Возвращение

По тихой вечерней улице шёл человек. Звали его Карл Шульц.Он был немолод, хорошо и даже несколько щеголевато одет, а стук его трости был слышен на много шагов вперёд. Шульц был известным в округе учёным, доктором биологических наук. Долгие годы он преподавал в университете, долгие годы он занимался исследованиями. И к старости его тяга к науке не ослабела. Уйдя на пенсию, он приобрёл домик в пригороде, и первым делом он обустроил в нём лабораторию. Доктор Шульц всегда проявлял большой интерес к энтомологии и вскоре лабораторию заполонили разные виды насекомых и их ближайших родственников. Многих из них доктор поймал лично, блуждая по окрестным полям и лесам. И если раньше от "возни с жуками" отвлекало множество других дел, то теперь Шульц мог посвящать всё своё время любимому занятию. Доктор со рвением окунался в науку, штудируя многотомные труды и ведя переписку с корифеями энтомологии. Он и сам со временем стал признанным специалистом, а на его счету было несколько открытий новых видов. Да, это были маленькие букашки, их было легко спутать с сотнями других букашек, ползающих по планете. Однако доктор Шульц явственно видел их особенности и уникальность. Он не жаловался на скромность своих открытий, но всё же мечтал найти что-то такое, чего прежде никто не встречал. Но как казалось Шульцу, для осуществления нужно было отправится куда-то дальше сытой и тихой Европы. В джунгли Южной Америки, в знойные пустыни Африки или в глухую сибирскую тайгу... Там ползали десятки, а может и сотни новых насекомых... Возвращаясь вечером из гостей, Шульц вновь грезил о дальних странах. Он рассеянно смотрел по сторонам, рискуя столкнуться с поздними прохожими. "И всё-таки не люблю я город. Он скучен и уныл. Он дымит своими заводами, шумит машинами, он суетлив и чужд матушке-природе." - думал Шульц, пробираясь по грязному переулку между кирпичными домами. Вокруг лежал мусор, шуршали крысы и стояла такая вонь, что доктору стало не по себе. "И куда меня ноги несут?" - удивлялся Шульц. Его взгляд скользнул по куче тряпья, над которой жужжали мухи. На вершине кучи покоилось огромное чёрное насекомое. Оно похоже давно подохло. Его усы и многочисленные конечности безвольно свисали, а к спине прилипло гнилое яблоко. Любой житель городка поморщился бы и прошёл мимо, а то и содрогнулся бы от внезапного страха. Любой, кроме доктора Шульца, который не видел в насекомых ничего противного. "Что это? Уж не мерещится ли мне?" - думал доктор, приближаясь к находке. Новая "букашка" не вписывалась ни в какие классификации и была размером с небольшую собаку. На глаз насекомое являлось чем-то средним между сколопендрой и тараканом. Шульц почесал затылок, искренне не понимая как такой гигант мог жить в городе и быть совершенно неизвестным науке. Да и как он вообще мог вырасти до таких размеров? Конечно Шульц знал о природном гигантизме, но этому явлению всегда способствовало отсутствие врагов и конкурентов. А данный жук вырос в далеко не самых лучших условиях... Морщась от помойных ароматов, Шульц осторожно приподнял насекомое и внимательно его разглядел. Все сомнения отпали - это была самая настоящая особь, не муляж и не галлюцинация. Если б Шульц был впечатлительным юношей, он бы пустился в пляс и кричал бы "Эврика". Но будучи человеком пожилым он только улыбнулся и принялся закутывать свою находку в тряпки. Нужно было добраться до дома, не потеряв ни единого уса, ни единой лапки диковинного жука. На улице доктор поймал извозчика. Пара гнедых лошадей недовольно фыркнула, почувствовав вонь. На козлах сидел сердитый бородач. Он зажал нос и назвал двойную цену. Но доктор был согласен и на тройную - лишь бы успеть! Вот и уютный домик с зелёным садом. В одной из его комнат Шульц сидел целыми вечерами, посвящая себя науке. Колбы, банки, лампы, странные для