Ликорис

      После того первого звонка в первый день возвращения в прошлое, отец звонил ещё пару раз.       Разговор с отцом вызвал у Такемичи приятное послевкусие: мужчина расспросил девушку о её успехах, похвалил за уже сданные экзамены и пожелал удачи на предстоящем, добавив, что гордится ей. Ханагаки, слушая родной приятный голос, не сдерживала улыбку, а сразу после окончания разговора прижала телефонную трубку к груди. Она скучала по отцу, так как не виделась с ним уже несколько месяцев, но подобные звонки помогали щемящей в сердце тоске утихнуть, не давая ей утопить себя в вине перед ними за свою смерть.       Такемичи закрыла телефон-раскладушку в конце разговора и задумалась на секунду: стоит ли звонить матери? Если в случае с отцом девушка попала прямо в разгар его обеденного перерыва, то сейчас, судя по времени на телефоне, мама может быть в пути на работу — как-никак уже было семь утра. Отвлекать мать прямо посреди дороги не хотелось. Да и сама женщина не любила разговаривать по телефону во время вождения, а потому Ханагаки решила отложить звонок на вечер.       Всяко лучше сперва обдумать, что ей говорить, а не повторять опыт с отцом. Хотя Такемичи была уверена, что мать уже знала о её истерике и терпеливо ждала звонка от дочери.       Так что девушка, убрав телефон в школьную сумку, направилась прочь из гостиной, ко входной двери. Она неторопливо переобулась, поправила школьную форму, разгладив несуществующие складки, и вышла на улицу. Чтобы вновь замереть, так и не переступив порог.       Она сделала глубокий вдох, уняла внезапную дрожь в руках и присела перед тем, что уже не раз видела.       У двери лежал розовый тюльпан, а рядом — записка. Это был уже третий цветок за неделю, и Такемичи становилось немного тревожно. Несомненно, подобные романтические ухаживания были ей приятны, но также они означали и то, что кто-то не просто знает, где она живёт, но и следит за тем, дома ли она или нет.       Девушка подняла цветок и вернулась обратно в дом, разуваясь. По дороге на кухню она развернула записку. Как и в прошлые разы, она была написана незнакомым ей почерком. С кратким и милым комплиментом.       «Розовый очень красиво контрастирует с твоими голубыми глазами».       Такемичи смущённо покраснела и поспешила сложить записку обратно, убирая её в ящик к остальным. Цветок же она поставила в ту же вазу, где стояла гвоздика, появившаяся на пороге девушки буквально три дня назад.       В прошлом, в том уже несбыточном прошлом, подобного не происходило. От того и закрадывался вопрос, кто же мог быть её тайным поклонником. Но решать эту проблему нужно не спеша. И не сейчас.       Разобравшись с цветами, Ханагаки вновь пошла в коридор. И только она закрыла дверь на ключ, как услышала знакомый рёв мотоцикла, а в следующую минуту перед ней, вышедшей на дорогу, остановился CB205T, на котором восседал довольный Майки. Вскоре рядом остановился Дракен, который немного отстал от друга.       — С добрым утром! — улыбнулся Сано, снимая шлем и взлохмачивая волосы.       — О, утречка, — отозвалась удивлённая Такемичи. — А ты чего так рано — и уже на ногах? Ты ж обычно до обеда спишь.       — А я вообще не спал!       — Этот придурок всю ночь играл в PSP у меня дома, — сдав друга, проворчал Дракен. У него под глазами залегли тени. — Шумел и не давал мне нормально поспать. А с утра подорвался и поехал к тебе. Еле догнал его.       Майки от обиженного тона друга лишь отмахнулся, как от надоедливой мошки. И снова повернулся с сияющим лицом к девушке.       — Такемучи, давай сегодня где-нибудь потусим! — предложил он. Улыбка не сходила с его лица. Сердце девушки быстро застучало в груди. Такемичи очень хотелось бы согласиться, если бы не триместровые тесты, о которых они уже говорили перед фильмом.       — Ну, вообще-то ты должен готовиться к тесту по японскому, — всё же напомнила девушка, от чего Майки скривился. — Я уже поговорила с Хиной, она согласилась помочь тебе, но только после школы.       — Фу, японский, — горестно вздохнул парень и с надеждой, строя умильное выражение лица, посмотрел на неё: — Тогда давай потусим до занятий с Хиной!       — Я бы с радостью, но сегодня у нас тест по литературе. — Такемичи и сама была немного недовольна подобными обстоятельствами. А затем горестно вздохнула, понимая, что нужно отказать: — Я не хочу сдавать его в начале летних каникул вместе с провалившимися, так что откажусь. Да и вообще, тебе самому разве не надо в школу?       — Да мы уже сдали все тесты, — ну, кроме той завтрашней пересдачи у Майки, — так что можно прогулять, — ответил Дракен. — Вообще, раз уж ты в школу, может, мы тебя подбросим? И подождём где-нибудь до конца уроков?       — Было бы здорово, — с надеждой улыбнувшись, согласно кивнула Такемичи.       — Тогда забирайся. Второго шлема, правда, нет. — Дракен похлопал по заднему сидению, как бы приглашая Такемичи сесть позади, но тут вклинился Майки.       — Такемучи — мой друг, она поедет со мной! — упрямо и по-детски заявил он. — Такемучи, садись.       Он демонстративно похлопал за собой.       — Такемичи и мой друг тоже, — упрямо возразил Дракен ему, не собираясь уступать.       Обсуждаемая девушка удивлённо хлопнула глазами. Майки и Дракен, нахмурившись, смотрели друг на друга. Их глаза чуть ли не молнии метали, и было в их молчаливом противостоянии что-то такое, что Такемичи, наверное, никогда не смогла бы понять. Она почувствовала себя неловко.       — Решай, с кем поедешь! — решил Майки, переведя взгляд на девушку, и скрестил руки, ещё более надутый и серьёзный, чем ранее. Ханагаки почувствовала себя ещё более растерянно.       И тут внутри у неё появилось противное желание дать Майки понять, как она чувствовала себя каждый раз, когда он отталкивал её. И неважно, что делал он это из желания защитить её и уберечь от тех бед, что могли свалиться на неё, останься она вместе с парнем. И неважно, что это был не совсем он, а несбыточный будущий «он». Несмотря на свою любовь, глубоко в сердце Такемичи была ранена тем, что много лет назад Майки сперва настаивал на её переезде в другую префектуру, а потом и вовсе разорвал с ней всякие связи и отношения.       Так пусть теперь на своей шкуре почувствует, каково это — быть преданным. Пусть сейчас и было не совсем подходящее время для подобного, но когда оно будет?       Уверенным шагом девушка направилась к мотоциклу Майки, и парень самодовольно усмехнулся, источая веселье. Жаль было терять подобный вид возлюбленного, но Ханагаки должна была сделать это. Усмешка эта растаяла сразу же, как только Ханагаки обогнула его мотоцикл и села к Дракену на заднее сидение, очень быстро сцепляя руки у него на животе.       — Ну что, поехали? — невинным голосом спросила она, преодолевая неловкую тишину и расстроенное выражение блондина. Майки что-то пробурчал под нос, а Дракен рассмеялся.       Было ясно, что он выиграл в какой-то безмолвной битве между ними.       — Вперёд! — сказал он и стартанул, оставляя командира далеко позади. Такемичи прижалась к спине друга и боковым зрением увидела, как Майки поспешил за ними. В спину раздались маты, а потом громко взревел мотор CB205T, и вскоре Майки, надутый как мышь на крупу, нагнал их.       Ехать позади Дракена было непривычно и как-то неправильно. А то и вовсе неловко. Всё в Дракене казалось слишком: он был слишком высоким, слишком мускулистым, слишком большим. За его широкой спиной не было видно дорогу впереди, от него не пахло привычным сладким тестом, а одинокая косичка неприятно била по носу.       Дракен не был Майки. Вот и всё.       В прошлом, если кто и катал Такемичи на байке, так это Майки. Конечно, очень редко он отдавал сие почётное право Чифую или Баджи, но в большинстве случаев предпочитал подвозить её самостоятельно, и его не волновало ни время суток, ни собственное удобство. Он хотел помочь Ханагаки быстрее добраться до дома — он помогал ей. Он хотел провести с ней ещё немного времени — он проводил. Он хотел украсть только для себя одного тёплые взгляды и слова благодарности — он их крал.       