V [1:22]:
Да
V [1:22]:
Буду ночевать здесь
Oracle [1:22]: Ты помнишь о защите? Oracle [1:22]: Если что, могу подвезтиV [1:22]:
Ложись спать
Oracle [1:22]: Досматриваю Oracle [1:22]: Пятую Миссию Oracle [1:24]: Ты круче Тома Круза Oracle [1:24]: А я красивее Саймона ПеггаV [1:22]:
Нужно будет сравнить ваши фото
V [1:24]:
Пробей Юн Кёныля
Oracle [1:24]: Уже Oracle [1:25]: Отправил тебе на почту Oracle [1:25]: Так что насчет защиты?V [1:27]:
Я здесь просто ночую
V [1:31]:
Ложись спать
Oracle [1:31]: Я еще шестую посмотрю Чонгук постелил Тэхену на диване в гостиной, дал ему сложенную стопкой домашнюю одежду, чистое полотенце и показал, где находится гостевая ванная комната. — Дашь посмотреть на свои травмы? — спросил он. — Их нет, — Тэхен улыбнулся и поправил свои очки — глаза уже болели от этого бесполезного аксессуара. — Во сколько завтра подъем? — В шесть. — Хорошо. Спать нам осталось недолго, так что... — Да, — Чонгук бросил на Тэ внимательный взгляд, и вроде как хотел что-то сказать, колебался, но в итоге всё же промолчал. — Выключишь свет, когда будешь ложиться. — Конечно. Спал Тэхен всегда очень чутко. Поэтому, как только его мозг понял, что в комнате кто-то есть, Ким тут же открыл глаза. В полоске света, льющегося из коридора, он увидел Чонгука, который стоял в паре метров от него, попивая что-то из стакана, и наблюдал за ним. — Ты чего? — негромко спросил Ким. — Не спится, — Чон помолчал. — Это так... странно. Никогда не думал, что ты будешь в моем доме. Некоторое время Тэ смотрел на Гука. — Иди сюда, — тихо сказал он, не отводя взгляда от Чона, и приподнимая краешек своего одеяла. Гук, будто сомнамбула, сделал шаг, поставил свой стакан на столик, и через минуту уже нырнул в чужие объятия. Он отыскал теплые губы и прижался к ним настолько крепко, насколько мог. — Бурбон, — пробормотал Ким, сцеловывая остатки янтарной жидкости. — Такой взрослый напиток. Мой Гуки уже такой взрослый. От этого "мой Гуки" пальцы на ногах у Чонгука поджались, и сладкая судорога прошлась по всему телу. Ему будто снова восемнадцать, он впервые увидел своего красивого соседа по комнате, и с первого взгляда пропал. От одной только мысли, что Тэхен всё так же воспринимает его как влюбленного мальчишку, который везде таскался за ним, его взяла злость. Он легонько сжал горло Тэхена. — Я больше не тот. И не твой. Не смей больше так говорить, — прошептал он, не отводя свой взгляд от искусанных им же губ Тэ, чтобы затем снова впиться в них, и намеренно нижнюю до крови прокусить. Тэхен прикрыл глаза, пока Чонгук слизывал бисеринки крови. Голова Чона взрывалась от сильных чувств, которые вырывались наружу, и которые мешались с яростью на Тэ, что жила и бурлила в нем долгие десять лет. Это был взрывоопасный коктейль, и Чонгук не понимал, чего он хочет больше — заласкать и зацеловать Тэхена, или сделать ему больно. Он взглянул в поплывшие глаза Тэ, понимая, что тот только отзеркаливает его собственный взгляд. Гук шарил руками по телу Кима, отмечая, что оно всё такое же крепкое, а мышцы — стальные. — Ты продолжаешь тренироваться? — В тренажерку хожу, — Тэхен пробрался под футболку Чона, пробегаясь пальцами по голой пылающей коже. Его собственное тело будто состояло из электричества — каждое прикосновение Чонгука отдавало разрядами во все конечности. — Хочешь отсосать мне? — неожиданно спросил он. Чонгук застыл. Эти слова снова вернули его на много лет назад. Когда-то одной этой фразы хватало, чтобы решить кто сегодня сверху. У них было правило — кто делал минет, тот потом и трахал. Ну, чтобы оба постояли на коленях — один, пока брал в рот, другой — когда после этого его имели. Предлагая Чонгуку ему отсосать, Ким соглашался на то, чтобы сегодня быть принимающим. Не говоря больше ни слова, Гук оттянул резинку своих спортивных штанов, которые сегодня были на Тэ, и прикоснулся к чужой плоти. Тэхен закусил губу, когда Чонгук провел несколько раз по его члену, верх и вниз, задав темп жесткой дрочки. Потому что руки у Чона были холодными, потому что было охрененно хорошо. — Гуки... — выдохнул он. Чонгук стащил с Тэ штаны до самых щиколоток, обхватил его бедра обеими руками, и приблизил свое лицо к члену Кима, чтобы, не колеблясь, насадиться на него до упора. Кима выгнуло. Снова и снова. Он пытался оттащить Чона за волосы, но тот упрямо трахал себя, потому что хотел почувствовать член Тэхена у себя глубоко в горле, чтобы тот безжалостно таранил его глотку, так, чтобы завтра Чонгук не смог говорить, чтобы его губы жестоко саднило от того, как сильно они растягивались вокруг чужой возбужденной плоти. Чонгук трахал себя в рот и не мог насытиться. Пока Тэхена не выкрутило так, что он откинул голову назад и обильно кончил. И пока сперма не стала стекать по губам Чона, которую он слизал и со своих губ, и с Кима. Тэхен тяжело дышал, его грудь лихорадочно вздымалась от пережитого фейерверка, которым взорвалось его тело. Чонгук, не дав ему опомниться, стянул с него футболку, а затем сразу же облизал и втянул его сосок в рот. Один, другой. Если бы он мог сейчас съесть Тэ, он бы его съел, настолько его тело и душа изголодались по Ким Тэхену. И как только Тэхен пригласил его в свою постель, а затуманенный алкоголем мозг дал отмашку: "Можно!", остановиться Чон уже был не в состоянии. Он знал, что не отпустит Кима, пока тот не кончит еще и еще, пока не будет просить о пощаде, пока Чонгук не выпьет его тело и все его эмоции до дна. Потому что видеть предоргазменную судорогу на лице Тэ — это до сих пор самое лучшее, что он только видел в своей жизни. Гук перевернул Тэхена на живот, зубами ухватив кусок чужой кожи на лопатке. Он лежал на нем сверху и тяжело дышал, тяжело дышал и Тэхен. — Просто сделай это, — пробормотал Ким, и почувствовал, как руки Чона обхватили и стиснули его половинки. Он закусил угол подушки и прикрыл глаза, когда пальцы Чонгука стали проникать в него. Тэхен уже и не помнил, когда кому-то позволял такое делать с собой. Наверное, Гук был первым и последним, кому это вообще когда-либо было разрешено. Непривычные ощущения. Тэ тяжело и прерывисто выдохнул, после чего ощутил, что Чонгук стал оставлять крошечные поцелуи на его спине, плечах, шее, лопатках. — Потерпи, — шепнул он ему на ухо, — сейчас будет хорошо. Тэхен не ждал, когда ему будет хорошо. Всё, чего он хотел — чтобы Гук выбросил свою ярость и злость. Но вскоре действительно стало приятно. Когда очень осторожно растягивающий его Гук нашел простату. Стало хорошо, когда он полностью заполнил его пылающее нутро своим членом. И стало крышесносно, когда Чон принялся планомерно и жестко втрахивать его в диван. А когда Тэ, а за ним и Чонгук достигли пика, тогда вообще стало просто нереально охуительно. Они лежали потные и уставшие, сплетясь на небольшом диване всеми конечностями воедино. Тэхен потерся щекой о голую грудь Чона. — Что это? — спросил он, указывая на свежий шрам на груди. — Да ничего... Подстрелили меня весной. Пару месяцев провалялся в больнице. Я только недавно вернулся на работу. — Что