***
Скарамуш заходил на форум пару раз в неделю стабильно, под разными юзернеймами, и кидал этой дурехе деньги, дабы та снова не голодала. Принципиальная, она не собиралась нормально зарабатывать на том, что умеет, называя свою глупость профессиональной гордостью. Это бесило. Сам себя своим поведением он тоже бесил, но это другое. Этот идиот Чайлд называл Скарамуша сталкером. Но он не был сталкером! Просто лично от него никакой помощи Мона не приняла бы, а вот донат… Тот человек, который надоумил ее на это и смог уговорить, вероятно, гений. И Скарамуш справедливо полагал, что этот кто-то тоже стал постоянным доном, потому что с принятием помощи у этой дурехи были проблемы не только тогда, когда ее предлагал именно он. Принципиальная, непокорная и такая волевая Мона раздражала. Как минимум, тем, что была единственной женщиной в его жизни, пляски на его нервах которой он не просто готов был терпеть. Он хотел. Она самозабвенно бесила его с момента знакомства, но это было иначе, чем с кем-либо другим. Хотелось огрызаться, спорить и кричать, но только взаимодействовать с ней. Между ними сверкали искры, но не ранили, а распаляли и сводили с ума. Синьора смеялась и называла Скарамуша мазохистом. Он огрызался, но не отрицал. Потому что сам не был уверен, что у него все в порядке с головой. Когда Скарамуш, сидящий в какой-то облюбованной Чайлдом забегаловке на обеде с самим, собственно, Чайлдом, и успешно игнорировавший его вопли на предмет собственного безразличия, снова зашел на ее страничку, чтобы посмотреть, что да как, и поднять актив, а, может, и денег немного скинуть, то привычную картину пустых виджетов разбавила одинокая единичка около сообщений. Входящее. Он ни с кем не взаимодействовал из пользователей, только лайкал посты и лишь однажды позволил себе написать комментарий, правда, уже не помнил, с этого ли аккаунта. Может, это спам? О. Апельсиновый фрэш, весьма посредственный, кстати, оказался на этом отвратительном пиджаке, который Чайлд на себя напялил. — Твою мать! — Тот вскочил, как ошпаренный, хотя фрэш был, конечно же, холодным, и умчался в уборную, злобно, как ему наверняка казалось, зыркнув напоследок. — Твой пиджак ужасен. Скажи «спасибо»! — Вдогонку прикрикнул Скарамуш, не отводя взгляда от экрана телефона. Он мог ожидать чего угодно, но. Мона? После того, как попялился на иконку с пару минут, Скарамуш, наконец, открыл диалог. Моя ж ты нежная. Хочет поблагодарить, ничего бы не получилось, весомый вклад, ага. Знала бы она, что он сделал ей добрые восемьдесят пять процентов от всей суммы. Откровенно говоря, он бы и сто сделал, только вот нашлись еще энтузиасты. И Скарамуш подозревал, что это кто-то из ее друзей. Книга с подписью. Это был бы замечательный презент заинтересованному лицу, только вот сама астрология была Скарамушу безразлична. Он как-то пытался разобраться хотя бы в базисе, чтобы понимать, о чем там эта умалишенная опять говорит, но все эти скорпионы в пятых домах и близнецы в венерах его пыл поубавили, некомпетентность так некомпетентность. Отправит как удобно… Ему нужно подставное лицо, чтобы получить потом по почте, ибо свое имя Скарамуш, конечно же, назвать ей не сможет. Чайлд и Синьора тоже не подойдут, Мона их знает. Найти кого-то постороннего? Или и вовсе послать к ней курьера, что еще проще. Там и имя светить не придется. Но не подумает ли она, что какой-то извращенец пытается узнать ее адрес? Он бы так и подумал. Может, попросить оставить где-то, чтобы потом можно было просто забрать? Конечно, ведь это так ни разу не подозрительно. «С уважением и бесконечной благодарностью». Как же. Знала бы она, кому пишет, вряд ли бы использовала такие речевые обороты. Скорее, было бы что-то вроде «пошел к черту, я сейчас переведу тебе все твои подачки, обналичь их и можешь ими подтереться». И это еще нецензурную брань если опустить. Скарамуш начинал бесить сам себя, потому что слишком сильно сжимал телефон, потому что капельки фрэша, попавшие и на его руки, высыхали и были неприятными, потому что Мона была с ним вежлива, ибо не знала, что это он. Абсолютно гадкое желание назначить встречу и показать ей свое лицо, рассказать, что почти весь ее успех – его блажь, испортить ей все положительные чувства от происходящего настойчиво пульсировало в голове, и Скарамуш заблокировал телефон и положил его экраном вниз. Пара минут. Ему нужна пара минут, чтобы успокоиться. Это был бы абсолютно идиотский поступок, боги, просто невероятно тупой и отвратительный, а Скарамуш не поступает по-тупому. Отвратительно – это еще может быть, но уж точно не тупо и не настолько недальновидно. Он не хочет, чтобы Мона его ненавидела. Скорее, наоборот. Да, ему нравились их перепалки, но это о задоре, а не гневе или злобе. Так что же делать? Скарамуш побарабанил пальцами по столешнице и отвернулся к окну. Через дорогу, слева, на углу, мягким светом, не очень заметным днем, мигала вывеска книжного магазина. — Все гениальное – просто, — пробормотал Скарамуш и, взяв телефон, принялся строчить ответ. «Здравствуйте. Мне безумно приятно и льстит Ваше предложение, это было бы просто замечательно – получить от Вас подписанный экземпляр, но я очень хочу именно купить Вашу книгу, чтобы поддержать Вас как автора, поэтому, а иметь два экземпляра было бы кощунственно, ибо тогда кому-то может не хватить книги. Может, Вам стоит провести розыгрыш? Уверен, многие хотели бы получить подписанный Вами экземпляр. Но я благодарен за оказанное мне внимание. Спасибо!» У Скарамуша аж сахар на зубах заскрипел. Боги, это ужасно. Абсолютно не его речь, не его стиль, но именно это ему и было нужно, так ведь? Он отправил сообщение и принялся салфетками вытирать руки. Чайлд все еще страдал по пиджаку в туалете, и сидеть тут просто становилось немного скучно. Суп, который взял себе этот придурок, вроде выглядел съедобно. Может, тоже взять поесть? Да, фрэш оказался не очень, но, может, тут беда только с напитками? Не то чтобы он шибко хотел есть… На активном экране телефона всплыло оповещение. Мона ответила. Чего. — Да чтоб тебя, — Скарамуш, с переменным успехом избавившийся от липких капель, вернулся к виртуальному диалогу. «После Вашего ответа я теперь абсолютно уверена, что должна подарить Вам экземпляр. Я готова отправить его куда угодно, не переживайте о доставке! Просто скажите, как Вам будет удобно. Пожалуйста.» Пожалуйста. — Что же ты со мной делаешь? — Он дернулся и повел плечом. Ладно. Раз она так этого хочет, то пусть. Но никакой почты! А то позора потом не оберется. «Заранее прошу прощения, если моя просьба покажется Вам странной, но Вы как-то писали в профиле, что из столицы. Я тоже. Удобно ли Вам будет просто оставить книгу в одном из кафе, где я бы потом мог ее забрать? Скажем, «Ваншу»? Оставить у администратора, который передаст ее мне? Только не пугайтесь. Я бы хотел сохранить анонимность.» Даже по его меркам это было странно, но тут уж все зависит от Моны и искренности ее намерений. Не то чтобы Скарамуш ее в чем-то сейчас уличал. На самом деле, если задуматься и опустить некоторые факты, которые все меняют, то ее желание так отблагодарить того, кто «внес такой весомый вклад», было довольно очаровательным. Скарамуш скривился. Он привык к совсем другой Моне, и было как-то до странного обидно, что новые ее грани он для себя открывает только когда притворяется не собой. «Да, конечно, как вам будет удобно! Я завтра же, в первой половине дня, передам экземпляр, и напишу Вам. Еще раз спасибо Вам! Всего доброго.» Так просто? — Ты! — Наконец, объявился Чайлд, выглядящий гораздо лучше без этого серого убожества, которое кто-то абсолютно безвкусный нарек пиджаком. — Что это вообще было? — Мне показалось, тебя мучает жажда, решил поделиться. Цени мою щедрость, — Скарамуш криво усмехнулся, а потом, перекрикивая чайлдово «гаденыш!», позвал официанта.***
Мона, прикусив ноготь на большом пальце, перечитала вчерашний диалог, кажется, в восемнадцатый раз. Все это было слишком странно, ее терзали смутные сомнения, а доверять своей интуиции она научилась уже давно. Зачем ему хранить анонимность? Это кто-то из ее знакомых? Такую сумму Люмин потянула бы. Но сообщения написаны в мужском роде, вряд ли она стала бы настолько падать в конспирацию. Альбедо? Не стал бы так секретничать, да и не в его стиле такие схемы, он ей в открытую предлагал спонсорскую помощь. Дилюк? С ним Мона была лишь знакома, далеко не друзья и даже не приятели, да и к астрологии он относится пренебрежительно, но, с другой стороны, для него такие суммы и вовсе незначительны, почему бы не секундная блажь? Но донаты от этого аккаунта поступали в течение всего времени сбора денег, это было не разовой акцией. Тем паче, продолжаются и сейчас. Сомнения вгрызались в мозг, пульсировали под черепной коробкой, но Мона была верна своему слову и своим намерениям. Уж тем более, когда этот человек сказал, что хочет поддержать ее как автора и купить книгу. Настолько большой поклонник астрологии в целом и Моны Мегистус в частности? Если бы он просто назвал адрес, она забыла бы о нем через пару дней, но напущенный флер таинственности заставлял думать о нем, и Мона знала, что ее изгрызет любопытство. Можно было бы подождать его, когда оставит книгу, но, во-первых, не факт, что он явится за ней в этот же день, а во-вторых, позволить себе сорить деньгами она не могла. Чтобы сидеть в кафе и ждать, нужно что-то заказывать, и вряд ли ее не попросят уйти, если она закажет одну чашку кофе и будет занимать с ней стол четыре часа. А кафе «Ваншу», хоть и не было каким-то вычурным местом, для Моны было все же дороговато. Вот и чего этот загадочный Сказитель не выбрал что-то еще проще? «Народный выбор» или чайную у Каменных врат? Еще б «Долю ангелов» предложил… Ладно. Нужно собираться. Мона пообещала отвезти книгу до обеда, а уже почти десять. Наскоро напялив на себя первое, что выпало из шкафа, она выпорхнула из квартиры, подцепив перед выходом свою неизменную шляпу. До «Ваншу» ей добираться где-то минут тридцать, что по местным меркам было довольно близко, и Мона с чистой совестью отправилась на остановку. Не то чтобы ей прям всегда как-то хронически не везло, как тому же бедняге Беннету, но автобус пришлось ждать почти двадцать минут. О, этот незримый заговор общественного транспорта! Поездка тоже вышла не самой приятной, ибо из-за большого разрыва между этим автобусом и предыдущим по маршруту, людей внутри было как селедки в бочке. Только снова ступив на тротуар, Мона смогла вдохнуть полной грудью, причем, почти-нормальный воздух, а не амбре из пота, перегара и запаха дешевых сигарет. Ох, к черту все, она порадует себя в кафе чем-то вкусненьким! Да, придется раскошелится, но ведь один раз живем. И выживаем после таких поездочек. Дверь в кафе услужливо поддалась, над головой раздался звон колокольчиков, а через несколько секунд рядом материализовалась какая-то женщина, бейджик на рубашке которой подсказал, что это администратор по имени Верр Голдет. Женщина кивнула и с улыбкой проговорила скрипт: — Добрый день! Мы рады приветствовать вас в «Ваншу»! Вас проводить к столику? — Здравствуйте, — Мона улыбнулась в ответ, — да, пожалуйста, но позвольте сначала попросить вас о кое о чем. — Конечно! — Если она и удивилась, то виду не подала. — Чем я могу вам помочь? — Видите ли, я