drunk af

      Ситуация с официанткой встряхнула ее, заставив поверить в то, что она снова может быть бойцом. Стойким и собранным, не боящимся. К горлу опять подступил ком, поэтому она бросила эту мысль.       Ночь продолжалась: Арей носился с Маршаллом, пока второй поглядывал по сторонам в поисках выхода.       -А этот твой дружок ничего такой, - улыбался ей официант у бара.       Ролина округлила глаза, не веря в то, что он произнес это вслух. При других. Рот открывался и закрывался, пока она не могла ничего не могла сказать.       -Очнись, дуреха, - Арей встряхнул напарницу, - я говорю, где мои честно отработанные чаевые?! - смеялся парень.       -Блядь, - выругалась она, ныряя рукой в карман, - ну шути так, - прошептала Роля, отсчитывая деньги.       -Все, он твой! - играючи заявил официант.       -Эй! Ты же обещал!       -Половина чая - половина ночи, - пожал плечами он, - он как раз что-то хотел заказать, заебал тебя просить...       Слух отключился еще на слове "ночь", а в ушах поселился звон.       -Подло, - выдала она, прищурив глаза, - ты должен был понять, что находишься не в том положении.       -Остынь, у тебя нет ни одного доказательства, - парировал Арей. Он явно обмозговал эту мысль, отключив первоначальный шок.       Девушка стиснула зубы.       -Хочешь войны? - прикинув его намерения, задала прямо вопрос Ролина.       -А ты выдержишь? - он сощурился точно также и наклонился к ней ближе. Он был прав. Ей не выдержать противостояния на его территории.       Ролина краем глаза увидела мелькающую руку, вызывающую официанта. Она дернула рукав парня, пытаясь напомнить ему, что они в одной лодке и отбежала на заказ.       Шатер уже рассасывался, поэтому узнать гостя не составляло труда.       -Да, чем я могу Вам помочь? - уже не стараясь скрыть раздражение, быстро проговорила официантка, думая только о том, что ее козырь сорвалася.       -Уу, - играючи реагировал он, - спокойно, крошка.       -Ты перепил, убирайся или я позову охрану.       -Кстати, как ты это пьешь? - его голос в одну секунду стал привычно серьезным.       -Как будто мне есть дело, чем убиваться, - хмыкнула она, складывая руки на груди, практически не удивленная сменой его состояния. Это что-то в стиле черемских.       -Есть куча вкусных способов это сделать, - парень растянул хитрую улыбку, приподнимая бровь.       -Что ты тут делаешь? - не покупалась девушка на его игры. Начальница уже давно болтала с кем-то за столиком, точно так же ожидая, когда гости разойдутся, поэтому Ролина спокойно могла говорить, что угодно.       -Отдыхаю, крошка, - Маршалл провел удивительно бесполезный вечер, но спокойно оправдывал это проверкой девчонки на вшивость.       -Плохая попытка, - закатила глаза Ролина, понимая, что он никогда так просто не скажет, чего хочет, - Вы хотели заказать что-то еще?       -Вообще, я закончил, - резко поднялся он.       -Да неужели? - фыркнула девушка.       -Тебя подбросить? - впервые по-человечески спросил парень, сам не понимая почему.       Роля приподняла бровь ровно так, как это сделал он минуту назад.       -Ты выпил практически литр водки и собираешься сесть за руль? - ее рот выделил слюну, как только она заговорила о количестве выпитого. Ей явно не хватало градусов в крови, чтобы чувствовать себя нормально, поэтому она предпочла бы сейчас пропустить сигарету, а не уговаривать пьяного парня не садится на руль. Она облизнула губы, подавляя в себе желание выпить.       -Кто-то говорил, что я буду за рулем?       -Нас развозят на такси, - официантка развернулась в сторону бара.       -Тебя же отвезут до дома, не так ли? - в его голосе слышалась подозрительная веселость.       -Так, - не поворачиваясь, ответила девушка.       -А тебе хочется совсем не домой, - подначивал ее Маршалл, привычно облизываясь и скрывая эмоции.       -Я выйду через час, - бросила она, в эту секунду надеясь, что у него нет времени ее ждать.       Официантка взяла поднос с барной стойки и вернулась к столику, чтобы убрать посуду. Бледно-розовая салфетка бросилась ей в глаза: в их заведении были исключительно белые, которые она неоднократно складывала в свободные часы. Рука рефлекторно скомкала послание, прежде чем в ее голове промелькнула мыль о том, что это мог быть мафиозный знак, что-то вроде отрезанной головы лошади в кровать.       