***
Когда Хосок виновато сообщил, что Тэхён и Сокджин с детьми сбежали, Чонгук от души выругался. Он предполагал, что омеги попытаются это сделать, но не думал, что им удастся. — Я, кажется, ясно сказал, чтобы вы их не выпускали? — злость и такая непривычная для него обида клокотали внутри. Как этот омега посмел ослушаться? Как посмел сбежать? Неужели думает, что это сойдет ему с рук? — Прости, — повинился тот, — мы не ждали нападения, некоторые пострадали, не сильно, но с патрулирования пришлось их снять. И омеги проскользнули… — Вы не в состоянии уследить за несколькими омегами? — прошипел Чонгук. — Прости, — повторил Хосок. — Я отправил волков на их поиски. Чонгук только отмахнулся, не слушая дальнейших оправданий, и направился в сторону дома. Ему уже рассказали о том, что Юнги пришел в себя. И о том, что Тэхён каким-то непостижимым образом приструнил заявившегося к ним Минджэ. По уму следовало бы выяснить подробности, но Чонгук буквально чувствовал, что время утекает как песок сквозь пальцы. Если Тэхён сумеет добраться до города, то он его больше не увидит — Чонгук отчего-то был в этом уверен. Войдя в дом, он сразу двинулся в сторону спальни. Мышцы гудели после длительного перехода, и Чонгук опустился на кровать, вытянув ноги. Постель была идеально ровно застелена, словно Тэхён и не ночевал здесь вовсе. Хотя его запах был довольно сильным, складывалось ощущение, что этой ночью тот вообще не ложился. Собрался с вечера, заправил кровать напоследок, и просто ушел, чтобы никогда не вернуться? Чонгук устало потер виски, а грудь болезненно сдавило: ведь буквально все сделал, чтобы Тэхён захотел уйти. Не смог удержать омегу рядом с собой, упустил. Потерял. Он откинулся на подушки и принюхался, неожиданно уловив что-то едва знакомое. Пахло не малиной. Нет, ей тоже, но куда ярче ощущался другой запах, тот, который он раньше принимал за аромат какой-то травы. Но это была отнюдь не трава. Гроза. Этот свежий, слегка устрашающий для любого животного запах, оказался слишком притягательным и для него, и для его волка. Настолько, что во рту начала скапливаться слюна, а альфа внутри заёрзал от нетерпения. Черт! Он будет полным идиотом, если позволит Тэхёну ускользнуть. Он должен его найти. Вернуть. Уговорить. Заставить, если потребуется. Чонгук поднялся с кровати и, на ходу стягивая одежду, двинулся в сторону выхода. Из дома выскочил уже в обличье волка. Кинул Хосоку мыслеобраз, что сам отыщет Тэхёна, и поспешил прочь из поселения, провожаемый недоуменными взглядами. А спустя совсем немного времени ему удалось уловить тот самый запах грозы, который так сильно притягивал. Серьезно, его волк едва ли не урчал от удовольствия. Ему не потребовалось много времени, чтобы сориентироваться, и Чонгук рванул по следу.***
Когда они добрались до перекошенного домишки, серебро красовалось на обоих запястьях Тэхёна, хорошо хоть на шею пока не пришлось надевать — слишком больно. Он искренне, всей душой ненавидел это. Но волк был очень сильным, в последний раз, когда тот вырвался, Тэхён долго не мог перекинуться обратно в человека… Он боялся, что однажды так и останется волком… Злость захлестывала, он буквально тонул в ней, а сверху тяжестью наваливалось нестерпимое желание. Возбужденный, жаждущий, агрессивный — гремучая смесь. Тело полыхало, серебро причиняло боль, а волк грыз изнутри. Тэхён метался на узкой, видавшей виды деревянной кровати, стонал от боли и нетерпения. Задыхался, скулил, рычал и негромко выл… Сокджин и мелкие оставались на улице, знали, что не стоит лишний раз провоцировать его своим присутствием. Хотя их он никогда не трогал. Видимо, и его волк относился к ним, как к семье. Даже в самый пик, когда