с одним человеком условилась оставить ему тут книгу, но не знаю, насколько корректной будет такая просьба. — О, так это вы, — Администратор охотно приняла протянутый сверток. — Не переживайте, к нам уже приходил человек, который предупредил о вашем визите и о том, что вы что-то для него принесете. Прошу, пройдемте. Для вас зарезервирован столик. — Для меня? — Удивилась Мона, почти сделавшая шаг, но потом остановившаяся как вкопанная. — Зарезервирован? — О, я не знала, что это сюрприз, — Верр Голдет виновато покачала головой, — да, тот человек, что приходил, зарезервировал для вас столик. — Меня кто-то ждет? — По спине пробежал холодок. — Нет, резерв на одну персону, только для вас. — Эм, — Мона облизнула губы. Все это как-то слишком подозрительно. — А я могу занять другое место? — Зачем? — Казалось, женщина искренне удивлена. — Вас ждет столик, а оплата проведена. — В смысле – оплата? — Любой ваш заказ будет записан на счет того человека, и он сказал, что вы в нем можете быть не ограничены. — А-а, — бесплатный сыр только в мышеловке, Мона, а тут еще и доплачивают, мысли трезво, — а что тогда требуется от меня? — Ничего, — она рассмеялась, — разве что, вкусно поесть и хорошо провести время. Прошу, следуйте за мной. И Мона пошла. Где-то на задворках сознания вопил здравый смысл, но его застилало пульсирующее неоном, сверкающее и обсыпанное блестками слово «Халява». — Подождите, пожалуйста, я сейчас принесу вам меню, — сказала Верр Голдет и оставила Мону у столика в одиночестве. Столик у окна о паре небольших мягких диванчиков, и ей стало почти совестно, что она будет занимать его одна. Отсюда хорошо виден вход, если сесть на левый от нее диванчик, за которым стояла довольно симпатичная ширма с флористическими мотивами, но при этом, в целом, место стоит немного особняком от всех остальных, что давало ощущение некоторой приватности. Мона села, решив не отворачиваться от людей, оглядела сервировку на одного человека и нервно постучала подушками пальцев по столешнице. Это все было слишком подозрительным, чтобы не быть подозрительным, но от этого становилось все более интересно. И вообще, может, у нее, как у астролога, и впрямь есть поклонник, который может позволить себе помочь ей с книгой и оплатить обед? Почему нет? Потому что никому ты, Мэгги, не нужна, кто б стал тебе подачки делать? Здравый смысл говорил скрипучим голосом наставницы, и Мона непроизвольно поежилась. Ой, да ладно, она – не беспомощная дурочка, если дело запахнет жаренным, она сбежит или и вовсе постоит за себя, уж с нее станется! — Вот, прошу, меню для вас. Принести винную карту? — Рядом снова материализовалась Верр Голдет. — Спасибо, нет, не нужно, — то, что Мона решила воспользоваться возможностью хорошенько наесться, не значит, что она станет тут выпивать. — Подскажите, а на какое время, эм, тут зарезервировано? Сколько у меня? Час? — Этот столик ваш на весь день, — женщина снова улыбнулась. Будто происходящее ее здорово забавляло. — Весь день? — Не присвистнуть удалось с трудом. — Бюджет не ограничен, так что, прошу, не стесняйтесь. Я вернусь через пару минут, чтобы принять ваш заказ. Сейчас свист подавить не удалось. Не ограничен? Это звучит как вызов. Если Мона с виду и хрупкая девушка, которая хронически недоедает, то это не значит, что она не осилит добрую половину местного меню. Листая брошюру, Мона подмечала все, что хочет попробовать, и для начала решила заказать яичный суп из лотоса, кристальные баоцзы и сок из волчьих ягод. Звучало дико вкусно, и ничего из этого Мона еще никогда прежде не ела. — Хороший выбор, — одобрила Верр Голдет, впрочем, наверняка это было привычным поведением при коммуникациях с клиентами. — Будет готово в течение получаса. Мона кивнула и достала телефон. Можно было бы накидать заметки для следующего поста, но за день ничего не изменилось, и она все еще предпочитала работать за ноутбуком. Изначальная мысль почитать новости разбилась об иконку Инстаграма, ленту которого Мона не просматривала, наверное, уже дня три. Счастливая Люмин с этим своим Сяо, рисунки Альбедо, гулянки Кэйи, томная Лиза на фоне заваленной бумагами Джинн – время идет, но что-то не меняется. Не то что бы «Ваншу» было местом непопулярным, но Мона впервые за то время, пока тут сидит, снова услышала перезвон дверных колокольчиков. Инстинктивно вскинув голову, она увидела знакомую шляпу. Алую. Несуразно широкополую. О боже. Тело действовало, обгоняя мысли, и Мона оказалась под столом прежде, чем успела что-либо обдумать. Телефон остался на столе, но и без этого происходящее было какой-то гребанной катастрофой. Почему из миллиардов людей здесь в один день с ней оказался именно этот засранец?! Разве он питается не младенцами, которых подают на платиновых тарелках где-то в слишком дорогом месте с золотыми унитазами? Какого рожна он забыл в этой, не по меркам Моны, конечно, посредственной забегаловке?! Чертов гремлин! Хотя нет, назвать его так – оскорблять гремлинов! Черт возьми, черт-возьми, чертвозьми! Только бы не заметил! Было бы плевать, если бы она как дура не залезла под стол! Зачем вообще?! — Идиотка, — прошептала Мона. Ну, пришел, и что с того? Не факт, что ее бы заметил. Не факт, что обратил бы внимание, если бы заметил. Ага, как же. Но вот если он заметит ее под столом… — Какая безвкусная шляпа. Твою мать. Конечно же. Как же. Естественно. За хорошее нужно платить, и халявный обед по меркам мироздания должен был быть уравновешен позором. Мона с хорошей миной при плохой игре вылезла из-под стола и присела на диванчик, как и прежде. — Скарамуш. — Мона. — Заблудился? — Можешь позволить себе кафе? — Один – один, — Мона вздохнула и кивнула на место напротив. Да, сейчас она тут не своими деньгами сорила, но пусть утрется, когда увидит, как она будет шиковать. Не то чтобы этого засранца можно было впечатлить кристальными баоцзы. — Заказать тебе кофе? Понимаю, ты себе и растворимый только на праздники покупаешь, но это довольно вкусно. О, да чтоб ты подавился. — А тебе продадут? Насколько я знаю, детям кофе нельзя. — Два – два. На лицах их гуляли самые елейные улыбочки, но Мона знала, что Скарамуш бесится так же, как и она сама. Не то чтобы он ей не нравился… Скорее, он ей не «не нравился». Но это и не безразличие. Впрочем, и симпатией назвать это было нельзя. Скарамуш у нее вызывал много эмоций и чувств, но их окрас Мона пока что охарактеризовать не могла. — Ваш заказ, — Верр Голдет, видимо, обладала даром бесшумного и не видимого человеческому глазу передвижения, потому что опять объявилась слишком внезапно. — Приятного аппетита. — Спасибо, — ответила ей Мона уже в спину и принялась за суп. — Ты кого-то ограбила? По городу уже есть ориентировки? Я сдам тебя бесплатно. Мона, абсолютно проигнорировав выпады этого засранца, проглотила ложку супа и застонала. Боги, как это было вкусно. Сочный желток таял прямо во рту, а неожиданно сладковатый нежный вкус лотоса делал ее рецепторам очень хорошо. — Э-э, — Скарамуша аж перекосило, и она не сразу сообразила, что такая его реакция вызвана издаваемыми ею звуками. Но ей сейчас на это было все равно, ибо этот суп просто сносил крышу. Сначала она хотела посмаковать, наслаждаясь вкусом, а потом не заметила, как проглотила разом ложки три. — Боги, ты просто попробуй, — Мона, подхватив ложкой желток, поднесла ее к нему. — Э-э, — как болванчик повторил Скарамуш, и это стало ошибкой. Тактической. Потому что в этот момент Мона успешно запихнула ложку с супом ему в рот. — Ешь. Сбитый с толку, Скарамуш выглядел как побитый котенок, и таким она его еще никогда не видела. Как полезно ему иногда молчать! Сразу похож на человека. Надо теперь каждый раз при встрече засовывать ему в рот еду. Стоп. Так. Что она сейчас вообще сделала. Зачем, а главное… Зачем. Твою-то мать! Мона мысленно взвыла. Так, надо держать себя в руках и не подавать виду. Дождаться, пока засранец проглотит суп, благополучно вернуть ложку и начать есть. Ничего не произошло. Все нормально. Она просто проигнорирует это и больше никогда не вспомнит, что сейчас учудила. — Ох, как это вкусно, — если это просто суп, то насколько ж хороши тут остальные блюда! — Ага, — Скарамуш глядел то на нее, то на суп, то на ложку, и, кажется, сомневался во всем сущем. К столу с каким-то бумажным пакетом направлялась Верр Голдет, и на сей раз Мона заметила ее заранее. — Ваш заказ готов, — женщина протянула пакет Скарамушу. А, так этот засранец приходил сюда за едой на вынос? — Спасибо, — он растерянно кивнул, забрал свою еду, и встал, чтобы уйти, но в последний момент полуобернулся и попрощался, видимо, не очень соображая, что делает. — Пока, Мона. Мона лишь кивнула. С супом было покончено, теперь ее ждали баоцзы!***
Она сделала что. Скарамуш сидел в машине на парковке уже добрые сорок минут. Тушеное мясо с яблоками наверняка уже остыло, и, если подогреть его потом, оно уже не будет настолько вкусным, каким могло бы, но это все меркло и бледнело на фоне того факта, что чертова Мона кормила его. С ложечки. Гребанным яичным супом из лотоса. Который, к слову, ему не особо нравился. Видимо, так было раньше. Потому что когда этим супом его кормила чертова Мона… Скарамуш не курил, но сейчас с удовольствием сделал бы пару затяжек. Своим нынешним поведением он напоминал себе пятнадцатилетнего прыщавого школьника, на которого случайно обратила внимание первая красавица школы, и это неимоверно бесило, но поделать он ничего не мог. Только сжимал и разжимал кулаки, пялясь в одну точку, которая, вот совпадение же, ага, была окном, у которого сидела эта… Мона. — Да какое, к черту, мясо? — Вдруг, воскликнул Скарамуш, кое-что осознав, когда увидел, что этой обжоре несут очередную порцию чего-то там. И действительно. Он ведь не за едой сюда приезжал. Дернув и благополучно тем разорвав крепления на пакете, он достал аккуратный сверток. Синяя тишью с золотистыми звездами была довольно красивой, но непрактичной с точки зрения упаковки. Но Мона была очень аккуратной, не было ни одной лишней складки или сгиба. Синяя же неширокая лента была завязана не в бант, но в узелок, и это было удачным решением, одновременно и упрощая внешний вид свертка, и делая его более аутентичным. Скарамуш осторожно потянул за ленточку, распуская узел, а после не менее осторожно развернул бумагу, стараясь не порвать ее. Сентиментальное желание сохранить всю эту лабуду раздражало, но было слишком сильным, чтобы Скарамуш мог ему воспротивиться. Книга оказалась довольно симпатичной, разработчик постарался на славу. Дизайн, сине-золотистый, и вторящий упаковке, был сдобрен переливающимся орнаментом, а золоченные страницы не выглядели вульгарными, как могли бы в ином случае. Россыпь звезд была ожидаемым мотивом, воспользовались которым, впрочем, просто филигранно. Надо как-то вызнать, кто работал над оформлением, и иметь в виду. Человек явно хорош в своем деле. Скарамуш пролистал страницы, почувствовал этот расхваливаемый в интернете запах новой книги и с хрустом раскрыл форзац. Как неожиданно, просто синий фон, и для своего послания Мона взяла, конечно же, ручку с золотистыми металлическими чернилами. «Уважаемый Сказитель! Я очень благодарна Вам за участие в реализации моей мечты. Эта книга значит для меня бесконечно много, и с не столь большой высоты прожитых лет я называю ее детищем всей своей жизни, по крайней мере, на данный момент. Без Вас это было бы совершенно невозможно. Не хватит никаких слов, чтобы выразить ту признательность, что я к Вам испытываю. Да будет Ваша путеводная звезда счастливой! Спасибо. Искренне Ваша, Мона Мегистус.» Скарамуш сглотнул. Искренне Ваша. Если бы! Он ожидал, что накатит привычное желание позлорадствовать, но его не было. Слова Моны были полны искренности, и Скарамушу стало почти совестно, что предназначены они были ему. Не то чтобы он их не заслуживал, наоборот, он сделал для нее даже больше, чем она думает, но… Была бы Мона благодарна, если бы узнала, от кого получила помощь? — К черту! Скарамуш хотел отшвырнуть книгу на соседнее сидение, но после передумал, аккуратно туда ее положил и завел машину. Хватит здесь сидеть.***