Девушка не решилась разглядывать сообщение, поскольку вполне вероятно, что это просто игра воображения. Она не успела ему как-то насолить. Не успела же? -       Шатер опустел. Девушка не могла расслабиться, казалось, что силы наоборот прибавились под конец рабочего дня. Ролина стояла у столика, нервно ковыряя царапины на руке.       -Эй, ты собираешься остаться? - небрежно спросил блондин.       -А? - вернулась в реальность девочка, - о чем ты?       -Я говорю, поехали, там такси заказывают.       -О, я сегодня... - она осеклась, так как отмазка "доберусь сама" никогда не работала, - меня сегодня заберут.       -Как скажешь, - просто отреагировал он и растворился в ночи шатра.       Ее горло сжалось, разве никто не хочет ее переубедить?       Блядь.       Девушка медленно собирала свою форму, упаковывая в маленький ящичек, который казался декоративным, но на самом деле служил официантам местом хранения чая.       Она нехотя вышла через главный вход, осмотрелась в поисках машины. Фары черного джипа подмигнули ей.       Черт.       Девушка аккуратно села на заднее сидение авто. За рулем действительно оказался водитель, выглядел так, слово в салоне нет никого: даже его самого.       -Я был в тебе уверен, - хмыкнул Маршалл, реагируя на ее появление.       Машина тронулась так плавно, что Роля не сразу заметила движение.       -Зачем ты приходил и куда мы едем? - уставшая для игр, она просто откинулась на спинку кожаного сидения.       -Мне нужно было тебя проверить, - вдруг признался Эм, опуская окошко, соединяющее пассажирскую часть салона и водителя.       -И что я успела сделать? Или не успела? - хитро прищурилась девушка.       -О, крошка, ровным счетом ничего, - она могла поклясться, что он трезв, хотя он осушил полбутылки водки. Он позволял ее взгляду блуждать по его профилю, ему становилось скучно.       -У меня так много вопросов, - закончила она свой осмотр.       -Сейчас я весь твой, - его рука указала на закрытое окно.       -Хм, - Ролина улыбнулась его формулировке, - тогда почему ты не пьян? Я точно видела, что ты пил водку, - сразу начала она.       -У меня иммунитет.       -Что ты пытался выяснить?       -Тебе не стоит этого знать.       -Откуда у тебя личный водитель?       -Я думал, что у тебя есть хоть какие-то мозги...       -Ты не ответил ни на один мой вопрос, - перебила девушка.       -Разве?       -Останови.       -Остановить что? - его улыбка скрылась в облизывании губ.       -Останови либо этот цирк, либо машину! - не выдержала Ролина, выходя из себя.       -Обычно ты ходишь с прямой спиной, часто прячешь руки, когда что-то тебя волнует твои ноготки так и норовят вцепиться в плоть, - Маршалл повернулся к ней всем корпусом, - когда тот гей пугает тебя, ты дергаешься, что значит: тебе или есть, что скрывать, или твоя нервная система нарушена - в любом случае это выдает какое-то мрачное прошлое. Ты не позволяешь себе выйти из себя, даже когда злишься, - он не собирался останавливать монолог, смотря прямо на нее и не сокращая дистанцию, - но со мной, о, детка, ты позволяешь себе слишком много. Тебе становится все равно на робость, будто ты уверена во мне, будто ты знаешь меня, будто доверяешь мне, - уже шипел Маршалл.       -М-м, - качала головой в отрицании она, округлив глаза.       -О, крошка, ты не отвертишься. Конечно, твои инстинкты никуда не пропадают, посмотри, как ты вжалась в этот угол, - веселился парень, - и он, представь себе, не спасет тебя. Мне продолжать?       Ролина была в смятении: ее пугала его проницательность, но ей чертовски хотелось знать больше.       -Кто-то проглотил острый язычок? Было трудно, но и тут у тебя другое отношение ко мне: пошлые шуточки? Я правильно понял твои намеки? Как-то ты не рвалась заигрывать с другими официантами.       Ее словно окатили ледяной водой. Он не прав. Он не всеведущ!       -Ты ошибся, - улыбнулась она, отворачиваясь к окну.       -Вот как? - расслабился он, словно после очередной пробежки.       -Ага, я не подкатываю к тебе! - усмехнулась девочка, - это моя привычка, дорогуша.       Его глаза вспыхнули пониманием.       -Да ну нахуй, - неверяще проговорил он, - ты серьезно была проституткой?       -Ну-ну, не так грубо, - взглянула на его недоумение девушка, - я работала танцовщицей за неплохие бабки между прочим.       