***
В то же время. Авианосец ЩИТа Николас Фьюри. Директор международной шпионской организации сидел на кресле, в своём личном кабинете-каюте на Авианосце и изучал документы. Каждый день через руки и разум Ника проходят тонны информации. А в последнее время поток лишь увеличился. Всё начиналось с небольших, но важных данных о составе агентов в организации, их миссий, причастности к решению тех или иных задач, личных дел. Продолжалось отчётами о состоянии самого Авианосца, технике, вооружении, изысканий научного отдела, запросов Совета Безопасности, чёртовы бюрократы. Заканчивалось же всё секретными сведениями, передаваемые из рук в руки. Например, Колсон буквально три часа назад принёс очень интересную информацию. ЩИТ организация созданная, закономерно, защищать мирное население от террористов, тайных опасных организаций, изучать и/или устранять всё, что может навредить мирным жителям. И три лежащие на столе, в отдельности, папки содержат в себе данные по самым крупным угрозам на данный момент. Первая, шевеление некой группы «Зодиаки», промышляющей шпионажем и наёмнической деятельностью, о ней и её лидере, Скорпионе, практически ничего неизвестно, но их внезапное пробуждение заставляет интуицию Ника бить тревогу, так что нужно взять этих ребят на карандаш. Второе, снова давшая знать о себе организация ЦИИ. Чёртовы пчеловоды. Сборище турнутых отовсюду амбициозных, несдержанных и фанатичных учёных, желающих «изменить мир к лучшему», ага, не взирая, на последствия и свой моральный облик. А теперь ещё сводки о каком-то грандиозном проекте. Нужно будет послать больше людей. Может быть и Клинта? И третье дело. Призрак прошлого. О нём даже читать не хотелось. Фьюри нажал на кнопку коммуникатора. – Пригласите ко мне агента Романофф. Через пять минут в кабинет зашла одетая в свою достаточно облегающую униформу Вдова. – Директор, – поприветствовала рыжеволосая женщина. – Наташа, – приветственно кивнул одноглазый, – похоже, я нашёл отличную миссию, на которой удастся проверить все аспекты личности агента Паркера, вернее агента Паука, – с ухмылкой Фьюри передал папку с данными Романовой. – Густав Фирс? – лишь уточнила Наташа после прочтения дела. – Наш бывший агент. Густав был великолепным учёным, но, как выяснилось в дальнейшем, искренне верил в идеи давно уничтоженной ГИДРЫ и пытался реанимировать эту организацию. Безуспешно, – Ник встал и, отвернувшись к оконной панели, заложил руки за спину. – Мы думали, нашим агентам удалось его ликвидировать, однако он был обнаружен вчера в Европе. – Вчера? – удивлённо уточнила Вдова, – судя по этому делу, с его ликвидации прошло шестнадцать лет. – Засранец отлично залёг на дно. – Получается наша задача? – Ваш отряд оправится в Европу, в директивах захват и доставка пленного на Авианосец, неизвестно чего он сумел достичь за эти годы. – Кто в составе? – Ты, Бартон, Паук, трое рядовых агентов, осведомитель, который встретит вас в Европе, так для подстраховки, и один…внештатный сотрудник. Это важная миссия, нужно перестраховаться. – Внештатный сотрудник? – чуть нахмурилась рыжая. – Старый знакомый. Твой, кстати, тоже. У него есть счёты к Фирсу, но грань он не перейдёт, зато, в случае чего, помощь окажет неоценимую. – Поняла, разрешите идти? – Свободны, агент Романофф.***
