***
Прошли часы, прежде чем Шестая полностью осознала произошедшее. Она не понимала, как Моно, который пришёл вытащить её из Сигнальной Башни, который не раз рисковал ради неё своей жизнью, оказался этой тварью? Вспоминая его лицо, она всё меньше верила, что он мог желать ей зла, или что он был не тем, за кого себя выдавал. Однако в той же степени с каждым прокручиванием тех злополучных мгновений у себя в памяти, всё меньше и меньше в ней оставалось сомнений: Моно и есть Тонкий Человек. Шестая была абсолютно уверена в этом. Инстинкты ещё никогда не врали ей. Возможно, Моно и сам не знал, кем на самом деле является. Возможно, ему было суждено стать Тонким Человеком, а он и понятия не имел, какую опасность на самом деле представляет. Эта мысль позволила Шестой найти в себе силы идти дальше, бороться с новыми трудностями, даже почти привыкнуть к жутким приступам голода, что мучили её с самого выхода из Сигнальной Башни. Как бы ей ни было тяжело, она могла только идти вперёд, теперь в одиночестве. Если чему она и научилась у Моно, так это тому, что сидеть взаперти и в мнимой безопасности своей любимой музыкальной шкатулки — это скорее медленное загнивание, чем жизнь. Поэтому она шла вперёд.***
Шестая точно не знала, где находилась, но у неё были предположения. Сырой воздух, чёрные металлические стены, стекающие откуда-то сверху струйки воды и, конечно, покачивающийся из стороны в сторону пол наталкивали на мысль, что она находится на корабле под названием «Чрево». Она слышала про этот корабль, но мало знала о том, что происходит внутри него, кроме того, что кто-то может утолить здесь свой голод. Сейчас не столь важно, как именно она попала сюда, важнее было то, что это место казалось невероятно опасным для таких, как она, и что лучше убираться отсюда как можно скорее. Шестая шла по тёмному коридору, держа в руке зажжённую зажигалку, слабо освещавшую путь. В голове застрял звук монотонно капающей воды и слабых всплесков лужиц от босых ног. Именно поэтому, услышав внезапный шум всего в метре от себя, она сильно вздрогнула, будто по телу пробежал ток. Шум походил на что-то среднее между писком крысы и треском сверчков. Она было приготовилась ринуться к ближайшему укрытию, как тут увидела движущийся силуэт. На мгновение показалось, что она и вправду просто не признала крысиный писк, но звук повторился, как бы опровергая её мысли, да и у силуэта, кажется, виднеются две быстро перебирающие ножки, хотя размер его и правда был сравним с крысой. Другой ребёнок? Тогда почему он настолько маленький? Младенцы не могут так быстро бегать. Шестая наблюдала, как силуэт в мгновение ока пробежал мимо неё, добрался до ближайшей стены, а затем... исчез. Опасаясь незнакомца, Шестая начала медленно и аккуратно подкрадываться к стене, сжимая зажигалку так крепко, будто от этого зависела её жизнь. Но как только первые лучи жёлтого света стали касаться стены, девочка тут же смекнула, как силуэт смог так бесследно исчезнуть. В стене зияла крупная трещина. Точно достаточно крупная, чтобы этот незнакомец смог в неё пролезть. Возможно, даже и сама Шестая сможет протиснуться, если попробует. Девочка поразмышляла несколько секунд. Лучше же знать, что обитает на этом незнакомом корабле? Что бы туда ни пробежало, такое маленькое существо не может навредить ей, верно? Шестая решила аккуратно пролезть через трещину. Похоже, что она ведёт в небольшую комнату. Посреди комнаты из пола торчали несколько труб, уходящих вверх. А за трубами что-то стояло. Шестая напряглась, но окончательно протиснувшись в комнату, она смогла тщательнее рассмотреть незнакомца, и тут же напряжённость сменилась удивлением. За трубами стояло странного вида существо, с маленькими ножками, такими же маленькими ручками и конусообразной шляпой на голове. Или эта шляпа и была его голова? Ни глаз, ни рта видно не было. Шестой однажды уже довелось увидеть такого. Ещё до заточения в Сигнальной Башне...***