желание переливалось через край, он не воспринимал их как омег, но все логично — Сокджин его папа, а Юри и Сохун слишком маленькие, чтобы он мог рассматривать их как партнеров для секса. Сколько прошло времени, он не понимал. Один раз, придя в сознание, Тэхён понял, что наступила ночь, а спустя несколько часов уже жмурился от бьющих в окно солнечных лучей. Но первая ли это ночь прошла, или были еще, он не знал. Рядом с кроватью стояло ведро с водой, из которого он и напился, и умылся. Стало чуть легче, по крайней мере, жар немного спал. — Тэхён, — дверь распахнулась, и в помещение влетел Сокджин, — сможешь идти? — Куда? — недовольно поинтересовался он. Папа ёжился под его взглядом и не решался подойти, но хоть не шарахался. — Давит? — Да, — Сокджин опустился на пол, так должно было стать легче. — Сохун почувствовал запах Чонгука в лесу. Уверен, что он скоро будет здесь. Нам надо бежать, Тэхён. — Не успеем, — злость вновь тисками сжала грудь. — Сними, — и он выставил вперед руки. — Тэхён, но… — Сокджин сглотнул, ошарашенно глядя на него. — Сними, чтобы я мог обратиться, если придется нас защищать, — но папа медлил, и взбешенный его поведением Тэхён рявкнул: — Живее! Ну! Тот подорвался с пола и, приблизившись, ухватился за цепочки через ткань собственной туники. Принялся поспешно разматывать их подрагивающими от волнения руками.***
Чонгук зарычал, обнажая десны, и мотнул головой в сторону, приказывая Сокджину отойти. Черт знает сколько часов он шел по следу в поисках беглецов, держась на одной лишь злости и желании проучить этих омег. Намереваясь силой вернуть их в стаю — отношения можно наладить и позже. А теперь Сокджин посмел преградить ему путь. Спасало того лишь то, что он стоял перед ним в обличье человека, на волка Чонгук напал бы не задумываясь. — Послушай, — Сокджин выставил перед собой ладони, а затем и вовсе опустился на землю, демонстрируя, что беззащитен. Видимо, понимал, насколько зол сейчас Чонгук. Да и его аура альфы в волчьем обличье была значительно сильнее, куда там какому-то омеге устоять на ногах. — Я понимаю, ты думаешь, что мы просто сбежали, но это не так. Не ходи туда сейчас, прошу тебя, — почти умоляюще прошептал тот. — Дай мне все объяснить… Ярость кипела в груди, не позволяя рационально мыслить, и никаких объяснений слушать он не желал. Он пощадил Сокджина тогда, взял их к себе, приблизил Тэхёна, сделав единственным, предложил тому стать парой… Терзался чувством вины последние дни и хотел все исправить. А они просто взяли и сбежали! Волк Чонгука требовал мести, требовал найти сбежавшую добычу, найти того, кого он считал всецело своим, и наказать. Сначала хорошенько трахнуть, заставив молить о большем, пометить, наконец, чтобы неповадно было, а затем избить, чтобы знал, каким может быть наказание за непослушание. Он снова зарычал и одним прыжком оказавшись возле Сокджина, сшиб его с ног. Тот продолжал умолять Чонгука не входить, но он, не слушая, направился к дому. Дверь была не заперта, и он толкнул ее мордой, принюхиваясь. Сладкий запах малины ощущался совсем слабо и не забивался в ноздри, как раньше в присутствии Тэхёна. Зато весь дом пропах… грозой. Озоном. Словно несколько долгих недель здесь бушевала стихия. И что-то внутри его волка скручивалось от этого запаха, а сердце все сильнее и сильнее колотилось в груди. Цокая когтями по деревянному полу, он медленно вошел в единственную в этом доме большую комнату. И тут же уперся взглядом в Тэхёна, который метался на скрипучей кровати, стоявшей у дальней стены. Тот, заметив его присутствие, приподнялся, а затем и вовсе сел, спустив ноги на пол. И посмотрел прямо на него. До Чонгука, ослепленного злостью, сбитого с