***
Гермиона возилась с юридическими бланками, когда в дверь постучали. Она уставилась на бумаги в своих руках, изо всех сил пытаясь разобраться в беспорядке, который был результатом неправильно оформленного магического ордера и небрежности авроров, не перепроверивших следственные коды. — Я занята! Минуточку! Она знала, что если оторвет взгляд от бланков, то потеряет нить ошибок, приведших к неразберихе. Два документа. Два совершенно разных, но похожих кода. 879425 и 879245. Первый — проведение процедуры личного досмотра, а второй — выявление или удаление любых магических следов или компонентов на человеке или объектах. Гермиона застонала, склонив голову. Они оба были указаны неверно. Уоррену следовало оформить ордер под кодом 879524 — требование сдать магические предметы или артефакты. Бумажная работа по переоформлению документов заняла бы не менее трех рулонов пергамента, и ей пришлось бы торопиться с их согласованием в кабинете министра до начала суда. Боги, какая неразбериха. Если она не закончит… — Простите, мисс. — Глубокий, жесткий голос раздался из-за двери ее кабинета, петли со скрипом открылись, так как посетитель явно не хотел больше ждать. — Я ищу одну из своих лучших подруг. Может быть, вы видели ее здесь? Кудрявые волосы… Чернильные пятна на носу… Нахмуренные брови… — Джинни! — вскрикнула Гермиона, уронив пергамент и вскочив на ноги. — Что ты здесь делаешь? Ты должна была вернуться только завтра! Рыжеволосая усмехнулась, широко раскрыв руки для объятий. — Получилось вырваться пораньше! Оказавшись в объятиях Джинни, Гермиона слегка расслабилась. — О, как же я рада наконец-то тебя увидеть. Это были долгие шесть недель без одной из ее лучших подруг. Расписание Джинни почти не оставляло ей времени ни на что, кроме тренировок, и их общение ограничивалось лишь несколькими звонками по каминной сети, пока Гермиона гостила на площади Гриммо у Гарри. Шесть недель, в течение которых у Гермионы каким-то образом сложились тайные отношения с Драко Малфоем. Шесть недель чувств, секса и всего того, о чем она обычно говорила с Джинни, но сейчас не могла. Не в этот раз. Она почувствовала тяжесть письма в кармане. За весь день она доставала его всего несколько раз, когда убеждалась, что дверь ее кабинета плотно закрыта и заперта, чтобы перечитать слова Драко. Дорогая. Он впервые обратился к ней так в письме, превратив слово в вещественное доказательство, которое она могла чувствовать и держать в своих руках, и она хотела, чтобы оно было выжжено на тыльной стороне ее век. Даже мысль об этом вызывала странное, похожее на пикси чувство, трепещущее в груди. Она ощущала себя гораздо более живой, имея возможность прочитать его письмо. — Угадай, что? — спросила Джинни, отступая назад. На ее веснушчатом и обветренном лице читалось волнение. — Меня повысили до капитана! У Гермионы отвисла челюсть. Она знала, что Джинни претендовала на эту должность в течение последних двух сезонов, но та не подавала виду, что была даже отдаленно близка к ее получению. — Это потрясающе! Поздравляю! — Прости, что не написала. Хотела сказать лично. Менеджер команды сообщил о повышении в начале недели, только когда тренировочные сборы подходили к концу. — Я так рада за тебя, — сказала Гермиона, притягивая ее к себе для очередного объятия. — И не извиняйся, я знаю, что они нагружают тебя по полной. — Ты даже не представляешь насколько, — застонала Джинни. — Новый тренер ужесточил тренировки. Первые три недели сборов у меня на заднице были синяки от метлы. Даже амортизирующие чары не помогали. — Ох… — Гермиона сочувственно поморщилась, прислонившись спиной к краю стола. — Бьюсь об заклад, ты была счастлива снова увидеть Гарри. — И тебя, — добавила Джинни. — Рон навещал меня пару раз, а моя мама связывалась со мной по каминной сети, но больше всего я скучала по тебе и Гарри. Улыбка Гермионы растаяла, когда она взглянула на часы. — Ах, мне так жаль, Джин, но мне нужно идти на совещание. С отделом магических игр и спорта. Ее настроение мгновенно испортилось. Работа вновь помешала ей насладиться долгожданной встречей. — Я сама пришла к тебе, детка, — произнесла Джинни, вытянув руки в стороны. — О чем ты? — рассмеялась Гермиона. — Мне действительно нужно идти… — Ага, — перебила Джинни. — На совещание с отделом игр и спорта, верно? Она уставилась на Гермиону с выжидающим выражением лица. Секунды тянулись незаметно, пока Грейнджер вспоминала свой короткий разговор с Гарри тем утром и то, как он набил полный рот еды, чтобы не отвечать на ее вопрос о том, с кем они встретятся. С тем парнем. Гермиона ухмыльнулась, почувствовав, как края ее губ растянулись в улыбке. — Гарри внес изменения в мое расписание, чтобы я могла увидеться с тобой? — Совершенно верно, — усмехнулась Джинни. — И ты улизнешь с работы пораньше, чтобы провести время со мной. Идея звучала потрясающе, и Гермиона на мгновение прониклась благодарностью к Гарри за предусмотрительность, но потом сдулась, вспомнив все бланки, которые ей с трудом удалось заполнить. — Я бы с удовольствием, но… Остальная часть оправдания комом встала в ее горле. Как она могла отказать Джинни? Ее укоренившееся чувство ответственности боролось с желанием отбросить все дела и сбежать пораньше. К счастью, Джинни не позволила ей продолжить