Unvoiced

Во время контроля над разумом мозг будто обкладывали плотным слоем ваты. Глаза видели, но предметы размывались и отдалялись. Уши слышали лишь обрывки слов, кожа чувствовала отголоски прикосновений. Но в отличии от метаморфозы, произошедшей с сознанием, это еще можно было терпеть. Сайлас то нырял во тьму, где переставал осознавать течение времени и происходящее вокруг, то всплывал на поверхность, где информация об окружающем мире заполняла голову. Каждая мельчайшая подробность отпечатывалась на подкорке, въедалась словно чернила. В остальное время казалось, будто он — всего лишь сторонний наблюдатель. Сквозь магическую дымку он смотрел, как маленькая некромантка дрожала и кусала губы. Сайлас помнил, как злился на неё вчера, помнил и о ненависти, накопившейся за последние несколько месяцев, но теперь это были просто воспоминания. Под влиянием некромантии чувства и эмоции блекли, становились плоскими и ненатуральными. Ассистентка сцепила пальцы в замок за спиной. Ногти побелели от напряжения, а спина напряглась, став неестественно прямой. Ах да, не нужно больше называть её ассистенткой, они уже не работают вместе. Это должно было принести радость. Не он ли хотел любой ценой избавиться от её присутствия? Не он ли хотел прибегнуть даже к самым жестоким способам? Сайлас, наконец, достиг цели, но удовлетворения не ощутил. Только неясное беспокойство, заставившее его мерить шагами комнату с камином до самого рассвета. Ниру отчитал его, когда вернулся в убежище и не увидел некромантку там, где её оставил. Она без труда нашлась в библиотеке: свернулась в комочек на короткой софе и заснула. — Вам сейчас не ругаться нужно, а быть друг с другом заодно, — изрек он, хотя Сайлас ни слова не сказал об их ссоре. Какая ему разница? Сайлас не пятилетний, сам разберется! И чего Ниру вообще дёрнуло раздавать советы? Раньше он ничем подобным не занимался, и лучше бы продолжал вести себя как обычно. Вместо маленькой некромантки он решил сконцентрироваться на Грежуле. Он выглядел так, будто его сейчас разорвет от злости. Челюсти сжались так сильно, что под кожей вздулись желваки, лоб пошёл складками. Он уставился на девчонку долгим, испепеляющим взглядом. Видать, его головорезы всю ночь прочёсывали город в поисках некромантки, но так ничего и не нашли. Нужно будет запомнить это выражение — видеть Грежула таким одно удовольствие. До слуха донёсся скрип открывающихся дверей, и в зал, чеканя шаг, вошёл Торан. Сознание закопалось в ил. Никаких звуков и образов перед глазами, мозг будто разучился воспринимать окружающее. Вскоре Сайлас пришел к выводу, что и сам не понимает что это значит. Прошло несколько минут, а может быть недель — он не мог сказать наверняка. Когда слух и зрение вернулись, перед маленькой некроманткой стоял длинный изможденный старик и исполнял её команды. «Пой», и он затягивал разбитым и дрожащим голосом старую балладу. «Поклонись королю» — изгибался в подобии поклона. «Прыгай с ноги на ногу» — неуклюже подскакивал. Лицо Торана расцвело хищной и жадной улыбкой, а вот Грежулу такое представление нисколько не понравилось. Злость и раздражение стали ещё более явными. Сайлас даже слышал едва различимый скрежет зубов. Он вдоволь позлорадствует, когда Ниру снимет заклинания, и способность чувствовать вернется к нему. Но вид тронного зала снова сменился темнотой. А когда Сайлас выплыл из магического омута, маленькая некромантка уже стояла на коленях перед королем и присягала ему на верность. Так она выглядела ещё меньше, чем обычно. Голова с копной черных волос покорно склонилась, пальчики-прутики переплелись между собой, а глаза зажмурились от испуга. Ладонь Торана легла на макушку и, казалось, могла без труда сломать ей череп. Стандартная процедура, ему тоже приходилось проходить через такое. — Клянешься ли ты быть мне верной слугой и исполнять законы империи Бантус? — Клянусь, Ваше Величество, — её голос дрогнул, но церемония продолжилась. — Клянешься ли ты добросовестно исполнять свои обязанности и служить на благо империи… Скучно. Сайлас вновь сконцентрировался на Грежуле. Это наверняка выводило его из себя, а на такое он не прочь