Замок Дракулы, Румыния
август 1714 года
Палец провидицы ткнул в карту на один из городов Италии. — Я вижу много народа… — закрыв глаза, Богдэна свела тёмные брови. — И яблоки. Демон саркастично изогнул бровь. — «Яблоки?» И что, чёрт возьми, это значит? — блондин пренебрежительно фыркнул и встал из кресла. — Я не понял: мы тут о судьбе Короля говорим или шарады разгадываем? Или вовсе вечер поэзии устроили? Богдэна поджала губы, но ответила, сдерживая раздражение. Этот разноглазый бес уже с первого взгляда начал её… бесить: — Я считываю так, как вижу. Стихами или нет — уже не так важно, — брюнетка сверкнула синим взглядом. Ноэ же лишь усмехнулся в лицо провидице. — Честно говоря, я мало всему этому верю. А россказни слепого старика вообще на бред похожи…♪ Aether — That Night
— Ты забываешься, Ноэ, — ледяной, властный голос Дракулы припечатал на месте. Каменные стены замка тут же ощутимо отразили холод. Сцепив пальцы в замок, он сидел за большим столом прямо напротив провидицы. Ноэ обернулся, поднимая ладони и осторожно направляясь к Цепешу. — Прости, Владыка, но как можно верить первому встречному? Пророчество, запечатанное в монете? Похоже на шарлатанство. Он, видно, от страха за свою жалкую жизнь наплёл. — Не суди по себе, — обрезал Цепеш болтовню демона и перевёл взгляд на девушку. — Можешь сказать что-то ещё, Богдэна? — Господин, я сказала всё, что вижу, — провидица немного разволновалась. — Может быть, если попробовать посмотреть ещё раз позднее… — Не нужно. Ты сама всё запомнила? — Да, господин. — Бери бумагу и записывай. Прямо здесь и сейчас. — Да, Вы правы. Лучше сразу записать, — Богдэна встала из-за стола, направляясь к бюро. Дракула неспешно встал из-за стола и подошёл к окну. Убрав руки за спину и глядя на тихие воды озера, он в очередной раз вспоминал ту, необычную встречу, которая случилась совсем нежданно, но так вовремя, даря что-то похожее на отсвет надежды. Неужели для него ещё не всё потеряно?~ ^ ~
Трансильвания
июль 1714 года
Дракула осмотрелся — вокруг никого. Лишь на безоблачном небе — тонкий серп молодого месяца и звёзды, мерцающие в запредельной глубине тёмной синевы. Он шагнул в сторону постоялого двора. — Подай слепому, мил человек, а я за душу твою Богу помолюсь. Влад обернулся на дребезжащий немощью голос. Чуть поодаль, на камне у обочины пыльной дороги сидел старик. Сгорбленный, в поношенной одежде, он всё же не был похож на нищего оборванца. Было странно, что он не заметил его сразу. Подошёл ближе. Старик сидел, подняв навстречу испещрённое морщинами лицо. Слепые глаза, казалось, смотрели на него, но всё же куда-то мимо. — Возьми монету, отец, — Влад положил милостыню в поднятую ладонь. — А молись лучше за других. Моей душе молитвы уже не помогут, — добавил, делая уже пару шагов обратно к воротам. — Отчего же? Создатель наш все молитвы слышит, хоть и не на все отвечает. Цепеш нехотя остановился и ядовито усмехнулся: — На какие же отвечает? — От сердца идущие, да душой выстраданные. Он всё же вернулся к слепому. Наклонился к нему и со злобой процедил: — А если нет у меня больше ни души, ни сердца? Что тогда? — Тогда воля твоя пускай к Нему стремится. Тогда и ответы придут… — казалось, старец говорил тем спокойнее, чем больше Влад выходил из себя… — А если нет моей воли к этому? Да и не нужны мне уже Его ответы, — бросил Цепеш, направляясь к воротам постоялого двора. — Нет, так нет. На то она и воля… — протянул старик. И пробубнил себе под нос: — Только, выходит, напрасно она жизнь свою отдала… Влад остановился, как вкопанный. Ещё раз прокрутил в голове услышанное. Нет, ему точно не показалось. Он развернулся, медленно возвращаясь, подозрительно осматривая старика. В том, что слепой — человек, сомнений не было. Он бы сразу заметил… — Что ты сказал, старик? — Да говорю, напрасно загубила себя. Хотя ни секунды не жалела, потому как больше жизни тебя любила. Цепеш наклонился к самому лицу слепого и тихо прорычал: — Откуда знаешь про неё? Отвечай! — А говоришь — не нужны ответы. Я-то всегда вижу, коли нужны, — всё так же нараспев ответил старец. — Ждёт она тебя. Не хочет тебя оставлять. Третий раз уж вернулась, а