~•~
Пять лет спустя. Как только Чонхо сосредотачивается на определенной области, он сдвигает горы и разделяет моря, чтобы стремиться и стать лучшим в ней. И Чонхо надрывал задницу, чтобы быть там, где он есть сегодня, работая аналитиком по исследованию рынка в многонациональной компании, которая продает консалтинговые и процессинговые услуги в Сеуле. Работа хорошо оплачивается, и компания дает ему большие стимулы. Это отличная карьера для продолжения, но печальная реальность такова, что это единственное, что стоит упомянуть в жизни Чонхо на данный момент. Хотя он не жалкий трудоголик. У него есть друзья — друзья из всех слоев общества, и они составляют компанию Чонхо в хорошие и плохие дни. Кроме того, он глубоко привязан к своему соседу по дому Уёну, и если его когда-нибудь поставят в такое положение, когда ему нужно будет кого-то убить, чтобы спасти Уёна, он сделает это без каких-либо раздумий или сожалений. У него даже приличные отношения со своей семьей. Ему все еще трудно регулярно общаться с ними, но так устроена его семья. Всем им трудно говорить о своих внутренних чувствах, и Чонхо не держит зла ни на кого из них. И у Чонхо тоже был, если можно так выразиться, опыт работы в отделе знакомств. Женщины приходили и уходили из его жизни, как поезда корейской высокоскоростной железной дороги, прибывающие и отправляющиеся на соединительной станции. Так что да, он еще ни для кого не был станцией назначения, но Чонхо расстроен из-за этого? Черт возьми, нет. Он смирился с тем фактом, что он еще не привязан к кому-то, потому что, по справедливости, отношения - это большая работа, и он просто не нашел кого-то, ради кого он хотел бы пройти лишнюю милю. Он теряет очарование и трепет отношений довольно рано в начале романа, и Чонхо иногда задается вопросом, есть ли с ним что-то в корне неправильное. Но эти мысли возникают в его голове лишь на мгновение, потому что его работа отвлекает его от глупых мыслей. И все же в этом-то все и дело. Кроме своей работы, у Чонхо в жизни нет ничего, чего он действительно ждал бы с нетерпением. У него есть свои увлечения, такие как фотография, которые дают ему ложное чувство удовлетворения, и в большинстве случаев Уён старается вовлекать Чонхо в как можно больше занятий. Чонхо очень ценит это, и это заставляет его чувствовать себя желанным и счастливым. Но его жизнь по-прежнему является портретом мучительного заката; картина, на которой он тоскует по другой душе, к которой он мог бы привязаться, сердцу, которому он мог бы доверять всей своей сущностью, желанию чего-то, что можно было бы исключить из его прошлого, и сожалению о том, каким человеком он мог бы быть, если бы только он усерднее боролся за свои мечты и желания и шел на больший риск. - Чонхо-ши, - он чувствует прикосновение к своему плечу и поворачивается на стуле, чтобы увидеть главу своего отдела, Чон Юнхо, смотрящего на него со своей яркой дерзкой улыбкой и очаровательными глазами. Чонхо чувствует, как тепло солнца щекочет его тело, даже когда он находится внутри здания, далеко от окна. - Гваджан-ним. Ах, извините, вам что-нибудь нужно? - вежливо спрашивает Чонхо. Кажется, он не может понять, почему Юнхо решил почтить его своим присутствием. Он представил все свои отчеты за неделю и уже значительно опередил все свои задачи. Неважно, как сильно он это отрицает, он действительно настоящий трудоголик. - О, я здесь не по работе, - Юнхо быстро отметает любую неуверенность, проявляющуюся в голове Чонхо, - я надеюсь, что ты не пойдешь в спортзал после этого. - Таков был план, - тихо бормочет Чонхо. А затем он видит, как ослепительное лицо Юнхо увядает, и Чонхо чувствует, как его сердце разбивается на мелкие кусочки. Элементарно понять, как Юнхо так быстро продвинули по службе, даже если он всего на год старше его. Любой, кто скажет "нет" в лицо Чон Юнхо, - бессердечный ублюдок. - Чонхо-я! - Юнхо выбрасывает почетный тон, и Чонхо отшатывается от резкой перемены. Дело в том, что Чонхо и Юнхо - хорошие друзья, но они оба взаимно согласились оставаться профессионалами в рабочее время, просто чтобы у других людей не возникло неправильного представления о том, что Юнхо благоволит Чонхо из-за их дружбы, а не из-за его работы, - ты обещал, что поужинаешь со мной сегодня вечером. Ужин. Конечно, это совершенно вылетело у Чонхо из головы. Он был слишком занят попытками оправиться от недавних неудачных отношений в своей жизни, чтобы забыть о других своих социальных обязанностях. Хорошо то, что Чонхо умеет быстро приспосабливаться к сложившейся ситуации, и он натягивает наглую улыбку на губы. - Ха-ха! Попался. Я бы не хотел быть где-нибудь еще, кроме как с тобой сегодня вечером, хён, - отвечает Чонхо с улыбкой, переполненной весельем. Как и ожидалось, Юнхо краснеет от его слов и слегка ударяет его по плечу, прикрывая нижнюю половину лица своей большой рукой. - Прекрати флиртовать и оторви свою задницу от стула. На этаже остались только мы. Все остальные ушли, - отвечает Юнхо, медленно отходя от стола Чонхо. И вот тогда Чонхо осознает, что их окружает тишина. Похоже, Чонхо действительно был сосредоточен на выполнении своей задачи. Или потерялся и переживает экзистенциальный кризис. В данный момент для него обе эти вещи идут рука об руку. Чонхо быстро собирает свои вещи и бросается вслед за Юнхо к лифтам. Они оба едут на подземную парковку, чтобы добраться до припаркованной машины Юнхо. Чонхо представляет, как, должно быть, приятно и удобно владеть транспортным средством в наши дни. Это не значит, что Чонхо не может позволить себе машину, но он предпочел бы объединить свою зарплату во взаимных фондах, а затем продать свои акции на большую сумму, чем вложить все эти деньги во владение активами. Юнхо сообщает ему, что они едут в Хондэ, и поездка наполняется офисными сплетнями и подшучиванием. Чонхо искренне наслаждается общением с Юнхо вне их рабочего места и верит, что он бы влюбился в Юнхо в мгновение ока, если бы был геем. Его телефон вибрирует в кармане, и он достает его, чтобы посмотреть уведомления от своего соседа по дому Уёна. Чонхо проводит по нему пальцем, чтобы прочитать сообщения.Уёни-хён
Чонхо-я! Остаюсь у Ёсана сегодня! Не скучай по мне Хорошо? 😉 [19:05] Чонхо выключает свой экран, не отправляя подтверждающего ответа. Он хочет, чтобы Уён просто облегчил им обоим жизнь и уже переехал к своему парню Ёсану. Не то чтобы ему очень нравилось каждый вечер заходить в пустую квартиру, но вместо того, чтобы высказать это Уёну, Чонхо держит это при себе и притворяется, что все в порядке. Он вырос, чтобы смириться с тем, что одиночество просто стало частью его, и он никогда не сможет убежать от него. Если вы не можете победить его, всегда лучше присоединиться. - Кстати, - Юнхо прерывает его пессимистические мысли, - я надеюсь, ты не против, что моя сосед по дому присоединится к нам. - Присоединится к нам? - Да, он должен был встретиться с кем-то по работе, но они отложили это из-за срочных дел в последнюю минуту. Так что прямо сейчас он бродит по улицам Хондэ, как брошенный щенок, - говорит Юнхо, затем поворачивается, чтобы посмотреть на Чонхо своими щенячьими глазами, - ты же не хочешь, чтобы я бросил своего щенка, верно? Сосед Юнхо по дому. Его сосед по дому, вероятно, несколько раз всплывал то тут, то там в их мимолетных разговорах, но Чонхо, похоже, не может назвать имя этого человека, потому что, честно говоря, ему с самого начала все равно. Не его дело знать, с кем общается Юнхо, и однажды, когда Чонхо действительно посетил его квартиру, упомянутый сосед по дому был за границей в командировке. Тем не менее, Чонхо считает, что нет ничего плохого в расширении круга его друзей. - Конечно, нет, хён. Чем больше, тем веселее, - отвечает Чонхо с нежной улыбкой на лице, потому что Юнхо выглядит потрясающе мило, когда смотрит на Чонхо своими большими глазами и пухлыми губами. Хондэ, как обычно, суетится с мигающими огнями и бодрой музыкой. Весь этот район наполнен такой молодостью и творчеством, что это заставляет Чонхо отказаться от своей строгости и для разнообразия вести себя как обычный 26-летний мужчина из Сеула. Юнхо идет небрежно с блаженной улыбкой на лице, и Чонхо чувствует, как его вибрирующее гудение распространяется по телу и просачивается сквозь кожу. Они пробираются по улицам, разговаривая о матче Премьер-лиги, который состоялся прошлой ночью. После поворота за угол глаза Юнхо застревают на чем-то (или, скорее, на ком-то), и он светлеет, узнавание расцветает на его лице. Чонхо с небольшим трудом следит за его взглядом из-за разницы в росте, но как только глаза Чонхо совпадают с линией взгляда Юнхо, бесспорный покой в его жизни начинает разрушаться. Воспоминания о похороненном прошлом проносятся перед глазами, и Чонхо смотрит вперед в полном замешательстве и шоке. Квадратная челюсть, острые глаза, острый нос, все резкие черты лица блестят под красивыми огнями, а пухлые губы контрастируют с грубым профилем своей мягкостью. В последний раз, когда Чонхо видел этого человека, у него на голове были черные волосы, подстриженные по-военному, но сейчас они отросли и окрашены в оттенки грязного блонда. В правом ухе у него болтается серьга, а куртка, в которую он одет, скрывает его фигуру. Улыбка расцветает на лице мужчины, когда он находит Юнхо, и Чонхо чувствует, как чьи-то руки тянутся к его внутренностям и жестоко выворачивают их. - Минки-я! - Юнхо идет впереди, и двое мужчин сокращают разрыв, пожимая друг другу руки и обмениваясь словами, которые Чонхо не может слышать, с веселыми лицами. Справедливости ради, Чонхо и Минки - далекие знакомые, почти незнакомые люди, если хорошенько присмотреться. После того единственного неосторожного поступка в душе они оба снова стали осторожными, более или менее избегая друг друга, как чумы. Как и сказал Минки, они оба были уволены со службы через месяц, и Чонхо больше никогда не видел лица Минки. По крайней мере, в осязаемом пространстве. Его сны, однако, любят мучить его. Говоря очень простыми словами, Чонхо все еще любит цепляться за веру в то, что он натурал; гетеросексуал, которого привлекает только противоположный пол. Поэтому он всегда гоняется за женщинами только в надежде, что однажды найдет свое счастье в одной из них. Но Чонхо - взрослый мужчина, обремененный ответственностью и обязанностями, которые порождают стресс и неуверенность. И чаще всего у Чонхо возникают проблемы с эрекцией, когда он пытается угодить своему партнеру. Для Чонхо секс - это не просто обычное положение вещей. Для него венерический акт неразрывно связан с любовью, желанием и властью. Но более того, это почти как спорт, и Чонхо не относится к своим потерям легкомысленно. Поэтому, когда Чонхо слишком погружается в свои мысли и борется с сексуальным возбуждением, его разум делает все возможное, чтобы помочь ему и привести его к победе. Это помогает ему, вызывая в воображении образы Минки на коленях, греховно полные губы, обхватившие его член, и прикрытые глаза, полные желания и огня, смотрящие на него, прямо в его душу. Его удивительно творческий ум вызывает в воображении различные вариации развратного Минки в разных позах, и это похоже на переключатель, который пробуждает зверя внутри Чонхо. После этого Чонхо трахается как одержимый и всегда оставляет своего партнера желать большего. Можно с уверенностью сказать, что Чонхо не самый большой поклонник периода после блуда. Он погружается в эту странную неопределенность, где, с одной стороны, его разум заставляет его признать конфликт в своем уме, а с другой стороны, "невежество - это блаженство" - отличный девиз для жизни. Чонхо признает, что он эмоционально отстал, и ему кажется, что это титаническая задача - проникнуть в его эмоции и раскрыть его скрытую личность. Поэтому каждый раз он отметает свои запретные желания и продолжает идти мимо сигналов надвигающегося Армагеддона. Его окончательного крушения. Юнхо оборачивается и указывает на Чонхо, вероятно, привлекая к нему внимание Минки. Когда глаза Минки встречаются с глазами Чонхо, первое, что он замечает, - это отсутствие узнавания в этих пронзительных глазах. Пуля пронзает сердце Чонхо, когда он понимает, что Минки, возможно, даже не помнит, кто он такой. Рука Чонхо автоматически тянется к телефону, а затем он делает вид, что отвечает на звонок, кивает головой, а затем корчит лицо в гримасе неудовольствия. Актеры сегодняшнего поколения должны быть благодарны ему за то, что он решил работать в корпорации, потому что Чонхо - прирожденный актер. Юнхо вместе с Минки иду к Чонхо, и последний притворяется, что с волнением вешает трубку. Он смотрит на Юнхо с гневом и виной, искажающими его лицо. Юнхо заслуживает лучшего, чем этот обман, но Чонхо в данный момент не заслуживает того, чтобы публично возвращаться к призракам своего прошлого. - Хён! О боже, хён. Мне так ж-жаль, - начинает Чонхо, модулируя свой голос, так что он выходит сломленным и раскаивающимся, - только что позвонил мой сосед по дому, и он сказал мне, что забыл взять с собой ключи, поэтому ему нужно, чтобы я вернулся в квартиру. Ложь. Чонхо извергает жалкую ложь, потому что, для начала, квартира Чонхо открывается с помощью пинкода, а не ключа, и Уён даже не вернется домой сегодня вечером. Но то, чего Юнхо не знает, не причинит ему вреда. - О, нет! Какая жалость. Я действительно с нетерпением ждал возможности представить тебя здесь моему другу Минки, - Чонхо явно не ждет этого с нетерпением, большое вам спасибо. - Ну что ж, у Уён-хёна действительно есть склонность к забывчивости, - конечно, Чонхо никогда не упустит шанса поиздеваться над Уёном. - Нет, это понятно. Я по опыту знаю, как это ужасно, когда тебя не пускают домой, - сочувственно добавляет Юнхо. Услышав его комментарий, Минки легонько хлопает Юнхо по плечу. - Ах! Я не могу поверить, что ты все еще держишь обиду за тот единственный раз, когда я опоздал вернуться в общежитие, когда мы были в университете, - глубокий голос Минки проникает в уши Чонхо, и воспоминания о том сентябрьском вечере возвращаются, чтобы мучить его. Чонхо нужно уехать как можно скорее. - Можешь ли ты винить меня? Мне пришлось ждать тебя 4 часа! - Ты забыл свои ключи. Это была твоя вина! - Ммм, простите? - Вмешивается Чонхо. Они оба одновременно поворачиваются к Чонхо, как сурикаты. - Мне жаль, но я должен поспешить обратно, - он указывает большим пальцем туда, откуда пришел. - Конечно. Увидимся в понедельник? - Юнхо нерешительно спрашивает, и Чонхо ясно видит, что он расстроен тем, что Чонхо должен уйти. Как-то трогательно видеть, как кто-то удручен его отъездом. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Минки, чье лицо не выражает никаких эмоций, и это возвращает Чонхо к реальности. Его мысли возвращаются к выполнению поставленной задачи — бегству от Минки. - Да, гваджан-ним, - язвительно замечает Чонхо. Юнхо светлеет от его фальшивой официальности и прощается с ним. Чонхо вежливо склоняет голову, когда смотрит на Минки, и тот повторяет его жест. Незнакомцы. Вот кто такие Чонхо и Минки. Чонхо уходит от двух высоких мужчин и надеется, что соджу, вернувшийся в его квартиру, заглушит его одиночество и заглушит боль. Все эти годы Чонхо пытался похоронить Минки в темных и забытых глубинах своего разума, но одна единственная встреча закончилась тем, что он вернулся к исходной точке.~•~
Время проходит, а мир движется дальше, как всегда, никого не дожидаясь. Чонхо привык верить, что он овладел искусством сводить концы с концами. Эта вера как бы улетучилась в канаву после встречи лицом к лицу с Сон Минки. Раньше Минки преследовал его только в его проклятых снах, но теперь он повсюду. Существование Минки мучает смертного Чонхо. Это служит напоминанием о том, что Чонхо должен перестать лгать самому себе и принять очень важную часть своей личности — свою сексуальность. Так что, может быть, он не такой натурал, как думает. Он, наверное, натурален, как злаковый батончик, то есть не натурален вообще. Или бисексуал, потому что его все еще привлекают женщины. Для людей нормально пугаться, когда они сталкиваются с чем-то экстремальным, и легко сдаться. Но Чонхо живет с девизом — "вы не узнаете результат, не попробовав". Поэтому он всегда бросает вызов самому себе, и именно по этой причине он всегда добивался успеха в своей профессиональной жизни. Но в конце концов он также простой человек, и когда этот вопрос должен быть применен в более приватной обстановке, все становится немного сложнее. Обычно Чонхо избегает конфронтации и предпочитает уходить от неприятных ситуаций, намеренно обходя их стороной, потому что он не очень хорошо умеет выражать себя, и страх быть уязвимым постоянно обвивается вокруг него, как ядовитая змея. Так что это очень нехарактерная ситуация для него - изо всех сил стараться найти Минки. Хотя Чонхо объясняет это тем, что повторяет, что он просто хочет знать, помнит ли Минки, по крайней мере, кто он такой. Если он случайно забудет его, то Чонхо ударит его по лицу, потому что, ради всего святого, у него нет этого незначительного присутствия, и он определенно не забываемый человек. В четверг Юнхо сообщает Чонхо, что он собирается навестить свою семью в Кванджу в выходные, и эта информация дает Чонхо прекрасную возможность решить свои проблемы с Минки наедине. Итак, в субботу днем Чонхо едет на такси в квартиру Юнхо, останавливается у супермаркета рядом со строительным комплексом и покупает арбуз, потому что это, предположительно, кажется подходящим подарком, чтобы принести его в чей-то дом летом. Его сердце трепещет от волнения, но Чонхо сохраняет невозмутимое выражение лица и звонит в колокольчик. Как он и ожидал, дверь открывает Минки. Минки стоит в широких спортивных штанах и очень свободной белой футболке, закрывающей его тело, которая обнажает шею и ключицы. Часть Чонхо хочет крепче сжать арбуз, чтобы унять жажду, но он также осознает, что его сила разобьет фрукт, поэтому вместо этого он сосредотачивается на том, чтобы изобразить улыбку на лице. - Привет, я Чхве Чонхо, коллега Юнхо-хёна. - А, привет! - Почему его глубокий голос так привлекателен для Чонхо, он не может понять. - Мне жаль, но Юнхо в Кванджу, навещает свою семью, - передает Минки, глядя на арбуз в руке Чонхо. - В самом деле? О, нет! Я планировал сделать ему сюрприз. Это прискорбно, - Чонхо притворяется удрученным и низко опускает голову. - Извини, что отнял у тебя время, я должен уйти. Чонхо начинает оборачиваться, надеясь, что каким-то чудом его план сработает. - Подожди! - удочка заброшена. - Да? - Чонхо выжидающе смотрит на Минки. - Ты..., - Минки качает головой, - с моей стороны было бы невежливо вот так просто отослать тебя. Позволь мне, по крайней мере, предложить тебе что-нибудь выпить, - затем он кивает головой на арбуз в руке Чонхо, - или мы могли бы разделить это. - О нет, я бы не хотел навязываться. - Поверь мне, ты не навязываешься, - Минки кладет руку на запястье Чонхо. Приятное тепло проникает в его кожу. Медленно на лице Минки появляется улыбка, и Чонхо становится свидетелем изысканного взаимодействия двух полумесяцев и цветения гибискуса на холсте лица Минки, - пожалуйста, входи. Если бы кто-нибудь спросил Чонхо, насколько странно по шкале от 1 до 10 сидеть с каким-то незнакомцем в их квартире и есть с ним арбуз, он бы определенно оценил это в 9 баллов, не задумываясь. И все же здесь он ест веерообразные ломтики арбуза с Минки, который, кажется, наслаждается своей закуской. - Итак, Чонхо-ши? Как вы с Юнхо стали друзьями? - спрашивает Минки с набитым ртом. По крайней мере, у него хватает порядочности прикрыть рот рукой. - Юнхо хён - глава отдела, в котором я работаю. Я думаю, он сказал что-то вроде того, что увидел себя во мне и решил взять меня под свое крыло, услышав ответ ЧОнхо, Минки чуть не выплевывает фрукт изо рта. - Видит себя в тебе? - недоверчиво спрашивает Минки, но его тон легок. - Ух ты, он такой придурок. Чонхо остается спокойным и просто улыбается в ответ. Должно быть, между ними какая-то внутренняя шутка, и ему неинтересно в ней участвовать. - А как насчет тебя, Минки-ши? Чем ты занимаешься? - Я? - Чонхо кивает. - Я продюсер в компании Scorpius Entertainment. - Музыка? Это интересно. - И я также инфлюенсер. - Инфлюенсер? - Чонхо спрашивает, потому что он искренне не знает, что это значит. - Я зарабатываю деньги, публикуя свои фотографии в инстаграм, - кротко сообщает Минки. Это новый опыт - встретить кого-то вроде Минки для кого-то вроде Чонхо, который обычно привык встречаться с корпоративными придурками и капиталистическими тупицами. Но потом Чонхо вспоминает, что Уён - ютубер, а Ёсан - клинический психолог. Каким-то образом имеет смысл, что только Ёсан может справиться с безумием, которым является Уён. Он профессионально квалифицирован для этого. - Это круто! У тебя, должно быть, много поклонников, - Чонхо говорит комплимент ему. Румянец, который появляется на лице Минки от минимального количества слов, честно очарователен, и Чонхо думает, что он мог бы написать сонеты о красоте Минки, если бы серьезно отнесся к своему влечению к упомянутому мужчине. - Спасибо, Чонхо-ши, - его тон мягче, и он окутывает голову Чонхо, как пушистое теплое одеяло. Он просто хочет лежать здесь и просто спокойно забыть обо всем на свете. Им обоим удается поддерживать свои светские беседы еще некоторое время, пока Чонхо не думает, что он злоупотребил гостеприимством, и не решает, что лучше просто уйти. Он все равно не может вспомнить, зачем вообще пришел на встречу с Минки. Все, на чем он сейчас может сосредоточиться, - это то, как красиво на самом деле выглядит Минки, и как было бы здорово держать его за руку и заставлять его смеяться снова и снова, пока эта улыбка не запечатлеется на губах Минки навсегда. - Спасибо, что уделил мне время, Минки-ши, но я думаю, что мне лучше уйти, - заявляет Чонхо, с камнем на сердце. - Верно. Позволь мне проводить тебя до двери. Воздух в доме становится густым от неопределенности и напряжения, но это помогает Чонхо вспомнить свой первоначальный мотив для визита. Поэтому, выходя за дверь, он делает огромный глоток, заставляет свое сердце успокоиться и поворачивается лицом к Минки. Ему просто нужно пережить это. - Ты помнишь меня? - Чонхо не уточняет, когда и где, но он надеется, что Микги читает между строк. Минки внимательно изучает фигуру Чонхо, прежде чем встретиться с ним взглядом. - Да, я помню. Джонсол-ри. Честно говоря, ответ Минки - это то, чего Чонхо на самом деле не ожидал. Так что это действительно застает его врасплох, и он смотрит на Минки, нахмурив брови. Если Минки действительно помнил его, то почему он с самого начала ничего не сказал и продолжал вести себя как незнакомый человек? Его кровь начинает закипать от их странной ситуации, но он игнорирует укол, чтобы задать вопрос первостепенной важности. - Ты гей? - все всегда говорят, что лучше сорвать повязку за один раз. Минки застает врасплох прямой вопрос Чонхо, и он смотрит на него со скандальным выражением лица. Чонхо кажется, что он каким-то образом обидел Минки, и он быстро думает о том, чтобы придумать извинения в своей голове. Но все его слова, кажется, сливаются во рту в бессвязную смесь, когда он замечает, что Минки смотрит на него с ухмылкой на губах и весельем, блестящим в его глазах. - А ты нет? Красные огни и сирены ревут вокруг него, когда паника оседает в нем, как камень, который бросают в воду, создавая нервную рябь, которая начинает пульсировать в его венах. У Чонхо сердце готово выскочить из груди, и вместо того, чтобы дать Минки какой-либо ответ, он разворачивается и убегает. Он не знает, в каком направлении бежит, не отслеживает, как долго он бежит, но он продолжает бежать, пока его легкие не потребуют наполнения кислородом, а колени не задрожат от напряжения. Когда он наклоняется, чтобы отдышаться, он слышит слабый звон шагов, становящийся громче с каждой секундой. Один взгляд в ту сторону, откуда он пришел, и Чонхо снова начинает тошнить. - Чонхо-ши! - Какого хрена? - Чонхо ругается, наблюдая, как Минки догоняет его. Минки выглядит как горячий беспорядок, его свободная футболка почти спадает с одного конца плеч, а волосы, мокрые от пота, падают на глаза. - Ух ты, ты сумасшедший, - пыхтит Минки, переводя дыхание вместе с Чонхо. - Я сумасшедший? Посмотри на себя! Почему ты так за мной гоняешься? - обвиняюще спрашивает Чонхо, пристально глядя на более высокого мужчину. Минки выпрямляется и проводит рукой по волосам. Пушистые волосы возвращаются в свое идеальное положение, и вау, почему Чонхо привлекает этот мужчина? - Потому что ты прервал наш разговор! - Я... я... ты удивил меня, - слабо бормочет Чонхо. Что он вообще должен здесь сказать? "У меня была гомосексуальная паника, и я не знал, как реагировать, потому что я впервые испытываю влечение к однополому хомо сапиенсу, поэтому единственным логичным решением было убежать". Они оба просто смотрят друг другу в глаза, и время, кажется, останавливается, когда шум окружающего мира тонет в белом шуме. В пристальном взгляде Минки есть что-то настолько осязаемое, что Чонхо чувствует, как жар обжигает его тело, как дым окутывает все его существо. - Ты сейчас свободен? - спрашивает Минки, и оживление мира возвращается, и Чонхо отходит в сторону, когда замечает, что кто-то пытается пройти. Честно говоря, в настоящее время он свободен, как океан, и может делать все, что захочет, потому что у него нет никаких обязательств. Но ему не нравится, что этот вопрос задал ему Минки, и он не хочет выставлять себя еще большим дураком, оставаясь рядом с ним. Он собирается солгать и сказать "нет". На данный момент ему это необходимо. - Нет..., - Минки не дает Чонхо закончить и прерывает его. - Просто раньше в тот же день я разбил сковороду, готовя яйца, и обычно Юнхо хорошо разбирается в покупке кухонного оборудования. Но дело в том, что Юнхо здесь нет, и это своего рода чрезвычайная ситуация, потому что мне нужно приготовить еду. Итак, что я здесь говорю, не мог бы ты, пожалуйста, очень пожалуйста, помочь мне и сопроводить меня в магазин и, вполне возможно, помочь мне купить новую сковороду? Ладно, пауза. Перемотка. Чонхо дважды повторяет слова Минки. Трижды. Много-много раз, пока слова не осядут у него в голове. Какого, блять, хрена? Нет, правда, Чонхо считает, что его ответ полностью оправдан, потому что никогда в жизни он не думал, что его попросят помочь кому-то купить сковороду. Помоги другу друга, ради всего святого. Он не понимает, смеяться ему или плакать. Не понимает, как они дошли от раскрытия своей сексуальности до сковородок. - Ты серьезно? Минки кивает и смотрит на него темными, как полночь, глазами, полными сверкающих звезд. Это притягивает. Электризует. Очень эффективно. С самого начала решимость Чонхо была слабой. И, по справедливости говоря, он хороший человек и любит быть полезным другим. Чонхо процветает благодаря людям, нуждающимся в нем, просящим его руководства, смотрящим на него с удивлением в глазах. Он слаб. Хотя он говорит себе, что делает это не специально для Минки, а по доброй воле своего сердца. - Конечно. Я помогу тебе, - вздыхает Чонхо. Улыбка, которая появляется на губах Минки, настолько ослепительно ярка, что, вероятно, может осветить целый район. Чонхо игнорирует дрожь в груди и делает вид, что он не расстроен. На данный момент ему лучше всего подавить свои эмоции.~•~
Когда Минки сказал, что ему нужна помощь с покупкой сковороды, Чонхо подумал, что, возможно, этот человек все-таки не лгал. Для Чонхо просто ужасно наблюдать, как продавец убеждает Минки купить практически все. Работа продавца состоит в том, чтобы использовать сладкие и заманчивые слова, чтобы обмануть покупателя и заставить его купить яркие товары, которые выглядят продвинутыми, но ненужными. Чонхо может быть согласен с этой стратегией, поскольку он работает в маркетинговой индустрии. Но это также причина, по которой у него просто разрывается сердце, когда он видит, как Минки обманывают, заставляя покупать вещи, которые ему не нужны. Чонхо должен вмешаться. Поэтому он встает между Минки и продавцом. - Мне действительно жаль, но мы не можем купить все это. У нас немного не хватает денег, - говорит Чонхо с часами Rolex на запястье. Он также заметил, что Минки носит серебряную цепочку с красивым голубым драгоценным камнем, вероятно, сапфиром, прикрепленным к ней. Ирония в его словах громко звучит в магазине. - Но, сон-ним– - Спасибо, что уделили нам время, но нам не нужна никакая помощь. Мне действительно очень жаль, и с этими словами Чонхо оттаскивает Минки от злобного продавца. - Эй! Ты никогда не должен отвергать чью-то доброту! - Минки скулит, когда он неохотно позволяет Чонхо тащить себя. Несмотря на весь свой рост и ширину, Минки легкий, и с ним не так уж трудно справиться. - Да. И ты не должен позволять людям также пользоваться твоей добротой. Ты серьезно никогда раньше не ходил по магазинам? - спрашивает Чонхо, просматривая различные модели и выбирая ту, которая лучше всего подойдет для нужд Минки. - Я же говорил тебе! Юнхо обычно заботится обо всем этом, - Минки сейчас дуется, и Чонхо молится богу, чтобы дать ему силы и противостоять милым чарам Минки. Он всего лишь человек, и только так много раз он может притворяться, что игнорирует миловидность Минки. Минки, к счастью, больше не спорит, и они мирно совершают покупку, выходя из магазина и прогуливаясь вместе по торговому центру. Прогуливаются вместе по торговому центру и покупают сковородку. Он так рад, что Уёна нет рядом, и он понятия не имеет об этом, иначе Чонхо не услышал бы конца всех этих поддразниваний. Это кажется таким трогательно домашним, и Чонхо хочет вырвать свои волосы и еще раз откалибровать их отношения. - Знаешь, видя, как мы оба близки к Юнхо, ты можешь просто называть меня хён. Я тоже буду разговаривать с тобой комфортно, - Чонхо не может не фыркнуть на предложение Минки. - Ух ты. Тебе потребовалось семь лет, чтобы сказать мне это, хён, - комментирует Чонхо с кривой улыбкой на лице. ‘Хён’ на его языке кажется таким приятным, кажется в самый раз. - В мою защиту скажу, что ты всегда казался таким неприступным. Как будто у всех была одна и та же мысль, что ты был идеальным солдатом, и они не хотели загрязнять воздух, которым ты дышал, - объясняет Минки. - О чем ты говоришь? - спрашивает Чонхо, морща нос и недоверчиво глядя на Минки. - Ты знаешь, о чем я говорю. Ты был лучшим учеником в учебном лагере. Если кто и заслуживал быть отправленным на передовую, так это ты. Ты даже проявил рвение к этому. Никто не понимал, почему тебя отправили в Джонсол-ри вместе со всеми нами, но это не умаляло того факта, что ты был грозным человеком. Есть два способа, которыми Чонхо может подойти к этому вопросу. Он может либо прикинуться дурачком и отмахнуться от этого разговора, сказав, что даже он не знает, либо он может быть откровенен с Минки и раскрыть правду. На самом деле довольно странно, что мысль о том, чтобы солгать Минки, просто не укладывается у Чонхо в голове. Честно говоря, эта мысль ужасает. - Мой отец, - шепчет Чонхо. - Твой отец? - задыхаясь, спрашивает Минки. Чонхо просто кивает и продолжает идти, пока они не выходят из торгового центра и не бродят по улицам Мендона в уютной тишине. Минки, похоже, пока не слишком склонен возвращаться, и не похоже, что Чонхо ненавидит это внезапное общение. - Мой отец - бригадный генерал Вооруженных сил ЮК, - говорит Чонхо, глядя на свои ботинки и жуя внутреннюю сторону щек. Минки подтверждает его слова кивком, но ничего не говорит. Тишина между ними звенит в ушах Чонхо. - Я знаю, о чем ты думаешь, - говорит он Минки. - Нет, я понимаю. Твои родители любят тебя и всегда хотят, чтобы ты был в безопасности, - выбор слов Минки странно романтичен, конечно, не то, чего ожидал Чонхо. Обычно он привык слышать такие слова, как льготный или привилегированный. - Ты обычно смотришь на вещи в розовых очках? - На его вопрос Минки улыбается. Чонхо пришел к сокрушительному осознанию того, что заставить Минки улыбнуться элементарно. И, честно говоря, липкая улыбка Минки настолько потрясающе красива, что Чонхо хочет посвятить себя ей и петь высокие дифирамбы ее неземной красоте. - Легко быть циником в современном бессердечном мире. Как бы то ни было, твое происхождение не повлияет на мое впечатление о тебе, - Минки говорит голосом человека, слишком хорошего для этого мира. Чонхо думает, что лучше осветлить воздух вокруг них. - Каково твое впечатление обо мне? - спрашивает Чонхо легким тоном. Минки поднимает подбородок и смотрит вперед с задумчивым выражением на лице. - Милый, - к черту Сон Минки, - я говорю это, основываясь на своих наблюдениях как в дни нашей службы, так и сейчас. Ты действительно кажешься идеальным мужчиной, который преуспевает практически во всем. Но я чувствую, что ты слишком строг к себе, и ты активно пытаешься отрицать то хорошее, что предлагает тебе жизнь, не потому, что думаешь, что не заслуживаешь этого, а потому, что у тебя есть склонность к жертвенности. - Что заставляет тебя думать, что у меня есть склонность к жертвенности, хён?” - Ну, для начала, ты отказался от бесплатной еды в тот день, когда я встретил тебя и Юнхо в Хондэ, потому что твой сосед по дому забыл свои ключи. А еще в армии ты охотно брал смены заболевших людей и работал по 17-19 часов подряд, полностью пренебрегая при этом собственным здоровьем. Сказать, что Чонхо ошеломлен словами Минки, было бы преуменьшением. Его тщательное наблюдение за всем существованием Чонхо скручивает маленький орган в его груди. Это не то, что Чонхо испытывает регулярно. Тот факт, что Минки смотрел на Чонхо, вызывает чувство чистого восхищения в груди Чонхо. Он чувствует это, оценивает и приходит к выводу, что это вызывает у него эйфорию. - Почему ты притворился, что не знаешь меня? - спрашивает Чонхо, нахмурив брови. - Потому что мне показалось, что ты хотел притвориться, что мы незнакомы, и я решил просто плыть по течению, - Минки пожимает плечами. Часть Чонхо действительно хочет ударить Минки за то, что он осветил свои прошлые поступки, но вместо этого он впивается ногтями в мякоть ладони и проявляет самообладание. В любом случае, бить кого-то на публике невежливо. - Чонхо-я, - говорит Минки после продолжительного минутного молчания между ними, - я настолько открытый гей, насколько власти нашей страны позволяют мне быть. Чонхо впитывает слова Минки, которые падают на него ни с того ни с сего, как атомная бомба. Это ответ. Ответ на вопрос, который Чонхо задал пару часов назад. Окружающий воздух был несколько спокойным, когда Чонхо подумал, что он находится в неведении относительно сексуальности Минки. Это знание, однако, достаточно сильно, чтобы опьянить Чонхо желанием настолько сильным, что он боится даже признать это. Он в ловушке. Заперт в коробке под названием Сон Минки. Он бегает по краям, пытаясь найти выход — люк или даже небольшое отверстие, в которое он может ворваться и разбить его. Но выхода нет, и его разочарование углубляется, беспомощность переполняет его душу. Хотя, даже если он чувствует, что это для него новый вид пытки, непонятно, как он находит удовольствие во всем этом. Чонхо жаждет любви, которая настолько сыра и сильна, что она мучает все его существо и отнимает у него все. А взамен он жаждет забрать все у своего партнера, требуя от него полной преданности и погубить его ради кого-то другого, кроме него. В конце концов, любовь - это эмоция, которая пробуждает уродливое чувство собственности, которое человек никогда не знал, что может вынести. Он хочет поговорить об этом с Минки, но в этой ситуации, в которую упал Чонхо, он не может быть трезвым. - Ты сейчас свободен, хён? - Чонхо смотрит на Минки с дрожащими глазами и губами. - Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя куда-нибудь? - Чонхо кивает. - Я хочу поговорить с тобой, хён. Я хочу поговорить об этой вещи, которую я так долго держал при себе, совсем один. Но для этого мне нужно немного жидкого мужества. Если ты не возражаешь, не хочешь ли выпить со мной? Если Минки скажет "нет", Чонхо не будет возражать. Он привык к тому, что люди отказываются от него, бросают его в самый последний момент. Минки не обязан поддерживать импровизированные планы Чонхо, и Чонхо не имеет права обвинять его в этом. Хотя на какое-то время он отбросит свое сочувствие и будет держать его против Минки, потому что он человек, ответственный за всю его гомосексуальную панику. Минки смотрит на Чонхо, действительно смотрит на него, чтобы понять, что происходит у него в голове. Чонхо поражает, как его маленькие глазки могли выдерживать такой пристальный взгляд, что он сжигал душу Чонхо дотла от отчаяния и желания. Чонхо сглатывает от яростного пристального взгляда Минки. - Конечно. Все, что угодно, чтобы ты чувствовал себя комфортно, Чонхо-я, - соглашается Минки с терпеливыми глазами и сердцем, большим, чем океан. Восхитительное жало пронзает тело Чонхо, заставляя его содрогаться от блаженства внимания. Чонхо молится богам, чтобы к концу ночи ему не пришлось просить руки Минки.~•~