Перед самым уходом из «Ваншу» Мона получила от лихо улыбнувшейся Верр Голдет предложение, от которого невозможно было отказаться, и теперь благоговейно тащила домой несколько увесистых бумажных пакетов с едой. Дня на три должно хватить. Ей почти было совестно, но не надо было изначально говорить, что бюджет не ограничен! Разве могла она устоять… Тем более, это все подается под соусом признания ее астрологического гения. Фирменный штамп на одном из пакетов словно бы задорно подмигивал и не мог не напоминать о том, что она до этого видела его на другом заказе на вынос. Встреча с этим засранцем в принципе была катастрофой, особенно, если учесть подстольные моменты, но то, что Мона натворила потом… Это просто кошмар. Кормить Скарамуша супом с ложечки – набор слов, который не должен находиться в одном предложении. По крайней мере, не в жизни Моны Мегистус. Ноша ее сейчас была тяжела, но блаженна, и на свой третий этаж, где снимала квартиру, она поднялась почти без труда. Наскоро переодевшись в домашнее, Мона направилась с пакетами к холодильнику, никогда не видевшему такого обилия разных блюд. Хрустящие креветки с картофелем, свиной суп с бамбуком, «Нефритовые мешочки», острая курица на пару, лепешки с мясом, вегетарианские мидии, миндальный тофу и печенье в форме цветов лотоса… Полки методично забивались контейнерами, и осознание, что, ко всему прочему, еще эти дни и готовить не придется, еще больше поднимало настроение. Может, пригласить Люмин и устроить пирушку? Только вечерело, может, она сегодня не занята? Разобравшись с едой, Мона взялась за телефон. — Да? Люмин ответила быстро. — Привет, — Мона присела на краешек стола, — занята чем-то? — Нет. А ты хочешь что-то предложить? — Приезжай ко мне. Я тебя накормлю. В трубке раздался смешок. — Ты? Накормишь? — Накормлю, — подтвердила она и принялась выводить пальцем невидимые узоры по столешнице.— Но теперь не безвозмездно. С тебя вино. И мне есть, что тебе рассказать. — Звучит заманчиво. Дай мне пару минут, мне надо обрадовать Итэра, что сегодня он сидит с Паймон. — Хорошо, жду, — вздохнула Мона и отключилась. Надо подготовиться. Смыть макияж, заплести волосы в косу, поставить воду на утро, подготовить постель. Не то чтобы она собиралась напиваться, но… Всякое может случиться. Как и сказала, через пару минут Люмин написала, что будет через полчаса. Отлично. Мягкими тапочками шаркая по полу, она пошла к любимому дивану, прихватив по пути ноутбук. Страничка порадовала парочкой донатов, на которые она сможет жить пару дней, и входящим от Сказителя. — Черт! Я же забыла отписаться ему, что оставила книгу! Мона, поборов желание прикрыть глаза рукой, открыла диалог с намерением написать сообщение с извинениями, но оказалось, что Сказитель ее уже забрал. «Здравствуйте, Мона. Надеюсь, Вы не против такого обращения. Ваша книга выглядит как произведение искусства, и со стартом продаж я непременно приобрету еще один экземпляр. Я не успел еще ознакомиться с текстом, но оформление не может не впечатлять. Если это уместно, я бы хотел у вас узнать контакты агентства или дизайнера, который этим занимался. Спасибо.» Мона не могла не порадоваться, что работу Альбедо оценили. «Здравствуйте! Конечно, я с удовольствием поделюсь с Вами контактами дизайнера! Еще раз спасибо вам за помощь с книгой! И за обед. Это было лишнее, но мне безумно польстило. Надеюсь, я не доставила Вам неудобств.» Отлично. Прикрепить ссылку на рабочий профиль Альбедо и отправить. — Все-таки, этот Сказитель какой-то странный, — пробормотала Мона и решила, что больше не будет с ним контактировать. Мало ли. В ожидании Люмин она решила заняться постом на завтра, и закончила большую часть, когда в дверь, наконец, постучали. Наскоро сохранив файл и захлопнув ноутбук, Мона поспешила открыть дверь. — Привет, — конечно же, это была Люмин, которая обняла ее, как только переступила порог. — Привет, — Мона подхватила многообещающе тренькнувший стеклом пакет и поспешила на кухню, — у меня такой выбор! Что будем? «Нефритовые мешочки», креветки с картофелем, лепешки с мясом или вегетарианские мидии? — Откуда такое богатство? — Прокричала Люмин из ванны. — Давай креветки. — Тебя ждет занимательная история! — Так же громко ответила Мегистус и достала к креветкам еще и вегетарианские мидии. Гулять так гулять. Из пакета Мона достала одну из трех одинаковых бутылок. Белое полусладкое. Как там шутят в интернете? Залог крепкой женской дружбы – разные вкусы на мужчин и одинаковые на вино. Ну, это, конечно, ко всему прочему, но тоже правда. Достав бокалы, тарелки и приборы, Мона занялась нехитрой сервировкой, за чем ее и застала Люмин. Стол на кухне у Моны стоял одной гранью к стене, и Люмин села сбоку, как и каждый раз. Мона же привычно села напротив. — Ну, рассказывай, — благословила Люмин, после того, как они выпили по бокалу за встречу. — Так, ну, все началось с того, что я… Ой, стой! Подожди, я сейчас! — Мона быстро сходила до комнаты и обратно. — Вот, держи. Без тебя ничего бы не было. — Твоя книга? — Люмин благоговейно взяла протянутый сверток. Золотистая бумага переливалась перышками, на узелке бечевки, обвязывающей книгу, стоял штамп из синего с блеском сургуча. Мона сделала особенною упаковку для каждого, и для тех, кого знала, старалась подобрать что-то такое, что ассоциировалось бы с этими людьми. У Альбедо, таким образом, была песочного цвета тишью, которая была обклеена веточками из серебристого фоамирана. — Ага. Мне дали четыре экземпляра еще до старта основной печати. И, в общем, я решила подарить один тебе, один Альбедо, и еще один человеку с сайта, который больше всех задонатил. — О, это отличная идея. Ты уже с ним связалась? — В том-то и дело, что да, — Мона вздохнула и принялась со всеми подробностями рассказывать все, что произошло за эти два дня. — Та-ак, — по завершению протянула Люмин, а потом вмиг стала серьезной и начала справедливую проповедь: — Ну, во-первых, это не очень умный подход с твоей стороны. Мало ли, вдруг этот Сказитель и правда какой-то извращенец, мошенник или маньяк. Я, конечно, надеюсь, что все будет нормально, но, если он станет тебя хоть как-то донимать, не молчи, а сразу рассказывай, разберемся. А во-вторых, ты Скарамуша что?! — Я знаю, ладно?! — Мона вскинула руки, а потом поднесла их к лицу. — Такой позор! Кормила. С ложечки. Этого поганца! Кошмар! А в остальном… Спасибо, конечно, за поддержку, и я сама понимаю, насколько это неосмотрительно с моей стороны, но у меня предчувствие, понимаешь? Да и эта Верр Голдет… Она вела себя так, будто я все делаю правильно, ну, ты поняла. И будто она знает чуть больше, чем говорит. Я не знаю, как объяснить, но я это чувствую. — Хорошо, — кажется, Люмин мало успокоилась, но уже сказала все, что хотела. — Но Скарамуш. — Бо-оже, хочу забыть это как страшный сон… — А он сам-то что? — В смысле? — Ну, как на это отреагировал? — А-а, — Мона задумалась об этом, кажется, впервые. Она за ним особо наблюдала в тот момент, слишком поглощенная поглощением супа. — Я даже и не знаю… Наверное, удивился? Типа. Он потом ни слова ни сказал, а когда уходил, вроде даже попрощался, я на него уже не обращала внимание тогда. Понимаешь, суп, баозцы, все такое. Боже, какие там были баоцзы! — Да уж, — Люмин покачала головой и улыбнулась, — какой там Скарамуш. Вообще, в «Ваншу» хорошая кухня. Мы с Сяо туда иногда ходим. Он же немного привередливый, но там даже хвалил еду. Ну, только миндальный тофу. По поводу «немного привередливый» Мона могла бы справедливо возразить, но не стала. Паренек Люмин был странный малый, но они были правда счастливы, и все остальное уже неважно. — У меня, кстати, есть, я тебе потом с собой заверну! — Ой, успокойся. Сама поешь, мы себе купим потом сами, удумала еще! И вообще, почему я сижу с пустым бокалом? Действительно. Незаметно, под разговор, по бокалу они уже выпили. Мона принялась наливать. Не то чтобы они собирались напиваться, конечно, но и не сидеть же зря!***
Напиваться, может, они и не собирались, но утро Мона встречала с жутким похмельем. Голова раскалывалась, одолевал просто дикий сушняк и, кажется, в перспективе над ней висела смерть от рук Сяо, который приезжал за Люмин в три часа ночи. Его злобный взгляд был более злобным, чем обычно, и в нем плескалась жажда убийства одного конкретного астролога. Но это все меркло и бледнело, потому что этот самый астролог сейчас сама с радостью наложила бы на себя руки, лишь бы не мучиться. — Ну какая же я умница, — сипло прохрипела Мона, потянувшись за подготовленной водой. Первые глотки неприятно драли горло, но потом стало хорошо. Вот бы и с головной болью можно было провернуть такой фокус! Лекарств дома не было примерно аж никаких, но, вроде бы, была сода, так что можно намешать себе шипучку. Вот это мы посидели. До кухни было идти отвратительно далеко, а если вот так лежать, откинув голову и прикрыв рукой глаза, то можно обойтись и без шипучки, правда? Три бутылки вина на двоих, почему же так плохо? — Твою ма-ать… Бутылка текилы с прошлого дня рождения, подарок этого чудика Кэйи, сказала «привет» где-то в одиннадцать. — Пить текилу после вина… Сумасшедшие. Рукой нашарив в дебрях постельного белья телефон, Мона обратилась к экрану, чтобы позвонить Люмин. — Уже десять?! Пропущенных, благо, не было, значит, в ее консультациях пока не было нужды, и это было бы грустно, сиди она совсем без денег, но донаты стали своеобразной подстраховкой, поэтому сегодня можно было не переживать о том, что ее так жестко и надолго отрубило и с чистой совестью дальше валяться, страдая от похмелья. Ткнув в привычный контакт, Мона стала дожидаться ответа, подальше отодвинув телефон, чтобы гудки не капали на мозг. — Алло. — Ты подозрительно бодро звучишь, — простонала Мона. — А почему я должна звучать не бодро? А-а, тебе настолько плохо? — А тебе нет?! Ты будто со мной текилу не пила. — Пила, — согласилась Люмин, — но я благополучно встала два часа назад, приняла душ, а потом меня накормили горячим супом. О, у тебя же есть свиной суп в холодильнике. Поешь, полегчает. Только сначала в душ сходи. — Ты такая тошнотворно добрая, фу, — Мона вздохнула и перевернулась на живот, игнорируя головокружение. — Сяо меня теперь ненавидит? — Он всех ненавидит, — утешила подруга, — не парься из-за этого вообще. Лучше иди лечись. — Ла-адно. Я хотела узнать, как ты, но, видимо, все хорошо, так что пока, я не буду травить себе душу. — Пока-пока! — Люмин отключилась и оставила Мону страдать. Встать. Надо просто