говорить. — О, нет, не начинай… Мы не виделись почти два месяца, и мне нужно побыть с кем-то, кто не будет расспрашивать меня о квиддиче. Хочу провести время как настоящая девушка. — Ты уверена, что не хочешь пойти с Лавандой? — невозмутимо уточнила Гермиона. Последнее, что она слышала, Браун уламывала Рона на обручальное кольцо. — Я бы предпочла вновь ходить с синяками на заднице, чем провести время с ней. А теперь бери свою сумку, у меня есть кое-какие дела в Косом переулке, и я хочу услышать все, что пропустила, пока была на сборах. — Джинни повернулась и направилась к двери с решимостью, которую Гермиона раньше видела только у Молли Уизли. Положив руку на дверную ручку, Джинни кивком поманила Гермиону. — Погнали, чем быстрее мы доберемся туда, тем быстрее я смогу наесться мороженого из «Фортескью». Я несколько недель сидела на жесткой диете, и если в ближайшее время не съем что-нибудь сладкое, то кого-нибудь прикончу. Перекинув сумочку через плечо, Гермиона заставила себя рассмеяться, чтобы скрыть чувство вины, глубоко засевшее в сердце. Оно приглушило ее волнение от встречи с Джинни, хотя обычно она была бы несказанно рада провести день за покупками и наверстать упущенное. Но вместо этого Гермиона думала только о том, как много она не могла рассказать своей лучшей подруге. Грейнджер не могла рассказать ей о фантастическом сексе или о том, что она наконец-то перестала разочаровываться во всех этих неумелых мужчинах, с которыми встречалась раньше. Она не могла рассказать ей о своих странных и сильных чувствах, которые испытывала к Драко, и о том, как они сводили ее с ума, становясь противоречивыми. Гермиона не могла рассказать о своих опасениях, связанных с его работой в Министерстве, и о том, какие тайны он мог скрывать от нее и почему это так важно, что ему пришлось даже дать непреложный обет. — Ладно, я угощаю, — сказала Гермиона, быстро наложив заклинание «Отсутствую на рабочем месте» на дверь. Возможно, прогулка помогла бы ей развеяться.***
Джинни, подобно смертоносному урагану, таскала Гермиону из магазина в магазин, выпытывая у нее обо всем, что она пропустила, пока была на тренировочных сборах в Уэльсе. — Клянусь, с каждым годом Гарри становится все скучнее и скучнее, — хмуро сказала Джинни, облизывая один из рожков мороженого, который она держала в руках. Их было два, по одному в каждом кулаке, так как она никак не могла решить, какой вкус ей больше по душе. — Наверняка я пропустила что-то хорошее, пока меня не было. Я занимаюсь сексом с Драко Малфоем каждую неделю. Он заставляет меня кончать сильнее, чем все мои прошлые партнеры вместе взятые. — Думаю, что Гарри хватило потрясений на всю оставшуюся жизнь, — сказала Гермиона, слегка толкнув локтем Джинни. Остановившись возле аптеки, Джинни кивнула в сторону двери. — Может, дать ему что-то вроде бодроперцового зелья, — произнесла она, зайдя внутрь. — Даже моя мама поделилась со мною сплетнями! Правда, они были невероятно скучными, но хоть что-то. — Ну вот… — Гермиона усмехнулась над ее недовольством и схватила корзину, решив купить парочку бутыльков зелья для себя. — Билл и Флер планируют завести ребенка, — Джинни многозначительно пошевелила бровями. — Я стану тетей! О, чуть не забыла, надо купить противозачаточное зелье. Шесть бутыльков должно хватить. Гермиона засмеялась и взяла флаконы с полки, незаметно прихватив несколько для себя. Они тихо позвякивали, пока подруги шли вдоль стеллажей. — Как у тебя дела? Случилось ли что-нибудь интересное? — продолжила Джинни. Я обнаружила, что мне нравится, когда меня шлепают. — Ох, совершенно ничего интересного. Джинни снова нахмурилась, между ее бровями образовались морщинки. Одно мороженное начало таять, и она облизнула вафельный рожок, чтобы капли не испачкали руку. — Ладно. Ходила на свидания в последнее время? Да, на котором я и Драко смотрели, как другая пара занималась сексом. Он так долго изводил меня ожиданием, что я думала, что сойду с ума. — Неа, — пробормотала Гермиона, поворачиваясь, чтобы поближе рассмотреть пузырек с зельем, улучшающим память. Возможно она купит несколько бутыльков, чтобы пережить выходные. Технически она не лгала. То, что они с Драко делали, нельзя назвать свиданиями. Не было ни ужинов, ни совместных вечеров. Они не держались за руки, он не провожал ее домой от точки аппарации и не целовал на прощание. Их связывал только еженедельный секс, организованный по контракту «Алым орденом», который совершенно случайно сопоставил их анкеты. Джинни уехала на сборы, когда начались их тайные «отношения»… И Гермиона не знала, как все это объяснить подруге, чтобы та не заподозрила, что Грейнджер опоили или околдовали. — Досадно. Хочешь, я спрошу у Маргарет, свободен ли еще ее брат? Мы пересекались во время Дня семьи команды. Парень довольно подтянутый, и если тебя не смущают татуировки… А как у него с оральными навыками? Нравится ли ему отлизывать женщине с такой самоотдачей и напором, что потом она будет фантазировать об этом неделями? Гермиона покраснела от резкой смены направления своих мыслей и непроизвольно сжала бедра, совершенно позабыв, что находится в общественном месте. Она была уверена, что никакой другой мужчина не смог бы заставить ее чувствовать себя настолько нелепо возбужденной. — Все хорошо, но