The change wind

- Девушка, мне, пожалуйста, до Минска на послезавтра. - Послезавтра нет рейсов. Ближайший в пятницу. - Но мне нужно послезавтра! Ну, а я-то что сделаю? С трудом сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза и не рявкнуть, что раньше надо было думать. - Ничем не могу помочь. Только в пятницу. Либо с пересадкой в Москве на завтра. - Нет, мне нужно именно на послезавтра. Нет, она что, серьезно думает, что я от неё билеты прячу? - К сожалению, никак. Шумные вздохи, поджатые губы, ну, и все такое. Уходит. Ни тебе здрассте, ни до свидания. Весь этот месяц шел, как во сне. Я вообще из тех людей, которые, как говорится, свой день сурка заметят неделю на третью. Так же все было и в этот раз, хотя наблюдалось некоторое разнообразие. Если раньше я все время судорожно придумывала, чем мне дальше заниматься по жизни, предаваясь нездоровым мечтаниям, то теперь мои мысли периодически останавливались на новообъявившемся родственнике. Впрочем, и они не были особенно радостны. Если честно, я думала постоянно и абсолютно отрешенно от действительности, и это порядком действовало на нервы. Ощущение было такое, будто мозг живет какой-то своей бредовой жизнью, и остановить этот процесс «думания» не представляется возможным. Это напоминало катание на карусели в парке аттракционов: остановить её сам ты не можешь, и, как бы тебя не тошнило, придется сидеть до конца. Очередь перед кассой рассосалась. Однако, свалиться в новый приступ тяжелой задумчивости мне не дал уже знакомый голос. - Здравствуйте, мне бы… Ооо, привет. Я покраснела, как и всегда, когда пугаюсь. Передо мной стоял Марк собственной персоной. Он был как-то щегольски одет, в кожаной куртке, а голубые глаза так и лучились из-под пушистых ресниц. Я невольно порадовалась, что очереди за ним нет, и никто не будет нас подслушивать. - Привет. Далеко собрались? - В Москву на пару дней, по делам. Есть на понедельник? Я порылась в компьютере. - Есть. На два часа дня пойдет? Я оформила ему билеты. Позади него по-прежнему никого не было, так что я решила поддержать разговор. - А я уж думала, опять куда-нибудь переезжаете. Он заулыбался. - Нет. Так просто ты от меня не отделаешься. Как твои дела, работа? Я сложила руки в замок и пристроила сверху подбородок. - Да никак. К сожалению, не могу вас порадовать ничем интересненьким. - Слушай. Может быть, все-таки, выпьем у меня чаю? Я просто мечтаю нормально с тобой побеседовать с глазу на глаз. Я пойму, если ты не жаждешь, но… Я бы, правда, ооочень этого хотел. Я замялась и отвела глаза в сторону. Отказать было трудно, потому что я вообще не умею говорить людям «нет», но соглашаться я боялась. - Честно говоря, мне стремно идти в гости к малознакомому человеку. Он усмехнулся и протянул мне паспорт в кожаной обложке, в который я не догадалась как следует заглянуть, пока оформляла его. - Найди себя в графе «дети» и успокойся уже, - сказал он, снисходительно улыбаясь. Да, я там действительно была. Как и незнакомые мне Александр и Анастасия. - Хм, так у меня и брат с сестрой есть. - Я тебе и о них расскажу, если захочешь послушать. Ну что? Эта его добродушная полуулыбка подкупала сильнее самых убедительных аргументов. - Ладно. Пишите адрес.