встать. Потом дойти до ванны. — Ужа-ас, — из зеркала на нее смотрела какая-то очень помятая женщина, волосы которой были в ужасном беспорядке, а под глазами залегли синяки. — Видимо, так приходит старость. Пора завязывать с такими заходами. Душ, контрастный, здорово помог, и уже два из трех пунктов хорошего самочувствия от Люмин у Моны были выполнены, поэтому теперь ждал суп. Мона до последнего вчера сомневалась, когда брала его среди прочего, но как же удачно, что она все-таки это сделала! Подсвеченная тарелка кружилась в жужжащей микроволновке, кусочки свинины соблазнительно выглядывали из бульона, и Мону от этого почти не тошнило. Надо поесть. Потом будет лучше. Таймер противно тренькнул, и тарелка супа, прекрасного, наваристого, горячего супа, почти приятно обжигала руки в предвкушении. — Боже, — простонала Мона, проглотив первую ложку, чувствуя, как внутри разливается тепло, — это даже лучше оргазма. Похмелье, такое ужасное похмелье и впрямь отступало, возвращалось желание жить. Когда уже полегчало, Мона снова взялась за телефон. Страничка порадовала деньгами, и ей было совестно, что кто-то продолжает донатить, потому что она ничего не добавляла уже несколько дней. Сегодня обязательно нужно что-то выложить. Ко всему прочему, висело входящее. И Мона справедливо догадывалась, от кого. «Спасибо, я обязательно воспользуюсь его услугами. Я надеюсь, Вы не стали скромничать и порадовали себя.» О, уж она не поскромничала… Стало немного совестно, потому что пока что, впрочем, «пока что» – ключевые слова, этот Сказитель, ну, не сделал ничего предосудительно. Подозрительного – этого целую кучу, а вот предосудительного… Скорее, наоборот. В любом случае, Мона же ничего не выпрашивала у него, верно? Он сам проявил инициативу, а она лишь воспользовалась поступившим предложением. Только вот совесть была сволочью, причем, из тех, кто просто так не отцепится. «Да, и спасибо Вам за это. Надеюсь, это не доставило Вам неудобств.» Спасибо, надеюсь, надеюсь, спасибо – что за тошнотворная переписка! И вообще, кажется, Мона решила, что больше не будет с ним контактировать. — Иногда так сложно быть хорошим человеком!***
Неудобств, конечно, не доставило, но порадовала себя там Мона, судя по счету, очень и очень знатно. Скарамуш посмотрел на полученное только что сообщение и закатил глаза. Диалог был до того приторный, что, узнай кто-либо, что это именно эти двое, не поверил бы. Этот обмен любезностями пора было прекращать, но. Это единственная относительно стабильная точка соприкосновения между ними. — Ты выглядишь недовольным. Что-то случилось? — Спросила Синьора, и Скарамуш против воли вздрогнул, потому что забыл, что сейчас, вообще-то, находился не в одиночестве. — Он всегда выглядит недовольным, — легкомысленно махнул рукой Чайлд, — не думаю, что на это стоит обращать внимание. — Вот именно, что не думаешь, ты, мерзкий уе… — Мальчики. Одно слово Синьоры и, конечно же, они заткнулись. Бесит. Бесят. Все. И Мона эта тоже бесит! — С ним со вчерашнего дня что-то не то, — на Чайлда никогда рассчитывать было нельзя, так что Скарамуш не удивился предательству. — Он в телефон свой пялился за это время больше, чем за всю остальную жизнь. Ты же знаешь, он обычно вообще его не берет! — Поэтому и я поинтересовалась. — Все нормально, — раздраженно бросил Скарамуш, что, видимо, для собеседников стало подтверждением обратного. — Мне стоит волноваться на этот счет? — Синьора была само участие. — Нет. Я сказал, что все нормально, значит, все нормально. По крайней мере, никого из вас это никак не касается. — Все, что касается тебя, касается и нас. Это начинало накалять. — Кажется, мы собрались по делу. — Педро еще нет, так что мы можем обсудить и твои проблемы. И это говорит Синьора?! Кто эта женщина и что она сделала с их мегерой? — У меня нет проблем. — Хорошо, — ох, да неужели она согласилась, — тогда расскажи, с чем у тебя нет проблем. Нет. Не согласилась. — Все нормально, — в который раз повторил Скарамуш, с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, — ладно. Да. У меня есть сомнения кое в чем. Ты довольна? — О. Вот как, — ее лицо было привычно надменным, но взгляд был теплым, и это пугало. И она что-то поняла, наверняка, что-то поняла, ну, это же Синьора.— Не раздумывай слишком долго. Так можно упустить момент. Вообще, это был дельный совет. Только вот, в его случае в приоритете была осмотрительность.***
Если прошлая встреча была случайностью точно спланированной, то сейчас это и впрямь была случайность. Случайная. И это все за одну-то неделю! — Мальчик, ты потерялся? Может, помочь тебе найти родителей? Наверное, случайно забрел в алкогольный магазин? — С самой заботливой интонацией спросила эта… Мона, когда они столкнулись у кассы. В руках у нее были две банки какого-то энергетика, наверняка, самого дешевого из всех существующих, и Скарамуш закономерно взбесился. Как можно вливать в себя эту дрянь?! Не говоря уже о том, что все эти стимулирующие невесть что напитки в принципе сомнительное удовольствие. О. Кажется, она интерпретировала его раздражение иначе, ибо улыбка у нее стала еще более елейной. Ну уж нет, милая. — А я-то думаю, от кого так несет бедностью, а тут ты, — Скарамуш вернул улыбку. Продавец начинал коситься, но клиентов, кроме них, сейчас у кассы не было, так что пошел он к черту. — Ты перестаешь быть оригинальным. — Ты уже перестала быть оригинальной. Воздух, казалось, заискрился, и хотелось то ли придушить ее, то ли поцеловать. Собственные мысли добавляли градусы раздражению, а все эти около-подростковые мытарства с дерганьем за косички были до того идиотскими, что просто не имели права на существование. Какая нелепость! — Жаль, у меня сейчас нет с собой ничего съедобного, чтобы заткнуть тебе рот, — Мона вздохнула и поставила свои банки с гадостью на прилавок. — Потому что у тебя… — Скарамуш хотел опять обратиться к бедности, но потом понял, что именно она ему сказала и к чему это отсылало. Что. Типа. Что. Эта женщина– — Ну, вообще, ты можешь… Нет. Скарамуш проглотил несказанные слова, которые стопроцентно стали бы ошибкой и раздраженно выдохнул. — Что могу? — Мона была очаровательно сбита с толку. — Пробить, наконец, свою дрянь и свалить. — Что?! Да пошел… И… В смысле – дрянь?! Тебе какая печаль? — Как это вообще можно пить? Уж лучше растворимый кофе, чем это. — Это быстрее и эффективнее! — И вреднее! — Слушайте, может, вы разберетесь в другом месте, а сначала оплатите свои покупки? — Подал голос продавец, потерявший терпение. — Пошел к черту! — Хором ответили Скарамуш и Мона и часто задышали. — Не сервис, а балаган. — Согласна, больше сюда не приду вообще. — Понабрали невесть кого. — He HR, а халтура какая-то. — Может, кофе? — Предложил какой-то-очевидно-не-Скарамуш, резко обрывая их совместное смешивание кадровой политики магазина с грязью. — Неподалеку есть отличная кофейня, — ответила какая-то-очевидно-не-Мона, — там подают изумительный лавандовый чизкейк. — Тогда идем. Бросив неоплаченные покупки на кассе, они пошли прочь, оставляя продавца недоумевать.***
О-очень странная ситуация. Мона тонкой, длинной ложечкой помешивала капучино и ждала, когда подадут чизкейк. Сидящий напротив Скарамуш пил американо. Ненавязчивая музыка удачно скрашивала тишину между ними. Вообще-то, Мону ждала работа, внезапно, как это чаще всего и бывает, свалившаяся на голову, но такое времяпрепровождение было неожиданным образом приятным. Хотя, возможно, таковым оно было как раз из-за царящего молчания. Потому что, Мона знала, стоит кому-то из них открыть рот, второй сразу же подхватит, и это выльется в очередную перепалку. Не сказать, что это не приносило какого-то извращенного удовольствия, но нынешняя идиллия была стократ лучше. — Ваш чизкейк. Наконец, официантка принесла заказ, и Мона против воли облизнулась. Небольшой кусочек, а если быть откровенной, то самый маленький из всех возможных, потому что лавандовый чизкейк – дорогое удовольствие, которое она позволить себе не может, но даже такой он выглядел просто изумительным, и на вкус, конечно же, был таким же. — Спасибо. — Это огрызок какой-то, — Скарамуш закатил глаза, — принесите нормальную порцию. Вообще, принесите целый. — Но… Мона хотела было возмутиться, но он ее перебил. — О, молчи. Кто позвал, тот и платит, так что не думай об этом. Что останется, заберешь с собой. Какое заманчивое, однако, предложение. В чем подвох? Мона сощурилась. С этим засранцем обязательно должен быть подвох. — Расслабься, — он снова закатил глаза, — и просто воспользуйся случаем. Ну, сам напросился. — Тогда я буду еще и раф на миндальном молоке. Самый большой. — Хорошо, — Скарамуш усмехнулся и кивнул официантке. — Целый лавандовый чизкейк и раф на миндальном молоке. Самый большой. И профитроли. Самые свежие, что у вас есть, а не с витрины, если надеетесь получить чаевые. — Ваш заказ принят, пожалуйста, ожидайте, — отрапортовала она, наверняка возненавидев этого поганца, и упорхнула. Мона отколола вилкой кусочек от имеющегося «огрызка» чизкейка и отправила тот в рот. Боги, как это вкусно… Довольное «м-м-м» она сдерживать и не думала. — Почему ты стонешь во время еды? Голос Скарамуша, кажется, звучал немного ниже, чем обычно, но Мона предпочла об этом не задумываться. — Потому что я люблю вкусную еду. — Ладно. Ла-адно. И что, этот, — он сглотнул, — чизкейк настолько хорош? — Невообразимо хорош. — Дай мне попробовать. Мона так и замерла с поднесенной ко рту вилкой со следующим кусочком. Наскоро сняв его губами и с трудом проглотив, она отломала вилкой еще один и поднесла уже к его рту. Скарамуш чуть наклонил голову, и Мона почувствовала, как зубы немного клацнули по вилке. Он смотрел прямо, ей в глаза, и против прошлого раза растерялась уже она. Ой, что творится-то… Звезды наверняка сейчас над ней смеются.***
— Звучит как свидание, — заключила Люмин после того, как услышала подробный рассказ о произошедшем, и отправила в рот кусочек чизкейка, который Мона забрала-таки по итогу с собой. — О, не говори глупостей, — Мона закатила глаза и потянулась за профитролью, потому что да, ограничиваться только чизкейком она не стала. — Свидание с ним – вот еще! — Мне кажется, вам было бы, хм, здорово вместе. — Он поганец, — Мона назидательно вскинула вилку, — засранец и-и, эм, еще какой-нибудь «-ец». В общем, ты поняла. — Ты не сказала «нет», — Люмин спрятала улыбку за поднесенной ко рту кружкой. — Ты тоже поганка! Как ты вообще можешь думать о таком! Ты же знаешь, помимо того, что он поганец, он еще и непонятно чем занимается! Пф, «Фатуи». Кто они вообще?! — Ты все еще не сказала «нет». — Люмин! — Что? — Она поставила кружку на стол и сложила руки в замок. — Не понимаю твоего негодования. Да, он засранец, твоя правда, но ты тоже та еще засранка. Не спорь! А чем он занимается – ну так спроси у него, чего гадать? О, точно! Погадай! — Нельзя себе гадать, — отрезала Мона, — ты же знаешь. — Погадай ему, — поправилась Люмин, — можешь и просто расклад сделать. Но, конечно, лучше бы очно, считай, второе свидание. — Хм, при сеансе человека всегда лучше узнаешь, — Мона в задумчивости поднесла руку к лицу. — Но у меня нет никаких его контактов, а в еще одну случайную встречу я не верю. Звезды не настолько услужливы. — Сейчас попрошу Чайлда скинуть его номер, пара минут дел. Нашла проблему. — Хорошо. Но это не свидание! — Да-да, как скажешь, — со всей искренностью, какой нельзя было верить, согласилась Люмин, уже набирая своему сомнительному товарищу сообщение. — Не. Свидание!***