И Такемичи, слабая ко всем закидонам Майки, всегда ему потворствовала, всегда отвечала взаимностью на искреннее желание сблизиться с ней и всегда была готова подарить ему ответную заботу.       Ничто в мире не казалось девушке таким крепким и надёжным, как спина Майки, которую она привыкла видеть перед собой. И неважно, была ли это крепкая мускулистая спина во времена его юности или худая и костлявая перед смертью — для Такемичи существовала только она. Только Майки, который старательно держал её от всех опасностей за своей спиной.       А потому вид спины другого человека вызывал в ней отторжение.       Да, Дракен был другом. Лучшим другом её возлюбленного, который не хуже Майки умеет водить. Умом-то девушка понимала, что Дракен — хороший парень, он не даст ей свалиться и ни за что не попадёт в аварию. Но иррациональное сердце всё твердило, что это всё не то, что только с Майки Такемичи будет в полной безопасности. И девушка слушала его.       Слушала — и напряглась всем телом, боясь упасть в любой момент, хотя до этого всегда спокойно переносила поездки на мотоциклах и даже сама училась управлять им.       Они остановились прямо рядом с воротами школы, и Ханагаки поспешила слезть с мотоцикла, радуясь твёрдой поверхности асфальта под ногами. На земле ей стало спокойнее. Она вздохнула полной грудью и повернулась к ребятам, пытаясь стереть свою недавнюю нервозность.       — Спасибо, что подбросили! — улыбнулась она, поправляя складки на юбке и беззаботно перекатываясь с пятки на носок. Всё-таки было само по себе приятно, что её с ветерком быстро довезли до школы. Пусть это было с ней не впервой, но всё равно до жути приятна такая забота.       — Пф, — обиженно фыркнул Майки, даже не смотря на неё, и его реакция повеселила девушку.       — Мы с Хиной заканчиваем без двадцати пять, — стараясь не обращать внимания на обиженного парня, упомянула Ханагаки.       — Замётано, — кивнул Дракен, вновь заводя мотор. Такемичи с улыбкой помахала парням на прощание и, проводив их спины долгим взглядом, направилась в здание.       На девушку изредка косились проходившие мимо школьники: ещё бы, какие-то старшеклассники, по виду явно хулиганы, подбросили её до школы на мотоцикле. Так и встреча с директором не за горами.       У шкафчика её уже ждала Хина, которая с улыбкой протянула девушке пакетик с первым томом «Президент студсовета — горничная».       — Надеюсь, твоему другу понравится, — произнесла Хина, лёгким движением руки поправляя растрепавшиеся после поездки на мотоцикле волосы подруги.       — О, уверяю, он будет в восторге, — со знанием дела кивнула Ханагаки. — Он обещал зайти за ним в обед, так что я ненадолго отлучусь на перемене.       — Хорошо, а я тогда займу наше место на крыше.       И так они направились в класс.       Первые уроки Такемичи боролась с лёгкой дремотой: лекция по истории Японии вводила девушку в транс, близкий ко сну, и лишь широкая спина одноклассника, сидевшего перед ней, не давала учителю заметить полусонную Такемичи.       На математике учитель, всё ещё держащий недовольство на выходку Майки около десяти дней назад, вызвал Ханагаки к доске, заставив её решить сразу несколько уравнений. Настроение девушки упало ещё ниже.       Вернувшись во времена, когда ей было пятнадцать, Такемичи хотела гулять и веселиться с друзьями, наслаждаться тем, что потеряла в прошлой жизни, проводить время с близкими, но никак не учиться, день изо дня грызя гранит науки. Да, получить образование было важно для будущего приёма на работу, потому как строчка в резюме об окончании начальной и старшей школ, а также университета, была одним из важнейших критериев при найме, но сейчас Ханагаки было так лень даже просто думать о будущем, что она едва сдерживалась, чтобы не махнуть на всё рукой.       Важным мотиватором в этом деле было нежелание расстраивать родителей, которые всегда пеклись о том, чтобы у их дочери было безоблачное будущее.       Но кто же мог подумать, что это будущее оборвётся на станции метро?       