толку резкой сменой запахов и внутренне дрожащего от того, насколько потрясающе пах сейчас Тэхён, не сразу дошло, что что-то не так. Он шагнул вперед, утробно порыкивая, намереваясь показать, как сильно омега ошибся, когда решил сбежать, но вновь остановился. Глаза Тэхёна залило краснотой. Не легким отблеском, как у не слишком сильных альф, нет… Его радужка была ярко-алой, настолько, что наверняка сияла бы, будь здесь темнее. Чонгук непроизвольно попятился, отступая на несколько шагов назад. А потом до него дошло. Тэхён альфа. Тэхён-альфа — его истинный. Он мотнул головой. Что за?.. Это точно Ким Тэхён, в этом не может быть сомнений, да и отголоски его малинового запаха хоть и были едва уловимыми, но ощущались. Он не ошибся, нет. Ошарашенный и не понимающий, что происходит, Чонгук жадно принюхался, чувствуя, как от одуряющего аромата грозы шерсть на загривке встает дыбом. Его обволакивало запахом истинного, он проникал под кожу, заставляя трепетать от… нетерпения? Когда Тэхён поднялся на ноги и шагнул в его сторону, Чонгуку показалось, что лапы приросли к полу. Внутри боролись противоречивые желания: рвануть вперед, сбить наглеца с ног и придавить его своим весом; попятиться назад от одуряющей ауры властности и силы; но все, что он мог — это стоять на месте и неотрывно следить за каждым движением Тэхёна. Тот подошел почти вплотную, и лишь когда растянул губы в вымотанной, но ехидной ухмылке, Чонгук заметил, что форма челюсти слегка изменилась, а из-под верхней губы проглядывают клыки. Пока небольшие, однако Чонгук был уверен, что обратись Тэхён в волка, легко сумеет прокусить его толстый подшерсток. — Явился, значит, — слова звучали немного невнятно, но Чонгук прекрасно понимал их, как и то, что ему конец. Да одного тона голоса — довольного, удовлетворенного и одновременно раздосадованного — хватало, чтобы понять, что ничего хорошего его не ждет. Будь он в обличье человека, наверное, сильнее удивился бы смене сущности Тэхёна. Но сейчас он волк, который следует инстинктам, а они буквально вопят, что перед ним альфа в разы сильнее, и требуют подчиниться. Чонгук держался. Противился этому, недостойному для альфы-вожака желанию. Боролся с самим собой, пускай и знал где-то в глубине души, что все тщетно. Сопротивляться подавляющему волю запаху он не мог, да и не хотел. Нет, не так. Человек-Чонгук хотел, помня о том, что это его омега. Сбежавший от него омега! Но вот его волк чувствовал, насколько силен его истинный, и буквально вынуждал прижаться к полу, признавая чужую силу. Как он держался до сих пор, Чонгук и сам не понимал. — Обратись, — звучало рычаще и требовательно. Он замотал головой, силясь сбросить наваждение, но аура Тэхёна давила. Давила! А ведь тот был в человеческом обличье, которое изначально слабее. Что будет с ним, если тот обратится в волка? Чонгук упадет на спину и подставит горло? Собственное бессилие взбесило, и он угрожающе зарычал, отдавая полный контроль своему волку. — Силенок не хватит, — резко обрубил его Тэхён и надавил сам. В смысле по-настоящему. Потому что то, что было до этого, оказалось лишь обычной его аурой, а теперь… Передние лапы подломились, и Чонгук склонился перед сильнейшим. Признавая свое поражение. И… Искренне наслаждаясь этим. Тэхён подавлял. Подчинял. Вынуждал сделать так, как он хочет. Чонгук задрожал, завыл от болезненной трансформации, оборачиваясь человеком. И спустя секунды он, абсолютно обнаженный, оказался лежащим на полу перед нависающим над ним Тэхёном. — Я так старался сбежать от тебя, — зло проговорил Тэхён, продолжая сверлить его горящим алым взглядом, — так старался, Чонгук… — низкий голос с резкими рычащими нотками заставлял трепетать от