Оборотни: диада

      Тэхён сидел у Чимина, спокойно болтая с ним да с Хосоком, который оказался достаточно интересным, и даже понравился Тэхёну, даром что альфа. Тот, застав однажды Тэхёна в гостях, отнесся к нему вполне нормально. Даже выдал что-то вроде «о, я понял, почему Чонгук на тебя запал!». Потом, правда, огреб от Чимина и долго объяснял тому, что «Тэхён, конечно, божественно красивый, но ты в тысячу раз лучше».       Да и дальше вел себя вполне адекватно, альфа-самца из себя не корчил, охотно болтал с чужаком-Тэхёном, много шутил, абсолютно не стеснялся выражать свою любовь к Чимину при нем, и более того, — охотно помогал тому в каких-то «омежьих» делах по дому. Мечта, а не альфа, честно.       — Я в прошлый раз умудрился опо… — Хосок прервался на полуслове, резко вскочив с места. — Юнги… Чимин! Юнги, он…       Чимин, который в этот момент накрывал на стол, выронил из рук чашку и, даже не обратив внимания на разлетевшиеся у ног осколки, отчаянно произнес:       — Что с ним? Где?..       — Рядом…       Оба побежали на выход, а спустя мгновение и Тэхён последовал за ними, осознав, что Хосок, скорее всего, ощутил боль своего истинного.       Он немного замялся на пороге — эти двое рванули так быстро, что Тэхён просто потерял их из виду. Но тут мимо пробежал еще один альфа, который тащил за собой Сокджина, так что Тэхён последовал за ними. Судя по тому, что никто не перекидывался, Юнги где-то недалеко от поселения. И это оказалось действительно так — стоило только ступить на опушку и пробежать буквально метров двадцать, как он ощутил резкий, оседающий неприятным вкусом на языке запах крови, а затем и запах самого Юнги — бьющий в ноздри горьковатый аромат цитрусов. Тэхён резко затормозил, оглядывая неприятную картину: Юнги лежал среди деревьев на пропитавшейся кровью траве, а Сокджин, присевший на корточки рядом с ним, зажимал руками рваную рану на горле. Грудь и бока тоже были исполосованы, настолько сильно, что из кровавого месива торчали ребра. Рядом надрывно выл Хосок, вырываясь из цепких рук Чимина, который пытался его остановить:       — Дай лекарю сделать его работу. Хосок!       А Тэхён замер на месте, с ужасом смотря на то, как беснуется альфа, видя своего истерзанного истинного. И это было страшно: челюсть удлинилась, из-под верхней губы выступили клыки, а лицо исказилось от боли и ярости. Тэхён бы так же сломался, случись нечто подобное с Чонгуком? От одной только мысли в груди нестерпимо стянуло, а на глаза навернулись слезы, так что Тэхён сильно зажмурился.       Вдох-выдох, надо взять себя в руки. Он открыл глаза, намереваясь помочь Сокджину, который заставил притащившего его сюда альфу стянуть свою тунику, и теперь прижимал ее к ране, с ледяным спокойствием на лице раздавая отрывистые, четкие команды. Но стоило лишь шагнуть ближе, как в нос ударил знакомый ненавистный запах, и он замер, ощущая, как в животе скручивается страх. Воспоминания хлынули одно за другим. Он слишком хорошо помнил альфу с ореховым запахом — вожака его прошлой стаи. И его сына… Которого он когда-то искренне любил. Которому доверял. И которого в итоге убил…       — Тэхён! — позвал Сокджин, и он, вздрогнув, повернулся к папе. — Помоги же мне!       Тряхнул головой, отгоняя непрошенные воспоминания, и шагнул к Сокджину. В эту же секунду на поляну вылетел Чонгук в обличье черного волка, а следом за ним еще несколько альф.       Чонгук, подбежав к Юнги, медленно повел носом. Подошел к переставшему вырываться Хосоку, который теперь только тихо всхлипывал в руках безмолвно плачущего Чимина, и ткнулся мордой в бедро.       — Пожалуйста, — сорвано прошептал Хосок, — вожак, прошу тебя…       О чем он просил, было понятно: найти тех, кто сделал это с Юнги. Понял это и Чонгук, который снова ткнулся мордой в бедро Хосока, словно давая обещание, коротко рыкнул и вместе с тремя сопровождавшими его волками рванул в лес.