В баре вечер обычно кажется длиннее, алкоголь поддерживает утраченное очарование ночи. Когда Минки сидит напротив него, шум других посетителей звучит как приятная музыка, а теплые, красивые огни над ними создают настроение. Это кажется мистическим. Вкусным. Полным напряжения. Чонхо допивает вторую пинту пива, но Минки все еще нянчится с первой. Чонхо всегда знал, что Минки медленно ест, еще со времен их службы в армии. Составить такое мнение было действительно легко, особенно в те дни, когда была его очередь мыть посуду, и ему приходилось ждать, пока Минки принесет свою посуду. Не то чтобы Чонхо это раздражало. Напротив, он испытывал угрызения совести из-за того, что чаще всего Минки в одиночестве. - Я натурал, хён", - тихо признается Чонхо, слова на его языке удивительно похожи на пластик, странные и тяжелые. Они задерживается позади, и Чонхо чувствует тошноту в животе. По-видимому, Минки также чувствует ложь в его словах, потому что он смешно смотрит на Чонхо, как будто он только что признался в самом отвратительном анекдоте за всю историю. - Чонхо-я, не пойми меня неправильно, но я помню тот день в душе. Я..., - Минки качает головой, отказывается от своих мыслей и оглядывается на Чонхо осторожными глазами, - натурал не получил бы такого удовольствия от минета, как ты. Чонхо..., - Минки опускает взгляд на стол и слегка дергает себя за волосы от разочарования, на его щеках появляются оттенки красивого розового, - черт возьми, Чонхо, ты так чертовски хорошо звучал, так хорошо выглядел. Я месяцами не мог выкинуть тебя из головы. Не мог заставить тебя..., – Минки замолкает и не может закончить предложение. Чонхо висит на волоске от признания Минки и смотрит на него в абсолютном ужасе. Он собирается убить Минки. Он не понимает, как другой человек может так легко сказать: "Он месяцами не мог выбросить Чонхо из головы". Самая большая шутка над Чонхо, потому что он годами не мог выкинуть Минки из головы. Минки все еще преследует его во снах. - Это понятно, если ты хочешь остаться в отрицании, - продолжает говорить Минки, выпив весь свой стакан. Такое чувство, что ему тоже нужна жидкая смелость, чтобы завести этот разговор, - пока ты относишься к тому типу людей, которые знают, что нет ничего плохого в том, чтобы быть геем, и не испытывают отвращения, это понятно, потому что мы живем в консервативном обществе. - Я не испытываю отвращения, - Чонхо быстро отбрасывает кредо, которое могло бы так сказать, - на самом деле, я не против этого. Мой сосед по дому...,– он мысленно извиняется перед Уёном за то, что так его разоблачил, - Уён-и хён - гей. И я более чем счастлив за него и его парня. - Хм, - размышляет Минки, постукивая пальцем по губам. Красивый гибискус, - так ты не гомофоб? - Я не такой! - Внутренняя гомофобия? - Минки подсказывает дальше. - Я так не думаю, - нерешительно отвечает Чонхо, не уверенный в своем собственном ответе, - честно говоря, я никогда раньше об этом особо не задумывался. - Но теперь ты вынужден это сделать, потому что встретил меня, и я служу тебе напоминанием об этом? - Чонхо кивает. Выразить свои мысли словами кажется геркулесовой задачей. Он благодарен, когда официант подходит, чтобы наполнить их бокал. - Возможно, - Минки понимающе кивает и делает глоток своего пива. Чонхо смотрит, как напиток разливается и стекает по подбородку Минки, и у него возникает внезапное желание вытереть его — пальцами или языком, и то, и другое подойдет. - Это должно быть страшно, верно? Подумать только, что ты можешь стать кем-то, о ком никогда раньше не думал? Подумать только, всю свою жизнь ты верил в эту единственную истину только для того, чтобы понять, что ее фундамент был построен на песчаных столбах, а теперь она ускользает от тебя, чтобы раскрыть обман? - Ты обычно говоришь так, как будто ты на уроке литературы? - с любопытством спрашивает Чонхо. Минки разразился приступом хихиканья, и, боже, эта улыбка на его лице слишком драгоценна. - Я зарабатываю на жизнь написанием музыки. Это профессиональный риск, - отвечает Минки. Чонхо должен узнать, какие песни Минки написал или спродюсировал, и послушать их. Будет приятно увидеть его художественный стиль, и Чонхо думает, что он сможет лучше понять загадку, которой является Сон Минки. - Мне жаль, - Минки смотрит на Чонхо виноватыми глазами, - это все моя вина. Если бы только я тогда держал свою жажду под контролем. - Жажду? - Чонхо насмешливо шепчет, но Минки не слышит и продолжает говорить. - Просто у тебя есть это очарование, которое подходит ко всем моим галочкам, и тогда я пытался держать все эти чувства при себе, но в тот день я увидел тебя во всей твоей обнаженной красе, и мне показалось, что жизнь дала мне лимоны и ожидала, что я выжму из них лимонад. Поэтому я просто позволил своему желанию взять верх надо мной и, оглядываясь назад, как хён, я должен был быть более рациональным. Я должен был извиниться и уйти, - бормочет Минки. Чонхо смотрит на него широко раскрытыми глазами, с трудом понимая, что Минки говорит в здравом уме. Весь этот обмен мнениями теперь стал казаться сном, слишком хорошим, чтобы быть правдой. Признание Минки остается тяжелым в воздухе, как сладкий аромат. Это опьяняет Чонхо, и в их маленьком мире Чонхо пьян не от пива, а от Минки. Это похоже на откровение, когда Чонхо понимает, что Минки был увлечен им, вожделел его, возможно, у него все еще остались остатки этого желания. И теперь глаза Чонхо открыты. Он осмеливается и тянется к руке Минки на столе, складывая свою руку поверх гигантских ладоней Минки. Прикосновение должно быть заверенным, но по сути это немного эгоистично, потому что Чонхо просто хочет держаться за руки. Минки инстинктивно поворачивает руки, и внезапно рука Чонхо окутывается уютным теплом. - Это не твоя вина, хён. У меня была свобода выбора. Я мог бы сказать "нет" и выгнать тебя, но я этого не сделал. Ты сделал мне открытое предложение, и я принял его. Я тоже был эгоистом. С признанием Чонхо что-то меняется в воздухе. Выражение лица Минки меняется с сожалеющего на коварное, его бровь взлетает в самодовольной гордости. Минки наклоняется вперед, и Чонхо повторяет его действия. - Ты хочешь сказать, что я тоже тебя привлекал? - низкий и глубокий голос проходит по позвоночнику Чонхо. Он закрывает глаза, чтобы собрать остатки мужества. Делиться - это смелый подвиг, и он уже зашел так далеко. Минки уже смотрит на него так, словно он какой-то изысканный десерт, поданный специально для него. Сейчас или никогда. Чонхо наклоняется еще немного. - Я говорю, что ты мне нравишься. Такое чувство, что тугой узел на сердце Чонхо наконец-то развязался. Он снова дышит, позволяя своей груди наполниться воздухом, которым дышит Минки. Это завораживает, и он влюбляется в эти прекрасные глаза. Это утопление похоже на крещение, и Минки держит ситуацию в тисках. Минки отстраняется и плюхается на стул. Если бы не довольное выражение лица Минки, Чонхо сейчас бы волновался. Он бросил мяч на площадку Минки, и все, что ему осталось, это терпеливо ждать, пока Минки бросит его ему обратно. - Знаешь, приятно знать, что я не питаю одностороннего влечения, - комментирует Минки. - Это чувство взаимно, хён. - Что ты предлагаешь нам делать с этим знанием? "Я так сильно хочу поцеловать тебя", - вот что хочет сказать Чонхо. Он жил с этой фантазией в течение многих лет, и теперь, когда все карты были выложены на стол, терпение Чонхо начало истощаться. Его потребности постоянно цепляются за его мозг, чтобы сделать шаг. Он знает, чего хочет, но, кажется, не может произнести это связное предложение на своих губах. Поэтому он смотрит на Минки с тоской, кружащейся в его глазах, и надеется, что Минки сможет разгадать тайну его сердца. - Пойдем со мной домой, - требует Минки. Чонхо никогда не следовал указаниям так быстро, как сейчас.~•~
- Я спрошу тебя в последний раз. Ты уверен, что хочешь этого, Чонхо? - Минки снова смотрит на него этими глазами. Те, которые заставляют Чонхо чувствовать, что он находится в центре мира Минки, над ним сияет прожектор, который мешает ему прятаться. - Пожалуйста. Не заставляй меня думать. Просто... я хочу тебя, - Чонхо поднимает глаза. Он сидит на диване, а Минки стоит у него между ног и снова и снова задает один и тот же вопрос. Со стороны Минки очень мило убедиться, что Чонхо дает свое полное согласие, а не принимает ошибочное решение, как в прошлый раз. Но Чонхо считает, что они будут тратить часы, застряв в этом инертном состоянии, и ему нужно взять все под контроль. Чонхо всегда действует лучше, когда контролирует ситуацию. Поэтому он двигает рукой и тянется к бедру Минки, обхватывая его рукой. Дыхание Минки прерывается, когда Чонхо слегка надавливает. Чонхо чувствует, как колотится его сердце, когда он ощущает мясистые и сильные бедра под своими пальцами. Он притягивает Минки ближе за бедро. - Если мы собираемся это сделать, мы будем действовать медленно, - говорит Минки, наклоняясь и кладя обе руки на подголовник, зажимая голову Чонхо между ними. Даже когда он застрянет в коробке, он будет культивировать это место и сделает его своим домом. Сделает местом для себя. - Медленно? - Давай просто устроим так, чтобы тебе было удобно целоваться с мужчиной сегодня вечером, - предлагает Минки, приближая свое лицо к лицу Чонхо. - Хён! - Чонхо скулит. - Мне нравится жить в быстром темпе! - Потому что он действительно думает, что умрет, если Минки продинамит его сегодня вечером. - Как хён, я говорю, что мы пойдем моим путем, и это окончательно, - Минки объявляет свое решение как ультиматум. Но, несмотря на всю притворную уверенность Минки, Чонхо наблюдает, как он колеблется, сокращая расстояние между ними, его глаза с опаской блуждают по лицу Чонхо. Страх написан на лице Минки, и это не идеально. Чонхо нуждается в том, чтобы вернулся тот уверенный в себе Минки, который без всяких оговорок опустился на колени и отдал Чонхо главу своей жизни. Ему нужно вернуть этого Минки, который мучил его разум, а также его сексуальную жизнь в течение последних 5 лет. Пять лет. Это долгое время, когда Чонхо действительно думает об этом, и кажется странным, что он непреднамеренно так долго был одержим Минки. Это даже странно, когда он понимает, что на самом деле знает Минки уже 7 лет. Конечно, они никогда не становились самыми близкими друзьями и не обменивались своими самыми темными секретами, но в течение почти 2 лет Чонхо и Минки ели, спали и работали вместе в тесном пространстве. Даже когда эта текущая ситуация кажется слишком поспешной, и Чонхо продолжает повторять, что они незнакомы в его сознании, это технически неверно. Взгляд Чонхо останавливается на губах Минки. Он не из тех людей, которые сочиняют стихи для чьих-то очерков, но будь он проклят, если не начнет писать сонеты для губ Минки. Это то, как растягиваются его губы, когда он улыбается, и изображение выглядит как цветок, распускающийся под утренним солнцем, омытый золотистыми оттенками. Эти розовые губы подобны шкатулке с сокровищами, которая открывается для самой красивой и драгоценной липкой улыбки. Чонхо уступает своим желаниям и врывается в пространство Минки, угол болезненный, но расстояние восхитительное. Минки отшатывается от удивления, но быстро приходит в себя, подтягивается ближе и ставит колено на диван между раздвинутыми ногами Чонхо. Их губы действуют как два сильных магнита, и они позволяют закону магнетизма творить свое волшебство. Это целомудренно и мягко, их губы соприкасаются в резких движениях. С закрытыми глазами Чонхо вслепую ищет Минки, чтобы положить руку ему на затылок для лучшего контроля. Первые несколько поцелуев кажутся более экспериментальными и менее волшебными, но пальцы Минки на его челюсти вызывают у него бабочек, и он осторожно потирает большой палец, как будто боится сломать Чонхо. Чем дольше их губы прижаты, тем лучше он себя чувствует. Громко раздается чмоканье их губ, и первобытные инстинкты Чонхо начинают реагировать на эти звуки, потребность усиливается в его венах. Но кто знал, что Минки может быть таким упрямым и двигаться медленнее, чем гребаная улитка, даже не открывая губ и не углубляя поцелуй. - Перестань обращаться со мной как с девственником, - выдыхает Чонхо, скользя пальцами по шее Минки и дергая его за волосы, мягкие на кончиках пальцев, вызывая у него раненое рычание. Минки прерывает поцелуй и изучает Чонхо, пока в этих ослепительно острых глазах не вспыхивает искра. - О? - Насмешка сочится из его тона. - Ты не хочешь, чтобы я обращался с тобой как с девственником? - Минки встает во весь рост и смотрит на Чонхо с угрожающей улыбкой. Чонхо сглатывает в предвкушении. - Тогда не обращай на меня внимания. Чонхо толкают обратно на диван, пока он не ложится на спину, и перемена настолько внезапна, что у него нет времени понять, как Минки перелезает через него, их ноги беспорядочно стукаются друг о друга. Чонхо задыхается от неожиданного натиска, но затем Минки соединяет их губы, и дыхание кажется не таким важным, как язык Минки, скользящий по его губам, требуя доступа. Чонхо жаждет этого, хочет этого, ему все равно, что он позволяет другому мужчине заботиться о нем. Он чувствует, как пальцы Минки скользят по его боку, прижимаясь к бедрам, как клеймо, и ЧОнхо вопит от боли. Рычание, которое издает Минки, звучит собственнически, и он пользуется возможностью, чтобы просунуть свой язык в рот Чонхо. Слияние их языков похоже на рай. Сладко и влажно. ЧОнхо обвивает руками шею Минки и притягивает его ближе, желая, чтобы их тела слились воедино от обжигающего жара их действий. Губы Минки на ощупь мягче бархата, но его движения тверды и ловки, вырывая смущающие стоны из губ Чонхо. Чонхо страстно целует в ответ, облизывая рот Минки и пробуя на вкус остатки пива и курицы. Это должно быть отвратительно, но смешно, как Чонхо в первую очередь ощущает вкус сахара на языке Минки, который стекает по его горлу и покрывает его сердце сладкой карамелью, застенчиво сладкой и насыщенной. Минки крепко сжимает его бедра, когда он насилует Чонхо своими губами, ощущая его, выпивая его, пробуя его на вкус и узнавая обо всех вещах, которые заставляют Чонхо взбираться на стену. Чонхо в этот момент слишком ушел в себя, чтобы понять, что он целуется с мужчиной, потому что это приятно, и кажется неправильным отделять себя от Минки. Так что он этого не делает. Он берет все, что Минки дает ему, проводит руками по худощавому, но сильному, до смешного сексуальному телу Минки, обхватывает его пальцами, чтобы узнать о его чувствительных точках, и целует так, как будто это его последний поцелуй в жизни — с сильной страстью. Руки Минки, которые слишком велики на пояснице Чонхо и заставляют его выглядеть таким крошечным по сравнению с ними, змеятся под рубашкой Чонхо, чтобы коснуться его обнаженной кожи, и, в свою очередь, Чонхо волнообразно двигает бедрами в рефлекторной реакции от всех хороших гормонов, способствующих его возбуждению. Грубые руки кажутся мягкими травинками на его коже, и Чонхо хочется плакать от того, как хорошо он себя чувствует. Но он опустошительно скулит из-за потери контакта с кожей и тяжести на нем, когда Минки отстраняется и разъединяет их губы. Чонхо открывает глаза и видит, как струйка слюны тянется от губ Минки к его губам, пока не обрывается и не брызгает ему на подбородок. Минки садится ему на талию и поднимает подбородок, не открывая глаз. Он делает глубокий вдох и выдыхает, повторяя процесс 5 раз. Он явно практикует какое-то самообладание, и Чонхо уже подумывает о том, чтобы оттащить его назад, потому что ему нужно больше этого. Ему нужно все больше и больше этого каждую ночь его жизни. - Ну, - начинает Минки, его дыхание тяжелое и соблазнительное, - как это было? Удивительно, сенсационно, пленительно, мило, нуждающееся, открывающее глаза. Это было откровением. Это было похоже на раскрытие глубочайшей тайны из глубин души Чонхо. Это его освобождение. Он зависим, но в этом желании есть чувство свободы, от которого у него кружится голова. - Поцелуй меня еще, и я скажу тебе, - вместо этого говорит Чонхо, слабо дергая Минки за рубашку. Это заставляет его расхохотаться, и вместо того, чтобы наклониться, Минги подтягивается и встает, полностью отделяя себя от Джонго, и теперь он целенаправленно скулит от разочарования, ничего так не желая, как чтобы другой мужчина вернулся и сожрал его. - Как бы мне ни хотелось, смилуйся надо мной, Чхве Чонхо, - говорит Минки, идя на кухню, чтобы взять бутылку с водой, я могу сделать это от 0 до 100 так быстро, но я просто... Немного неприятно видеть, как обычно уверенный в себе Минки путается в своих словах. В извращенной манере это вселяет в Чонхо уверенность в том, что Минки тщательно подбирает слова только потому, что серьезно относится к этому делу, и это очаровательное чувство. - Я не хочу потер... - Ты не хочешь..? - подсказывает Чонхо. Но Минки просто оставляет все как есть, позволяя невысказанным словам повиснуть в воздухе между ними. Чонхо хочет знать, что творится в голове Минки, но он не хочет выглядеть навязчивым. Поэтому он проглатывает свою гордость и приводит в порядок свой внешний вид, готовясь вернуться в свою квартиру. Это был долгий день, и усталость наконец-то настигла его теперь, когда множество головоломок встало на свои места. Чонхо хочет пойти домой и поспать, желательно 10 часов подряд. - Итак, ты все еще натурал, Чонхо-я? - спрашивает Минки с дерьмовой ухмылкой, провожая его до двери. Чонхо вздыхает. - Ты всегда так бесишь? - Я не знаю, мне забавно дразнить тебя. - Я тебя побью, - пытается запугать его Чонхо. - По крайней мере, позволь мне трахнуть тебя, прежде чем ты переломаешь мне кости и отправишь меня в больницу на неделю, - Чонхо краснеет от грубой манеры Минки говорить. Это, конечно, не помогает его делу, поскольку он представляет свое обнаженное и потное тело, облепленное телом Минки. Это также не помогает, когда изображение начинает создавать образ Чонхо верхом на Минки, каждый толчок вырывает из его горла гортанные стоны. - Ты... я..., - черт! Это чертова катастрофа. - Я же говорил, что дразнить тебя забавно, - Минки щиплет Чонхо за щеку. Совершенно автоматически он грубо отталкивает Минки и поворачивается, открывает дверь и громко хлопает ею, выходя. Громкие стоны Минки слышны даже в коридоре. По его скромному мнению, Минки этого заслуживает.~•~
Это не в стиле Чонхо - преследовать кого-то в социальных сетях. Но когда упомянутый человек оказывается инфлюенсером, любопытство только усиливается, и он в конечном итоге отказывается от своих старых привычек. Аккаунт ’song_of_mingi’ насчитывает 250 тысяч подписчиков с синей галочкой рядом с именем пользователя. Стена кажется шикарной и мечтательной, с прерывистыми видеороликами о любой музыке, над которой, кажется, работает Минки. Есть фотографии, на которых он спонсирует вещи, которые Чонхо никогда не купит, и фотографии, на которых он создает своего рода лукбук. На всех этих фотографиях Минки умудряется выглядеть богом среди смертных. - Вау, эти туфли выглядят круто, - Чонхо вздрагивает от голоса и почти теряет контроль над телефоном. - Какого черта? - Он оборачивается и видит Уёна, склонившегося сзади над подголовником дивана с озадаченным выражением лица. - Ты выглядишь как вор, пойманный на месте преступления, - ошеломленно комментирует Уён. Затем он качает головой и кивает в сторону телефона Чонхо, - кто этот мужчина? Чонхо выключает экран и кладет телефон на кофейный столик. - Он сосед Юнхо хёна. - Ты виделся с ним? - Ох, он уже виделся с Минки? Это очень удачный вопрос с очень нелепым ответом. -Ненадолго. - Верно. В любом случае, этот твой Юнхо хён – когда я с ним встречусь? - спрашивает Уён, обходя диван и садясь рядом с Чонхо. - Почему ты хочешь встретиться с ним? - Чонхо смотрит на него, нахмурив брови и надув губы. - Ты знаешь, этот человек, по-видимому, угрожает занять мое место в твоей жизни, поэтому я просто должен немного побить его и сказать ему, чтобы он отступил, - заявляет Уён, как будто он говорит о погоде, а не о потенциальном насилии. - Он в два раза больше тебя, - невозмутимо говорит Чонхо. - И когда это меня останавливало, Чонхо-я? - Что ты вообще здесь делаешь, хён? - Чонхо пытается сменить тему. Он удивлен, увидев Уёна в их квартире в понедельник вечером для разнообразия. Уёна обычно заезжает к ним в квартиру днем, когда Чонхо работает в офисе, а Ёсан в своей клинике. В его спальне есть эстетическая обстановка с обалденным освещением и красивыми искусственными цветами и растениями для его видео на YouTube. Уён записывает и редактирует свои видео днем и выходит из квартиры как раз перед тем, как Чонхо возвращается с работы. В некоторые дни Уён остается дольше, чтобы подождать Чонхо, и это драгоценные дни, когда он чувствует себя любимым и желанным. В те дни легко избавиться от своих пороков, и Чонхо не нужно выходить на улицу и гоняться за бессмысленным сексом только для того, чтобы почувствовать, что кто-то принадлежит ему в течение этого небольшого промежутка времени. Просто обманывать себя, думая, что у него есть кто-то, кто будет обнимать его всю ночь. - Что ты имеешь в виду? Это моя квартира. - О, правда? - спрашивает Чонхо с сарказмом. - У меня сложилось впечатление, что я был единственным жильцом этого дома, - он получает шлепок по голове за комментарий, но Чонхо думает, что на самом деле он здесь не ошибается. На самом деле, он, вероятно, затронул очень чувствительное и виноватое место в сердце Уёна. - Я все еще плачу половину арендной платы, ты неблагодарное отродье! - Уён повышает голос. - Я все еще не понимаю, почему ты это делаешь. Просто переезжай уже к своему мужу, - предлагает Чонхо, вставая с дивана, чтобы взять себе стакан воды. - Хорошо, во-первых, не называй Ёсана моим мужем. Ни он, ни я не готовы вывести наши отношения на такой уровень. Во-вторых, наличие причины вернуться в этот дом дает мне повод увидеть тебя и знать, что у тебя все хорошо. В конце концов, ты мой лучший друг, и я дорожу тобой, - тепло разливается в груди Чонхо от слов Уёна. Он пытается оставаться невозмутимым, но на его губах появляется легкая улыбка. - Так ты тратишь деньги, чтобы следить за мной? - спрашивает Чонхо. - Если это то, что нужно, тогда да! Я знаю, тебе трудно признаться в своих чувствах, и тебе трудно быть уязвимым. Я думаю, что большее расстояние между нами приведет только к тому, что ты отдалишься от меня. И это не будет твоей виной, Чонхо-я, потому что я понимаю, что ты такой человек на самом деле. Просто знай, что я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. И я никогда тебя не отпущу. Ты мой навсегда, ты понимаешь? Слова Уёна витают вокруг Чонхо, как звездная пыль, волшебные и неземные, заставляя его чувствовать себя фантастически. Эти частицы заполняют скучную жизнь Чонхо и рассеивают тьму, которая обычно окружает его. Он смотрит на Уёна с почтением и обожанием и высвобождает свое подавленное чувство одиночества и зависти, протягивая к нему руки и заключая его в свои большие объятия. Уён немедленно отвечает ему взаимностью и взъерошивает волосы Чонхо, оставляя огромны1 поцелуй на щеке Чонхо. Чонхо считает, что легче передать свою любовь действием, чем словами. К счастью, Уён понимает его лучше всех в этом мире и не давит на Чонхо, чтобы тот высказал свои чувства. Для двух людей, которые любят непрерывно болтать, одновременное молчание между ними кажется комфортным и домашним. - Итак, ты остаешься сегодня дома? - Конечно! Ёсан уехал в Тэгу на деловую конференцию, - и теперь Чонхо полностью понимает присутствие Уёна в эту прекрасную ночь. Он внезапно потерял все свое прежнее уважение, когда высвободился из объятий Уёна и направился в свою спальню. - Эй! Я все еще имел в виду каждое сказанное мной слово! Я люблю тебя, Чонхо! - Хорошо, - Чонхо отказывается отвечать. Он понимает, что никогда не сможет взять верх в жизни Уёна над Ёсаном, и даже не хочет этого делать, потому что эти двое принадлежат друг другу. Но это не значит, что он не будет на мгновение мелочен по этому поводу. Он такой упрямый.~•~
В четверг вечером Чонхо получает уведомление о сообщении от Минки. У него чуть не случается сердечный приступ от одного только вида имени Минки, мелькающего на его экране. Чонхо открывает сообщение.Сон Минки
Что делаешь сегодня вечером? [20:28] Чонхо бросает взгляд на свой ноутбук. Идет встреча с клиентами, но Чонхо молчит, так как кто-то другой представляет свое предложение. Чонхо думает, что этот звонок продлится по меньшей мере час. Но после этого он более или менее свободен на ночь.Сон Минки
На онлайн конференции Я буду свободен примерно через час [20:30]
Твой сосед дома? [20:30] В одно мгновение то, что Уён остается у Ёсана каждую ночь, кажется благословением.Сон Минки
Зачем? Хочешь прийти ко мне? [20:31]
Разве ты не хочешь, чтобы я это сделал? [20:33]Ты уже скучаешь по мне, хён? [20:33]
И если бы я сказал, что да Что бы ты с этим сделал? [20:34] Чонхо даже не задумывается дважды, прежде чем отправить свой адрес Минки.Сон Минки
Приходи ко мне, чтобы узнать [20:36]
Хаха Я все еще в студии сейчас Увидимся после 11 [20:37] Это дает Чонхо чуть больше 2 часов, чтобы мысленно подготовиться к Минки, потому что этот человек - сила, с которой нужно считаться. Судя по тому, как сердце Чонхо бьется от волнения, он думает, что еще никогда не был так возбужден перспективой встречи с кем-то, и это определенно что-то примечательное. Это чувство похоже на то, которое он испытывал, когда учился в школе. Он был без ума от одной девушки, с которой встречался почти год. Она была милой и умной девушкой, полной жизни и солнечного света. Чонхо чувствовал себя самым счастливым мальчиком в мире, и вначале все было замечательно, пока не прошло время, и их чувства не изменились. Разрыв был взаимным, и с обеих сторон не было никаких обид. Позже Чонхо занялся тем, что не отставал от своих занятий и преуспевал во всех видах спорта, в то время как она оказалась с другим мужчиной. В последний раз, когда Чонхо слышал о ней, она была замужем за тем же самым мужчиной. Он позаботился о том, чтобы поздравить ее и даже послал ей подарочную корзину. По крайней мере, он был рад видеть, что любовь победила для нее. Он хотел бы когда-нибудь сказать то же самое о себе. Его выводит из задумчивости кто-то, зовущий его по имени на звонке. Чонхо включает звук и делает все возможное для своих клиентов.~•~
Когда Чонхо открывает свою дверь для Минки, ему требуется несколько секунд, чтобы осознать и узнать человека, стоящего перед ним. Минки, во всех смыслах и целях, выглядит мягким. На нем огромная темно-синяя рубашка на пуговицах, джинсы и ботинки. Очки сидят у него на носу, но Чонхо замечает отсутствие в них стекла, и на нем ожерелье с подвеской в форме крыла. У него волосы в растрепанных кудрях, и Чонхо так сильно хочется ворковать над миловидностью перед ним. Но он сопротивляется, потому что Минки расчетливо смотрит на клавиатуру рядом с дверями Чонхо. В тот момент, когда Минки встречается взглядом с Чонхо, он чувствует, как по спине пробегает дрожь от интенсивности его взгляда. - Я думал, твоя квартира открывается ключами, - безучастно говорит Минки. Прошлый обман Чонхо должен был когда-нибудь взорваться ему в лицо. Он действительно не ждал, что это произойдет именно сегодня, из всех дней. - Это? Что ж... Слова Чонхо срываются с его языка, когда Минки сокращает расстояние между ними и хватает его за воротник. Он подтягивается и встает на цыпочки, чтобы сохранить равновесие, когда Минки приближает их лица друг к другу, сокращая расстояние между ними. Чонхо стонет от силы и пытается освободиться от оков, но Минки сохраняет свой холодный взгляд и крепкую хватку. - Если я обнаружу, что ты снова лжешь Юнхо, просто помни, что моя доброта имеет свой предел, и я без колебаний перейду его, - звук, который срывается с губ Чонхо, прерывистый и отчаянный, когда он пытается осознать слова Минки. Это новый опыт - быть порабощенным кем-то другим, и больше всего на свете Чонхо доволен демонстрацией доминирования. Это сексуально, но и греховно мило. Или, может быть, он упал слишком глубоко, и все, что делает Минки, завораживает Чонхо, заставляет его падать глубже, хотеть сильнее. Но потом Чонхо вспоминает, кто он такой и как он никогда ни перед кем не отступает. Поэтому он стряхивает свое обожание и обхватывает рукой запястье Минки, которое сжимает его воротник. Чонхо никогда не отступал без боя, и он чертовски уверен, что не сделает этого сейчас. - Я не лгал Юнхо хёну намеренно. Ты, из всех людей, должен знать, почему мне пришлось солгать, - сквозь стиснутые зубы шипит Чонхо, крепче сжимая запястье Минки. Нежная кожа под кончиками его пальцев кажется теплой, и то, как Минки слегка дрожит от укуса, его губы приоткрываются, чтобы издать мучительный звук, делает его таким драгоценным и манящим. Очень красивый. Чонхо - развратный ублюдок. Минки отпускает его руку и отстраняется, его тело обмякает от осознания этого. - Это была моя вина, да? - риторически спрашивает он, глядя на свои ботинки. Чонхо видит раскаяние, отразившееся на красивом лице Минки, и это его сильно расстраивает. Он осторожно кладет руку на подбородок Минки, гладкий и сильный под его пальцами, и осторожно сдвигает его так, чтобы он мог смотреть на Чонхо сверху вниз. - Хён, давай просто оставим это. Мне все равно. Все, что я знаю, это то, что я хочу тебя. Сейчас больше, чем когда-либо, - шепчет Чонхо, мягко глядя на Минки. Минки смотрит на него чуть дольше, пока он не разражается тихим смешком и не накрывает руку Чонхо своей собственной на своей челюсти, намного большей, чем и без того большие руки Чонхо. - Ладно. Все, что ты захочешь, - Минки на секунду замолкает, в его глазах светится веселье. Каждое нервное окончание на теле Чонхо говорит ему, чтобы он поднял свою охрану, - детка. Чонхо действует на своих рефлексах и почти бьет Минки, пока не видит знакомое сочетание двух полумесяцев с цветением гибискуса на лице Минки, и, естественно, его движения замедляются. Это так мило, когда Минки улыбается. Чонхо позволяет Минки затащить себя в свой собственный дом, и раскаты хихиканья эхом отдаются в стенах.~•~
Минки находится в квартире Чонхо уже больше часа, но, кроме как разговаривать друг с другом, лучше узнавать друг друга и делиться безумными историями, они ничего не сделали. Не то чтобы Чонхо жаловался на это. Это кажется немного странным, но также чертовски легко общаться с Минки. Чонхо рассказывает эпизоды за эпизодами, добавляя немного щегольства и драматизма в свои слова и действия, и Минки внимательно слушает его, его маленькие глазки широко раскрыты от удивления и обожания, кивая и смеясь над каждым предложением, которое говорит Чонхо. - Однажды я вместе с Уён-и хёном и Ёсан хёном отправился на этот бунсикджип в Синса-донге, и ты знаешь, что там произошло? Уён хён даже не позволил Ёсан хёну выбрать что-нибудь для себя из меню, - говорит Чонхо Минки. - О, правда? - Да, когда я спросил егу по этому поводу, он просто сказал: "У меня нет причин спрашивать его. Ёсан и я - одно целое, и он захочет есть все, что я захочу." Типа, ты можешь поверить, как нелепо это звучит? - Черт, - у Минки такое ошеломленное выражение лица, - Я думаю, это любовь для тебя. - Что? Нет! Любовь не должна отнимать у тебя способность делать самостоятельный выбор, - страстно спорит Чонхо, пытаясь заставить Минrи увидеть его восприятие. - Так не должно быть, но любовь заставляет тебя совершать безумные поступки. Ты не можешь быть мудрым и влюбленным одновременно, - выдвигает гипотезу Минrи, выглядя потерянным с затуманенными глазами. Чонхо думает, что, возможно, его слова имеют некоторый вес, потому что в присутствии Минки он действительно чувствует себя дураком. И вдруг влюбленность кажется самой ужасной вещью в мире, потому что Чонхо не хочет терять свой интеллект. Это одна из вещей, которыми он гордится. Чонхо проверяет время и с удивлением видит, что сейчас 00:46 утра. Они разговаривали почти полтора часа, и это поразительный подвиг в опыте Чонхо. Как им удается так быстро ладить? - Ты сообщил Юнхо хёну, что не вернешься домой? - Чонхо озабоченно смотрит на Минки. Но Минки встречает его с усмешкой на губах и надутыми щеками. - Ох? Ты позволишь мне остаться на ночь? - Чонхо закатывает глаза при попытке высмеять его. - Я не монстр, хён. Уже поздно, так что ты можешь остаться на ночь. Самодовольство на лице Минки постепенно сменяется бесстрастием. - Не имеет значения, скажу я ему или нет. Юнхо к этому привык. Обычно я возвращаюсь домой к 2 часам ночи, и к этому времени он уже спит. А когда мне удается проснуться, он уже ушел на работу. А потом бывают ночи, когда я просто остаюсь в студии вместо того, чтобы возвращаться. - Значит, ты в основном работаешь с полудня до полуночи? - Да. Это удобно. Кроме того, ночью легче общаться с иностранными продюсерами, - даже Чонхо приходится общаться с клиентами за рубежом. Но в отличие от Минки, он не может позволить себе роскошь изменять свое рабочее время. Нет никакого веселья или гламура в обмен на весь труд, который Чонхо вкладывает в свою высокооплачиваемую, душераздирающую и нелиберальную корпоративную работу. - Но хён, - начинает Чонхо, смущенный чем-то, что для него не является нормой, - ты пришел ко мне домой около 11. Не слишком ли рано для тебя? - У меня нет фиксированного рабочего времени, - Минки просто пожимает плечами. Черт, вот это и есть сладкий сон, - кроме того, я не мог сосредоточиться на работе. У Чонхо есть это ноющее чувство, что он каким-то образом в конечном итоге пожалеет о том, что спросил, почему Минки был рассеян. Но, как говорится, любопытство всегда убивает кошку, но удовлетворение возвращает ее из мертвых. - Почему? Минки встает с дивана и сокращает расстояние между ними. Его движения властны и хищны. Он тянется к руке Чонхо и тянет его вверх, глядя на него сверху вниз с понимающей улыбкой на лице. - Ты весь день крутился у меня в голове, - Минки наклоняется все ближе и ближе, кладет подбородок на плечо Чонхо и приближает губы к его ушам. Чонхо втягивает воздух и задерживает его, позволяя груди набухать от воздуха, которым дышит Минки, - отвлекаешь меня, - глубокий голос Минки, этот божественный, богатый баритон, оставляет покалывание по всему телу Чонхо, - губишь меня. Когда Чонхо наконец переводит дыхание, звук, который срывается с его губ, скрипуч и дрожит, но это Минки реагирует и болтается на нитях Чонхо, издавая низкое рычание, которое звучит, мягко говоря, собственнически. Чонхо заставляет свой мозг молчать и не реагировать на Минки так, как он обычно делает, когда кто-то поет ему высокие дифирамбы. Но сарказм - его естественный защитный механизм, и он вспыхнет, если не скажет то, что хочет сказать. Дело даже не в сексе или романтике, а в гордости Чонхо. - Ты мог бы просто сообщить мне, хён, - шепчет Чонхо, - я бы перестал губить тебя. Тишина между ними падает, как осенние листья, когда напряженный воздух из прошлого рассеивается в ничто. Минки отстраняется и смотрит на Чонхо так, словно у него выросла еще одна голова. Он выглядит таким потерянным в очках, подчеркивающих его блестящие глаза, и его сочные губы, складывающиеся в идеальную надутую губу. И Чонхо находит его очаровательным, хочет притянуть его к себе и поклоняться его вечно. Или, по крайней мере, до тех пор, пока варварское время не позволит ему это сделать. Но затем Минки улавливает слова Чонхо, и в его глубоких глазах вспыхивает пламя раздражения. - Эй! Не порть настроение, - Чонхо беззастенчиво смеется, зажмурив глаза от того, насколько забавной он находит ситуацию, - дай мне лучший ответ, - Минки легонько постукивает себя по груди, и Чонхо кивает, успокаиваясь. Но даже если Чонхо сейчас решит согласиться со сладкими словами Минки, напряженная атмосфера рассеется, и ему будет легче ориентироваться. - Ты действительно серьезно говорил, что я отвлекаю тебя? - Чонхо спрашивает серьезно, потому что он искренне хочет знать, действительно ли в медовых словах Минки есть какая-то глубина. Но Минки - еще больший подстановочный знак, чем Чонхо, и вместо того, чтобы дать ему прямой ответ, он создает свой собственный круг вокруг Чонхо и отклоняется от разговора. - Ранее, когда я писал тебе, разве ты не сказал, что сделаешь что-то со мной, скучающем по тебе? - Я говорил, - уступает Чонхо. - И что? Что ты предлагаешь, Чонхо-я? Уже поздно, а Чонхо завтра на работу. Рассуждая логически, он должен был бы предложить назвать это ночью и поспать. Но в присутствии Минки вся его способность к рациональности тает, и он остается с оболочкой, способной принимать только глупые решения. Может быть, Минки прав, и Чонхо не может быть мудрым и влюбленным одновременно. - Я думаю, - Чонхо делает паузу, стараясь тщательно подбирать слова, - мы оба должны стоять на равных основаниях. - На равных основаниях? - Да, - Чонхо чувствует, как он рассыпается в прах под горячим взглядом Минки. Он всегда был уверен в своем выборе и желаниях, но с Минки он чувствует себя немного меньше и невиннее, ему не хватает опыта. Минки прекрасен, и Чонхо думает, что он просто приемлем. Тем не менее, Минки открыто демонстрирует свое желание к Чонхо, и это заставляет его разрываться по швам от желания, столь сильного и необъятного, что оно превращает его в рамку непоследовательности и застенчивости. Минки подходит ближе и наклоняется, проводя руками по щекам Чонхо. Они теплые, и их вес успокаивает Чонхо, когда он смотрит в глаза Минки и тонет в них. Минки терпеливо смотрит на него и позволяет Чонхо собраться с силами. - Ты уже трогал мой член раньше. Я нет. Хён, это действительно несправедливо с твоей стороны, - Чонхо меняет свой голос, чтобы звучать симпатичнее, выпячивая нижнюю губу. Он задается вопросом, действует ли этот вид очарования на Минки — ведет себя как ребенок для своего хёна. Чонхо получает ответ довольно быстро, когда видит, как желание закипает в темных глазах Минки с лучезарной улыбкой на губах. Вместо того, чтобы тянуть время лишними словами, он дает Чонхо то, что тот хочет. Губы Минки падают на его губы, как бушующая волна, жадные и бешеные.~•~