***

«Недурный, наверное, вид из окна» - пронеслось у меня в голове, когда я проплывала на лифте мимо 15 этажа. Когда я приехала по назначенному адресу, солнце уже заходило, оставляя красивые блики в окнах новеньких многоэтажек, напоминавших в таком освещении гигантские красные свечи. Я как всегда нервничала, так как до этого дня я все-таки рассчитывала, что мое новое знакомство ничем обязывающим не закончится. Вообще, привычный мне образ семейной жизни и дружеские связи, в которых я потерпела полный крах, отнюдь не располагали к новым знакомствам, тем более тесным. Скорее, напротив, хотелось в одночасье оказаться на каком-нибудь необитаемом острове. Меня жутко утомляло то, что каждое, даже самое гнилое знакомство или родственные узы, необходимо хоть мало-мальски поддерживать. Я откровенно боялась семейных праздников, не явиться на которые вроде как для родственничков обидно, но делать при виде их всех достаточно убедительную счастливую физиономию и дарить всем подарки, стоимость которых должна быть не меньше стольки-то рублей, было выше моих сил. Я долго раздражалась на себя, что согласилась к нему прийти, но, в конце концов, решила, что если уж он на поверку окажется досадливым гадом, то никто не посмеет упрекнуть меня, когда я сделаю ему ручкой, не забыв вернуть деньги, коих я, к слову, совсем не взяла. Я позвонила в звонок справа от массивной железной двери. За ней тут же раздался громоподобный лай. «Здорово, у него есть собака!» Если, конечно, я не ошиблась дверью. Послышалась какая-то возня, дверь открылась. Марк стоял, придерживая радостную гигантскую псину за ошейник – холеного немецкого дога тигровой окраски. Я так на него уставилась, что даже поздороваться забыла. - Не бойся, он очень добрый, – улыбаясь, он пригласил меня в дом. - Да я и не боюсь, - ответила я, и сама невольно улыбнувшись. Пес порывался поставить лапы мне на плечи, а я, как могла, уворачивалась, безудержно хихикая, потому что он был больше меня и просто невероятно настойчиво лез "на ручки", и я совсем не была уверена, что смогу сохранить равновесие. - Иди на место, - скомандовал хозяин, собака покрутилась немного, а затем ушла куда-то вглубь квартиры. - Ну, здравствуй, - он как-то смущенно улыбался. На руке у него я заметила красивые часы с огромным циферблатом и сверкающим металлическим браслетом, и невольно подумала, что лапищи у него под стать им – широкие и жилистые. Квартира была довольно большой: в просторной прихожей было две закрытых двери в другие комнаты, широкий проход вел в гостиную, а Г-образный коридор слева вел, судя по свету, отбрасываемому с той стороны, в ещё одну комнату и, наверное, ванную и туалет. В доме преобладало сочетание «хайтековского» металла с теплым деревом, так что смотрелось и уютно, и современно. Мы прошли в зал. Кухня, оформленная по последнему слову техники, была объединена с гостиной. Вид из окна и в правду был очешуенный, и, конечно, прежде остального бросался в глаза, потому что окна на балкон были до пола, а на самом балконе были только тонкие металлические перила. - Окна до пола? В нашем-то климате? Зимой не холодно? - Не знаю, зимой тут ещё не жил, - ответил он, улыбаясь, - но вообще, окна отличные. Да и пол с подогревом. Ты пьешь зеленый или черный? - Черный, - ответствовала я, и, оглядев угловой коричневый кожаный диван, напротив которого на одной из стен располагалась гигантская «плазма», без тени лукавства добавила: - Шикарно тут у вас. Он принялся за заваривание чая, что-то доставал из шкафчиков, резал лимон. Тут мой взгляд упал на собаку, лежащую в углу комнаты. Я расплылась в широкой улыбке от предвкушения: живность я любила всякую и всегда с удовольствием с ней якшалась. Пес, в свою очередь, выжидающе смотрел на меня, постукивая хвостом по подстилке. - Как собаку зовут? – спросила я Марка, направляясь к углу, в котором лежал его питомец. - Бирон. - Бирон? Историей увлекаетесь? - Не особенно. Если бы увлекался, не назвал бы его так, наверное. Мне тут добрые люди рассказали, что его прототип был довольно паршивым царедворцем. Я, наминая уши псу, умильно щурившемуся от такой благодати, только отмахнулась: - Паршивый или нет, а звучит солидно, по-моему, ему в самый раз. - Я рад, что тебе нравится, - сказал он и с задумчивой грустью в голосе добавил: - Некоторые мои друзья никогда не ходят ко мне в гости: у одних аллергия, другие просто с детства боятся собак. А первые иной раз так и ко мне самому близко не подходят. Я хохотнула. - Если бы наличие собаки избавило меня от общества некоторых моих