посмотреть. Но Грежул уставился в пустоту с отпечатавшимся на лице ужасом. Он что-то повторял себе под нос, пальцы рук мелко дрожали. Костяшки левой украшали свежие порезы, тщательно зашитые кем-то, знающим своё дело. Грежул произносил одно и то же слово, и на третий раз Сайлас смог разобрать — «Заткнись». Кому это он? Королю? Да он скорее язык себе отрежет, чем скажет нечто подобное. Тогда некромантке? Взгляд метался, высматривал кого-то у Сайласа за спиной, в сторону девчонки Грежул даже не глянул. Как некстати, из-за контроля тело совершенно ему не подчинялось. Сайлас даже не мог оглядеться в поисках возможного адресата. Понятно лишь одно: кроме короля и некромантки никто больше не разговаривал. Грежул, что, сошел с ума? Слышит голоса, видит галлюцинации и тому подобное? Было бы прекрасно узнать в один день, что его вытурили из дворца и заперли в психиатрической лечебнице. — Тем самым объявляю смертную Тару МакКуин гражданкой империи Бантус на особых основаниях, — провозгласил Торан, отнимая ладонь от её головы. — Её покровителем и протектором назначаю некроманта Ниру… Раскатистый голос короля заставил Грежула дернуться и перевести взгляд на Торана. Страх исчез, сменившись напряжением и недовольством. Что бы с ним ни происходило, оно закончилось. — Я даю вам три месяца, чтобы разобраться с магией, — объявил Торан, поднимаясь по ступеням к трону. — Докажи свою преданность, окажи содействие своему покровителю. Взамен получишь вечную жизнь и вечный почет. Некромантка низко поклонилось, хотя король не мог видеть её жеста. И с каких это пор она стала такой ярой роялисткой? — Ах да, Сайлас… Можешь отпустить его. Это были самые приятные слова, что он слышал за последние несколько месяцев. Ниру пропел контрзаклинание, и с каждым словом сознание становилось всё яснее, а эмоции всё ярче. Последним вернулся контроль над телом, и Сайлас оглушительно хрустнул шеей. — Ещё одно подозрительное действие, и ты окажешься в тюрьме, — проскрипел Торан, устраиваясь на троне. — В следующий раз хорошо подумай перед тем, как совершать опрометчивые поступки. После этого они покинули тронный зал. Некромантка, всё ещё перепуганная, сжимала в руках свиток, врученный мальчишкой-писарем. Ниру глубоко задумался о чем-то, а сам он пытался справиться с нахлынувшим раздражением. Вот же старый хрен! Сайлас привёл ему оружие в человеческом обличье, а он только и знает, что угрожать тюрьмой! Был бы Торан смертным — сдох бы уже давно, оставив трон кому поадекватнее. В подобных размышлениях прошла дорога до дома. Ассистентка, бывшая, одернул он себя, не проронила ни слова. Ниру небрежно махнул рукой на прощанье и поплелся в сторону Могильника, игнорируя холод и снегопад. Стоило им оказаться внутри, некромантка начала собирать вещи. Свернула халат и платье, достала из шкафа джинсы со странно названной блузой, сложенные аккуратной стопкой. Забрала из ванной косметические штучки. Вытащила из сумки анатомический атлас и швырнула на кресло. И всё это в полном молчании. Куда пойдешь, хотел спросить Сайлас, но не стал. Ну какая ему разница? Да и гордость не позволяла заговорить первому. Не он виноват в произошедшем, не ему и делать первый шаг к примирению. Но спокойно смотреть, как некромантка пыталась уместить в сумке слишком уж разросшуюся библиотеку, не получалось. В груди щемило. Так будет лучше. У него, наконец, получится уйти в работу с головой. Сайлас не станет отвлекаться на странные наблюдения, вроде того, что за последние недели с лица ассистентки пропали почти все веснушки, или на жар её пальцев. Никто не будет задавать дурацких вопросов, никто не станет петь до глупости странные песни. Его ждет спокойствие, разве не здорово? Умная часть Сайласа ликовала. Глупой хотелось кричать: «Постой, я не всерьёз, просто ляпнул сгоряча!», «Можешь остаться, если хочешь!». И эта его часть портила всю радость. Пытаясь отвлечься от мыслей о девчонке, Сайлас принялся возиться с поленьями. Он не поднял головы, когда дверь скрипнула и закрылась. Сайлас уложил дрова и запалил огонь. Уставился в камин, чувствуя, как внутри разливаются ненависть и раздражение, пропитывая всё его существо. Вскоре