Жидкое золото

Это было худшее утро в моей жизни, я всю ночь не спал, гонялся по башне за этим мальчишкой Андерсом, следил, чтобы буйные подростки не зажимались по углам и вдобавок, кажется, я вырос из своего доспеха, потому что он прилично натер мне спину. - Надо будет попросить у Грегора новый. – сказал я самому себе, затем мысли о доспехе вытесняли красочные воспоминания о парочке которую я нашел за шкафом в библиотеке. Я почувствовал, как кровь прилила к паху, напоминая мне, что неплохо было бы самому зажать кого-нибудь в углу. Внезапно раздался крик, мне показалось, что от этого крика даже задрожал мой панцирь. Я поспешил к входу в башню, моему взору предстала следующая сцена, двое огромных закованных в броню храмовников пытались сдержать маленькую хрупкую девушку. Она кричала, вырывалась и кажется, проклинала их на непонятном мне языке. Вся в грязи, в рваной одежде и израненными ногами, она отчаянно пыталась освободиться. Я заметил кровоподтеки на лице, значит, храмовники приложили к поимке не только силы разума, но ещё и физические. Послышались шаги, я обернулся, Ирвинг и Грегор, оба недовольные и запыхавшиеся. При виде командора и старшего чародея девушка притихла, лишь исподлобья разглядывала обоих. Первый чародей сделал ей навстречу несколько шагов и как можно мягче произнёс: - Успокойся, дитя, тебе ничего не угрожает. – в ответ девушка лишь наклонила голову на бок. – Ты понимаешь меня, дитя? - Хватит с ней церемониться Ирвинг, она отступница, ты знаешь правила. – Грегор выступил вперёд, его рука потянулась к рукояти меча. – Хотя, может, я сначала допрошу её? – он ухмыльнулся и потянулся к ней. Девушка отшатнулась, в её глазах я увидел страх, я догадался, что она понимает каждое слово. Все знали, что молодым девушкам лучше не оставаться с командором наедине. Все кто испытал это на себе, молчали, но итак было ясно, что с ними произошло. - Не надо бояться меня – сказал Грегор словно прочитав мои мысли – просто будь хорошей. – он наклонился к ней, их лица были на одном уровне. Девушка попыталась отклониться назад, но храмовник схватил её за подбородок, а второй рукой потянулся к груди. - Грегор перестань! – первый чародей положил руку на плечо храмовника, но тот с отвращением отпрянул. - Не смей трогать меня маг, это моя башня, что хочу то и делаю, ты… - не успел он договорить, как мощной волной его отбросило к стене. Всё произошло в одно мгновение, я даже не успел сообразить, что к чему, как рыцарь-командор уже лежал у дальней стены, позорно распластавшись на животе. Не знаю, показалось ли мне, но, по-моему, я увидел, как Ирвинг прячет широченную улыбку в своей бороде. - Отведите её в комнаты послушников и накажите кому-нибудь позаботиться о ней. – маг развернулся и ушёл в сторону библиотеки. По-прежнему крепко держа девушку, храмовники повели её в сторону спален, проходя мимо Грегора, девушка сплюнула, «Bastardo!»* еле слышно прошептала она. Значит из Антивы, подумалось мне. Спустя две недели я, наконец, смог узнать как ее зовут, «Шалимар», каждый раз когда я произносил ее имя, оно словно мед растекалось по мои губам. Она ни с кем не общалась, предпочитала ни с кем не разговаривать и не показываться на публике. Изредка я видел ее в библиотеке, она всегда читала об Антиве. Что удивительно, так это то, что Шалимар прониклась идеями церкви, либо ей хотелось, чтобы все так думали, я часто видел ее в часовне, она молилась вместе с одной из молоденьких жриц, Лили, кажется. Когда она молилась, я мог, как следует рассматривать ее, не боясь, что она заметит меня. Шалимар была очень красивой, будто сама Андрасте приложила руку к её созданию. Не такая бледная, как все ферелденки и не настолько смуглая как жительницы Антивы, её кожа совместила в себе все оттенки этих стран. Может я преувеличиваю но, кажется Шалимар была единственной в башне, кому шла эта ужасная всё скрывающая мантия. У неё были белоснежные волосы, цвета первого снега, хотя я никогда в жизни не видел чистого снега, в Ферелдене всегда грязно и сыро, так что снег долго не лежит. Когда она молилась, я не мог увидеть лишь одного, её глаз, глаз в которых плескалось жидкое золото. Когда я смотрел на нее, я ни на секунду не сомневался что она чудо, посланное Создателем на землю, чтобы осветить наш темный мир. Я не знал, что со мной происходит, я готов был разорвать голыми руками всех магов и храмовников, которые заглядывались ей вслед. Каждый