случилось? Гук поморщился, но всё же стал рассказывать. — Была одна наводка. Я решил ее проверить в одиночку. А там была засада... Они ждали меня. Я лишь успел переступить порог, как в меня тут же выстрелили. Прямо в сердце. Я должен был там и умереть. — Но ты выжил, — негромко проговорил Тэ. — Кто-то меня спас. Забрал из того дома, доставил в больницу. Там я, кстати, и познакомился с Даин. Она выхаживала меня. Тот человек, который меня привез, в приемном отделении схватил ее за руку, притащил ко мне и потребовал, чтобы она пообещала, что поставит меня на ноги. И она так и сделала. — Хорошо, что всё хорошо закончилось, — помолчав, заметил Ким. — Это точно. Я пытался найти его, понять, кто он такой, как оказался в том доме и почему меня спас. Он ведь тоже был серьезно ранен — так мне сказала Даин. Но пока что мои поиски полностью тупиковые... А у тебя, кстати, — подумав, спросил Чонгук, — нет каких-то своих журналистских способов что-то разузнать? — Я поищу. Но ничего не обещаю. Хотя, думаю, тебе не стоит зацикливаться на этих поисках. Этот человек мог быть кем угодно, может, кто-то вообще случайный. Самое важное, что ты выкарабкался. — Да... — Гук поцеловал Кима во взмокший висок. — Давай спать. У нас осталась всего пара часов до подъема. Чонгук проснулся через час. Тэхен в его объятиях крепко спал. Гук посмотрел на темную макушку, примостившуюся у него на груди. А в его душе стремительно поднималась паника. Что он натворил? Чон переложил голову Тэ на подушку, и быстро поднялся с дивана. В ду́ше, пока намыливал свое тело и приводил себя в порядок, раздумывал обо всем, что произошло. Снова связавшись с Кимом, он поставил под угрозу свои отношения с Даин, которая спасла его жизнь. А еще у него нет никакого желания вновь окунаться в ту бездну эмоций, в которой он тонул, когда был с Тэхеном. Теперь Чонгук умнее — он будет беречь себя и свои чувства. Он выяснит, какого хера Киму нужно от него и его участка, узнает всю его подноготную, но ближе к себе больше не подпустит. Ровно в шесть Чонгук вернулся в гостиную, где всё еще спал Тэхен, чтобы его разбудить. Взял в руки очки, которые тот перед сном оставил на столике. Чон надел их... И сам себе усмехнулся. Ну, конечно, простые стекла. Чонгук слышал, что некоторые люди надевают очки только лишь для красоты, но даже не думал, что Ким из той же породы. Вместо завтрака они по быстрому выпили на кухне кофе. Тэ изредка бросал на Чонгука взгляды, но так как Чон вел себя отстраненно, он ничего не сказал. Уже в машине, когда они вырулили на дорогу, ведущую в город, Гук нарушил молчание. — Ты же понимаешь, что то, что случилось ночью, не должно было произойти? — сказал он, даже не глядя на Тэхена. — Ты о чем именно говоришь? — Ким вопросительно поднял бровь. — О том, что было. И вид при этом у Чона был настолько упрямый, а сам он был таким отстраненным, что Тэ, не сдержавшись, иронично хмыкнул. — Ты меня трахнул, а теперь говоришь, что это было ошибкой? Мило. Чонгук крепче стиснул губы, так, что они превратились в одну полоску. — Извини, Тэхен. Но я не хочу возвращаться в прошлое. Мне нравится то, что у меня есть сейчас. У меня отличное настоящее и прекрасное будущее. И тебе в нем места нет. Давай вернемся к отношениям детектива Чона и репортера Кима. — Месть — блюдо, которое подается в холодном виде... Вот значит как, Чонгук? — Тэхен улыбнулся, стараясь изгнать всю свою боль куда-то далеко из глаз. — Без проблем. Так и сделаем. Детектив Чон. Гук кивнул. — Я отвезу тебя в твой отель, чтобы ты переоделся, и ни у кого не возникло никаких вопросов. — Конечно, детектив Чон. Тэхен перевел свой взгляд в окно. Едва они зашли в участок, им навстречу выбежали паникующие мужчина и женщина. Дежурный офицер умоляюще посмотрел на детектива. — Их сын пропал.***