спасибо за предложение. Я вполне довольна тем, как обстоят дела. — Ты уверена? — спросила Джинни, облизывая второй рожок. — Эй, ты в порядке? Что-то ты раскраснелась. Переложив корзину в другую руку, Гермиона потянулась, чтобы потереть шею. В горле у нее пересохло, а в груди зародилась тревога. Неужели это было так очевидно? — Здесь просто немного душновато, вот и все. Джинни недоверчиво посмотрела на Грейнджер и хотела что-то сказать, но маленькая девочка застенчиво подкралась к ним, прерывая ее. В одной руке она сжимала книгу «Квиддич сквозь века», а второй теребила одну из своих каштановых косичек. — Здра… Здравствуйте, вы… вы Джинни Поттер? Лицо Джинни засветилось при виде ее маленькой поклонницы. — Да! А как зовут тебя? — Меня… Меня зовут Матильда. Я… я хотела попросить вас подписать мою… мою книгу… Маленькая девочка Матильда невероятно сильно нервничала. Все ее тело дрожало от волнения, когда она подошла ближе к Джинни, и Гермиона заметила маленький значок «Холихедские Гарпии» на ее мантии. Женщина с волосами того же оттенка, что и у девочки, стояла в нескольких шагах от нее в конце прохода и с нежностью смотрела на происходящее. Скорее всего, это была ее мать. Бросив взгляд на Гермиону, Джинни протянула той рожки с мороженым. — Не могла бы ты? — Конечно! Гермиона быстро переложила ручки корзины на локоть и взяла тающее мороженое из рук Джинни, а затем отошла в сторону, чтобы не мешать им. Матильда, казалось, успокоилась, как только Джинни опустилась на колени, чтобы быть с ней на одном уровне, задавая маленькой девочке вопросы о ее любимых моментах в книге. Гермиона выдохнула с облегчением, радуясь своей несказанной удаче. Но облегчение длилось недолго, поскольку, повернувшись, она столкнулась лицом к лицу с Теодором Ноттом, наблюдавшим за ней с любопытством. — Не ожидал так скоро увидеть тебя снова, Грейнджер, — поприветствовал он. Гермиона открыла рот, но не издала ни звука. — Забавно, — рассмеялся Тео. — У тебя было такое же выражение лица, когда ты увидела Драко на прошлой неделе в пабе. Ты смотришь так на всех своих бывших однокурсников или я кажусь тебе таким же красивым, как и он? Его дерзость заставила Гермиону захлопнуть рот. Сдерживая внезапно вспыхнувшее раздражение, она прищурилась. Если он хотел поиздеваться, то выбрал не того человека. Они больше не были детьми, и Гермиона без колебаний могла послать в него парочку проклятий, закрыв глаза на то, что они находились в общественном месте. Даже если позже ей пришлось бы объясняться с Драко. — Не понимаю, о чем ты говоришь. — Само собой… — Тео поджал губы и кивнул, притворно соглашаясь с ее ответом. — Знаешь, после всех историй про то, что ты вытворяла до и во время войны, помогая Поттеру, я задавался вопросом, почему распределяющая шляпа не отправила тебя на Слизерин. Но теперь я понял… — Он сделал паузу для большего эффекта и наклонился ближе, понизив голос. — Все потому, что ты не умеешь врать. Ее сердце бешено колотилось в груди, ком в горле рос, а нервы были раскалены до предела. Гермиона плохо знала Тео, но он явно был более наблюдательным, чем следовало бы. — Тебе еще что-то нужно от меня? — спросила она, отступая назад, чтобы увеличить расстояние между ними. Он понял ее намек, пожал плечами и прислонился к ближайшему стеллажу, засунув большие пальцы в карманы брюк. Его поза была непринужденной, но Гермиона поняла, что это сигнал. Сигнал о том, что он не представляет угрозы. Она фыркнула, подумав, что змея в накрахмаленной рубашке и серых брюках со стрелками все равно оставалась змеей. Но чувство вины немедленно кольнуло в районе сердца. Она ведь думала так и о Драко, верно? А он оказался более искренним, чем Гермиона предполагала. Даже если все еще хранил секреты. — Увидел тебя у входа и решил подойти поздороваться. Ты работаешь вместе с Драко в Министерстве? Очень тонко, Тео. Гермиона едва удержалась, чтобы не закатить глаза. — Не совсем. Я не аврор, поэтому мне не нужны уроки окклюменции. — Интересно, — размышлял он. — Значит, ты действительно считаешь его привлекательным. — Что? — огрызнулась Гермиона. — Не имею ни малейшего представления, к чему ты клонишь. — Просто… очень странно, — усмехнулся Тео. — Видишь ли, Драко ненавидит появляться на людях. На протяжении многих лет мы не могли вытащить его из дома, а тут он внезапно сам предложил нам сходить в паб в ту пятницу. Но не в первый попавшийся. Драко хотел в определенный паб. И по счастливой случайности именно в нем мы сталкиваемся с Поттером и Золотой девочкой. С той самой Золотой девочкой, которая смотрит на него, разинув рот как пухлый плескарь на протяжении всего времени, пока он шутит. Я знал, что Драко в хороших отношениях с Поттером, учитывая, как часто они работают вместе, но ты только что сказала, что не пересекаешься с ним в Министерстве. Так что, остается только один вариант. Гермиона сглотнула, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. — Я просто удивилась, вот и все, — сказала она через мгновение, глядя ему между бровей, чтобы не смотреть прямо в глаза. Грейнджер умела врать, если хотела. — И чтобы ты знал, я не разеваю рот как рыба. — Я бы поверил тебе, — произнес Тео. — Если бы не тот факт, что Драко тоже не мог тебя игнорировать. — Он даже толком не разговаривал со