пытался соискать хоть немного её внимания, но она оставалась холодна, а выражение безразличия не сходило с её лица. Из всех обитателей башни наиболее близко она сошлась с одним из послушников, этим неудачником Йованом, я слышал, что рыцарь-командор подозревал его в изучении магии крови и хотел усмирить, я был с ним согласен. Я был бы несказанно рад, если бы этот недомерок перестал вертеться возле моей Шалимар. Моей? Да даже если Архидемон уничтожит всех кроме меня, она никогда не посмотрит в мою сторону. Спустя три месяца Грегор настоял на Истязаниях для Шалимар, он так и не смог простить ей тот случай, ущемленная гордость скребла когтями по внутренней стороне панциря и не давала забыть. Как-то раз я увидел, как командор поймал магессу в коридоре и пытался то ли извиниться, то ли признаться в чувствах, но она даже не взглянула на него, лишь наградила звучным «va' all'inferno!»*. Грегор надеялся, что Шалимар не выдержит Истязаний, станет одержимой и придётся её убить, а убить её в случае чего он приказал мне. Когда она ушла в Тень, я стоял рядом. Я никогда в жизни так не волновался, даже когда проходил посвящение в рыцари, мне казалось что броня душит меня и если я не выполню свой долг она просто сомкнется на мне, не оставив ничего от моего тела. Но к счастью всё обошлось, она вернулась, с нескрываемым самодовольством посмотрела Грегору прямо в глаза, отмахнулась от поздравлений первого чародея и поспешила вниз по лестнице. Я направился за ней, хотел рассказать о своих чувствах, подумал, что сейчас подходящий момент, я знал, что это запрещено. Маг и храмовник, вечные враги, несовместимы, неприемлемо, невозможный союз, это неправильно. Но для меня всё это было неважно, я был готов бежать с ней из башни, защищать её от братьев по ордену, я хотел бы… Мысль оборвалась, жизнь оборвалась, я увидел как, ловко перемахнув через несколько последних ступенек, Шалимар бросается на шею к этому Йовану. Он улыбается и кружит её над полом. - Я прошла, прошла! Я утёрла ему нос, видел бы ты его. – она звонко хохочет и прижимается к нему всем телом. - Ты молодец, я так рад за тебя, а меня вот судьба Истязаний никогда не постигнет, - он тяжело вздыхает и наконец, размыкает свои объятия. - С чего ты это взял? – я вижу неподдельное беспокойство на её лице. Я не знал, как смотреть на неё, она никогда не была настолько живой. - Поговорим не здесь, - он берет её за руку и ведёт куда-то в сторону часовни. Видя, как её ладонь сжимает его пальцы, я готов убить их обоих. Я хочу, чтобы она страдала, хочу схватить её за волосы, хочу ударить так, чтобы из глаз брызнули слёзы, чтобы блеск покинул её глаза. Хочу взять её силой, чтобы она сопротивлялась и кричала, от таких мыслей в паху стало тесно, и я решил последовать за ними. Я не мог войти в часовню так чтобы они меня не увидели, поэтому мне пришлось подглядывать из-за угла. Я не слышал о чём они говорили, но то, что я увидел, вселило в меня безмерную радость. Этот мелкий недоносок нежно обнимал за талию какую-то жрицу, я не разглядел кого именно, а Шалимар смотрела на него глазами полными слёз. Она заслужила, за то, что сломала мою жизнь, растоптала моё сердце, пусть теперь сама почувствует какого это, быть преданным, когда тот, кого ты любишь, отворачивается от тебя. Змея, дремавшая внутри меня, проснулась и поднялась, чтобы насладится чужими страданиями, и я позволил ей взять над собой контроль. Затем парочка уходит, они не заметили меня, и я продолжил наблюдать. Я видел, как Шалимар упала на колени, как по щеке покатилась слезинка, как закрыла лицо ладонями, как её плечи сотрясались в беззвучных рыданиях. Я хотел подойти, обнять, вся моя ярость куда-то ушла, видя как ей больно, я хотел любить её. Я вышел ей навстречу, подошёл к ней и протянул руку, она подняла голову и посмотрела на меня, Создатель, она такая красивая, лишь бы она не отвергла меня. Она поднимается с колен, опираясь на мою руку, затем внезапно приникает ко мне всем телом, я чувствую, как из моего сердца ставшего угольком вновь разгорается пламя, я обнимаю ее, стараясь не задеть тяжелыми доспехами, Святая Андрасте, какой же я неуклюжий. Шалимар приподнимается на носочки и касается своими губами моих, вначале я почувствовал, как мир вокруг нас рухнул, вот она мечта, но затем он рухнул во второй раз, когда я осознал что она просто видит во мне замену этому уроду. Я отталкиваю её, она смотрит на меня с недоумением, во