Безумие на дне бутылки.

      Джейсон не особо соображал что происходит, когда за руку потянули. Не сильно, но давая понять, что уже пора уходить. Никакой духоты в нагретой металлической коробке не ощущалось, отсутствовали зловонные пятна на полу. Стерильное помещение, как новое. Никакой трупчины и ее производных. Все нечистоты аки будто и не возникали вовсе. “Ночью что, приходил убираться местный Мистер Проппер?”       Приятное лучистое утро без страха за собственную шкуру грело душу лучше солнца в летний день. Парень ощущал себя бодро, словно это какой-то особенный выходной, в который он, наконец, выспался и никому ничего не должен. Заданий нет, ответственности нет, Цитры нет, а вместе с ней, - аля “последней проблемой”, исчезла и вечно жоподробящяя, закручивающаяся в водоворот дерьма потасовка. Заковыристые миссии канули нахуй и именно там им самое место! Полнейшая идиллия, в коей нет места слезам - не это ли та сказка, которую должны рассказывать местным детям перед сном? Все именно так грезилось перед прыжком. Все оказалось так.       Окружение воспринималось необычайно свежим и легким - окрыляющим! Поступили позывы смеяться, желание взлететь вместе с местными дурными птицами, что наводили шорох снаружи, лыбиться до треска уголков губ. Обычная человеческая радость, доселе не свойственная обитателям острова Рук.       Напольное покрытие не издало ни звука, когда Броди оставил старый стул и ступил вперед, следом за пиратом. Без надобности тот не позвал бы за собой. Он явно замышлял что-то, но на этот раз не подлое. То было что-то неясно успокаивающее, несвойственное контрабандисту. Хотелось полностью довериться предстоящему.       У него была все такая же горячая, как магма, ладонь, и американец не постеснялся сжать ее покрепче, дабы удостовериться в материальности впереди идущего. Кожа плотно прилегла к чужой, смуглой. Джейсон очертил большим пальцем тыльную, покрытую жесткими волосками, сторону кисти руки и расслабился окончательно. “Настоящий.”       В ответ последовала зеркальная одобрительная реакция. Мягкая и ощутимо искренняя. Не верилось, что подобное сможет порадовать пуще прежнего, но смогло. В Броди вселился настоящий щенячий восторг, он ускорил шаг. “Скорее бы случилось то самое счастье, к которому меня готовили всю жизнь, которую пришлось пройти на этом острове, и до которого еще нужно дойти. Оно сегодня! Оно обязательно произойдет сегодня!” - Джейсон предвкушал будущее каждой своей клеточкой. Чайки позади залепетали что-то на визгучем ломанном диалекте китайцев. Хер с ними, пусть остаются! Мужчины не оборачивались и медуза быстро осталась в прошлом.       Шли долго, словно стремясь найти совершенно девственную часть острова, без ракьят и пиратов, без зверей и людей, без материи и пустоты. Из всевозможных вариантов на глаза попадались лишь камни да ущелья, в которых путники не находили никакой значимости. Весь энтузиазм идущих казался бесцельной тратой времени, но смыслом служили их переплетенные пальцы и ведущая вперед узкая тропка. “Пока мы можем двигаться - мы живы!” - Думал про себя Джейсон. Ваас, в свою очередь, вероятно, никакие мысли не подпускал. С тыла он выглядел внушительно и спокойно. Ничего не досаждало главу пиратов в собственном тропическом раю. Широкие плечи, крепкая спина, облегающая тело майка, которая уже должна была набить оскомину, но по прежнему вызывала ненавязчивые ассоциации и желания - тот человек, которому стоило верить сейчас. Выглядело, будто он каждый день повторяет этот маршрут и знает что делает.       И даже если вдруг, опомнившись, взбеленившийся с пустого места американец захочет вырваться и сбежать от врага куда подальше, то ощущалось - Ваас без тени сомнений его отпустит и станет лишь провожать взглядом до самого горизонта, до той поры, пока последняя точка существования Джейсона Броди не исчезнет из виду. После же, он не побежит вслед и не станет искать оружие, а так и простоит там, на одном месте, до вечера, чтоб потом свободно продолжить путь в ту забытую неизвестность, где кто-то или что-то терпеливо ожидает прибытия гостей.       