Позже Питер Паркер Закончив с возвращением девочек матери, я достал телефон и вызвал полицию, вместе с медиками. Была мысль также позвонить репортёрам, дабы они осветили произошедшее, но подумал, что таким образом только добьюсь совершенно, обратного результата. Жертв пожалеют, но виновные наказаны не будут. Наблюдая с крыши, в тени, слежу, как ребята в синем, выводят недавно обречённых на вечное рабство и быструю или болезненную смерть в руках своих мучителей рабов, а ныне свободных людей на свободу. Теперь о них должны позаботиться. Замечаю Антонию, обнимающую своих дочерей. Женщина бросает свой взгляд на крышу, но я скрываюсь. Надеюсь достаточно быстро. Пробегаю по крышам и, отбежав на достаточное расстояние, останавливаюсь. * «Что же, Рукт здесь больше не нужен». Совершенно привычно симбиотическая ткань растекается по телу и вновь знакомое чувство прилива сил. Приятное ощущение. «Носитель», – тихий шелестящий голос моего второго пилота заполняет сознание, – «всё в порядке?» Выстреливаю паутиной и начинаю раскачиваться в воздухе. «Почему спрашиваешь, Раж?» Зацепляюсь за стену и пробегаю вверх. «Во время разговора с Карателем, вы были не до конца…честны» – с лёгкой опаской продолжает симбиот. Пробегаю ещё несколько крыш, обдумывая сказанное и, выбрав подходящее место, сажусь на деревяшку, заменяющую скамью на крыше очередной высотки в спальном районе. «Когда именно я был нечестен, Раж?» «Возможно, я не совсем точно выразился», – чувствую в голосе инопланетянина опаску и нотку отчаяния. Страх быть непонятым? – «Когда вы говорили с Кастлом, то не до конца верили в свои слова, чувствовали…сомнение?» Устало опираюсь спиной на металлическую створку. «И что я должен сказать?» – пытаюсь поговорить со своим персональным детектором лжи. – «Что серьёзно задумывался убить того ублюдка? Что не знаю, поступал бы как Фрэнк, если бы стал свидетелем гибели собственных родных, прямо как он? Что в действительности сомневаюсь, что моя вера в лучшее, не прикрытие собственной трусости и неспособности отнять жизнь?» – под конец эмоционально распыляюсь, – «Это ты хотел услышать?!» «Вы привели достаточно убедительные аргуме…» – пытается продолжить спокойным тоном симбиот. «Слова! Просто слова!» – вскакиваю с насиженного места, – «В действительности я ведь и правда не верю во всё это, Раж», – подхожу к краю крыши. – «Закон. Правосудие для каждого в равной степени. Элита ставится выше массы, которой блага богатства недоступны, так всегда было и будет. Миром правит сила. Но она же людей…да вообще всех, развращает. В справедливом мире сильный будет помогать слабому, а не мучить его. Поэтому этот мир, никогда и не будет справедлив». – «Но если вы не верите в постулаты, основы, если, правда считаете, что всё бессмысленно, во что вы верите?» – продолжает заметно твёрже Симбиот. – «Что вас определяет?» – «Выбор. Вот, во что я верю. Вот, что меня определяет», – сжимаю руку в кулак. – «Мне была дарована удивительная сила. Случай? Слепая удача? Судьба? Это неважно. Я мог использовать её как угодно и существовали дороги, по которым я мог идти и которые я выбирал. Потворствовать собственному эго и жажде наживы или попробовать предотвратить трагедию? Пожалуйста. В первый раз я спас дядю, но он всё равно погиб. Пострадала Мэй». – «Но вы были не виноваты». – «Как я могу складывать с себя ответственность, обладая такими потрясающими возможностями?! Как могу продолжать допускать гибель невинных людей вокруг меня!», – еле сдерживаю себя, чтобы не ударить каменную стену в припадке гнева. – «Как выбирать лучший путь, если клубящаяся внутри ненависть за подобные поступки душит меня?» – устало присаживаюсь на поверхность крыши. – «Вы человек, Носитель. Вы не Бог», – только и сказал Симбиот. Усмехаюсь. «Верно, я не Бог. Хотя разговор с ним мне бы не помешал». Воцарилось молчание. Оно не было неловким или тем более уютным. Просто далёкие звуки ночных улиц Нью-Йорка. Всё. «Мой вид», – начал через время Раж, – «верит…нет, мы знаем, что Бог существует. Наш Бог. Тот, кто нас создал. Прародитель. К`налл, Бог Симбиотов». Имя мне было знакомо и вызывало отнюдь не светлые чувства. «К чему ты?» – уточняю настороженно. «К`налл, Чёрный Король, наш творец, но, по