В голове проскользнула шальная мысль, что если бы Такемичи приняла предложение Кисаки, а не цеплялась за мёртвого возлюбленного, то наверняка не умерла бы прямо на рельсах. В конце концов, Кисаки был состоятельным человеком, главой Токийской свастики после Майки, так что он наверняка забрал бы её к себе и подарил бы машину с личным водителем, более не позволяя ездить на метро.       Трагедии можно было бы избежать, скажи Такемичи «да» в тот вечер.       Вот только сама Такемичи не чувствовала ни капли желания выходить за этого человека. Кисаки всегда казался ей странным: после смерти Дракена он постоянно тёрся рядом с Майки, отваживал их друг от друга и кидал на девушку долгие взгляды из-под очков. В те времена Ханагаки не понимала, чем вызвано подобное к ней отношение, а потому каждый раз по её телу пробегали неприятные мурашки. Сейчас же, когда девушка знала о давней влюблённости Кисаки, она испытывала лишь сожаление: как ни крути, она не могла ответить на его чувства.       Её сердце уже было отдано Майки. И вряд ли она могла бы изменить свои чувства. Да даже если бы и могла, всё равно не хотела.       Неприятный звонок на большую перемену выдернул Такемичи из мыслей. Вручив Хине своё бенто, дабы девушка уже сейчас отправилась занимать место на крыше, Такемичи взяла пакет с томиком манги и вышла на улицу, доставая телефон и проверяя его на наличие сообщений. Как и ожидалось, в погоне за интересной мангой Чифую просто-напросто сбежал с последнего перед перерывом на обед урока и уже подъезжал к воротам средней Мизо.       Ханагаки остановилась у ворот, дожидаясь старого друга, и рёв его — а также Баджи — мотоцикла не заставил себя долго ждать. Вскоре оба парня появились из-за поворота и затормозили прямо напротив девушки.       — Привет! — широко улыбнулся Чифую. На его щеке был пластырь: явно успел подраться с кем-то ещё вчера вечером. Такемичи не удивится, если окажется, что подрался он с Баджи.       — Здравствуй, — кивнула девушка. — Как добрались? Нормально?       — Да, всё хорошо. В центре была небольшая пробка, но нам-то что, мы на мотоциклах, — ответил парень, снимая шлем и широко улыбаясь. — Это пусть четырёхколёсные вёдра стоят.       Ханагаки едва сдержалась, чтобы не покачать головой: точно так же, как Чифую недолюбливал машины, водители этих самых машин недолюбливали его и его мотоцикл.       — Давайте уже быстрее, я жрать хочу, — прервал их разговор Баджи, который выглядел так, будто сейчас набросится на кого-нибудь с кулаками. Что, впрочем, могло быть близко к истине: характер у парня был тяжёлым, он мог втащить кому-нибудь с ноги просто потому, что ему не понравился чужой взгляд. Поначалу это пугало Такемичи, но потом она привыкла, понимая, что друг ни за что не обидит её.       — Да, конечно. — Она протянула Чифую пакет с мангой. — Подруга попросила вернуть к концу следующей недели. Правда, что-то мне подсказывает, что ты прочтёшь весь первый том уже к концу вечера.       И только Чифую хотел что-то ответить, как послышался смешок Баджи:       — Пф, да он его за обедом и навернёт.       — О, Чифую-кун настолько обожает сёдзё? — дразнящим тоном уточнила девушка, хотя прекрасно знала ответ на свой вопрос.       — Он потратил все карманные деньги на следующий месяц, чтобы купить всё то, что ты ему посоветовала. Мне теперь придётся кормить этого идиота из своего кармана. — Баджи оказался удивительно сговорчивым: отдельное удовольствие ему доставляли шутки над лучшим другом.       — Эй! — возмущённо воскликнул Чифую.       Такемичи и Баджи встретились взглядами, и между ними пробежала тёплая нотка ехидства и взаимопонимания. Дразнить Чифую — что может быть лучше?       Настроение Ханагаки тут же поползло вверх, а улыбка Баджи стала шире и дружелюбнее. Из недовольного абсолютно всем человека он в миг превратился в проказника-подростка, ещё не повстречавшего на своём пути никаких бед или проблем. Он был таким же, каким она его и запомнила. От радости за такого Баджи улыбка Такемичи стала шире.       