сладкого предвкушения. А чувство опасности порождало дрожь по телу. Так что он трясся, лежа у ног Тэхёна, злился от того, что не может ничего сделать, и млел от угрозы, так ярко сквозившей во взгляде. — Но ты сам пришел сюда, — Тэхён сделал шаг к нему и наклонился, приближая свое лицо к лицу Чонгука, — сам нашел меня. Ты же понимаешь, что у меня гон, да? Его самое начало, и… Мой альфа хочет тебя, Чонгук. Он сглотнул, только сейчас осознав, что и его собственный альфа хочет… и отнюдь не брать, нет. Это ошеломило. Так сильно, что Чонгук все же умудрился вскочить на ноги, вынуждая наклонившегося слишком низко Тэхёна отпрянуть. — Думаешь, я тебе позволю? — выплюнул он, пятясь назад. — Думаеш-шь, я буду спрашивать? — Тэхён надвигался на него, вновь давя своей аурой, вынуждая покорно замереть на месте. Красивый. Высокий, хорошо сложенный, с четкими рельефными мышцами и тонкими запястьями. И вроде бы такой же как всегда, но нет. Словно бы свойственная омегам мягкость ушла из его тела… Или это только казалось помутненному неясными, противоречивыми желаниями мозгу Чонгука? — Мой гон длится почти неделю, Чонгук, — усмехнулся Тэхён, демонстрируя клыки. — Дней шесть, если точнее. И все это время мой альфа собирается драть тебя. Чонгук вздрогнул. — У тебя есть один крошечный шанс, жалкая минута, чтобы унести отсюда ла… ноги. Пока я еще держу себя в руках. Только сейчас Чонгук заметил, что Тэхёна колотит. Тот стоял на месте не шевелясь и сжимая кулаки. Он давал возможность уйти. Сбежать. Но… Он-то, может, и давал, а вот его волк — нет. Придавливал Чонгука, вынуждал согнуться и подставить зад, наплевав, что это типично омежье поведение. Чонгук тонул в ненависти: и к себе за свои желания, и к Тэхёну, который смеет говорить ему подобное. Он с трудом сумел сделать шаг вперед. Хотелось кинуться на Тэхёна, вцепиться в горло и сжать пальцы, но собственное тело предавало и не слушалось. Он сотрясался от дрожи и продолжал стоять на месте, не в силах противостоять сильному запаху Тэхёна и уничтожающему остатки воли взгляду. — У тебя был выбор, — прозвучало приговором. Чонгуку показалось, что он успел только моргнуть — так стремительно Тэхён преодолел разделяющее их расстояние, толкнул его к стене и прижал своим телом. Почти обнаженным телом, если не считать легких широких штанов. Сводящий с ума запах озона ударил в нос, и Чонгук глубоко вдохнул его, внутренне изнывая от того, насколько он приятный. Ладони Тэхёна жадно прошлись по его предплечьям, а наглые, но мягкие губы смяли рот в поцелуе, и он не нашел в себе сил сопротивляться. Чонгук ощутил, как острые клыки царапнули, а чужой настойчивый язык толкнулся внутрь, буквально насилуя. Возбуждение затопило, отключая мозг и лишая воли. Он нетерпеливо потерся стояком о втиснутое между ног колено и вцепился пальцами в крепкие плечи, еще сильнее вжимая в себя влажное от пота тело. Сердце заходилось в бешеном ритме, кровь стучала в ушах, а наглые, собственнические, кусачие поцелуи превращали его в жаждущее члена ничтожество. Чонгук не сразу осознал, что этот жалкий сорванный скулеж издает он сам. А когда понял — растерянно замер. Затуманенный желанием мозг скрипел от натуги, но кое-как ему удалось включить голову и осмыслить, как он ведет себя. Словно омежка. Жалкий течный омежка, не способный ни на что, кроме как подставлять зад. И самое отвратительное, что волк внутри него хотел всего этого. Ему нравилось! Он поплыл от потрясающего запаха истинного ничуть не меньше, чем сам Чонгук. Но он альфа. Альфа, черт возьми! Собравшись с силами, Чонгук от души прикусил трахающий его рот язык, так что Тэхён вскрикнул и отпрянул от неожиданности. Воспользовавшись секундным