Над Бледным Городом как всегда навис плотный туман. С улиц даже нельзя было разобрать, день ли сейчас или ночь. Единственным доказательством того, что над этим городом вообще есть небо, были частые ливни. Один такой как раз прошёл около часа назад. И теперь тишину местных улиц нарушали лишь лёгкие, осторожные шаги, периодически хлюпающие в свежих лужах. Моно аккуратно шёл по улице, периодически оглядываясь, и каждый раз он видел, как его подруга в жёлтом дождевике идёт чуть позади, бросая взгляды в разные стороны. В очередной раз удостоверившись, что Шестая в порядке, мальчик побрёл дальше, стараясь избегать луж там, где это было возможно. Но через несколько секунд он почувствовал, как его пальто легонько потянули сзади за рукав. Моно обернулся. — Мы идём уже очень долго — тихо заговорила Шестая — Давай отдохнём. Мальчик на секунду задумался. Ноги зудели от боли и холода, отчаянно требуя привала. Но отдыхать прямо посреди улицы было бы самоубийством. — Я постараюсь найти какое-нибудь безопасное место. Тут много узких дворов, уверен, скоро мы на такое наткнёмся. Будь начеку, хорошо? Девочка молча кивнула в ответ, и вот они снова неспешно идут сквозь тёмные подворотни, только теперь глаза Моно помимо опасности ещё ищут укромный уголок для отдыха. Тишину узких улочек прервал характерный, пискляво-трещащий звук. Услышав его, Моно моментально пригнулся, завертел головой в поисках источника звука и схватил идущую позади Шестую за ладонь. Он часто делал так в напряжённые моменты, хоть она до сих пор не могла понять, делает ли он это осознанно или сам этого не замечает. — Держись рядом — прошептал Моно, прижавшись к близстоящей стене. Странный звук снова на секунду нарушил нависшую тишину, но теперь Моно понял, что он доносится из-за ближайшего угла, как раз за стеной, к которой мальчик прижался секунду назад. Он стал осторожно двигаться вдоль стены, и Шестая следовала за ним. Несколько болезненно долгих секунд они приближались к углу, а потом Моно замер, будто в ожидании чего-то. Бросив на него взгляд, Шестая поняла, в чём дело: он аккуратно выглядывал из-за угла, высматривая источник странного звука. Ещё несколько секунд спустя, звук вновь повторился, на сей раз в сопровождении быстро повторяющихся шагов, как будто кто-то семенил маленькими ножками. Мгновенно сообразив, Моно неожиданно громко протянул: — А-а-а! Я понял, кто это! Затем мальчик отпустил руку Шестой и вышел из-за угла, вскоре скрывшись из поля зрения девочки. — Моно, дурак! Что на тебя нашло? — громко прошептала Шестая. Девочка сама выглянула из-за угла, увидев узкий переулок, в конце которого виднелся поворот, а за ним, кажется... какой-то тёплый желтоватый свет? Тут Шестая услышала голос Моно, доносящийся из-за этого поворота: — Всё в порядке! Шестая, иди сюда! Будто опасаясь какого-то подвоха, Шестая на цыпочках подошла к концу переулка. На секунду она остановилась набраться храбрости. А затем начала аккуратно выглядывать... Ей в глаза сразу бросился источник того жёлтого света - старая, керосиновая лампа, освещавшая маленький тупик и без того тесного переулка. За лампой стоял, как ни в чём ни бывало, её партнёр Моно, а рядом с ним... какое-то существо с треугольной головой. — Моно! - теперь Шестая не стеснялась чуть повысить тон — Зачем было так внезапно убегать? — Я побежал за номом! —он кивнул в сторону стоящего рядом существа — Они ведь такие пугливые, так быстро бегают, если сразу не догонишь, будут тебя всю жизнь сторониться! Шестая вопросительно, почти с опаской посмотрела на странное существо. — Кто это? — Я же говорю, это ном. Неужели ты никогда таких не видела? Девочка отрицательно покачала головой. — Да ну — продолжил тот— Я одного даже на чердаке у Охотника нашёл. Их можно иногда встретить во всяких укромных местах. Они пугливые, но если ты дашь им понять, что ты не враг, то они не будут тебя бояться. Она некоторое время помолчала, а затем спросила: — Они животные? — Нет, что ты! Они умные! Они умеют рисовать, кажется, даже немного понимают нас с тобой. — Значит, они люди? Теперь уже Моно молчал несколько секунд в раздумьях. Но после всё же ответил: — Нет... нет, я так не думаю. — Тогда кто они? — ...