обывателя механизмы... Всё это - лаборатория. Под одним стеклом растёт муравейник, под другим погибает колония заморских пчёл. Жизнь и смерть - всё это тесно переплетается в маленькой комнатушке. И весь маленький мирок зависит от Шульца. Это его владения. Он тут и врач и палач, и бог и дьявол. Ради нового жука доктору пришлось освободить весь стол. В комнате стало ещё теснее. А все обитатели в ней притихли, будто зная что сейчас происходит что-то особенное. Тело жука покоилось на столе. Оно было неприглядно плоским, будто его раздавили колесом телеги. Лапки торчали в разные стороны, один ус был вполовину короче другого. У жука явно была нелёгкая жизнь. Доктор Шульц приготовил тяжёлый фотоаппарат на треноге, принёс кучу баночек для проявки снимков. "Непременно нужно заснять этот экземпляр! А потом достать подходящую ёмкость - и заспиртовать!" Искры, шипение - снимок сделан. Теперь нужно было перевернуть жука спиной кверху... И только тут доктор заметил неприятную вещь - к панцирю жука пристало тухлое яблоко. Оно явно было бы лишним на снимке. Вооружившись небольшим ножичком, доктор принялся соскабливать помеху. Дело шло тяжело - яблоко крепко присохло. Раздался лёгкий хруст, отчего доктор не на шутку перепугался. Яблоко наконец отвалилось, вместе с частью панциря. Но это было не самое главное. Перед глазами Шульца была рана, из которой текла кровь. Тёмно-красная кровь, похожая на человеческую. Доктор вздрогнул и непонимающе почесал затылок. Затем протёр очки, протёр глаза и основательно высморкался. Но ему не полегчало и даже померещилось, что жук зашевелил лапками. Залепив рану ватой, Шульц пошёл заваривать крепкий чай. Ему предстояло писать большой отсчёт о новом, уникальном виде насекомых. Это его воодушевляло. Но количество странностей было велико, доктор сидел и пытался обосновать их хотя бы для себя, а уж затем для коллег. И он снова вернулся к жуку. Не было никаких сомнений, что кровь была красной, уже и на вате проступало красное пятно. А сам жук будто-бы сдвинулся на пару сантиметров. Чтоб успокоить себя, Шульц положил рядом с жуком карандаш. Доктор снова ушёл на кухню, будучи уверенным, что карандаш встретит его на том же месте. Среди тиканья часов и подвывания ветра в трубе раздался стук карандаша, упавшего на пол. Доктор осторожно вернулся в комнату. Жук медленно перебирал лапками, подползая к краю стола. - Куда же вы, голубчик! - воскликнул Шульц, аккуратно отдвигая жука от края. Жук таращил свои фасетчатые глаза и казался удивлённым. Впрочем доктор пребывал в куда большем удивлении. "Он живой! Это невероятно!" - думал про себя Шульц. У него появились новые задачи - создать для жука подходящие условия и вести за ним наблюдение. Первым делом доктор пересадил жука в большой пустой аквариум, в котором давно никто не жил. Затем Шульц хотел приступить к отчёту, но мысли путались, нужно было как следует выспаться. Впрочем и во сне жук не покидал Шульца - он был звездой симпозиума. Американец Рой цыкал языком, искал подвох, обещал вывести Шульца на чистую воду. Англичанин Томпсон разглядывал жука в микроскоп, ходил вокруг него с линейкой и морщил лоб. Итальянец Бартелли и француз Жиффар восторженно крутились вокруг Шульца, засыпая его вопросами и аплодируя его находке. Только двое русских биологов, Енотов и Баранкин, стояли в сторонке. А когда шумиха улеглась, они похлопали Шульца по плечу и пожелали дальнейших открытий. Поутру доктор обнаружил жука на стекле аквариума. Казалось что жук ждал доктора и приветливо махал ему усами. - Ну что ж, сегодня у тебя будет славный обед! - обратился к нему Шульц Весь следующий день был посвящен заготовка корма для жука. Корм был весьма разнообразен - от помоев, до свежих гусениц. Доктор сгорал от любопытства, когда разложил еду по углам аквариума. Жук спустился и начал деловито пожирать