— Вчера Кан Со У не вернулся домой, — Чонгук повесил на доску фотографию парнишки, с которым они с Юнги еще недавно беседовали. — Родители были уверены, что он в своей комнате. Но утром, когда его мама, Кан Ли Мин, пришла его будить в школу, мальчика в комнате не оказалось. Его постель даже не была разобрана. — Они обвиняют в пропаже Со У его школьного учителя, — продолжил Юнги. — Как выяснилось, ранее учителя зарубежной литературы Пак Бёнчхоля родители Со У обвинили в растлении их сына. Он вину не признал, мальчик не подтвердил это, в школе никаких претензий и подозрений к учителю тоже не было. Детектив Ан не занимался этим делом, им занимался его напарник — детектив Хван. Но детектив Ан проводил несколько дополнительных бесед с Со У и Пак Бёнчхолем. — Пак Бёнчхоль, какое совпадение, тоже живет в районе 31. В доме номер 1. Хёнджин, Феликс, — позвал неразлучную парочку Чонгук, — у вас список всех жильцов района? — Здесь! — Хёнджин подорвался со своего места и быстро прикрепил к доске еще один лист. 1 дом — Пак Бёнчхоль (29) 2 дом — пустует 3 дом — Ли Хёна (33) 4 дом — пустует 5 дом — супруги Чан Еин (88) и Мин Соль (84) и их внуки Чан Ана (16) и Чан Ани (12) 6 дом — Квон Джей (24) 7 дом — Ана Ли (37) 8 дом — пустует 9 дом — супруги Хонг Марк (36) и Хонг Ина (35) и 3 детей (2,6 и 8 лет) 10 дом — переделан под ломбард / продажа антиквариата 11 дом — супруги Кан Раим (41) и Кан Ли Мин (39) и их сын Кан Со У (17) 12 дом — супруги Мун Сончхоль (34) и Мун Ёджон (29) 13 дом — супруги И Джи Вон (48) и И Мисук (37) 14 дом — Хо Ина (65) 15 дом — супруги Чо Бо Рам (53) и Чо Мунбёль (49) и их сын Чо Янсон (32) — Какой шанс того, что убийца — тоже из этого района? — покусывая от нетерпения свою нижнюю губу, поинтересовался Кёныль. — А вы сами как думаете, патрульный Юн? — вернул ему вопрос Чонгук. — Думаю, такой шанс есть, — неуверенно произнес Кёныль. — Хотя может быть, что псих только жертв ищет в этом районе... Кто знает, возможно здешние жильцы ему чем-нибудь насолили, вот он им и мстит. А живет совершенно в другом месте. — Правильно мыслите, — похвалил его Гук. — У нас нет никаких доказательств того, что он живет в 31 районе. Но то, что он там промышляет — это факт. Мы знаем место охоты психа. А значит, теперь мы к нему намного ближе. Чуть позже пришло сообщение от Сокджина, что пробы ДНК, которые предоставили родители пропавшего мальчика, совпали — пальцы прижизненно были отрезаны с Со У. А это значило, что теперь до дедлайна они должны найти не мифическую, а уже совершенно конкретную жертву — семнадцатилетнего паренька, с которым детективы Мин и Чон были лично знакомы. Патрульные привезли из школы учителя Пак Бёнчхоля. — Я арестован? — он сидел в допросной, закинув ногу на ногу, и с усмешкой глядел Чонгуку прямо в глаза. Высокий, загадочный, симпатичный. На таких западают девочки-школьницы. Интересно, а парни-школьники тоже западают? Гук наблюдал за ним через стекло, но тот будто знал, что детектив стоит прямо перед ним, за зеркалом. И обращался к нему, хотя в комнате он был один. Наглый. Такой и голову может отрезать, и ребенка растлить, и бомбу прислать. Мысленно Чон себя спрашивал: подходит ли Пак Бёнчхоль хотя бы под один критерий типов маньяков, которые