мной! — возразила Гермиона, нахмурившись. А ведь тогда это ее задело. Драко с такой непринужденностью сказал ей пару фраз, пока она медленно сходила с ума от волнения. — Как будто это имеет значение, — парировал Нотт. Что бы это значило? За ходом мыслей Тео было почти так же трудно уследить, как и за высказываниями Луны Лавгуд. — Дело вот в чем, Грейнджер. Драко очень скрытен. Он не любит распространяться о своих делах и помешан на контроле, что не должно тебя удивлять. Но иногда Драко забывает, что некоторые из нас знают его очень давно и поэтому все видят. Гермиона медленно выдохнула, не понимая, к чему ведет этот разговор. — И что же они видят? — О, нет, — усмехнулся Тео, покачав головой. — Иногда я поступаю безрассудно, но не хочу умирать. — Тогда чего же ты хочешь? — процедила она сквозь зубы. Тео выпрямился и склонил голову, чтобы встретиться с ней взглядом. Неожиданно выражение его лица сменилось с беззаботного на серьезное, превратившись во что-то настолько тщательно контролируемое, что Гермиона снова отступила назад. — Я хотел сказать тебе, чтобы ты была осторожна. Драко… Если он о ком-то заботится, то делает это очень основательно. Каждый его шаг продуман до мелочей. И после того, через что отец заставил его пройти, я не удивлен. Таким образом он контролирует свою жизнь, чтобы обезопасить себя и близких. Не знаю, что происходит между вами и насколько это серьезно, но, хоть я обычно и не лезу в его дела, Драко мой друг, а иметь дело с тобой довольно рискованно. Ее рот снова открылся. Тео угрожал ей? Прежде чем Гермиона смогла ответить, он продолжил говорить. — Ты не должна связываться с таким мужчиной, как он, пока не будешь абсолютно уверена в своем решении. Воспринимай мои слова просто как дружеский совет. Ты даже не представляешь, что он видел, Грейнджер. Через что ему пришлось пройти, находясь под одной крышей с Темным Лордом. Чудо, что он выжил, и я не хочу, чтобы его снова морально уничтожили. Его доверия добиться нелегко. Но Драко обращает на тебя внимание, независимо от того, знает ли он, что мы заметили. Страх окутал Гермиону. Она изо всех сил старалась не ударить в грязь лицом, выдав свое волнение. Гермиона могла достойно ответить Тео. Сказать, что Драко сам поведал ей о том, что ему пришлось пережить во время войны и что ей потребовалось столько же, если не больше, доверия, чтобы позволить ему делать с ней то, на что она в конечном итоге согласилась. Гермиона хотела сказать Тео, что тоже не уверена в том, что происходит между ней и Драко, что интенсивность зародившихся чувств пугала ее больше, чем она могла себе представить. Что это нечто большее, чем взгляды в пабе или мимолетный интерес. Но прежде чем Гермиона смогла придумать ответ, который не выдал бы глубину ее противоречивых чувств, из конца прохода позади нее послышалось хихиканье. Оглянувшись через плечо, Гермиона посмотрела на Джинни, которая все еще общалась с Матильдой. К ним подошла мать девочки, и Джинни, бурно жестикулируя руками, рассказывала какую-то историю об одном из своих матчей, имитируя столкновение двух метел в воздухе. Черт. Гермиона почувствовала, как что-то холодное капнуло на ее руку. Один из рожков мороженого Джинни таял, и по костяшкам пальцев тянулся след холодной шоколадной жижи. Ее ужас только усилился, когда она поняла, что махала не только двумя рожками мороженого перед Тео, но и корзинкой с противозачаточными зельями, висящей на локте. — Ну что ж… — Нотт кашлянул в кулак, с трудом маскируя смех. Пока Гермиона отвлеклась, он вновь превратился в беззаботного шутника, каким был в начале их разговора. Непринужденно заигрывающего и ухмыляющегося так, что она начала сомневаться, тот ли это человек, который только что намекал на ее заинтересованность в его друге, переживая о том, подобно чрезмерно заботливому родителю. — Как бы я ни наслаждался нашей беседой, похоже, что у тебя запланированы весьма насыщенные выходные. Почему бы мне не покинуть тебя? Развернувшись, Теодор зашагал прочь, прежде чем Гермиона успела хоть что-то ответить.***
Гермиона и не подозревала, насколько привыкла встречаться Малфоем по субботам, пока он не уехал. Вместо того, чтобы отдохнуть после тяжелой недели, она размышляла обо всем, что произошло. Вместо того, чтобы выспаться и насладиться осознанием того, что ей некуда спешить и ни с кем не надо встречаться, она проснулась на рассвете. Вместо того, чтобы свернуться калачиком в своем любимом кресле и читать книгу, она все утро бродила по квартире, не зная, чем себя занять. Все не так и все не то. После полудня она не выдержала. Зачерпнув пригоршню летучего пороха, Гермиона шагнула в камин. — Министерство магии. В Атриуме почти никого не было, за исключением нескольких сотрудников службы охраны. Никто не горел желанием посещать Министерство в выходные дни, а работать и подавно. Только один отдел никогда не пустел, разве что по большим праздникам. Архив. Возможно, она не могла усидеть на месте из-за расцветающих чувств. Все мысли Гермионы были заняты мужчиной, сумевшем проникнуть в ее сознание даже вне еженедельных встреч. «Дружеский совет» Тео будоражил ее разум. Если он о ком-то заботится, то делает это очень основательно…. Каждый его шаг продуман до мелочей…. Таким образом он контролирует свою жизнь, чтобы