знакомых, я бы завела её, не раздумывая. Я сидела на коленках возле Бирона, подставившего моим ласкам свое необъятное пузо, и не могла перестать улыбаться. - Садись за стол. Руки можно здесь ополоснуть. Мы уселись за стеклянный стол, стоящий прямо напротив окна. Солнце село, и вечерний город, зажигавший свои огни, радовал глаз. Я даже выключилась, наконец, из процесса «думания», и голова моя вскоре как-то блаженно опустела. Хотя поначалу я не могла избавиться от тихой паники: меня всегда пугает незнакомая обстановка и необходимость поддерживать разговор с новыми людьми. Мы сделали несколько глотков в молчании, и я решила, что пора таки начать содержательную беседу. - Марк, как вы вообще меня нашли? Меня несколько покоробило от своего голоса, обращение по имени придало этому простому вопросу какую-то несоизмеримую с его содержанием официальность. - У меня есть друг в милиции, он помог тебя найти. - Вот как, значит. Вы давно в М*ске живете? - Пару месяцев примерно. У меня был свой бизнес дома, есть филиалы в других городах, в этом году открыл и здесь. Так что решил приехать, как узнал, что и ты тут. - Так вы из-за меня сюда переехали?? – я была изумлена. Он как-то грустно улыбнулся, и, глядя в окно, произнес: - В некотором роде. Я развелся год назад. Хотелось сменить обстановку. - Развелись? Из-за чего?.. Ваша новая супруга вряд ли могла упрекнуть вас в недостатке средств к существованию. – Тут я поняла, что, наверное, сказала лишнее. Все-таки, это не очень-то мое дело. - Почему развелся?.. – он выдержал небольшую паузу и продолжил – Так одним словом и не выразишь. Он поднял брови, уставившись в стакан с чаем на пару мгновений, а потом поднес его к губам и сделал глоток. - Что-то из серии «не сошлись характерами». Любовь, к сожалению, не всегда длится вечно. И, надо признать, она оттяпала у меня добрую часть моих средств. – При этих словах он кисло улыбнулся. Я невольно нахмурилась. Бирон ходил вокруг стола, с надеждой глядя в мою сторону, но Марк предупредил мои попытки дать ему печенье со стола. - Несправедливо. Неужели ничего нельзя было сделать? - Дурацкие законы неумолимы, - усмехнулся он, - а брачные контракты, когда я женился, не в ходу были. - А сколько лет вашим детям, кстати? - 16 и 18. И 22. Я посмотрела ему в глаза, поняв, что последнее он сказал обо мне, как бы намекая, что я вообще-то тоже его отпрыск. - И теперь они живут в другом городе, далеко от вас. Он снова улыбнулся. Вообще, какой-то он уж очень улыбчивый. Причем умудряется с помощью одной только улыбки или ухмылки выражать любые эмоции – от грусти до негодования. - Да, понимаю, о чем ты подумала. Что я, никудышный отец, оставил и других своих чад неизвестно где. Но они уже взрослые, а все то время, когда они нуждались во мне сильнее всего, я действительно был рядом.- Он пододвинул ко мне корзинку с овсяным печеньем. – Кушай. Я машинально взяла печенье, все также стараясь не смотреть на своего собеседника. Он действительно был недурен собой, и, видимо, из тех мужчин, которые хорошеют с годами. Выдающийся подбородок и чуть опущенные книзу уголки рта придавали его лицу решительный вид. Вспоминая Сашу, с его высоким лысеющим лбом, простыми чертами лица и слегка расплывшейся фигурой, я никак не могла придумать, что же заставило маму убежать от своего первого мужа сломя голову. Это что же он такого вытворять должен был, чтобы даже ребенок её не остановил? Наверное, и правда, очень голодно было. - А что за бизнес? Кстати, я думала, вы наукой занимаетесь. -Одно другому не мешает, - лениво произнес он, продолжая безмятежно улыбаться и как-то украдкой на меня поглядывать, - я архитектор по образованию. Раньше мой интерес был больше академический, теперь же практический. Недвижимость - дело выгодное. Но твоей маме, к сожалению, не хватило терпения. Архитектор? Хм, я почему-то всегда думала про более, ммм... естественные науки. Забавно, я даже этого о нем не знала. Бирон перестал уже ходить вокруг да около и просто внаглую сложил голову мне на колени. Я положила руку сверху, с удовольствием поглаживая бархатный носище. Сидя сейчас здесь, просто разговаривая с кем-то, и ощущая тепло этого зверя рядом, я чувствовала себя едва ли не счастливой. Во всяком случае, по сравнению со своим обычным состоянием. - Поведай мне лучше, как тебе живется. – При этих словах он вальяжнее расселся на стуле, сложив ногу на ногу. - А что, твой друг-полиционер тебе ещё не все рассказал? Он посмеялся и сказал, что от него он узнал только основное, чтобы просто знать, где меня