Скарамуш замкнул свой кабинет с внутренней стороны и самозабвенно бездельничал, восседая на столе и пялясь в панорамное окно. С офиса на одиннадцатом этаже открывался вид на главный городской парк, и это было лучшим, что только может быть в мегаполисе. Кажется, зеленый считается цветом спокойствия. Видимо, это помещение досталось ему как раз по этой причине. Чтобы успокаивался, глядя сверху на раскинувшийся островок природы среди каменных джунглей. Помогало это, впрочем, мало. Не то чтобы у него были проблемы с контролем гнева и агрессией, но человеком он и впрямь был вспыльчивым. Сегодня, например, наорал на секретаря, потому что тот невовремя открыл рот, но, эй, этот клоун мог просто соблюдать субординацию. Ну вот, Скарамуш опять начинал беситься просто потому что. — И почему я не курю? — Он поднес руку к лицу и принялся массировать пальцами виски. — Педро, вроде, помогает. И Синьору бесило бы, что я курю в офисе. Одни плюсы. Скарамуш вздохнул, пружинисто поднялся, вставая со столешницы, и, крутанув стул, сел за стол. Мышка призывно мигала, потухший монитор отражал недовольного человека, и где-то там, в цифровом пространстве, ждал квартальный отчет. Который мог подождать еще, потому что зазвонил телефон, а это уже лучше, чем сводки за последние три месяца. По крайней мере, если это не Чайлд. Незнакомый номер. Интересно. — Слушаю. — Привет. Женский голос. Очень знакомый. — Чем могу помочь? — Не узнал, что ли? О-о. Нет, даже о-о-о-о. — Мона? — Да-а. Наверняка она сейчас закатила глаза. О, Скарамуш был готов поклясться, что она сейчас закатила глаза. — Та-ак, чем могу помочь? — Ой, чем ты вообще… — Мона деликатно прервалась покашливанием, — как насчет встретиться? Что. Что? — Что? — Встретиться. Хочешь? — С тобой? — Нет, блин, с моей соседкой! — Ты живешь с соседкой? — Кажется, сейчас это не самое важное, но адекватное восприятие реальности помахало ручкой и ушло сквозь закрытую дверь. — Нет! И какое это сейчас имеет значение? — Никакого. — Как ты умудряешься… Я уже жалею, что позвонила. — Но я хочу. — Что хочешь? — Видимо, настал черед Моны тупить. — Встретиться. С тобой, — с трудом верилось, что он это говорит вообще. — А зачем вообще? — Я хочу погадать тебе. А? — Я не верю во все эти твои штучки, ведьма. — Главное, что я верю. Так что? — Я же уже сказал, что хочу, — Скарамуш закатил глаза. О, эта несносная женщина! Она его в могилу сведет. — Когда ты свободна? — Когда ты свободен? Одновременно заданный вопрос заставил обоих замолчать. — Я, в целом, могу в любое время, но тебе, наверное, будет удобно вечером? В любой день, когда тебе будет удобно. — Я могу сегодня, — слишком быстро сказал Скарамуш и прикусил язык. А то еще подумает, что он, ну, заинтересован. — А-а-а, э, ну, отлично, ха-ха, да, давай сегодня,— кажется, Мона стушевалась. Сомневается в своем решении? Боится? Не думала, что получится? Или сегодня – слишком рано и ей надо подготовиться? Впрочем, к черту гадания, это ее прерогатива. — Я тебе скину адрес, куда приехать. Это антикафе, и там есть уголочки. Скажем, в половину шестого. Антикафе? Это вообще что такое? — Хорошо. До вечера? — Ага. До вечера. Скарамуш пялился на экран телефона, где было уведомление о завершенном вызове, где-то с минуту, а потом вскинул брови и спросил у великого ничего: — Что?***
Что представляет из себя антикафе пришлось искать в интернете, потому что отправляться незнамо куда, не подготовившись, чертовски глупо. В идеале бы и вовсе провести рекогносцировку, но адрес Мона еще не скинула. Беглый анализ показал, что антикафе – место, где платишь либо за вход, либо за проведенное время. Еда и напитки опциональны, где-то входят в стоимость пребывания, где-то можно купить. В какую дыру он попадется сегодня, Скарамуш даже задумываться не стал. Мона, конечно, ему… кхм, была Моной, но вряд ли она могла позволить себе какое-то мало-мальски приличное место. Может, взять экипировку? Средства индивидуальной защиты, все дела. Поток мыслей, не самый приятных, прервал стук в дверь, который Скарамуш благополучно проигнорировал, продолжая листать фотографии в поисковике. Может, попробовать найти местные антикафе? Чтобы знать, к чему быть готовым. Может, там вообще дресс-код какой-нибудь, а он заявится с работы, и внутрь его не пустят. Вот потеха-то будет, а. Он снял пиджак и повертел его в руках. Брюки и рубашка, в принципе, универсальны, а вот пиджак может оказаться излишним. Стук повторился. — Открой, я знаю, что ты там! Скарамуш закатил глаза. — Нет, меня нет. — Засранец! — Пошел ты, Чайлд, — пробормотал он и пошел к двери. — Чего тебе? — Тебе не дозвониться по внутреннему, а-а-а, — Тарталья сразу обратил внимание на выдернутый шнур телефонной связи. — А если бы ты понадобился Синьоре? — Если бы я понадобился Синьоре, она бы позвонила на сотовый. И если тебе что-то нужно, ты мог поступить бы так же, а не переться сюда. — Ты никогда не отвечаешь на сотовый, — этот поганец пихнул его бедром и вошел, будто его кто-то ждал тут. — Потому что мне не о чем с тобой разговаривать. Скарамуш вернулся к столу, дернул мышкой, выводя компьютер из спящего режима, и сделал вид, что его сейчас очень волнуют цифры. Может, лучше заехать домой и переодеться? Хотя бы сменить рубашку на свежую. О. Нужны ли цветы? Так, стоп. Это же не свидание. Эта дуреха пригласила его в какую-то дыру, чтобы попрактиковать свои штучки, а он себе уже накручивает что-то. Свидание с Моной… Даже звучит смешно. И нереально. С другой стороны, их посиделки в кофейне наверняка со стороны выглядели как свидание. О, эта кофейня… Вроде, когда они разошлись, Мона была довольной. Хотя, это может быть и из-за халявных десертов. Эта женщина, поди разбери, о чем там думает! И все же… Наверное, домой он все-таки заедет. Рядом с левой рукой с силой опустилась чужая ладонь, хлопок оглушил, и Скарамуш непроизвольно вздрогнул и обратил внимание на этого рыжего клоуна. — Ты меня вообще слушаешь?! — Нет. — Ты, мелкий засранец, — Чайлд сощурился и сложил руки на груди, этакое воплощенное в бренном человеческом теле недовольство. — Почему твой пиджак лежит у тебя на коленях? Ноги замерзли? — А? Скарамуш опустил взгляд. Действительно, пиджак, который он до этого рассматривал и держал в руках, он на автомате просто положил себе на ноги, и теперь выглядел как идиот. — Вешалки. Они существуют. В крайнем, очень крайнем случае есть спинка стула, — Чайлд порывался сесть на стол, но Скарамуш апатично передвигал массивную каменную визитницу из змеевика, не давая ему прислониться. — Царапины оставишь на столе. — Я возмещу ущерб. — Что с тобой? — Люди, знаешь ли, бывает, работают, а не шалаются по кабинетам других, убивая время и мешаясь. — Но ты сейчас тоже не работаешь! — Возмутился Чайлд, даже не задумавшись о том, что признается в собственном безделии. — Ты при мне пролистал три страницы и не выдал ни одного замечания. Такого еще не было ни разу. — Что ты хочешь от меня? Скарамуш начинал раздражаться, а этого очень не хотелось. Потому что вечером его, ну, ждала Мона. Вряд ли все пройдет гладко, и он вообще не до конца понимал, чего ждать, но заранее обрекать все на провал отчаянно не хотелось. — С тобой что-то не то. Я хочу знать, что именно. — Это ты установил полторы минуты назад. А приперся зачем? — Не раздражаться не получалось. — Может, мне было скучно, — Чайлд легкомысленно качнул головой и, наконец отвоевав место на столе, присел, — а может и что-то еще. — Так я и спрашиваю. Что тебе, твою мать, нужно от меня. — Ну какой же ты злобный маленький засранец. Моя старая знакомая, Люмин, ты должен ее помнить, она тебя тогда здорово облапошила в том казино, вчера спрашивала твой номер. Не знаю, зачем. Собственно, я и не уточнял. — Потому что боишься ее до усрачки? — Скарамуш в долгу не остался. — Твое фиаско с этой особой стало легендой во всех языцех. Самый отстойный отстой за всю историю отстоев. Значит, вот как Мона с ним связалась. Что ж, это довольно очевидно, он сообразил бы, если бы задумался над этим хотя бы на пару минут, а не принялся подбирать рубашки. — Это что, отсылка к поп-культуре?! Кто ты такой? Охрана! У нас тут посторонние. — С темы не спрыгивай, неудачник. — Прошлое в прошлом, — как по-философски, поглядите-ка на него, — а вот сейчас что-то не то с тобой. — Да что вы заладили, — Скарамуш закатил глаза. Это становилось невыносимо. — Ты поднимаешь эту тему в сотый раз. Не знаю, выйди на улицу, потрогай траву, поживи своей чертовой жизнью. — Я сижу на твоем столе. — Теперь это твой стол, забирай. Уже четыре и я уже ухожу. К черту. Скарамуш поднялся, бросил пиджак на стул и направился к выходу, а на возмущенное «эй, стой!» лишь задрал руку с оттопыренным средним пальцем.***
Мона, как по странным канонам и положено девушке, опоздала. Всего на десять минут, но Скарамуш уже ждал. На парковке у «Кошкиного хвоста», где было всего три места, он стоял, прислонившись к капоту своей машины, ни модель, ни марку которой Мона назвать не могла, потому что в автомобилях не разбиралась от слова «совсем». Она все еще сомневалась по поводу этой своей затеи, но отступать было не в ее привычке, поэтому Мона уверенно пошла вперед. — Привет. Скарамуш, до того апатично пялившийся на свою обувь, вскинул голову. — Ага. Привет. — Идем, — Мона кивнула на вход и направилась к нему, не дожидаясь, когда за ней пойдут следом. — Тут плата за вход или за время? — За время, но мы платить не будем. Спасибо. Она прошмыгнула на галантно открытую для нее дверь. И этот засранец иногда может быть… Чуть меньшим засранцем. Мона, кивнув знакомым лицам в качестве приветствия и игнорируя хмурый взгляд малышки Дионы на Скарамуша, побрела в знакомый коридор. — Иди за мной. — Тут работают дети? — Голос Скарамуша сочился скепсисом, но, по крайней мере, они не сказал еще ничего скарамушевского. — Ты тут завсегдатая? — Дионе четырнадцать, она не ребенок, и ей тут нравится, так что не вижу проблем, — Мона дернула плечиком и обернулась, — ну, случается, прихожу сюда. Тут есть удобный уголок как раз для того, чем мы собираемся заняться. Скарамуш как-то странно на нее покосился и сглотнул. О. Боже. Наверняка ее слова сейчас прозвучали очень двусмысленно. Вот же засранец, да как он мог вообще подумать о таком?! — Я ничего не сказал по поводу проблематичности, — Скарамуш закатил глаза и скрестил руки на груди, — и почему мы остановились? — Потому что мы уже пришли, — Мона скривилась, потому что ожидаемо начинала раздражаться, и толкнула дверь, у которой они и стояли. Небольшая комнатка, выполненная в викканском стиле, с несуразно большим витражным окном встречала привычным мягким светом, и закатное солнце, почти розовое, где-то было нежно-зеленым из-за витража. Ведьмовской уголок в свое время сделала тут еще Лиза, и сначала это была лишь зона для фотосессий, но потом сюда притащили стол, кресло и стулья, и стали проводить тут всякие около-мистические сессии вроде гаданий и прочей чепухи. Для постоянных клиенток и клиентов это было довольно забавным развлечением, а вот захожие и новенькие по-всякому реагировали, кто-то за гаданиями и приходил, кто-то