за которым сидел Верде, ну, видно Скаллу, к сожалению, было только стол, а сам учёный входил в «слепую зону». Если говорить откровенно, то парень и сам заметил ухудшение его отношений с семпаем после покупки раритетного Харлея для своей коллекции. На мотоцикл ушла баснословная сумма, которую Облако накопил сам, так что он не мог понять обиду Реборна, не на его же деньги был куплен байк. Даже Вайпер выглядел менее возмущенным. Парень ещё мог понять простую неприязнь при знакомстве, ведь все вокруг уже заработали себе имя в мафии и тут просто из ниоткуда появился обычный гражданский каскадер, которого вдруг провозгласили «Сильнейшим». Тут всё понятно, но почему дальше-то отношение ухудшается? Скалл ведь старался быть хорошим, милым и добрым… видимо, некоторые люди просто не созданы для дружбы.       Подавить тяжёлый вздох не вышло, но остальные не обратили внимание, так как Облако часто любил расстраиваться по мелочам. Было странно осознавать, что им осталось жить вместе ещё примерно месяц. Стоило бы обсудить дальнейшие действия, но никто не собирался первым поднимать вопрос, даже Скалл, на которого все надеялись в этом плане, не проронил ни слова по данной теме. А секрет был прост — Де Морт просто не хотел заранее расстраиваться, поэтому брал максимум от недолгих совместных времяприпровождений. Всё-таки на гражданской стороне мира у него никого не осталось: единственный друг увидел без грима и в ужасе сбежал. Хорошо хоть в СМИ не сообщил шокирующие известия по поводу внешности величайшего каскадера в истории, вот тогда бы было совсем плохо. Чёрт возьми, а ведь Скалл доверял ему… Томас был с ним и при взлетах и при падениях на нелёгком пути в киноиндустрии. Его не пугали риски в несколько миллионов, из-за которых можно было стать пожизненными банкротами, но его испугал внешний вид Де Морта. Это больно…       Скалл глубоко погрузился в свои мысли, пока его голова не накренилась от внешнего воздействия и рядом не послышался глухой стук. Всё вокруг будто застыло и Аркобалено молча смотрели на своего младшего члена семьи, который недоумевающе пялился перед собой. Скаллу было ясно одно — ему что-то кинули, а он мало того, что не поймал, даже не заметил летящий ему чуть ли не в лицо предмет. Хотя у него была веская причина пропустить «снаряд», ведь тот летел со стороны его незрячего глаза.       Под молчаливыми взглядами каскадеру пришлось повернуть голову в сторону звука, так как что-то упало в его «слепой зоне». Рядом валялась бутылка воды, на крышечке которой пестрело красное пятно. Кровь.       Скалл как в замедленной съёмке приложил пальцы к голове, но застыл, не зная на какую именно область пришелся удар. Обернув руку, он мельком взглянул на нее, и к своему сожалению, не увидел кровь. Значит он ошибся. Повел себя нестандартно и показал слабость. Не желая казаться ещё более странным в глазах окружающих, Облако быстро извинился и бросился в свою комнату, крича что-то о том, как ему больно.

Ему не было больно.

      Как только Скалл переступил порог, то тут же метнулся в ванную, к зеркалу. На ровной поверхности отображался полностью испорченный грим: неожиданно сильный удар бутылкой рассек ему бровь над слепым глазом, и кровь из раны пересекала всю половину лица, пачкая тоналку и пластырь на щеке. Но самым жутким являлась кровь на линзе, получалось, что он в течение почти минуты сидел с открытым глазом, по которому беспрепятственно текла кровь, и не замечал этого, в то время как Аркобалено точно всё видели. И то как он проигнорировал летящую в него бутылку, и то как даже не поморщился от удара, и как не моргая, пока глаз заливала алая жидкость, потянулся к височной части, а не к брови, где была рана. День не мог быть хуже. С этой мыслью Облако быстро стал приводить себя в порядок. Часть тоналки была смыта, открывая вид на обезображенную кожу, пропитанный кровью пластырь полетел в мусорку, было вообще удивительно, как он не отвалился, и безнадежно испорченная линза отправилась следом. Найдя на верхней полочке аптечку, Скалл приступил к «зализыванию ран»: проспиртованными иглой с нитью он аккуратно зашил рану над глазом, и уже было потянулся к ножницам, дабы отрезать нитку, как дверь ванной отворилась. — Ска-       Облако видел в отражении зеркала ошарашенное лицо Фонга. Никогда ещё китаец не выглядел настолько ошеломлённым и сбитым с толку. Узкие глаза распахнулись и в черной как самая темная ночь радужке плескались самые разнообразные эмоции, но из всего этого водоворота Скалл необычайно четко опознал ужас. Доверенным до автоматизма движением, парень схватил первое что попалось под руку и закрыл этим лицо. Но этого было недостаточно, так что каскадер сел на корточки и уткнулся в собственные колени. — Уходи! — в крике Облака сквозило отчаяние. — Пожалуйста…       Фонг порывался было что-то сказать и даже сделал шаг в сторону сжавшегося в комочек Облака, но, прикусив губу, быстро удалился в смешанных чувствах.       