сути, он самая близкая фигура отца всем симбиотам. Возможно, вам нужно поговорить с отцом?» – тихим и тёплым тоном спешит развеять мои сомнения Раж. Губы под маской складываются в лёгкую, тонкую улыбку. «Спасибо, мой друг». Поднимаюсь и, пробежавшись, прыгаю с крыши, в процессе зацепляясь за стену здания. * Спустя время. Кладбище святого Михаила. Приземляюсь рядом с тяжёлыми металлическими воротами, ограждающими территорию кладбища. Можно было бы забраться по деревьям, но такие вещи необходимо делать правильно. К тому же нужды нет. Оказывается, Симбиот вполне обладает способностью, о которой я, в очередной раз забыл вспомнить – маскировкой. Поэтому на территорию усопших я захожу как Питер Паркер. Прохожу вдоль рядов могил и незаметно погружаюсь в размышления, закончившиеся в тот момент, когда я останавливаюсь у нужного мне места. На сером камне выгравировано: Бенджамин Паркер. Любимый муж. Дядя. Друг. «Лишь поступая по совести, мы остаёмся собой». – Знаешь, забавно, что тётя Мэй вспомнила именно эту цитату из груды других, которые ты любил использовать, – чуть посмеиваюсь. – В самый последний раз, ты говорил со мной начистоту, открыл что знаешь, мою величайшую тайну, но это не так. Я с тобой откровенен не был. Тяжёлый вздох. – Один мой друг сказал, что мне нужно поговорить с отцом, поэтому я пришёл к тебе. Собирался было выложить всё царящее на душе. Почему именно фигуру Бена Паркера я считаю отцом, почему вспоминаю о Ричарде и Мэри Паркерах больше на уровне инстинктов. Сказать, кто я. Но вовремя осёкся. Всё же не нужно клинтарцу знать всего. Вообще никому не нужно. – То, что гложет меня, гораздо глубже. У меня такое ощущение, что, внутри идёт вечная борьба двух мнений, двух взглядов на мир. Один, светлый, воспитанный тобой и…правильный. Но второй, – лёгкое смаргивание, – мятежное тёмное чувство, желающее активных действий. Враждебных, кровавых, – по щеке бежит непрошенная слеза. – Эта двойственность разрывает меня, Бен. Я не знаю что делать. Прошу, скажи мне, – прикасаюсь к могильному камню. Но лишь тишина и лёгкий ветер были мне ответом. Отстраняюсь и вздыхаю, вытирая с щеки влажный след. Собираясь уходить, рефлекторно бросаю взгляд на серый монолит. «Лишь поступая по совести, мы остаёмся собой». На лице появляется печальная ухмылка. – Спасибо, что выслушал, дядя. Выхожу с территории кладбища и иду по ночным улицам. Хотя время уже стремится к утру. «Вам стало легче, Носитель?», – от озабоченности в голосе Симбиота становится действительно легче. «Да, Раж, спасибо». «Не стоит. Я лишь хотел сказать», – клинтарец замолкает, – «если вы верите, чувствуете, что выбранный вами путь правильный, не позволяйте ничему вызвать в вас сомнения. Ни переживаниям, ни окружающим людям, с вами не согласными». «Не знаю, смогу ли, дружище», – пытаясь перевести разговор в более лёгкий манер, отвечаю я. «Тогда я, клинтарец Раж, симбиотическая форма жизни, даю своё слово быть на вашей стороне, всегда, несмотря ни на что», – пылко заявил пришелец со звёзд. «Спасибо, старина», – впервые за эту, не по-весеннему холодную ночь, стало теплее. – «И зови меня Питером или Питом». «Если вы просите». Проходим несколько кварталов в полной тишине «Скажи, Раж» – задаю вопрос не сумев сдержать своего любопытства, – «А ты бы хотел поговорить со своим создателем?» «К`налом?» – в голосе Симбиота на минуту смешались растерянность и лёгкая опаска. – «Даже не знаю, Носитель, да и, в любом случае, это невозможно, он стал един с космосом многие эры назад». «Что же, ладно» – я почувствовал, что эта тема клинтарцу неприятна и не стоит её развивать. – «Слушай, а как на счёт поесть что-нибудь?» «А шоколад будет?» «Конечно» «Тогда я в деле, Пит». Ухмыльнувшись, поворачиваю в сторону переулка.