Лицо Маршалла стало сосредоточенным, пока мозг складывал какой-то пазл.       -Что там? Прямая спина? Гм, встает на места? - издевалась Ролина, - вздрагивания, м? Малыш, - девушка включила привычный для прошлой жизни тембр, - я имела дела с такими как ты по несколько раз на дню. Я не могу бояться тебя, как бы сильно тебе не хотелось. Я могу тебя только хотеть, - она подползла к нему на четвереньках.       -О, крошка, - только и смог выдавить он, пораженный ее откровением.       -Очнись, - щелкнула пальцами Ролина, - мы кажется уже минут двадцать стоим на месте.       -Ага, - нахмурился Маршалл, - выходи.       Ей не нужно было повторять дважды: слишком сильно хотелось сбежать из той нелепой ситуации. Парень вышел вместе с ней из машины.       -Лоно? - она подняла вопросительный взгляд на юношу рядом с собой.       -Черт, ты облизывалась, пока я пил ту дрянь. Тебе явно хочется выпить.       -Ты пьешь со мной, - заявила девушка, - как сопровождающий.       -Не хочется оставаться наедине? - хмыкнул он, делая шаг в сторону входной двери. -       -Выпить и забыть, - подняла стакан отвертки Ролина, привыкшая, если и пить в компании, то в компании Бафа, для которого это было девизом.       -Выпить и забыть, - почему-то согласился с ней Маршалл и запил таблетку.       Девушка, не отставая, опрокинула напиток и принялась за сигарету.       Они сидели на той самой кухне, где несколько дней назад она нашла его невменяемое туловище. Теперь здесь было больше табуреток и меньше пустых бутылок. Спасибо хозяевам!       -Что ж, - девушка оторвалась от стакана, - ты узнал мою историю, - усмехнулась она пафосности слов, - что насчет тебя?       -Меня? - он вскинул брови, - я неебически успешный репер, что добился своего кровью и потом, чьи пластинки продаются миллионами копий!       Девочка рассмеялась.       -Подожди, подожди, получается, я прямо сейчас пью со звездой?!       -Еще бы, детка, - продолжал дурачиться он, изображая пьяного, - пойдем в мою гримерку, я дам тебе попеть в мой микрофон, - Маршалл оперся локтями о стол, приближаясь к ней.       -У тебя есть еще? - она бросила взгляд на его карман.       -Ты уверена? - парень посерьезнел в тот же момент. Девушка замолчала в нерешительности, - понимаешь, нельзя к этому подходить так, - он указал на ситуацию рукой, - если ты хочешь, чтобы все прошло хорошо.       -Ты же рядом, - отшутилась она, откидываясь на спинку стула.       -Это усугубляет ситуацию, я уже принял.       -Да что может случиться? - фыркнула она, - мне слишком похуй на то, что со мной...       -Тебе сколько лет? - перебил ее Маршалл, - складывается ощущение, что я зря связался с малолеткой.       -Камон, - она посмотрела на него с долей призрения, - если ты такой ахуенный следак, мог бы и догадаться, что я ищу поводы не приходить в реальности не из подростковости, мудак.       На ее глаза нахлынула волна непрошенных слез. Роля потянулась за стаканом, желая потушить огонь внутри сорокоградусным напитком. Наивная.       Он молчал, смотря куда-то в сторону. Его мозг явно начал впитывать вещество.       Ее пальцы легко стряхнули с ресниц влагу, пока голова приказывала уйти подальше от этого человека, чтобы не закричать ему в лицо с просьбой о помощи, чтобы до нее снова никому не было никого дела.       Девушка запрокинула стакан в себя, налила еще одну порцию и отправилась в зал, где обычно танцевала. Последнее время она не могла чувствовать ту легкость, с которой делала это раньше, поэтому Ролина направилась к тахте в углу.       -Какиие лююдии, - еле тянул слова тот самый хозяин квартиры, точнее один из братьев-хозяев.       -Приветики, - оглядела она полный людьми диван, где сидел темноволосый парень, наклоняя голову, будто это поможет ей лучше понимать пьяный акцент, -некуда бросить кости, - безучастно заметила девчонка.       -Разве что сверху, - демонстрируя тонкой рукой длину тахты, улыбнулся Жора. Девушка вздернула подбородок, вдруг понимая, что он может быть осведомлен о ее прошлом. Перед глазами на секунду появился образ светловолосого красавчика, которого она оставила на кухне, и следующим движением девушка плюхнулась к мужчине на колени.       -Тогда приготовься, - нарочито поздно сказала она. Ее собеседник звонко рассмеялся, располагая девушку удобнее на себе.       -Я видел, что ты проказничаешь, но не думал, что ты такая послушная, - шептал в ее волосы болезненно худощавый юноша, оглаживая руками ее колени и бедра. На ее до этого ничего не выражавшем лице зашелся румянец, как только мозг подкидывал картинки прямого носа, голубых глаз. Она обвила его шею руками, лукаво прищуривая глаза, пытаясь расфокусировать зрение и представлять другого человека.       Никому бы не показалась странным, что такая парочка зависает здесь, если бы это был не хозяин, чье нечастое присутствие в своем же притоне вызывало напряжение. Но Роля еще в первый вечер поняла, что именно этот из двух братьев относится к ней снисходительно, не раз отпуская развратные комментарии ее выходкам.       -Сейчас поползут грязные сплетни, -заметила девушка, ощущая бесстыдные прикосновения.       -Из всей грязи, что тут есть, тебя интересуют только сплетни? – пьяно бормотал мужчина.       -Ну точно не та, что у тебя в штанах, - привычно уколола она, другого поведения мужчин она практически не воспринимала. Она знала, что от нее хотят и давала это, пока это ее хоть сколько-то занимало. Игриво улыбаясь, девушка скользнула рукой по его торсу.       -Сучка, – не в силах отодвинуть девчонку, осклабился парень, принявшись щекотать ее ребра.       Роля закатилась приступом хохота, ерзая у него на ногах, пытаясь избежать пытки.       И как настолько детские игры находили место в этом брошенном всеми месте?       Ей удалось перехватить его руки, которые уже покачивались в музыкальном ритме, пока они переводили дух.       -Ты слышал о новом китче? – девочка любила узнавать у него про новые тусовки, потому что в этом парень разбирался изумительно.       -М? – смотря в сторону, не расслышал ее парень, - у нас сейчас будут неприятности, - выдал он, не переводя взгляд на нее.       -О чем ты? – непонимающе возмутилась Ролина, прежде чем почувствовала, как ее грубо хватают за шиворот футболки.       Девушка тут же вжала тонкую шейку, встревоженно сверкнув глазами. Чьи-то сильные руки заставили ее отпрянуть от Гоши и увидеть лишь знакомую серую толстовку, успевшей перекрыть обзор.       -Какого хуя?! – фигура наклонилась к сидящему парню, не реагирующему на происходящее.       -Остынь, ты не хочешь последствий, - безэмоционально осек его Жора.       -Сука, я сам разберусь со своими желаниями, - выдал парень, поднимая худощавую фигуру за плечи.       -Маршалл? – Роля непонимающе скривилась.       Блондин развернулся, в темноте его лица было не видно, но пламя яростно разгоралось в его стальных радужках.       -С тобой мы поговорим позже, - отрезал он.       -Так вы с ней только разговариваете? – усмехнулся Гоша, походивший на скелет, - теперь понятно, почему она ищет компанию поинтереснее, - его нетрезвому спокойствию позавидовал бы Будда.       Удар.       Гоша осел в такое же положение, из которого его достал разъяренный Маршалл. Ролина вскрикнула, попятившись назад.       -Неплохо, - пошевелив челюстью, заключил хозяин.       Их не нужно было даже растаскивать, но парни подхватили обидчика под руки, который позволил уволочь им себя.       Вечеринка не собиралась останавливаться: музыка заглушала тихие всхлипы девчонки, ощущавшей влажные дорожки, бегущие по щекам. Ее колотила мелка дрожь – вокруг нее стало слишком много насилия, девушка не знала, как справляться еще и с этим.       Она мельком прошлась взглядом по толпе, утащившей Маршалла, и поспешила смахнуть слезы. В ней стало слишком много слез.       -Ну вот! Довел малышку! – закричал Жора своему оппоненту, увидев ее реакцию, - иди к папочке, - привычно усмехнулся он, пытаясь поднять собственные руки.       Роля глупо уставилась на позвавшего ее парня: «Ему все равно? Меня колотит от страха, а он даже не… да что вообще он должен сделать?» - она продолжила пятиться прочь.       Ее пугало все, от агрессии до безразличия. Канат ее психи, по которому она неверенно гуляла, снова оказался под напряжением: ее ступни так и норовили соскользнуть с шаткого положения.       Ролина незаметно для себя проглотила еще одну порцию отвертки, любезно приготовленной кем-то заранее, и нашла в кармане сигареты, спасительно маячившее успокоительным в ее сознании.       Руки потряхивало, неловкими движениями она прикурила.       