называл это все глупостью, кто-то и вовсе смеялся. У Моны с местной хозяйкой был простой уговор: она иногда гадает тут желающим, а потом с кассы получает чисто символический процент с выручки и проводит тут время бесплатно. Еще и помещением может пользоваться, главное, предупредить заранее. А если у Дионы хорошее настроение, то можно и коктейльчиком разжиться. Не то чтобы Мона очень любила все эти гадания, да и в принципе в них, собственно, не особо верила, но клиенты верили ей. Колода карт привычным свертком лежала в выдвижном ящичке, который был за ней закреплен. Другой принадлежал Лизе, которая это все и придумала изначально, и гадала она тут почаще Моны. — Все тут настолько серьезно?.. О, кажется, Скарамуш был впечатлен антуражем. С другой стороны, он же ее сам ведьмой называет, чего он тогда ожидал? Комнату для БДСМ-сессии? — Присаживайся. — Что ты будешь делать? Карты раскладывать? По руке гадать? Мне придется пустить кровь, чтобы ты начала тут какие-то злобные колдунства? — Если будешь задавать тупые вопросы, то кровь я тебе точно пущу, — милостиво кивнула Мона, развернула карты и начала их тасовать. — Ну, что ты хочешь узнать? — В смысле? — Скарамуш скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Разве это не ты должна поведать мне о моей дальнейшей судьбе? Мона закатила глаза. — Это не так работает. Ты спрашиваешь, говоришь, что хочешь узнать о своей судьбе, карты тебе отвечают, а я рассказываю. — Карты, как банально, — он отзеркалил ее и тоже закатил глаза. Ну что за засранец. — Почему я согласился? — Это твой вопрос? — Такой вопрос подходит? — Любой вопрос подходит. Это был бы хороший вопрос, чтобы узнать его получше, если бы Мона действительно верила в карты. Тасонув напоследок, она, наконец, вытянула одну. Рыцарь мечей. Явно вопрошающий. Точный Скарамуш, ибо Рыцарь мечей – хитрый, коварный циник с недурными интеллектуальными способностями. Напористый, вспыльчивый. Он здесь из-за себя? Но решение импульсивное. Мона сглотнула, когда положила карту на стол, и немного качнула головой. Лиза учила, что в таро ассоциации гадающего важны не меньше, чем общепринятая трактовка. Рыцарь мечей виделся ей стремительно мчащимся, возможно, к чему-то конкретному. Скарамуш пришел сюда, потому что преследует какую-то конкретную цель? Что ему может быть нужно от Моны? Впрочем, это неважно, потому что все правила насчет трактовок разбивались об один незыблемый постулат. Говорить нужно то, что от тебя хотят услышать. — Ты согласился, потому что не веришь в это. Скарамуш рассмеялся, гадко, каркающе рассмеялся. Засранец. — Это буквально самая очевидная вещь. Кажется, я тебе об этом так и сказал. — Рыцарь мечей, — чуть повысив голос, объявила Мона, — скептичен, помимо прочего. Но авантюрен, любопытен. И преследует какую-то цель. Время для следующей карты. Какого?.. — Звезда. Это шаги, стремительные, широкие шаги навстречу цели, это надежда и удача. Ты согласился прийти, потому что это поможет достичь тебе твою цель. И оно действительно поможет. — Я думал, — засранец наклонился вперед, — звезда – это ты. Мона тоже так думала. Гадство. Пока выходит так, что Скарамуш согласился из-за нее. Но это выглядит как бред, потому что Мона не могла представить ничего, что могло бы быть ему нужно от нее. — Не ослепни, — съязвила она, чтобы не развивать тему, и вытянула третью карту. Тройка… кубков. — У тебя все получится. Ты обогатишься, но не материально. Если отвечать на твой вопрос, то ты согласился не потому что веришь в то, что я могу предсказать тебе будущее, а потому что что-то затеял, и наш сеанс тебе в этом поможет. У Моны отлично складывалась еще одна трактовка, но она была слишком далека от того, чтобы хоть немного претендовать на соответствие реальности, так что озвученной ей не быть. Хотя на это у Моны была и своя корысть. Потому что уверенности в том, что она против, не было. Впрочем, как все еще не было веры в гадания на картах. Но звезды… Звезды любили посмеяться. — Хорошо, — Скарамуш кивнул и, наконец, опустил руки, сложив ладони в замок на столе. — Будем считать, что я удовлетворен результатами. Кажется, у вас, шарлатанок, есть правило, что гадание не должно быть бесплатным. И сколько стоит твой сеанс? — Если ты, — Мона проглотила излюбленное «засранец», слишком часто мелькающее сегодня у нее в голове, — углублялся в тему, то должен знать, что мы не ставим цену. Как сам захочешь, так и считай. И я не настаиваю. Только если сам хочешь. — И что, вообще никаких рамок? Возьмешь, сколько дам? — Таковы традиции, — побороть желание закатить глаза все же удалось. Кажется, из оборота собирались вот-вот выводить монетки самым маленьким номиналом, и что-то Моне казалось, что парочкой таких она сейчас обзаведется. С этого станется. На стол легла увесистая пачка купюр толще колоды карт. Наличными Мона таких сумм никогда не видела, не то что в руках не держала. — Я не… — Бери. Ты сказала, возьмешь, сколько дам. Так бери. Таковы традиции. Засранец. Засранец! Мона вскинула подбородок и взяла. Она аренду оплатит на полгода вперед, а то и больше. — Сейчас ты спрашивал, а карты и я отвечали. Теперь я хочу спросить. Скарамуш кивнул, мол, я весь внимание. — Как ты зарабатываешь на жизнь? Чем вообще занимается эта ваша организация? Он вскинул бровь, видимо, такого вопроса не ожидавший, и с пару мгновений молчал, а потом усмехнулся и ответил: — Большие деньги любят тишину. Мона повертела в руках собранную колоду. — Ты сказал, я услышала. Хочешь узнать что-то еще? — Твои карты рассказали мне достаточно, ведьма. А ты хочешь узнать что-то еще? Скарамуш был слишком приятен. Насколько, конечно, вообще может быть приятен Скарамуш. Это настораживало, а Мона все еще доверяла интуиции. Нужно ему что-то от нее, и все тут. — Оставим вопросов на следующий раз. — Следующий раз? Упс. Кажется, она совсем не подумала о том, что собирается сказать. — Звезды могут быть жестоки, поэтому мы можем свидеться вновь, — Мона предпочла излюбленно ощетиниться, ведь гораздо проще вернуть все в привычное русло, чем попробовать что-то новое. Звезды смеялись над Моной и были правы. — Значит, крайне удачно, что… Стук в дверь заставил Скарамуша замолчать. На брошенное «войдите» сначала просунулась розовая макушка, видимо, для разведки обстановки, и только потом явила себя вся Диона. — Ты будешь что-нибудь? — Если тебя не затруднит, то как обычно. Диона могла показаться колючей, но на самом деле она была хорошей и доброй девочкой. — Хорошо, — малышка сначала кивнула, мол, поняла и приняла, а потом кивнула еще раз, но уже на Скарамуша. — А этому? — Вообще-то… Мона его перебила: — Можешь сделать, как и мне, но если есть что-то, что ты хочешь протестировать, то смело неси. Диона бросила «хорошо» и была такова. — И что это?.. — О, не переживай, у нее всегда вкусные коктейли. Лучшие в городе. Обожаю ее «Вирджин Космо». Посмотрим, что она принесет тебе. — Лучшие в городе? — Скарамуш скептично сморщился. — Ты бывала в «Доле ангелов»? А, точно, где ты и где приличные заведения… — Бывала! — Мона с трудом подавила желание показать ему язык. — Причем, по приглашению хозяина. — Ты знакома с Дилюком? Малоприятный тип. — Да кто бы говорил! Нормальный он, не то что ты! — Мона лукавила, Рагнвиндра можно было много какими словами характеризовать, но уж точно не «нормальный». — Тебя что-то не устраивает?! — Так это тебя что-то не устраивает?! — Хватит! Стоп, — Скарамуш проявил невиданное благоразумие, по крайней мере, на словах, потер пальцами переносицу и вздохнул, протяжно и театрально. Видимо, мир схлопнется, если они не будут собачиться. Лиза, да не будет всуе помянута эта ведьма, многозначительно хихикнула бы с них, сделала бы малопристойное предложение и была бы права. Но, эй! Мона тоже человек, да. Так что сделаем скидку. — Он тебе нравится? Не то чтобы Мона не расслышала вопрос за всеми этими своими сомнительными раздумьями, но не поняла уж точно, так что уместно будет уточнить. — Что? Скарамуш закатил глаза. Опять. — Дилюк. Нравится тебе? — С чего ты взял? Мона буквально ни разу не рассматривала Рагнвиндра как мужчину. Как кошелек – возможно, но уж точно не как мужчину. — Ты принялась его защищать, что я еще должен был подумать? — Почему… — ты вообще об этом думал? — ты не подумал, что я могла просто защищать чье-то честное имя? — Ага, — он хмыкнул, — честное. — Что ты имеешь в виду? От ответа его спас стук в дверь и Диона с подносом. — Мой фирменный «Вирджин Космо» и экспериментальная «Примавера». Прошу. — Спасибо, — Мона взяла свой «Космо», Диона же поставила перед Скарамушем предназначенную ему какую-то фиолетовую смесь. — Я за рулем. — Поэтому и экспериментальная, — Диона глаза умела закатывать пуще любого из них. — На парковке стоит какая-то вычурная посудина, а ты выглядишь как сноб. Благо, отпить Мона не успела, иначе бы от смеха у нее все носом полилось бы! — Чаевых не получишь, — Скарамуш слишком демонстративно сложил руки на груди. О, это объявление войны подростку! Он заранее подписал себе приговор. — Снобы и не оставляют чаевые. Маленькая барменша прижала к груди пустой поднос и удалилась, оставив Мону смеяться, а Скарамуша закипать. — Ужасный сервис. Неудивительно, что тут обслуживают таких, как ты! Какая обида! Мона рассмеялась пуще прежнего. Ей понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Попробуй. Я уверена, что это вкусно. А еще мне интересно, какой он именно на вкус, так что пей и расскажешь. — Попробуй сама, — он придвинул стакан к ней. — Ну уж нет, — Мегистус вернула коктейль назад, — Диона сделала его для тебя. Она тонко чувствует такое. — Ладно. Кажется, с большей охотой идут к эшафоту. Скарамуш аккуратно качнул бокалом, ловя блики света поверхностью, с несколько секунд попялился и только потом отпил. Совсем чуть-чуть. А через мгновение сделал уже серьезный глоток. Мона усмехнулась. Она не сомневалась в Дионе от слова «вообще». — Голубика, — объявил Скарамуш, — точно апельсин и табаско. И розмарин еще. — Я же говорила, она – очень тонкочувствующая в этой стезе особа. Если бы меня попросили назвать продукты, которые понравились бы тебе или же с тобой ассоциируются, я бы примерно это бы и назвала. Так что ты обязан оставить ей хорошие чаевые! — Я не сказал, что мне понравилось. — О-о, тебе понравилось. Иначе бы ты не сделал второй глоток. — Ладно. Это неплохо, — наверняка это согласие далось ему нелегко. — Кхм, а почему именно такие ассоциации? — С тобой? — Мона задумалась и отвела глаза куда-то налево к верху. — С табаско все понятно, поганец. Твоя прическа похожа на голубику, ха-ха. Апельсины по восточным практикам символизируют деньги, а ты ими соришь. Розмарин… Ты выглядишь младше, чем есть, но это я уже притягиваю за уши. О, я бы еще соль добавила, знаешь! Скарамуш прикрыл ладонью глаза, но Мона видела, что он улыбается, и не могла не похихикать. Это было так нелепо! Впрочем, изначальная идея провести сеанс была крайне нелепа, чего ж тут удивляться, что все превратилось в балаган? Ничего нового о нем тоже узнать не удалось. Ну, кроме того, что он готов воевать с детьми. — А ты ассоциируешься с соленой карамелью и волчьими крюками. И карамболой. — Эй, почему волчьи крюки? — Если с карамелью и карамболой она еще могла понять, но волчьи крюки? Серьезно? — Потому что ты колючая. — Из всего колючего ты выбрал волчьи крюки? — Это ассоциация, я ничего не выбирал. А еще ты волосы можешь ими красить, ха. Мона еле сдержалась, чтоб не вытянуть комично лицо, потому что такого она не слышала. Но искушение рассмеяться, заливисто, почти до слез второй раз за сеанс у нее побороть не вышло.***