ему озвучил Тэмин? И у него было чувство, что этот тип вообще подходит под все. — Хен, попроси у шефа, чтобы он разрешил добавить психиатра в список наших официальных консультантов, — обратился Чонгук к Мину. — Хочу узнать мнение доктора Ли. Мне кажется, наконец, у нас появился настоящий подозреваемый. — Где вы были 31 октября с трех до пяти утра? Пак Бёнчхоль с громадным интересом рассматривал Гука. — Не знаю... — протянул он. — Это было давно. Возможно, спал. Возможно, занимался с кем-то сексом. А вы что делали, детектив? — Он что, подкатывает к детективу Чону? — поморщился Кёныль. Он, Тэхен и Юнги стояли по ту сторону зеркала и внимательно следили за допросом. На каждый вопрос Чонгука Пак Бёнчхоль давал ответ с каким-то двойным, пошловатым значением. — Походу, он не исключительно педофил, — заметил Мин. — Он — гей. Как минимум — би. — А еще он может быть психопатом-убийцей, — патрульный Юн продолжал морщиться. — Каким образом он работает учителем? У школьного совета вообще нет глаз?? — Мальчик отрицал, что учитель оказывал ему знаки внимания, — заметил Тэхен. — Со У либо врал, либо между ними взаимный интерес, либо это какое-то недоразумение. — Почему Кан Со У не сказал, что знает детектива Ана? — полюбопытствовал Юнги. — Это странно. — Если он соврал раз, мог соврать и еще раз. У него могли быть отношения с этим учителем, — Тэ посмотрел на подозреваемого, затем — на Гука. Чонгук был собран и холоден. Никакие попытки провокаций Пак Бёнчхоля не сбивали его. Не хотел бы Ким попасть на допрос к Гуку. — У вас нет алиби на момент совершения убийства, на то время, когда в участок доставили взрывчатое вещество, — между тем продолжал Чонгук, — на момент, когда были обнаружены останки первых жертв. Ни на один из этих случаев. Вас это не волнует? — Абсолютно. Пока моя вина не доказана — я не виновен. Докажите. И ухмыляется. — Это точно наш убийца, — Кёныль сверлил подозреваемого мрачным взглядом. — И он знает, что всё подчистил. Поэтому и не боится. — У психа в заложниках семнадцатилетний ребенок с отрезанными пальцами, — в голосе Мина сквозило беспокойство. — Он может быть его сообщником, — не соглашался Кёныль. — Они любовники с поехавшими крышами. Учитель предлагает запутать следы и отрезать ему пальцы, а тот настолько влюблен, что ведется на это. Фу! Мерзко. — Что именно мерзко? — поинтересовался Тэ. — То, что они — предполагаемые сообщники в серийных убийствах, или то, что они оба — мужчины? — Всё вместе, — упрямо проговорил патрульный, с неудовольствием следя за каждым действием Пак Бёнчхоля. — Мужчины вместе — это противоестественно! — Терпимость, Кёныль, — заметил Тэхен, — прекрасное качество. Оно помогает часом не решить, что ты имеешь право указывать, как должны жить и вести себя другие люди. — К чему вы это? — хмуро поинтересовался Кёныль. — Всё худшее в этом мире случается, когда кто-то вдруг решает, что он лучше других, — пожав плечами, закончил свою мысль Тэ. Кёныль всем корпусом повернулся к Киму, уже позабыв о допросе, который до этого настолько его волновал. — Вы сейчас меня в чем-то обвиняете? — сухо спросил он Тэхена. — Девочки, не ссорьтесь, — попытался вмешаться Юнги. Но на него никто не обратил внимания. — У меня есть пара друзей, которые нашли друг друга, они — самые счастливые люди на этой земле, и они женаты. Так кто имеет право им указывать, как они должны жить, если им вдвоем хорошо? — У тебя много друзей, — сухо прокомментировал Чонгук. Тэ резко обернулся. Оказалось, что некоторое время Чон