обезопасить себя и близких… … иметь дело с тобой довольно рискованно. Теодор даже не представлял, как сильно рисковала она. Он разговаривал с ней так, словно Гермиона соблазняла Малфоя, хлопая длинными ресницами, как какая-нибудь искусительница. Что бы ни думал Тео, он был не так уж и далек от истины. Вот только иметь дело с Малфоем было рискованно. Не с ней. Она нервно сжимала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, пока спускалась на лифте в архив. Но девушка радовалась, что в кои-то веки ей не приходится делить тесное пространство с дюжиной других людей. Намного легче «проводить исследования», когда вокруг нет снующих туда-сюда служащих. Она знала, что по выходным в архиве дежурил старик по имени Джерри, который любил дремать, сидя за рабочим столом. Идеально. Ей не пришлось бы врать, что она готовится к суду. Ведь на этот раз Гермиона искала информацию не о Малфое, а Робардсе. Когда двери лифта открылись, она направилась по коридору, но замерла, свернув за угол. Вместо Джерри, лысого, грузного мужчины с выраженным апноэ, Гермиона увидела Беатрис. — О, привет, дорогая! — Лицо женщины засияло. — Я не ждала гостей сегодня. — Привет, Беатрис, — поприветствовала Гермиона, заправляя локон за ухо и пытаясь скрыть свое разочарование. — Я не знала, что ты работаешь по выходным. Беатрис усмехнулась, откладывая пару вязальных спиц, которые Гермиона только что заметила. Пряжа женщины спуталась. — Только иногда. У внучки Джерри день рождения, и я не возражала против дополнительных часов работы. — Ах, точно, — ответила Гермиона. — Что ж, рада тебя видеть. Я просто зашла, чтобы провести небольшое дополнительное исследование для суда на следующей неделе. Обещаю, что не буду сильно докучать. Поправив ремешок сумки, она придвинулась ближе к стеллажам, но Беатрис остановила ее взглядом, полным надежды. — Чем я могу помочь тебе сегодня? Гермиона смотрела на женщину, взвешивая все за и против. Она планировала, что никто не будет мешать ей и задавать вопросы касательно предмета ее исследований. Хотя… В этот раз они не были связаны с Малфоем. Настаивать на полном уединении намного подозрительнее, чем позволить дежурному архивариусу делать свою работу. Решив подстраховаться, Гермиона кивнула. — На следующей неделе пройдет судебное разбирательство, и я заметила несколько ошибок в оформлении документов по делу. Мне захотелось перестраховаться и убедиться, что с другими документами, отправленными Робардсом в архив, не произошло подобного. Беатрис встала со стула, схватив свою палочку. — Конечно! Не хотелось бы, чтобы ошибки остались незамеченными. С чего ты хочешь начать? Вздохнув с облегчением от того, что Беатрис больше не задавала ей вопросов, Гермиона последовала за ней. — Давай начнем с последних пяти лет, просто на всякий случай. Но вероятно у тебя есть дела поважнее. Беатрис рассмеялась: звук ее смеха был таким высоким, что резал слух. — Конечно их нет! С большим удовольствием помогу тебе. Именно для этого я здесь, дорогая. — Ну разумеется, — проворчала Гермиона себе под нос. Она надеялась, что огромное количество документов отпугнет женщину. По крайней мере, тогда было бы легче скрыть цель пребывания в архиве… Беатрисе не нужно было знать, что Гермиона не искала несоответствия кодов документов. Но теперь Грейнджер придется перепроверять еще и их, чтобы женщина ничего не заподозрила.***
Два часа спустя Гермиона сидела за длинным столом в дальнем углу архива, окруженная множеством коробок, поставленных друг на друга так, что они даже скрывали стеллажи. Беатрис расположилась на противоположном конце стола и проводила кончиком палочки по каждой строчке документа в своих руках. Она корпела над грудой синих папок с отчетами Аврората и внимательно изучала файлы, до которых Гермиона еще не добралась. До сих пор Грейнджер не нашла ничего интересного или важного, за исключением нескольких орфографических ошибок и неправильных дат. — О! — воскликнула Беатрис. — Кажется, я что-то нашла. — Где? — спросила Гермиона, оторвавшись от чтения. Она встала и потянулась, расслабляя мышцы. Беатрис передала ей папку, указывая на подпись. — Вот. Робардс подписал ордер, но к нему не приложен соответствующий бланк сбора доказательств. Хмыкнув, Гермиона взяла папку и пролистала документы по закрытому делу бывшего сотрудника Министерства, которое так и не дошло до суда. — Вероятно, просто не смогли их собрать, — сказала она. — Не запрещено подписывать ордер, если не нашли то, что искали… Документы датировались четырьмя годами ранее и содержали вторую подпись, которая была ей незнакома. Если дело закрывали из-за отсутствия улик, никаких дополнительных бумаг не требовалось. — Кажется, я не знаю этого аврора, — пробормотала Гермиона, прищурившись, чтобы разобрать почерк. — Ренвинг? Ронвин? Гермиона подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как черты лица Беатрис на мгновение исказились в хмуром выражении, прежде чем она успела это скрыть. — Бернард Ронвинг. Напарник Робардса. Он вышел на пенсию несколько лет назад, — произнесла Беатрис жестким и строго профессиональным голосом. — Что-то произошло, пока он работал? — поинтересовалась Гермиона, придвинув стул поближе к женщине. Она не сводила глаз с Беатрис, заметив, как та сжала губы в тонкую