замешательством, Чонгук смачно съездил ему в челюсть и оттолкнул в сторону, тут же рванув к выходу. Ему нужно на воздух, нужно прочистить мозги и взять себя в руки… До выхода оставалось несколько шагов, когда на волосах сомкнулась крепкая хватка: Тэхён дернул его назад и прижал к себе, удерживая за горло. — Куда это ты собрался, Чонгук-и? — рычащим шепотом, от которого тело предательски покрылось мурашками, а волосы встали дыбом. Он дернулся, пытаясь освободиться, но тщетно — словно его сильное тело отказывалось подчиняться. Он просто не мог противостоять давлению Тэхёна, не мог сопротивляться в полную силу. Так чувствуют себя омеги перед альфами? — Отпусти, — просипел он, вцепившись в руку Тэхёна, которой тот продолжал удерживать за горло. Попытался оторвать ее от себя, но не сумел — хватка казалась стальной. — Я давал тебе шанс уйти, — довольно протянул Тэхён, — теперь поздно. Ладонь на горле разжалась, а в следующую секунду Чонгук ощутил сильный толчок в спину, от которого рухнул на пол. Сверху тут же навалился Тэхён. — Одумайся, — попытался воззвать к разуму Чонгук. Хотя и сам прекрасно осознавал, что разум и альфа в гоне — вещи несовместимые. Правда, сейчас только самое его начало, а значит, пока Тэхён должен достаточно хорошо соображать. — Я альфа, Тэхён, — он старался говорить спокойно и размеренно, словно внутренности не скручивало одновременно страхом и возбуждением. — И ты тоже. Хотя я и не понимаю, почему… — Думаешь, меня остановят такие мелочи? — потираясь об его задницу горячим даже через тонкую ткань штанов членом, ответил Тэхён. Чонгук взрыкнул и дернул головой, от души припечатывая затылком по лицу Тэхёна. И рванулся вперед, выползая из-под придавившего его тела. — Ну все, мне надоело! — зарычал Тэхён, мощным ударом по спине прижимая его обратно к полу. С такой силой, что из легких вышибло воздух. — Как ты тогда сказал? — продолжил елейным голосом. — Кажется, я был слишком мягким с тобой? Чонгук ёрзал, дергался, пытаясь скинуть его с себя, но Тэхён словно бы и не замечал этих трепыханий. Он слышал, как тот сплюнул, а спустя мгновение внутрь ввинтились смоченные одной лишь слюной пальцы. Чонгук взвыл и замер от прострелившей позвоночник боли. Ужас взметнулся внутри, затапливая и утягивая за собой — его сейчас просто поимеют. Как обычного омежку! — Не надо! — взмолился Чонгук. В ответ прилетел удовлетворенный смешок. — А история-то повторяется, — грубо толкаясь внутрь, прошептал на ухо Тэхён. — И ты, как и в прошлый раз, разбил мне губы… А до Чонгука наконец дошло, о чем речь: тот вечер, когда Тэхён решил показать свой дрянной характер. А Чонгук его наказал… — Я… — голос сорвался от удачного попадания по простате, и он жадно глотнул воздух. Больно. И хорошо. Настолько, что волк внутри него скулит от удовольствия и готов буквально крутить задом. Только вот сам Чонгук не готов. — Я признаю, что тогда поступил… жестко. Но потом раскаялся в этом, Тэхён. — Так и я потом буду раскаиваться. Возможно, — промурлыкал тот, опаляя дыханием ухо. И раздвинул пальцы внутри, разрабатывая девственный анус. Чонгук снова взвыл и бесполезно дернулся — ладонь на спине надежно прижимала к полу. — Я не омега, Тэхён! У меня смазка не выделится! Пальцы внутри резко замерли, обрывая удовольствие, а Чонгук, неожиданно даже для самого себя подался назад… насаживаясь сам. И сокрушенно простонал, осознав, что сейчас сделал. Тэхён на это многозначительно хмыкнул. — Это поправимо, — тяжесть со спины исчезла, Тэхён дернул бедра Чонгука вверх. Так что теперь он оказался стоящим на четвереньках, с ладонью Тэхёна на своем члене. Стоящем члене. Истекающем смазкой члене. Черт! Тот начал дрочить, резко, почти болезненно, так, как