уже находился в комнате и слушал их с Кёнылем перепалку. — Подозреваемого пришлось отпустить, у нас было недостаточно оснований для задержания, — продолжил Гук. — Но вам, видимо, это было неинтересно, — с неудовольствием заметил он, окатив и Тэхена, и Кёныля ледяным взглядом. — Я на обед. С Даин. Если будут срочные новости — звоните. И вышел за дверь. За ним вышел и Мин, бросив красноречивый взгляд на Тэ — типа, решите свои недомолвки здесь и сейчас. — Я не гомофоб, — твердо промолвил Кёныль, когда они остались одни. — Я знаю, — спокойно сказал Тэхен. — Без обид? Патрульный Юн усмехнулся. — Я думал о вас. Не в том смысле, — быстро поправился он. — А в том, что вы сделали с тем уродом. И почему вы это сделали. — И к какому выводу пришел? — полюбопытствовал Тэ. — Кто-то из ваших близких очень пострадал, и теперь вы не терпите насилие и несправедливость в любом виде. Так чаще всего и бывает. Ну, или у вас комплекс героя. — У меня нет комплекса героя. — Я знаю. Кёныль кивнул ему и вышел из переговорной. Тэхен заглянул в приемную к Бомгю, чтобы выдать ему новые задания. — Малыш, — шепнул он, пока рядом никого не было, — подготовь мне список по нашему делу. Бомгю сдержано закатил глаза. — Мне, между прочим, еще и детектив Чон дал задание. — Серьезно? — удивился Тэ. — И какое? — По вашему 31 району. — Понятно, — Тэ кивнул. — У нас не хватает рук. Кстати, как тебе мой медвежонок? Симпатичный, правда? — Уже и не помню, какой он, — фыркнул помощник суперинтенданта. — Офицер Чхве, репортер Ким, — послышалось позади мурлыкающее. Тэхен застыл. Он обменялся взглядами с Бомгю, затем, слегка помедлив, обернулся, чтобы встретиться с насмешливыми, но холодными глазами Чон Хосока. — Я к суперинтенданту. Он у себя? — Да, — Бомгю кивнул, — прошу вас, проходите, — он подождал, пока тот отойдет к двери и прошептал. — Это его Оракул называет Мефистофелем? — Кстати, — Хосок остановился и повернулся к застывшим Тэ и Бомгю. — Передавайте привет Оракулу. Скажите, что его прозвище прижилось. Он у вас такой креативный. И такой милашка, — проверяющий издевательски хмыкнул и прошел в кабинет к шефу. — Ничего не передавай Оракулу, — тут же сказал Тэхен, едва за ним закрылась дверь. — И в этот раз, Малыш, серьезно, ничего ему не говори! — Да знаю я, — с видимым неудовольствием протянул тот. — Это он допрашивал Оракула 26 часов? Я слышал раз двести эту историю. — Мы все ее слышали двести миллионов раз. Но напоминать ему об этом нельзя. Хорошо, — он вздохнул, — возвращаемся к работе, — Тэхен уже почти вышел, но оглянулся. — И не говори, что тебе не нравится медвежонок, — он улыбнулся, — я знаю, что это не так. Когда Тэ, в конце концов, вернулся в кабинет, Чонгук уже был на месте. И Кёныль его с чем-то активно поздравлял. — Что случилось? — спросил Тэхен, заинтересовавшись царившим ажиотажем. Чон повернулся к Тэ. — Я сегодня сделал Даин предложение. И она его приняла. Тэхен несколько раз глупо моргнул, потому что эта новость застала его абсолютно врасплох. А Чонгук смотрел на него с самым невозмутимым видом. Тэ прочистил горло и только затем выдавил из себя поздравление. — Это отличная новость... — он постарался улыбнуться. — Вы красивая пара, уверен, вы будете по-настоящему счастливы. — Спасибо, — Чонгук развернулся и направился к столу Юнги. Тэхен разжал пальцы, которыми через штаны ущипнул кожу на бедре настолько сильно, что там сто процентов останется лиловый синяк. Oracle [14:03]: Ты в порядке?V [14:07]:
Да
V [14:08]:
Почему я должен быть не?
