warte auf mich, ich komme wieder

глаз горит холодным огнем. в глазнице разрастается пламя, с хрустом пускает трещины, расходящиеся синими венами по лицу. они пульсируют, и мучительно-медленный ритм отдается в голове громом. дейнслейф — натянутая струна в одно мгновение; в другое — гнется почти напополам, захлёбывается слюной, трясётся, всхлипывает.        — нельзя. терпи, — шепчет она и гладит по волосам. — смотри на меня. и он смотрит, смотрит, смотрит. хватает ртом воздух. хочет поцеловать. или откусить кусок плоти от нежного личика, такого, как ее любимые цветы. и в глазах у нее бездна — черный зев зрачка, захватывающего радужку. а он тонет. пытается вынырнуть, но сбрасывается вниз каждый раз. каждый Божий раз. архонты, каэнриах, люмин, путешественник, принц, орден бездны… глаз вот-вот вытечет. дейнслейф скребет до крови ногтями по мраморному полу разрушенного дворца, ногами елозит. над головой, прямо перед лицом — огромное паникадило, перекошенное на бок и растерявшее половину хрусталя. эхо не раздается. ничего не слышно. люмин улыбается тонко-тонко. дейнслейф ощущает присутствие ее стража, стоящего в дверях главного зала. безмозглая тварь. знает, зачем люмин его привела.        — ты скучал, мой сумеречный мечник? дейнслейф стискивает зубы. люмин седлает бедра — невесомая, гладкая, иллюзорная. голова горит. дрожат колени. паникадило качается из стороны в сторону над ней. или это цветок в белокурых волосах? поправить хочет, за ухо закрепить. она ему запястье пришпиливает к полу насквозь. дейнслейф шипит, змеей пытается виться, но она наваливается, заставляет стихнуть. пахнет так свежо, едва-едва сладко. запах цветов. в лицо ему заглядывает и вся расплывается, мутная от боли. пальцы в глазнице возятся, жмут яблоко, и дейнслейф знает, что не восстановится. от такого точно нет. Боги… боги дают ему проклятие. бог…гео-архонт…чжунли мягким баритоном просит не спешить. чжунли шепчет, что все начинается не с падения каэнриаха. чжунли гладит по волосам, как люмин сейчас. «не навлекай на себя беду, сумеречный мечник. тебе дали шанс» не навлекай на себя и бога, сумеречный мечник. боги давно куплены, заведомо пропиты. когда дейнслейф узнает об этом в мондштате, то хохочет. каркает чрез горло, глаза прикрывает, смешки шипением цедит, а следующим вечером сидит в таверне и пьет самое дешевое вино — то, на какое хватает остатков моры. в туалете гостиницы его рвет, а синие выпуклые вены сдвигаются ниже по телу. через вечер в таверне встречает ехидный взор венти.        — скучал… побежал собачонкой. люмин вздыхает разочаровано. дейнслейфу льдом кровоточащее сердце стискивает.        — пытался. нашел ведь брата, да? поверил в лучший исход?.. — шепчет ему в губы, плащ отстегивает. пальцы с чавканьем вылезают из глазницы. влажным мажет. дейнслейф лижет покорно — собака собакой — и смутно ждет ласки больным сознанием. люмин… итер…похож на нее. а если бы не она, а он? едва ли мальчишка верит в сказ о пророке. упрямый, бесцеремонный, похожий и непохожий. жестокий, но теплый. дейнслейф не знает, что должен делать подле него. говорит намеками, аллегориями, держит себя в узде. горит. он рыцарь. он защитник. он лажает каждый гребаный раз.        — и очень устал. так устал. больно? тебе больно, как и всем им. даже больнее, верно? дейнслейф дышит через раз. по краям темные пятна. люмин держит ладонями за лицо. рядом… люмин ведь? да. больно. потому что…        — ты убил их всех. ты не смог придумать что-то лучшее. дейнслейф спасает только наследника. подбрасывает известной семейке в мондштате и никак о себе не напоминает. следит искоса, время от времени. алхимик качает головой. осуждает. молодой принц живой и, кажется, счастливый. дейнслейф не понимает, что делает не так. кроме того, что обрекает свою страну. мертвое… как оно умрет опять? у альбедо спрашивает. альбедо щурит глаза зло, пощечину ему отвешивает и чеканит, что создать и тем более воссоздать можно все. главное — заплатить нужную цену. у дейнслейфа триста моры в кармане и проклятье.        — мой рыцарь… справедливый бравый рыцарь. р ы ц а р ь. заплати за свои грехи перед богами, р ы ц а р ь. за все нужно платить. рыжий юноша из фатуи смеется, вьется возле бога и как-то роняет простую истину. чем откупился одиннадцатый предвестник, дейнслейф знает и покрывается мурашками. что страшнее — окунуться в бездну или стать ее частью? врасти органами, мышцами, костями. утратить все человеческое. перестать быть собой. дейнслейф не знает. у него сквозь крупицы утекает он сам, придавленный и разжиженный временем. человек, наделенный проклятьем бога.        — итер должен идти дальше. нельзя мешать ему на пути. ты знаешь это. ты все-все понимаешь, мой рыцарь. мой дейнслейф. она снимает слой за слоем. под сеткой синих вен, расползающихся морозным узором на груди, гулко стучит сердце. люмин слушает, запоминает каждый хрип. ее любовь.        — я не стану плохой правительницей. я уже навлекла кару на мой народ, но я устраняю свои ошибки. и не позволю тебе стать еще одной, дейнслейф. люмин улыбается. сияют звезды, ветер шелестит траву, по всему полю цветы — белые, белые… она ведет его за руку. дальше, смеется она, дальше. и дейнслейф идет, вдыхает сладкий запах. сладко… медленно… в первый раз… верный рыцарь рядом, всегда рядом. не больно. кровь есть… совсем немного. немного же… отчего же так смердит трупами? и кости выбеленные лежат среди разрушенных руин. паникадило качается, взбрыкивает. что-то булькает под горлом. дейнслейф набирает воздух в грудь. от люмин пахнет бездной, сталью и кровью. дейнслейф видит ее как в первый раз — отчужденную, холодную и все такую же прекрасную. не может оторвать взор. сипит — воздух не проталкивается. не шелохнется. даже когда страж подходит слишком близко. его самая невыносимая любовь. зал центрального дворца каэнриаха пуст. истлевшие тела верных короне лежат разметавшейся трухой в углах. меч входит с кротким «шшт» в солнечное сплетение, холодом сковывая последние крупицы тепла. кровь пропитывает плащ, вымывая все звезды на нем. бравый рыцарь. гибнет у престола своего королевства. бог все-таки прав. его проклятье.