Удивительно, что они добираются до спальни целыми и невредимыми, учитывая, что ни один из них не хочет отпускать друг друга даже для того, чтобы передохнуть. Минки впечатывает Чонхо в боковую стену галереи и крепко целует его. В ответ Чонхо толкает Минки на другой конец и накрывает шею Минки рукой, облизывая его рот и оставляя его бездыханным. Когда они оба, спотыкаясь, входят в спальню, Минки снимает очки и расстегивает рубашку, а Чонхо следует за его примером, стягивая толстовку через голову. Когда они снова целуются, это кажется сюрреалистичным, соприкосновение их обнаженных торсов обжигает кожу Чонхо. Их поцелуй грязный и нуждающийся, влажные звуки отражаются от стен комнаты Чонхо. Минки толкает его назад, пока колени Чонхо не упираются в кровать, и он неуклюже приземляется на нее. Разделение дает Чонхо возможность увидеть Минки в расстегнутой рубашке, и, боже, Минки был благословлен самыми великолепными пропорциями — смехотворно тонкой талией, широкими плечами, контурами выступов, разбросанных по его торсу. Минки так прекрасен, что Чонхо верит, что он был лично создан и вылеплен мистическими руками Адониса. Пространство, которое он занимает в этом мире, благословенно, и он является определением совершенства Чонхо. Минки тоже смотрит на него. Действительно пялится на тело Чонхо, и кажется, что Минки не может смотреть никуда, кроме как на Чонхо. Желание сочится из Минки, как мед — сладкое и густое. Чонхо хочет Минки. Он хочет, чтобы Минки взял его, использовал, погубил. - Хён..., - в его голосе слышится отчаяние. Жаждущего, ноющего Минки. Как лев, охотящийся на свою добычу, Минки перепрыгивает через него и снова целует. Грубее. В отличие от прошлого раза, Минки не сдерживается. Холод от ожерелий Минки оставляет после себя неприятное ощущение от жара, распространяющегося по его телу. Минки целует Чонхо, как будто он пища, прижимая его тело к Чонхо и удерживая его в бездействии. Его губы блуждают от губ Чонхо к его щекам, спускаясь к ушам. Чонхо дергается, когда хриплый голос Минки проносится мимо его уха, потребность кипит в его крови. - Ты потрясающий, - бормочет Минки, скользя рукой по телу Чонхо, теплому и дразнящему, - ты заставляешь меня хотеть потерять самообладание. Здесь жарко. Тяжесть Минки давит на него, заземляет, мучает. Чонхо чувствует, что отрывается от реальности, когда чувствует, как Минки накладывает огненные кресты на шею Чонхо, клеймя его на глазах у всего мира, в то время как руки Минги остаются неподвижными на бедрах Чонхо. Чонхо дрожит от соблазнительных губ и языка, потому что он чувствителен к поцелуям в шею, настолько чертовски чувствителен, что чувствует, как границы его застегнутых штанов граничат с мучениями, когда его член пробуждается к жизни. - Ах–хён, мне нужно... - Что? Скажи это, и хён даст тебе это, - говорит Минки. Его ласковый тон должен привести Чонхо в ярость, потому что он сильный и независимый человек, который может постоять за себя, но глубоко в сердце Чонхо открывается незамеченный замок. Он входит в эту дверь, чтобы найти реликвию, хранящую раскрытые тайны его разума. - Ты. Ты мне нужен, - Чонхо тянется к своим джинсам и расстегивает их, беспорядочно стягивая их вниз. Минки быстро сообразил и помог Чонхо выбраться, пока тот не растянулся голым на простынях, тяжело дыша открытым ртом. Его член слегка подергивается, томно прижимаясь к животу, но когда Чонхо наблюдает, как Минки избавляется от последнего предмета одежды, волна возбуждения пробегает по его венам, и стон становится автоматической реакцией на это. В основном потому, что глаза Чонхо останавливаются на члене Минки. У него бешеный стояк, кончик его члена покраснел, а вены выступали по всей длине. Но что его действительно задевает, так это то, что Минки огромен, как в длину, так и в обхват, и внезапно Чонхо вспоминает, как в далеком будущем Минки хочет, чтобы его член был в заднице Чонхо. По мнению Чонхо, умереть от секса - хороший способ уйти, но оказаться в отделении неотложной помощи из-за секса - это самый неловкий момент, который человек может испытать в своей жизни. - Чонхо? - глубокий голос Минки вывел его из задумчивости. Он нервно смотрит на Чонхо. - Не могу поверить, что забыл, какой ты на самом деле большой, - бормочет Чонхо. - В свою защиту скажу, что ты всегда видел меня невозбужденным. - Но в тот раз в душе ты был возбужден, - слабо возражает Чонхо. Минки с мягкой улыбкой перелезает через тело Чонхо и прижимает их ближе, сводя их бедра вместе. Их члены соприкасаются друг с другом, и Чонхо задыхается от этого ощущения, его брови сходятся вместе из-за сексуальной фрустрации. - В твою защиту еще раз, я стоял на коленях, и угол, вероятно, был не в твою пользу, - говорит Минки, наклоняясь, чтобы провести языком по соску Чонхо, его рука играет с другим. Чонхо беспокойно ерзает, желая что-нибудь сделать своими праздными руками. Поэтому он, естественно, тянется к члену Минки, слыша, как мужчина стонет от одного прикосновения. - Ах, Чонхо, - выдыхает он над грудью Чонхо, издавая пронзительный звук, когда Чонхо слегка сжимает свои пальцы. Чонхо доставляет огромное удовольствие видеть Минки взвинченным, расстроенным из-за служения Чонхо. Небольшое отключение питания дает Чонхо уверенность в том, что он может использовать свои собственные силы для перемен и перевернуть их. Он садится верхом на ноги Минки и смотрит, как глаза Минки расширяются от шока. Но Минки выглядит совершенно потрясающе вот так, раскинувшись под Чонхо, его грудь поднимается и опускается, как океанские волны. - Можно мне? - спрашивает Чонхо, глядя на член Минки. Когда он не получает ответа, он поднимает глаза и видит, что Минки смотрит на него с нежностью. - Я весь твой, Чонхо. Прикоснись ко мне. Чонхо сглатывает от важности этих слов, но подчиняется, плюет в руку и размазывает слюну по всей длине Минки. - Черт! Ты грязный, мне это нравится, - говорит Минки, когда его спина выгибается от удовольствия. Дрочить кому-то другому не слишком отличается от дрочки самому себе. Отличается только угол обзора и в первую очередь ощущения, потому что удовольствие от движений своих рук получает не Чонхо, а кто-то другой. Но вид лица Минки, искаженного множеством снисходительных выражений, подстегивает Чонхо. Ему всегда нравилось видеть, как люди превращаются в месиво гедонистического удовольствия от его пальцев, всегда стремился служить людям и давать им все и даже больше. - Я хорошо справляюсь, хён? - Так хорошо, Чонхо, ах, черт, да, вот так, - хрипит Минки, вращая бедрами в такт рукам Чонхо над своим членом. Чонхо старательно проводит ладонью по горячему стволу Минки, и каждый раз, когда он гладит его и растягивает кожу, он слышит, как Минги издает жалкие стоны. - Хён, ты так красиво выглядишь, - поет хвалу Чонхо. Минки расцветает под одобрением, и красный цвет распространяется вниз по его шее. Чонхо преуспевает в этом наблюдении, и, в конце концов, он всего лишь оппортунист. - Боже, если бы это зависело от меня, я бы поклонялся тебе каждый день до конца своей жизни, просто чтобы увидеть, как ты так красиво теряешь себя, - Чонхо капает сладким нектаром с губ, одновременно увеличивая темп и скручивая пальцы у основания. - Чонхо, еще, - слабо хнычет Минки. Когда его первобытные побуждения вступают в силу, Чонхо начинает действовать по своим инстинктам, используя свободную руку, чтобы поиграть с яйцами Минки, наклоняясь, чтобы сомкнуть зубы на талии Минки. - Черт! - изо рта Минки вырывается раненый рык, и движения Чонхо замедляются. Но Минки запускает пальцы в волосы Чонхо и сильно тянет, - не останавливайся! Чонхо может быть послушным. И, честно говоря, он готов служить Минки до конца своей жизни при условии, что Минки останется у него. Так почему же он хотел ослушаться Минки сейчас? Чонхо возобновляет свое движение на члене Минки, дразняще потирая головку большим пальцем и получая симфонические стоны от Минки. - Я так близко, - тихо признается Минки. Глаза Чонхо скользят по шее Минки, пленка пота делает ее драгоценной и блестящей в тусклом свете. Он поднимается и прижимается губами к шее Минки, оставляя след языком по очерченным линиям и пробуя соль на коже, потребность оставить след своего обладания очень сильна в его сознании. Он чувствует, как тело Минки напрягается под ним, чувствует, как Минки обхватывает одной рукой спину Чонхо, крепко прижимая его к себе. Минки кончает с прерывистым криком, тяжело дыша, произнося имя Чонхо. Чонхо гладит его во время оргазма, пока Минки не расслабляется и не берет Чонхо за запястье, чтобы заставить его остановиться. - Вау, - выдыхает Минки, когда Чонхо оставляет маленькие поцелуи по всей шее и челюсти Минки, покрывая родинку на левой щеке Минки своими мягкими губами. Все его барьеры разрушены, и он больше не может себя остановить. Он просто хочет продолжать целовать Минки, потому что это правильно, это хорошо. После приятного молчания Минки наконец нарушает его, констатируя очевидное: - Ты тверд. - Да, - соглашается Чонхо и подходит, чтобы поцеловать Минки, почувствовать, как язык Минки тает у него во рту, слишком сладкий, чтобы сопротивляться. - Я делал лучший минет, который у тебя когда-либо был? - лукаво спрашивает Минки, оторвавшись от их губ. - Я не могу вспомнить, - если Минки думает, что он упрям, то он не испытал той угрозы, какой может быть Чонхо. В неожиданном проявлении силы Минки переворачивает их и спускается вниз с весельем, кружащимся в его глазах. Минки повсюду размазывает пятна, и Чонхо раздраженно шипит, когда понимает, что ему придется стирать простыни. - Я заставлю тебя проглотить свое упрямство, напомнив тебе об этом. И что ж, Минки - отличный демонстратор и продолжает чрезвычайно хорошо демонстрировать свое практическое предложение. Чонхо прямо не признает этого, но у Минки нет конкурентов, когда дело доходит до лучшего минета в жизни Чонхо.~•~
- Чонхо-ши? Могу я увидеть тебя в своей комнате до того, как ты уйдешь с работы? - Чонхо поднимает подбородок и видит Юнхо, склонившегося над экраном компьютера с сердечной улыбкой на лице. - Да, гваджанг-ним. Я почти закончил синхронизировать свои электронные письма с базой данных, - отвечает Чонхо. - О, хорошо. Я буду ждать, - и с этими словами Юнхо возвращается в свою комнату. Чонхо быстро собирает свои вещи, кладет сумку на стул и неторопливо направляется в кабинет Юнхо. Он стучит в стекло двери, которая уже открыта. - Гваджанг-ним? - Юнхо отрывает взгляд от экрана и улыбается, - вы звали меня? - Ах да, входите. Пожалуйста, закройте дверь. Чонхо входит и закрывает дверь. Матовое стекло дает им некоторое ощущение уединения и приглушает их голоса, но это все. - Чонхо-я? Чонхо мычит, садясь напротив Юнхо. - Ты помнишь моего друга Минки? Тот, которого ты видел в тот день в Хондэ? - Чонхо кивает, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. - Да, он, очевидно, чувствует себя плохо из-за того, что тебе пришлось уйти, когда он с нетерпением ждал встречи с тобой в тот день. Поэтому он попросил меня пригласить тебя на ужин в субботу вечером. Этот день тебе подходит? На секунду Чонхо задается вопросом, в какую игру играет Минки и что он пытается здесь замыслить. Неужели он думает, что Чонхо сможет справиться с их поведением незнакомцев после того, как он немного хорошо разберется в теле Минки? Неужели он думает, что Чонхо сможет притвориться, что не замечает того факта, что они встречаются через день, чтобы интенсивно целоваться, обмениваться рукопожатиями и говорить о самом случайном дерьме в этом мире? - Конечно! Я думаю, что я свободен, хён”, - отвечает Чонхо. Юнхо оживляется от его утверждения, его щеки раздуваются от восторга. 0 Отлично! Я дам тебе знать, где это, - говорит Юнхо, - ох! И еще, если сможешь, пожалуйста, приведи с собой своего соседа по дому. Я бы тоже хотел с ним познакомиться. - Уён-и хёна? - спрашивает Чонхо, широко раскрыв глаза. Теперь все это начинает казаться подставой. Потому что как Чонхо собирается провести целый вечер со своим лучшим другом уёном и Минки (кем бы он ни был для Чонхо в данный момент), не разоблачая себя? - Да! Это будет отличный способ пообщаться и расширить наш круг общения. - Хорошо, ты говоришь так, как будто планируешь пообщаться с клиентами в выходные, а не встречаться, чтобы завести друзей, - бесстрастно комментирует Чонхо. - Эй! - Юнхо драматично затягивает восклицание. - Все совсем не так! - Как скажешь, гваджанг-ним, - Чонхо поднимается со своего места с улыбкой на губах, - если вы извините меня, то я должен идти. У меня много дел по дому, которыми нужно заняться. - Ах да. Береги себя, Чонхо! - Юнхо поворачивается обратно к своему экрану, и Чонхо выходит. По дороге в свою кабинку он достает телефон и быстро набирает сообщение.Минки хён
Хён! Ты мог вначале предупредить меня! [18:10]
Ну и что в этом интересного? [18:34]~•~
Минки хён
После ужина Можем мы пойти к тебе домой вместе? [18:57] Чонхо смотрит на сообщение от Минки в субботу вечером, сидя на заднем сиденье машины Уёна, по дороге в булгогиджип в Чонгу. - Сегодня тот день, когда я наконец-то встречусь со своим заклятым врагом, - драматично заявляет Уён, нажимая ногами на акселератор, только чтобы в следующее мгновение снова нажать на тормоз. Движение сегодня вечером кажется ужасным. - Я надеюсь, что ты потерпишь неудачу в своем стремлении победить забывчивого человека, - говорит Ёсан усталым голосом с пассажирского сиденья. Чонхо решает не участвовать в их глупой дискуссии и вместо этого пишет Минки.Минки хён
Я думаю, что ты немного зависим от меня, хён [19:02]
Ну и что? [19:02]Ничего Это делает меня счастливым. В любом случае Если ты забыл, мы, по-видимому, незнакомы Как ты собираешься объяснить всем, что мы уходим вместе? [19:04]
Просто не уходи со своими друзьями, и я скажу Юнхо, чтобы он шел дальше без меня Или Мы могли бы сказать им [10:07]Да, я мог бы придумать оправдание Уён хён все равно пойдет в дом Ёсан хёна. [19:08]
Если Чонхо думал, что видел худшие проявления нелепости Минки, то он ошибался. По-видимому, они только начинают. Чонхо бросает взгляд на Уёна и наблюдает, как он страстно борется с Ёсаном за предполагаемые права Чонхо на дружбу. Если бы Уён узнал о его отношениях с Минки, Чонхо уверен, что его отношения погрузятся в глубины океана еще до того, как он отплывет из гавани. Чонхо вздыхает про себя. Сегодня будет долгая ночь.~•~
В ресторане довольно легко найти двух гигантов, Минки и Юнхо, сидящих в одном из укромных уголков рядом с окном. Когда Юнхо замечает, что Чонхо направляется к нему со своими друзьями, он светлеет, и Чонхо чувствует, как будто он смотрит на солнце, расплывающееся от его чистого блеска. Когда они собираются за столом, это, мягко говоря, неловко. У Уёна и Ёсана на губах приклеены фальшивые улыбки, в то время как Минки кажется немного раздраженным из-за враждебной ауры, которую, похоже, явно излучает Уён. Но Минки сопротивляется этому и продолжает смотреть на Чонхо. Это совершенно сбивает с толку, как Чонхо все еще теряет смысл своего существования всякий раз, когда встречает Минки. Каждый раз, когда он видит Минки с его идеальным носом, его летней улыбкой, с этой милой родинкой под правым глазом и очаровательной родинкой на левой щеке, Чонхо чувствует, как будто кто-то сжимает его хрупкое сердце в своих больших и мозолистых руках. У него перехватывает дыхание. Пораженный. Дезориентирован. Подобно какому-то ферромагнитному элементу, Чонхо чувствует, что поддается сильному притяжению и позволяет притянуть себя сильному магниту, которым является Минки. - Привет, я Минки. Так приятно наконец-то с тобой познакомиться! - Чонхо не находит даже намека на узнавание в глазах Минки, и именно тогда он вспоминает, что Минки хорошо умеет притворяться. Что он дурачил Чонхо добрую неделю или около того всего месяц назад. Что он без особых усилий скрывал свое влечение к Чонхо в течение 21 месяца, когда они работали и жили вместе в изолированной деревне на севере. Это не должно его сильно беспокоить, и он должен быть благодарен, что они не ведут себя как краснеющие идиоты друг перед другом, но мозг Чонхо приходит в бешенство, и он начинает задаваться вопросом, не является ли то, что Минки говорит и показывает ему, всего лишь притворством. Что, если Минки просто использует Чонхо в своих собственных интересах? - Привет! Меня зовут Чхве Чонхо. Я так много слышал о тебе, - отвечает Чонхо, протягивая руку для рукопожатия. В значительной степени нормальный и добрый жест. Настолько незначительный, что никто даже не удосуживается заметить, как Минки сжимает руку Чонхо слишком крепко для двух незнакомых людей. Такое чувство, что даже в этом переполненном пространстве Минки пытается оставить позади свою сущность. Чонхо повторяет этот жест, использует чуть больше своей силы и наблюдает, как тень боли отражается в серповидных глазах Минки. Как только их руки разъединяются, Чонхо возвращается в реальность, чтобы увидеть, как другие пытаются поддержать разговор. На первый взгляд, все кажется нормальным, пока Чонхо не замечает резкий взгляд Уёна и неловкую улыбку Юнхо. По крайней мере, они не становятся жестокими с самого начала, и Чонхо считает это отличным началом. Когда группа перетасовывается, чтобы устроиться на стульях, Уён отводит Чонхо в сторону. - Я не получаю от них хороших вайбов, - прямо заявляет Уён. - Что ты имеешь в виду? - спрашивает Чонхо. - Посмотри на них! Твой коллега выглядит так, словно он член какой-то преступной группировки, занимающей какое-то высокое положение. А его друг прямо-таки похож на киллера! - агрессивно шепчет Уён. Чонхо шатается от нелепости этих утверждений. - Ты с ума сошел? Я работаю с Юнхо хёном! - И он знает Минки достаточно хорошо, чтобы сказать, что он определенно не наемный убийца. Чонхо украдкой бросает на него взгляд и обнаруживает, что тот смотрит на Чонхо расплавленными глазами. Напряженность его взгляда на секунду озадачивает Чонхо, и он забывает, что пытался даже защитить его. Вычеркивая его прежнюю мысль: Минки - наемный убийца. Он, вероятно, уничтожил много невинных сердец за свою жизнь. - А что, если все это притворство, чтобы скрыть его настоящую личность? Ты помнишь ту драму "Бессердечный город"? Он может быть гангстером, ты знаешь? - Уён драматично вращает глазами, пристально глядя на Чонхо. Чонхо думает о словах, которые он мог бы произнести, чтобы закрыть бредовый уровень теорий, которые придумывает Уён. Но они оба застывают на месте, когда слышат звуки смеха, доносящиеся до их ушей. Этот звук очень знаком им обоим. Чонхо и Уён синхронно оборачиваются, чтобы заметить, как Ёсан безжалостно смеется, его глубокий смех сливается с Юнхо и Минки. Сказать, что двое мужчин ошеломлены, наблюдая за этой сценой, было бы преуменьшением. - Ты видишь то же, что и я, Чонхо-я? - ошеломленно спрашивает Уён. Ёсан выглядит немного застенчивым, но он все еще выглядит потрясающе красивым с опухшими щеками и выставленными напоказ острыми зубами. Глаза Чонхо устремляются на Минки, который смеется вместе с ними, и он чувствует, что его сердце вот-вот взорвется. Чонхо думает, что это тот человек, которого он хочет видеть улыбающимся всю оставшуюся жизнь — небесное зрелище двух полумесяцев, танцующих с цветением гибискуса. Ему все равно, останется ли Минки в его жизни другом, любовником или кем-то еще на самом деле. Он просто хочет остаться рядом с Минки, просто хочет, чтобы Минки был рядом с его сердцем. - Да. - Ёсан никогда так не смеется в присутствии новых людей. - Означает ли это, что ты откажешься от своих слов? - Чонхо пробует воду и смотрит на Уёна с большой надеждой. Потому что, честно говоря, ему есть о чем беспокоиться — например, о том, чтобы официально сблизиться с Минки, чтобы им не пришлось скрывать свою близость в будущем. Уён сдувается, как воздушный шарик, теряющий весь воздух, и неохотно кивает, направляясь к столу. Когда они усаживаются, Чонхо оказывается зажатым между Уёном и Юнхо, в то время как Минки и Ёсан сидят на противоположном конце стола. Чонхо был полностью морально готов к тому, что этот ужин окажется неловким делом. Чего он не был готов испытать, так это того, что все вели себя так, будто они были друзьями с незапамятных времен. Истории плавно обтекают их, как бурлящая река, и Чонхо слегка ужасается тому, как хорошо они все ладят. Проглотив несколько закусок, мозг Чонхо работает на полную мощность, и наконец-то становится понятно, почему они так легко сближаются. - Ах, вы все 99 года рождения, - резко комментирует Чонхо. Все замолкают и поворачиваются, чтобы посмотреть на Чонхо. По мнению Чонхо, все они похожи на стадо оленей, пойманных светом фар, и это так забавно, что он хихикает, пока абсурдность не настигает его, и он смеется всем телом. Довольно скоро все они присоединяются к нему, громко смеясь в ресторане. Уён громко хлопает его по спине: -Чонхо-я! Это делает тебя нашим ребенком! Этот комментарий немедленно отрезвляет Чонхо, и он немедленно поднимает кулак, чтобы ударить Уёна, как естественный механизм реакции на его обычную чушь. Точно так же Уён тоже поднимает руки, чтобы блокировать себя. Хотя кулак никогда не соприкасается с плечом Уёна, Чонхо останавливается на полпути, когда чувствует руку на своем плече и поворачивается, чтобы увидеть Юнхо, смотрящего на него с удивленным выражением лица. - Ух ты, Чонхо-я. Я не знал, что ты можешь быть таким агрессивным, - тон Юнхо безобиден, и он явно не осуждает Чонхо. Но Чонхо напоминает о том факте, что Юнхо технически является его старшим, и он должен вести себя более корректно в присутствии начальника своего отдела. Чонхо придумывает предлог, чтобы оправдаться, но его прерывает не кто иной, как Минки, который сияет от текущей энергии разговора. - Да, он..., - однако артикуляция Минки начинает поспешно стихать. Чонхо тоже внутренне начинает паниковать. Всего лишь произнеся пару слогов, и Минки, и Чонхо оказываются в тяжелом положении. Это похоже на то, что они оба стоят на платформе посреди озера магмы, и одно неверное движение испепелит их, пока ничего не останется. - Э–э..., - Минки медленно поворачивается к Ёсану, - Ух ты! Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, какой ты красивый?, - это определенно не тот способ, которым Чонхо ожидал, что Минки спасет ситуацию. - Ох? Иногда я действительно слышу это, - немедленно отвечает Ёсан с вежливой улыбкой на лице. В конце концов, это Кан вечно напыщенный Ёсан, которого никто никогда в жизни не беспокоил и который практикует стоицизм как высший способ понять вселенскую причину. - Нет, но серьезно! - Минки упорствует, - Я никогда не видел мужчину красивее тебя. В твоих глазах, кажется, есть звезды, Ёсан-ши. - Ах, просто Ёсан. - Он серьезно флиртует с моим парнем перед моей святой едой? - Чонхо слышит, как Уён поднимает этот вопрос, вероятно, обращаясь к нему. Объективно говоря, Чонхо знает, что красота Ёсана поистине непревзойденна, и Уён - один из счастливчиков, сорвавших джекпот. Чонхо никогда не сомневался в правдивости внешности Ёсана, и это никогда не беспокоило его раньше. Даже сейчас дело не в том, что Ёсан получил комплимент. Совсем нет. Это больше о том, кто человек, делающий ему комплименты, - Минки. - По–моему, он..., - но слова не приходят к Чонхо. Слова не приходят к человеку, у которого всегда есть мнение по каждому вопросу разговора под солнцем. Он тяжело вздыхает, качает головой и вместо этого вертит лапшу в своей миске. Его одолевают отвратительные эмоции, которых он обычно старается избегать. Чонхо считает себя человеком непредубежденным и старается видеть и слышать вещи с точки зрения каждого. Но у него есть своя неуверенность, и когда его проверяют, они проявляются в больной птице, дребезжащей в его груди. Ревность - странная человеческая эмоция. Ёсан - это тот, кто дорог Чонхо, но в данный момент, в очень неприятной манере, он представляет угрозу для Чонхо. И все же это чувство, растущее внутри него, кажется неправильным, пугающим, неоправданным. - Эй! Минки-я! Чувствуй атмосферу, - это благословение, что Юнхо здесь. Минки поворачивается к Юнхо с вопросительным взглядом, а затем смотрит на Уёна. Когда в его мозгу наконец загорается лампочка, он застенчиво улыбается и с сожалением склоняет голову. Уён немедленно поднимает его обратно, и все они начинают смеяться над этим. Но горькое чувство ревности остается во рту Чонхо и портит вкус остальной части его еды. К черту чувства за то, что разрушили вкус его любимого чадолбаеги. Единственным хорошим результатом этого собрания является то, что оно оказалось хорошим временем для общения пятерых мужчин, и Чонхо официально смог обменяться контактами с Минки. Всегда полезно искать оптимистические стороны. Выйдя из ресторана, они расстаются с Минки и Юнхо. Когда они направляются к припаркованной машине Уёна, Чонхо похлопывает мужчину по плечу. - Хён? Я думаю, что сегодня вечером вернусь домой пешком. - Всю дорогу до Тондэмуна? Ты с ума сошел? - Его беспокойство обоснованно, потому что они находятся в Чжунгу, а их квартира находится почти в 8 километрах отсюда. - Мне просто хочется подышать свежим воздухом сегодня вечером, - настаивает Чонхо, надеясь, что пара оставит его в покое как можно скорее. Минки, наверное, ждет его где-нибудь в полном одиночестве. Уён подходит ближе к Чонхо и изучает его с серьезным выражением лица. Чонхо чувствует себя нехарактерно застенчивым под неоправданным пристальным вниманием. - Чонхо, будь честен. Ты что-то скрываешь от нас в эти дни, - это не вопрос, а скорее утверждение. Чонхо быстро приходит в себя от сделанного ему утверждения и смазывает шестеренки, вращающиеся в его мозгу. - Нет! - Тогда почему ты выглядишь таким потерянным? - тихо спрашивает Уён, кладя ладонь на щеку Чонхо. Тепло его руки действует как бальзам на холодный ветер, и Чонхо чувствует себя спокойнее. Желанным. Защищенным. Ответ на этот вопрос довольно прост — он медленно, но верно пытается снова найти свое место в этом мире. Все, что он когда-то знал, развалилось на части. Когда-то давно он безжалостно тек, как ручей, стекающий со скалистых гор. Теперь его воды распределены по притокам, и он остался один, чтобы отслеживать свою личность, надеясь, что он все еще сохранит сущность своего первоначального "я". - Не волнуйся. Со мной все будет в порядке, - заверяет Чонхо Уёна, кладя руку ему на плечо и слегка сжимая его. Но Уён все еще не выглядит убежденным. Это и благословение, и проклятие, что он знает Чонхо как свои пять пальцев и может легко понять невысказанные слова. - Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой домой? - Что ж, это большое "нет". - Хён, пожалуйста. Хоть раз в жизни ты можешь перестать обращаться со мной, как со своим ребенком? Ты всего на год старше, и я думаю, что мне давно пора начать использовать банмал с тобой, - заявляет Чонхо серьезным тоном, за что получает щелчок по лбу. - Оу! - Вот что ты получаешь за неуважение! - Не могли бы вы оба, пожалуйста, перестать ссориться, как дети, на публике? - Резкий голос Ёсана прорезается, и они оба отпрянули друг от друга, реальность заземлила их головы. Так или иначе, Чонхо удается избавиться от них обоих, в сотый раз заверяя Уёна, что с ним все в порядке. Дело в том, почему бы ему не быть в порядке? В каком-то замысловатом смысле у него есть Минки. Его присутствие в определенной степени остается чужеродным, но это заставляет Чонхо задуматься о своей жизни, прежде чем познакомиться с Минки. Минки - это наждачная бумага, в которой Чонхо нуждался всю свою жизнь, смягчающая его грубые края, полирующая его грубую внешность и представляющая миру лучшую версию самого себя. Минки учит его, как любить нежно. Трепетно. Мягко. Теперь это не может быть плохо. Или может?Минки хён
Возвращайся ко входу ресторана Я заказал для нас такси [20:46]~•~
Минги откидывается на кровати Чонхо, как будто она принадлежит ему, принадлежит всему этому месту, и он один управляет этим гребаным шоу. Большую часть времени Минки обычно кажется потерянным, живущим в своих мечтах, похожим на потерявшегося щенка, который не может понять суть любых обстоятельств. Но затем вдали от незнакомых людей, за закрытыми дверями, Минки разворачивается на 180 градусов и берет бразды правления в свои руки, демонстрируя свою более напористую и игривую сторону. Это действительно завораживает - видеть перемены, и все тело Чонхо приближается к Минки, как мотылек, привлеченный пылающим пламенем. - Сегодня было хорошо, - глаза Минки искрятся озорством, и вместо того, чтобы раздражать, Чонхо просто находит это драгоценным. Минки - это тот огненный шар, который ловко растопил все запреты Чонхо. - Да. Супер хорошо, - голос Чонхо сочится сарказмом, когда он пытается упасть на колени Минки, освобождая себе место и вписываясь так легко, так естественно. Такое ощущение, что колени Минки - это предназначенный для Чонхо трон, и он занимает свое законное положение правителя своего королевства. Улыбка на лице Минки огромная и заразительная, когда он поддерживает спину Чонхо, кладя туда руку, теплое и успокаивающее присутствие: - Ты бы видел свое лицо, когда я начал флиртовать с Ёсаном. - Зачем ты это сделал? - резко спрашивает Чонхо. - Я хотел твоей реакции. Чонхо это понимает. Напряженный взгляд Минки, который задержался после фиаско, является свидетельством всего этого. Чонхо смог заметить это только потому, что его глаза также незаметно искали Минки. - Почему? - Почему он так любит мучить Чонхо? - Это весело, - беззаботно отвечает Минги, и в его голосе нет и намека на злобу. Волна желания захлестывает Чонхо, и он врывается в лицо Минги, хватает его сзади за волосы и сильно тянет. Минки задыхается от шока, но не отрывает взгляда. - Но не для меня, хён, - и с этими словами Чонхо целует Минки. Агрессивно. Со слишком большим желанием и разочарованием, влияющими на его действия. Их языки сплетаются вместе, и Чонхо запечатлевает сладость поцелуя в своей памяти. Минки притягивает Чонхо ближе, прижимает его вплотную к своему телу, и Чонхо позволяет так себя вести. Он слишком глубоко погрузился в удовольствие, чтобы беспокоиться об этом в любом случае, его ревность исчезает в темноте ночи. - Ревность хорошо смотрится на тебе, - говорит Минки, когда они отрываются друг от друга, чтобы перевести дух. У Чонхо на языке уже готова реплика, но Минки тянется к его шее, и его тело дрожит, как от грозы, даже когда губы Минки ощущаются как раскаленный уголь на его и без того разгоряченной коже. Смущающий стон вырывается из его горла, когда Минки сосет родинку у него на шее, кусает и облизывает, оставляя след. Чонхо даже не понимает, как он переходит от сидения на Минки к лежанию на спине, пуговицы его рубашки расстегнуты, а все стены разрушены. Губы Минки скользят по его телу, как паук, сплетая замысловатую паутину по всему Чонхо и заманивая его в ловушку. - Боже, ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел, - говорит Минки, обводя языком сосок Чонхо, заставляя его дергаться от приступов удовольствия. - Так ты врал насчет Ёсан хёна? - Чонхо возражает, ставя под сомнение его прежние утверждения о непревзойденной красоте Ёсана. Минги откидывается назад с изучающим выражением на лице, но продолжает водить пальцами по животу Чонхо, прослеживая определенные линии и записывая абстрактные слова. - Я никогда в жизни не лгал, - безучастно отвечает Минки, и на его лице нет ни капли стыда. - Это самая большая ложь, которую я когда-либо слышал! - Чонхо повышает голос и смотрит на Минки уничтожающим взглядом, - с этого момента я не собираюсь верить ни единому твоему слову. - Правда? - спрашивает Минки мелодичным голосом, веселье танцует на его лице. Чонхо кивает, а затем, просто чтобы быть красивее, он неодобрительно поворачивает голову в сторону, поджимая губы, чтобы подчеркнуть свое разочарование. Минки кладет ладонь на живот Чонхо, а затем тянет ее вверх, наклоняясь ближе, пока их тела не соприкоснутся, и он дышит ему в ухо. Чонхо знает, что будет дальше. Он уже может предвидеть действия Минки, и это странное осознание бьет его, как кирпич в лицо. Тот факт, что Минки стал несколько предсказуемым для Чонхо, говорит о многом. Это доказывает поговорку о том, что любовь никогда не может быть измерена во времени. Тоска Чонхо по Минки глубже, чем он готов признать. Минки - это все, что Чонхо хочет узнать в наши дни, и он внимательно изучает его, как бесценный артефакт, который он с трудом раскопал своими руками. Каждый день он пытается расшифровать и перевести неизвестный язык Минки. Плоды его труда сладки на вкус, так греховно сладки в конце концов, и Чонхо полностью поглощен их вкусом. Полностью зависим от этого. - Так ты не поверишь мне, когда я скажу, что хочу, чтобы тебе было так хорошо, Чонхо-я? - Чонхо знал, что это произойдет, знал, что сладкие слова и глубокий голос Минки растопят его решимость, и знал, что в конце концов Минки - хён, и так или иначе он заставит Чонхо выполнить его желания. Но знание его очевидного будущего не помогает ему обуздать свою реакцию. - Пожалуйста, - тихо бормочет Чонхо, когда руки Минки начинают раздевать их обоих, пока их обнаженные конечности не переплетаются друг с другом. Чонхо обнаруживает непрошеную похоть, возникающую в глазах Минки, и его взгляд опускается вниз, на маленькие родинки, усеивающие его тело, и исчезающие фиолетовые укусы, усеивающие верхнюю часть груди, любезно предоставленные не кем иным, как Чхве Чонхо. Он восхищается золотистым оттенком тела Минки и прикасается к нему, чтобы почувствовать обжигающий жар на кончиках пальцев. - Чонхо? - Хён, я умоляю тебя заткнуться и просто прикоснуться ко мне, - Чонхо смотрит на Минки умоляющими глазами, уже устав от игр, в которые они играют. - О, Чонхо, поверь мне. Я ничего так не хочу, как прикоснуться к тебе, - Минки наклоняется и целомудренно целует Чонхо в губы. Он пытается догнать его, но Минки быстро откидывается назад, призрак поцелуя остается позади, - но как далеко мы можем зайти? Под таким углом светлые и лохматые волосы Минки закрывают большую часть его глаз, и Чонхо тянется к ним и убирает их назад, аккуратно заправляя их за ухо Минки. Убедившись, что ярким глазам Минки ничто не мешает, он проводит рукой по щеке Минки: - Мы действовали медленно, как ты и хотел. - Да, и это убивает меня, - Минки еще больше наклоняется к нежной ласке Чонхо по его щеке, и Чонхо наблюдает, как красиво ресницы Минки трепещут на его щеках. Хорошенький. Изысканно божественный. Чонхо хочет Минки, но что более важно, Чонхо доверяет Минки. Он хочет сгореть в своем желании к Минки. На данный момент ему это необходимо. Чонхо убирает руку от лица Минки только для того, чтобы взять его за руку. Затем он направляет его вниз, вниз, к своей самой интимной части. Чонхо прикладывает палец Минги к кольцу мышц и наблюдает, как глаза Минги расширяются, когда он улавливает намерение Чонхо. - Прикоснись ко мне здесь, хен, - Чонхо увяз слишком глубоко. - Ты уверен? Чонхо держит средний палец Минки и прижимает его к своей дырочке. Хотя это кажется странным, это действительно похоже на что-то чувствительное, но другое, и это заставляет Чонхо стонать: -Да. Я хочу этого. На мгновение Минки выглядит немного потерянным и сбитым с толку смелостью Чонхо, и он остается неподвижным, глядя на Чонхо широко раскрытыми, но испытующими глазами. Это забавный взгляд на нем, отмечает Чонхо. - Хён? Голос Чонхо, к счастью, выводит Минки из задумчивости, и он качает головой и моргает глазами, возвращаясь к реальности. Минки бормочет что-то невнятное. - Что ты сказал? - Смазка. Где ты ее хранишь? - Чонхо отталкивает Минки от себя, чтобы дотянуться до тумбочки и выудить бутылку, чтобы передать ее мужчине. Минки осматривает этикетку и улыбается, когда его взгляд скользит по Чонхо. -Согревающая смазка, - решительно читает Минки этикетку, но в его глазах виден намек на веселье, - ты действительно нетерпеливый человек, да? - Не нетерпеливый, хён. Это называется быть прагматичным, - Чонхо пытается оправдаться. Минки слегка хихикает, улыбка на его лице становится все шире с каждой секундой, пока не охватывает его, и Чонхо ослеплен ее яркостью. - Я понимаю. А теперь закрой свой умный рот и позволь мне позаботиться о тебе, - заявляет Минки, и прежняя легкость исчезает, когда он ползет вперед. Чонхо раздвигает ноги, позволяя Минки расположиться между ними. К настоящему времени Чонхо уже привык к этому, заставляя Минки вставать