Эта придурочная, кхм, Мона смеялась всю последнюю часть этого балагана, который она же с упорством, достойным лучшего применения, продолжала называть сеансом, и Скарамуш не до конца понимал, чего такого забавного она находила в его словах. Если ей так нужен был клоун, то позвала бы Чайлда, а не его, в конце концов. И, эй, вообще-то, ей должно было быть обидно! Раз на раз, по крайней мере. Скарамуш, сидящий дома и ковыряющийся палочками в заказанном ужине, прогонял в голове вчерашний вечер уже, кажется, в двенадцатый раз. Было хорошо. Тупо, конечно, но хорошо. Никому он в этом никогда не признается, но уж себе он врать не будет. Лапша скользила по палочкам, Мона смеялась, Скарамуш не знал, что делать дальше. Все эти гадания на картах – чушь несусветная, но, эй, звучало слишком обнадеживающе, слишком хорошо накладывалось на реальность, слишком, слишком, слишком. — Это смешно! Он отбросил приборы, соус заляпал столешницу, коробка перевернулась, все потекло на ковер. Мона смеялась. Над ним, конечно, но смеялась, а не насмехалась. Улыбалась. Кажется, ей было весело. С ним. — Почему человеческие взаимоотношения – это так сложно? Скарамуш прикрыл глаза руками, на пол свалилась уже лапша, в голове клубилось слишком много мыслей, чтобы хоть что-то возымело значение. Так продолжать нельзя. Он потянулся за телефоном.***
— Да, спасибо, конечно, я все понимаю. Держите меня, пожалуйста, в курсе. Мона отключилась и прикусила губу. Звонок из издательства был внезапным, и, конечно же, все не могло быть так хорошо и просто. Из-за каких-то технических неполадок накрылись станки, и теперь ее книга поступит в печать только через две недели, хотя должна была через два дня. — Гадство! Ладно. Ладно. Ладно. На самом деле, не все так плохо. Нет, обидно, конечно, немного, но это просто перенос. Надо будет на форуме объявить об этом. Не то чтобы Мона была уверена, что все ее книгу побегут раскупать сразу, как только она поступит в продажу, но мало ли. Она прикрыла глаза и ощутимо сдавила пальцами переносицу. Последнее время было немного блаженным, и эта неурядица не могла немного не выбить из колеи. — Так, надо взять себя в руки, — Мона вдохнула, досчитала до трех, выдохнула и открыла глаза. — Да, так уже лучше. Пара шагов и она на кухне. Включить чайник, подготовить любимый травяной чай и остатки завалявшегося печенья. Надо купить свежего, благо, в супермаркете у соседнего дома всегда есть что-то по акции. Не то чтобы у Моны сейчас была очень напряженная ситуация, но экономить на таком она уже просто привыкла. И все-таки неприятно. Словно подножка перед финишем. Да, это не соревнование, но будто бы марафон. Грустно, что перед самым концом, который, вообще-то, новое начало, что-то пошло не так. Чайник громко щёлкнул, оповещая о том, что вода достаточно нагрелась, и здорово этим напугал, потому что Мона с головой ушла в раздумья и забыла, где находится и что делает. — Проклятие! Горячий напиток и заветренное, раскрошенное печенье, кажется, это мадлен, делали свое дело, и Мону немного отпустило, потому что, эй, вообще-то, в последнее время все действительно складывалась неплохо, да и произошедшее не настолько критично. Это лишь перенос. Да и за задержку ей обещали выплатить неустойку, что тоже весьма и весьма здорово. Второй раз за вечер внезапный звук выбил ее из колеи. Рингтон на телефоне всегда был таким громким? Она дернула рукой, отчего чай попал на кожу, неаккуратно поставила кружку, заляпав стол и намочив печенье, и это все случилось за доли секунды. — Да что же это такое?! Экран все еще мигал входящим вызовом и. О. О-о. Это все объясняет. Очередной глубокий вдох. — Алло? — Привет. — Привет. — Привет. Номер Скарамуша, голос Скарамуша, но странное придыхание и спокойный тон? Кто это и что он сделал с ее гаденышем? — Ты, эм, чего-то хотел? Саркастичное «Или просто соскучился?» Мона проглотила. — Да, не будь засранкой и послушай меня, окей? О, нет, все в порядке, точно Скарамуш! — Я тебя слу-ушаю? Мона вытирала рукавом домашней кофты пролитый чай, ладно, ладно, улыбалась. — Я хотел бы пригласить тебя. На свидание. Ты-ы… как насчет этого? Она так и замерла, оставив руку в лужице. — На свидание? — Да. — Меня? — Нет, твою соседку! — А-а-а… Мир сузился до расползающегося по ткани чайного пятна и слова «свидание». Что? — Мона! — Что? — Свидание. Его голос стал знакомо раздраженным, но, эй, пошел он к черту, такие вопросы так просто не задают! — Когда? — Завтра? Ты свободна завтра? — Эм, мне надо посмотреть в своем блокноте, подожди минутку! — Протараторила Мона и почти бросила телефон на стол, потому что эй. Ей немного нужно поверить в происходящее. Господи. Да нет у нее завтра никаких дел, у нее-то и блокнота для таких записей нет! Но это время на осознание и размышление. Разве ж она не допускала уже таких мыслей? На вчерашнем сеансе – так вообще. — Кхм, — Мона прокашлялась и взяла телефон. — Да, я завтра весь вечер свободна. — И-и? Так ты согласна? Ну что за невыносимый говнюк?! — Ага.***
Зачем он вообще предложил именно «завтра»?! Как можно организовать нормальное свидание за один день? Особенно, если учесть, что у него нет буквально ни одной идеи. Как и опыта в организации свиданий, на минуточку. А эту долбанутую, кхм, Мону еще впечатли! Тут либо звезду с неба, либо свежую булку хлеба – и то не угадаешь. Скарамуш думал об этом весь вечер, утро, дорогу на работу и вот сейчас тоже продолжал. Планетарий? Вряд ли ей понравится проекция звездного неба, а не само звездное небо. Арендовать обсерваторию за городом? Так Мона же по астрологии угорает, а не астрономии. Да и глупо зацикливаться на том, что связанно со звездами. У нее их и так в жизни хватает. Речная прогулка на катере? А вдруг ее укачивает? Дегустация на винокурне, поход в театр, мастер-класс по созданию масок? Это все не то! Всё, до чего додумался он сам, не подходило, а варианты, которые он в отчаянии еще вчера полез искать в интернет были в основном рассчитаны на маленький или отсутствующий бюджет, а вот как раз с деньгами у Скарамуша проблем не было. Да и сами идеи из интернета… Нет, серьезно, кто устраивает свидание из подработки с выгулом собак? — Гадство! — Скарамуш цокнул и несильно ударил рукой по столу. — Что, прости? Голос Педро стал отрезвляющей пощечиной в стрессовой ситуация, и Скарамуш вспомнил, что сейчас, вообще-то, сидел на совещании. — Кхм, прошу прощения. — Нет-нет, если тебе что-то не нравится в полугодовой стратегии, не молчи. Если корректировать что-то глобально, то сейчас. — Меня все устраивает, — возможно, нет, но он все прослушал, — я задумался о, кхм, другом. Педро выгнул бровь, а Чайлд расплылся в гаденькой ухмылочке. Поганец. — Вчера ты весь день ходил с блаженной улыбкой, сегодня в облаках витаешь… Неужели… — Заткнись! — Теперь Скарамуш хлопнул гораздо сильнее, настолько, ладонь словно загорелась. — Еще слово – и я твои кишки на люстру намотаю. — А, так вот ты о чем вчера фантазировал, — господи, Педро никогда не нужно пытаться шутить. — Это все, конечно, прекрасно, — подал голос фрик Дотторе, апатично рассматривающий свои ногти, — но может продолжим обсуждать стратегию? Правда, меня интересует лишь бюджет. Исследовательскому отделу нужны еще шестьдесят миллионов. — Вам и так заложен самый большой процент, — Синьора начала копаться в своих бумагах, видимо, чтобы убедиться. — Сверх меры, на мой взгляд. — Да брось, — сумасшедший ученый из третьесортного фильма качнул головой, — это не настолько большая сумма. Я узнавал, что на этапе планирования можно увеличить сумму не больше, чем на двадцать процентов от изначальной, так что я укладываюсь. — Сорок, — Педро, очевидно, был не в восторге, но все же пошел на встречу. — Но! — Еще слово – и будет двадцать. — Я согласен! Согласен! — Дотторе вскинул руки, капитулируя. — Коломбина, душка, внеси это в протокол. Скарамуш закатил глаза. И ради этого его отвлекли от важнейших на данный момент раздумий? Он вперил взгляд вперед, между Синьорой и мерзко лыбящимся Чайлдом, и было почти жаль, что из конференц-зала окна выходят не на парк. Все же, это один из лучших видов в городе. Вид… Что-то, какая-то идея зарождалась, пульсировала в подкорках мозга, осталось лишь ее ухватить и сформулировать. Точно! Это оно.***
Скарамуш предложил заехать за ней, но Мона вспомнила об осторожности и сказала, что сама доберется куда угодно. Нет, с этого засранца сталось бы устроить вылазку в другую страну, чтобы у нее самостоятельно туда попасть не получилось, но ей охотно пошли навстречу, чем немало удивили. Нет, серьезно, кто это? Впрочем, ценник за такси оказался каким-то запредельным для Моны, потому что эй, на эти деньги можно купить продуктов на два дня, но тут уж сама виновата, нечего было отказываться. Когда Скарамуш скинул адрес, Мона и удивилась, и нет, потому что на поверку оказалось, что это знаменитый «Глазурный павильон», одно из самых известных и элитарных мест в городе. Мона там прежде никогда не бывала, но это и не удивительно, там один мятный салат стоил как ее недельное содержание. И это она отнюдь не прибеднялась! Говорят, бронь туда забита на несколько месяцев вперед, и засранец либо очень заранее все продумал, в чем Мона справедливо сомневалась, либо ему пришлось подергать за свои фатуйские ниточки. Оставалось надеяться, что традиционно платит тот, кто пригласил… С одной стороны, он в прошлый раз за нее без проблем заплатил, с другой – ну он же в прошлый раз платил, не значит ли это, что теперь ее очередь? Боги, а то ж кредит на всю оставшуюся брать придется… Мона, когда прибыла на место, немного стушевалась. Ресторан выглядел шикарно даже снаружи, и она самой себе казалась чужеродной, словно бы портит атмосферу одним своим присутствием. Впрочем, длилось это не очень долго, потому что, эй, да, это платье стоит меньше, чем стейк тут, а туфли эти у нее еще с выпускного, но она, так-то, немало времени за сборами провела! И выглядела прекрасно! То ли хмыкнув, то ли шумно выдохнув, Мона поцокала по странно-пустой парковке ко входу, где ее встретила приятного вида девушка. — Добрый вечер, прошу за мной, вас уже ждут. Ошибки быть не могло, ее-то тут действительно ждали, но неужели Скарамуш выдал что-то вроде ориентировки? Шаги к витиеватой лестнице, убегающей вверх, тянулись словно бы вечность, и Мона снова упала в бездну противоречивых чувств, что одолевали ее все время после вчерашнего их разговора. Свидание со Скарамушем... Даже звучит нелепо! Впрочем, Люмин, которой Мона позвонила вчера сразу же, так не сочла, а даже наоборот. Такая засранка. Она сразу предложила помощь со всем, включая макияж и одежду, хотя тогда было еще неизвестно, где это свидание будет проходить и что вообще из себя будет представлять. Мона была благодарна Скарамушу за банальность и ресторан, потому что с этим могла справиться самостоятельно. Как удачно, что недавно она купила приличного вида платье, по ее, но не местным меркам довольно дорогое – для промо-фотосессии к выходу книги. Мона не нервничала, хотя, возможно, всему