искать. - Ннуу... Тогда ты должен знать, что я неудачница без диплома и перспектив. Далеко мне до идеальной дочери, в общем. – Скривилась я, отпивая глоток из кружки. В голове тут же возникли мысли о моей куда более дальновидной сестрице. - Возможно, этому есть более оптимистичные объяснения, - улыбнулся он. Я немного нахмурилась. После того, как я забрала документы, когда все только начало принимать скверный оборот, я с каждой собакой заговаривала на тему моей несостоявшейся жизни, приводя «оптимистичные объяснения», словно пытаясь оправдаться и поверить в них самой. В глубине души моё самолюбие было больно ранено тем, что мои более успешные сверстники уже вот-вот найдут себе приличную работу и со спокойной совестью начнут обустраивать личную жизнь, а я застряла в поисках своего «я». - Хочется заниматься чем-то интересным, а не только полезным и нужным всем, кроме меня лично. А из-за работы на увлечения не остается времени и сил – ни моральных, ни физических, – отрапортовала я, надеясь, что он не станет углубляться в эту тему. Она мне уже набила оскомину. - Это понятно. – Он продолжил улыбаться. – Но ты ведь сама выбрала, куда идти учиться, разве нет? Я помрачнела. Нет, видимо, так просто от меня не отстанут. Я уже было думала попросить его закончить этот разговор, но поняла, что если говорить обо мне, то собственно, нечего будет больше рассказывать. Так что я решила потерпеть. - Я ошиблась. - Разве сейчас ты занимаешься тем, что тебе нравится? Я помрачнела ещё сильнее и помотала головой. - Денег нет, – отчеканила я, поняв, что этот простой вопрос сводит на нет все мои оправдания. - И что ты планируешь делать? – Спросил он уже совершенно серьезно. Я вдруг почувствовала, что ком подступил к горлу. - Я… я устала планировать, если честно… - Я немного помолчала и продолжила: - Я не знаю, что буду делать. У меня больше нет сил барахтаться. Я хочу просто плыть по течению… Какое-то время. Я глубоко вздохнула, стараясь не выглядеть расстроенной, но губы дрожали, а покрасневшие глаза выдавали с головой. На лице его появилось вполне искреннее сочувствие, и он произнес: - Не расстраивайся. Когда-то я тоже не имел денег. Но делал то, что люблю. И, хотя я поплатился за это, у меня была хорошая жизнь. Он замолчал, и я невольно порадовалась, что он не склонен к словоблудию. Я снова помотала головой. - Ты выбирал между семьей и любимой работой. А у меня нет ни того, ни другого. Даю голову на отсечение, я знаю наперед все, что ты мне скажешь. Мол, терпи, и будешь вознаграждена. И все, это, конечно, замечательно, и правильно, все эти советы, которыми меня пичкают все вокруг… Но они только раздражают. Не потому, что я упрямая ослица, считающая, что я умнее всех. Просто, у меня нет сил принимать решения. У меня их вообще нет. Было бы за что бороться, а так… Я… - Тут я снова вздохнула, подавляя слезы. – Я потеряна. Я хочу все сразу и не хочу ничего. И я не начну действовать раньше, чем пойму, что мне нужно. Он кивнул пару раз и, помолчав несколько секунд, добавил: - Что же, это верно. Если машина сломана, нет смысла сильнее давить на газ, чтобы доехать до пункта назначения. Придется остановиться и чинить. Хорошо, что ты не давишь на газ. Мы сидели молча какое-то время, и тишина нарушалась только позвякиванием ложек в стеклянных стаканах, цоканьем собачьих когтей по паркетному полу и чавканьем: поняв, что лакомства от меня он не дождется, Бирон нашел на своем месте косточку и принялся сосредоточенно её грызть. Марк встал, чтобы зажечь больше света. В комнате не было люстры, но было много всяких разных светильничков по стенам и у стен, на удивление сочетавшихся друг с другом и придававших обстановке некоторую интимность. Вернувшись на свое место, Марк продолжил: - А как в личной жизни? Смена темы, пусть даже не на самую лестную для меня, немного реабилитировала мое настроение. - Никак. Совсем. Но тут, по крайней мере, я от этого не страдаю. - Что же, неужели все так плохо? Ну, то есть, я в твоем возрасте влюблялся только так. – В голосе его чувствовались лукавые нотки. - В моем возрасте у вас была дочь, - пробормотала я. - Хорошо, примерно в твоем возрасте. Я помолчала, думая, насколько далеко было бы прилично зайти в своих излияниях. Почесав затылок и приняв самое простодушное выражение лица, на какое была способна, я начала очередной монолог: - Ну, как бы так покороче объяснить. Знаете, я не считаю, что мир построен по пресловутой формуле «все мужики – козлы, все бабы – дуры», но между тем, меня не покидает ощущение, что так оно и есть. При этом