Сговорившись одними только взглядами, они ещё пару раз укололи Чифую, заставив его пыхтеть и сердиться, тем самым вызывая у парочки громкий смех.       — Кейске Баджи, кстати, — внезапно представился парень, стирая выступившую слезу.       — Такемичи Ханагаки, — представилась она. — Будем знакомы! Теперь уж точно.       — Ха-ха, действительно. Ладно, нам с Чифую пора, так что бывай, Такемичи Ханагаки! — произнёс он, заводя мотор. Чифую по-быстрому надел шлем обратно.       — Пока-пока! — помахала им на прощание девушка.       Заново настраивать дружеские отношения с Баджи и Чифую было довольно просто: зная о друзьях, их характерах и привычках слишком многое, Такемичи с лёгкостью находила ключик к их сердцам. Практически не прилагая усилий, девушка старалась выстраивать с ними те же отношения, что у них были в прошлом. Правда, в этот раз Ханагаки позволяла себе действовать куда настойчивее и смелее, а потому и отношения налаживались и развивались гораздо быстрее, чем раньше.       Проводив спины уезжающих парней глазами, Такемичи направилась обратно в школу, где на крыше её уже ждала Хината и вкусный обед. А сразу за обедом последовал экзамен по литературе, во время которого Ханагаки отчаянно пыталась воскресить в памяти всё, что не так давно в неё вдалбливала подруга.       Лишь сдав листочек Такемичи почувствовала себя свободной: это был далеко не последний урок на сегодня, но зато последний экзамен перед каникулами. Ещё завтрашний день отучиться — и они будут свободны!       Девушка, как и все её одноклассники, чуть ли не физически ощущала наступление летних каникул. Осталось совсем чуть-чуть, буквально один день — и всё. Казалось, даже сами учителя ждали этого момента с нетерпением: только прозвенел последний звонок, как учитель по английскому, у которого более не было уроков в этом семестре, захлопнул учебник и попрощался с учениками. Староста, как всегда, приказала всем встать и поклониться. Но стоило только подросткам выпрямиться, как класс заполнил шум и гам: все принялись обсуждать, что будут делать после занятий, собирать вещи и бежать либо домой, либо в кружки.       — Сегодня будем заниматься с Майки-куном у тебя? — поинтересовалась Хината, подходя к парте Такемичи: в руках у девушки уже была её школьная сумка, лямки от которой она смущённо теребила.       — Ага! — задорно-устало кивнула Ханагаки. — Они с Дракеном должны заехать за нами.       И правда: стоило им только выйти на улицу, как обе сразу же заметили переливающиеся на солнце стальные корпусы двух мотоциклов. Такемичи, взяв Хинату за руку, поспешила к ним.       — Ну что, опять со мной поедешь? — улыбнулся Дракен, протягивая Такемичи второй шлем — видимо, успел раздобыть его за день.       — Не, в этот раз с Майки, — ответила Такемичи, кидая быстрый взгляд на возлюбленного. Тот явно хотел что-то сказать, возможно, даже с демонстративной обидой напомнить Ханагаки, что чтобы ездить на его CB205T, она должна спросить разрешения, но девушка, не церемонясь, забрала из рук Майки второй шлем, нахлобучила его себе на голову и уселась позади парня, застёгивая шлем под подбородком и крепко обнимая парня за талию. Тот мгновенно проглотил всё то, что хотел сказать, и на его губах появилась лёгкая улыбка.       — Не бойся, залезай, — раздался голос Дракена, который пытался подтолкнуть Хинату. Та неуверенно кивнула и забралась на мотоцикл позади парня, не зная, что делать: Такемичи видела, как у подруги от лёгкого страха и неуверенности трясутся руки.       Майки и Дракен завели мотор и неторопливо поехали вперёд, стараясь тем самым успокоить Хинату, чтобы та перестала так бояться. Это сработало, и вскоре парни смогли ускориться, постепенно разгоняясь на трассе.       Такемичи сильнее сжала хватку вокруг талии Майки, упираясь лбом ему в спину. Наконец-то всё было правильно: знакомая сильная спина перед ней, запах сладкого теста, непослушные светлые волосы, развевающиеся от встречного ветра, и абсолютная уверенность в водителе и в собственной безопасности.       Девушка прикрыла глаза. Она наконец-то была рядом с Майки.