Джейсон ощущал прилив энергии. Не терпелось узнать куда его ведут. Он не отставал ни на шаг вопреки вполне логичному суждению о возможности побега здесь и сейчас. К черту злостные порывы. Куда он побежит, когда бежать не от чего? Никуда. Загадочные обстоятельства магнитили все сильнее и сильнее. Деревья, казалось, расступались, а дикие животные впали в анабиоз. Тихий и спокойный тропический лес, в котором различались шелест зеленых листьев, и еле заметные трели только что насытившейся пицунды - совершенно незнакомая сторона успевшей стать родной окружающей среды. Ах, если бы всегда так! Райский остров из мечты юного путешественника.       Прогулка заводила все дальше от убежища. Обратную дорогу к нему Броди уже вовсе позабыл. Она не будет нужна - это он знал. Будущее за горизонтом, а не в старом морском судне. Зачем прятаться от мира, в котором ты чувствуешь себя частью одного огромного целого? “Я все здесь обрел и это потрясающе!”       Алое солнце зависло в зените, и по видимому так слепило, что упустивши из вида вражду, мужчины неспешно брели по горам, вдыхая ароматный воздух местной флоры. Легкие, надо думать, на годы вперед обогатились кислородом. Окружение способствовало простому человеческому наслаждению. Ветерок и идеальная летняя температура - что может быть приятнее?       В момент, где Джейсон отвлекся на проскользнувшую возле ног зеленую мамбу, испанец отпустил его руку. Стало как-то нестерпимо холодно. Мороз леденящего одиночества осел на бледной человечьей кожуре. Не по себе, да так, что хоть башкой о пандан бейся, пока зеленые плоды на темя не обрушатся. Вражда ли изломанная стала виной и так запечатлелась в центре сбора нейронов, иль просто, до мороза, продуло потную ладонь?       --- Мы пришли.       А вокруг никого. Тишина и отсутствие здравого смысла. Прямо по курсу - обрыв над океаном, что напоминал последний вдох истинного, на момент минувших дней, дыхания свободы перед приземлением на остров. Не хотелось верить в скорость отсчета времени, в эти квантовые межпространственные скачки часовых стрелок, которые Джейсон не видел уже сто лет. Перед сальто в небо все чудилось одним нескончаемым приключением. На деле же - ртутный столбец радости, испаряемый за пару минут. Тусовки, алкоголь, друзья, выброс адреналина и прыжок веры - оказались иллюзорным пережитком прошлого, вспоминая который, думаешь: “А я ли все это время там был?”. Клетка, убийства, наркотики и постоянные побеги - полностью затмили цивилизационные будни. Пазл не сошелся, но жалеть о чем-то вовсе не хотелось.

Подними же Адамовы веки, сын Господа! Аспид. С неба на óстрова посланный. На словах - жалкий трус ты, на деле - змея. В лесу диком лишь зверь обретает себя.

      Змея быстро скрылась в кустах сводчатой лантаны и Джейсону пришлось поднять глаза с земли, дабы посмотреть на Вааса. Колодезную проникновенную тоску по былым денькам, сочетающей улыбку и горечь - выказывал слегка потупленный бледный взгляд. Мужчина в красном не этого видел. Он сидел на краю, опрометчиво смотря на водную гладь, и болтал ногами. Спина его вздымалась вместе с ветром, а на душе Броди с тем, становилось малость спокойнее. Хотелось никогда больше не отпускать руки Монтенегро. Она словно открывала путь в то самое бескрайнее далеко, к коему они пришли. В которое он один попасть ни за что не сможет. Запретная, райская зона для своих, где не ценят заслуги упавшей с неба зиготы головореза. Только чужая крупная потная ладошка - есть ключ. Все тускнеет и теряет краски, стоит лишь немного выпасть из чужой тени. Странная отшелушивающая кору головного мозга правда.       --- Сюда стекает вся горькая вода и слезы острова или сегодня просто странный день? - Реплика не из уст, из подсознания Джейсона. Ему было тяжело даже открыть рот.       Ваас промолчал.       Почему-то место не вызывало никакой предыдущей эйфории. Транзиторный эффект, в котором все внезапно приобрело нежные чувства, а потом также резко пало ниц. Временно, все временно. Даже если, уже как час, никто не хочет уничтожить тебя и жизнь якобы налажена - человек находит повод для страдания. Пространство само может стать ведром холодной воды, и пистолетом в глотке. Джейсон встал столбом и вперился в расползающееся на конструкты небо. Облака теснились комьями, как пенка на уже остывшем молоке. А ощущение от этого, будто при тебе ветром сдуло цветной баннер со старой развалюхи. Голая, серая грязь, которую по крошкам подхватывает ветер. Ее разнесут голуби, съедят опарыши, прогрызут насквозь короеды, а ты будешь неотрывно смотреть, по старчески все понимая. Песок нынешней руины мира ссыплется в чашу засоренных жизнью глаз, добиваясь окончательного привыкания и катаракты, которую после можно будет звонко назвать - “розовые очки”. Вроде все только что было упоительно; а после, в одночасье, обернулось пульсирующей и ощутимой тревогой. Океан казался озадаченным их приходом. В нос, с кулака, ударил соплый запах бьющихся о скалы волн.       ---В последнее время бури осели на Рук-Айленде, валились деревья, ноги тонули в грязевых ваннах, а сегодня так необычайно легко. Магическая практика, не иначе... О чем ты думаешь? - Парень аккуратно подошел к обрыву и сел рядом с бывшим врагом. Ваас немо разглядывал раскуроченное на горизонте мыло вод и не обратил никакого внимания на реплику. Когда слово “враг” успел стать в прошедшем времени? Еще вчера - сплошная бойня. Сегодня же - не хочется отпускать его руку. “Он спас меня тогда, на алтаре? Или это все-таки были последние вдохи парализованного мозга, материализовавшиеся в худшее?” Слишком много вопросов и так сразу: снова дилема на идентичной почве посаженных слов. Джейсон поник и опустил голову, дабы получше рассмотреть место прибытия. Внизу, из воды, заметно оголялся частокол заточенных камней. Они долго пререкались со смотрящим в остроте взглядов, грызли его внутреннюю справедливость, пронзали гранитным холодом, секли бликами бледную плоть. У Броди одеревенели зрачки, и он уже было сдался, когда вся “патетика со сталагмитами” была уместно прервана высказыванием Вааса:       --- Если бы ты мог все изменить и никогда не высаживаться на мой остров, ты бы использовал такую возможность?       Джейсон озадаченно перевел взгляд на человека, который вел себя, как его закадычный кореш и не нашел в своей голове ничего, что заставило бы сказать "да".       Да - его почти убили четыре раза. Но то именно "почти"!       Да - он сошел с ума и стал убийцей. Но это была вынужденная мера!       Да - он отсосал врагу за бутылку вина...       Много чего еще - тоже да. Логичный ответ очевиден, нечего тут думать! Американец сознавал весь цимес оказии, признавал, что изменился. То, что приключилось именно здесь: дружба, расставание, доверие, влюбленность, предательство, Цитра, вечные задания и появление Вааса в его жизни - это всё парень считал неповторимым ни в одной из других вселенных. Нигде, кроме как здесь, тебя не жаждет убить шальная пуля из ствола брата по оружию, “якобы все невзначай”. Нигде, кроме как здесь, ты не будешь два дня выслеживать и воевать с Кровавым Комодо, бегать с луком за Золотым Тигром, и ползать в три пизды за ножиком. Нигде, кроме местных пещер, не растут синие галюны-грибы. Нигде, кроме острова, нет Вааса... Джейсон тупил и пыхтел, вперившись зенками в нос собеседника, но так и не смог дать тому положительный ответ.       “Я не хотел бы?”, “Я НЕ ХОТЕЛ БЫ!”, ”Нет, точно нет.” - Джейсон отдавал себе отчет о происходящем. Что бы с ним здесь не стряслось, он снова, но уже громко и истерически смеясь, прыгнул бы навстречу судьбе, желая всем-всем в мире также - по четыре раза умирать...       --- Чтобы ты снова за глаза называл меня незнающей жизни ракушкой? Да иди тогда нахуй!       Ваас рассмеялся так душевно, что у Броди отлегло от сердца.       --- Вот это ты завернул Amigo! Чем тебе не угодила сoncha то? По-моему идеальное описание, никаких слов других не нужно. - Ваас улыбался незнакомо, по доброму, уголками губ. Необычное действие разглаживало одни мимические морщинки и создавало другие. Джейсону хотелось чаще его таким видеть. Веселым, спокойным...       Пират отвернулся к горизонту, дабы не пялиться на собеседника. Глаза не изменились. Он по прежнему, и неосознанно, смотрел с присущей контрабандисту, жадностью. Всего навсего - взгляд, но чужие лица выедал с кайфом, будто они подобны вишневому пудингу. А что насчет ответа Джейсона - все просто. Он заранее его знал. Безумец от безумца ничего не утаит. Некогда детские очи Броди, в отличии от оппонента сильно поменялись и выдавали его намерения. С кем поведешься - от того и мрак глаз не утаишь.       --- Ты часто бываешь здесь?       --- После дня, когда меня посчитали мертвым, да. Это место малость напоминает хорошие времена, прикинь? Когда-то еще не надо было голой жопой падать в ров с крокодилами и тебе и мне, Джесс. Сейчас точно также. - Мужчина тихо рассмеялся с собственных слов. Надо же.       --- Давай убьем всех и сбежим? - Джейсон поколебался, но все же произнес совершенно непонятно откуда взявшуюся в голове реплику, которую скорее спизданула бы малолетка, начитавшаяся сталкерских книжуль, чем бывший воин ракьят.       Монтенегро повернулся и посмотрел на “излагателя великих дум” слегка отстраненными глазами, не выказывающими даже малейшего удивления, после чего, похлопал по чужому лицу левой рукой.       ---All draped in lush greenery, coast and hills likewise, Island of bad fortune in the ocean lies. Island of bad fortune in the ocean lies, All draped in lush greenery, coast and hills likewise!       Джейсон никак не ожидал, что ответом на его почти риторический и простодушно-искренний донельзя вопрос, будет песня. Ваас всегда был непредсказуемым, но этот текст из его уст, на самом деле, говорил очень о многом.       --- Сваливай к ебеням, принцесса. Ты здесь похоже совсем ебанулся. - Он поднял вверх указательный палец так, что Броди автоматически проследовал взглядом вслед, на небо; а потом продолжил:       --- Ты даже "повторил" бы весь свой пройденный кошмар, чтоб я не назвал малыша Джесси ракушкой! Голову охуеть как напекло тебе, Amigo! Чего по роже не скажешь. - Он откинулся назад, на локти, и подставил солнцу изможденное жизнью лицо:       --- Ты с п я т и л, hermano! То страйкбол моим ребятам и мне устраиваешь, то сжигаешь плантации конопли, то с сестренкой моей кувыркаешься, увалень ебучий... А теперь еще нате вот! Моча в отбеленную голову ударила и ты решил, что лучший вариант событий - позвать меня с собой бежать? Романтик неебаться! Ну и. Куда побежим? - В голосе читались нотки издевки и спрятанных глубинных переживаний. На надрыве его тирада часто становилась интимнее, чем обычная речь, но различать перепады валунов настроения получалось не у всех, буквально только у Броди. Он уже даже готовился было возразить чужой укоризне, когда Ваас резко вернулся в прежнюю позу, затягивая объект незадавшихся пререканий в поцелуй. Никаких нелепых ответок и разглагольствований от оппонентов, главарем пиратов не допускалось. Мокрый, страстный обмен слюнями, хер пойми откуда начавшийся, без капли лишней нежности. Контрабандист будто хотел вытянуть из Броди всю его натуру, которая еще во что-то верит, а американец и так все без усилий отдал бы. Что вообще нужно человеку в этой жизни, кроме смысла, который он придумал себе сам? Ничего, в особенности, когда этот самый смысл, утекает куда-то в глубины рта бывшего антагониста. "И для чего ты все это проебал?" - вопрос сам себе, ушедший в тишину.       Поблескивая в алых закатных лучах, мягкие большие губы напротив, утягивали в ров, о котором ранее шла речь, аки колесо Сансары. Они, всполохами, возвращали Джейсону все его забытые страдания, коих под корой накопилось сполна. Ваас кусал, высасывал кровь, снова кусал, как бы говоря: “ты хочешь повторить это?”, “пацан, беги, пока ноги не отсекли!”       Вот она - та самая, несусветная, никем не сотворенная задница, в которой он оказался, ошибочно приняв за рай.       Казалось, парень тонул в забинтованных руках и желал просидеть так до конца заката, рассвета, а потом еще неделю. Обнимать, трогать каждый мускул на чужом теле своими истерзанными пальцами и ощущать в груди пожар, который никто не мог в нем зажечь, даже Лиза. Все было бы так потрясающе, зависни момент, но отчего-то Броди уже понимал, что сказки не будет. "Да, спятил! Да, все такое ебанутое! Да, хотел бы сбежать с Ваасом хер пойми куда! Нет, не хотел бы менять это. К хуям другие варианты!"       Он схватился обеими руками за красную майку, едва только не порвав ее, и не прерывая поцелуй, потянул обоих вниз. Романтика из серии: "не доставайся ты никому!" - Очень в духе бывшего ракьятовца.       Пират не сопротивлялся такому развитию событий. Мальчик решил устроить двойное самоубийство - значит будет что рассказать на том свете. За этим ведь сюда и шли. Забавная сказка о своевольной принцессе - черти посмеются.       Два тела рухнули, одновременно, как и хотел Броди, не отпуская естество напротив. Это так сентиментально - умереть единым комком чувств, чтоб холодное море не сумело охладить жар чудовищно пылкого сердца... Джейсон, не открывая глаз, ощущал, что Ваас смеялся ему в губы.