всё, что только попадалось. "Жизнь в трущобах сделала его всеядным" - заключил Шульц. Теперь каждый день доктора начинался с кормления жука. Более того, доктор и сам ел рядом, держа тарелку в руках. Доктор был рад, видя своего питомца в добром здравии и с хорошим аппетитом. Да и внешне жук переменился - его ус отрос, а панцирь приобрёл приятный глянец. "Вот такого жука не стыдно и на симпозиуме показать" - думал Шульц, доедая свой нехитрый обед. С каждым днём он всё сильнее привязывался к жуку, уже не боялся говорить с ним вслух и делился с ним пищей со своего стола. Что ж, окружающие сочли бы Шульца сумасшедшим, однако старик не спешил хвастать своим жуком, прекрасно осознавая, что жуки представляют интерес только для него и коллег по увлечению. Шульц мог бы собрать симпозиум, но что-то ему мешало. То ли излишняя скромность, то ли боязнь за своего питомца, Доктор не раз брал в руки бумагу, чернила, уже заготовил десяток конвертов, но письма от него так никому и не пришли. Шульц порой бранил себя за это. А так же за то, что бессвязно вёл наблюдения за жуком. Вместо полного и подробного отсчёта, выходили какие-то рваные записи. В один из осенних дней Шульц отправился на прогулку, дав себе наказ непременно написать письма коллегам после возвращения домой. Полупустой трамвай вёз доктора в центр города, громко звеня и тихонько постукивая колёсами по рельсам. За окном мелькало кружево из жёлтых и красных веток, проплывали щербатые кирпичные стены зданий и редкие лица прохожих. На старой площади было пустынно и тихо. Потрепанные временем костёл и ратуша смотрели друг на друга, ведя между собой какой-то свой диалог. Они были свидетелями многих событий, на их веку по площади прошли тысячи людей. Брусчатку заливало кровью, но кровь смывали дожди, стекла раскалывались под ударами войны, но приходили стекольщики и ставили новые стёкла. Этим летом площадь была наряжена, на ней пела и гуляла ярмарка и вряд ли кто-то думал, что сотни лет назад тут затягивали верёвки для виселиц и точили топоры. А доктор Шульц как раз думал об этом. медленно шагая по площади и слушая как эхом отдаётся стук его трости. Однако мысли Шульца вновь вернулись к жуку. Какая-то тревога поселилась в душе старика, он остановил извозчика и помчался назад. Он ехал и вспоминал тот день, когда случайно обнаружил гигантское насекомое в грязной подворотне... Домик встречал доктора своим уютом, снова тикали часы, а жук похоже чем-то шуршал в аквариуме. Ничего не предвещало беды. Шульц снял шляпу и пальто, помыл руки и решил выпить пару капель лекарства для успокоения. От внезапного грохота и звона бьющегося стекла доктор едва не упал в обморок. Удержавшись на ногах, Шульц медленно, держась за стенку, двинулся к комнате. Его ожидало жуткое зрелище. В комнате царил полный разгром. Повсюду валялись битые колбы, листы бумаги, стол был опрокинут набок, а фотоаппарат превратился в груду бесполезного мусора. В разные стороны расползались уцелевшие обитатели лаборатории. А посередине всего этого хаоса лежал худощавый человек в одном исподнем. Он ошалело глядел по сторонам, постоянно шевелил руками и ногами. Он был совсем молодым. - Как вы сюда попали? - хотел крикнуть Шульц, но в итоге у него получился сдавленный хрип. - Я... извините...