***

      Чонгук бесновался — стая Джиёна посмела зайти на его территорию! Мира между ними не было давно, но если прежде его стая была вынуждена прогибаться, страшась чужой силы, то с тех самых пор, как Чонгук убил своего отца и занял место вожака, взаимная ненависть перешла на новый уровень. Стая Чонгука стала сильнее, намного сильнее, так что сейчас была в состоянии противостоять на равных. Поэтому на открытое нападение никто из них не решался — слишком огромными будут потери с обеих сторон, а потом их, ослабевших, просто задавят другие стаи.       Стычки случались, разумеется, да и понимал Чонгук, что Джиён просто ждет подходящего момента, чтобы напасть. Только вот не похоже это было на нападение: чужие запахи растянулись по всему лесу, расходились в разные стороны, будто волки, разделившись, искали что-то. Или кого-то. А потом, скорее всего, наткнулись на патруль и Юнги, который сегодня совершал обход.       Они преследовали их довольно долго, Чонгук четко ощущал запах крови Юнги, и двигался именно по этому следу. Догнать беглецов удалось уже у самой реки, практически у границы его территории. Волки были уставшими и слегка подранными — Юнги всегда дрался как бешеный, именно поэтому сейчас не потребовалось много усилий, чтобы их остановить. Дольше догоняли.       Правда, схватить удалось только двоих. Чонгук видел, что нескольким волкам удалось скрыться, но преследовать их не стал. Главное, что тот, кто напал на Юнги, теперь у него в руках, с остальным он разберется позже.       — Мой вожак не простит тебе, если ты меня убьешь, — сквозь зубы выдавил один из чужаков, пока Чонгук тащил его к поселению. Он перебил этому уроду обе передние лапы, так что сейчас, когда тот был в облике человека, переломанные руки висели плетьми вдоль тела.       — Я как-нибудь это переживу, — он подтолкнул чужака в спину, вынуждая шагать быстрее.       Альфы позади него вели еще одного чужака, тоже подранного, но по крайней мере кости у того были целы. Из-за того, что обратно пришлось идти в человеческом обличье, в поселение они вернулись только когда уже совсем стемнело. Оставив пленников под присмотром своих, Чонгук сходил в дом за одеждой и, что примечательно, Тэхёна там не обнаружил.       — Что с Юнги? — поинтересовался он у одного из омег.       — Его устроили в доме, лекарь и… твой омега тоже там. Как и Хосок с Чимином.       — Ясно, — вокруг пленников собирались члены стаи, и по их глазам Чонгук видел, что они жаждут вражеской крови. Как и он сам. — Притащите этих к дому Юнги, — приказал Чонгук и сам двинулся в нужном направлении.       Но зайти в дом не успел — заплаканный, с опухшими глазами Чимин и Хосок, будто постаревший враз на десяток лет, — настолько обострились все черты его лица, а под глазами залегли тени, — сами вышли навстречу.       — Это они? — спросил Хосок, подходя ближе к пленникам. Повел носом, и сам себе кивнул: — Точно они. Я чувствую на нем кровь моего истинного.       — Я не смог поймать всех, прости, — повинился Чонгук.       — Не страшно, — ухмылка была настолько устрашающей, что чужак поёжился под взглядом Хосока, — главное, что ты поймал этого.       — Юнги?.. — негромко поинтересовался Чонгук у стоявшего рядом с ним Чимина.       — Жив, — коротко ответил тот, и Чонгук незаметно выдохнул — ну хоть что-то. Он видел, как сильно Чимин сжимает кулаки, глядя на чужака, как кусает губы, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Тоже хочет пустить кровь ублюдку, навредившему Юнги. И это омега… Сам Чонгук еле-еле сдержался, чтобы не забить эту тварь до смерти, пока они шли сюда. И кто бы знал, каких усилий ему стоило остановиться, лишь переломав кости и несколько раз от души цапнув до рваных ран; как трудно было не убить волка, когда они схлестнулись у реки. Но он понимал, что именно Хосок должен отнять чужую жизнь. Не он, и даже не Чимин.       — Вожак, — в свете огня радужка Хосока казалась черной, а не красной, и из-за начавшейся трансформации челюсти слова звучали невнятно, — могу я?..       О чем тот спрашивает, догадываться не приходилось, все было очевидно.       — Он твой.       Негромкий болезненный стон и треск разрывающейся одежды, которую Хосок не потрудился снять, и спустя несколько мгновений перед ними стоял волк с отдающей в легкую рыжину шерстью. Он скалил зубы, обходя чужака по кругу.       — Т-ты развяжешь войну! — тот бросил отчаянный взгляд на Чонгука. — Если позволишь своей шавке убить меня, тебе этого не простят, слышишь?! — истерически захлебываясь словами.       Хосок зарычал, а Чонгук осклабился.       — Думаешь, я могу остановить его? Увы, — и развел руками.       — Нет! — взвизгнул пленник, от чего Хосок зарычал громче. — Нет! Пощади, по…       Чужак захлебнулся словами, когда прыгнув к нему, Хосок повалил его на землю, упираясь передними лапами в грудь. И вцепился в лицо, видимо, желая заткнуть эту тварь. С приятным для уха хрустом Хосок вырвал нижнюю челюсть и отбросил ее в сторону. А потом принялся рвать зубами чужое тело, полосовать его когтями под треск рвущихся тканей и сухожилий. Спустя, быть может, всего лишь минуту, когда Хосок сжал зубы на горле и медленно потянул гортань булькающего кровью пленника, а на теле просто не осталось целого участка, чужая жизнь наконец оборвалась.       Хосок помотал мордой из стороны в сторону, разбрызгивая кровь, но это не сильно помогло — та капала из пасти и склеивала шерсть в алые патлы. Медленно подойдя к Чимину, тот ткнулся в его живот носом, а когда получил благодарное поглаживание в ответ, то улегся в ногах своего омеги, так и не перекидываясь в человека. Возможно, в этот момент ему действительно нужно побыть волком.       Чужая грязная смерть принесла с собой каплю удовлетворения, но ярость, полыхающая внутри с тех самых пор, как Чонгук увидел раненного Юнги, и не думала уходить. Самый близкий его друг, быть может, умирает в эту самую секунду, а по его территории, словно у себя дома, разгуливают чужаки. Чонгук скрипнул зубами и бросил взгляд на второго пленника. Тот, хоть и был неестественно бледным и в кровь искусал губы, смотрел с вызовом, готовый принять свою смерть. Смелый.       — Ты хорошо рассмотрел, как он умер? — Чонгук подошел к пленнику, стоявшему на коленях. — Отвечай.       — Да, — голос дрогнул. Как бы ни пытался чужак держать себя в руках и не показывать своих эмоций, ему было страшно.       — Это хорошо, — оскалился Чонгук. — Надеюсь, ты все запомнил, и во всех красках поведаешь своему вожаку, что здесь произошло. А еще, — Чонгук придавил притихшего пленника взглядом, — передай ему, что так будет с каждым, кто причинит вред члену моей стаи. Ты меня услышал?       — Услышал, — покорно кивнул тот.       — Отпустите его, — приказал Чонгук. Дождавшись, пока тот неловко, сжимая ладонью разодранный бок, поднимется на ноги, морщась от боли, он продолжил: — Убирайся отсюда, никто из стаи тебя не тронет. Но если появишься здесь еще раз, то живым уже не уйдешь. Ясно?       Тот кивнул и, неуверенно оглядываясь, попятился назад, явно боясь повернуться к ним спиной и не веря, что его оставят в живых.       — Я же сказал, что отпускаю. Убирайся, пока я не передумал! — рявкнул Чонгук.       Пленник сглотнул, вновь посмотрел по сторонам и вдруг замер, приоткрыв рот. Чонгук нахмурился от такой реакции. Проследив за чужим взглядом, своим напоролся на испуганно замершего возле дома Сокджина. Что за?.. Он не успел задать вопрос, даже осознать, что он возник толком не успел, когда где-то справа от себя услышал негромкий болезненный вскрик. Серый волк с белыми подпалинами буквально пролетел мимо Чонгука, в два прыжка преодолев расстояние до замершего на месте чужака. А затем вцепился в горло и дернул.       Это волк Тэхёна, понял Чонгук.       И он посмел открыто проигнорировать его слова.       