Девочка встряхнула отнекиваясь от дурных мыслей, изображение перед глазами плыло. Ей не хотелось быть участницей всего этого, чересчур многие могли видеть ее.       Ролина поспешила поднести к губам следующий стакан водки. Парализующие здравомыслие эмоции отступали, и ее намерение выпить и третий стакан осуществилось. Между заходами прошло крайне мало времени.       Голова быстро стала тяжелой, а позвоночник непозволительно мягким.       Запрокинув голову, она ударилась о стену, хватаясь руками за гладь поверхности.       В глазах кругами расходились вспышки от неловкого столкновения, и девушка осела, не пытаясь сморгнуть начавшийся фейерверк – он ей был необходим.       -Я тебе клянусь, сука отсосала мне за пустышку!       -Ты конченный? Если она просечет?       -И что она сделает? Сблюет сперму назад? Ха-ха!       Одурманенный рассудок Роли не улавливал ровно ничего из пустых разговоров рядом.       К горлу подступила желчь. Она слабо толкнула стену руками, но этого хватило, чтобы тело, качнувшись, упало на четвереньки. Во рту чувствовался вкус горечи, но возможности сообразить что-то с этим сделать не было.       Пришедшие «дозаправиться» уже ретировались, не обращая внимания на невменяемую девчонку. Она почувствовала, как из нее уже стремится наружу рвота цвета сока, добавленного к водке.       -Ролина? – раздалось где-то сбоку, но девушка этого не услышала из-за белого шума в ее голове, спешно вытирая рот рукой. Она пошатнулась, пытаясь поднять глаза, но ее шея не собиралась поддерживать буйную голову.       -Да ну нахуй, - выругался Маршалл, поднимая девушку с пола, на котором красовалась оранжевая лужица. Он подхватил ее подмышку и прижал к себе за талию, выводя из прокуренной комнаты.       -Разбежались,- рявкнул парень, заваливаясь в тесный туалет, где парочка делила дорожку, - съебались нахуй - я сказал, - оскалился мужчина на непонимающих людей, но те не собирались возражать, быстро забирая листок с веществом. Маршалл посадил совсем обмякшую девушку возле ванной, прислонив к бортику.       -Блевать еще хочешь? – брезгливо, но откровенно спрашивал он.       Роля помотала головой, и от этого движения ее снова качнуло. Она слабо вытянула руки, пытаясь отыскать равновесие, парень грубо перехватил ее за запястья, оставшиеся чистым, и закатал рукава, готовясь к «грязной работе».       Ее голова нашла опору в бортике ванной, и она наконец взглянула на его хмурое лицо, но ни одного блика понимания не промелькнуло в ее глазах.       -Хм, от меня блевать еще не тянет? Успех! – грустно усмехнулся Маршалл сам себе. Он потянул ее к раковине, - давай, детка, - холодные брызги обожгли ее щеки, и она отшатнулась, невнятно мыча протест, - ну-ну, не так страстно, - иронизировал парень.       Он не чувствовал свою вину или желание заботиться о ней, он делал то, что должен был, словно нянчась с младшей сестрой.       -Мм, - выдала Ролина, когда ее лица коснулась струя ледяной воды, ее рот безотчетно открылся, пропуская через себя болезненно освежающую жидкость.       Маршалл придерживал ее за волосы, рассматривая густые ресницы на подрагивающих веках, вздернутый тонкий нос, искусанные грубы. Он сам невольно облизнулся, не отрывая от нее взгляд, удерживая ее под водой уже слишком долго. В момент в его голове появилась мысль, совсем не вытаскивать ее из-под воды.       «Эти глазки больше не посмотрят ни на одного мудака, эти щеки не будут краснеть от чужих прикосновений, этот ротик не издаст предательских стонов…» - его хватка усилилась, неприятно натягивая ее волосы.       «Давай, тебе же так хочется убежать из этой жизни». Девушка захлебнулась и закашлялась.       -Черт, - выругался парень, в ужасе одернув руки.       Ролина глухо ударилась головой о раковину, пока он в ужасе пятился, испугавшись собственных больных фантазий, которые обычно посещали его после дозы. Ее ноги подогнулись, и она сползла на кафель, совершенно не чувствуя ни боли, ни положения ее тела. Ролина не теряла сознание, но и не была в нем.       -Блядь, прости, - кинулся он к ней.       Маршалл инстинктивно принялся вытирать ее мокрое лицо рукавом толстовки, судорожно пытаясь загладить вину.       Маршалл лихорадочно спрашивал себя, что за хуйню он устроил, собирая капли, скатывавшиеся на ее подбородок.       