я не хотел... - так же хрипло ответил ему незнакомец. - Встаньте! - чётко произнёс доктор и со всех сторон оглядел юношу. Убедившись что ран нет, Шульц велел ему стоять в коридоре. Однако юноша не послушался и бросился помогать старику наводить порядок. Юношу шатало, вещи валились у него из рук. Это выглядело очень странно. Шульц слышал извинения, благодарности и обрывки молитв. - Вы можете объяснить кто вы такой и что только что произошло? - сказал наконец доктор, когда они пришли на кухню, держась друг за друга. - Я Грегор Замза. Я знаю что в это трудно поверить, но я был жуком... - Подождите... - Шульц охнул и сел на стул. Он моментально принял свои капли и потребовал Грегора рассказать всё по порядку. Так он узнал, что одним ужасным утром Грегор превратился в насекомое. Ему пришлось жить в одиночестве и печали, ведь никто не мог ему помочь, родная семья смотрела на него с ужасом и отвращением. Кроме того Грегор чувствовал, что с каждым днём он теряет внутреннюю человеческую сущность. Шульцу стало искренне жаль юношу, а кроме того у него были основания ему верить. Тела жука он не нашёл. Грегор не мог войти в дом, так как двери были заперты. У Грегора возникали проблемы с координацией движений, что вполне сходилось с привыканием к старому телу. - Ещё раз благодарю... Вы спасли мне жизнь! Будьте уверены, я непременно возмещу вам весь ущерб! - торопливо говорил Замза, пытаясь одновременно орудовать ложкой и стаканом. - Что ж, я столкнулся с необъяснимым феноменом... - вздохнул Шульц - Но если моими стараниями человек вернул свой облик, то это определённо хорошая новость. Несколько дней Грегор приходил в себя. Его муки наконец закончились, он снова жил нормальной жизнью. Доктор Шульц внимательно следил за своим подопечным и помогал ему по мере сил. Они много общались, обсуждали разные темы от истории до поэзии. Вместе они ездили к старому дому, искали следы спешно съехавшей семьи. - Где же они теперь...Они уже настрадались и похоронили меня... - вздыхал Грегор, глядя на запертые двери и заколоченные окна. - Не стоит отчаиваться, вы молоды, всё в ваших руках. Это мне, старому пню впору грустить и подвергать сомнению собственную жизнь. Поводы есть. - сказал доктор. - Вы кажется говорили о том, что находка жука могла бы потрясти мировое сообщество... - Могла бы. Но жуком оказались вы и теперь мои исследования уж точно могут счесть ненаучной чепухой. - А если положить их в основу романа? - Знаете... - Шульц крепко задумался, взвешивая свои писательские навыки - Это неплохая идея, но мне она вряд ли по силам. Может сами попробуете? Вы кажется упоминали о том, что пытались что-то писать. - Но когда я выйду на работу, у меня не останется времени на книги... - Вы собираетесь вернуться в свою контору и надрываться от зари до зари? Пожалуй для вас найдутся варианты и получше. Я постараюсь связаться с моим университетом, туда периодически требуется новые кадры. - Доктор, вы делаете мне слишком большую честь! - воскликнул Грегор. Шульц смущенно промолчал. Он привязался к Грегору как к собственному сыну. Шли дни, шли недели. Грегор получил должность в университете, пускай хозяйственную и не самую почётную, но его не могли считать бездельником. Он трудился в поте лица. Доктора Шульца он видел редко, но каждая их встреча была тёплой и почти что семейной. Когда они встретились в очередной раз, стояла поздняя и мрачная осень. Вот-вот город должно было засыпать первым снегом. Доктор был взволнован и тут же повёл Грегора к тарахтящему таксомотору. Они в молчании ехали по городу, над которым кружились первые снежинки. - Куда же мы едем? - спросил Грегор, до конца не понимавший такой спешки. Шульц загадочно молчал. Машина летела загородными дорогами между тёмных полей. Ветер выл, махал шофёрским шарфом и пытался уверить в тщетности бытия. Однако появился маленький посёлок, его ухоженные домики вселяли в душу тепло и оптимизм. Машина встала напротив одного из домиков. Шульц твёрдо зашагал к дверям, за ним неуклюже побрёл Замза. После короткого стука дверь отворилась. Грегор сразу всё понял. На него смотрели глаза двух женщин - матери и сестры. Текли слёзы, всхлипы переходили в рыдания, но это было от счастья. Пусть всё поменялось, но Грегор наконец возвратился домой. Лишь одних глаз Грегор не увидел - жестоких глаз отца. Но отца уже нее было на этом свете. А Грегор всё ещё был. И ему были рады.