не знаю. Знаю только, что они милые! С этими словами Моно поднял нома и, обнимая, прижал его к себе. Само существо было не против, судя по одобрительным кивкам его продолговатой треугольной головы. — Зачем ты его обнимаешь? — Не знаю. Приятно обнимать того, кто не пытается тебя убить. Вот, попробуй! Он радостно подошёл к Шестой и поставил нома рядом с ней. Треугольноголовый приподнял свой подборок вверх, кажется, смотря на неё, хоть и видимых глаз у него не было. Та ненадолго призадумалась, а затем ответила: — Не хочу. Оно странное. Сам обнимай. — Злюка. — с шутливой интонацией выдавил из себя Моно — Ладно, зато гляди. Мы как раз в укромном, безопасном уголке. Даже немного света есть. Пора отдохнуть. С этими словами он зашёл под навес, что защищал лампу от стекающих с крыш дождевых капель. Возле лампы лежала внушительных размеров картонка, частично промокшая от дождя. Моно подложил сухую часть к углу, сел на картонку, прислонился к стене и жестом посоветовал Шестой сделать так же. Девочка, на секунду заглядевшаяся в огонь керосиновой лампы, вышла из глубоких дум и проследовала за своим другом под навес. Услышав, как картонка сминается под весом Шестой, Моно приоткрыл слипающиеся от усталости глаза. Она плюхнулась рядом с ним, облокотилась на стену и измотано выдохнула. — Нечасто нам удаётся отдохнуть в спокойствии — начал мальчик — Лучше насладиться этим, пока можем. Не думаю, что кто-нибудь забредёт в этот переулок. А если и забредёт, наш друг нас предупредит, верно? — Моно кивнул в сторону греющегося у лампы нома. Пару минут они сидели в тишине. Шестая всё была погружена в свои мысли, периодически поглядывая то на друга в бумажном пакете, то на треугольноголового. Наконец, она решила нарушить молчание. — Как думаешь, скоро мы пересечём этот город? Повернув голову в сторону Моно, она ждала ответа, но его так и не последовало. Из-за пакета на его голове Шестая даже не заметила, как тот успел погрузиться в сон. Наблюдая за тем, как размеренно поднимается и опускается от вдохов и выдохов его грудь, Шестая и сама начала засыпать. Оставив попытки дождаться ответа, она прокручивала его слова у себя в голове. — Приятно обнимать, значит?.. Эта мысль была любопытна, хоть она вряд ли бы поделилась ею с Моно. Сложно сказать, испытывала ли Шестая когда-нибудь такую приятную близость. Даже она сама не могла дать однозначного ответа. Любопытство взяло над ней верх, и она решилась попробовать. Ей не хватило наглости обнять Моно, пока тот спал, но она всё же пододвинулась ближе, так, чтобы их плечи соприкасались. Она наклонила голову вправо, положив её на плечо своему другу. Шестую окутало странное чувство теплоты, которое она сама вряд ли смогла бы описать. Не успев толком проникнуться этим чувством, она ощутила, как веки потяжелели настолько, что держать глаза открытыми казалось непосильной задачей. Скоро Шестая и сама провалилась в сладкий сон, держа голову на плече Моно и рассматривая всё гревшегося у лампы нома.***