к треску щепок добавились чьи-то всхлипы и рыдания. Тогда всё, что ему осталось, это схватить со стола бутылку с красным полусладким и податься в комнату напротив. — ИДИОТ, — заключил Изольд, всасывая через шприц остатки вина. — Чего? — Сайлас грохнул стаканом о стол и нахмурился. Он не стал лгать и приукрашивать, рассказал всё как есть, но такой реакции не ожидал. — ИДИОТ ТЫ, ВОТ ЧЕГО! — повторил он, поднимая руку-лезвие. — ИСТОРИЯ, КОНЕЧНО, ХРЕНОВАЯ, И ТАРА КРУГОМ ВИНОВАТА, НО ТЫ МОГ БЫ БЫТЬ К НЕЙ ДОБРЕЕ. — Добрее? Она мне чуть всю жизнь не разрушила! — возмутился Сайлас, выливая в стакан остатки вина. — ДУМАЕШЬ, ОНА НАРОЧНО? ПРОСТИЛ БЫ ЕЁ И ДЕЛО С КОНЦОМ. А ТАК ТЫ ОСТАЛСЯ БЕЗ ХОРОШЕЙ АССИСТЕНТКИ И БЕЗ ПОДРУГИ, — в скрежете голоса послышался донельзя раздражающий отчитывающий тон. Чего ж все в последнее время не поймут, что ему не нужны поучения? — Невелика потеря, — отмахнулся он. — Найду кого-нибудь ещё. — СКОЛЬКО СОИСКАТЕЛЕЙ ПРИХОДИЛО ДО ТАРЫ? — Я не помню. Сайлас принялся пить, пока вино в стакане не закончилось. Конечно же, он врал. Просто иногда Изольд доводил до белого каления. — ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ, — напомнил он, ударяя лезвием по столешнице. На деревянной поверхности осталась зарубка. — И ТОЛЬКО ТАРА ТЕБЯ УСТРОИЛА. — Напомню, она пришла из другого мира! Там технологии так развиты, что мы, по сравнению с ними, живем как животные. Любого бы заинтересовало. И снова соврал. В ту теплую летнюю ночь, когда Сайлас по чистой случайности оказался в окрестностях Десолейта и встретил некромантку, она сказала слова, заставившие его понять — он не зря отправил восвояси предыдущих соискателей. Меня распирает от любопытства каждый раз, когда я сталкиваюсь с чем-то необычным, сказала она. И Сайлас сразу же понял — откуда бы ни явилась эта девушка в рваной ночной рубашке, они из одного теста. Тогда это приводило Сайласа в чувство, похожее на эйфорию. Сейчас отзывалось горечью и заставляло злиться. — ВРЁШЬ. ОНА ТЕБЕ СРАЗУ ПОНРАВИЛАСЬ, ВОТ И ВЦЕПИЛСЯ В НЕЁ. — Не говори глупостей, — он рассмеялся, но смех с каждой секундой становился всё более натянутым и неестественным. — Ты же знаешь, что меня не интересуют простые люди. Особенно смертные. — ТЕБЯ НЕ ИНТЕРЕСУЮТ ГЛУПЫЕ, — смех Изольда походил на звуки агонизирующего больного. — А ТАРА ДАЛЕКО НЕ ГЛУПАЯ. ТАК ЧТО ХВАТИТ ОТПИРАТЬСЯ, Я СЛИШКОМ ДАВНО ТЕБЯ ЗНАЮ. Сайлас думал о сказанном Изольдом, лежа на дне кадки, заполненной горячей водой. В целом, он прав. Если выбирать между умными и идиотами, Сайлас предпочтет первых. И бывшая ассистентка точно относится к этой группе. Но ведь это не значит, что она должна ему нравиться. Это логическая ошибка. Со временем жизнь вернулась на круги своя. Сайлас быстро привык к одиночеству, и даже нашел несколько несомненных плюсов в нём. Он снова мог проводить вечера с книгой в руках, лежа в постели и закутавшись в одеяло. Больше никто не вынуждал его ходить по дому полностью одетым. Никто не сбивал с мыслей дыханием, шелестом страниц и постоянными переворотами с бока на бок. И никто не мешал его уединению. Дела, конечно, шли не так легко, как хотелось бы. Сайлас уже привык, что рядом находился специальный человек, подающий инструменты и держащий ранорасширители. А ещё отмывающий пол, стены и операционный стол от крови. Теперь приходилось самому. Как-то раз он по привычке протянул ладонь и пробормотал: «Зажим». Отвлекся от мыслей, поднял голову, и понял — в операционной никого нет, кроме него. А временами он ловил себя на том, что поёт. You want to live forever No death, no agony This is beyond my power Can't fool the entropy But I can make you stronger Impossible to kill Immune to heat and hunger A gesture of goodwill Хоть некромантки давно уже не было в операционной, она будто проросла в сознании Сайласа и отравила его. Он напевал её песни. Возвращался в памяти к сюжетам, которые она рассказала. Натягивал неудобные голубые перчатки перед каждой операцией. Пользовался ампутационным ножом и иглодержателем. И каждый раз ошибался с количеством утреннего кофе. Ворчал, проклинал бывшую ассистентку, но всегда выпивал двойную порцию.