линию. Любопытство овладело ею. Наверняка Беатрис работала в Министерстве уже много лет и могла помочь найти ответы на вопросы, мучающие Гермиону. Беатрис опустила взгляд на лежащую между ними папку, а затем моргнула. Морщинки вокруг ее глаз стали более заметными от напряжения. — Ничего такого, о чем стоило бы упоминать. У Гермиона перехватило дыхание, а пульс участился. — Если это что-то серьезное… — пробормотала она. Ей не хотелось давить или показаться слишком нетерпеливой. Сохранение спокойствия позволило бы Беатрисе самой все объяснить. — Просто… — осеклась женщина. — Просто мои размышления. Я не должна их озвучивать. Гермиона кивнула в знак согласия, как бы мучительно это не было. — Я не стану лезть не в свое дело, но, пожалуйста, ты можешь довериться мне. Она не стала дожидаться ответа Беатрис, вернувшись к кипе документов. Они работали в тишине еще несколько минут, пока Беатрис все-таки не начала делиться своими размышлениями. Она заговорила нерешительно, тщательно сдерживая себя, словно обдумывала каждое слово, а Гермиона продолжала делать вид, что изучает бланки. — У меня нет доказательств, и я надеюсь, что этот разговор останется между нами. Но я выскажусь только потому, что считаю тебя самым щепетильным сотрудником, нанятым за все время существования отдела правопорядка… — Конечно, — отчеканила Гермиона, наклоняясь вперед. Беатрис сделала паузу, потирая костяшки пальцев. Она рассеянно почесала их, обдумывая, что хочет сказать, но по сравнению с тем, когда Гермиона видела ее в последний раз, покраснение заметно уменьшилось. Она сделала мысленную пометку спросить о мази, которую рекомендовала ей в прошлый раз, когда была в архиве, но только после того, как Беатрис расскажет ей все, что у нее на уме. — Уверена, тебе известны методы работы Робардса. Они довольно специфичны, — начала Беатрис, бросив на Гермиону многозначительный взгляд. — Но он работает в Министерстве уже очень давно. Невозможно стать главой одного из самых больших и влиятельных отделов в волшебной Британии, не имея на своей стороне нескольких союзников. — Союзников?! — удивилась Гермиона. — Что ты имеешь в виду? Беатрис прочистила горло, понизив голос, несмотря на то, что они были одни в архиве. — Возможно, тебе ничего не известно об этом, поскольку ты не так давно работаешь в отделе, но после войны Гавейн не стеснялся устранять тех, кто, по его мнению, был… против него. Некоторые считают... считали, что у него были союзники в этом деле. — Не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — призналась Гермиона. Беатрис намекала на то, что Робардс работал над тем, чтобы привлечь в отделы Министерства своих союзников? С какой целью? — Видишь ли, он выбрал подходящее время для устранения неугодных: чиновников из отдела международного магического сотрудничества и отдела тайн, прочих ведьм и волшебников, обладающих определенным влиянием. Даже в те времена поговаривали, что с ним трудно работать. Не сладко приходились сотрудникам и его отдела, и других. И именно в течение года или около того после войны многие их этих служащих покинули Министерство. — Ты… — начала Гермиона, покачав головой. — Ты хочешь сказать, что Робардс использовал судебные процессы в Визенгамоте как отвлекающий маневр, чтобы избавиться от неугодных сотрудников Министерства? Беатрис опустила руки на колени и пожала плечами. — Конечно же у меня нет доказательств. Но, если мне не изменяет память, по меньшей мере пять или шесть чиновников либо внезапно сами уволились, либо были уволены без предупреждения. Что примечательно, именно с ними конфликтовал Робардс. Если в Министерстве был кто-то, кто имел и власть, и мотив… — То это был он, — закончила Гермиона, вздохнув. Все, что рассказала Беатрис, имело смысл. После войны Робардс был единственным представителем Министерства в Визенгамоте, ведь оно сотрясалось от непрекращающихся судебных процессов. Известно, что он суров и непреклонен в том, что считает правильным, а еще никогда не скрывает, если ему что-то или кто-то не нравится... А если учесть то, что Робардс каким-то образом помогал Малфою после суда, Гермиона снова задалась вопросом… Шантажировал ли его Малфой? Знал ли он о явном стремлении Робардса избавить Министерство от любого, кого тот считал своим соперником? Или Малфой был одним из этих союзников? — Бернард стал правой рукой Робардса, пока тот занимался судебными процессами. Если ты обнаружишь странные несоответствия в его записях, знай, что ему было очень легко получить подпись Робардса, — объяснила Беатрис. Гермиона подняла глаза к высокому потолку и несколько раз моргнула, переваривая полученную информацию. Хотя еще не все складывалось воедино, но постепенно прояснялось. — Спасибо, что поделилась со мной своими размышлениями. Очень полезная информация. Быстро кивнув, Беатрис бросила на нее тревожный взгляд. — Пожалуйста… Просто будь осторожна. Неизвестно, что может сделать Робардс, если узнает, что кто-то вот так копается в его прошлом. Именно поэтому я не хотела ничего говорить. Предпочитаю держаться в тени и спокойно делать свою работу. Лучше лишний раз не наживать себе врагов. — Абсолютно согласна. И не переживай, осторожность для меня превыше всего. Гермиона понимала ее, как никто другой. Обдумывая полученную информацию, она пришла