на колени между его бедер, обычно, чтобы отсосать ему или подрочить, иногда просто чертовски дразнить его. Эта позиция не нова. Но то, как Минки прижимает одно из бедер Чонхо к груди и просит его держать его на месте, - это новый опыт. Весь процесс наблюдения за тем, как Минки откупоривает бутылку и брызгает жидкостью на пальцы, кажется рутиной, и кажется, что он наблюдает, как хирург тщательно готовится к операции. Аналогия, вероятно, немного чрезмерна, но это не похоже на то, что Чонхо в настоящее время находится в центре очень стимулирующих, интеллектуальных и подходящих мыслей в своем мозгу. Используя левую руку, Минки начинает массировать внутреннюю поверхность бедер, и это действительно приятно. В его подколенных сухожилиях была постоянная тупая боль из-за интенсивной тренировки ног на прошлой неделе, и этот небольшой массаж творит чудеса с болью. Чонхо чувствует, как развязываются упрямые узлы у него на ногах, и он тает на простынях, все его напряжение ослабевает. Даже с согревающей смазкой первое прикосновение внутри него холодное и чужеродное. Чонхо немедленно напрягается и задерживает дыхание. - Расслабься. Я чувствую, как ты втягиваешь в себя воздух. Чонхо беспомощно скулит и пытается разжать кулаки, сосредоточив свое внимание на приятном давлении на бедре. Скольжение пальца Минки только заставляет Чонхо чувствовать себя неловко, но он игнорирует это чувство, потому что знает, что изначально оно не должно быть приятным. - На что это похоже? - спрашивает Минки, но Чонхо даже не осмеливается взглянуть на Минки, предпочитая вместо этого смотреть в потолок. - Ты как будто тыкаешь меня в задницу, - невозмутимо говорит Чонхо. Палец замирает внутри него, и Чонхо хнычет, потому что больше даже не происходит никакого тычка. Смех Минки наполняет комнату, он звучит так, словно ветровое стекло протирает стекло автомобиля. Чонхо с любопытством смотрит на него только для того, чтобы у него перехватило дыхание, потому что Минки, который смеется перед ним, выглядит таким красивым, невероятно красивым. Образ безудержного смеха Минки приносит Чонхо большее чувство комфорта, чем массаж. Пока это с Минки, Чонхо готов терпеть всю боль и страдания, чтобы угодить ему. - Вау, ты сводишь меня с ума, - в основном шепчет Минки самому себе, но из-за их близости Чонхо все равно слышит это, - да, я тыкаю тебя в задницу, детка. Спасибо тебе за твою честность. - Поторопись, хён! - нетерпеливо кричит Чонхо, пытаясь не обращать внимания на румянец, заливающий его лицо и шею. Его уши, кажется, горят, и он уверен, что, должно быть, выглядит как Хеллбой со всей краснотой, расцветающей по его телу. Странное чувство превращается в неприятное жжение, когда Минки скользит пальцем глубже, и Чонхо чувствует, как костяшки пальцев растягивают его края. Чонхо подумывает о том, чтобы развернуться на 180 градусов и попросить Минки остановиться, потому что это неприятно, и в данный момент это просто пытка. Но Минки каким-то образом чувствует его дискомфорт и перестраивает свое тело так, чтобы он мог обхватить губами кончик члена Чонхо. И это, по скромному мнению Чонхо, похоже на рай. Все слишком мокрое — палец в его заднице, слюна, стекающая по его члену, слой пота, покрывший его тело. Минки двигает пальцем медленно, мучительно медленно, пока дырочка Чонхо не перестает сопротивляться, и его палец не набирает приличный темп. Чонхо сказал бы, что единственная причина, по которой он испытывает удовольствие, которое в данный момент сводит его пальцы ног, заключается в том, что Минки небрежно посасывает головку его члена. Но затем Минки убирает губы и откидывается назад, чтобы посмотреть на Чонхо дьявольскими глазами, и Чонхо все еще чувствует себя хорошо, издавая пронзительные звуки от удовольствия. Минки добавляет еще смазки на вход, а затем вдавливает гель двумя пальцами, и его внутренности больше не просто теплые. Здесь жарко и влажно. Чонхо тихо стонет от этого вторжения, неосознанно сжимая пальцы Минки. - Черт, ты такой чертовски тугой, - рычит Минки, его пальцы на мгновение приобретают ощущение срочности и грубости, пока он не отгоняет свои импульсы и не возвращает мягкость. Чонхо пришел к пониманию, что Минки обычно не ругается, но когда он это делает, боже милостивый, это самая горячая вещь на свете. Это так чертовски заводит Чонхо, что он громко стонет, чувствуя, как лужица преякулята сочится из его кончика. Чонхо закрывает глаза, когда Минки начинает разминать пальцы, загибая их внутрь ножницами. Может быть, это потому, что пальцы Минки длинные, длиннее, чем у среднестатистического человека, и они проникают так глубоко, но Чонхо чувствует себя подавленным. Когда Минки изгибается в пальце и подушечки его пальцев касаются стен, Чонхо теряет свои ограничения, откидывая голову назад и задыхаясь от собственного стона. - Детка, - голос Минки звучит бархатисто-гладко, заставляя Чонхо хныкать еще сильнее., - так хорошо выглядишь, черт возьми. - Хён..., - может быть, это врожденная реакция, но Чонхо обнаруживает, что поддается пальцам Минки, стремясь к чему–то большему, потому что внезапно этого становится недостаточно. Он хочет большего — больше пальцев, чего-то большего, что толще и длиннее; он определенно слишком быстро забегает вперед. Минки - страстный любовник, который разбивает Чонхо неторопливо и тщательно, не обращая внимания на интенсивный дым тепла, танцующий вокруг них. Его пальцы скользят по чему-то, и Чонхо испытывает потрясающее ощущение, широко открывая глаза и глядя на Минки с необъяснимым желанием в глазах. - Хён! Еще раз, там... – отчаянно умоляет он, выбрасывая свое благоразумие в окно, - пожалуйста, пожалуйста! Минки делает резкий вдох, но, тем не менее, кивает, одной рукой сжимает бедро Чонхо и ищет пальцами это сладкое местечко, массируя его стенки глубже. Чонхо бесстыдно кричит, когда палец Минки наконец снова достигает этого места, и удовольствие ослепляет его. Такое ощущение, что кто-то сжимает его яйца изнутри, когда Минки продолжает подталкивать его, его хватка на бедре Чонхо теперь почти до синяков. Чонхо смотрит на Минки сквозь густой дым похоти, и образ перед ним распутывает нити, туго обмотанные вокруг его сердца. Минки тяжело дышит, постанывая при каждом звуке, который издает Чонхо, и кажется, что он единственный, кто действительно остался на милость Чонхо. Это сдвигает что-то глубоко внутри, и Чонхо больше не понимает, кого он пытается обмануть. - Еще. - Я не собираюсь трахать тебя сегодня вечером. Двух пока достаточно, - шипит Минки сквозь стиснутые зубы, в его действиях сквозит отчаяние. - Нет! Мне нужно... а-ах... почувствовать растяжку. Дай мне еще! - Чонхо тянется к запястью Минки и держит там свои пальцы, надавливая и молча умоляя. - Чонхо, прекрати, - голос Минки мрачен и непреклонен, но его глаза, его губы, его тело рисуют другую картину. Чонхо дрожит, когда грохот голоса Минки пробегает по его позвоночнику, но в его тоне есть что-то такое успокаивающее, такое домашнее, что дает Чонхо силу воли, чтобы собрать все свои силы, поднять туловище и схватить Минки за плечо, потянув его тело вниз. Он смотрит в глаза Минки, и в том, как он смотрит на Чонхо сверху вниз, есть что-то такое напряженное, как будто он действительно хочет всего, что может предложить Чонхо, и, вероятно, разрушит его в процессе. И Чонхо хочет этого. Ему так сильно хочется рассыпаться в прах в руках Минки. Но самое главное, он хочет чего-то, что он может удерживать в течение длительного времени, телесного существования, которое дает его жизни цель, причину существовать. Дает ему шанс полюбить кого-то всем своим телом и душой. - Пожалуйста, - шепчет Чонхо в пространство между их лицами, всего в нескольких дюймах друг от друга. Это восхитительное зрелище - наблюдать, как открываются шлюзы Минки, когда он сокращает расстояние между ними и целует его. В то время как Чонхо чувствует, что тонет в страстном и требовательном поцелуе, Минки добавляет свой третий палец, и это уже слишком. Чонхо никогда не испытывал этого раньше, никогда не чувствовал себя там таким наполненным, растянутым так основательно. Но грубость пальцев Минки затмевает нежность губ Минки, и Чонхо запечатлевает сладость в своем сердце. Очень медленно Чонхо чувствует, как его оргазм подкрадывается, но он не хочет кончать вот так. Он чувствует, как твердый член Минки трется о его бедро, и есть что-то такое горячее в том, чтобы знать, что Минки возбуждается, просто трогая Чонхо вот так. И вдруг Чонхо хочет быть единственным, кто обладает такой властью над Минки. В глубине души он знает, что это собственническая мысль, но, боже, если у него будет такой Минки — любовник с очень пылкой страстью, тогда он позволит зеленой мысли поселиться в его мозгу. - Ты такой тугой, - говорит Минки после разрыва поцелуя, посасывая и покусывая маленькие отметины на его челюсти. Чонхо нужно купить новый ВВ-крем с лучшим покрытием. - Хен? Минки отстраняется и вопросительно смотрит на него. Он снова хватает Минки за запястье и тянет за него, вынимая из себя пальцы Минки. Со стоном его кольцо мышц сжимается вокруг разреженного воздуха, и он чувствует себя таким пустым, когда смазка начинает вытекать. Тем не менее, это снимает напряжение, и Чонхо не чувствует острой необходимости кончать. - Это было больно? - спрашивает Минки, нежно поглаживая щеки Чонхо. Чонхо качает головой и позволяет себе насладиться тишиной момента, абсолютной нежностью, которую это излучает, когда он чувствует, как горячее дыхание Минки обдувает его разгоряченное лицо. Затем он поправляет их тела, высоко вздыхая, когда их члены соприкасаются друг с другом. Он трет ладонью внутреннюю поверхность бедра и собирает смазку, обхватывая рукой их члены. - Хочу кончить с тобой, хён, - задыхаясь, бормочет Чонхо. Предэякулят помогает скользить, когда он трет их члены друг о друга. - Черт! - ругается Минки над ним, его голова падает на плечо Чонхо, когда он спотыкается, чтобы снова встать на ноги. Это должно было бы показаться несколько разочаровывающим, но Чонхо чувствует вкус своего надвигающегося оргазма на кончике языка, когда он сжимает их толстые члены вместе. С тех пор как Минки поиграл с его задницей, его желание найти облегчение царапало стенки его живота. Его движения начинают сбиваться с одного особого всплеска удовольствия, скручивающего его внутренности, и Минки, вечно внимательный любовник, обхватывает их члены своей рукой, полностью захватывая и сжимая их вместе, задавая жестокий темп с самого начала. Позвоночник Чонхо выгибается дугой, когда он кончает первым, его тело сотрясается в конвульсиях от умопомрачительного оргазма. Его колени пытаются сомкнуться на Минки от чрезмерной стимуляции, но мужчина держит его открытым и помогает ему достичь оргазма до последней капли. Чонхо чувствует, как по его щекам текут слезы, и молча молит о пощаде. Минки легонько целует надутую губу, и опускается на колени, дроча, пожирая Чонхо своим пристальным взглядом. Чонхо сыт, доволен и немного сонлив, так что он явно не в том настроении. Он думает о том, чтобы сделать что-нибудь, чтобы подтолкнуть Минки, приблизить его к оргазму. Может быть, позже он пожалеет об этом, но сейчас он просто хочет угодить Минки. Поэтому он проводит ногтями по туловищу, оставляя за собой красные линии, и зачерпывает каплю спермы, разбрызганной по его прессу. Глаза Минки устремлены на него, теплые и пронзительные. Темные и нежные глаза хранят в себе грохочущее море и замысловатую галактику. Чонхо подносит палец к губам и, не колеблясь, сосет его. Вкус моря заметен, но он также ощущает скрытый привкус чего-то сладкого. - Боже, Чонхо! Ты... План Чонхо работает, потому что он наблюдает, как Минки рушится перед ним, наклоняясь, чтобы кончить. Сперма Минки смешивается со спермой Чонхо, и в очередном приступе безрассудства Чонхо размазывает её по всему животу. Минки плюхается на него и целует, страстно и жадно. Они оба держатся друг за друга, пока их тела восстанавливаются после напряжения, их сердца успокаиваются до ровного биения. После поцелуев, которые, кажется, длились целую вечность, Минки отстраняется и встает с кровати. Чонхо чувствует все до мозга костей — каждое прикосновение, каждый вздох, и думает, что, может быть, именно такой и должна быть любовь. Любовь. Ох. Его глаза начинают напряженно моргать, а кости кажутся тяжелыми. Прежде чем его мозг может начать паниковать по поводу чувства в его сердце, сон, к счастью, овладевает им, и его сны встречают поле гибискуса и два полумесяца в розовом небе.~•~
Если спросить любого взрослого корейца мужского пола, какой был самый трудный период в их жизни, ответ обычно будет синонимом всеобщей воинской повинности. Причина этого единственного ответа варьируется от человека к человеку. Для некоторых физический аспект того, чтобы быть военнослужащим, разрушает все решения, которые они считают для себя дорогими, точно так же, как ваза разбивается о стену на тысячи осколков, которые пронзают нежную кожу. Для других уровень жизни унижает их и отдаляет от роскоши, которую может предложить этот мир. В случае Чонхо его сильно поражает одиночество, и мир окрашивается в оттенки серого. Это становится действительно трудно после годичного срока обязательного призыва. Это становится особенно трудно, когда ваш пост находится у черта на куличках в Джонсол-ри, изолированном районе провинции Канвондо, куда не допускаются граждане. В этом месте особо нечего делать, кроме как следить за скрытыми атаками или расчищать снег. Поскольку пост находится вдали от линии фронта, количество размещенных людей сокращается до 10, которые работают посменно, чтобы нести вахту. Для борьбы с одиночеством, изначально, Чонхо пытался общаться с другими людьми на посту, но нововведение этого быстро рассеялось и Чонхо в основном оставался один со своими приспособлениями. Физически, это не так тяжело для Чонхо как для его сослуживцев. В конце концов, Чонхо знает, что он сильный человек, и у него даже есть результаты его тренировок в учебном лагере в Нонсане, где он был одним из лучших курсантов, чтобы доказать это. Но даже когда он был одним из лучших рядовых, его не отправили на передовую, и все это было возможно, потому что его отец - бригадный генерал вооруженных сил, и он потянул за некоторые ниточки, чтобы уберечь своего сына от опасности по настоянию своей жены. Чонхо, как обычно, не имел права голоса в этом вопросе. Но Чонхо действительно любит смотреть на вещи с положительной стороны, и это одиночество необъяснимым образом помогло ему раскрыть самые глубокие, скрытые уголки своего разума. За все свои 21 год жизни Чонхо посчастливилось пережить множество захватывающих приключений и подружиться с людьми из всех слоев общества. И все же ему не удалось установить ту глубокую связь, которая вызывает трепет в глубине души человека. В каком-то смысле он всегда боялся разочарования, которое приходит от разбитого сердца, поэтому он никогда не пытался преследовать кого-то. Хотя одиночество проявило в Чонхо другой страх, который он хочет преодолеть как можно скорее. У него есть это жгучее желание удовлетворить свою жажду общения, и хорошо, что достаточно скоро он вернется к гражданской жизни, чтобы начать действовать в соответствии со своими маленькими целями. Это последний месяц его призыва на военную службу вместе с двумя другими сержантами на этом посту. Тихим сентябрьским вечером Чонхо после почти 12-часовой смены заходит в душ и позволяет теплой воде развязать узлы на его лопатках и шее. Он ненавидит быть одиноким, но он дорожит этими маленькими пузырьками одиночества, когда он может выбросить все свое бремя в окно и расслабиться наилучшим возможным способом. Чонхо знает, что он один в казарме, потому что один солдат уехал домой на 2-дневный отпуск, а из оставшихся 8 солдат 2 отправились в соседнюю деревню за припасами, в то время как остальные 6 заняты своими соответствующими обязанностями. Это дает Чонхо прекрасную возможность быстро подрочить и позволить эйфории оргазма развеять его тревоги и властные мысли. Поэтому Чонхо прислоняется лбом к кафельной стене и подтягивается правой рукой. Доминирующей левой рукой Чонхо сжимает в кулак свой вялый член и закрывает глаза, думая, как бы он себя чувствовал, если бы это была мягкая и нежная женская рука, игриво дергающая его член вместо этого. Он представляет, каким теплым будет прикосновение, когда эти руки будут работать с его членом на полную катушку. Вода из душа помогает скользить, и Чонхо чувствует, что становится толще и теплее в своих руках. Его собственные мозолистые руки кажутся грубыми, но Чонхо игнорирует легкий дискомфорт ради удовольствия, которое разгорается в его теле. Это так приятно, что Чонхо почти может раствориться в своем окружении. Большой акцент на "почти", потому что достаточно скоро Чонхо слышит щелчок дверной ручки, и все нервы в его теле заставляют его развернуться и инстинктивно прикрыться. Чонхо обнаруживает, что бьянчжан Сон Минки стоит в нескольких метрах от него с широко раскрытыми глазами, его челюсть практически отвисла до пола. - Блять! Я- - Уходи! - Чонхо почти шепотом кричит от волнения, потому что, черт возьми, неужели он не может насладиться несколькими минутами уединения в тишине? Минки, к величайшему несчастью Чонхо, не сдвинулся с места. Вместо этого он оправляется от первоначального шока, и черты его лица медленно растворяются в задумчивости, как будто в данный момент он изучает Чонхо. Его глаза медленно скользят по обнаженному телу Чонхо, и они медленно спускаются вниз, пока не останавливаются на промежности Чонхо. На лице Минки появляется дьявольская ухмылка, и Чонхо чувствует, как у него стынет кровь. - Чонхо-ши, - Минки начинает своим глубоким, хриплым голосом, в его тоне слышится нотка насмешки, - тебе нужна какая-нибудь помощь? - Я побью тебя, если ты посмеешь приблизиться ко мне, - угрожает Чонхо, пристально глядя на него, надеясь, что его глаза сожгут другого мужчину дотла. Минки кивает, но вместо того, чтобы развернуться, он остается на своем месте и продолжает свой натиск, злобно глядя на Чонхо. Последний уверен, что его тело должно быть полностью раскраснелось от унижения этого момента, но Чонхо пытается игнорировать это и твердо стоит на своем, пытаясь сохранить свое достоинство. - Обидно видеть, как ты становишься мягким - Чонхо действительно собирается избить его, к черту тот факт, что он старше его, - я могу помочь тебе снять напряжение, и никто никогда не услышит об этом ни слова. - Ты знаешь, что я могу отправить тебя на пенсию на месяц раньше, лишив тебя возможности работать, потому что никто не хочет, чтобы солдат со сломанными конечностями охранял посты, Минки не встревожен угрозами Чонхо и вместо этого делает шаг ближе к Чонхо. - Чонхо-ши. Я знаю, как здесь бывает одиноко. И я предлагаю это не по доброте душевной, а потому, что мне это тоже нужно, - заявляет Минки с холодным взглядом, я наблюдаю за тобой, понимаешь? И я вижу, что ты сходишь с ума из-за этой изоляции от мира. Нам обоим это нужно, но единственная разница в том, что у меня хватает смелости признать это. Очень громкий голос в голове Чонхо хочет поспорить и сказать, что это неправильно, потому что он не гей. Он натурал, и в его мозгу нет места для сомнений на этот счет. - Я н-натурал, - он пытается высказать свои мысли вслух. Минки теперь стоит прямо перед Чонхо, и ему приходится откинуть голову назад, чтобы встретиться с глазами Минки. Это просто смешно. - Если ты закроешь глаза, это будет ощущаться также, - отвечает Минки, давай, ты тратишь наше время, и я хотел бы закончить это до того, как кто-нибудь еще вернется в казарму, - нетерпеливо продолжает он, его голос немного дрожит от отчаяния. Минки нуждается в этом. Но Чонхо нуждается в этом тоже. Может быть, его одиночество настроило его на бред, чтобы обдумать это. Он отправится в ад за это. Но затем Чонхо вспоминает, что все люди в современном мире в любом случае попадут в ад, потому что все они грешники. - Я не отвечу тебе тем же, Минки-ши, - говорит Чонхо, медленно отступая на несколько шагов, пока его спина не упирается в стену, и он снова запускает душ, чтобы заглушить их неизбежные голоса. Тем временем Минки снимает свою грязную одежду и присоединяется к Чонхо, позволяя струе душа обрызгать его. Чонхо даже не осмеливается взглянуть на обнаженное тело Минки перед собой, держа глаза на уровне лица Минки. - Просто закрой свои глаза, Чонхо-ши, - говорит Минки, и Чонхо видит дьявола в его острых глазах. Он падает на колени, и Чонхо закрывает глаза, чтобы отгородиться от реальности. По крайней мере, настолько, насколько он может. Чонхо, затаив дыхание, ждет прикосновения. Большие и грубые руки обхватывают его член, тепло просачивается под холодный душ. Чонхо воображает, что это рука крупной женщины, теннисистки, медленно скользящей рукой по его члену. Чужеродное прикосновение возбуждает Чонхо больше, чем он хотел бы признать, и он знает, что у него снова встает. Черт, у него встает от мужских прикосновений. В то время как Минки работает над тем, чтобы довести его, Чонхо работает над тем, чтобы выбросить его из головы и просто взять этот маленький пузырь блаженства, который он получил в своем вечном одиночестве. Он рисует лица красивых женщин, их красивые голоса и скромное поведение. Это работает, и его предэякулят стекает с кончика и смешивается с водой в душе. Прошло много времени с тех пор, как он вот так кончал — главным образом от другого человека. Двадцать один долгий месяц, если быть точным. И он знает, что скоро не выдержит и, вероятно, кончит, как подросток. Он настолько погружен в мысленную борьбу своего разума, что не замечает, как горячий воздух обдувает его член, пока не чувствует, как кончик обхватывает влажное тепло, а длинные пальцы обхватывают основание его члена. Чонхо больше не может сопротивляться искушению не смотреть, и он открывает глаза, чтобы украдкой взглянуть. Зрелище перед ним похоже на удар присоски, и он изо всех сил пытается дышать, когда смотрит на Минки, стоящего на коленях, толстые розово-розовые губы, обхватившие его член, и прищуренные глаза, смотрящие на него. - Блять, - Чонхо издает низкое рычание, когда новая волна возбуждения прорывается глубоко в его животе. И теперь каждая нервная клетка в теле Чонхо заставляет его смотреть на Минки, поглощающего его. В глазах Минки появляется блеск, и кажется, что он бросает вызов Чонхо, чтобы встретиться с ним посередине, дать ему что-то взамен за все усилия, которые он прилагает. "Я тоже нуждаюсь в этом" - слова Минки эхом раздаются в голове Чонхо. Руки Чонхо, кажется, обладают собственной душой, пробираясь за голову Минки. Короткие волосы щекочут ладони Чонхо, и он скользит рукой по всему телу, наслаждаясь ощущением. Мини опускается все ниже по его члену, лениво дергая основание, и Чонхо удерживает его там рукой. Это, в свою очередь, вызывает стон Минки, и Чонхо чувствует, как вибрации стимулируют его еще больше. Погоня за удовольствием - это первобытный инстинкт, и поэтому, используя обе руки, Чонхо проникает в рот Минки, пока его руки не соскользывают с члена Чонхо, а его пухлые губы не касаются основания. Минки задыхается, и на секунду Чонхо подумывает о том, чтобы отпустить его, но Минки быстро останавливает его, когда он поднимает руку и подает ему сигнал "ОК". Чонхо будет гореть в аду за то, что наслаждается этим. Как ни странно, он никогда не думал, что идея согрешить будет такой чертовски соблазнительной. Мысленно он плавает в густой луже малинового нектара, когда Минки наклоняет голову и расслабляет горло, чтобы погубить Чонхо. Язык Минки страстно кружится по всей длине Чонхо, и идеальный отсос приближает Чонхо к безумию, он практически стонет и рычит от искр удовольствия, покалывающих его нервы. Чонхо наблюдает, как Минки опускает руку вниз, и с этого угла он мало что видит, но он достаточно умен, чтобы понять, что Минки дрочит сам себе. Он кончает от того, что делает Чонхо минет. Чертовски хороший минет, если Чонхо честен с самим собой. По мере того как Минки начинает получать удовольствие, звуки из его рта становятся все более отчаянными, более соблазнительными — чертовски восхитительные стоны приближают Чонхо к краю. Идеальное влажное тепло вокруг его члена заставляет его бесстыдно стонать, и сцена перед ним кажется странно идеальной. Это так безукоризненно необычно, что Чонхо начинает задаваться вопросом, каково было бы прижаться губами к красивым губам Минки. Черт, Чонхо сходит с ума. Как только оргазм обрушивается на него, как грузовой поезд, Чонхо предупреждающе постукивает Минки по затылку. - Я собираюсь кончить, - Чонхо слабо произносит. Минки отстраняется с хлюпающим звуком, который очень громко отдается эхом в выложенной плиткой комнате. Фистингуя их обоих, Минки смотрит на Чонхо затуманенным взглядом, его язык высовывается, чтобы облизать верхнюю губу, и у Чонхо возникает странное желание попробовать себя на вкус, вращая языком во рту Минки. Он сопротивляется. Чонхо, наконец, кончает с прерывистым стоном, откидывая голову на стену, когда все его тело дрожит от интенсивности удовольствия. Минrи помогает ему преодолеть оргазм и вскоре следует по стопам Чонхо, издавая низкие стоны. Им обоим требуется некоторое время, чтобы отдышаться, пока Минки не встает на ноги и не хватает мыло с полочки, прикрепленной к стене. Чонхо ожидал этого, но не был к этому готов. Воздух между ними густой и почти удушливый. Есть так много вещей, которые он хочет сказать, проносящихся у него в голове, но его рот не в состоянии перевести мысли в связные слова. Они оба избегают смотреть друг на друга и беспорядочно моются под струей душа. Чонхо первым выходит из душа и быстро вытирается, думая, что ему было бы легче говорить, если бы на нем была какая-нибудь одежда. Минки тоже выходит с полотенцем, обернутым вокруг талии, и вместо того, чтобы смотреть в глаза Минки, Чонхо изучает дорожку капель воды, стекающих по его животу, пока полотенце не впитает ее. - Сп-спасибо, - Чонхо хочет дать себе пощёчину за заикание в такое время. Если Минки находит его поведение жалким, он не комментирует это и просто кивает с отсутствующим выражением лица. Он проходит мимо Чонхо и открывает дверь. - Не волнуйся. Я никому не скажу, и нам не нужно чувствовать себя неловко друг с другом. Мы в любом случае разойдемся в разные стороны через месяц, и тебе больше не придется видеть мое лицо и чувствовать себя плохо из-за себя, - С этими словами Минки холодно уходит, не оставляя места для дальнейшего обсуждения этого вопроса. Чонхо тяжело вздыхает и закрывает лицо руками. Он справляется со своими тяжелыми мыслями в одиночку и позволяет одиночеству усугубить серьезность ситуации. Ночью, когда он лежит в темноте на своей кровати, через две кровати от кровати Минки, он рассматривает всю ситуацию как эксперимент и приходит к выводу, что он все еще натурал, и эта странная встреча абсолютно ничего для него не значит. Он в любом случае обязан похоронить больше половины воспоминаний о своем обязательном зачислении в заброшенную часть своего разума. Он просто добавит эту маленькую проблему в этот большой список и будет жить своей жизнью, как всегда.~•~
Пять лет спустя. Как только Чонхо сосредотачивается на определенной области, он сдвигает горы и разделяет моря, чтобы стремиться и стать лучшим в ней. И Чонхо надрывал задницу, чтобы быть там, где он есть сегодня, работая аналитиком по исследованию рынка в многонациональной компании, которая продает консалтинговые и процессинговые услуги в Сеуле. Работа хорошо оплачивается, и компания дает ему большие стимулы. Это отличная карьера для продолжения, но печальная реальность такова, что это единственное, что стоит упомянуть в жизни Чонхо на данный момент. Хотя он не жалкий трудоголик. У него есть друзья — друзья из всех слоев общества, и они составляют компанию Чонхо в хорошие и плохие дни. Кроме того, он глубоко привязан к своему соседу по дому Уёну, и если его когда-нибудь поставят в такое положение, когда ему нужно будет кого-то убить, чтобы спасти Уёна, он сделает это без каких-либо раздумий или сожалений. У него даже приличные отношения со своей семьей. Ему все еще трудно регулярно общаться с ними, но так устроена его семья. Всем им трудно говорить о своих внутренних чувствах, и Чонхо не держит зла ни на кого из них. И у Чонхо тоже был, если можно так выразиться, опыт работы в отделе знакомств. Женщины приходили и уходили из его жизни, как поезда корейской высокоскоростной железной дороги, прибывающие и отправляющиеся на соединительной станции. Так что да, он еще ни для кого не был станцией назначения, но Чонхо расстроен из-за этого? Черт возьми, нет. Он смирился с тем фактом, что он еще не привязан к кому-то, потому что, по справедливости, отношения - это большая работа, и он просто не нашел кого-то, ради кого он хотел бы пройти лишнюю милю. Он теряет очарование и трепет отношений довольно рано в начале романа, и Чонхо иногда задается вопросом, есть ли с ним что-то в корне неправильное. Но эти мысли возникают в его голове лишь на мгновение, потому что его работа отвлекает его от глупых мыслей. И все же в этом-то все и дело. Кроме своей работы, у Чонхо в жизни нет ничего, чего он действительно ждал бы с нетерпением. У него есть свои увлечения, такие как фотография, которые дают ему ложное чувство удовлетворения, и в большинстве случаев Уён старается вовлекать Чонхо в как можно больше занятий. Чонхо очень ценит это, и это заставляет его чувствовать себя желанным и счастливым. Но его жизнь по-прежнему является портретом мучительного заката; картина, на которой он тоскует по другой душе, к которой он мог бы привязаться, сердцу, которому он мог бы доверять всей своей сущностью, желанию чего-то, что можно было бы исключить из его прошлого, и сожалению о том, каким человеком он мог бы быть, если бы только он усерднее боролся за свои мечты и желания и шел на больший риск. - Чонхо-ши, - он чувствует прикосновение к своему плечу и поворачивается на стуле, чтобы увидеть главу своего отдела, Чон Юнхо, смотрящего на него со своей яркой дерзкой улыбкой и очаровательными глазами. Чонхо чувствует, как тепло солнца щекочет его тело, даже когда он находится внутри здания, далеко от окна. - Гваджан-ним. Ах, извините, вам что-нибудь нужно? - вежливо спрашивает Чонхо. Кажется, он не может понять, почему Юнхо решил почтить его своим присутствием. Он представил все свои отчеты за неделю и уже значительно опередил все свои задачи. Неважно, как сильно он это отрицает, он действительно настоящий трудоголик. - О, я здесь не по работе, - Юнхо быстро отметает любую неуверенность, проявляющуюся в голове Чонхо, - я надеюсь, что ты не пойдешь в спортзал после этого. - Таков был план, - тихо бормочет Чонхо. А затем он видит, как ослепительное лицо Юнхо увядает, и Чонхо чувствует, как его сердце разбивается на мелкие кусочки. Элементарно понять, как Юнхо так быстро продвинули по службе, даже если он всего на год старше его. Любой, кто скажет "нет" в лицо Чон Юнхо, - бессердечный ублюдок. - Чонхо-я! - Юнхо выбрасывает почетный тон, и Чонхо отшатывается от резкой перемены. Дело в том, что Чонхо и Юнхо - хорошие друзья, но они оба взаимно согласились оставаться профессионалами в рабочее время, просто чтобы у других людей не возникло неправильного представления о том, что Юнхо благоволит Чонхл из-за их дружбы, а не из-за его работы, ты обещал, что поужинаешь со мной сегодня вечером. Ужин. Конечно, это совершенно вылетело у Чонхо из головы. Он был слишком занят попытками оправиться от недавних неудачных отношений в своей жизни, чтобы забыть о других своих социальных обязанностях. Хорошо то, что Чонхо умеет быстро приспосабливаться к сложившейся ситуации, и он натягивает наглую улыбку на губы. - Ха-ха! Попался. Я бы не хотел быть где-нибудь еще, кроме как с тобой сегодня вечером, хён, - отвечает Чонхо с улыбкой, переполненной весельем. Как и ожидалось, Юнхо краснеет от его слов и слегка ударяет его по плечу, прикрывая нижнюю половину лица своей большой рукой. - Прекрати флиртовать и оторви свою задницу от стула. На этаже остались только мы. Все остальные ушли, - отвечает Юнхо, медленно отходя от стола Чонхо. И вот тогда Чонхо осознает, что их окружает тишина. Похоже, Чонхо действительно был сосредоточен на выполнении своей задачи. Или потерялся и переживает экзистенциальный кризис. В данный момент для него обе эти вещи идут рука об руку. Чонхо быстро собирает свои вещи и бросается вслед за Юнхо к лифтам. Они оба едут на подземную парковку, чтобы добраться до припаркованной машины Юнхо. Чонхо представляет, как, должно быть, приятно и удобно владеть транспортным средством в наши дни. Это не значит, что Чонхо не может позволить себе машину, но он предпочел бы объединить свою зарплату во взаимных фондах, а затем продать свои акции на большую сумму, чем вложить все эти деньги во владение активами. Юнхо сообщает ему, что они едут в Хондэ, и поездка наполняется офисными сплетнями и подшучиванием. Чонхо искренне наслаждается общением с Юнхо вне их рабочего места и верит, что он бы влюбился в Юнхо в мгновение ока, если бы был геем. Его телефон вибрирует в кармане, и он достает его, чтобы посмотреть уведомления от своего соседа по дому Уёна. Чонхо проводит по нему пальцем, чтобы прочитать сообщения.Уёни-хён