Он не боялся убийств или смерти, когда дело касалось уличных драк, дел банды или личных счетов, но он не был маньяком! Его собственные моральные рамки были изуродованы, но даже они не позволяли ему нападать на того, кто бы не смог дать отпор. Убедившись, что она была цела, ну, как минимум жива, он сел рядом, обреченно выдохнув.       Рука скользнула по короткостриженым волосам, а взгляд снова прошелся по хрупкой фигурке, мирно сопевший в забытье.       Непонятно какое время он, примостившись возле нее, внимательно следил за тем, чтобы девчонка продолжала дышать и реагировать на его щипки, прежде, чем решил отвлечься на перекур. -       Она очнулась одна и поморщилась, почувствовав все еще сильный запах алкоголя в своем дыхании.       Тело слегка ломило от неудачного выбора «кровати», и девушка поднялась, нехотя взглянув в зеркало. На нее уставились черные глаза, очерченные такими же темными кругами туши и последствий трудных смен, бледная кожа сильно контрастировала с этим зрелищем. Потрескавшиеся губы обрамляли обезвоженный рот, к щекам прилипли растрепанные волосы. Она спешно припала к воде, жадно глотая ее.       -Что это было? - она резко подняла голову, спрашивая свое отражение, как сразу же по ее черепу разлилась пульсирующая боль.       Блядь.       Время показывало только шесть, музыка уже стихла – они всегда выключали ее к утру, когда подростки уже валились с ног и оставались распластанными телами на полу. Ролина тяжело сглотнула и усмехнулась мысли о том, что у нее хотя бы было несколько забвенных часов.       Она вышла.       Из окон в бесцветное и просторное, как теперь казалось, помещение уже проникало раннее солнце, не придавая этому месту живости, скорее наоборот высветляя и без того неприглядные стороны.       Что-то внутри больно ломалось, девушка задержала взгляд на кухонном проеме: «выпить и забыть» - ее затошнило. Ролина поспешила на воздух.       В коридоре гниющего дома сидел Маршалл.       Мужчина опирался локтями в колени, сидя на ступеньках спиной к ней.       -Можно пройти? – фыркнула она, застав его спокойствие.       -Только очнулась, а уже убегаешь? – хмыкнул парень. Она закатила глаза, но у него, к сожалению, не было глаз на затылке, чтобы оценить этот жесть.       -Ну так?       -Проходи – скучающе предложил он.       -Ты мешаешь, - в ее голосе слышалось раздражение.       -Сделай, как ты умеешь, - грубо отозвался он.       -Принести счет, чтобы ты наконец свалил? – немедленно отреагировала она.       Парень резко встал на ноги и, развернувшись, оказался одного с ней роста, стоя на две ступеньки ниже.       -Не притворяйся дурой, Ролина, - она испугалась того, насколько он был зол, - ты прекрасно понимаешь, о чем я, - его глаза сверкнули той жестокостью, с которой он посмотрел на нее перед тем, как нанести удар Гоше.       -И что? Ударишь меня? – она ненавидела его за то, как он не понимал, что у него все еще есть выбор. Выбрать не насилие.       -Я не притронусь к такой грязи, как ты, - прошипел он.       Он ее возненавидел за то, как она не понимала, насколько больно чувствовать себя преданным.       Девушка оцепенела. Ей впервые пришлось встречаться с такой неприкрытой злобой в свой адрес. По ее позвонку прошла мелкая дрожь. Ее кулаки непроизвольно сжались, противостоя вибрации в теле.       -Чего же ты не двигаешься? – усмехнулся Маршалл. Она хорошо могла разглядеть его лицо впервые находившиеся на одном уровне с ее. Казалось, что привычно серо-голубые радужки застилал стальной туман, она точно могла определить, что зрачки были слишком расширены.       «Он обдолбан» - перед ней промелькнул его свирепый образ, застывший в памяти. Ей показалось, что, если она будет продолжать стоять не дыша, он просто забудет про нее, потеряет, словно слепой зверь, ориентирующийся на звук.       -Что? Я не слишком хорош? – коварно заговорил он, понизив голос на полтона, и ступая выше на ступень, - не сложно было заметить, какая ты инициативная в чужих руках, - растягивал слова он, воскрешая в памяти ее образ восседающий на коленях хозяина, - но, может, сейчас тебе хочется поиграть в сопротивление? – он поднялся на еще одну ступень и теперь смотрел на нее сверху вниз.       -Отойди.       Его ноздри раздувались в раздражении.       -О, посмотрите, теперь ты недотрога? Мне отойти подальше, чтобы ты смогла показать себя? Интересно посмотреть, чем ты можешь меня удивить!       