к выводу, что список служащих, уволенных с легкой руки Робардса, помог бы ей быстрее понять истинные мотивы его действий. — Беатрис, не могла бы ты назвать имена тех сотрудников? Я должна знать их на тот случай, если вдруг обнаружу еще какие-нибудь ошибки в документах. Уверена, что еще не раз наткнусь на неправильно заполненные бланки, и мне не хотелось бы тратить на них драгоценное время, — сказала она, указав на коробки с папками. — Конечно, дорогая. Без проблем, — ответила Беатрис, понимающе глядя на нее. — Хотя мне потребуется время, чтобы вспомнить всех. В те времена было так много ложных обвинений, и все из-за власть имущих. Мне бы не хотелось предоставлять тебе недостоверные сведения. — Хорошо. Пожалуйста, не торопись. — Ну, теперь, когда все улажено, прошу меня извинить, мне нужно кое-что проверить, — сказала Беатрис, вставая и осторожно отодвигая стул. Гермиона почувствовала, как заурчал ее желудок. Схватив свою сумку, она достала пакет со сладостями и предложила одну конфету Беатрис, прежде чем та ушла. — Я очень ценю твою помощь. Спасибо тебе. Беатрис с трудом подавила отвращение к ириске в руке Гермионы. — Нет, спасибо. Я вернусь через некоторое время, чтобы убедиться, что тебе больше ничего не нужно. Гермиона пожала плечами и поставила пакет на стол. Она съела несколько конфет, прежде чем поняла, почему Беатрис поморщилась при виде ириски — подушечки пальцев были покрыты липким блестящим слоем сладости, и если бы Гермиона осмелилась взять в руки какую-нибудь папку, то оставила бы следы на каждом документе. Взмахнув палочкой в воздухе, она пробормотала очищающее заклинание. — Тергео. Теперь пальцы Гермионы скрипели от чистоты. Она вздохнула и встала, решив сделать перерыв, чтобы сходить в туалет и выпить чашечку чая, прежде чем вернуться к разбору документов. Вечер предстоял долгий. Но благодаря информации, полученной от Беатрис, направление поисков истины стало очевидным.***
Один долгий вечер плавно перетек в несколько: Гермиона обнаружила множество ошибок в документах, которые нужно было исправить до суда. Воскресенье она провела в своем домашнем кабинете, исправляя недочеты и стараясь не обращать внимания на стену информации, которую собрала о Малфое. В статьях и хронологии все еще оставались пробелы, но с учетом информации, полученной от Беатрис, она поняла, что ей, возможно, придется начать второстепенную хронологию Робардса непосредственно под хронологией Малфоя. В понедельник она проснулась до рассвета и вернулась домой далеко за полночь. Ее ноги затекли от беготни из кабинета в кабинет, сбора подписей и визирования свидетельств и воспоминаний, а на раннее утро вторника было запланировано рабочее совещание отдела. Стоя между кабинок младших авроров, Робардс окинул взглядом команду авроров и вспомогательный персонал. Все собравшиеся выглядели усталыми и измотанными, и Гермиона знала, что не она одна добавила немного бодроперцового зелья в свой утренний кофе. — Я высоко ценю ту тяжелую работу, которую вы все проделали за последнюю неделю, — сказал Робардс. — Но это еще не конец. Впереди несколько трудных дней, и мне хотелось бы верить, что все будут работать согласно самым высоким требованиям, пока я нахожусь в суде. Гермиона подавила в себе подозрение по поводу его указаний. Мало того, что он намекал на то, что им нельзя доверять работу без его непосредственного контроля, так еще и игнорировал свое прошлое. — Поттер, Бентинг и Хардисон, — продолжил Робардс. — Они будут помогать мне на этой неделе, но есть большая вероятность, что для дачи показаний могут быть вызваны и другие, в зависимости от запросов адвоката. Мне нужно, чтобы все были готовы на всякий случай. Он произносил одну и ту же речь перед каждым судебным процессом, всегда относясь к нему так, как будто это был самый важный процесс, в котором они когда-либо участвовали. Все сотрудники отдела молча кивнули, понимая серьезность его настроя. Гермиона вздохнула, однако это привлекло внимание Робардса к ней. — Грейнджер, выяснила что-нибудь касательно передачи улик? — Ах, да, — сказала она, шагнув вперед и сцепив руки за спиной. — Вчера утром были поданы соответствующие заявки, и я ожидаю, что документы будут доставлены прямо в зал суда. — Замечательно. — Кивком он отпустил ее. Она еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Даже никого не поблагодарил. Гермиона была не единственным сотрудником, который потратил бесчисленные часы на то, чтобы все подготовить, но отсутствие благодарности жутко нервировало ее. В то утро у нее не было времени даже принять душ, а от недосыпания и постоянной нагрузки начал дергаться глаз. Она нервничала, но знала, что дальше будет только хуже.***