Чонхо-я! Остаюсь у Ёсана сегодня! Не скучай по мне Хорошо? 😉 [19:05] Чонхо выключает свой экран, не отправляя подтверждающего ответа. Он хочет, чтобы Уён просто облегчил им обоим жизнь и уже переехал к своему парню Ёсану. Не то чтобы ему очень нравилось каждый вечер заходить в пустую квартиру, но вместо того, чтобы высказать это Уёну, Чонхо держит это при себе и притворяется, что все в порядке. Он вырос, чтобы смириться с тем, что одиночество просто стало частью его, и он никогда не сможет убежать от него. Если вы не можете победить его, всегда лучше присоединиться. - Кстати, - Юнхо прерывает его пессимистические мысли, - я надеюсь, ты не против, что моя сосед по дому присоединится к нам. - Присоединится к нам? - Да, он должен был встретиться с кем-то по работе, но они отложили это из-за срочных дел в последнюю минуту. Так что прямо сейчас он бродит по улицам Хондэ, как брошенный щенок, - говорит Юнхо, затем поворачивается, чтобы посмотреть на Чонхо своими щенячьими глазами, - ты же не хочешь, чтобы я бросил своего щенка, верно? Сосед Юнхо по дому. Его сосед по дому, вероятно, несколько раз всплывал то тут, то там в их мимолетных разговорах, но Чонхо, похоже, не может назвать имя этого человека, потому что, честно говоря, ему с самого начала все равно. Не его дело знать, с кем общается Юнхо, и однажды, когда Чонхо действительно посетил его квартиру, упомянутый сосед по дому был за границей в командировке. Тем не менее, Чонхо считает, что нет ничего плохого в расширении круга его друзей. - Конечно, нет, хён. Чем больше, тем веселее, - отвечает Чонхо с нежной улыбкой на лице, потому что Юнхо выглядит потрясающе мило, когда смотрит на Чонхо своими большими глазами и пухлыми губами. Хондэ, как обычно, суетится с мигающими огнями и бодрой музыкой. Весь этот район наполнен такой молодостью и творчеством, что это заставляет Чонхо отказаться от своей строгости и для разнообразия вести себя как обычный 26-летний мужчина из Сеула. Юнхо идет небрежно с блаженной улыбкой на лице, и Чонхо чувствует, как его вибрирующее гудение распространяется по телу и просачивается сквозь кожу. Они пробираются по улицам, разговаривая о матче Премьер-лиги, который состоялся прошлой ночью. После поворота за угол глаза Юнхо застревают на чем-то (или, скорее, на ком-то), и он светлеет, узнавание расцветает на его лице. Чонхо с небольшим трудом следит за его взглядом из-за разницы в росте, но как только глаза Чонхо совпадают с линией взгляда Юнхо, бесспорный покой в его жизни начинает разрушаться. Воспоминания о похороненном прошлом проносятся перед глазами, и Чонхо смотрит вперед в полном замешательстве и шоке. Квадратная челюсть, острые глаза, острый нос, все резкие черты лица блестят под красивыми огнями, а пухлые губы контрастируют с грубым профилем своей мягкостью. В последний раз, когда Чонхо видел этого человека, у него на голове были черные волосы, подстриженные по-военному, но сейчас они отросли и окрашены в оттенки грязного блонда. В правом ухе у него болтается серьга, а куртка, в которую он одет, скрывает его фигуру. Улыбка расцветает на лице мужчины, когда он находит Юнхо, и Чонхо чувствует, как чьи-то руки тянутся к его внутренностям и жестоко выворачивают их. - Минки-я! - Юнхо идет впереди, и двое мужчин сокращают разрыв, пожимая друг другу руки и обмениваясь словами, которые Чонхо не может слышать, с веселыми лицами. Справедливости ради, Чонхо и Минки - далекие знакомые, почти незнакомые люди, если хорошенько присмотреться. После того единственного неосторожного поступка в душе они оба снова стали осторожными, более или менее избегая друг друга, как чумы. Как и сказал Минки, они оба были уволены со службы через месяц, и Чонхо больше никогда не видел лица Минки. По крайней мере, в осязаемом пространстве. Его сны, однако, любят мучить его. Говоря очень простыми словами, Чонхо все еще любит цепляться за веру в то, что он натурал; гетеросексуал, которого привлекает только противоположный пол. Поэтому он всегда гоняется за женщинами только в надежде, что однажды найдет свое счастье в одной из них. Но Чонхо - взрослый мужчина, обремененный ответственностью и обязанностями, которые порождают стресс и неуверенность. И чаще всего у Чонхо возникают проблемы с эрекцией, когда он пытается угодить своему партнеру. Для Чонхо секс - это не просто обычное положение вещей. Для него венерический акт неразрывно связан с любовью, желанием и властью. Но более того, это почти как спорт, и Чонхо не относится к своим потерям легкомысленно. Поэтому, когда Чонхо слишком погружается в свои мысли и борется с сексуальным возбуждением, его разум делает все возможное, чтобы помочь ему и привести его к победе. Это помогает ему, вызывая в воображении образы Минки на коленях, греховно полные губы, обхватившие его член, и прикрытые глаза, полные желания и огня, смотрящие на него, прямо в его душу. Его удивительно творческий ум вызывает в воображении различные вариации развратного Минки в разных позах, и это похоже на переключатель, который пробуждает зверя внутри Чонхо. После этого Чонхо трахается как одержимый и всегда оставляет своего партнера желать большего. Можно с уверенностью сказать, что Чонхо не самый большой поклонник периода после блуда. Он погружается в эту странную неопределенность, где, с одной стороны, его разум заставляет его признать конфликт в своем уме, а с другой стороны, "невежество - это блаженство" - отличный девиз для жизни. Чонхо признает, что он эмоционально отстал, и ему кажется, что это титаническая задача - проникнуть в его эмоции и раскрыть его скрытую личность. Поэтому каждый раз он отметает свои запретные желания и продолжает идти мимо сигналов надвигающегося Армагеддона. Его окончательного крушения. Юнхо оборачивается и указывает на Чонхо, вероятно, привлекая к нему внимание Минки. Когда глаза Минки встречаются с глазами Чонхо, первое, что он замечает, - это отсутствие узнавания в этих пронзительных глазах. Пуля пронзает сердце Чонхо, когда он понимает, что Минки, возможно, даже не помнит, кто он такой. Рука Чонхо автоматически тянется к телефону, а затем он делает вид, что отвечает на звонок, кивает головой, а затем корчит лицо в гримасе неудовольствия. Актеры сегодняшнего поколения должны быть благодарны ему за то, что он решил работать в корпорации, потому что Чонхо - прирожденный актер. Юнхо вместе с Минки иду к Чонхо, и последний притворяется, что с волнением вешает трубку. Он смотрит на Юнхо с гневом и виной, искажающими его лицо. Юнхо заслуживает лучшего, чем этот обман, но Чонхо в данный момент не заслуживает того, чтобы публично возвращаться к призракам своего прошлого. - Хён! О боже, хён. Мне так ж-жаль, - начинает Чонхо, модулируя свой голос, так что он выходит сломленным и раскаивающимся, только что позвонил мой сосед по дому, и он сказал мне, что забыл взять с собой ключи, поэтому ему нужно, чтобы я вернулся в квартиру. Ложь. Чонхо извергает жалкую ложь, потому что, для начала, квартира Чонхо открывается с помощью пинкода, а не ключа, и Уён даже не вернется домой сегодня вечером. Но то, чего Юнхо не знает, не причинит ему вреда. - О, нет! Какая жалость. Я действительно с нетерпением ждал возможности представить тебя здесь моему другу Минки, - Чонхо явно не ждет этого с нетерпением, большое вам спасибо. - Ну что ж, у Уён-хёна действительно есть склонность к забывчивости, - конечно, Чонхо никогда не упустит шанса поиздеваться над Уёном. - Нет, это понятно. Я по опыту знаю, как это ужасно, когда тебя не пускают домой, - сочувственно добавляет Юнхо. Услышав его комментарий, Минки легонько хлопает Юнхо по плечу. - Ах! Я не могу поверить, что ты все еще держишь обиду за тот единственный раз, когда я опоздал вернуться в общежитие, когда мы были в университете, - глубокий голос Минки проникает в уши Чонхо, и воспоминания о том сентябрьском вечере возвращаются, чтобы мучить его. Чонхо нужно уехать как можно скорее. - Можешь ли ты винить меня? Мне пришлось ждать тебя 4 часа! - Ты забыл свои ключи. Это была твоя вина! - Ммм, простите? - Вмешивается Чонхо. Они оба одновременно поворачиваются к Чонхо, как сурикаты. - Мне жаль, но я должен поспешить обратно, - он указывает большим пальцем туда, откуда пришел. - Конечно. Увидимся в понедельник? - Юнхо нерешительно спрашивает, и Чонхо ясно видит, что он расстроен тем, что Чонхо должен уйти. Как-то трогательно видеть, как кто-то удручен его отъездом. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Минки, чье лицо не выражает никаких эмоций, и это возвращает Чонхо к реальности. Его мысли возвращаются к выполнению поставленной задачи — бегству от Минки. - Да, гваджан-ним, - язвительно замечает Чонхо. Юнхо светлеет от его фальшивой официальности и прощается с ним. Чонхо вежливо склоняет голову, когда смотрит на Минки, и тот повторяет его жест. Незнакомцы. Вот кто такие Чонхо и Минки. Чонхо уходит от двух высоких мужчин и надеется, что соджу, вернувшийся в его квартиру, заглушит его одиночество и заглушит боль. Все эти годы Чонхо пытался похоронить Минки в темных и забытых глубинах своего разума, но одна единственная встреча закончилась тем, что он вернулся к исходной точке.~•~
Время проходит, а мир движется дальше, как всегда, никого не дожидаясь. Чонхо привык верить, что он овладел искусством сводить концы с концами. Эта вера как бы улетучилась в канаву после встречи лицом к лицу с Сон Минки. Раньше Минки преследовал его только в его проклятых снах, но теперь он повсюду. Существование Минки мучает смертного Чонхо. Это служит напоминанием о том, что Чонхо должен перестать лгать самому себе и принять очень важную часть своей личности — свою сексуальность. Так что, может быть, он не такой натурал, как думает. Он, наверное, натурал до мозга костей, то есть гей. Или бисексуал, потому что его все еще привлекают женщины. Для людей нормально пугаться, когда они сталкиваются с чем-то экстремальным, и легко сдаться. Но Чонхо живет с девизом — "вы не узнаете результат, не попробовав". Поэтому он всегда бросает вызов самому себе, и именно по этой причине он всегда добивался успеха в своей профессиональной жизни. Но в конце концов он также простой человек, и когда этот вопрос должен быть применен в более приватной обстановке, все становится немного сложнее. Обычно Чонхо избегает конфронтации и предпочитает уходить от неприятных ситуаций, намеренно обходя их стороной, потому что он не очень хорошо умеет выражать себя, и страх быть уязвимым постоянно обвивается вокруг него, как ядовитая змея. Так что это очень нехарактерная ситуация для него - изо всех сил стараться найти Минки. Хотя Чонхо объясняет это тем, что повторяет, что он просто хочет знать, помнит ли Минки, по крайней мере, кто он такой. Если он случайно забудет его, то Чонхо ударит его по лицу, потому что, ради всего святого, у него нет этого незначительного присутствия, и он определенно не забываемый человек. В четверг Юнхо сообщает Чонхо, что он собирается навестить свою семью в Кванджу в выходные, и эта информация дает Чонхо прекрасную возможность решить свои проблемы с Минки наедине. Итак, в субботу днем Чонхо едет на такси в квартиру Юнхо, останавливается у супермаркета рядом со строительным комплексом и покупает арбуз, потому что это, предположительно, кажется подходящим подарком, чтобы принести его в чей-то дом летом. Его сердце трепещет от волнения, но Чонхо сохраняет невозмутимое выражение лица и звонит в колокольчик. Как он и ожидал, дверь открывает Минки. Минки стоит в широких спортивных штанах и очень свободной белой футболке, закрывающей его тело, которая обнажает шею и ключицы. Часть Чонхо хочет крепче сжать арбуз, чтобы унять жажду, но он также осознает, что его сила разобьет фрукт, поэтому вместо этого он сосредотачивается на том, чтобы изобразить улыбку на лице. - Привет, я Чхве Чонхо, коллега Юнхо-хёна. - А, привет! - Почему его глубокий голос так привлекателен для Чонхо, он не может понять. - Мне жаль, но Юнхо в Кванджу, навещает свою семью, - передает Минки, глядя на арбуз в руке Чонхо. - В самом деле? О, нет! Я планировал сделать ему сюрприз. Это прискорбно, - Чонхо притворяется удрученным и низко опускает голову. - Извини, что отнял у тебя время, я должен уйти. Чонхо начинает оборачиваться, надеясь, что каким-то чудом его план сработает. - Подожди! - удочка заброшена. - Да? - Чонхо выжидающе смотрит на Минки. - Ты..., - Минки качает головой, - с моей стороны было бы невежливо вот так просто отослать тебя. Позволь мне, по крайней мере, предложить тебе что-нибудь выпить, - затем он кивает головой на арбуз в руке Чонхо, - или мы могли бы разделить это. - О нет, я бы не хотел навязываться. - Поверь мне, ты не навязываешься, - Минки кладет руку на запястье Чонхо. Приятное тепло проникает в его кожу. Медленно на лице Минки появляется улыбка, и Чонхо становится свидетелем изысканного взаимодействия двух полумесяцев и цветения гибискуса на холсте лица Минки, - пожалуйста, входи. Если бы кто-нибудь спросил Чонхо, насколько странно по шкале от 1 до 10 сидеть с каким-то незнакомцем в их квартире и есть с ним арбуз, он бы определенно оценил это в 9 баллов, не задумываясь. И все же здесь он ест веерообразные ломтики арбуза с Минки, который, кажется, наслаждается своей закуской. - Итак, Чонхо-ши? Как вы с Юнхо стали друзьями? - спрашивает Минки с набитым ртом. По крайней мере, у него хватает порядочности прикрыть рот рукой. - Юнхо хён - глава отдела, в котором я работаю. Я думаю, он сказал что-то вроде того, что увидел себя во мне и решил взять меня под свое крыло, услышав ответ ЧОнхо, Минки чуть не выплевывает фрукт изо рта. - Видит себя в тебе? - недоверчиво спрашивает Минки, но его тон легок. - Ух ты, он такой придурок. Чонхо остается спокойным и просто улыбается в ответ. Должно быть, между ними какая-то внутренняя шутка, и ему неинтересно в ней участвовать. - А как насчет тебя, Минки-ши? Чем ты занимаешься? - Я? - Чонхо кивает. - Я продюсер в компании Scorpius Entertainment. - Музыка? Это интересно. - И я также инфлюенсер. - Инфлюенсер? - Чонхо спрашивает, потому что он искренне не знает, что это значит. - Я зарабатываю деньги, публикуя свои фотографии в инстаграм, - кротко сообщает Минки. Это новый опыт - встретить кого-то вроде Минки для кого-то вроде Чонхо, который обычно привык встречаться с корпоративными придурками и капиталистическими тупицами. Но потом Чонхо вспоминает, что Уён - ютубер, а Ёсан - клинический психолог. Каким-то образом имеет смысл, что только Ёсан может справиться с безумием, которым является Уён. Он профессионально квалифицирован для этого. - Это круто! У тебя, должно быть, много поклонников, - Чонхо говорит комплимент ему. Румянец, который появляется на лице Минки от минимального количества слов, честно очарователен, и Чонхо думает, что он мог бы написать сонеты о красоте Минки, если бы серьезно отнесся к своему влечению к упомянутому мужчине. - Спасибо, Чонхо-ши, - его тон мягче, и он окутывает голову Чонхо, как пушистое теплое одеяло. Он просто хочет лежать здесь и просто спокойно забыть обо всем на свете. Им обоим удается поддерживать свои светские беседы еще некоторое время, пока Чонхо не думает, что он злоупотребил гостеприимством, и не решает, что лучше просто уйти. Он все равно не может вспомнить, зачем вообще пришел на встречу с Минки. Все, на чем он сейчас может сосредоточиться, - это то, как красиво на самом деле выглядит Минки, и как было бы здорово держать его за руку и заставлять его смеяться снова и снова, пока эта улыбка не запечатлеется на губах Минки навсегда. - Спасибо, что уделил мне время, Минки-ши, но я думаю, что мне лучше уйти, - заявляет Чонхо, с камнем на сердце. - Верно. Позволь мне проводить тебя до двери. Воздух в доме становится густым от неопределенности и напряжения, но это помогает Чонхо вспомнить свой первоначальный мотив для визита. Поэтому, выходя за дверь, он делает огромный глоток, заставляет свое сердце успокоиться и поворачивается лицом к Минки. Ему просто нужно пережить это. - Ты помнишь меня? - Чонхо не уточняет, когда и где, но он надеется, что Микги читает между строк. Минки внимательно изучает фигуру Чонхо, прежде чем встретиться с ним взглядом. - Да, я помню. Джонсол-ри. Честно говоря, ответ Минки - это то, чего Чонхо на самом деле не ожидал. Так что это действительно застает его врасплох, и он смотрит на Минки, нахмурив брови. Если Минки действительно помнил его, то почему он с самого начала ничего не сказал и продолжал вести себя как незнакомый человек? Его кровь начинает закипать от их странной ситуации, но он игнорирует укол, чтобы задать вопрос первостепенной важности. - Ты гей? - все всегда говорят, что лучше сорвать повязку за один раз. Минки застает врасплох прямой вопрос Чонхо, и он смотрит на него со скандальным выражением лица. Чонхо кажется, что он каким-то образом обидел Минки, и он быстро думает о том, чтобы придумать извинения в своей голове. Но все его слова, кажется, сливаются во рту в бессвязную смесь, когда он замечает, что Минки смотрит на него с ухмылкой на губах и весельем, блестящим в его глазах. - А ты нет? Красные огни и сирены ревут вокруг него, когда паника оседает в нем, как камень, который бросают в воду, создавая нервную рябь, которая начинает пульсировать в его венах. У Чонхо сердце готово выскочить из груди, и вместо того, чтобы дать Минки какой-либо ответ, он разворачивается и убегает. Он не знает, в каком направлении бежит, не отслеживает, как долго он бежит, но он продолжает бежать, пока его легкие не потребуют наполнения кислородом, а колени не задрожат от напряжения. Когда он наклоняется, чтобы отдышаться, он слышит слабый звон шагов, становящийся громче с каждой секундой. Один взгляд в ту сторону, откуда он пришел, и Чонхо снова начинает тошнить. - Чонхо-ши! - Какого хрена? - Чонхо ругается, наблюдая, как Минки догоняет его. Минки выглядит как горячий беспорядок, его свободная футболка почти спадает с одного конца плеч, а волосы, мокрые от пота, падают на глаза. - Ух ты, ты сумасшедший, - пыхтит Минки, переводя дыхание вместе с Чонхо. - Я сумасшедший? Посмотри на себя! Почему ты так за мной гоняешься? - обвиняюще спрашивает Чонхо, пристально глядя на более высокого мужчину. Минки выпрямляется и проводит рукой по волосам. Пушистые волосы возвращаются в свое идеальное положение, и вау, почему Чонхо привлекает этот мужчина? - Потому что ты прервал наш разговор! - Я... я... ты удивил меня, - слабо бормочет Чонхо. Что он вообще должен здесь сказать? "У меня была гомосексуальная паника, и я не знал, как реагировать, потому что я впервые испытываю влечение к однополому хомо сапиенсу, поэтому единственным логичным решением было убежать". Они оба просто смотрят друг другу в глаза, и время, кажется, останавливается, когда шум окружающего мира тонет в белом шуме. В пристальном взгляде Минки есть что-то настолько осязаемое, что Чонхо чувствует, как жар обжигает его тело, как дым окутывает все его существо. - Ты сейчас свободен? - спрашивает Минки, и оживление мира возвращается, и Чонхо отходит в сторону, когда замечает, что кто-то пытается пройти. Честно говоря, в настоящее время он свободен, как океан, и может делать все, что захочет, потому что у него нет никаких обязательств. Но ему не нравится, что этот вопрос задал ему Минки, и он не хочет выставлять себя еще большим дураком, оставаясь рядом с ним. Он собирается солгать и сказать "нет". На данный момент ему это необходимо. - Нет..., - Минки не дает Чонхо закончить и прерывает его. - Просто раньше в тот же день я разбил сковороду, готовя яйца, и обычно Юнхо хорошо разбирается в покупке кухонного оборудования. Но дело в том, что Юнхо здесь нет, и это своего рода чрезвычайная ситуация, потому что мне нужно приготовить еду. Итак, что я здесь говорю, не мог бы ты, пожалуйста, очень пожалуйста, помочь мне и сопроводить меня в магазин и, вполне возможно, помочь мне купить новую сковороду? Ладно, пауза. Перемотка. Чонхо дважды повторяет слова Минки. Трижды. Много-много раз, пока слова не осядут у него в голове. Какого, блять, хрена? Нет, правда, Чонхо считает, что его ответ полностью оправдан, потому что никогда в жизни он не думал, что его попросят помочь кому-то купить сковороду. Помоги другу друга, ради всего святого. Он не понимает, смеяться ему или плакать. Не понимает, как они дошли от раскрытия своей сексуальности до сковородок. - Ты серьезно? Минки кивает и смотрит на него темными, как полночь, глазами, полными сверкающих звезд. Это притягивает. Электризует. Очень эффективно. С самого начала решимость Чонхо была слабой. И, по справедливости говоря, он хороший человек и любит быть полезным другим. Чонхо процветает благодаря людям, нуждающимся в нем, просящим его руководства, смотрящим на него с удивлением в глазах. Он слаб. Хотя он говорит себе, что делает это не специально для Минки, а по доброй воле своего сердца. - Конечно. Я помогу тебе, - вздыхает Чонхо. Улыбка, которая появляется на губах Минки, настолько ослепительно ярка, что, вероятно, может осветить целый район. Чонхо игнорирует дрожь в груди и делает вид, что он не расстроен. На данный момент ему лучше всего подавить свои эмоции.~•~
Когда Минки сказал, что ему нужна помощь с покупкой сковороды, Чонхо подумал, что, возможно, этот человек все-таки не лгал. Для Чонхо просто ужасно наблюдать, как продавец убеждает Минки купить практически все. Работа продавца состоит в том, чтобы использовать сладкие и заманчивые слова, чтобы обмануть покупателя и заставить его купить яркие товары, которые выглядят продвинутыми, но ненужными. Чонхо может быть согласен с этой стратегией, поскольку он работает в маркетинговой индустрии. Но это также причина, по которой у него просто разрывается сердце, когда он видит, как Минки обманывают, заставляя покупать вещи, которые ему не нужны. Чонхо должен вмешаться. Поэтому он встает между Минки и продавцом. - Мне действительно жаль, но мы не можем купить все это. У нас немного не хватает денег, - говорит Чонхо с часами Rolex на запястье. Он также заметил, что Минки носит серебряную цепочку с красивым голубым драгоценным камнем, вероятно, сапфиром, прикрепленным к ней. Ирония в его словах громко звучит в магазине. - Но, сон-ним– - Спасибо, что уделили нам время, но нам не нужна никакая помощь. Мне действительно очень жаль, и с этими словами Чонхо оттаскивает Минки от злобного продавца. - Эй! Ты никогда не должен отвергать чью-то доброту! - Минки скулит, когда он неохотно позволяет Чонхо тащить себя. Несмотря на весь свой рост и ширину, Минки легкий, и с ним не так уж трудно справиться. - Да. И ты не должен позволять людям также пользоваться твоей добротой. Ты серьезно никогда раньше не ходил по магазинам? - спрашивает Чонхо, просматривая различные модели и выбирая ту, которая лучше всего подойдет для нужд Минки. - Я же говорил тебе! Юнхо обычно заботится обо всем этом, - Минки сейчас дуется, и Чонхо молится богу, чтобы дать ему силы и противостоять милым чарам Минки. Он всего лишь человек, и только так много раз он может притворяться, что игнорирует миловидность Минки. Минки, к счастью, больше не спорит, и они мирно совершают покупку, выходя из магазина и прогуливаясь вместе по торговому центру. Прогуливаются вместе по торговому центру и покупают сковородку. Он так рад, что Уёна нет рядом, и он понятия не имеет об этом, иначе Чонхо не услышал бы конца всех этих поддразниваний. Это кажется таким трогательно домашним, и Чонхо хочет вырвать свои волосы и еще раз откалибровать их отношения. - Знаешь, видя, как мы оба близки к Юнхо, ты можешь просто называть меня хён. Я тоже буду разговаривать с тобой комфортно, - Чонхо не может не фыркнуть на предложение Минки. - Ух ты. Тебе потребовалось семь лет, чтобы сказать мне это, хён, - комментирует Чонхо с кривой улыбкой на лице. ‘Хён’ на его языке кажется таким приятным, кажется в самый раз. - В мою защиту скажу, что ты всегда казался таким неприступным. Как будто у всех была одна и та же мысль, что ты был идеальным солдатом, и они не хотели загрязнять воздух, которым ты дышал, - объясняет Минки. - О чем ты говоришь? - спрашивает Чонхо, морща нос и недоверчиво глядя на Минки. - Ты знаешь, о чем я говорю. Ты был лучшим учеником в учебном лагере. Если кто и заслуживал быть отправленным на передовую, так это ты. Ты даже проявил рвение к этому. Никто не понимал, почему тебя отправили в Джонсол-ри вместе со всеми нами, но это не умаляло того факта, что ты был грозным человеком. Есть два способа, которыми Чонхо может подойти к этому вопросу. Он может либо прикинуться дурачком и отмахнуться от этого разговора, сказав, что даже он не знает, либо он может быть откровенен с Минки и раскрыть правду. На самом деле довольно странно, что мысль о том, чтобы солгать Минки, просто не укладывается у Чонхо в голове. Честно говоря, эта мысль ужасает. - Мой отец, - шепчет Чонхо. - Твой отец? - задыхаясь, спрашивает Минки. Чонхо просто кивает и продолжает идти, пока они не выходят из торгового центра и не бродят по улицам Мендона в уютной тишине. Минки, похоже, пока не слишком склонен возвращаться, и не похоже, что Чонхо ненавидит это внезапное общение. - Мой отец - бригадный генерал Вооруженных сил ЮК, - говорит Чонхо, глядя на свои ботинки и жуя внутреннюю сторону щек. Минки подтверждает его слова кивком, но ничего не говорит. Тишина между ними звенит в ушах Чонхо. - Я знаю, о чем ты думаешь, - говорит он Минки. - Нет, я понимаю. Твои родители любят тебя и всегда хотят, чтобы ты был в безопасности, - выбор слов Минки странно романтичен, конечно, не то, чего ожидал Чонхо. Обычно он привык слышать такие слова, как льготный или привилегированный. - Ты обычно смотришь на вещи в розовых очках? - На его вопрос Минки улыбается. Чонхо пришел к сокрушительному осознанию того, что заставить Минки улыбнуться элементарно. И, честно говоря, липкая улыбка Минки настолько потрясающе красива, что Чонхо хочет посвятить себя ей и петь высокие дифирамбы ее неземной красоте. - Легко быть циником в современном бессердечном мире. Как бы то ни было, твое происхождение не повлияет на мое впечатление о тебе, - Минки говорит голосом человека, слишком хорошего для этого мира. Чонхо думает, что лучше осветлить воздух вокруг них. - Каково твое впечатление обо мне? - спрашивает Чонхо легким тоном. Минки поднимает подбородок и смотрит вперед с задумчивым выражением на лице. - Милый, - к черту Сон Минги, - я говорю это, основываясь на своих наблюдениях как в дни нашей службы, так и сейчас. Ты действительно кажешься идеальным мужчиной, который преуспевает практически во всем. Но я чувствую, что ты слишком строг к себе, и ты активно пытаешься отрицать то хорошее, что предлагает тебе жизнь, не потому, что думаешь, что не заслуживаешь этого, а потому, что у тебя есть склонность к жертвенности. - Что заставляет тебя думать, что у меня есть склонность к жертвенности, хён?” - Ну, для начала, ты отказался от бесплатной еды в тот день, когда я встретил тебя и Юнхо в Хондэ, потому что твой сосед по дому забыл свои ключи. А еще в армии ты охотно брал смены заболевших людей и работал по 17-19 часов подряд, полностью пренебрегая при этом собственным здоровьем. Сказать, что Чонхо ошеломлен словами Минки, было бы преуменьшением. Его тщательное наблюдение за всем существованием Чонхо скручивает маленький орган в его груди. Это не то, что Чонхо испытывает регулярно. Тот факт, что Минки смотрел на Чонхо, вызывает чувство чистого восхищения в груди Чонхо. Он чувствует это, оценивает и приходит к выводу, что это вызывает у него эйфорию. - Почему ты притворился, что не знаешь меня? - спрашивает Чонхо, нахмурив брови. - Потому что мне показалось, что ты хотел притвориться, что мы незнакомы, и я решил просто плыть по течению, - Минки пожимает плечами. Часть Чонхо действительно хочет ударить Минки за то, что он осветил свои прошлые поступки, но вместо этого он впивается ногтями в мякоть ладони и проявляет самообладание. В любом случае, бить кого-то на публике невежливо. - Чонхо-я, - говорит Минки после продолжительного минутного молчания между ними, - я настолько открытый гей, насколько власти нашей страны позволяют мне быть. Чонхо впитывает слова Минки, которые падают на него ни с того ни с сего, как атомная бомба. Это ответ. Ответ на вопрос, который Чонхо задал пару часов назад. Окружающий воздух был несколько спокойным, когда Чонхо подумал, что он находится в неведении относительно сексуальности Минки. Это знание, однако, достаточно сильно, чтобы опьянить Чонхо желанием настолько сильным, что он боится даже признать это. Он в ловушке. Заперт в коробке под названием Сон Минки. Он бегает по краям, пытаясь найти выход — люк или даже небольшое отверстие, в которое он может ворваться и разбить его. Но выхода нет, и его разочарование углубляется, беспомощность переполняет его душу. Хотя, даже если он чувствует, что это для него новый вид пытки, непонятно, как он находит удовольствие во всем этом. Чонхо жаждет любви, которая настолько сыра и сильна, что она мучает все его существо и отнимает у него все. А взамен он жаждет забрать все у своего партнера, требуя от него полной преданности и погубить его ради кого-то другого, кроме него. В конце концов, любовь - это эмоция, которая пробуждает уродливое чувство собственности, которое человек никогда не знал, что может вынести. Он хочет поговорить об этом с Минки, но в этой ситуации, в которую упал Чонхо, он не может быть трезвым. - Ты сейчас свободен, хён? - Чонхо смотрит на Минки с дрожащими глазами и губами. - Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя куда-нибудь? - Чонхо кивает. - Я хочу поговорить с тобой, хён. Я хочу поговорить об этой вещи, которую я так долго держал при себе, совсем один. Но для этого мне нужно немного жидкого мужества. Если ты не возражаешь, не хочешь ли выпить со мной? Если Минки скажет "нет", Чонхо не будет возражать. Он привык к тому, что люди отказываются от него, бросают его в самый последний момент. Минки не обязан поддерживать импровизированные планы Чонхо, и Чонхо не имеет права обвинять его в этом. Хотя на какое-то время он отбросит свое сочувствие и будет держать его против Минки, потому что он человек, ответственный за всю его гомосексуальную панику. Минки смотрит на Чонхо, действительно смотрит на него, чтобы понять, что происходит у него в голове. Чонхо поражает, как его маленькие глазки могли выдерживать такой пристальный взгляд, что он сжигал душу Чонхо дотла от отчаяния и желания. Чонхо сглатывает от яростного пристального взгляда Минки. - Конечно. Все, что угодно, чтобы ты чувствовал себя комфортно, Чонхо-я, - соглашается Минки с терпеливыми глазами и сердцем, большим, чем океан. Восхитительное жало пронзает тело Чонхо, заставляя его содрогаться от блаженства внимания. Чонхо молится богам, чтобы к концу ночи ему не пришлось просить руки Минки.~•~
В баре вечер обычно кажется длиннее, алкоголь поддерживает утраченное очарование ночи. Когда Минки сидит напротив него, шум других посетителей звучит как приятная музыка, а теплые, красивые огни над ними создают настроение. Это кажется мистическим. Вкусным. Полным напряжения. Чонхо допивает вторую пинту пива, но Минки все еще нянчится с первой. Чонхо всегда знал, что Минки медленно ест, еще со времен их службы в армии. Составить такое мнение было действительно легко, особенно в те дни, когда была его очередь мыть посуду, и ему приходилось ждать, пока Минки принесет свою посуду. Не то чтобы Чонхо это раздражало. Напротив, он испытывал угрызения совести из-за того, что чаще всего Минки в одиночестве. - Я натурал, хён", - тихо признается Чонхо, слова на его языке удивительно похожи на пластик, странные и тяжелые. Они задерживается позади, и Чонхо чувствует тошноту в животе. По-видимому, Минки также чувствует ложь в его словах, потому что он смешно смотрит на Чонхо, как будто он только что признался в самом отвратительном анекдоте за всю историю. - Чонхо-я, не пойми меня неправильно, но я помню тот день в душе. Я..., - Минки качает головой, отказывается от своих мыслей и оглядывается на Чонхо осторожными глазами, - натурал не получил бы такого удовольствия от минета, как ты. Чонхо..., - Минки опускает взгляд на стол и слегка дергает себя за волосы от разочарования, на его щеках появляются оттенки красивого розового, черт возьми, Чонхо, ты так чертовски хорошо звучал, так хорошо выглядел. Я месяцами не мог выкинуть тебя из головы. Не мог заставить тебя..., – Минки замолкает и не может закончить предложение. Чонхо висит на волоске от признания Минки и смотрит на него в абсолютном ужасе. Он собирается убить Минки. Он не понимает, как другой человек может так легко сказать: "Он месяцами не мог выбросить Чонхо из головы". Самая большая шутка над Чонхо, потому что он годами не мог выкинуть Минки из головы. Минки все еще преследует его во снах. - Это понятно, если ты хочешь остаться в отрицании, - продолжает говорить Минки, выпив весь свой стакан. Такое чувство, что ему тоже нужна жидкая смелость, чтобы завести этот разговор, - пока ты относишься к тому типу людей, которые знают, что нет ничего плохого в том, чтобы быть геем, и не испытывают отвращения, это понятно, потому что мы живем в консервативном обществе. - Я не испытываю отвращения, - Чонхо быстро отбрасывает кредо, которое могло бы так сказать, - на самом деле, я не против этого. Мой сосед по дому...,– он мысленно извиняется перед Уёном за то, что так его разоблачил, - Уён-и хён - гей. И я более чем счастлив за него и его парня. - Хм, - размышляет Минки, постукивая пальцем по губам. Красивый гибискус, - так ты не гомофоб? - Я не такой! - Внутренняя гомофобия? - Минки подсказывает дальше. - Я так не думаю, - нерешительно отвечает Чонхо, не уверенный в своем собственном ответе, - честно говоря, я никогда раньше об этом особо не задумывался. - Но теперь ты вынужден это сделать, потому что встретил меня, и я служу тебе напоминанием об этом? - Чонхо кивает. Выразить свои мысли словами кажется геркулесовой задачей. Он благодарен, когда официант подходит, чтобы наполнить их бокал. - Возможно, - Минки понимающе кивает и делает глоток своего пива. Чонхо смотрит, как напиток разливается и стекает по подбородку Минки, и у него возникает внезапное желание вытереть его — пальцами или языком, и то, и другое подойдет. - Это должно быть страшно, верно? Подумать только, что ты можешь стать кем-то, о ком никогда раньше не думал? Подумать только, всю свою жизнь ты верил в эту единственную истину только для того, чтобы понять, что ее фундамент был построен на песчаных столбах, а теперь она ускользает от тебя, чтобы раскрыть обман? - Ты обычно говоришь так, как будто ты на уроке литературы? - с любопытством спрашивает Чонхо. Минки разразился приступом хихиканья, и, боже, эта улыбка на его лице слишком драгоценна. - Я зарабатываю на жизнь написанием музыки. Это профессиональный риск, - отвечает Минки. Чонхо должен узнать, какие песни Минки написал или спродюсировал, и послушать их. Будет приятно увидеть его художественный стиль, и Чонхо думает, что он сможет лучше понять загадку, которой является Сон Минки. - Мне жаль, - Минки смотрит на Чонхо виноватыми глазами, - это все моя вина. Если бы только я тогда держал свою жажду под контролем. - Жажду? - Чонхо насмешливо шепчет, но Минки не слышит и продолжает говорить. - Просто у тебя есть это очарование, которое подходит ко всем моим галочкам, и тогда я пытался держать все эти чувства при себе, но в тот день я увидел тебя во всей твоей обнаженной красе, и мне показалось, что жизнь дала мне лимоны и ожидала, что я выжму из них лимонад. Поэтому я просто позволил своему желанию взять верх надо мной и, оглядываясь назад, как хён, я должен был быть более рациональным. Я должен был извиниться и уйти, - бормочет Минки. Чонхо смотрит на него широко раскрытыми глазами, с трудом понимая, что Минки говорит в здравом уме. Весь этот обмен мнениями теперь стал казаться сном, слишком хорошим, чтобы быть правдой. Признание Минки остается тяжелым в воздухе, как сладкий аромат. Это опьяняет Чонхо, и в их маленьком мире Чонхо пьян не от пива, а от Минки. Это похоже на откровение, когда Чонхо понимает, что Минки был увлечен им, вожделел его, возможно, у него все еще остались остатки этого желания. И теперь глаза Чонхо открыты. Он осмеливается и тянется к руке Минки на столе, складывая свою руку поверх гигантских ладоней Минки. Прикосновение должно быть заверенным, но по сути это немного эгоистично, потому что Чонхо просто хочет держаться за руки. Минки инстинктивно поворачивает руки, и внезапно рука Чонхо окутывается уютным теплом. - Это не твоя вина, хён. У меня была свобода выбора. Я мог бы сказать "нет" и выгнать тебя, но я этого не сделал. Ты сделал мне открытое предложение, и я принял его. Я тоже был эгоистом. С признанием Чонхо что-то меняется в воздухе. Выражение лица Минки меняется с сожалеющего на коварное, его бровь взлетает в самодовольной гордости. Минки наклоняется вперед, и Чонхо повторяет его действия. - Ты хочешь сказать, что я тоже тебя привлекал? - низкий и глубокий голос проходит по позвоночнику Чонхо. Он закрывает глаза, чтобы собрать остатки мужества. Делиться - это смелый подвиг, и он уже зашел так далеко. Минки уже смотрит на него так, словно он какой-то изысканный десерт, поданный специально для него. Сейчас или никогда. Чонхо наклоняется еще немного. - Я говорю, что ты мне нравишься. Такое чувство, что тугой узел на сердце Чонхо наконец-то развязался. Он снова дышит, позволяя своей груди наполниться воздухом, которым дышит Минки. Это завораживает, и он влюбляется в эти прекрасные глаза. Это утопление похоже на крещение, и Минки держит ситуацию в тисках. Минки отстраняется и плюхается на стул. Если бы не довольное выражение лица Минки, Чонхо сейчас бы волновался. Он бросил мяч на площадку Минки, и все, что ему осталось, это терпеливо ждать, пока Минки бросит его ему обратно. - Знаешь, приятно знать, что я не питаю одностороннего влечения, - комментирует Минки. - Это чувство взаимно, хён. - Что ты предлагаешь нам делать с этим знанием? "Я так сильно хочу поцеловать тебя", - вот что хочет сказать Чонхо. Он жил с этой фантазией в течение многих лет, и теперь, когда все карты были выложены на стол, терпение Чонхо начало истощаться. Его потребности постоянно цепляются за его мозг, чтобы сделать шаг. Он знает, чего хочет, но, кажется, не может произнести это связное предложение на своих губах. Поэтому он смотрит на Минки с тоской, кружащейся в его глазах, и надеется, что Минки сможет разгадать тайну его сердца. - Пойдем со мной домой, - требует Минки. Чонхо никогда не следовал указаниям так быстро, как сейчас.~•~
