Imagine Me Without You

Я увидел её. Снова. Мою малышку Рэйчел. Я считал, что она давно-давно погибла в той злосчастной автокатастрофе – в том взрыве, что помог устроить я, но нет. Я снова её вижу. Только вот она больше не улыбается мне при встрече, не играет задорную музыку на пианино, когда слышит мои шаги по коридору, не целует меня в губы и не говорит, что любит… Она больше не может этого сделать. Теперь её жизнь зависит от прибора, который отмеряет её пульс, сердцебиение, дыхание… Глупая машина даёт Рэйчел жизнь. Без аппарата – она умрёт. Чёрт! Лучше бы я не видел это! Слёзы катятся по моим щекам, душа моя трещит по швам, готовая в любую секунду вырваться истерикой наружу. Так хочется закричать во всё горло. Или встать на колени и начать молиться, зная, что это всё равно не поможет ей. Господи! А ведь я любил Рэйчел! Любил по-настоящему! И так и не смог ей об этом сказать. Какая же я тварь! Ненавижу себя. Ненавижу «Мантикору»! Они отняли самое драгоценное, чтобы было в моей грёбанной, никому не нужной, жизни, моими же руками. Она была моим светом в конце тоннеля, надеждой на будущее. А теперь… теперь моя Рэйчел словно растение, которому нужно питаться каждую секунду, чтобы дышать. И я виноват в этом. Я виноват во всём! Но был ли у меня выбор… Когда «Мантикора» дала мне задание, я понимал, что если это сделаю не я – то сделает кто-то другой. Для «Мантикоры» - это не проблема. Меня бы тоже убили. Вряд ли я был бы им нужен после провала, предательства. Но пусть лучше я, чем она. Моя семнадцатилетняя девочка даже не успела насладиться жизнью. Не успела понять, насколько она красива в глазах мужчины. Не успела сыграть свою лучшую композицию, которую мы с ней разучили в последние дни занятий. Не успела полюбить достойного для себя человека… коим я для неё никогда не был. А ведь я хотел, чтобы она жила и была счастлива. Я же пытался спасти её! Предупредить. Я почти готов был принять весь удар на себя. Только вот моя малышка Рэйчел так и не смогла понять меня. А теперь не сможет и простить. Как же с этим жить дальше? Я не знаю. Отец Рэйчел хотел меня убить. Правильно. Зачем Макс вмешалась?! Я бы сам пустил себе пулю в голову тогда – после взрыва - если бы «Мантикора» не сделала меня неподвижной игрушкой на неопределённый срок. Выжгла из меня все эмоции и чувства. Но чёртова память. Она вернулась ко мне. А ещё её кулон, который я хранил все эти годы – он тоже не давал мне покоя. Каждый раз напоминая, что у меня был человек, который доверил мне сердце и душу, а я предал и разбил вдребезги и то, и другое. Мразь! Слёзы душат меня. Я понимаю, что не могу для неё сделать больше ничего. А то, что я уже сделал – простить нельзя. Я отобрал у неё жизнь. Она оттолкнула своего отца – но приняла удар на себя. Теперь малышка Рэйчел лежит такая бледная и спокойная на кровати. С милых щечек пропал нежный румянец, с красивых губ лучезарная улыбка, а в любящих глазах я больше не увижу сияния мириады звёзд. Её отец сказал, что она умирала два года. ДВА ЧЁРТОВЫХ ГОДА!!! Я даже не знал. Меня обманула «Мантикора» - это я понял ещё до взрыва. Я так мечтал спасти обоих: отца и дочь. Больше дочь – мою Рэйчел. Моя бедная девочка потеряла мать, когда была маленькой. Потерять ещё и отца, который вырастил её и одаривал любовью всё это время, стало бы ударом. Может не надо было раскрывать правду, стоя на лестнице, а соврать? Тогда возможно, что она не кинулась бы спасать отца… Правду – вот что она потребовала. Я знал, что совру – и она никуда не поедет. Всё было бесполезно. Она доказала это своим поступком. Отважным поступком, который я в своей жизни так и не совершил. Сейчас я могу лишь сжимать её холодные ладошки, гладить бледное лицо, поцеловать в губы, которые не ответят мне на поцелуй, как тогда в бассейне, в офисе отца…Господи, ну за что?! Она всегда была словно фарфоровая куколка. Но сейчас, когда прибор подаёт дыхание ей через трубки, она кажется мне ещё более хрупкой. Но не менее красивой. Я увидел её и осознал, что всё ещё безумно люблю. Только её – мою Рэйчел. В праве ли я называть её своей? Не уверен, но пусть будет так. Сейчас, как тогда…она только моя. Истерика всё- таки вырывается наружу, и я кричу. Пусть слышит весь дом. Прислуга, охрана, её отец, который благодаря дочери остался жив. Даже Макс, которая стоит в дверях. Мне плевать. Пусть весь мир услышит о том, как мне плохо без неё. Пусть все узнают, что я не представляю жизнь без Рэйчел. Лишь существование. Да, теперь я буду лишь существовать. И врать всем, что у Алека весёлого, безбашенного и безответственного шалопая и засранца - всё хорошо. Всегда всё хорошо. А то, что сердце истекает и захлёбывается собственной кровью – знать всем - необязательно. Как же хочется сдохнуть… Я кладу медальон в её нежную ладонь и сжимаю. Возвращаю то, что принадлежало только ей. Я на лестнице сорвал этот медальон, когда она с криками бросилась спасать отца. Можно сказать, что я его украл, также как и её сердце – без разрешения. Теперь он, конечно же, не нужен ей, но это последнее, что связывает меня с Рэйчел. Вернее её со мной. Я не забуду Рэйчел. Точно знаю, что никогда. Только вот она ненавидит меня. Я знаю. Чувствую… Прости меня, малышка! - Я люблю тебя, слышишь?! Люблю, Рэйчел! Её отец заходит в комнату и кладёт мне руку на плечо. Произносит слова, которые я так боялся услышать ещё тогда – после взрыва. - Она умерла. Ни ты, ни я больше не можем спасти её. Завтра Рэйчел отключат от аппарата. А послезавтра похороны моей дочери. Появишься там – пристрелю при всех. Уже точно. - Я понял. Спасибо. - Моя дочь была влюблена в тебя - живи. Это мой последний для неё подарок. И испытание для тебя. Убирайся из моего дома. Ты недостоин её. - Я знаю это, сэр. Я сам себя ненавижу. - Вот и хорошо. ***два дня после*** Я не смог не прийти на её могилу. И не положить на гранитный камень такой же красивый цветок, каким была для меня малышка Рэйчел. Осознание, что она лежит под этими плитами и тоннами земли – давило на меня тяжким грузом, но с другой стороны – теперь я точно знал, что её больше нет. Рэйчел умерла и забрала мою душу с собой. Теперь я рядом с ней… а то, что я ещё дышу – ничего не значит.