ты всё не идёшь к ней навстречу, не ищешь, потому как забыл о ней. — Да ты, отец, видно, совсем из ума выжил… — Ума лишиться — дело нехитрое, да не так оно страшно, как сердце своё умертвить. Ведь мёртвое сердце не услышит уже ничего. Ни плача, ни зова… — Да что ты такое мелешь, старик? — Цепеш схватил его за грудки. Послышался звук треснувшей и без того ветхой ткани. — Вернулась? Это невозможно! Казалось — ещё несколько секунд, и он не совладает с рвущимся наружу гневом, обратившись прямо здесь. Старик дёрнулся всем телом, странно выгибаясь и задирая лицо, — невидящие глаза его вдруг налились слепящим светом, заполняя глазницы изнутри. Влад поражённо замер, но не был в силах отвернуться от режущего глаза сияния. В голове его раздался глас, состоящий будто бы из сотен женских, мужских и даже детских голосов — это старик начал говорить, и изо рта его также вырывались снопы света, опаляя Владу лицо: — Свет к свету… Тьма ко тьме… — оглушающим колоколом врезалось в сознание. Адская боль парализовала вампира. Пройдясь раскалённой спицей по позвоночнику, она пронзила всё тело до кончиков пальцев, припечатывая к земле, не позволяя ступить и шагу или разомкнуть пальцы, чтобы оттолкнуть старика. Дракула взвыл от боли, но вместо крика из груди его исторгнулся лишь хрип. — Тьма никогда не прикоснётся к Свету… Свет же растворит любую тьму… — голоса невыносимо наполняли голову, отдаваясь вибрирацией во всём теле. Влад чувствовал, как сгорают заживо его глаза и руки, что держат старика… — Лишь ищущий — найдёт, лишь страждущий — насытится. Лишь отрекшийся — обретёт. Громогласный хор затих, звеня эхом в уже кровоточащих ушах Дракулы. Свет в глазах напротив погас, и старик обмяк в его руках. В глазах же Цепеша всё плыло от ожога. Стиснув зубы, он со свистом втянул воздух, подавляя звериный стон. Старик же выдохнул обессиленно: — Усади меня… сынок. Дракула, вновь обретя способность двигаться, грузно опустил его обратно на землю. Пошатываясь, посмотрел на свои обуглившиеся, кровавые ладони, пытаясь разглядеть их. Но он сам словно ослеп наполовину. Старик разжал кулак — в дрожащей, протянутой Цепешу ладони лежало его же подаяние. — Возьми свою монету, — голос старика, как и прежде, стал надтреснутым и слабым, — в ней ответы запечатаны, как проклятие твоё снять. Сам знаешь кому показать — прочтут. Старик вложил монету в неуверенно протянутую ладонь, запачкавшись в крови вампира. Металл, будто раскалившийся в руке старца, хотя тот держал её совершенно спокойно, — шипя, прижёг израненную плоть. — Кто ты такой? — сипло спросил Влад, сквозь красную пелену снова всматриваясь в морщинистое лицо, которое и так уже горячим клеймом впечаталось в его память. — Я-то? Никто. Просто человек. — Просто человек, — повторил Влад, сжимая монету, от которой гудела ладонь. — Прощай. Нетвёрдой походкой, Цепеш пошёл прочь в сторону леса — сейчас попадаться на глаза людям уже было нельзя. Но вновь остановился, услышав: — Не мешкай. Третий срок уж пошёл. Найди её. Влад даже не успел подумать, как старик, будто прочитав его мысли, уже ответил на незаданный вопрос: — По свету узнаешь, — он устало отмахнулся, — ступай…~ ^ ~
Замок Дракулы, Румыния
август 1714 года
Неужели она где-то здесь? Ходит с ним по одной, навечно ставшей для него темницей земле? Его Лале… — Влад, я понимаю твоё недовольство, — прервал его мысли Ноэ. — Ты не привык, когда тебе перечат. Но вся эта затея… – демон цокнул языком и покачал головой. — Даже если монета действительно несёт в себе пророчество, — он ещё больше понизил голос и покосился на Богдэну, — доверяешь ли ты этой… ведьме? — Они с сестрой не ведьмы, — спокойно возразил Цепеш. — Ага… Именно поэтому их чуть не поджарили на костре святой инквизиции… Влад нехотя оторвался от созерцания пейзажа: — А ты никогда не задумывался, друг мой, что нам с тобой на том костре самое место? — Э-э-э… Нам?.. Цепеш усмехнулся и хлопнул Локида по плечу. — Ноэ, нужно заняться поиском всех картин Лале. Полагаю, в пророчестве речь идёт о них, — он направился к выходу из залы мимо склонившейся над записями Богдэны. — Похоже, две возможности уже упущены… — Что ты задумал?