- Я спрошу тебя в последний раз. Ты уверен, что хочешь этого, Чонхо? - Минки снова смотрит на него этими глазами. Те, которые заставляют Чонхо чувствовать, что он находится в центре мира Минки, над ним сияет прожектор, который мешает ему прятаться. - Пожалуйста. Не заставляй меня думать. Просто... я хочу тебя, - Чонхо поднимает глаза. Он сидит на диване, а Минки стоит у него между ног и снова и снова задает один и тот же вопрос. Со стороны Минки очень мило убедиться, что Чонхо дает свое полное согласие, а не принимает ошибочное решение, как в прошлый раз. Но Чонхо считает, что они будут тратить часы, застряв в этом инертном состоянии, и ему нужно взять все под контроль. Чонхо всегда действует лучше, когда контролирует ситуацию. Поэтому он двигает рукой и тянется к бедру Минки, обхватывая его рукой. Дыхание Минки прерывается, когда Чонхо слегка надавливает. Чонхо чувствует, как колотится его сердце, когда он ощущает мясистые и сильные бедра под своими пальцами. Он притягивает Минки ближе за бедро. - Если мы собираемся это сделать, мы будем действовать медленно, - говорит Минки, наклоняясь и кладя обе руки на подголовник, зажимая голову Чонхо между ними. Даже когда он застрянет в коробке, он будет культивировать это место и сделает его своим домом. Сделает местом для себя. - Медленно? - Давай просто устроим так, чтобы тебе было удобно целоваться с мужчиной сегодня вечером, - предлагает Минки, приближая свое лицо к лицу Чонхо. - Хён! - Чонхо скулит. - Мне нравится жить в быстром темпе! - Потому что он действительно думает, что умрет, если Минки продинамит его сегодня вечером. - Как хён, я говорю, что мы пойдем моим путем, и это окончательно, - Минки объявляет свое решение как ультиматум. Но, несмотря на всю притворную уверенность Минки, Чонхо наблюдает, как он колеблется, сокращая расстояние между ними, его глаза с опаской блуждают по лицу Чонхо. Страх написан на лице Минки, и это не идеально. Чонхо нуждается в том, чтобы вернулся тот уверенный в себе Минки, который без всяких оговорок опустился на колени и отдал Чонхо главу своей жизни. Ему нужно вернуть этого Минки, который мучил его разум, а также его сексуальную жизнь в течение последних 5 лет. Пять лет. Это долгое время, когда Чонхо действительно думает об этом, и кажется странным, что он непреднамеренно так долго был одержим Минки. Это даже странно, когда он понимает, что на самом деле знает Минки уже 7 лет. Конечно, они никогда не становились самыми близкими друзьями и не обменивались своими самыми темными секретами, но в течение почти 2 лет Чонхо и Минки ели, спали и работали вместе в тесном пространстве. Даже когда эта текущая ситуация кажется слишком поспешной, и Чонхо продолжает повторять, что они незнакомы в его сознании, это технически неверно. Взгляд Чонхо останавливается на губах Минки. Он не из тех людей, которые сочиняют стихи для чьих-то очерков, но будь он проклят, если не начнет писать сонеты для губ Минки. Это то, как растягиваются его губы, когда он улыбается, и изображение выглядит как цветок, распускающийся под утренним солнцем, омытый золотистыми оттенками. Эти розовые губы подобны шкатулке с сокровищами, которая открывается для самой красивой и драгоценной липкой улыбки. Чонхо уступает своим желаниям и врывается в пространство Минки, угол болезненный, но расстояние восхитительное. Минки отшатывается от удивления, но быстро приходит в себя, подтягивается ближе и ставит колено на диван между раздвинутыми ногами Чонхо. Их губы действуют как два сильных магнита, и они позволяют закону магнетизма творить свое волшебство. Это целомудренно и мягко, их губы соприкасаются в резких движениях. С закрытыми глазами Чонхо вслепую ищет Минки, чтобы положить руку ему на затылок для лучшего контроля. Первые несколько поцелуев кажутся более экспериментальными и менее волшебными, но пальцы Минки на его челюсти вызывают у него бабочек, и он осторожно потирает большой палец, как будто боится сломать Чонхо. Чем дольше их губы прижаты, тем лучше он себя чувствует. Громко раздается чмоканье их губ, и первобытные инстинкты Чонхо начинают реагировать на эти звуки, потребность усиливается в его венах. Но кто знал, что Минки может быть таким упрямым и двигаться медленнее, чем гребаная улитка, даже не открывая губ и не углубляя поцелуй. - Перестань обращаться со мной как с девственником, - выдыхает Чонхо, скользя пальцами по шее Минки и дергая его за волосы, мягкие на кончиках пальцев, вызывая у него раненое рычание. Минки прерывает поцелуй и изучает Чонхо, пока в этих ослепительно острых глазах не вспыхивает искра. - О? - Насмешка сочится из его тона. - Ты не хочешь, чтобы я обращался с тобой как с девственником? - Минки встает во весь рост и смотрит на Чонхо с угрожающей улыбкой. Чонхо сглатывает в предвкушении. - Тогда не обращай на меня внимания. Чонхо толкают обратно на диван, пока он не ложится на спину, и перемена настолько внезапна, что у него нет времени понять, как Минки перелезает через него, их ноги беспорядочно стукаются друг о друга. Чонхо задыхается от неожиданного натиска, но затем Минки соединяет их губы, и дыхание кажется не таким важным, как язык Минки, скользящий по его губам, требуя доступа. Чонхо жаждет этого, хочет этого, ему все равно, что он позволяет другому мужчине заботиться о нем. Он чувствует, как пальцы Минки скользят по его боку, прижимаясь к бедрам, как клеймо, и ЧОнхо вопит от боли. Рычание, которое издает Минки, звучит собственнически, и он пользуется возможностью, чтобы просунуть свой язык в рот Чонхо. Слияние их языков похоже на рай. Сладко и влажно. ЧОнхо обвивает руками шею Минки и притягивает его ближе, желая, чтобы их тела слились воедино от обжигающего жара их действий. Губы Минки на ощупь мягче бархата, но его движения тверды и ловки, вырывая смущающие стоны из губ Чонхо. Чонхо страстно целует в ответ, облизывая рот Минки и пробуя на вкус остатки пива и курицы. Это должно быть отвратительно, но смешно, как Чонхо в первую очередь ощущает вкус сахара на языке Минки, который стекает по его горлу и покрывает его сердце сладкой карамелью, застенчиво сладкой и насыщенной. Минки крепко сжимает его бедра, когда он насилует Чонхо своими губами, ощущая его, выпивая его, пробуя его на вкус и узнавая обо всех вещах, которые заставляют Чонхо взбираться на стену. Чонхо в этот момент слишком ушел в себя, чтобы понять, что он целуется с мужчиной, потому что это приятно, и кажется неправильным отделять себя от Минки. Так что он этого не делает. Он берет все, что Минки дает ему, проводит руками по худощавому, но сильному, до смешного сексуальному телу Минки, обхватывает его пальцами, чтобы узнать о его чувствительных точках, и целует так, как будто это его последний поцелуй в жизни — с сильной страстью. Руки Минки, которые слишком велики на пояснице Чонхо и заставляют его выглядеть таким крошечным по сравнению с ними, змеятся под рубашкой Чонхо, чтобы коснуться его обнаженной кожи, и, в свою очередь, Чонхо волнообразно двигает бедрами в рефлекторной реакции от всех хороших гормонов, способствующих его возбуждению. Грубые руки кажутся мягкими травинками на его коже, и Чонхо хочется плакать от того, как хорошо он себя чувствует. Но он опустошительно скулит из-за потери контакта с кожей и тяжести на нем, когда Минки отстраняется и разъединяет их губы. Чонхо открывает глаза и видит, как струйка слюны тянется от губ Минки к его губам, пока не обрывается и не брызгает ему на подбородок. Минки садится ему на талию и поднимает подбородок, не открывая глаз. Он делает глубокий вдох и выдыхает, повторяя процесс 5 раз. Он явно практикует какое-то самообладание, и Чонхо уже подумывает о том, чтобы оттащить его назад, потому что ему нужно больше этого. Ему нужно все больше и больше этого каждую ночь его жизни. - Ну, - начинает Минки, его дыхание тяжелое и соблазнительное, - как это было? Удивительно, сенсационно, пленительно, мило, нуждающееся, открывающее глаза. Это было откровением. Это было похоже на раскрытие глубочайшей тайны из глубин души Чонхо. Это его освобождение. Он зависим, но в этом желании есть чувство свободы, от которого у него кружится голова. - Поцелуй меня еще, и я скажу тебе, - вместо этого говорит Чонхо, слабо дергая Минки за рубашку. Это заставляет его расхохотаться, и вместо того, чтобы наклониться, Минги подтягивается и встает, полностью отделяя себя от Джонго, и теперь он целенаправленно скулит от разочарования, ничего так не желая, как чтобы другой мужчина вернулся и сожрал его. - Как бы мне ни хотелось, смилуйся надо мной, Чхве Чонхо, - говорит Минки, идя на кухню, чтобы взять бутылку с водой, я могу сделать это от 0 до 100 так быстро, но я просто... Немного неприятно видеть, как обычно уверенный в себе Минки путается в своих словах. В извращенной манере это вселяет в Чонхо уверенность в том, что Минки тщательно подбирает слова только потому, что серьезно относится к этому делу, и это очаровательное чувство. - Я не хочу потер... - Ты не хочешь..? - подсказывает Чонхо. Но Минки просто оставляет все как есть, позволяя невысказанным словам повиснуть в воздухе между ними. Чонхо хочет знать, что творится в голове Минки, но он не хочет выглядеть навязчивым. Поэтому он проглатывает свою гордость и приводит в порядок свой внешний вид, готовясь вернуться в свою квартиру. Это был долгий день, и усталость наконец-то настигла его теперь, когда множество головоломок встало на свои места. Чонхо хочет пойти домой и поспать, желательно 10 часов подряд. - Итак, ты все еще натурал, Чонхо-я?” - спрашивает Минки с дерьмовой ухмылкой, провожая его до двери. Чонхо вздыхает. - Ты всегда так бесишь? - Я не знаю, мне забавно дразнить тебя. - Я тебя побью, - пытается запугать его Чонхо. - По крайней мере, позволь мне трахнуть тебя, прежде чем ты переломаешь мне кости и отправишь меня в больницу на неделю, - Чонхо краснеет от грубой манеры Минки говорить. Это, конечно, не помогает его делу, поскольку он представляет свое обнаженное и потное тело, облепленное телом Минки. Это также не помогает, когда изображение начинает создавать образ Чонхо верхом на Минки, каждый толчок вырывает из его горла гортанные стоны. - Ты... я..., - черт! Это чертова катастрофа. - Я же говорил, что дразнить тебя забавно, - Минки щиплет Чонхо за щеку. Совершенно автоматически он грубо отталкивает Минки и поворачивается, открывает дверь и громко хлопает ею, выходя. Громкие стоны Минки слышны даже в коридоре. По его скромному мнению, Минки этого заслуживает.~•~
Это не в стиле Чонхо - преследовать кого-то в социальных сетях. Но когда упомянутый человек оказывается инфлюенсером, любопытство только усиливается, и он в конечном итоге отказывается от своих старых привычек. Аккаунт ’song_of_mingi’ насчитывает 250 тысяч подписчиков с синей галочкой рядом с именем пользователя. Стена кажется шикарной и мечтательной, с прерывистыми видеороликами о любой музыке, над которой, кажется, работает Минки. Есть фотографии, на которых он спонсирует вещи, которые Чонхо никогда не купит, и фотографии, на которых он создает своего рода лукбук. На всех этих фотографиях Минки умудряется выглядеть богом среди смертных. - Вау, эти туфли выглядят круто, - Чонхо вздрагивает от голоса и почти теряет контроль над телефоном. - Какого черта? - Он оборачивается и видит Уёна, склонившегося сзади над подголовником дивана с озадаченным выражением лица. - Ты выглядишь как вор, пойманный на месте преступления, - ошеломленно комментирует Уён. Затем он качает головой и кивает в сторону телефона Чонхо, - кто этот мужчина? Чонхо выключает экран и кладет телефон на кофейный столик. - Он сосед Юнхо хёна. - Ты виделся с ним? - Ох, он уже виделся с Минки? Это очень удачный вопрос с очень нелепым ответом. -Ненадолго. - Верно. В любом случае, этот твой Юнхо хён – когда я с ним встречусь? - спрашивает Уён, обходя диван и садясь рядом с Чонхо. - Почему ты хочешь встретиться с ним? - Чонхо смотрит на него, нахмурив брови и надув губы. - Ты знаешь, этот человек, по-видимому, угрожает занять мое место в твоей жизни, поэтому я просто должен немного побить его и сказать ему, чтобы он отступил, - заявляет Уён, как будто он говорит о погоде, а не о потенциальном насилии. - Он в два раза больше тебя, - невозмутимо говорит Чонхо. - И когда это меня останавливало, Чонхо-я? - Что ты вообще здесь делаешь, хён? - Чонхо пытается сменить тему. Он удивлен, увидев Уёна в их квартире в понедельник вечером для разнообразия. Уёна обычно заезжает к ним в квартиру днем, когда Чонхо работает в офисе, а Ёсан в своей клинике. В его спальне есть эстетическая обстановка с обалденным освещением и красивыми искусственными цветами и растениями для его видео на YouTube. Уён записывает и редактирует свои видео днем и выходит из квартиры как раз перед тем, как Чонхо возвращается с работы. В некоторые дни Уён остается дольше, чтобы подождать Чонхо, и это драгоценные дни, когда он чувствует себя любимым и желанным. В те дни легко избавиться от своих пороков, и Чонхо не нужно выходить на улицу и гоняться за бессмысленным сексом только для того, чтобы почувствовать, что кто-то принадлежит ему в течение этого небольшого промежутка времени. Просто обманывать себя, думая, что у него есть кто-то, кто будет обнимать его всю ночь. - Что ты имеешь в виду? Это моя квартира. - О, правда? - спрашивает Чонхо с сарказмом. - У меня сложилось впечатление, что я был единственным жильцом этого дома, - он получает шлепок по голове за комментарий, но Чонхо думает, что на самом деле он здесь не ошибается. На самом деле, он, вероятно, затронул очень чувствительное и виноватое место в сердце Уёна. - Я все еще плачу половину арендной платы, ты неблагодарное отродье! - Уён повышает голос. - Я все еще не понимаю, почему ты это делаешь. Просто переезжай уже к своему мужу, - предлагает Чонхо, вставая с дивана, чтобы взять себе стакан воды. - Хорошо, во-первых, не называй Ёсана моим мужем. Ни он, ни я не готовы вывести наши отношения на такой уровень. Во-вторых, наличие причины вернуться в этот дом дает мне повод увидеть тебя и знать, что у тебя все хорошо. В конце концов, ты мой лучший друг, и я дорожу тобой, - тепло разливается в груди Чонхо от слов Уёна. Он пытается оставаться невозмутимым, но на его губах появляется легкая улыбка. - Так ты тратишь деньги, чтобы следить за мной? - спрашивает Чонхо. - Если это то, что нужно, тогда да! Я знаю, тебе трудно признаться в своих чувствах, и тебе трудно быть уязвимым. Я думаю, что большее расстояние между нами приведет только к тому, что ты отдалишься от меня. И это не будет твоей виной, Чонхо-я, потому что я понимаю, что ты такой человек на самом деле. Просто знай, что я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. И я никогда тебя не отпущу. Ты мой навсегда, ты понимаешь? Слова Уёна витают вокруг Чонхо, как звездная пыль, волшебные и неземные, заставляя его чувствовать себя фантастически. Эти частицы заполняют скучную жизнь Чонхо и рассеивают тьму, которая обычно окружает его. Он смотрит на Уёна с почтением и обожанием и высвобождает свое подавленное чувство одиночества и зависти, протягивая к нему руки и заключая его в свои большие объятия. Уён немедленно отвечает ему взаимностью и взъерошивает волосы Чонхо, оставляя огромный поцелуй на щеке Чонхо. Чонхо считает, что легче передать свою любовь действием, чем словами. К счастью, Уён понимает его лучше всех в этом мире и не давит на Чонхо, чтобы тот высказал свои чувства. Для двух людей, которые любят непрерывно болтать, одновременное молчание между ними кажется комфортным и домашним. - Итак, ты остаешься сегодня дома? - Конечно! Ёсан уехал в Тэгу на деловую конференцию, - и теперь Чонхо полностью понимает присутствие Уёна в эту прекрасную ночь. Он внезапно потерял все свое прежнее уважение, когда высвободился из объятий Уёна и направился в свою спальню. - Эй! Я все еще имел в виду каждое сказанное мной слово! Я люблю тебя, Чонхо! - Хорошо, - Чонхо отказывается отвечать. Он понимает, что никогда не сможет взять верх в жизни Уёна над Ёсаном, и даже не хочет этого делать, потому что эти двое принадлежат друг другу. Но это не значит, что он не будет на мгновение мелочен по этому поводу. Он такой упрямый.~•~
В четверг вечером Чонхо получает уведомление о сообщении от Минки. У него чуть не случается сердечный приступ от одного только вида имени Минки, мелькающего на его экране. Чонхо открывает сообщение.Сон Минки
Что делаешь сегодня вечером? [20:28] Чонхо бросает взгляд на свой ноутбук. Идет встреча с клиентами, но Чонхо молчит, так как кто-то другой представляет свое предложение. Чонхо думает, что этот звонок продлится по меньшей мере час. Но после этого он более или менее свободен на ночь.Сон Минки
На онлайн конференции Я буду свободен примерно через час [20:30]
Твой сосед дома? [20:30] В одно мгновение то, что Уён остается у Ёсана каждую ночь, кажется благословением.Сон Минки
Зачем? Хочешь прийти ко мне? [20:31]
Разве ты не хочешь, чтобы я это сделал? [20:33]Ты уже скучаешь по мне, хён? [20:33]
И если бы я сказал, что да Что бы ты с этим сделал? [20:34] Чонхо даже не задумывается дважды, прежде чем отправить свой адрес Минки.Сон Минки
Приходи ко мне, чтобы узнать [20:36]
Хаха Я все еще в студии сейчас Увидимся после 11 [20:37] Это дает Чонхо чуть больше 2 часов, чтобы мысленно подготовиться к Минки, потому что этот человек - сила, с которой нужно считаться. Судя по тому, как сердце Чонхо бьется от волнения, он думает, что еще никогда не был так возбужден перспективой встречи с кем-то, и это определенно что-то примечательное. Это чувство похоже на то, которое он испытывал, когда учился в школе. Он был без ума от одной девушки, с которой встречался почти год. Она была милой и умной девушкой, полной жизни и солнечного света. Чонхо чувствовал себя самым счастливым мальчиком в мире, и вначале все было замечательно, пока не прошло время, и их чувства не изменились. Разрыв был взаимным, и с обеих сторон не было никаких обид. Позже Чонхо занялся тем, что не отставал от своих занятий и преуспевал во всех видах спорта, в то время как она оказалась с другим мужчиной. В последний раз, когда Чонхо слышал о ней, она была замужем за тем же самым мужчиной. Он позаботился о том, чтобы поздравить ее и даже послал ей подарочную корзину. По крайней мере, он был рад видеть, что любовь победила для нее. Он хотел бы когда-нибудь сказать то же самое о себе. Его выводит из задумчивости кто-то, зовущий его по имени на звонке. Чонхо включает звук и делает все возможное для своих клиентов.~•~
Когда Чонхо открывает свою дверь для Минки, ему требуется несколько секунд, чтобы осознать и узнать человека, стоящего перед ним. Минки, во всех смыслах и целях, выглядит мягким. На нем огромная темно-синяя рубашка на пуговицах, джинсы и ботинки. Очки сидят у него на носу, но Чонхо замечает отсутствие в них стекла, и на нем ожерелье с подвеской в форме крыла. У него волосы в растрепанных кудрях, и Чонхо так сильно хочется ворковать над миловидностью перед ним. Но он сопротивляется, потому что Минки расчетливо смотрит на клавиатуру рядом с дверями Чонхо. В тот момент, когда Минки встречается взглядом с Чонхо, он чувствует, как по спине пробегает дрожь от интенсивности его взгляда. - Я думал, твоя квартира открывается ключами, - безучастно говорит Минки. Прошлый обман Чонхо должен был когда-нибудь взорваться ему в лицо. Он действительно не ждал, что это произойдет именно сегодня, из всех дней. - Это? Что ж... Слова Чонхо срываются с его языка, когда Минки сокращает расстояние между ними и хватает его за воротник. Он подтягивается и встает на цыпочки, чтобы сохранить равновесие, когда Минки приближает их лица друг к другу, сокращая расстояние между ними. Чонхо стонет от силы и пытается освободиться от оков, но Минки сохраняет свой холодный взгляд и крепкую хватку. - Если я обнаружу, что ты снова лжешь Юнхо, просто помни, что моя доброта имеет свой предел, и я без колебаний перейду его, - звук, который срывается с губ Чонхо, прерывистый и отчаянный, когда он пытается осознать слова Минки. Это новый опыт - быть порабощенным кем-то другим, и больше всего на свете Чонхо доволен демонстрацией доминирования. Это сексуально, но и греховно мило. Или, может быть, он упал слишком глубоко, и все, что делает Минки, завораживает Чонхо, заставляет его падать глубже, хотеть сильнее. Но потом Чонхо вспоминает, кто он такой и как он никогда ни перед кем не отступает. Поэтому он стряхивает свое обожание и обхватывает рукой запястье Минки, которое сжимает его воротник. Чонхо никогда не отступал без боя, и он чертовски уверен, что не сделает этого сейчас. - Я не лгал Юнхо хёну намеренно. Ты, из всех людей, должен знать, почему мне пришлось солгать, - сквозь стиснутые зубы шипит Чонхо, крепче сжимая запястье Минки. Нежная кожа под кончиками его пальцев кажется теплой, и то, как Минки слегка дрожит от укуса, его губы приоткрываются, чтобы издать мучительный звук, делает его таким драгоценным и манящим. Очень красивый. Чонхо - развратный ублюдок. Минки отпускает его руку и отстраняется, его тело обмякает от осознания этого. - Это была моя вина, да? - риторически спрашивает он, глядя на свои ботинки. Чонхо видит раскаяние, отразившееся на красивом лице Минки, и это его сильно расстраивает. Он осторожно кладет руку на подбородок Минки, гладкий и сильный под его пальцами, и осторожно сдвигает его так, чтобы он мог смотреть на Чонхо сверху вниз. - Хён, давай просто оставим это. Мне все равно. Все, что я знаю, это то, что я хочу тебя. Сейчас больше, чем когда-либо, - шепчет ЧОнхо, мягко глядя на Минки. Минки смотрит на него чуть дольше, пока он не разражается тихим смешком и не накрывает руку Чонхо своей собственной на своей челюсти, намного большей, чем и без того большие руки Чонхо. - Ладно. Все, что ты захочешь, - Минки на секунду замолкает, в его глазах светится веселье. Каждое нервное окончание на теле Чонхо говорит ему, чтобы он поднял свою охрану, - детка. Чонхо действует на своих рефлексах и почти бьет Минки, пока не видит знакомое сочетание двух полумесяцев с цветением гибискуса на лице Минки, и, естественно, его движения замедляются. Это так мило, когда Минки улыбается. Чонхо позволяет Минки затащить себя в свой собственный дом, и раскаты хихиканья эхом отдаются в стенах.~•~
Минки находится в квартире Чонхо уже больше часа, но, кроме как разговаривать друг с другом, лучше узнавать друг друга и делиться безумными историями, они ничего не сделали. Не то чтобы Чонхо жаловался на это. Это кажется немного странным, но также чертовски легко общаться с Минки. Чонхо рассказывает эпизоды за эпизодами, добавляя немного щегольства и драматизма в свои слова и действия, и Минки внимательно слушает его, его маленькие глазки широко раскрыты от удивления и обожания, кивая и смеясь над каждым предложением, которое говорит Чонхо. - Однажды я вместе с Уён-и хёном и Ёсан хёном отправился на этот бунсикджип в Синса-донге, и ты знаешь, что там произошло? Уён хён даже не позволил Ёсан хёну выбрать что-нибудь для себя из меню, - говорит Чонхо Минки. - О, правда? - Да, когда я спросил егу по этому поводу, он просто сказал: "У меня нет причин спрашивать его. Ёсан и я - одно целое, и он захочет есть все, что я захочу." Типа, ты можешь поверить, как нелепо это звучит? - Черт, - у Минки такое ошеломленное выражение лица, - Я думаю, это любовь для тебя. - Что? Нет! Любовь не должна отнимать у тебя способность делать самостоятельный выбор, - страстно спорит Чонхо, пытаясь заставить Минrи увидеть его восприятие. - Так не должно быть, но любовь заставляет тебя совершать безумные поступки. Ты не можешь быть мудрым и влюбленным одновременно, - выдвигает гипотезу Минrи, выглядя потерянным с затуманенными глазами. Чонхо думает, что, возможно, его слова имеют некоторый вес, потому что в присутствии Минки он действительно чувствует себя дураком. И вдруг влюбленность кажется самой ужасной вещью в мире, потому что Чонхо не хочет терять свой интеллект. Это одна из вещей, которыми он гордится. Чонхо проверяет время и с удивлением видит, что сейчас 00:46 утра. Они разговаривали почти полтора часа, и это поразительный подвиг в опыте Чонхо. Как им удается так быстро ладить? - Ты сообщил Юнхо хёну, что не вернешься домой? - Чонхо озабоченно смотрит на Минки. Но Минки встречает его с усмешкой на губах и надутыми щеками. - Ох? Ты позволишь мне остаться на ночь? - Чонхо закатывает глаза при попытке высмеять его. - Я не монстр, хён. Уже поздно, так что ты можешь остаться на ночь. Самодовольство на лице Минки постепенно сменяется бесстрастием. - Не имеет значения, скажу я ему или нет. Юнхо к этому привык. Обычно я возвращаюсь домой к 2 часам ночи, и к этому времени он уже спит. А когда мне удается проснуться, он уже ушел на работу. А потом бывают ночи, когда я просто остаюсь в студии вместо того, чтобы возвращаться. - Значит, ты в основном работаешь с полудня до полуночи? - Да. Это удобно. Кроме того, ночью легче общаться с иностранными продюсерами, - даже Чонхо приходится общаться с клиентами за рубежом. Но в отличие от Минки, он не может позволить себе роскошь изменять свое рабочее время. Нет никакого веселья или гламура в обмен на весь труд, который Чонхо вкладывает в свою высокооплачиваемую, душераздирающую и нелиберальную корпоративную работу. - Но хён, - начинает Чонхо, смущенный чем-то, что для него не является нормой, - ты пришел ко мне домой около 11. Не слишком ли рано для тебя? - У меня нет фиксированного рабочего времени, - Минки просто пожимает плечами. Черт, вот это и есть сладкий сон, - кроме того, я не мог сосредоточиться на работе. У Чонхо есть это ноющее чувство, что он каким-то образом в конечном итоге пожалеет о том, что спросил, почему Минки был рассеян. Но, как говорится, любопытство всегда убивает кошку, но удовлетворение возвращает ее из мертвых. - Почему? Минки встает с дивана и сокращает расстояние между ними. Его движения властны и хищны. Он тянется к руке Чонхо и тянет его вверх, глядя на него сверху вниз с понимающей улыбкой на лице. - Ты весь день крутился у меня в голове, - Минки наклоняется все ближе и ближе, кладет подбородок на плечо Чонхо и приближает губы к его ушам. Чонхо втягивает воздух и задерживает его, позволяя груди набухать от воздуха, которым дышит Минки, - отвлекаешь меня, - глубокий голос Минки, этот божественный, богатый баритон, оставляет покалывание по всему телу Чонхо, - губишь меня. Когда ЧОнхо наконец переводит дыхание, звук, который срывается с его губ, скрипуч и дрожит, но это Минки реагирует и болтается на нитях Чонхо, издавая низкое рычание, которое звучит, мягко говоря, собственнически. Чонхо заставляет свой мозг молчать и не реагировать на Минки так, как он обычно делает, когда кто-то поет ему высокие дифирамбы. Но сарказм - его естественный защитный механизм, и он вспыхнет, если не скажет то, что хочет сказать. Дело даже не в сексе или романтике, а в гордости Чонхо. - Ты мог бы просто сообщить мне, хён, - шепчет Чонхо, - я бы перестал губить тебя. Тишина между ними падает, как осенние листья, когда напряженный воздух из прошлого рассеивается в ничто. Минки отстраняется и смотрит на Чонхо так, словно у него выросла еще одна голова. Он выглядит таким потерянным в очках, подчеркивающих его блестящие глаза, и его сочные губы, складывающиеся в идеальную надутую губу. И Чонхо находит его очаровательным, хочет притянуть его к себе и поклоняться его вечно. Или, по крайней мере, до тех пор, пока варварское время не позволит ему это сделать. Но затем Минки улавливает слова Чонхо, и в его глубоких глазах вспыхивает пламя раздражения. - Эй! Не порть настроение, - Чонхо беззастенчиво смеется, зажмурив глаза от того, насколько забавной он находит ситуацию, - дай мне лучший ответ, - Минки легонько постукивает себя по груди, и Чонхо кивает, успокаиваясь. Но даже если Чонхо сейчас решит согласиться со сладкими словами Минки, напряженная атмосфера рассеется, и ему будет легче ориентироваться. - Ты действительно серьезно говорил, что я отвлекаю тебя? - Чонхо спрашивает серьезно, потому что он искренне хочет знать, действительно ли в медовых словах Минки есть какая-то глубина. Но Минки - еще больший подстановочный знак, чем Чонхо, и вместо того, чтобы дать ему прямой ответ, он создает свой собственный круг вокруг Чонхо и отклоняется от разговора. - Ранее, когда я писал тебе, разве ты не сказал, что сделаешь что-то со мной, скучающем по тебе? - Я говорил, - уступает Чонхо. - И что? Что ты предлагаешь, Чонхо-я? Уже поздно, а Чонхо завтра на работу. Рассуждая логически, он должен был бы предложить назвать это ночью и поспать. Но в присутствии Минки вся его способность к рациональности тает, и он остается с оболочкой, способной принимать только глупые решения. Может быть, Минки прав, и Чонхо не может быть мудрым и влюбленным одновременно. - Я думаю, - Чонхо делает паузу, стараясь тщательно подбирать слова, - мы оба должны стоять на равных основаниях. - На равных основаниях? - Да, - Чонхо чувствует, как он рассыпается в прах под горячим взглядом Минки. Он всегда был уверен в своем выборе и желаниях, но с Минки он чувствует себя немного меньше и невиннее, ему не хватает опыта. Минки прекрасен, и Чонхо думает, что он просто приемлем. Тем не менее, Минки открыто демонстрирует свое желание к Чонхо, и это заставляет его разрываться по швам от желания, столь сильного и необъятного, что оно превращает его в рамку непоследовательности и застенчивости. Минки подходит ближе и наклоняется, проводя руками по щекам Чонхо. Они теплые, и их вес успокаивает Чонхо, когда он смотрит в глаза Минки и тонет в них. Минки терпеливо смотрит на него и позволяет Чонхо собраться с силами. - Ты уже трогал мой член раньше. Я нет. Хён, это действительно несправедливо с твоей стороны, - Чонхо меняет свой голос, чтобы звучать симпатичнее, выпячивая нижнюю губу. Он задается вопросом, действует ли этот вид очарования на Минки — ведет себя как ребенок для своего хёна. Чонхо получает ответ довольно быстро, когда видит, как желание закипает в темных глазах Минки с лучезарной улыбкой на губах. Вместо того, чтобы тянуть время лишними словами, он дает Чонхо то, что тот хочет. Губы Минки падают на его губы, как бушующая волна, жадные и бешеные.~•~
Удивительно, что они добираются до спальни целыми и невредимыми, учитывая, что ни один из них не хочет отпускать друг друга даже для того, чтобы передохнуть. Минки впечатывает Чонхо в боковую стену галереи и крепко целует его. В ответ Чонхо толкает Минки на другой конец и накрывает шею Минки рукой, облизывая его рот и оставляя его бездыханным. Когда они оба, спотыкаясь, входят в спальню, Минки снимает очки и расстегивает рубашку, а Чонхо следует за его примером, стягивая толстовку через голову. Когда они снова целуются, это кажется сюрреалистичным, соприкосновение их обнаженных торсов обжигает кожу Чонхо. Их поцелуй грязный и нуждающийся, влажные звуки отражаются от стен комнаты Чонхо. Минки толкает его назад, пока колени Чонхо не упираются в кровать, и он неуклюже приземляется на нее. Разделение дает Чонхо возможность увидеть Минки в расстегнутой рубашке, и, боже, Минки был благословлен самыми великолепными пропорциями — смехотворно тонкой талией, широкими плечами, контурами выступов, разбросанных по его торсу. Минки так прекрасен, что Чонхо верит, что он был лично создан и вылеплен мистическими руками Адониса. Пространство, которое он занимает в этом мире, благословенно, и он является определением совершенства Чонхо. Минки тоже смотрит на него. Действительно пялится на тело Чонхо, и кажется, что Минки не может смотреть никуда, кроме как на Чонхо. Желание сочится из Минки, как мед — сладкое и густое. Чонхо хочет Минки. Он хочет, чтобы Минки взял его, использовал, погубил. - Хён..., - в его голосе слышится отчаяние. Жаждущего, ноющего Минки. Как лев, охотящийся на свою добычу, Минки перепрыгивает через него и снова целует. Грубее. В отличие от прошлого раза, Минки не сдерживается. Холод от ожерелий Минки оставляет после себя неприятное ощущение от жара, распространяющегося по его телу. Минки целует Чонхо, как будто он пища, прижимая его тело к Чонхо и удерживая его в бездействии. Его губы блуждают от губ Чонхо к его щекам, спускаясь к ушам. Чонхо дергается, когда хриплый голос Минки проносится мимо его уха, потребность кипит в его крови. - Ты потрясающий, - бормочет Минки, скользя рукой по телу Чонхо, теплому и дразнящему, - ты заставляешь меня хотеть потерять самообладание. Здесь жарко. Тяжесть Минки давит на него, заземляет, мучает. Чонхо чувствует, что отрывается от реальности, когда чувствует, как Минки накладывает огненные кресты на шею ЧОнхо, клеймя его на глазах у всего мира, в то время как руки Минги остаются неподвижными на бедрах Чонхо. Чонхо дрожит от соблазнительных губ и языка, потому что он чувствителен к поцелуям в шею, настолько чертовски чувствителен, что чувствует, как границы его застегнутых штанов граничат с мучениями, когда его член пробуждается к жизни. - Ах–хён, мне нужно... - Что? Скажи это, и хён даст тебе это, - говорит Минки. Его ласковый тон должен привести Чонхо в ярость, потому что он сильный и независимый человек, который может постоять за себя, но глубоко в сердце Чонхо открывается незамеченный замок. Он входит в эту дверь, чтобы найти реликвию, хранящую раскрытые тайны его разума. - Ты. Ты мне нужен, - Чонхо тянется к своим джинсам и расстегивает их, беспорядочно стягивая их вниз. Минки быстро сообразил и помог Чонхо выбраться, пока тот не растянулся голым на простынях, тяжело дыша открытым ртом. Его член слегка подергивается, томно прижимаясь к животу, но когда Чонхо наблюдает, как Минки избавляется от последнего предмета одежды, волна возбуждения пробегает по его венам, и стон становится автоматической реакцией на это. В основном потому, что глаза Чонхо останавливаются на члене Минки. У него бешеный стояк, кончик его члена покраснел, а вены выступали по всей длине. Но что его действительно задевает, так это то, что Минки огромен, как в длину, так и в обхват, и внезапно Чонхо вспоминает, как в далеком будущем Минки хочет, чтобы его член был в заднице Чонхо. По мнению Чонхо, умереть от секса - хороший способ уйти, но оказаться в отделении неотложной помощи из-за секса - это самый неловкий момент, который человек может испытать в своей жизни. - Чонхо? - глубокий голос Минки вывел его из задумчивости. Он нервно смотрит на Чонхо. - Не могу поверить, что забыл, какой ты на самом деле большой, - бормочет Чонхо. - В свою защиту скажу, что ты всегда видел меня невозбужденным. - Но в тот раз в душе ты был возбужден, - слабо возражает Чонхо. Минки с мягкой улыбкой перелезает через тело Чонхо и прижимает их ближе, сводя их бедра вместе. Их члены соприкасаются друг с другом, и Чонхо задыхается от этого ощущения, его брови сходятся вместе из-за сексуальной фрустрации. - В твою защиту еще раз, я стоял на коленях, и угол, вероятно, был не в твою пользу, - говорит Минки, наклоняясь, чтобы провести языком по соску Чонхо, его рука играет с другим. Чонхо беспокойно ерзает, желая что-нибудь сделать своими праздными руками. Поэтому он, естественно, тянется к члену Минки, слыша, как мужчина стонет от одного прикосновения. - Ах, Чонхо, - выдыхает он над грудью Чонхо, издавая пронзительный звук, когда Чонхо слегка сжимает свои пальцы. Чонхо доставляет огромное удовольствие видеть Минки взвинченным, расстроенным из-за служения Чонхо. Небольшое отключение питания дает Чонхо уверенность в том, что он может использовать свои собственные силы для перемен и перевернуть их. Он садится верхом на ноги Минки и смотрит, как глаза Минки расширяются от шока. Но Минки выглядит совершенно потрясающе вот так, раскинувшись под Чонхо, его грудь поднимается и опускается, как океанские волны. - Можно мне? - спрашивает Чонхо, глядя на член Минки. Когда он не получает ответа, он поднимает глаза и видит, что Минки смотрит на него с нежностью. - Я весь твой, Чонхо. Прикоснись ко мне. Чонхо сглатывает от важности этих слов, но подчиняется, плюет в руку и размазывает слюну по всей длине Минки. - Черт! Ты грязный, мне это нравится, - говорит Минки, когда его спина выгибается от удовольствия. Дрочить кому-то другому не слишком отличается от дрочки самому себе. Отличается только угол обзора и в первую очередь ощущения, потому что удовольствие от движений своих рук получает не Чонхо, а кто-то другой. Но вид лица Минки, искаженного множеством снисходительных выражений, подстегивает Чонхо. Ему всегда нравилось видеть, как люди превращаются в месиво гедонистического удовольствия от его пальцев, всегда стремился служить людям и давать им все и даже больше. - Я хорошо справляюсь, хён? - Так хорошо, Чонхо, ах, черт, да, вот так, - хрипит Минки, вращая бедрами в такт рукам Чонхо над своим членом. Чонхо старательно проводит ладонью по горячему стволу Минки, и каждый раз, когда он гладит его и растягивает кожу, он слышит, как Минги издает жалкие стоны. - Хён, ты так красиво выглядишь, - поет хвалу Чонхо. Минки расцветает под одобрением, и красный цвет распространяется вниз по его шее. Чонхо преуспевает в этом наблюдении, и, в конце концов, он всего лишь оппортунист. - Боже, если бы это зависело от меня, я бы поклонялся тебе каждый день до конца своей жизни, просто чтобы увидеть, как ты так красиво теряешь себя, - Чонхо капает сладким нектаром с губ, одновременно увеличивая темп и скручивая пальцы у основания. - Чонхо, еще, - слабо хнычет Минки. Когда его первобытные побуждения вступают в силу, Чонхо начинает действовать по своим инстинктам, используя свободную руку, чтобы поиграть с яйцами Минки, наклоняясь, чтобы сомкнуть зубы на талии Минки. - Черт! - изо рта Минки вырывается раненый рык, и движения Чонхо замедляются. Но Минки запускает пальцы в волосы ЧОнхо и сильно тянет, - не останавливайся! Чонхо может быть послушным. И, честно говоря, он готов служить Минки до конца своей жизни при условии, что Минки останется у него. Так почему же он хотел ослушаться Минки сейчас? Чонхо возобновляет свое движение на члене Минки, дразняще потирая головку большим пальцем и получая симфонические стоны от Минки. - Я так близко, - тихо признается Минки. Глаза ЧОнхо скользят по шее Минки, пленка пота делает ее драгоценной и блестящей в тусклом свете. Он поднимается и прижимается губами к шее Минки, оставляя след языком по очерченным линиям и пробуя соль на коже, потребность оставить след своего обладания очень сильна в его сознании. Он чувствует, как тело Минки напрягается под ним, чувствует, как Минки обхватывает одной рукой спину ЧОнхо, крепко прижимая его к себе. Минки кончает с прерывистым криком, тяжело дыша, произнося имя Чонхо. Чонхо гладит его во время оргазма, пока Минки не расслабляется и не берет Чонхо за запястье, чтобы заставить его остановиться. - Вау, - выдыхает Минки, когда Чонхо оставляет маленькие поцелуи по всей шее и челюсти Минки, покрывая родинку на левой щеке Минки своими мягкими губами. Все его барьеры разрушены, и он больше не может себя остановить. Он просто хочет продолжать целовать Минки, потому что это правильно, это хорошо. После приятного молчания Минки наконец нарушает его, констатируя очевидное: - Ты тверд. - Да, - соглашается Чонхо и подходит, чтобы поцеловать Минки, почувствовать, как язык Минки тает у него во рту, слишком сладкий, чтобы сопротивляться. - Я делал лучший минет, который у тебя когда-либо был? - лукаво спрашивает Минки, оторвавшись от их губ. - Я не могу вспомнить, - если Минки думает, что он упрям, то он не испытал той угрозы, какой может быть Чонхо. В неожиданном проявлении силы Минки переворачивает их и спускается вниз с весельем, кружащимся в его глазах. Минки повсюду размазывает пятна, и Чонхо раздраженно шипит, когда понимает, что ему придется стирать простыни. - Я заставлю тебя проглотить свое упрямство, напомнив тебе об этом. И что ж, Минки - отличный демонстратор и продолжает чрезвычайно хорошо демонстрировать свое практическое предложение. Чонхо прямо не признает этого, но у Минки нет конкурентов, когда дело доходит до лучшего минета в жизни Чонхо.~•~