нравилось самому Чонгуку. Одновременно двигая пальцами в заднице и каждым движением ударяя по простате. И все, что оставалось Чонгуку, это чуть раздвинуть ноги, чтобы принять более устойчивое положение, и запрокинуть голову, кусая губы от удовольствия. — Тебе еще и нравится. Жар залил щеки, когда до Чонгука дошло, что Тэхён вновь повторил его же слова, сказанные в тот день. И где-то внутри билась мысль, что он должен остановить Тэхёна, должен прекратить все это, должен унести отсюда ноги. Но жадные укусы в спину, ласкающая в быстром темпе ладонь и длинные пальцы, с каждым разом входящие все легче, не оставляли ему выбора… Он сдавался, уступал, ломался от действий Тэхёна, его опьяняющего запаха, жара его тела и хриплого, низкого голоса с нотками властности и превосходства. Звуки, издаваемые Чонгуком, даже скулежом нельзя было назвать. Он хныкал. Жалобно постанывал и задушено всхлипывал, подаваясь то назад — к имеющим его пальцам, то вперед — к горячей ладони на члене. И понять, какое из этих ощущений нравится ему больше, Чонгук ни за что не смог бы. — Какой просящий альфа, — тон голоса был настолько довольным, что казалось, словно Тэхён мурлычет. — Ты насаживаешься на мои пальцы, Чонгук-и… Будь у тебя смазка, твоя задница уже хлюпала бы, как у течного омеги, — это должно было поднять из пыли его гордость альфы. Должно. Но вместо этого тело окатывало жаром от грязных, развратных слов Тэхёна, и Чонгук сильнее выгнулся в пояснице, чувствуя, как предоргазменно пульсирует член. И без того одеревеневшие мышцы напряглись еще сильнее, Чонгук часто-часто задышал, сипло постанывая. А потом Тэхён его добил: — Тебе так сильно хочется мой член, да? Чонгук взвыл и замер, кончая в ладонь Тэхёна. Хриплый смешок, раздавшийся над самым ухом, заставил прийти в себя. Он только что испытал самый ошеломительный оргазм от рук своего истинного… Его мелко-мелко потряхивало, колени и локти больно упирались в твердый пол, а по вискам стекали капли пота. Да Чонгук вообще был весь мокрый, словно бы не просто стоял на четвереньках, принимая внутрь трахающие его пальцы, а активно участвовал в процессе. Хотя… кто знает, насколько сильно он подавался навстречу. От понимания произошедшего, от собственной позы, — того, как он выпячивал зад и шире расставлял ноги, которые сейчас просто позорно разъехались в стороны, — Чонгук глухо застонал, уткнувшись лицом в сгиб локтя и переживая волны жгучего стыда. Правда, шевелиться не смел, ведь Тэхён по-прежнему медленно двигал пальцами внутри и жарко урчал где-то над ухом. — Теперь у нас есть смазка, — раздалось нетерпеливое, и до Чонгука в полной мере дошло, что на этом они не остановятся. Только вот волк внутри и не хотел останавливаться: Чонгук чувствовал тяжелый запах желания его альфы — Тэхён был возбужден до предела и собирался взять то, что принадлежит ему. — Ты так мстишь мне? — прозвучало сипло и сорвано, но какая разница? — Что? — удивился Тэхён и тут же признался: — Ну если только слегка. Поверь, — он достал пальцы так резко, что Чонгук рвано выдохнул от неприятных ощущений, — если бы я мстил всерьез, то тебе не понравилось бы. Шепот обжег кожу на шее, и да, — звучало убедительно. Настолько, что Чонгук невольно поёжился, представив, как мог повести себя с ним Тэхён сейчас, будь его альфа действительно зол. Правда, обдумать это он не успел: влажной от спермы ладонью Тэхён прошелся между ягодиц. Чонгук вздрогнул и тут же судорожно втянул носом воздух, ощутив, как в пульсирующий и чувствительный анус вновь толкнулись пальцы. Продолжая утыкаться в локоть, опустив плечи и выставив зад, он тихо поскуливал, пока Тэхён смазывал растянутые стенки его же собственной спермой.