Тупая боль разошлась из центра груди: ее втаптывали в грязь. Этого она боится - правды. Девушка не хочет признаваться себе в том, насколько она по-настоящему грязная.       -Уйди.       -Шлюха,- его тон сочился ядом.       -Съебись! Съебись! – взорвалась она, толкая парня в грудь, отпихивала его тяжелое тело подальше от ее хрупкого сознания.       «Я не шлюха, я не шлюха, я не шлюха» - она не могла пропустить это сомнение в свою голову. Ей было необходимо оправдывать внутренние ожидания, которые засели в ней с родительской требовательностью.       Она почувствовала, как ком слез сдавливал ее горло.       У нее не было выбора. У нее не было выхода.       Чушь! Выбор есть! Выбор есть даже у него!       Ты не спала с ними, ты все еще чиста!       Веришь ли ты в это?       Все ее страхи вылезли наружу и теперь делили голову на части.       Он плевал правдой ей в лицо.       Мужчина перехватил ее несильные удары.       Она была одержима желанием быть лучшей дочерью для своих родителей, которые слишком хладнокровно свыклись с ее высокими оценками и победами, с тем, что приходилось вырывать зубами. Ее жертвы уже ни во что не ставились большей частью потому, что она не имела права о них заявлять больше. Чувство «недостаточно», «не слишком отлично» охватывало ее с головой.       Ее глаза влажно сверкнули.       Она устала бороться. Она слишком долго боролась за мать, разрушающуюся на глазах, за Бафа, убивавшего себя снотворным. За Кэт, черт, Кэти - их связь совершенно пропала, когда подруга снова вернулась к своему насильнику.       Ролине не хватило сил на борьбу за себя. Ей хотелось разрыдаться от чувства вины, которое преследовало за каждую отметку «хорошо» в ее жизни: она «хорошо» помогала Кэт оправиться, когда ей это было нужно, но оставила ее в самый важный момент, она «хорошо» успокаивала мать, но не могла вернуть отца, она «хорошо» поддерживала Бафа, но не отвадила его от веществ. Она делала «хорошо», но недостаточно для «отлично».       Ее пальцы перестали впиваться в ладони, кулаки разжались.       Мозг подкидывал ей картинки рыдающей матери, одурманенного Бафа, к этой карусели добавилась она сама: кто-то смотрел на нее со стороны, пока она развратно танцевала в толпе, цинично опрокидывала водку стакан за стаканом, порочно делала недвусмысленные намеки едва знакомым ей парням.       Мелкая дрожь по телу усилилась.       Он обвинял ее вполне заслуженно: от ее тщательно выстраиваемой репутации не осталось ничего. Она больше не могла прятаться: Ролина не была ни отличной дочерью, ни отличной подругой, она даже не знала могла ли она быть отличной девушкой, но она уже была неидеальна, как бы сильно ей не хотелось скрыть от себя этот факт, он лез наружу, крича о ее несовершенстве.       Она не плакала. Ее бледное лицо больше не выражало гримасу осознания.       Мужчина напрягся всем телом, чтобы не зарычать в непонимании, почему ее противоречивое поведение вообще его заботило.       Каждый раз, когда он ее видел, кто-то словно выключал его контроль, который стал неотъемлемой частью его личности, после всего, что ему пришлось пережить.       Парень наконец увидел ее. Взгляд темных глаз казался неживым. Он отбросил ее руки.       -Уйди, - вышла из транса она. В ушах был слышен пульс, руки болели от его грубой хватки.       Маршалл молча отодвинулся, не находя причин держать ее здесь дольше. Он уже сделал слишком много, он уже ошибся, дав волю эмоциям.       -Ты прав, - сказала он ему в лицо, прежде чем броситься вниз.       Она рванула дальше по улицам. Девушка сконцентрировалась на физических ощущениях: легкие спирало, ноги уставали, а воздух освежал горевшие щеки. Ей даже не мешал алкоголь, она продолжала бежать, выкидывая мысли на асфальт, оставляя их позади.       «Я ненавижу себя. Я должна умереть» - последнее, что она успела подумать, прежде чем начать выплевывать свои легкие. Ролина импульсивно выкинула пачку сигарет, которую посчитала причиной своей неподготовленной физической формы.       Она упала на каменную крошку дороги, не в силах бежать дальше. Руки болезненно жгло, но она откинула это на второй план.       «Моя новая жизнь.» - подумала задыхающаяся девушка       «Я начну все заново. Я смогу.» - ее плечи содрогались от частого дыхания. -       Маршалл прислонился к стене подъезда, начиная биться головой и рыжие кирпичи.       -Сука! - выкрикнул он ей с силой ударяясь снова, - надо было утопить тебя нахуй, - прошептал парень, возвращая спокойствие.       Эм нервно дернулся и вышел во двор. Его машина уехала, как только они вышли из нее, чтобы не вызывать лишних вопросов в этом районе, хотя даже минутное появление черного джипа с бандитскими номерами могло повлечь последствия.       Вещество прекращало действие, что возвращало ему сдержанность.       Каждая эмоциональная травма вырабатывала в нем иммунитет к вечно окружающим его проблемам. Психика пыталась защитить его от следующих потрясений, выстраивая границы его невосприимчивости к новым ударам.       Предательство со стороны собственного отца стало его фундаментом для возведения барьеров.       Он ушел из семьи.       Бросил их.       Мужчина сделал свой выбор, и мальчик был уверен, что именно он стал причиной, по которой папа оставил его. Детский разум не мог найти более рациональной причины, поэтому ребенок ненавидел себя за то, как с ним поступил его отец. Повзрослев, Маршалл возненавидел отца, но больше не мог никому доверять.       Ярость не избавляла его от мучений, но испытывать что-то другое – предать себя.       Убитая алкоголем мать, утешаемая бесчисленными ухажерами, стала второй причиной строительства его изолятора. Он испытывал к ней глубокое отвращение перемешенное с отравленной любовью.       Женщина бросила его точно также, как и отец.       Все свое детство он глотал ее обвинения, пока она наконец не додумалась заткнуть свой рот водкой и чужими телами. Позже она родила неизвестно от кого, и ответственность за сестру легла на него. Она могла винить и отказываться от него, «разрушившего» ее семью, но отказываться от невинной дочери не имела права.       Он ненавидел мать за то, как бездушно она предавала малышку, отворачиваясь от нее.       Уличные избиения не стали для него новостью: растущие на череме дети знали, что их ждет. Но как бы ни был осведомлен о законах района, к этому нельзя быть готовым.       В один день тебя хватают сразу после школы и волокут по земле, пока из толпы доносятся оскорбления и угрозы. Тебя «вербуют» в банду, после чего твое одиннадцатилетнее тело избивают до полусмерти, чтобы убедиться, что ты не передумаешь.       Это продолжается регулярно.       Мальчики помладше становятся грушами для тренировок, пока не начинают давать отпор.       Ты учишься не плакать и не звать на помощь. Накапливающаяся ярость становится детонатором к сопротивлению.       В первый раз тебе не позволят победить, подавив боевой дух толпой. Насилие продолжиться, пока подросток не выходит в режим «берсерка», неистово сражаясь с мучителем. К этому времени ты можешь позволить себе лишь маски тех эмоций, которые от тебя требовало нормальное общество.       Смерть самого близкого человека в жизни – его дяди, превращает кирпичную стену в его сознании в непрошибаемую сталь.       Младший брат его матери был тем человеком, с которым Маршалл проходил путь становления в банде. Они находили молчаливую поддержку друг в друге, были искренними друг с другом. Тогда парень решил, что для него не все потеряно, он доверял дяде, он любил единственного родного человека. Но этого не хватило, чтобы им вдвоем пройти все испытания.       Он выстрелил себе в сердце.       Суицид.       С его смертью Маршалл потерял надежду, свет в конце тоннеля. Парень не принял его выбор, как не принимал любой другой. Два чувства крепко сплелись между собой: предательство и вина за то, что не успел его остановить.       Неприступная крепость, куда подросток заточил свое сердце, была единственным способом перестать быть уязвимым.       Он рационализировал свое поведение, отбрасывая любые переживания на задворки сознания, где они томились в ожидании надлома его психики. Его не жрали эмоции, когда он был способен контролировать их.       Но не с ней. Маршалл не ждал ее преданности, скорее наоборот он был готов к еще одному предательству, но пелена гнева застала глаза, как только он увидел ее там. Боль, издевательства, поведение матери – стали привычным ритуалом и не вызывали никаких чувств. Но не понятое им желание обладать девчонкой выбивало его из колеи.       Мужчина добрался до черема, который был особенно тих в гребанные семь утра. Новый день уже наступил. Опять.