- Чонхо-ши? Могу я увидеть тебя в своей комнате до того, как ты уйдешь с работы? - Чонхо поднимает подбородок и видит Юнхо, склонившегося над экраном компьютера с сердечной улыбкой на лице. - Да, гваджанг-ним. Я почти закончил синхронизировать свои электронные письма с базой данных, - отвечает Чонхо. - О, хорошо. Я буду ждать, - и с этими словами Юнхо возвращается в свою комнату. Чонхо быстро собирает свои вещи, кладет сумку на стул и неторопливо направляется в кабинет Юнхо. Он стучит в стекло двери, которая уже открыта. - Гваджанг-ним? - Юнхо отрывает взгляд от экрана и улыбается, - вы звали меня? - Ах да, входите. Пожалуйста, закройте дверь. Чонхо входит и закрывает дверь. Матовое стекло дает им некоторое ощущение уединения и приглушает их голоса, но это все. - Чонхо-я? Чонхо мычит, садясь напротив Юнхо. - Ты помнишь моего друга Минки? Тот, которого ты видел в тот день в Хондэ? - Чонхо кивает, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. - Да, он, очевидно, чувствует себя плохо из-за того, что тебе пришлось уйти, когда он с нетерпением ждал встречи с тобой в тот день. Поэтому он попросил меня пригласить тебя на ужин в субботу вечером. Этот день тебе подходит? На секунду Чонхо задается вопросом, в какую игру играет Минки и что он пытается здесь замыслить. Неужели он думает, что Чонхо сможет справиться с их поведением незнакомцев после того, как он немного хорошо разберется в теле Минки? Неужели он думает, что Чонхо сможет притвориться, что не замечает того факта, что они встречаются через день, чтобы интенсивно целоваться, обмениваться рукопожатиями и говорить о самом случайном дерьме в этом мире? - Конечно! Я думаю, что я свободен, хён”, - отвечает Чонхо. Юнхо оживляется от его утверждения, его щеки раздуваются от восторга. 0 Отлично! Я дам тебе знать, где это, - говорит Юнхо, - ох! И еще, если сможешь, пожалуйста, приведи с собой своего соседа по дому. Я бы тоже хотел с ним познакомиться. - Уён-и хёна? - спрашивает Чонхо, широко раскрыв глаза. Теперь все это начинает казаться подставой. Потому что как Чонхо собирается провести целый вечер со своим лучшим другом уёном и Минки (кем бы он ни был для Чонхо в данный момент), не разоблачая себя? - Да! Это будет отличный способ пообщаться и расширить наш круг общения. - Хорошо, ты говоришь так, как будто планируешь пообщаться с клиентами в выходные, а не встречаться, чтобы завести друзей, - бесстрастно комментирует Чонхо. - Эй! - Юнхо драматично затягивает восклицание. - Все совсем не так! - Как скажешь, гваджанг-ним, - Чонхо поднимается со своего места с улыбкой на губах, - если вы извините меня, то я должен идти. У меня много дел по дому, которыми нужно заняться. - Ах да. Береги себя, Чонхо! - Юнхо поворачивается обратно к своему экрану, и Чонхо выходит. По дороге в свою кабинку он достает телефон и быстро набирает сообщение.Минки хён
Хён! Ты мог вначале предупредить меня! [18:10]
Ну и что в этом интересного? [18:34]~•~
Минки хён
После ужина Можем мы пойти к тебе домой вместе? [18:57] Чонхо смотрит на сообщение от Минки в субботу вечером, сидя на заднем сиденье машины Уёна, по дороге в булгогиджип в Чонгу. - Сегодня тот день, когда я наконец-то встречусь со своим заклятым врагом, - драматично заявляет Уён, нажимая ногами на акселератор, только чтобы в следующее мгновение снова нажать на тормоз. Движение сегодня вечером кажется ужасным. - Я надеюсь, что ты потерпишь неудачу в своем стремлении победить забывчивого человека, - говорит Ёсан усталым голосом с пассажирского сиденья. Чонхо решает не участвовать в их глупой дискуссии и вместо этого пишет Минки.Минки хён
Я думаю, что ты немного зависим от меня, хён [19:02]
Ну и что? [19:02]Ничего Это делает меня счастливым. В любом случае Если ты забыл, мы, по-видимому, незнакомы Как ты собираешься объяснить всем, что мы уходим вместе? [19:04]
Просто не уходи со своими друзьями, и я скажу Юнхо, чтобы он шел дальше без меня Или Мы могли бы сказать им [10:07]Да, я мог бы придумать оправдание Уён хён все равно пойдет в дом Ёсан хёна. [19:08]
Если Чонхо думал, что видел худшие проявления нелепости Минки, то он ошибался. По-видимому, они только начинают. Чонхо бросает взгляд на Уёна и наблюдает, как он страстно борется с Ёсаном за предполагаемые права Чонхо на дружбу. Если бы Уён узнал о его отношениях с Минки, Чонхо уверен, что его отношения погрузятся в глубины океана еще до того, как он отплывет из гавани. Чонхо вздыхает про себя. Сегодня будет долгая ночь.~•~
В ресторане довольно легко найти двух гигантов, Минки и Юнхо, сидящих в одном из укромных уголков рядом с окном. Когда Юнхо замечает, что Чонхо направляется к нему со своими друзьями, он светлеет, и Чонхо чувствует, как будто он смотрит на солнце, расплывающееся от его чистого блеска. Когда они собираются за столом, это, мягко говоря, неловко. У Уёна и Ёсана на губах приклеены фальшивые улыбки, в то время как Минки кажется немного раздраженным из-за враждебной ауры, которую, похоже, явно излучает Уён. Но Минки сопротивляется этому и продолжает смотреть на Чонхо. Это совершенно сбивает с толку, как Чонхо все еще теряет смысл своего существования всякий раз, когда встречает Минки. Каждый раз, когда он видит Минки с его идеальным носом, его летней улыбкой, с этой милой родинкой под правым глазом и очаровательной родинкой на левой щеке, Чонхо чувствует, как будто кто-то сжимает его хрупкое сердце в своих больших и мозолистых руках. У него перехватывает дыхание. Пораженный. Дезориентирован. Подобно какому-то ферромагнитному элементу, Чонхо чувствует, что поддается сильному притяжению и позволяет притянуть себя сильному магниту, которым является Минки. - Привет, я Минки. Так приятно наконец-то с тобой познакомиться! - Чонхо не находит даже намека на узнавание в глазах Минки, и именно тогда он вспоминает, что Минки хорошо умеет притворяться. Что он дурачил Чонхо добрую неделю или около того всего месяц назад. Что он без особых усилий скрывал свое влечение к Чонхо в течение 21 месяца, когда они работали и жили вместе в изолированной деревне на севере. Это не должно его сильно беспокоить, и он должен быть благодарен, что они не ведут себя как краснеющие идиоты друг перед другом, но мозг Чонхо приходит в бешенство, и он начинает задаваться вопросом, не является ли то, что Минки говорит и показывает ему, всего лишь притворством. Что, если Минки просто использует Чонхо в своих собственных интересах? - Привет! Меня зовут Чхве Чонхо. Я так много слышал о тебе, - отвечает Чонхо, протягивая руку для рукопожатия. В значительной степени нормальный и добрый жест. Настолько незначительный, что никто даже не удосуживается заметить, как Минки сжимает руку Чонхо слишком крепко для двух незнакомых людей. Такое чувство, что даже в этом переполненном пространстве Минки пытается оставить позади свою сущность. Чонхо повторяет этот жест, использует чуть больше своей силы и наблюдает, как тень боли отражается в серповидных глазах Минки. Как только их руки разъединяются, Чонхо возвращается в реальность, чтобы увидеть, как другие пытаются поддержать разговор. На первый взгляд, все кажется нормальным, пока Чонхо не замечает резкий взгляд Уёна и неловкую улыбку Юнхо. По крайней мере, они не становятся жестокими с самого начала, и Чонхо считает это отличным началом. Когда группа перетасовывается, чтобы устроиться на стульях, Уён отводит Чонхо в сторону. - Я не получаю от них хороших вайбов, - прямо заявляет Уён. - Что ты имеешь в виду? - спрашивает Чонхо. - Посмотри на них! Твой коллега выглядит так, словно он член какой-то преступной группировки, занимающей какое-то высокое положение. А его друг прямо-таки похож на киллера! - агрессивно шепчет Уён. Чонхо шатается от нелепости этих утверждений. - Ты с ума сошел? Я работаю с Юнхо хёном! - И он знает Минки достаточно хорошо, чтобы сказать, что он определенно не наемный убийца. Чонхо украдкой бросает на него взгляд и обнаруживает, что тот смотрит на Чонхо расплавленными глазами. Напряженность его взгляда на секунду озадачивает Чонхо, и он забывает, что пытался даже защитить его. Вычеркивая его прежнюю мысль: Минки - наемный убийца. Он, вероятно, уничтожил много невинных сердец за свою жизнь. - А что, если все это притворство, чтобы скрыть его настоящую личность? Ты помнишь ту драму "Бессердечный город"? Он может быть гангстером, ты знаешь? - Уён драматично вращает глазами, пристально глядя на Чонхо. Чонхо думает о словах, которые он мог бы произнести, чтобы закрыть бредовый уровень теорий, которые придумывает Уён. Но они оба застывают на месте, когда слышат звуки смеха, доносящиеся до их ушей. Этот звук очень знаком им обоим. Чонхо и Уён синхронно оборачиваются, чтобы заметить, как Ёсан безжалостно смеется, его глубокий смех сливается с Юнхо и Минки. Сказать, что двое мужчин ошеломлены, наблюдая за этой сценой, было бы преуменьшением. - Ты видишь то же, что и я, Чонхо-я? - ошеломленно спрашивает Уён. Ёсан выглядит немного застенчивым, но он все еще выглядит потрясающе красивым с опухшими щеками и выставленными напоказ острыми зубами. Глаза Чонхо устремляются на Минки, который смеется вместе с ними, и он чувствует, что его сердце вот-вот взорвется. Чонхо думает, что это тот человек, которого он хочет видеть улыбающимся всю оставшуюся жизнь — небесное зрелище двух полумесяцев, танцующих с цветением гибискуса. Ему все равно, останется ли Минки в его жизни другом, любовником или кем-то еще на самом деле. Он просто хочет остаться рядом с Минки, просто хочет, чтобы Минки был рядом с его сердцем. - Да. - Ёсан никогда так не смеется в присутствии новых людей. - Означает ли это, что ты откажешься от своих слов? - Чонхо пробует воду и смотрит на Уёна с большой надеждой. Потому что, честно говоря, ему есть о чем беспокоиться — например, о том, чтобы официально сблизиться с Минки, чтобы им не пришлось скрывать свою близость в будущем. Уён сдувается, как воздушный шарик, теряющий весь воздух, и неохотно кивает, направляясь к столу. Когда они усаживаются, Чонхо оказывается зажатым между Уёном и Юнхо, в то время как Минки и Ёсан сидят на противоположном конце стола. Чонхо был полностью морально готов к тому, что этот ужин окажется неловким делом. Чего он не был готов испытать, так это того, что все вели себя так, будто они были друзьями с незапамятных времен. Истории плавно обтекают их, как бурлящая река, и Чонхо слегка ужасается тому, как хорошо они все ладят. Проглотив несколько закусок, мозг Чонхо работает на полную мощность, и наконец-то становится понятно, почему они так легко сближаются. - Ах, вы все 99 года рождения, - резко комментирует Чонхо. Все замолкают и поворачиваются, чтобы посмотреть на Чонхо. По мнению Чонхо, все они похожи на стадо оленей, пойманных светом фар, и это так забавно, что он хихикает, пока абсурдность не настигает его, и он смеется всем телом. Довольно скоро все они присоединяются к нему, громко смеясь в ресторане. Уён громко хлопает его по спине: -Чонхо-я! Это делает тебя нашим ребенком! Этот комментарий немедленно отрезвляет Чонхо, и он немедленно поднимает кулак, чтобы ударить Уёна, как естественный механизм реакции на его обычную чушь. Точно так же Уён тоже поднимает руки, чтобы блокировать себя. Хотя кулак никогда не соприкасается с плечом Уёна, Чонхо останавливается на полпути, когда чувствует руку на своем плече и поворачивается, чтобы увидеть Юнхо, смотрящего на него с удивленным выражением лица. - Ух ты, Чонхо-я. Я не знал, что ты можешь быть таким агрессивным, - тон Юнхо безобиден, и он явно не осуждает Чонхо. Но Чонхо напоминает о том факте, что Юнхо технически является его старшим, и он должен вести себя более корректно в присутствии начальника своего отдела. Чонхо придумывает предлог, чтобы оправдаться, но его прерывает не кто иной, как Минки, который сияет от текущей энергии разговора. - Да, он..., - однако артикуляция Минки начинает поспешно стихать. Чонхо тоже внутренне начинает паниковать. Всего лишь произнеся пару слогов, и Минки, и Чонхо оказываются в тяжелом положении. Это похоже на то, что они оба стоят на платформе посреди озера магмы, и одно неверное движение испепелит их, пока ничего не останется. - Э–э..., - Минки медленно поворачивается к Ёсану, - Ух ты! Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, какой ты красивый?, - это определенно не тот способ, которым Чонхо ожидал, что Минки спасет ситуацию. - Ох? Иногда я действительно слышу это, - немедленно отвечает Ёсан с вежливой улыбкой на лице. В конце концов, это Кан вечно напыщенный Ёсан, которого никто никогда в жизни не беспокоил и который практикует стоицизм как высший способ понять вселенскую причину. - Нет, но серьезно! - Минки упорствует, - Я никогда не видел мужчину красивее тебя. В твоих глазах, кажется, есть звезды, Ёсан-ши. - Ах, просто Ёсан. - Он серьезно флиртует с моим парнем перед моей святой едой? - Чонхо слышит, как Уён поднимает этот вопрос, вероятно, обращаясь к нему. Объективно говоря, Чонхо знает, что красота Ёсана поистине непревзойденна, и Уён - один из счастливчиков, сорвавших джекпот. Чонхо никогда не сомневался в правдивости внешности Ёсана, и это никогда не беспокоило его раньше. Даже сейчас дело не в том, что Ёсан получил комплимент. Совсем нет. Это больше о том, кто человек, делающий ему комплименты, - Минки. - По–моему, он..., - но слова не приходят к Чонхо. Слова не приходят к человеку, у которого всегда есть мнение по каждому вопросу разговора под солнцем. Он тяжело вздыхает, качает головой и вместо этого вертит лапшу в своей миске. Его одолевают отвратительные эмоции, которых он обычно старается избегать. Чонхо считает себя человеком непредубежденным и старается видеть и слышать вещи с точки зрения каждого. Но у него есть своя неуверенность, и когда его проверяют, они проявляются в больной птице, дребезжащей в его груди. Ревность - странная человеческая эмоция. Ёсан - это тот, кто дорог Чонхо, но в данный момент, в очень неприятной манере, он представляет угрозу для Чонхо. И все же это чувство, растущее внутри него, кажется неправильным, пугающим, неоправданным. - Эй! Минки-я! Чувствуй атмосферу, - это благословение, что Юнхо здесь. Минки поворачивается к Юнхо с вопросительным взглядом, а затем смотрит на Уёна. Когда в его мозгу наконец загорается лампочка, он застенчиво улыбается и с сожалением склоняет голову. Уён немедленно поднимает его обратно, и все они начинают смеяться над этим. Но горькое чувство ревности остается во рту Чонхо и портит вкус остальной части его еды. К черту чувства за то, что разрушили вкус его любимого чадолбаеги. Единственным хорошим результатом этого собрания является то, что оно оказалось хорошим временем для общения пятерых мужчин, и Чонхо официально смог обменяться контактами с Минки. Всегда полезно искать оптимистические стороны. Выйдя из ресторана, они расстаются с Минки и Юнхо. Когда они направляются к припаркованной машине Уёна, Чонхо похлопывает мужчину по плечу. - Хён? Я думаю, что сегодня вечером вернусь домой пешком. - Всю дорогу до Тондэмуна? Ты с ума сошел? - Его беспокойство обоснованно, потому что они находятся в Чжунгу, а их квартира находится почти в 8 километрах отсюда. - Мне просто хочется подышать свежим воздухом сегодня вечером, - настаивает Чонхо, надеясь, что пара оставит его в покое как можно скорее. Минки, наверное, ждет его где-нибудь в полном одиночестве. Уён подходит ближе к Чонхо и изучает его с серьезным выражением лица. Чонхо чувствует себя нехарактерно застенчивым под неоправданным пристальным вниманием. - Чонхо, будь честен. Ты что-то скрываешь от нас в эти дни, - это не вопрос, а скорее утверждение. Чонхо быстро приходит в себя от сделанного ему утверждения и смазывает шестеренки, вращающиеся в его мозгу. - Нет! - Тогда почему ты выглядишь таким потерянным? - тихо спрашивает Уён, кладя ладонь на щеку Чонхо. Тепло его руки действует как бальзам на холодный ветер, и Чонхо чувствует себя спокойнее. Желанным. Защищенным. Ответ на этот вопрос довольно прост — он медленно, но верно пытается снова найти свое место в этом мире. Все, что он когда-то знал, развалилось на части. Когда-то давно он безжалостно тек, как ручей, стекающий со скалистых гор. Теперь его воды распределены по притокам, и он остался один, чтобы отслеживать свою личность, надеясь, что он все еще сохранит сущность своего первоначального "я". - Не волнуйся. Со мной все будет в порядке, - заверяет Чонхо Уёна, кладя руку ему на плечо и слегка сжимая его. Но Уён все еще не выглядит убежденным. Это и благословение, и проклятие, что он знает Чонхо как свои пять пальцев и может легко понять невысказанные слова. - Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой домой? - Что ж, это большое "нет". - Хён, пожалуйста. Хоть раз в жизни ты можешь перестать обращаться со мной, как со своим ребенком? Ты всего на год старше, и я думаю, что мне давно пора начать использовать банмал с тобой, - заявляет Чонхо серьезным тоном, за что получает щелчок по лбу. - Оу! - Вот что ты получаешь за неуважение! - Не могли бы вы оба, пожалуйста, перестать ссориться, как дети, на публике? - Резкий голос Ёсана прорезается, и они оба отпрянули друг от друга, реальность заземлила их головы. Так или иначе, Чонхо удается избавиться от них обоих, в сотый раз заверяя Уёна, что с ним все в порядке. Дело в том, почему бы ему не быть в порядке? В каком-то замысловатом смысле у него есть Минки. Его присутствие в определенной степени остается чужеродным, но это заставляет Чонхо задуматься о своей жизни, прежде чем познакомиться с Минки. Минки - это наждачная бумага, в которой Чонхо нуждался всю свою жизнь, смягчающая его грубые края, полирующая его грубую внешность и представляющая миру лучшую версию самого себя. Минки учит его, как любить нежно. Трепетно. Мягко. Теперь это не может быть плохо. Или может?Минки хён
Возвращайся ко входу ресторана Я заказал для нас такси [20:46]~•~
Минги откидывается на кровати Чонхо, как будто она принадлежит ему, принадлежит всему этому месту, и он один управляет этим гребаным шоу. Большую часть времени Минки обычно кажется потерянным, живущим в своих мечтах, похожим на потерявшегося щенка, который не может понять суть любых обстоятельств. Но затем вдали от незнакомых людей, за закрытыми дверями, Минки разворачивается на 180 градусов и берет бразды правления в свои руки, демонстрируя свою более напористую и игривую сторону. Это действительно завораживает - видеть перемены, и все тело Чонхо приближается к Минки, как мотылек, привлеченный пылающим пламенем. - Сегодня было хорошо, - глаза Минки искрятся озорством, и вместо того, чтобы раздражать, Чонхо просто находит это драгоценным. Минки - это тот огненный шар, который ловко растопил все запреты Чонхо. - Да. Супер хорошо, - голос Чонхо сочится сарказмом, когда он пытается упасть на колени Минки, освобождая себе место и вписываясь так легко, так естественно. Такое ощущение, что колени Минки - это предназначенный для Чонхо трон, и он занимает свое законное положение правителя своего королевства. Улыбка на лице Минки огромная и заразительная, когда он поддерживает спину Чонхо, кладя туда руку, теплое и успокаивающее присутствие: - Ты бы видел свое лицо, когда я начал флиртовать с Ёсаном. - Зачем ты это сделал? - резко спрашивает Чонхо. - Я хотел твоей реакции. Чонхо это понимает. Напряженный взгляд Минки, который задержался после фиаско, является свидетельством всего этого. Чонхо смог заметить это только потому, что его глаза также незаметно искали Минки. - Почему? - Почему он так любит мучить Чонхо? - Это весело, - беззаботно отвечает Мингк, и в его голосе нет и намека на злобу. Волна желания захлестывает Чонхо, и он врывается в лицо Минги, хватает его сзади за волосы и сильно тянет. Минки задыхается от шока, но не отрывает взгляда. - Но не для меня, хён, - и с этими словами Чонхо целует Минки. Агрессивно. Со слишком большим желанием и разочарованием, влияющими на его действия. Их языки сплетаются вместе, и Чонхо запечатлевает сладость поцелуя в своей памяти. Минки притягивает Чонхо ближе, прижимает его вплотную к своему телу, и Чонхо позволяет так себя вести. Он слишком глубоко погрузился в удовольствие, чтобы беспокоиться об этом в любом случае, его ревность исчезает в темноте ночи. - Ревность хорошо смотрится на тебе, - говорит Минки, когда они отрываются друг от друга, чтобы перевести дух. У Чонхо на языке уже готова реплика, но Минки тянется к его шее, и его тело дрожит, как от грозы, даже когда губы Минки ощущаются как раскаленный уголь на его и без того разгоряченной коже. Смущающий стон вырывается из его горла, когда Минки сосет родинку у него на шее, кусает и облизывает, оставляя след. Чонхо даже не понимает, как он переходит от сидения на Минки к лежанию на спине, пуговицы его рубашки расстегнуты, а все стены разрушены. Губы Минки скользят по его телу, как паук, сплетая замысловатую паутину по всему Чонхо и заманивая его в ловушку. - Боже, ты самый красивый мужчина, которого я когда-либо видел, - говорит Минки, обводя языком сосок Чонхо, заставляя его дергаться от приступов удовольствия. - Так ты врал насчет Ёсан хёна? - Чонхо возражает, ставя под сомнение его прежние утверждения о непревзойденной красоте Ёсана. Минги откидывается назад с изучающим выражением на лице, но продолжает водить пальцами по животу Чонхо, прослеживая определенные линии и записывая абстрактные слова. - Я никогда в жизни не лгал, - безучастно отвечает Минки, и на его лице нет ни капли стыда. - Это самая большая ложь, которую я когда-либо слышал! - Чонхо повышает голос и смотрит на Минки уничтожающим взглядом, - с этого момента я не собираюсь верить ни единому твоему слову. - Правда? - спрашивает Минки мелодичным голосом, веселье танцует на его лице. Чонхо кивает, а затем, просто чтобы быть красивее, он неодобрительно поворачивает голову в сторону, поджимая губы, чтобы подчеркнуть свое разочарование. Минки кладет ладонь на живот Чонхо, а затем тянет ее вверх, наклоняясь ближе, пока их тела не соприкоснутся, и он дышит ему в ухо. Чонхо знает, что будет дальше. Он уже может предвидеть действия Минки, и это странное осознание бьет его, как кирпич в лицо. Тот факт, что Минки стал несколько предсказуемым для Чонхо, говорит о многом. Это доказывает поговорку о том, что любовь никогда не может быть измерена во времени. Тоска Чонхо по Минки глубже, чем он готов признать. Минки - это все, что Чонхо хочет узнать в наши дни, и он внимательно изучает его, как бесценный артефакт, который он с трудом раскопал своими руками. Каждый день он пытается расшифровать и перевести неизвестный язык Минки. Плоды его труда сладки на вкус, так греховно сладки в конце концов, и Чонхо полностью поглощен их вкусом. Полностью зависим от этого. - Так ты не поверишь мне, когда я скажу, что хочу, чтобы тебе было так хорошо, Чонхо-я? - Чонхо знал, что это произойдет, знал, что сладкие слова и глубокий голос Минки растопят его решимость, и знал, что в конце концов Минки - хён, и так или иначе он заставит Чонхо выполнить его желания. Но знание его очевидного будущего не помогает ему обуздать свою реакцию. - Пожалуйста, - тихо бормочет Чонхо, когда руки Минки начинают раздевать их обоих, пока их обнаженные конечности не переплетаются друг с другом. Чонхо обнаруживает непрошеную похоть, возникающую в глазах Минки, и его взгляд опускается вниз, на маленькие родинки, усеивающие его тело, и исчезающие фиолетовые укусы, усеивающие верхнюю часть груди, любезно предоставленные не кем иным, как Чхве Чонхо. Он восхищается золотистым оттенком тела Минки и прикасается к нему, чтобы почувствовать обжигающий жар на кончиках пальцев. - Чонхо? - Хён, я умоляю тебя заткнуться и просто прикоснуться ко мне, - Чонхо смотрит на Минки умоляющими глазами, уже устав от игр, в которые они играют. - О, Чонхо, поверь мне. Я ничего так не хочу, как прикоснуться к тебе, - Минки наклоняется и целомудренно целует Чонхо в губы. Он пытается догнать его, но Минки быстро откидывается назад, призрак поцелуя остается позади, - но как далеко мы можем зайти? Под таким углом светлые и лохматые волосы Минки закрывают большую часть его глаз, и Чонхо тянется к ним и убирает их назад, аккуратно заправляя их за ухо Минки. Убедившись, что ярким глазам Минки ничто не мешает, он проводит рукой по щеке Минки: - Мы действовали медленно, как ты и хотел. - Да, и это убивает меня, - Минки еще больше наклоняется к нежной ласке Чонхо по его щеке, и Чонхо наблюдает, как красиво ресницы Минки трепещут на его щеках. Хорошенький. Изысканно божественный. Чонхо хочет Минки, но что более важно, Чонхо доверяет Минки. Он хочет сгореть в своем желании к Минки. На данный момент ему это необходимо. Чонхо убирает руку от лица Минки только для того, чтобы взять его за руку. Затем он направляет его вниз, вниз, к своей самой интимной части. Чонхо прикладывает палец Минги к кольцу мышц и наблюдает, как глаза Минг\ки расширяются, когда он улавливает намерение Чонхо. - Прикоснись ко мне здесь, хен, - Чонхо увяз слишком глубоко. - Ты уверен? Чонхо держит средний палец Минки и прижимает его к своей дырочке. Хотя это кажется странным, это действительно похоже на что—то - чувствительное, но другое, и это заставляет Джонго стонать: -Да. Я хочу этого. На мгновение Минки выглядит немного потерянным и сбитым с толку смелостью Чонхо, и он остается неподвижным, глядя на Чонхо широко раскрытыми, но испытующими глазами. Это забавный взгляд на нем, отмечает Чонхо. - Хён? Голос Чонхо, к счастью, выводит Минки из задумчивости, и он качает головой и моргает глазами, возвращаясь к реальности. Минки бормочет что-то невнятное. - Что ты сказал? - Смазка. Где ты ее хранишь? - Чонхо отталкивает Минки от себя, чтобы дотянуться до тумбочки и выудить бутылку, чтобы передать ее мужчине. Минки осматривает этикетку и улыбается, когда его взгляд скользит по Чонхо. - Согревающая смазка, - решительно читает Минки этикетку, но в его глазах виден намек на веселье, - ты действительно нетерпеливый человек, да? - Не нетерпеливый, хён. Это называется быть прагматичным, - Чонхо пытается оправдаться. Минки слегка хихикает, улыбка на его лице становится все шире с каждой секундой, пока не охватывает его, и Чонхо ослеплен ее яркостью. - Я понимаю. А теперь закрой свой умный рот и позволь мне позаботиться о тебе, - заявляет Минки, и прежняя легкость исчезает, когда он ползет вперед. Чонхо раздвигает ноги, позволяя Минки расположиться между ними. К настоящему времени Чонхо уже привык к этому, заставляя Минки вставать на колени между его бедер, обычно, чтобы отсосать ему или подрочить, иногда просто чертовски дразнить его. Эта позиция не нова. Но то, как Минки прижимает одно из бедер Чонхо к груди и просит его держать его на месте, - это новый опыт. Весь процесс наблюдения за тем, как Минки откупоривает бутылку и брызгает жидкостью на пальцы, кажется рутиной, и кажется, что он наблюдает, как хирург тщательно готовится к операции. Аналогия, вероятно, немного чрезмерна, но это не похоже на то, что Чонхо в настоящее время находится в центре очень стимулирующих, интеллектуальных и подходящих мыслей в своем мозгу. Используя левую руку, Минки начинает массировать внутреннюю поверхность бедер, и это действительно приятно. В его подколенных сухожилиях была постоянная тупая боль из-за интенсивной тренировки ног на прошлой неделе, и этот небольшой массаж творит чудеса с болью. Чонхо чувствует, как развязываются упрямые узлы у него на ногах, и он тает на простынях, все его напряжение ослабевает. Даже с согревающей смазкой первое прикосновение внутри него холодное и чужеродное. Чонхо немедленно напрягается и задерживает дыхание. - Расслабься. Я чувствую, как ты втягиваешь в себя воздух. Чонхо беспомощно скулит и пытается разжать кулаки, сосредоточив свое внимание на приятном давлении на бедре. Скольжение пальца Минки только заставляет Чонхо чувствовать себя неловко, но он игнорирует это чувство, потому что знает, что изначально оно не должно быть приятным. - На что это похоже? - спрашивает Минки, но Чонхо даже не осмеливается взглянуть на Минки, предпочитая вместо этого смотреть в потолок. - Ты как будто тыкаешь меня в задницу, - невозмутимо говорит Чонхо. Палец замирает внутри него, и Чонхо хнычет, потому что больше даже не происходит никакого тычка. Смех Минки наполняет комнату, он звучит так, словно ветровое стекло протирает стекло автомобиля. Чонхо с любопытством смотрит на него только для того, чтобы у него перехватило дыхание, потому что Минки, который смеется перед ним, выглядит таким красивым, невероятно красивым. Образ безудержного смеха Минки приносит Чонхо большее чувство комфорта, чем массаж. Пока это с Минки, Чонхо готов терпеть всю боль и страдания, чтобы угодить ему. - Вау, ты сводишь меня с ума, - в основном шепчет Минки самому себе, но из-за их близости Чонхо все равно слышит это, - да, я тыкаю тебя в задницу, детка. Спасибо тебе за твою честность. - Поторопись, хён! - нетерпеливо кричит Чонхо, пытаясь не обращать внимания на румянец, заливающий его лицо и шею. Его уши, кажется, горят, и он уверен, что, должно быть, выглядит как Хеллбой со всей краснотой, расцветающей по его телу. Странное чувство превращается в неприятное жжение, когда Минки скользит пальцем глубже, и Чонхо чувствует, как костяшки пальцев растягивают его края. Чонхо подумывает о том, чтобы развернуться на 180 градусов и попросить Минки остановиться, потому что это неприятно, и в данный момент это просто пытка. Но Минки каким-то образом чувствует его дискомфорт и перестраивает свое тело так, чтобы он мог обхватить губами кончик члена Чонхо. И это, по скромному мнению Чонхо, похоже на рай. Все слишком мокрое — палец в его заднице, слюна, стекающая по его члену, слой пота, покрывший его тело. Минки двигает пальцем медленно, мучительно медленно, пока дырочка Чонхо не перестает сопротивляться, и его палец не набирает приличный темп. Чонхо сказал бы, что единственная причина, по которой он испытывает удовольствие, которое в данный момент сводит его пальцы ног, заключается в том, что Минки небрежно посасывает головку его члена. Но затем Минки убирает губы и откидывается назад, чтобы посмотреть на Чонхо дьявольскими глазами, и Чонхо все еще чувствует себя хорошо, издавая пронзительные звуки от удовольствия. Минки добавляет еще смазки на вход, а затем вдавливает гель двумя пальцами, и его внутренности больше не просто теплые. Здесь жарко и влажно. Чонхо тихо стонет от этого вторжения, неосознанно сжимая пальцы Минки. - Черт, ты такой чертовски тугой, - рычит Минки, его пальцы на мгновение приобретают ощущение срочности и грубости, пока он не отгоняет свои импульсы и не возвращает мягкость. Чонхо пришел к пониманию, что Минки обычно не ругается, но когда он это делает, боже милостивый, это самая горячая вещь на свете. Это так чертовски заводит Чонхо, что он громко стонет, чувствуя, как лужица преякулята сочится из его кончика. Чонхо закрывает глаза, когда Минки начинает разминать пальцы, загибая их внутрь ножницами. Может быть, это потому, что пальцы Минки длинные, длиннее, чем у среднестатистического человека, и они проникают так глубоко, но Чонхо чувствует себя подавленным. Когда Минки изгибается в пальце и подушечки его пальцев касаются стен, Чонхо теряет свои ограничения, откидывая голову назад и задыхаясь от собственного стона. - Детка, - голос Минки звучит бархатисто-гладко, заставляя Чонхо хныкать еще сильнее., - так хорошо выглядишь, черт возьми. - Хен..., - может быть, это врожденная реакция, но Чонхо обнаруживает, что поддается пальцам Минки, стремясь к чему–то большему, потому что внезапно этого становится недостаточно. Он хочет большего — больше пальцев, чего-то большего, что толще и длиннее; он определенно слишком быстро забегает вперед. Минки - страстный любовник, который разбивает Чонхо неторопливо и тщательно, не обращая внимания на интенсивный дым тепла, танцующий вокруг них. Его пальцы скользят по чему-то, и Чонхо испытывает потрясающее ощущение, широко открывая глаза и глядя на Минки с необъяснимым желанием в глазах. “Хен! Еще раз, там... – отчаянно умоляет он, выбрасывая свое благоразумие в окно, - пожалуйста, пожалуйста! Минки делает резкий вдох, но, тем не менее, кивает, одной рукой сжимает бедро Чонхо и ищет пальцами это сладкое местечко, массируя его стенки глубже. Чонхо бесстыдно кричит, когда палец Минки наконец снова достигает этого места, и удовольствие ослепляет его. Такое ощущение, что кто-то сжимает его яйца изнутри, когда Минки продолжает подталкивать его, его хватка на бедре Чонхо теперь почти до синяков. Чонхо смотрит на Минки сквозь густой дым похоти, и образ перед ним распутывает нити, туго обмотанные вокруг его сердца. Минки тяжело дышит, постанывая при каждом звуке, который издает Чонхо, и кажется, что он единственный, кто действительно остался на милость Чонхо. Это сдвигает что-то глубоко внутри, и Чонхо больше не понимает, кого он пытается обмануть. - Еще. - Я не собираюсь трахать тебя сегодня вечером. Двух пока достаточно, - шипит Минки сквозь стиснутые зубы, в его действиях сквозит отчаяние. - Нет! Мне нужно... а-ах... почувствовать растяжку. Дай мне еще! - Чонхо тянется к запястью Минки и держит там свои пальцы, надавливая и молча умоляя. - Чонхо, прекрати, - голос Минки мрачен и непреклонен, но его глаза, его губы, его тело рисуют другую картину. Чонхо дрожит, когда грохот голоса Минки пробегает по его позвоночнику, но в его тоне есть что-то такое успокаивающее, такое домашнее, что дает Чонхо силу воли, чтобы собрать все свои силы, поднять туловище и схватить Минки за плечо, потянув его тело вниз. Он смотрит в глаза Минки, и в том, как он смотрит на Чонхо сверху вниз, есть что-то такое напряженное, как будто он действительно хочет всего, что может предложить Чонхо, и, вероятно, разрушит его в процессе. И Чонхо хочет этого. Ему так сильно хочется рассыпаться в прах в руках Минки. Но самое главное, он хочет чего-то, что он может удерживать в течение длительного времени, телесного существования, которое дает его жизни цель, причину существовать. Дает ему шанс полюбить кого-то всем своим телом и душой. - Пожалуйста, - шепчет Чонхо в пространство между их лицами, всего в нескольких дюймах друг от друга. Это восхитительное зрелище - наблюдать, как открываются шлюзы Минки, когда он сокращает расстояние между ними и целует его. В то время как Чонхо чувствует, что тонет в страстном и требовательном поцелуе, Минки добавляет свой третий палец, и это уже слишком. Чонхо никогда не испытывал этого раньше, никогда не чувствовал себя там таким наполненным, растянутым так основательно. Но грубость пальцев Минки затмевает нежность губ Минки, и Чонхо запечатлевает сладость в своем сердце. Очень медленно Чонхо чувствует, как его оргазм подкрадывается, но он не хочет кончать вот так. Он чувствует, как твердый член Минки трется о его бедро, и есть что-то такое горячее в том, чтобы знать, что Минки возбуждается, просто трогая Чонхо вот так. И вдруг Чонхо хочет быть единственным, кто обладает такой властью над Минки. В глубине души он знает, что это собственническая мысль, но, боже, если у него будет такой Минки — любовник с очень пылкой страстью, тогда он позволит зеленой мысли поселиться в его мозгу. - Ты такой тугой, - говорит Минки после разрыва поцелуя, посасывая и покусывая маленькие отметины на его челюсти. Чонхо нужно купить новый ВВ-крем с лучшим покрытием. - Хен? Минки отстраняется и вопросительно смотрит на него. Он снова хватает Минки за запястье и тянет за него, вынимая из себя пальцы Минки. Со стоном его кольцо мышц сжимается вокруг разреженного воздуха, и он чувствует себя таким пустым, когда смазка начинает вытекать. Тем не менее, это снимает напряжение, и Чонхо не чувствует острой необходимости кончать. - Это было больно? - спрашивает Минки, нежно поглаживая щеки Чонхо. Чонхо качает головой и позволяет себе насладиться тишиной момента, абсолютной нежностью, которую это излучает, когда он чувствует, как горячее дыхание Минки обдувает его разгоряченное лицо. Затем он поправляет их тела, высоко вздыхая, когда их члены соприкасаются друг с другом. Он трет ладонью внутреннюю поверхность бедра и собирает смазку, обхватывая рукой их члены. - Хочу кончить с тобой, хён, - задыхаясь, бормочет Чонхо. Предэякулят помогает скользить, когда он трет их члены друг о друга. - Черт! - ругается Минки над ним, его голова падает на плечо Чонхо, когда он спотыкается, чтобы снова встать на ноги. Это должно было бы показаться несколько разочаровывающим, но Чонхо чувствует вкус своего надвигающегося оргазма на кончике языка, когда он сжимает их толстые члены вместе. С тех пор как Минки поиграл с его задницей, его желание найти облегчение царапало стенки его живота. Его движения начинают сбиваться с одного особого всплеска удовольствия, скручивающего его внутренности, и Минки, вечно внимательный любовник, обхватывает их члены своей рукой, полностью захватывая и сжимая их вместе, задавая жестокий темп с самого начала. Позвоночник Чонхо выгибается дугой, когда он кончает первым, его тело сотрясается в конвульсиях от умопомрачительного оргазма. Его колени пытаются сомкнуться на Минки от чрезмерной стимуляции, но мужчина держит его открытым и помогает ему достичь оргазма до последней капли. Чонхо чувствует, как по его щекам текут слезы, и молча молит о пощаде. Минки легонько целует надутую губу, и опускается на колени, дроча, пожирая Чонхо своим пристальным взглядом. Чонхо сыт, доволен и немного сонлив, так что он явно не в том настроении. Он думает о том, чтобы сделать что-нибудь, чтобы подтолкнуть Минки, приблизить его к оргазму. Может быть, позже он пожалеет об этом, но сейчас он просто хочет угодить Минки. Поэтому он проводит ногтями по туловищу, оставляя за собой красные линии, и зачерпывает каплю спермы, разбрызганной по его прессу. Глаза Минки устремлены на него, теплые и пронзительные. Темные и нежные глаза хранят в себе грохочущее море и замысловатую галактику. Чонхо подносит палец к губам и, не колеблясь, сосет его. Вкус моря заметен, но он также ощущает скрытый привкус чего-то сладкого. - Боже, Чонхо! Ты... План Чонхо работает, потому что он наблюдает, как Минки рушится перед ним, наклоняясь, чтобы кончить. Сперма Минки смешивается со спермой Чонхо, и в очередном приступе безрассудства Чонхо размазывает её по всему животу. Минки плюхается на него и целует, страстно и жадно. Они оба держатся друг за друга, пока их тела восстанавливаются после напряжения, их сердца успокаиваются до ровного биения. После поцелуев, которые, кажется, длились целую вечность, Минки отстраняется и встает с кровати. Чонхо чувствует все до мозга костей — каждое прикосновение, каждый вздох, и думает, что, может быть, именно такой и должна быть любовь. Любовь. Ох. Его глаза начинают напряженно моргать, а кости кажутся тяжелыми. Прежде чем его мозг может начать паниковать по поводу чувства в его сердце, сон, к счастью, овладевает им, и его сны встречают поле гибискуса и два полумесяца в розовом небе.~•~