Китаец быстро преодолел расстояние от комнаты Облака до гостиной, но, только войдя в помещение, задумался. Зачем он вообще сюда пришёл? — Что там с ним? — голос Колонелло был спокоен, и возможно даже безразличен, но отсутствие привычного «Кора» выдавало его напряжение с головой. В любой другой ситуации Аркобалено могли бы насмешливо усмехнулся, но не тогда, когда перед глазами отчётливо встала картинка смотрящего в пустоту Облака с текущей по лицу кровью, на которую он никак не реагировал. — Он… У него… — Фонг не знал что ответить. Шрамы на лице Скалла были ужасными, а дыра в щеке выглядела весьма болезненно. В голове роился улей вопросов: откуда он получил эти травмы? Почему не залечил или не попросил кого-нибудь с Пламенем Солнца помочь? Почему молчал, и что чёрт возьми это было пару минут назад?! В него прилетела двухкилограммовая бутылка, а Скалл даже не пикнул! Будто ему не бровь рассекли, а по головке пёрышком погладили!       Фонг сжал кулаки и вскинул голову, намереваясь рассказать всё как есть, но в голове отчётливо прозвучало это до боли жалкое «пожалуйста…». Руки Урагана ослабли, и сам он вернул на лицо привычную улыбку и прищур черных глаз: — Всё в порядке, Верде лишь немного рассек ему бровь. При его регенерации через час все заживёт, — держа в голове образ отчаянно сжавшегося Облака с полотенцем на изуродованном лице, Фонг не смог раскрыть правду. В конце концов, это тайна Скалла, а не его. Нельзя разбрасываться такой информацией без согласия другой стороны, если, конечно, ты не являешься моральным уродом. — Я думал, он видел… — Гроза выглядел слегка подавлено, всё-таки он лишь хотел передать Облаку бутылку, на которую тот так долго смотрел. — Моу, видимо лекция Колонелло была слишком скучной, и Скалл погрузился в свои мысли слишком глубоко, — Вайпер отвлекся от сводки доходов на пару мгновений, после чего вновь уткнулся в компьютер. Раз уж Фонг говорит, что с Облаком всё нормально, то значит все в порядке и нет поводов думать о чем-то другом кроме денег. — Кора! Это не так! — блондин взбеленился но быстро взял себя в руки и подозрительно уставился на мнущегося у двери китайца, который сейчас хотел оказаться где угодно, но только не в этой комнате. — Ты уверен? Ты видел его действия? Он кровь у себя в глазу не заметил, какое к черту «всё в порядке», кора?! — Сейчас он скулит у зеркала о том, как ему больно, и промывает глаз, постоянно ойкая, — ложь легко слетела с языка. Это все, что сейчас мог сделать для Скалла Фонг. Если они пойдут проверять правдивость его слов, то оставалось только надеяться на то, что Облако уже пришел в себя и замазал весь тот ужас у себя на лице.       Казалось, что это объяснение устроило остальных, так как описание действий действительно было похоже на то, что сделал бы Скалл в данной ситуации. Фонг облегчённо вздохнул про себя, пока не наткнулся на внимательный взгляд серых глаз. Зрительный контакт продержался в течение трёх секунд, после которых Реборн хмыкнул и вернулся к прочтению газеты. Было видно, что ситуация его не волнует от слова совсем, хотя, скорее всего, он был только рад несчастью Скалла. Иначе Фонг не мог объяснить довольную, еле заметную, ухмылку на лице итальянца в тот момент, когда по лицу Облака текла кровь. Хотя, смотря сейчас на абсолютно безразличного к окружающим Солнце, Ураган начал сомневаться в том, что видел.        Кратко попрощавшись, Фонг удалился в свою комнату, обдумывать произошедшее и увиденное. Оказалось, что их Облако не такое простое, как может показаться на первый взгляд. Не увидь Ураган сегодня то, что не предназначалось для его глаз, так бы и думал о счастливой жизни Скалла в мафии и до неё. Отметины на лице Де Морта не были чем-то нормальным даже в теневом мире, так как пламенные ожоги сводились только Пламенем, так что все старались излечиться, обращаясь к лучшим пользователям Пламени Солнца. Мало было людей со шрамами, всё-таки медицина в мафии была весьма продвинутой, и Скалл не мог этого не знать. Да и его отсутствие реакции при получении сильного удара и последующего ему кровотечения… он был настолько спокоен, будто ничего не случилось. Казалось, не наклонись его голова чуточку в сторону, Облако бы и не заметил травмы!       Проходя мимо двери каскадера, Ураган остановился. Должен ли он что-то сделать или оставить всё как есть?