Чуть замешкавшись от нахлынувших воспоминаний, Шестая понаблюдала за стоящим на другой стороне комнаты номом, чтобы удостовериться, что тот не боится её и не пытается удрать. Она старалась не злоупотреблять витанием в облаках и прокручиванием воспоминаний о потерянном друге, но мысли о тех, казалось, уже далёких временах, сами лезли в голову при виде знакомого существа. Вслед за приятными воспоминаниями, неизбежно хлынули и сомнения: правда ли Моно нельзя было спасти? Или инстинкты Шестой впервые обманули её? Вспоминая всё то хорошее, что она пережила вместе со своим другом, ей становилось тошно на душе. Смог ли Моно понять её, если бы знал, чем ему суждено стать? Если бы знал, от какой участи Шестая его спасла? В той разрушающейся башне, падая на дно чёрт его знает насколько глубокой бездны, о чём Моно думал в последние секунды своей жизни?.. Тут Шестую взбудоражило ещё одно сомнение. Это, правда, несколько приятнее остальных. Точно ли это были последние секунды его жизни? Башня стремительно разрушалась после того, как Моно привёл Шестую в чувство. Будто бы эта крепость просто не могла существовать без заточённого в ней заложника. Однако сейчас она всё ещё стоит, как ни в чём ни бывало. Значит ли это, что Моно жив? Быть может, он заперт в этой Башне совсем как Шестая, до того как тот пришёл ей на помощь? Тут девочка почувствовала очень непривычное ей чувство — надежду. Если Моно смог вызволить её из Башни, что мешает ей сделать то же самое, стоит только выбраться с этого корабля? Сможет ли он понять или даже простить её? Сердце подсказывает Шестой, что тот Моно, которого она знала, смог бы. Но разум, как последний подлец, давал больше вопросов, чем ответов. Возможно, Моно, что сейчас заперт в Сигнальной Башне уже не тот, каким его знала Шестая. Возможно, будучи брошенным и оставленным без ответов, он стал совсем другим. А если ещё не стал, то, быть может, станет. Как он отнесётся к Шестой, если они вновь встретятся? Представляя себе эту встречу, она поймала себя на мысли, что он и вправду похож на- Поток мыслей будто сам себя прервал, наткнувшись на что-то ужасное. По телу Шестой пробежал неприятный холод, а в груди защемило от внезапно пришедшего понимания. Аккуратно продолжив ход своих мыслей, она наконец разгадала, насколько злую шутку сыграли с ней инстинкты. Она вовсе не спасла Моно от судьбы, напротив: она сама создала эту судьбу. Это она превратила Моно в Тощего человека. Как с осознанием этого Шестая сможет идти дальше? Зная, что даже своим инстинктам нельзя доверять? Зная, что она обрекла на заточение в башне единственного человека, который был ей дорог? Нет. Всё, хватит с неё витаний в облаках. Моно мёртв, должен быть. Невозможно пережить такое падение. Должно быть другое объяснение тому, как Сигнальная Башня всё ещё стоит. Сейчас Шестая только так может справиться с этими мыслями. В глубине души она знала, что это не просто фантазии, уж слишком многие вещи они объясняют. Но дольше, чем на мгновение, она правде в глаза смотреть не смогла. Не сейчас. Со временем, быть может, она сумеет свыкнуться с этой мыслью. А пока она уверяла себя в том, что тот Моно, которого она знала, умер в Сигнальной Башне. Что она спасла его от куда более жестокой участи, пускай он и не мог понять этого. Шестая не заметила, как стоявший в противоположном конце комнаты ном, подошёл к ней. Кажется, своим приближением он как бы интересовался, друг ли она или враг. Девочка повернулась и оглядела его треугольную голову сверху-вниз. Ном вопросительно наклонил свой колпак в сторону, пытаясь понять её намерения. Вновь вспомнив слова своего потерянного друга, Шестая всё-таки решилась удовлетворить своё любопытство. Она обхватила стоявшего рядом нома, приподняла его над землёй и прижала его к себе, заключив в крепкие объятия. Снова её охватило то странное чувство какой-то необычной теплоты. Теплоты, отсутствие которой она и не замечала вплоть до этого момента. Не той теплоты, что шла от горящей крематорной камеры, согревая её замёрзшие пальцы. А той теплоты, что она чувствовала, когда Моно пришёл вызволить её из рук фарфоровых детей в школе. Когда он хватал её за ладонь, стоило опасности показаться рядом. Когда он возвращался к ней из больничных палат с добытой батарейкой, до смерти напуганным, но, что куда важнее, целым и невредимым. Теперь она понимала, что Моно имел в виду. — Он был прав... И правда приятно...