Комната купается в пятнистом утреннем свете, проникающем сквозь шторы, когда Чонхо просыпается, нежные лучи тепло целуют его кожу. Чонхо несколько раз моргает глазами, чтобы прийти в себя, и понимает, что его тело кажется неожиданно чистым, и он завернут в одеяло. Что еще более удивительно, так это то, что ему тепло не только от одеяла, но и от мягкого и теплого присутствия, прижатого к нему сзади, теплой руки, обнимающей его за талию. Минки остался. Это необычное явление. Обычно Минки приходит и остается на ночь с Чонхо, но он уходит к тому времени, как Чонхо просыпается утром, одинокий и холодный в своих простынях, тоска в его сердце растет, как полевые цветы. Хотя он никогда не жалуется на это, потому что считает, что не имеет права цепляться за Минки. Каким-то извращенным образом Чонхо все еще думает, что он не заслуживает того, что у него есть с Минки, и не заслуживает самого этого человека. Не то чтобы он устал от Минки или потерял влечение, совсем наоборот, на самом деле. Его чувства к Минки продолжают расти в геометрической прогрессии, и в этот момент он боится исследовать, насколько глубоко он в своих чувствах на самом деле. Чонхо немного осмеливается и отодвигается назад, прижимаясь всем телом ближе к Минки. Он чувствует какое-то возбуждение позади себя, хватка вокруг него усиливается, и его тело смещается, когда Минки откидывает его назад, их ноги переплетаются, и, о, Чонхо определенно чувствует, как что-то горячее прижимается к его пояснице сейчас. Горячее и твёрдое. - Хён? Он слышит, как Минки мычит в ответ, прижимаясь губами к его плечам. Волосы Минки щекочут уши Чонхо сзади, но этот момент кажется таким блаженным, таким домашним, что вместо того, чтобы хихикать от этого ощущения, Чонхо чувствует бабочек в животе. - Ты твёрдый. - Я уже давно не сплю, - шепчет Минки, его голос хриплый со сна, и, черт возьми, это дерьмо просто подпитывает кинк Чонхо на голос. Не имея никакого чувства самоконтроля по утрам, Чонхо тихо стонет, чувствуя покалывание в позвоночнике, - мысли проносятся у меня в голове. - Мысли? Минки прижимается еще ближе (Чонхо не думал, что между ними осталось хоть какое-то пространство, но ясно, что Минки будет удовлетворен только до тех пор, пока они оба не сольются в единое целое), и мимолетные порывы воздуха на его плече превращаются в влажные поцелуи на его затылке. - Ты, - сейчас он использует свой язык, и, черт возьми, это жжет, но это похоже на хороший ожог, который Чонхо чувствует после интенсивной тренировки. Черт, это даже лучше. Чонхо к этому не привык. Обычно у него есть утренняя рутина, которой он любит следовать, и он становится очень раздражительным, если его заставляют воздерживаться от этого. Но в данный момент ничто не кажется слишком важным, чем быть связанным с Минки, купаться в утренней лени и позволять желанию медленно закипать глубоко в его животе. Его окутывает иллюзия безопасности и очарования, и Чонхо чувствует себя нуждающимся, если говорить прямо. Он поворачивает голову назад и, наконец, смотрит на Минки. Он выглядит мягким после сна и сияет небесно от солнечных лучей, падающих на его лицо. Есть намек на нежность, когда он смотрит на Чонхо с открытым выражением лица, все его карты выложены на стол. Минки хочет Чонхо. Истина ясна, как кристалл. Но что еще больше согревает сердце Чонхо, так это то, что Минки нуждается в Чонхо. Это то, что Чонхо может понять даже сквозь густой туман сна. А Чонхо? Он мечтал о Минки дольше, чем ему хотелось бы признавать. И Минки ему тоже нужен. Немного по эгоистичным причинам, таким как отличный секс (действительно лучший, который у него когда-либо был), и Минки иногда бросает спонсируемые продукты у Чонхо, особенно те, которые Чонхо обычно не покупал, например, органический кофе (есть радость в том, чтобы наслаждаться бесплатными вещами). Хотя главная причина, по которой Чонхо хочет держать Минки рядом, предпочтительно в течение чрезвычайно длительного времени, заключается в том, что у него не было эпизодов мучительного одиночества с самого начала этого романа. Так или иначе, Чонхо всегда находил успокаивающую и летнюю компанию Минки, будь то физически или электронно. Он все еще жаждет многого, у него все еще есть те идиллические мечты, в которых он хочет сказочного романа, даже когда его порочная личность не дает ему много места для того, чтобы быть приятным, но Минки проверял свои ящики один за другим, и ему еще предстоит найти какие-либо причины для беспокойства. Может быть, пришло время совершить слепой прыжок веры. Губы Минки выглядят красивыми и, несомненно, желанными для поцелуев, и Чонхо позволяет притягивать себя притяжению, более сильному, чем ядерная сила, связывающая протоны и нейтроны, прижимая их губы друг к другу и запечатывая их в цепочке сладких поцелуев. Он чувствует вкус сна во рту Минки, но даже это кажется ему правильным, и он обнаруживает, что у него еще одна из многих зависимостей, связанных с Минки. В их действиях нет срочности, поскольку Чонхо медленно поглощает Минки, решительно разбирает его на части, даже когда его тело согнуто в неудобном положении, и было бы намного проще, если бы он просто повернулся. Но он этого не делает. Только потому, что Минки неторопливо протирает свой член между пухлыми ягодицами Чонхо. Действие незаметно, и душераздирающие поцелуи Минки могут быть достаточно сильными, чтобы отвлечь его от этого. Но он чувствует, как подергивается его собственный член, и чувства его тела начинают усиливаться, чтобы ощутить возбуждение Минки. - Хён, трахни меня. - Ч..что? - Минки выглядит так, словно он в разгаре обработки самой нелепой новости. Замешательство определенно очаровательно смотрится на нем, отмечает Чонхо. - Я действительно хочу, чтобы ты трахнул меня, - пытается Чонхо объяснить свое желание, - я все еще немного не в себе после прошлой ночи. Минки слегка нависает над Чонхо и внимательно изучает его лицо, беспокойство отражается на его красивом лице. - Ты готов? - Да, - Чонхо бесстрашно смотрит на Минки, пытаясь показать, что у него нет никаких запретов в голове, и он готов взять на себя обязательство. Он готов умереть за Минки. Это утверждение кажется немного чрезмерным, но Чонхо убежден, что это то, что он действительно чувствует. В любом случае, он никогда не был тем человеком, который погружается в отношения без энтузиазма, поэтому он никогда не стремился найти свой дом в ком-либо до Минки. Утро действительно обладает странной способностью приглушать потребность Чонхо контролировать себя, потому что он громко стонет, когда Минки с легкостью вставляет два своих гладких пальца и старательно открывает его. В отличие от прошлой ночи, стенки Чонхо приветствуют Минки естественно, чутье чужеродности нейтрализуется их новообретенной близостью. Свободная рука Минки змеится сзади, прижимая Чонхо ближе к себе за грудь, а затем перекатывая бутон между пальцами, несколько грубых рывков заставляют Чонхо кричать от мучительного ухода. Когда палец Минки проникает глубже и быстрее, он находит то самое место, где Чонхо мяукает от дрожащего бреда. Его собственное тело поражает его, когда он обнаруживает, что его бедра возвращаются к пальцам Минки, желая чего-то большего, чтобы наполнить его. А потом он напоминает себе, что Минки большой, больше, чем все, что он когда-либо постигал. Ему все еще удается сохранять видимость, пока Минки открывает его тремя пальцами, используя непристойное количество смазки. Они не проникают так глубоко, но заполняют Чонхо, влажные и тугие. К тому времени, когда Минки вставляет свой четвертый палец, Чонхо теряет свои когнитивные способности. - Ох, черт, - голос Чонхо звучит высоко и напряженно. Четыре - это слишком много, и он, наконец, чувствует жжение слишком сильно. Минки действительно пытается успокоить его, целуя в затылок, слишком пристально посасывая родинку. - Мне так жаль, - шепчет Минки ему на ухо, - я знаю, что это много, но я просто хочу сделать это приятным для тебя. Я могу быть немного бол- ты меня понимаешь, да? - Он робко заканчивает. Чонхо находит нелепым, что Минки начинает задумываться о размере своего члена. Это горячий член. И он скоро наполнит Чонхо, и от одной этой мысли у него текут слюнки. - Нет, я могу это вынести. Продолжай, - Чонхо хватает подушку и крепче сжимает ее, кряхтя, когда Минки пытается разжать пальцы внутри, - кроме того, твой член самый горячий из всех, что я когда-либо видел. - Это единственный, что ты когда-либо видел, - парирует Минки. Его тон светлее, и это просто затрагивает совсем другое и нежное место в сердце Чонхо, чувствуя головокружение от осознания того, что этот человек принадлежит ему на данный момент. - Это неправда. Я много занимался спортом с детства, и люди могут быть бесстыдными в раздевалках, - хотя Чонхо не в настроении визуализировать те времена. Он бы предпочел сосредоточиться на тепле, исходящем от его кожи, откуда бы его тело ни касалось Минки. - Фу, это отвратительно! - Ты сам напросился на это! Вскоре после этого Минки вытаскивает пальцы, и уютное тепло уходит от Чонхо, когда Минки уходит. Чонхо чувствует себя незащищенным и открытым, когда он невольно пытается сжаться вокруг пустоты. - Хён... – нетерпеливо скулит он, оглядываясь через плечо, чтобы посмотреть, как Минки свешивается с края кровати, чтобы найти свои сброшенные джинсы. - Презерватив, Чонхо-я, - отвечает Минки мелодичным тоном. Похоже, он шутливо предостерегает Чонхо. - Поторопись! Минки наконец забирается за ним, и Чонхо мгновенно тает в знакомом тепле, удовлетворенно мурлыча. Как только Чонхо чувствует, как Минки выравнивает его головку члена, образы его размера наводняют разум Чонхо. Большой. Он массивный. Он никогда не поместится внутри Чонхо. Они явно пытаются пойти против биологии, а Чонхо не любит связываться с наукой. Естественно, он закрывает глаза и предвкушает неизвестное. - Чонхо, расслабься ради меня, детка. Твое тело все напряжено. - Ах, да. Прости, - извиняется Чонхо и пытается расслабится, но как только он чувствует, как член Минки трется о его промежность, он снова напрягается. - Хорошо, я думаю, что это не сработает. - Нет, пожалуйста, не останавливайся. Я хочу этого - Чонхо тянется к руке Минки на бедрах и сжимает ее, глядя на него умоляющими глазами. Мужчина просто улыбается ему и наклоняется, чтобы поцеловать Чонхо. - Я хочу тебя больше, поверь мне. Но сначала позволь мне сделать тебе массаж, - волна облегчения захлестывает Чонхо, и он кивает, позволяя Минки делать свое дело. Руками ангела Минки массирует поясницу Чонхо, водя большим пальцем по кругу и разглаживая упрямые узлы. Он продолжает делать это некоторое время, двигая руками вверх и вниз по спине, снимая накопившееся напряжение в мышцах Чонхо. Это так приятно, и Чонхо издает довольные звуки из своего горла, его тело становится податливым под волшебными руками Минки. Чонхо чувствует себя комком каши после того, как Минки покончил с ним, на его губах застыла легкая улыбка. Он чувствует себя так, словно с него сняли тяжесть тяжелого камня, когда его мышцы поют от ликования. Они пытаются снова, и на этот раз у Чонхо нет ни единой мысли, которая бы напрягала и развращала его разум. Член Минки врывается внутрь, и Чонхо не находит слов, когда чувствует Минки внутри себя. Эта растяжка так отличается от пальцев, более тяжелая и обжигающе горячая. - Все в порядке. Ты так хорошо стараешься для меня, - Минки целует его в подбородок, оставляя за собой след из сверкающих цветочных дорожек. Он проскальзывает медленно, мучительно медленно, дюйм за дюймом. Чонхо издает сдавленные вздохи в промежутках, откидывая голову на плечо Минки, и Минки все время держит его в крепкой хватке. Даже если Чонхо должен стараться хорошо для Минки, он не чувствует, что вообще что-то делает, а просто бесконечно берет все, что Минки может дать. Эгоистично. Импульсивно. Жадно. Как только член Минки погружается так глубоко, как позволяет их анатомия и опыт Чонхо, Чонхо наконец чувствует, насколько велик Минки на самом деле. Он наполнен до краев, возбужден сверх всяких ожиданий, и растяжка такая хорошая, такая тугая, что кажется, будто там что-то вот-вот сорвется. Минки кладет руку на живот Чонхо, так близко к его собственному твердому члену, подергивающемуся от возбуждения, но, к сожалению, недостаточно близко. Крепче ухватившись, он медленно выходит из Чонхо, а затем с животным стоном толкает его обратно. - Ах…хён! - Так тепло, Чонхо-я, - Минки утыкается носом в его плечо и оставляет огненные поцелуи, - ты заставляешь хёна чувствовать себя так хорошо. - Хочу быть... быть хорошим для хёна, - и он это делает. Он хочет угодить Минки всеми возможными способами. Хотя в следующую секунду Чонхо начинает двигать собственным тазом, потому что ему нужен какой-то контроль, и он думает, что если он оставит все Минки, мужчина, вероятно, будет продолжать обращаться с ним как с хрупкой скульптурой еще час или около того. Он двигает бедрами вперед, чувствует, как член Минки упирается в его стены, и издает тихий звук боли. А потом Минки притягивает его к себе на члене, и из его горла вырывается громкий вопль. Они оба работают вместе, чтобы создать ритмичный темп. Страсть, витающая в комнате, такая густая, такая сильная. И оба они тоже шумные, наполняя комнату своими насыщенными звуками, небрежным хлюпаньем смазки, отдающимся эхом, и почти оглушительным шлепком по коже. Член Минки наконец находит набухший комок, и Чонхо вскрикивает от знакомого жжения. И Минки подпитывается этим, грубо вбиваясь бедрами, превращая Чонхо в месиво, когда он чувствует, как удовольствие затуманивает его сознание. - Посмотри не меня. Чонхо слышит глубокий и властный голос Минки, звучащий позади него, и он стонет так громко из-за этого, что дрожь пробегает глубоко по его спине. Но все же он повинуется, потому что он всего лишь мотылек, привлеченный пламенем Минки. Чонхо поворачивает шею и протягивает руку за голову Минки, запуская пальцы в светлые локоны. Угол наклона болезненный, и его тело кричит ему, чтобы он нашел лучшее положение, но Чонхо игнорирует этот голос, сосредоточив свое внимание на Минки. Минки выглядит потрясающе красиво, и Чонхо думает, что ему чертовски повезло, что он был благословлен тем, что эта нежный красавец занимался с ним любовью. Глаза Минки потемнели от вожделения, и от его пронзительного взгляда у Чонхо перехватывает дыхание, поэтому он опускает глаза все ниже и ниже, пока они не останавливаются на губах Минки. Мягкие. Мягче бархата. Розовые, как гибискус. Он выглядит абсолютно разбитым, когда безжалостно вбивается в простату Чонхо, и он создает эту иллюзию, когда кажется, что он тот, кто берет член в свою задницу. Это восхитительное зрелище, и эго Чонхо взлетает до потолка, когда до него доходит осознание — он сделал Минки таким. Минки проводит рукой по члену Чонхо, и внезапно Чонхо вспоминает, как они вообще так закончили. Такое чувство, что по его венам течет расплавленная лава, и желание остудить ее сейчас так сильно. Он так близко, и Минки, страстно поглаживая его член, не делает ситуацию лучше. - Я близко, хён - Минки двигает своим членом внутрь и наружу и прикасается к Чонхо на протяжении всего этого, его глаза впитывают небольшие изменения в теле Чонхо. Когда все становится немного чересчур, Чонхо, наконец, переваливается через край и чувствует, как его оргазм царапает живот, его глаза автоматически закрываются от его величины. Он кончает с пронзительным стоном, его спина выгибается над кроватью, когда он чувствует, как из кончика сочится сперма. Его тело сильно дрожит, и его стенки плотно сжимаются вокруг члена Минки, когда он продолжает вбиваться в Чонхо. Минки притягивает Чонхо ближе, его руки полностью окутывают Чонхо своим богатым теплом, толкаясь еще немного, пока он не почувствует, как Минки кончает в презерватив тяжелыми прерывистыми толчками. Они оба лежат на боку и, кажется, целую вечность переводят дыхание, не отпуская друг друга, и Чонхо думает, что, пережив это всеобъемлющее сексуальное просветление, он никогда не сможет двигаться больше от этого. Минки наконец решает нарушить приятную тишину, крепче сжимая Чонхо. - Что ты со мной сделал? Вопрос настолько резок, что заставляет Чонхо внутренне рассмеяться. Хотя ответ на этот вопрос довольно прост, Чонхо даже не нужно дважды думать, прежде чем открыть рот. - То же самое, что ты сделал со мной. Минки придвигается ближе и целует Чонхо в ухо. - Я никогда не смогу отойти от этого сейчас. Хочу трахать тебя так каждый день. Хочу целовать тебя первым делом каждое утро и хочу спать рядом с тобой каждую ночь, - Минки заявляет это так, как будто он дает решительное обещание Чонхо. Слова Минки разжигают совсем другой, очень жаркий огонь в сердце Чонхо. По крайней мере, хорошо, что Чонхо не единственный, кто так себя чувствует. Он толкает свое тело обратно к Минки, освобождает себе место и улыбается. Комната выглядит ярче, когда солнце поднялось выше в небе, и Чонхо верит, что этот новый день приносит обещание новой жизни. Новое начало, зарождающаяся любовь. - Да, звучит неплохо, - отвечает Чонхо, его голос звучит сонно. Человек всегда лучше спит после отличного траха, - звучит так, будто ты мой. Он погружается в страну грез после выражения своих чувств, но прямо перед тем, как потерять сознание, ему удается услышать, как Минки шепчет ему на ухо. - Твой.~•~
Достаточно скоро Чонхо понимает, что он увяз слишком глубоко, и ему нужен кто-то, кто знал бы, что, черт возьми, происходит в его жизни. Первый человек, который мелькает у него в голове, - это Уён, но множество обстоятельств вынуждают его рассматривать другие варианты. Не то чтобы он не доверял Уёну. Начнем с того, что речь никогда не шла о доверии. Но он знает Уёна до самых глубин его души, и он совершенно уверен, что Уён не будет просто сидеть тихо и слушать, как Чонхо изливает свои чувства. Черт возьми, нет! Уён не молчаливый эмпат. Он считает, что у каждой ситуации есть решение, и люди должны стремиться как можно быстрее устранить свои проблемы. Но Чонхо не обязательно ищет решение. В конце концов, как он должен искать решение, если он явно не знает, в чем проблема? Кроме того, он уверен, что Уён отпугнет Минки, и это не тот вариант, с которым Чонхо готов рисковать. Поэтому он останавливается на следующем доступном варианте, величайшем человеке, когда—либо украшавшем планету Земля, - Кан Ёсан. В, казалось бы, обычный день он делает длинный обеденный перерыв и отправляется в клинику Ёсана. - Хён, ты единственный, кто может понять мое тяжелое положение, - ворчит Чонхо, пытаясь устроиться поудобнее на плюшевом диване, предназначенном для пациентов Ёсана. Он слишком пушистый, по мнению Чонхо. - Я же сказал тебе. Мои почасовые ставки начинаются от 35 000 вон, но я готов предоставить тебе специальную скидку здесь из-за нашей принадлежности, - безучастно отвечает Ёсан, не бросая взгляда на Чонхо, листая толстую книгу, написанную о человеческой психике. - Как ты можешь даже думать о том, чтобы брать плату с меня? - спрашивает Чонхо возмущенным тоном. - Потому что ты пришел поговорить со мной в моей клинике в мое рабочее время. И я почти уверен, что все, что ты собираешься мне сказать, заслуживает некоторой компенсации, - беспечно говорит Ёсан. - Эй! Кан Ёсан! - Чонхо смотрит на него с обиженным выражением лица. Очевидно, он принял неправильное решение, думая, что Ёсан может проявить к нему сострадание в этом холодном капиталистическом мире. - Я знаю, какую смешную сумму денег ты зарабатываешь, Чхве Чонхо! И мне нужно кормить семью, так что тебе лучше открыть свой кошелек, - Ёсан бросает обвиняющий взгляд в сторону Чонхо. - Но я и есть твоя семья! - Чонхо опровергает. - Ох? Ёсан на секунду выглядит озадаченным, пока до него не доходит, что Чонхо действительно его семья. Чонхо не знает, должен ли он плакать или бросить глупый, дорогой диван в благочестивое лицо Ёсана. В настоящее время он рассматривает последний вариант. Ёсан закрывает книгу перед собой и наклоняется вперед, чтобы уделить Чонхо все свое внимание. - Хорошо, я даю тебе пять минут, чтобы сказать все, что ты хочешь. Твое время начинается сейчас, - быстро говорит Ёсан, что застает Чонхо врасплох, но он быстро приходит в себя и начинает рассказывать о своем затруднительном положении. - Да, хорошо. Итак, ты знаешь, что вы заметили, что я в последнее время что-то скрываю от вас, ребята, верно? - Чонхо начинает, его решимость колеблется, когда он встречает острый взгляд Ёсана. Может быть, в конце концов, это не очень хорошая идея раскрывать его секреты. - Правильно. Что ж, он уже начал это делать. Он мог бы с таким же успехом закончить это. -Честно говоря, на самом деле это не так уж плохо, прежде чем у тебя появятся какие-либо неправильные представления об этом, - говорит Чонхо, опускает подбородок и вместо этого смотрит на свои пальцы. По его мнению, стоять голым посреди заполненного стадиона кажется гораздо более легким способом действий, чем изливать свои чувства, - я начал кое с кем встречаться. ЧОнхо ждет, что Ёсан скажет что-нибудь, что угодно, чтобы признать, что он слышит Чонхо, а не просто смотрит в пространство. Когда Ёсан наконец замечает, что Чонхо не собирается говорить, пока он что-нибудь не скажет, он решает быть сопереживающим человеком. - И это вызывает беспокойство, потому что? - подсказывает Ёсан, вопросительно приподнимая бровь. - Это мужчина. - Я понимаю, почему это может повлиять на тебя, - медленно отвечает Ёсан, тщательно подбирая слова, - это твой каминг аут мне? - Да... - Ну, Чонхо-я, я так счастлив, что... - ...кроме того, ты знаешь этого человека. - Подожди, что? Они оба говорят друг с другом, и всего за несколько секунд выражение лица Ёсана меняется от понимания до радости и крайнего изумления. - Я... я знаю е-его? - Забавно видеть, как заикается Ёсан, но это просто доказывает, что он потрясен до глубины души. И если такой сдержанный человек, как Ёсан, реагирует подобным образом, Чонхо задается вопросом, как отреагируют другие. Он даже не с нетерпением ждет того времени, когда ему придется встретиться с Уёном. Чонхо закрывает глаза, задерживает дыхание и считает до трех. В очень ироничной манере лицо Минки вспыхивает в его сознании. Он улыбается, его глаза превращаются в небесные полумесяцы, а кривые зубы выставлены напоказ. Очень красивый. Такой яркий. Это успокаивает Чонхо, и все его нервы рассеиваются, на губах появляется легкая улыбка. - Это Минки хён. - Сон Минки? - Чонхо кивает, не в силах найти больше слов, чтобы заговорить. Он все равно сказал свое слово, и правда вышла наружу. И Чонхо чувствует, как с его груди сваливается огромная тяжесть. Приятно поделиться этим большим секретом с кем-то другим. Приятно сознавать, что он наконец-то может поговорить с кем-то о своем огромном увлечении, большем, чем гребаная луна, с Минки. - Хорошо, никакой перемотки назад. Как это возможно? Мы познакомились с ним всего 10 дней назад, - недоуменно рассуждает Ёсан, пытаясь структурировать временную шкалу в своей голове. - Вы познакомились с ним 10 дней назад, - тихо отвечает Чонхо, - я встретил его 7 лет назад. Ёсан скрещивает руки на груди и хмурится. Чонхо признает, что он заслуживает такого враждебного поведения, потому что, если бы он был сейчас на месте Ёсана, он, вероятно, прибегнул бы к насилию. - Чонхо, - в голосе Ёсана слышится явная властность, что явно означает, что теперь он использует свою "карту хёна", чтобы понять историю, - тебе лучше начать говорить. Итак, Чонхо говорит. Он рассказывает об основных моментах своей временной шкалы отношений с Минки, объясняет, что он почувствовал, когда увидел Минки в Хондэ два месяца назад, просматривает их нынешние отношения и признается, что испытывает очень сильные чувства к Минки, и он не видит себя выходящим из этого в ближайшее время. - Но ты хочешь выйти из этого? - вмешивается Ёсан, - я имею в виду, ты действительно хочешь покончить с тем, что у вас с ним есть? Чонхо чувствует себя обескураженным прямым вопросом Ёсана. Эти слова почему-то кажутся слишком едкими, почти нарушающими его верность Минки. Даже мысль о расставании с Минки вызывает тошноту, и он чувствует, как мерзкая смесь дезертирства и страданий начинает бурлить глубоко в его животе. - Нет, - бормочет Чонхо, ошеломленный внезапным всплеском эмоций, заставляющих его плакать. Он шмыгает носом и сдерживает слезы, угрожающие вырваться наружу, - я чувствую, что наконец-то нашел то, чего стоит ждать каждый день. Он... его мне достаточно. - Тогда что тебя беспокоит? - Ничего! - ЧОнхо мгновенно отметает этот вопрос, - здесь нет никакой проблемы, которую нужно решать. Я просто... – он делает паузу, чтобы перевести дыхание, чтобы сдержать слезы. Боже, он действительно не очень хорошо справляется с уязвимостью, - я хотел, чтобы кто-нибудь знал. Я не хочу относиться к этому делу как к грязной тайне. Это кажется неуважением к Минки хёну. Ёсан кивком подтверждает точку зрения Чонхо. Он смотрит в окно и задумчиво надувает губы, непредвзято оценивая ситуацию Чонхо. - Ну, если ты не хочешь держать это в секрете, почему ты скрываешь это от Уёна? - на лице Ёсана выражение искреннего любопытства, смешанного с очень легкой ноткой раздражения. - Проще говоря, я не готов к этому разговору с ним. - Не готов? Чонхо наконец-то начинает понимать, что этот разговор с Ёсаном, вероятно, не лучший способ действий, потому что, в конце концов, он парень Уёна. Но Чонхо уже вырыл себе яму. Единственное, что осталось сделать, это прыгнуть в него. - Ты же знаешь, каким он иногда бывает. - Я знаю? - безучастно спрашивает Ёсан. - Хён, я имею в виду, что намерения Уён хёна всегда в правильном месте, но иногда его слова могут звучать слишком прямолинейно и резко, понимаешь? - внезапно слово "знать" кажется Чонхо иностранным словом. Он начинает сомневаться в его произношении в своей голове. - Я знаю, что ты имеешь в виду, но я все еще не понимаю, почему это было бы плохо. Ты привык к манере речи Уёна.” - Я его не боюсь! - уточняет Чонхо, - я боюсь, что он отпугнет Минки хёна. Зная Уён хёна, он, скорее всего, столкнется с Минки хёном и допросит его. И я не хочу потерять его, хён, - Чонхо выбирает подушку и кладет ее себе на колени, пытаясь успокоиться с ее помощью, рассматривая ее как заземляющую тяжесть на себе. - Так ты хочешь вместо этого потерять Уёна? - Ёсан резко возражает. - Нет! - он яростно отрицает это, - абсолютно нет! Он мой лучший друг, - Чонхо осознает, что впивается пальцами в подушку, только когда чувствует разрыв ткани на кончиках пальцев. В состоянии паники он незаметно пытается спрятать подушку за собой. - Я понимаю. Я знаю, что происходит в твоем толстом черепе, и я полностью понимаю, - Чонхо был бы немного обеспокоен, если бы Ёсан не понял, ведь это его работа и все такое. - Я знаю, что то, что я собираюсь сказать, является крайне предвзятым мнением и не соответствует моей работе, - продолжает Ёсан, вставая со стула и обходя стол, чтобы встать прямо перед Чонхо, - но мне больно видеть, как Уён беспокоится о чем-то, что выходит из-под его контроля. Чонхо чувствует острую боль в груди, когда понимает, насколько Уён может быть обеспокоен благополучием Чонхо. Как трус, Чонхо в течение последнего месяца или около того уклонялся от Уёна влево и вправо всякий раз, когда он пытался завести глубокий разговор с ЧОнхо. Главным образом потому, что он знает, что сломается перед доверчивой милостью Уёна и раскроет свои секреты, как на исповеди. Но он также понимает, откуда исходит Ёсан. И его позиция по этому поводу согревает сердце Чонхо. Ему нравится, что у Уёна есть такой человек, как Ёсан, который безоговорочно любит его и заботится о нем, оказывает ему бесконечную поддержку и осыпает его словами, которые Уён заслуживает слышать каждый день. - Мне жаль, хён. Ты знаешь мой послужной список в области свиданий. Мои отношения никогда не длятся долго, и я не хочу делать из чего-то большое дело только для того, чтобы оно рассыпалось у меня из рук на следующий же день. Мне просто нужно время, - искренне извиняется он, - мне нужно время, чтобы быть более открытым с Минки хёном. Мне нужно время, чтобы понять, действительно ли это тот самый. - Хорошо, - Ёсан сокращает расстояние между ними и любовно гладит его по голове. Внезапный акт привязанности со стороны Ёсана заставляет Чонхо улыбнуться. - Я рад за тебя. Несмотря на то, что сейчас ты выглядишь потерянным, ты также выглядишь очень живым. Я думаю, что Минки тебе подходит. И подумать только, что ему удалось так долго оставаться с твоей надоедливой задницей, он определенно плохо относится и к тебе тоже, - Чонхо мгновенно хлопает Ёсана по бедру за плохо завуалированное оскорбление. - В любом случае, признайся в этом Уёну в ближайшее время, иначе я вместо этого принесу проблемы в твою личную жизнь, хорошо? - Ёсан фактически угрожает ему с ангельской улыбкой на лице. Теперь дело в том, что Чонхо - сильный человек, и его внешность также кричит о его огромной силе. Но Кан Ёсан - классический пример внешности, которая может быть обманчивой. Для постороннего Ёсан может показаться хрупкой статуей, но люди склонны упускать из виду, что Ёсан может отжимать лежа около 65 кг и, вероятно, сломать кому-то кости, если бы захотел. Тем не менее, Чонхо это ни в малейшей степени не беспокоит, потому что он знает, что Ёсан дорожит им, и он легко победит его в поединке, но приятно видеть преданность Ёсана Уёну. - Уён-и хёну так чертовски повезло, что ты его любишь, - комментирует Чонхо, вставая с дивана и начиная собирать свои вещи. Ёсан следует примеру Чонхо и возвращается к своему креслу. - Нет, это мне повезло, - серьезно комментирует он. - Как? Ёсан возвращает удовлетворенную улыбку Чонхо, и он ясно видит, какую любовь Ёсан питает к Уёну. Он крепкий, его невозможно сломать. Это глубоко, это поглощает. - Все, чем я являюсь, - это из-за него. Он многому меня научил. На самом деле он отличный учитель, - отвечает Ёсан. Чонхо раскрывает глубину слов Ёсана и понимает, что существует так много способов определить любовь. Для одних это страсть, для других - исцеление, но для Ёсана все сводится к тому, чтобы каждый день узнавать что-то новое. - Так вот что такое любовь? Преподавать? - с любопытством спрашивает Чонхо, начиная размышлять о том, что Минки привносит в его жизнь. - На мой взгляд, отношения того не стоят, если ты ничему из них не учишься. Учиться чему-то из этих отношений. Если бы Чонхо проанализировал эту фразу, он бы сказал, что Минки чему-то его учит. Учил его любить кого-то, быть добрым, терпеливым, быть лучшим человеком. Но самое главное, Минки учит Чонхо любить себя. Теперь это должно считаться чем-то бесспорно выдающимся подвигом.~•~
Чонхо вошел в кабинет Юнхо, чтобы спокойно разместить свой отчет об анализе поведения потребителей в секторе домашнего декора и выйти с кратким приветствием, но, по-видимому, у Юнхо были другие планы. Как только он пытается открыть стеклянную дверь, чтобы выйти, он слышит, как Юнхо зовет его по имени. - Чонхо-ши? - Да, гваджан-ним? - Чонхо приветствует его с неловкой улыбкой. - Ты кажешься напряженным, - комментирует Юнхо с озабоченным выражением на лице. Напряженным? Чонхо думает, что если бы любой другой человек встречался с лучшим другом своего босса, то он, вероятно, прямо сейчас наложил бы в штаны. По его мнению, он держится гораздо лучше. - Вовсе нет. Это просто мое лицо, - невозмутимо говорит Чонхо, неловко стоя на пороге. Он хочет убежать, но, к сожалению, иерархия должностей заставляет его стоять на месте. - У тебя красивое лицо, - беззаботно говорит Юнхо, - тебе нужно быть где-то прямо сейчас? - Нет, - хотя он хотел бы этого. Назовите это его грубой интуицией, но все его нервы говорят ему не взаимодействовать с Чон Юнхо в данный момент. Интуиция Чонхо, как ни странно, всегда верна. - Тогда заходи внутрь и поговорим. У меня такое чувство, будто я так давно тебя не видел. И когда ваш босс говорит вам поговорить с ним, вы просто говорите. Если что-то может пойти не так, то так и будет. Это закон Мерфи. Чонхо начинает подходить ближе к столу Юнхо. - Итак, ты встречаешься с кем-нибудь в настоящее время? - Чонхо теряет равновесие и чуть не спотыкается о самого себя. К счастью, у него хорошие рефлексы, которые заставляют его схватиться за стул перед ним и не упасть. - Ч-что? - Чонхо выдыхает в шоке, а затем понимает, что ему следует отрицать, а не спрашивать, - нет. Вовсе нет! Ни с кем! Отрицательно! Ни в коем случае! - Он знает, что говорит бессвязно, но не может остановить слово "блевать". И это именно та причина, по которой Чонхо не любит, когда его застают врасплох. Он ненавидит проигрывать. - О, это какое-то сильное отрицание, - говорит Юнхо с легкой, понимающей улыбкой на лице. - Я... - Чонхо так и не успевает закончить ход своих мыслей, как у него в кармане начинает звонить телефон. Поговорим о том, как его спас звонок. Он достает свой телефон, чтобы посмотреть, кто звонит — Ким-ши из финансового отдела. Рыцарь Чонхо в сияющих доспехах. - Ах, мне нужно ответить, - сообщает он Юнхо, указывая на свой телефон. - Конечно, ты можешь уйти, - Чонхо улыбается и поворачивается, делая большие шаги, чтобы выйти из комнаты. - Чонхо? - Да? - Я понимаю, что люди привязаны к элементам, которые доставляют им огромное удовольствие, и эта родинка на твоей шее обладает определенным очарованием, - рука Чонхо инстинктивно тянется к его шее, чтобы скрыть родинку, - но я бы очень предпочел, чтобы ты прикрыл свою шею перед встречей с клиентами. Этот засос над твоей родинкой, мягко говоря, отвлекает. Чонхо желает, чтобы пол под ним раскололся, открыв огненные ямы ада. Будет намного проще нырнуть в поток магмы и сгореть дотла, не оставив после себя никаких следов, чем стоять здесь и смотреть в лицо Юнхо во время этого унизительного испытания. Кроме того, он не может просто быть честным и сказать, что виновник отметин на его шее - не кто иной, как лучший друг Юнхо. Хотя, это сделало бы все намного проще. - Мне жаль, - извинения - это единственный подходящий образ действий на данный момент, по мнению Чонхо, потому что он не может вернуться в прошлое и ударить Минки в лицо, когда тот решил укусить и пососать шею Чонхо. - Не извиняйся. Это не твоя вина. С дурным предчувствием Чонхо выходит из комнаты. Он прокручивает в уме короткий разговор с Юнхо, пытаясь раскрыть мотивы Юнхо. Это кажется странным, потому что его отношения с Юнхо должны быть плавными и легкими, а Чонхо никогда особо не беспокоился о загадочной стороне Юнхо. Но его паранойя берет верх, и Чонхо начинает беспомощно беспокоиться о вещах, которые находятся вне его контроля. Хитрая улыбка на лице Юнхо преследует Чонхо до конца дня.