Чонгука перекосило от ярости, а в груди полыхнуло. Этот омега пошел против него на глазах у всей стаи. Подскочив к нему, Чонгук вцепился пальцами в жесткий загривок, дергая на себя. Однако Тэхён, оторвавшись от булькающего горла, вскинул на него окровавленную морду, едва обозначая рычание, что окончательно вывело из себя.       Выпуская свою ауру, он скинул волка с уже мертвого пленника, и швырнул его на землю. Тот обнаглел настолько, что, смачно проехавшись боком по земле, поднялся на лапы и исподлобья глядел на Чонгука.       — Обратись, — прошипел Чонгук, чувствуя, что еще немного, и он сам выпустит своего зверя, и просто загрызет этого чертового омегу.       К счастью, Тэхён даже не пытался спорить и послушно перекинулся обратно в человека, так что теперь стоял перед ним голый, напряженно глядя из-под спутанной челки.       — Я, кажется, — Чонгук почти рычал, — ясно сказал, что отпускаю его.       Он сделал шаг по направлению к Тэхёну, в глазах которого отчетливо видел страх и какую-то отчаянную решимость. Тот не отступал, продолжая сверлить Чонгука взглядом. Наглый. Чертов бесстрашный омега, смеющий вести себя так вызывающе!       Чонгук никогда не мог стерпеть настолько открытого неподчинения. Да о чем речь? Он уже и вспомнить не мог, когда сталкивался с чем-то подобным. Потому сейчас с трудом сдерживал гнев, сжимая кулаки. А еще чувствовал направленные на них взгляды всей стаи, и понимал, что должен наказать омегу.       — Я уверен, что ты слышал меня, Тэхён, — Чонгук прищурился, отслеживая реакцию. Вот дернулся кадык от судорожного сглатывания, а затем Тэхён согласно дернул подбородком.       — Слышал… — хриплым шепотом.       Чонгук сам ощущал, что его аура стала сильнее, гуще, он злился, негодовал и буквально источал свои эмоции в окружающее пространство. Чонгук слышал, как заскулил кто-то из омег, видел, как некоторые осели на землю, склоняя голову.       — И посмел не подчиниться? — он остановился прямо перед Тэхёном. — Я надеюсь, у тебя была действительно важная причина, — в ответ, однако, не раздалось ни слова. — Говори, — потребовал Чонгук, давя еще сильнее. Тэхён сжимал губы, часто и неровно дышал, его пальцы отчетливо подрагивали. Но он продолжал молчать. — Не слушаешься, Тэхён?! — и еще сильнее выпустил ауру.       Стая взвыла, омеги скулили и тряслись, чувствуя его злость, альфы терпели молча, но на ногах не устоял никто из них.       Тэхён тоже рухнул ему в ноги и завыл.       — Прости меня, прости, прости, — уткнулся лицом в землю и надрывно вымаливал прощение.       Чонгук дождался совсем уж жалких всхлипываний, а затем, наклонившись, ухватил Тэхёна за волосы на макушке и потянул, вынуждая посмотреть на себя. Лицо было выпачкано в пыли и крови, а из глаз лились слезы. Только после этого Чонгук перестал давить.       — Возвращайся в дом, — приказал он, — я разберусь с тобой позже.       Омега неловко встал и, дождавшись, когда он разожмет хватку, потрусил в сторону дома. Чонгук остался на месте, глядя на то, как поднимается на ноги его стая, и внимательно вглядывался в лица: кто-то может счесть, что он был слишком мягким с пришлым омегой. Однако осуждения или несогласия не увидел. По крайней мере явного. Что ж, уже хорошо.       И… судя по всему, никто не приметил того, что успел заметить сам Чонгук. Он был уверен, что перед тем как рухнуть на землю, Тэхён метнул быстрый взгляд на всех остальных, и только потом начал оседать. Словно сделал это не потому, что не мог выдержать его давления, как и все в стае, нет. Словно просто обдумал все и, приняв решение, начал действовать. Подчинился, чтобы спасти свою жизнь, прекрасно понимая, что в противном случае Чонгук был бы вынужден его убить. Но при этом вся стая увидела бы, что он не может справиться с омегой, не прибегая к физической силе.       Омега Тэхён смог с легкостью выдержать его ауру альфы.       Омега Тэхён только что избежал смерти.       Омега Тэхён осознанно спас его репутацию вожака.