Oracle [14:08]: Выглядишь странно Oracle [14:09]: Мне не нравится Oracle [14:09]: Что он тебе сказал?V [14:12]:
Ничего такого
V [14:14]:
Успокойся
Oracle [14:14]: Я спокоен Oracle [14:14]: Как сто египетских пирамид Oracle [14:15]: Как монах на вершине Тибета Oracle [14:15]: Как океанская гладь Oracle [14:15]: Как маленькая рыбка в желудке у кашалота Oracle [14:16]: Как слоник в позе лотоса Oracle [14:16]: Но если ты из-за него Oracle [14:16]: Снова пострадаешь Oracle [14:17]: Я ему втащу Oracle [14:17]: Наваляю Oracle [14:17]: И ты меня не остановишьV [14:21]:
Оставайся
V [14:21]:
В позе лотоса
V [14:22]:
Маленький слоник
V [14:22]:
Со мной всё хорошо
***
Уже вечерело. Бомгю достал из кармана свой блокнот, исписанный его аккуратным почерком вдоль и поперек. — С чего начать? — пробормотал он сам себе. И Тэхен, и Чонгук дали ему множество заданий. Плюс Бомгю наметил к исполнению и некоторые свои идеи. В 21.00 он заступал на наблюдение, поэтому расправиться со всем следовало до этого времени. Он сжимал в кармане форменных брюк брелок, который ему подарил Тэхен. В этого медвежонка Бомгю влюбился бесповоротно с первого взгляда и навсегда. На самом деле, это было слишком мило. Однажды Бомгю вскользь упомянул, что в детстве у него никогда не было своих игрушек, и он завидовал тем детям, у которых их было в избытке. А еще он всегда мечтал о плюшевом медвежонке. С тех пор, если его босс где-то видел медвежат — любых форм и мастей, он тащил их к Бомгю. Отдавал их с самым скучающим видом и рассказывал, что нашел/ему дали на сдачу/случайно оказался в его списке покупок (нужное подчеркнуть). Сначала это были плюшевые игрушки, потом фигурки, брелоки и даже милые магнитики и картинки. Бомгю прекрасно осознавал, что Тэ, как умел, демонстрировал свою заботу, привязанность и любовь. В этом они с ним были абсолютно идентичными — неумением ее проявлять. Тэхен, как и Бомгю, был абсолютным сиротой. Но если Бомгю вообще вырос в приюте, то Кима воспитала тетка, которой не было до него абсолютно никакого дела. Оба с детства были лишены любви, и сейчас, повзрослев, оказались крайне плохи в ее проявлении. В этом смысле они оба были эмоциональными калеками. Дети без родителей взрослеют очень рано. Человек, у которого в детстве была семья, никогда не поймет того, у кого ее не было. Как бы он ни хотел, как бы ни старался. Он никогда не ощутит это застаревшее, въевшееся под кожу с самого раннего возраста одиночество. Которое очень сложно оттуда вычистить. Бомгю иногда заглядывал в детский дом, где вырос, приносил какие-то игрушки, подарки. Пил горький мате со своими давно постаревшими воспитательницами, наблюдая через окно за детворой. У всех детей, даже у самых маленьких, очень серьезные и внимательные глаза. Проходя через ворота приюта, он переступал границу другого мира, где детей нет. Есть уставшие взрослые и взрослые дети. Одиночество, безнадежность. Это будет написано в их будущих дипломах о совершеннолетии. Это было записано и в дипломе самого Бомгю. Но его босс — самый упорный из всех, кого он только в своей жизни знал. Он всегда жил не благодаря, а вопреки. И собирал возле себя таких же раздолбанных жизнью и эмоционально раненных, как и он сам. Бомгю подушечкой пальца скользнул в своем кармане по теплому металлу медвежонка. 28. Это двадцать восьмой медвежонок, который подарил ему Тэхен. И Бомгю как раз 28 лет. Такое совпадение. Он перелез через ограждение, держа в голове, что у него немного времени до того, как нужно будет заступить на вахту. Сначала ничего такого не было. Но потом кое-что привлекло его внимание. Бомгю, ошарашенный, застыл. Он просто отказывался верить, что такое может быть. А затем он услышал, как кто-то подошел к нему сзади. Подошел, и остановился. Убийца знал, что Бомгю его услышал. А Бомгю знал, что убийца знает об этом. Невидящим взглядом Бомгю смотрел вдаль. Как же глупо.