К вечеру среды Гермионе хотелось разрыдаться. Половина ее просьб продублировать стенограмму судебного заседания была отклонена, поэтому ей пришлось скрупулезно разбирать свои заметки, сделанные на полях копии допроса. Ее вызвали в зал суда для дачи показаний, а еще она должна была следить, чтобы адвокат Грэбсворта не утверждал ничего такого, что не смог бы опровергнуть ее отдел. В условиях дефицита сна и нехватки времени на такие роскошества, как душ или полноценное горячее питание, она чувствовала, что работает на пределе. Не помогало даже самое сильное бодроперцовое зелье. Гермиона нуждалась в объятиях. Ей хотелось, чтобы ее прижали к себе и погладили, чтобы уткнулись носом в ее макушку. Она мечтала заснуть, сидя на коленях Драко. Грейнджер нуждалась в нем. Она еле сдерживала слезы. Пустота в ее груди давала о себе знать каждый раз, когда Гермиона пыталась сосредоточиться на документах. Она стискивала перо с такой силой, что оно дрожало в ее руках. Как бы Гермиона не игнорировала свои чувства, в конечном итоге ей пришлось признать, что она скучала по Драко. Грейнджер не могла думать ни о чем другом, пока верховный чародей Визенгамота не ударил церемониальным молотком по специальному выступу на кафедре. — На сегодня все свободны. Заседание возобновится завтра в восемь утра. Вэнса Грэбсворта, стоявшего в середине клетки для обвиняемых и закованного в кандалы, вывели через боковую дверь, скорее всего, обратно в его камеру в Азкабане. Обычно Гермиона наблюдала за происходящим, оценивая выражение лиц подсудимых и пытаясь понять, испытывали ли они какие-то особые чувства по поводу суда. Ей нравилось смотреть, как адвокаты общаются со своими клиентами, и анализировать, есть ли у них еще козыри в рукаве. Планировали ли они что-то такое, о чем Визенгамот мог и не догадываться, или же просто выжидали время в преддверии неизбежного. Однако сейчас Гермиона не могла заставить себя следить за происходящим. Ей не было дела ни до чего, кроме желания увидеть единственного человека, по которому, как она знала, не имела права так сильно скучать. Ее руки дрожали, когда она быстро собрала свои записи и протиснулась через переполненный зал, направившись сразу к лифтам, чтобы избежать столпотворения возле них. Она не стала возвращаться в свой кабинет, чтобы оставить рабочие документы, потому что ей нужно было уйти. Ей нужно было оказаться в тишине собственной квартиры, вдали от всего и всех, чтобы кое-что сделать. Ей нужно было написать Драко. То, что Гермиона не видела его всю предыдущую неделю, повергло ее в уныние, которого она никак не ожидала. Ей хотелось со всех ног бежать к каминам, чтобы быстрее попасть домой. Ей хотелось поскорее развеять тревогу, которая переполняла ее. Грейнджер чувствовала, что именно она заставляла ее тянуться к нему, словно мотылька к пламени. Постоянный стресс, отсутствие сна, еды и гигиены только усугубляли ситуацию. В ней боролись противоречивые чувства. Гермиона нуждалась в близости, ласке и ком-то, кто позаботится о ней и убережет от всех напастей. Она нуждалась в Драко. Оказавшись дома, она бросила документы и сумку на пол и стянула с себя тяжелую мантию, пытаясь вздохнуть полной грудью. Однако, с ее плеч так и не упал груз, который навалился на нее, словно невидимая сила. Драко. Прежде чем Гермиона смогла уговорить себя оставаться собранной и отстраненной, она схватила пергамент и призвала сову. Драко, Я скучаю по тебе. Мы не виделись почти две недели, а работа отнимает столько сил, что голова идет кругом. Пожалуйста, Она замерла, а перо опять слегка подрагивало в руке. Пожалуйста, что? Гермиона поддалась эмоциям… О чем она планировала умолять его? Он не облегчит ее страданий сиюсекундно, только если не заявится к ней домой. Гермиона резко вдохнула… А захотел бы он? Нет, нет. Девушка покачала головой. Она не могла просить об этом, пока находилась на грани безумия. Это не тот шаг, на который Гермиона была готова пойти, не так ли? Так ли это? Сглотнув, она подавила чувство отчаяния и продолжила писать. Пожалуйста, знай, что я тоже думаю о тебе. Не могу дождаться, когда судебное разбирательство закончится и мы снова увидимся в субботу. Твоя, Гермиона. Прежде чем успеть обдумать свое поспешное признание, она сложила письмо и прикрепила его к лапке совы. Та улетела, исчезнув в туманном небе, и Гермиона почувствовала, что ее сердце больше не вырывается из груди. Конечно, чувство тоски не утихло, но зато эмоциональная боль ослабела. Забравшись в душ, она наслаждалась теплыми струями воды и старалась не думать о том, что только что сделала. О шаге, который совершила. О признании, которое запечатлела на пергаменте. Чувство тревоги вновь окутало ее. Не допустила ли она ошибку? Вдруг это слишком поспешно? Вдруг она перешла границы дозволенного? Он написал, что будет думать о ней, но не о том, что будет скучать по ней или что готов к более глубокому уровню эмоциональной близости. Сомнения начали роиться, превращая тревогу в тошноту. Завернувшись в полотенце, Гермиона направилась в свою спальню. Она надела пижаму и взяла книгу в твердом переплете и со множеством закладок, лежавшую на тумбочке. Она сконцентрировалась на ощущении нормальности, на том, чтобы вспомнить все то, что делало ее такой, какая она есть, вне работы и отношений с Драко Малфоем. Ее книги. Ее любознательность. Ее магия и способности. Ее умения. Вспомнив о них, она немного успокоилась. Эти вещи никогда не изменятся, никогда не покинут ее и не причинят ей вреда. Она знала, что с ней все будет хорошо, даже если Драко окажется не готов. Знакомая сова, скребущая лапкой стекло, заставила Гермиону вскочить с постели. Вскрыв письмо, она почувствовала, как встрепенулось сердце при виде его почерка. Дорогая, Как только закончится суд, приходи ко мне. Неважно, в полдень или в полночь. Мой камин открыт для тебя. Я буду ждать. Твой, Драко.