себя я к дурам, конечно же, не отношу, – не без самоиронии заметила я. Когда стих его смех я продолжила: - Раньше я постоянно была в кого-то влюблена. Одна влюбленность заканчивалась, только если должна была уступить место следующей, а часто не заканчивалась и на этом. А потом… - Тут я приостановилась, вспоминая, свои ощущения. – А потом я влюбилась особенно неудачно, и после этого мне вовсе расхотелось с кем-то встречаться. Я хмурилась, а он улыбался, помешивая ложкой сахар в чае. - Захочешь, как пить дать. - Само собой, когда-нибудь захочу, - лениво согласилась я, ощущая, однако, некоторое раздражение. И, не удержавшись, спросила: - Чего вы на меня так поглядываете? Марк, который, действительно, почти с самого начала бросал на меня то ли любопытные, то ли оценивающие взгляды, примирительно улыбнулся и ответил: - Просто удивляюсь, как ты на меня похожа. У тебя и в детстве мордашка была точь-в-точь моя собственная, а теперь это ещё заметнее. Губы у тебя мамины и форма лица. Остальное – мое. Судя по выражению лица, сознание этого факта доставляло ему немалое удовольствие. - Сашка тоже на меня похож, - осторожно начал он, словно опасаясь, что упоминание о других его детях, куда более обласканных, мне не понравится. Так бы оно и случилось, начни он взахлеб об этом повествовать, но мне было до определенной степени любопытно, а он был немногословен. – Хотя, по сравнению со мной, он какой-то очень уж эфемерный и утонченный златокудрый эльф. С годами заматереет, наверное. Танцами занимается, даже успехи делает. Так что ему в самый раз. При словах «златокудрый эльф» я тихонько засмеялась. Я попыталась себе представить, как он должен выглядеть, чтобы и быть похожим на Марка, и выглядеть очень изящно. Не сказать, чтобы совсем уж ничего не получилось, но я решила, что как-нибудь выпрошу у папаши фотографию братца. Да и на сестрицу бы я взглянула. - А сестра?.. Настя, да?.. Она чем занимается? Он повертел сахарницу на столе вокруг своей оси с таким лицом, будто впервые её видит, и ответил: - Ну, она пока школьница. Врачом хочет быть. Готовится из-за всех сил, на курсы ходит. Разряд по баскетболу имеет. – Тут он снова улыбнулся. – Вымахала она – что надо. В свои 16 почти с меня ростом – чуть-чуть ниже. Меня это сильно удивило. Такой контраст, наверное, с златокудрым эльфом. Тут я замялась, и решилась все-таки: - А можно… нескромный вопрос? Алименты платите? Это, само собой, была проверка на вшивость. Он показался мне весьма положительным, и я хотела убедиться, что это не просто внешний эффект. По лицу его было ясно, что мой вопрос ему не понравился, но я решила не отступать, хоть мне и было неловко. - Да, и не маленькие, - произнес он, глядя в стену перед собой. – Точнее, я просто сам покупаю все, в чем они нуждаются, даже старшему, хоть ему и есть 18. С тех пор, как мне пришло в голову развестись, я не очень-то доверяю своей бывшей супруге. Я впервые видела его действительно хмурым – между бровей у него залегла глубокая складка, о существовании которой я до сих пор не подозревала. Нужно было разрядить обстановку. - Да ладно… Извините, просто… Странно все это для меня… Я просто пытаюсь понять, что вы за человек, подступиться, так сказать, с разных сторон. - Да я все понимаю, - ответил он, и лицо его, правда, сделалось попроще. – Серьезно, я не жду, что ты так сразу примешь меня. Просто надеюсь, что что-нибудь у нас получится. Я вздохнула, чувствуя очередной прилив симпатии и благодарности. По ощущениям, они были какими-то предательскими, потому как испытывались мной всегда по поводу любого доброго слова, почти независимо от предшествовавших ему поступков. Это возмущало мое спокойствие, но я не показывала виду. Мы проговорили ещё какое-то время о том, о сем, обсудили музыкальные и прочие культурные пристрастия, стараясь, впрочем, не слишком углубляться в политику – излюбленный конек всех кухонных разговоров. За окном окончательно стемнело. Бирон снова стал кружить по комнате, при этом тихонько поскуливая. Оторвавшись от кружки чая, Марк посмотрел на часы. - Нужно собаку выгулять. Если хочешь, можем пойти вместе. - Наверное, поздно уже, мне утром на работу, - отозвалась я, чувствуя, что настроение при мысли об этом падает до нуля. - Ну, вот мы тебя за этим делом и проводим. Он встал из-за стола, и Бирон тут же запрыгал по всей квартире, громко подвывая. Я тихонько сидела в своем углу, боясь, чего доброго, попасться ему на пути, пока Марк не надел на него ошейник. Накинув курточку и закинув на плечо сумку, я вышла из дома вслед за ними.