мне вновь закипает гнев, я хватаю её за руку и притягиваю к себе на этот раз, совершенно не заботясь о том чтобы не сделать ей больно. Наоборот, я прижимаю её к себе ещё сильнее, я чувствую, как через тонкую ткань мантии острые края доспеха врезаются в её тело. Впиваюсь в её мягкие податливые губы жестоким поцелуем, прикусываю её нижнюю губу до крови, она охает от боли и мой язык врывается в её рот. Она пытается успокоить меня, старается быть нежной, но мне не нужно то, что предназначалось другому. Краем глаза я заметил в углу небольшой алтарь, идеально, я до боли сжимаю предплечье девушки и тащу её за собой к алтарю, одним движением руки сметаю с него свечи и книги, затем сажаю магессу на него. В её глазах читается ужас, но мне наплевать, хотела поиграть, не выйдет, со мной такое не проходит. Я разрываю мантию на её груди, лишь секунду любуюсь, у Шалимар очень красивая грудь, идеальная, хотя я много не видел, я приникаю к её шее, до крови прикусывая её нежную кожу, спускаюсь к груди, кусаю её за сосок, вторую грудь обхватываю рукой и сжимаю. Я стараюсь не смотреть ей в глаза, мне противно от того что я делаю, но уже не могу остановиться, я отстраняюсь от нее и стараюсь расстегнуть нагрудник, наконец он со звоном падает на пол, мне уже давно всё равно услышит нас кто-нибудь или нет. Наконец избавившись от огромного доспеха, я избавляю её от остатков мантии, Шалимар старается отодвинуться от меня, она упирается руками мне в грудь, молчит, но по её глазам я вижу, что она просит не делать этого. Я отвешиваю ей звонкую пощечину, притягиваю к себе, моя рука беспорядочно шарит у нее между ног, она всхлипывает, на секунду наши глаза встречаются, я вижу, что я ей противен, и от этого я ещё больше злюсь, хочу сделать ей как можно больнее. Я разворачиваю её спиной ко мне, мой набухший орган уже разрывается и требует продолжения. Я пытаюсь войти в неё одним движением, но встречаю преграду, тогда я с силой делаю ещё одно движение и вхожу в неё полностью, она вскрикнула, это был единственный звук, что я услышал от неё за всё время. Я безжалостно вколачиваюсь в её тело, она совершенно сухая, я знаю, что ей больно, но мне всё равно, мои пальцы сжимают её ягодицы до синяков. Я почувствовал, что близок к разрядке и ускорил темп, через секунду я излился в неё. Я отошёл на шаг, по её ногам текло моё семя вперемешку с кровью, она осела на пол и отползла подальше от меня. Я не жалел о случившемся, это то чего я хотел, она сама кинулась ко мне, хотела найти утешение, я ей его дал. - Шалимар, давно хотел спросить, что значит твое имя? – я не понимал, зачем делаю это, я ведь уже отыгрался. Она молчала, ответа я и не ждал, магесса медленно поднялась, у неё дрожали ноги, она практически не могла идти, девушка собрала остатки мантии и попыталась кое-как прикрыться ими. Затем она пошла к двери, она оглянулась, и вот тогда я увидел что наделал, блеск её глаз испарился, всё золото ушло. - О, Создатель, я…Шалимар, подожди, - она бросилась бежать. Тем же вечером. Я не знал что делать, я искал её по всей башне, но она словно сквозь землю провалилась. Она нашлась ближе к ночи, вместе с Йованом и этой жрицей они попытались бежать. Шалимар помогла Йовану уничтожить свою филактерию, а он с помощью магии крови убил двоих храмовников. Недомерок сбежал, а жрицу приговорили к пожизненному заключению в тюрьме для магов. Я думал, что Грегор настоит на усмирении, но тут вмешался Серый Страж, сказал, что прибегает к праву призыва. Я сглотнул, это значит, я больше никогда её не увижу, она покинет башню и больше не вернётся, отчасти я был рад, что она останется жива, но с её уходом башня перестанет иметь для меня смысл. Рыцарь-командор кричит, что не позволит, чтобы Шалимар покинула башню, но Первый чародей более лоялен, он позволяет Дункану увести магессу с собой. Я вижу, что ей всё равно, скорей всего она сделала это, чтобы её усмирили и отняли воспоминания о сегодняшнем событии. Но судьба сделала своё дело, ей придётся стать серым стражем и защищать Ферелден от Мора. Дункан дал ей немного времени, чтобы собрать свои вещи и попрощаться со всеми, но она отказалась, сказала, что в башне её ничего не держит. Возле главных дверей она оглянулась в последний раз и увидела меня. - Это значит “храм любви”, - произнесла она, перешагнула порог башни и двери за ней навсегда захлопнулись. va' all'inferno!*(итал.) - пошёл к чёрту! Bastardo!*(итал.) - Ублюдок!