У края пропасти

Нас уже не спасти - Мы разобьёмся. © Flёur - Рай на полчаса

      Красное вино. Завораживающий оттенок жидкости невольно вызывает ассоциации с кровью. Глупые ассоциации, - думает Мукуро. Он как никто другой знает, как выглядит настоящая кровь и какова она на вкус.       Они сидят в одном из итальянских ресторанов и ведут непринуждённую беседу, словно давние друзья или любовники, а не заклятые враги. Алкоголь ударяет в голову, затуманивая разум и заставляя произносить много лишних слов, за которые даже в мыслях, будучи трезвым, было бы стыдно. Учтивый официант наполняет бокалы вновь, задумавшись о чём-то своём, едва не переливая через край, поспешно извиняется, но встречает улыбку Бьякурана и спокойно уходит прочь.       Они сидят здесь около часа. Может быть, двух-трёх. Время перестаёт иметь какое-либо значение. Впрочем, им и некуда спешить: ночи в Италии длинные.       На фоне – какая-то музыка. Она звучит приглушённо, словно за стеной. Мукуро не обращает на неё внимания. В ресторане душно, и это единственное, что омрачает их пребывание здесь.       - Пойдём отсюда, - предлагает Мукуро. Бьякуран кивает и подзывает официанта вновь, расплачиваясь одной купюрой и оставляя ему неприличную сумму чаевых, взамен забирая два бокала и практически полную бутылку вина.       Мукуро направляется к выходу по траектории-синусоиде, Джессо смеётся и подхватывает его под руку. Иллюзионист проклинает алкоголь и, кажется, совсем не пьянеющего Джессо. Для иллюзиониста алкоголь – это верная гибель: стоит только потерять контроль над восприятием, и ты окажешься во власти собственных иллюзий.       Улицы Милана встречают их холодным ветром и ясным, но безлунным чёрным небом. Мукуро всё равно, куда идти, и он позволяет Джессо вести себя. Так неосмотрительно с его стороны. Ещё один шаг к краю пропасти.       Пропасть – в двадцать пять этажей. Под ними - огни фонарей и неоновые вывески, немногочисленные прохожие и спешащие куда-то машины. Звенит хрусталь, наполняются бокалы. Мукуро собирается сделать глоток, но бокал выскальзывает из рук, ударяясь о поверхность крыши. Стекло разлетается на осколки, бордовая жидкость растекается под ногами. Джессо обнимает иллюзиониста со спины, поднося к его губам свой бокал.       - Знаешь, Мукуро-кун, - выдыхает он над самым ухом, - люди такие же хрупкие.       Голова идёт кругом, тело захлёстывает волной мурашек то ли от холода, то ли от смысла его слов. Мукуро думает, что он в любой момент может оказаться на месте разбитого бокала. Если бы Джессо хотел, если бы Джессо мог, достаточно было бы одного лёгкого движения. Так просто избавиться от врага, ведь Мукуро единственный здесь, кто не умеет летать.       Мукуро сводит его с ума. Он прикрывает глаза, откидывая голову на плечо. Его дыхание неровное, а сам он пьян. Губы Бьякурана касаются шеи. Сначала легко, почти невесомо и тут же – настойчиво, жадно, жарко. Руки сжимают талию.       До края пропасти – полшага. Мукуро наслаждается. Мукуро вырывается, смеётся и падает вниз. Холодный ветер скользит по коже, двадцать пять этажей и шесть жизней проносятся перед глазами. Три, два... - Бьякуран ловит его на первом в метре от земли, не позволяя разбиться, и устремляется ввысь. Одежда разорвана крыльями, Мукуро впервые видит их. На ангела он не похож, ангелов не существует, – Мукуро знает. Существуют лишь боги в одном из пронёсшихся перед глазами миров, но Джессо – всего лишь человек.       Вместо поверхности крыши под ногами – холодная стена за спиной на уровне двадцатых этажей. Мукуро смотрит вниз и сжимает плечи Бьякурана. Пальцы через ткань рубашки впиваются в кожу, и Бьякуран слегка морщится.       - Это было опасно, Мукуро-кун.       Мукуро смеётся. Само их существование уже представляет опасность друг для друга, но ощущает это сейчас лишь иллюзионист.       - Что если их вырвать? – он тянется к крыльям.       - Мы разобьёмся, - непринуждённо отвечает Бьякуран.       Смерть не входит в его планы на ближайшее будущее, и он целует Рокудо в губы, сильнее вжимая в стену. Мукуро отвечает укусом, Бьякуран слизывает собственную кровь и довольно жмурится. Привкус крови страшно заводит, Мукуро от безысходности отвечает на поцелуй. Ему некуда бежать, ему не хочется бежать. Он обхватывает собственнически ворвавшийся в рот язык губами и посасывает его, и стонет в поцелуй, нарочно провоцируя. Колено протискивается между бёдер, и Рокудо трётся о него, уничтожая все остатки терпения.       Стекло разбивается лёгким прикосновением руки, и они входят в комнату через окно. Помещение оказывается пустующим номером отеля. Как удачно, - думает Бьякуран, нависая над лежащим на заправленной двуспальной кровати иллюзионистом. Мукуро тяжело дышит, не скрывая своего возбуждения, ослабляет галстук и расстёгивает собственную рубашку. В номере жарко, хотя, быть может, виной тому лишь Джессо, который помогает избавиться ему от брюк.       - Расслабься, Мукуро-кун, иначе будет больно, - шепчет он, прихватывая губами мочку уха. Рокудо Мукуро знает, что такое настоящая боль, поэтому его слова вызывают тихий, но ядовитый смех, за что он платит уже не тихим стоном, когда Бьякуран Джессо насаживает его на свой член. Он выгибается, шумно выдыхает и кусает кисть руки, чтобы себя заткнуть. Мир плывёт перед глазами, и Мукуро закрывает глаза, отдаётся ощущениям, наслаждаясь моментом близости – с этим человеком – наверняка первым и последним. Он сыплет итальянскими проклятиями, вскидывает бёдра навстречу и просит не останавливаться. Бьякуран до синяков сжимает его бёдра и выполняет просьбу.       Когда всё заканчивается, Мукуро собирает вещи и уходит в душ. Отражение в зеркале напоминает о случившемся растрёпанной причёской и яркими метками на шее, которые он скрывает иллюзией от любопытных глаз.       Бьякуран терпеливо ждёт его у разбитого окна. Мукуро думает, что сейчас он точно отправится в свободный полёт, но вместо этого Джессо просто опускает его на землю. Часы отбивают пять, а небо на горизонте розовеет в преддверии рассвета. Обменявшись парой-тройкой язвительных фраз, они расстаются, чтобы убить друг друга при следующей встрече.