была виной стадия отрицания, но ее не тошнило, органы не скручивались в узел и ей не поплохело, когда перед ней распахнули дверь на террасу. Застекленная, по сути на крыше двухэтажного, но при этом высокого здания, она утопала в зелени со стороны единственной стены против трех застекленных, а открывающаяся панорама освещенного различного вида люминесценцией городского парка казалась сказочной, что только подчеркивалось приглушенным, теплым светом от крупных, круглых гирлянд в помещении. В обычно сером мегаполисе словно бы появился оазис прямиком из фэнтези-книжки, и Мона не лукавила бы, если бы сказала, что сейчас перед ней самый красивый вид во всем городе. Удивительное место. Настолько, что Мона не сразу заметила, как исчезла провожатая и как к ней подошел Скарамуш, выглядящий ужасно нелепо. Его лицо было перекошено то ли удивлением, то ли неверием, что можно было бы оскорбиться, но нужно было сдерживать смех. Видимо, он нервничал, и Мона теперь не могла не заразиться этим. Проклятие. — Привет, — она неловко улыбнулась. — Привет. — Привет. — Привет, — Скарамуш повел плечом, и, слава богам, кто-то из них наконец-то взял себя в руки. — Это тебе. Мона впервые видела букет из орхидей, но выглядело это красиво. Фиолетовые, с белыми точечками, они были похожи на звездное небо, и Скарамуш снова был банален, но такое внимание не могло быть не приятным. — Спасибо. Они чудесные. — Ты тоже, — он удрученно вздохнул и прикрыл глаза, — в смысле, ты отлично выглядишь. Прошу. — Спасибо, — поблагодарила она еще раз и не смогла сдержать смешок. Как хорошо, что из них двоих более нелеп сейчас именно Скарамуш, иначе б Мона уже сгорела со стыда. Они пришли к столу. Цветы отправились в заблаговременно подготовленную вазу. — Я надеюсь, у тебя нет аллергии на мяту? Или на что-то другое? — Нет-нет, — заверила Мона, разглядывая мятный салат, о котором думала сегодня, — у меня нет ни на что аллергии. — Отлично, — казалось, он вздохнул с облегчением. — Чего бы ты хотела? — Я? Мона задумалась. На столе уже стояли у каждого по порции салата, полная тарелка шариков с креветками, мясное ассорти и даже корзинка с несколькими видами хлеба (рисовые пампушки выглядели особенно аппетитными), и все это стоило наверняка больше, чем она может себе позволить… Насколько странным будет сейчас отказаться заказывать что-то еще? Скарамуш издал какой-то обреченный, театрально-страдальческий звук, чем привлек внимание. — Не думай об этом. Кто пригласил, тот и платит, помнишь? Тебе подать меню или ты знаешь, что хочешь? Это все прозвучало так по-засранчески, что Мона теперь не сомневалась. — Я хочу попробовать мясо «Тяньшу», несколько раз слышала о нем, говорят, оно тут просто изумительное, — а еще это самое дорогое блюдо здесь, но разве ж нужно это уточнять? — Отлично, еще что-то? — Он выгнул бровь и ухмыльнулся. Ну, поганец! — Да, еще что-то, — Мона понадеялась, что ее улыбочка вышла достаточно елейной, — обжаренные креветки, а после «Благоденствие». Это все. Пока что. В чем сакральный смысл и великолепие этого популярнейшего десерта, она не знала, но почему бы не попробовать его сейчас? Тем более, стоит бешеных денег, а именно это ей сейчас и нужно было. — Вино? — Белое. — Отлично. — Отлично. Мона не выдержала и все-таки рассмеялась. Скарамуш посмотрел на нее, как на умалишенную, но он частенько так на нее смотрел, так что она не стала придавать этому значение и принялась за еду. Конечно же, конечно же, салат оказался восхитительным на вкус. Легкая горечь свежей мяты не затмевала пикантность перца, а напротив, усиливала его, и это было изумительно. Ох, как же просто купить ее с потрохами вкусной едой. — Ты засранец, — сказала Мона и потянулась за шариком с креветкой, оказавшимся не менее вкусным. — Видимо, здесь не очень вкусно. — Что? — Ее удивленный возглас больше походил на «фто» из-за того, что она жевала, но Скарамуш сейчас выдал самую тупую вещь, какую только люди слышали. — Ты не стонешь. О, от вилки, запущенной аккурат в глаз, его спас только вошедший официант с бутылкой вина и сообщивший, что мясо будет подано через полчаса. — Тут вкусно, — со всей важностью сообщила Мона, — мне нравится. — Тогда пусть живут. Словно бы не всерьёз брошенная фраза заставила съежиться, но она быстро отогнала от себя эту мысль и решила сменить тему. — Я могу задать вопрос? — У меня нет с собой карт, чтобы отвечали. — Ты знал, что далеко на востоке есть женщины, что могут перерезать горло листом бумаги? — Думаешь, у тебя так получится с картой? — Хочешь проверить? — Мона многозначительно откусила шарик с креветкой. — Ты засранка. — От засранца слышу. — О чем ты хотела спросить? Не о моей же осведомленности на предмет умений восточных женщин. — Ага, ведь я хотела спросить о моей соседке. Э-эм, почему ты меня пригласил? Лицо Скарамуша стало непроницаемым, но эй, это был самый важный вопрос сегодняшнего вечера! Несколько бесконечно долгих мгновений он молчал, а потом вздохнул, моргнув, и спросил: — Полагаю, ответ «по той же причине, из-за которой ты согласилась» тебя не устроит? — Ты удивишься, но устроит. Они могли бы еще долго ходить вокруг да около, но зачем бежать от очевидного? Собственно, почему бы не попробовать, да? — Ладно. Ла-адно, — протянул Скарамуш и, наконец, сам принялся за еду. Видимо, его тоже мандраж попустил. Ну кто бы мог подумать, что он будешь тушеваться перед ней, как школьник на первом свидании в выпускном классе? Очаровательно. — Звезды смеются над нами, но иногда они правы, — озвучила Мона свои мысли и прикусила язык. Не подумала. О, сейчас начнется… Она правда не хотела. — Разве что над тобой, потому что ты веришь в это все. — То, что ты не представляешь механизмов действия астрологии, не является решающим аргументом, — да, конечно, отличная идея – поддержать зарождение очередного ненужного спора, а не прекратить его, молодец, Мона, садись, пять. — Да-да, как дрейф континентов, третья глава твоей книжки, я помню… Мона замерла и, кажется, забыла, что нужно дышать. По телу расползались мурашки, что-то смущало, но что – было еще непонятно. Скарамуш продолжал что-то говорить, но она не слышала, потому что в голове крутились шестеренки и мерцали сигнальные лампочки. Боги. Как он мог прочесть ее книгу, если она еще не вышла? — Что с тобой? — Он, видимо смущенный молчанием, внимательно поглядел на нее, а потом очень медленно поднес ладонь к глазам, хмыкнул и криво усмехнулся. — Твоя книга еще не вышла в продажу, да? Мона ничего не ответила, лишь распахнула глаза, так и продолжив сидеть с задранной вилкой, на которой были наколоты несколько листочков мяты и кусочек перца. — Подожди, пожалуйста, — Скарамуш примирительно поднял руки. — Не психуй. Я сейчас все объясню. Я… — Сказитель. Ты и есть Сказитель с платформы. Она не спрашивала. Уже знала. Боги. — Да, так и есть. Но разве это что-то меняет? Лучшая защита – это нападение? Изящный ход, умно, умно. Мона хотела завопить, что это меняет все, но на самом деле это действительно ничего не меняло. Это был его выбор, все на добровольной основе, а свое «спасибо» она ему уже сказала. И за это вообще ничем не обязана. И стало гораздо легче принять тот факт, что именно его она тогда объела в «Ваншу». С этого не убудет! — Не-а, — ответила Мона и отправила в рот салат. — Серьезно? — В смысле? — Не будешь обвинять меня во лжи? Кричать, что это неправильно и все в этом духе? — А ты мне лгал? — О, кажется, ему это дается тяжелее. — Я не знаю, ладно? Я могу сейчас загнаться, возможно, даже расплачусь, тебе этого нужно? — После «расплачусь» на его лице отразился ужас, что не могло не доставить толику мстительного удовольствия, так что Мона продолжила уже более уверенно: — Просто… Ничего не изменится? Моя книга выходит – и это главное. — Очень разумный подход для помешанной на астрологии. — Сейчас от вилки в глаз официант тебя не спасет, — она качнула прибором в его сторону для пущей убедительности. — Но учти, это не делает тебя особенным. Я тебе за это ничем не обязана. Твой выбор, все такое. — Я и не просил, — он закатил глаза и вернулся в свое амплуа гаденыша, что не могло не радовать. — Ты вообще не должна была знать. Не думаешь, что это уже о многом говорит? — Конечно, господин меценат, — Мона легкомысленно махнула рукой, понимая, что завтра, возможно, все же будет от этого в ужасе. Но это будет завтра. А сейчас пришел официант с ее мясом, которое пахло просто восхитительно и которое немедленно нужно было попробовать.***
Машина остановилась прямо перед подъездом. Мона украдкой вздохнула. Чудесный вечер, не хотелось бы, чтобы он закончился так быстро. Да, они успели пару раз пуститься в спор, но без этого этим двоим было бы скучно. Во рту еще словно бы был мягкий привкус «Тяньшу» и вот от этого было немного грустно. Вряд ли она еще раз попробует его когда-нибудь. Ведь не поведет же он туда ее на второе свидание тоже? Да и будет ли это второе свидание?.. Со своей стороны Мона не сомневалась, но вот Скарамуш... Поди разбери, что там у него голове. Наверное, пора было выходить. Она не стала снова осторожничать и позволила отвезти себя домой, опустив еще один уровень «защиты», что, конечно, было удобно, потому что подняться – и уже дом, но вот подниматься не хотелось, и Мона сидела, глядя на освещенный фарами двор. Пора. Пора. Пора. — Мона? Ну вот, сейчас он ее выгонит. — М? — Я могу тебя поцеловать? Что? — А? Почему ты спрашиваешь вообще? — Это немного не вязалось с его образом невыносимого засранца, так что вопрос был закономерным. — Не нужно, что ли, спрашивать? — Нужно, конечно, ты что, балбес? — Сама дура! — Так, все, хватит. Не будем ругаться, — Мона примирительно подняла руки. — Так можно? — Скарамуш, кажется, начинал терять терпение, о чем свидетельствовало нервное притопывание. — Что? — Не сразу сообразила она, потому что диалог перескочил с темы на тему слишком внезапно. — Поцеловать тебя. — Целуй!.. Ее восклицание заглушили чужие губы, накрывшие ее. Скарамуш сам потянулся к ней и теперь нависал, одну руку уперев в панель около ручного тормоза, а второй аккуратно коснувшись ее лица. Поцелуй был удивительно неспешный, мягкий, словно бы совсем не скарамушевский, но до одури приятный. Мона прикрыла глаза и отдалась переполняющим чувствам. Внутри что-то бушевало, ей было так хорошо сейчас, она знала, что это правильно, что так и должно быть. Звезды могли смеяться, но не ошибаться. Скарамуш напоследок аккуратно укусил ее за губу и отстранился. Засранец. — Сегодня был отличный вечер, — Мона не хотела шептать, это вышло само собой, но после голос вернулся к ней. — Мне все очень понравилось! Спасибо. — Да, мне тоже, — Скарамушу совладать с собой так быстро не удалось, так что голос его немного хрипел. Ну же, Мона, решайся. Обычно голос в голове, подбивающий ее на всякое, принадлежал старухе, но сейчас это был ее собственный. Давай. Ты же хочешь. Вон, Скарамуш же решился. Ты что, трусливее, чем он? — Эм, — она немного замялась. — Не хочешь подняться? — Что? — Его лицо так забавно вытянулось! — Ну-у, я сегодня купила какое-то новое печенье, оно по акции было, и у меня есть чай в пакетиках. Хочешь? — Чай в пакетиках и печенье по акции? — Уточнил он, словно бы это была самая важная информация, но глаза его смеялись и ликовали. — Звучит изумительно. Конечно, хочу.