Не лизал - не геолог

Венти, спешащего на новую работу, приветствует огромная карта Тейвата, на которой отмечены крупнейшие месторождения всех семи регионов. Каждый регион вырезан из пород разного цвета, согласно наиболее импортируемого в данном регионе минерального сырья… Это объясняет Профессор Чжун Ли, уважаемый преподаватель геологии месторождений и экономики минерального сырья, каждый год, когда первого сентября проводит экскурсию по университету, и останавливается у каждого (весьма многочисленного) камня, рассказывая о нем. Стайка студентов, к которой прибился Венти, легко спрятавшись между ними, состояла из внимательных слушателей. Они кивали профессору, записывали, задавали вопросы. На лице Венти же расцвело полнейшее недоумение. «Речь этого парня — это тонкий панчлайн? Нельзя же на полном серьезе двадцать минут рассказывать про один чертов камень? Да я быстрее расскажу. Это камень. Не пинайте его». Однако Чжун Ли говорил об одном образце — полуметровом дымчатом кварце, в искусственном свете переливающимся оттенками серой стали, состоящем из многочисленных сростков отчетливой гексагональной формы — не меньше пятнадцати минут. Заметив сомнение в сине-зеленых глазах Венти, он подошел к нему и взял за руку, прикладывая небольшую белую ладошку музыканта к холодной поверхности камня. — Чувствуете? Эта штриховка, она очень грубая. — Нежнее, профессор! Венти захлопал ресничками. Чжун Ли заломил бровь. Студенты зашушукались. — В вашей дисциплине вам неоднократно придется сталкиваться с грубыми поверхностями, придется привыкнуть. «Да ты даже более непрошибаемый, чем этот камень» — хихикнул Венти, и полетел за профессором, двинувшимся к следующему экспонату. Какими бы прямыми не были шутки молодого педагога, Чжун Ли либо не понимал их, либо не замечал, либо не хотел замечать. Рассказывал он увлеченно, хоть и очень непонятно, и говорил об инстанциях, которые должны быть простыми и низменными, как гранитная мостовая, но в итоге возвышал их до каких-то неопределенных космических инстанций. «Словно говорит про метеориты», — подумалось Венти, и в этот момент профессор геологии начал говорить про формы рельефа, образуемые ударными волнами от паде… Воу-воу-воу! Послушав экскурсию до конца, Венти поблагодарил профессора, и отбился от группки, решив отыскать свою аудиторию и провести пятнадцать минут, оставшихся от пары, если студенты еще не разбежались. К его большому огорчению, среди них нашлась девица с синдромом отличницы, высокая блондинка со строгими голубыми глазами, которая удержала на месте почти всю группу. — Вы пришли! Мы боялись, что ошиблись аудиторией. — Вы молодцы, прошли проверку! Я считаю, что студент, заинтересованный в учебе, будет ждать до самого конца, хе-хе. Ждать его студентам придется не мало. И нередко. На следующей неделе Венти снова зашел на пару к новому интересу, разумеется, чисто научному. Тот с гордым видом показывал студентам образцы, давал их на руки, разрешал их трогать, царапать ножичком или кнопкой, показывал, какие они оставляют следы на абразиве, обращал внимание на блеск, оттенки, цветовые переходы… Венти моментально становилось скучно, когда перед ним оказывался серый или невзрачный минерал, но глазки начинали сверкать ярче граней волластонита, когда перед ним оказывались красивые «блестяшки». Топазы! Турмалины! Берилл! Правда, объяснения педагога ему не нравились. — Что такое сингония? — Сингония — звучит как агония… Геологическая агония-исследователей? Чжун Ли сложно лишить дара речи, но услышав подобное объяснение он надолго замолчал, лишь через несколько минут, переосмыслив свои жизненные ценности, путь в науке, идеалы, сделавшие его учителем, пришел к нелегкому выводу, что стоит сразу дать правильный ответ. Венти искренне наслаждался эмоциями, тронувшими это, казалось бы, непроницаемое лицо. В этот момент он подслушал разговор двух студентов. Они представляли собой очень приметную парочку. Один — высокий, второй — низкий, один — белый, второй — рыжий, оба громкие, и странные. На их фоне было практически незаметно невысокого блондинистого паренька со смешным хвостиком-колоском, который, наверное, единственный в аудитории знал ответы на вопросы преподавателя. Он аккуратно царапал, ловко находил спайность, отличал жирный блеск от воскового, и не пытался трогать кислоту пальцем. Высокий студент пытался говорить на ушко своему соседу, но из-за особенностей шикарного громкого голоса, отдающего музыкальному слуху Венти безупречным басом, слышала его вся аудитория. — Смотри. Вот эти три штуки я зову хуевыми минералами. Слушавший его рыжий парнишка, имей бы хвост, смел бы все эти образцы от любопытства и интереса, умноженных на титанический энтузиазм. — Почему? — Турмалин в разрезе похож на головку члена, у него "членово сечение", а еще он выпирает из породы и торчит. Ну и цвета такого, на кожу похоже. Его прям заметно, если чутка подрочить пальцем по породе. — А берилл? — Я его первый раз нарисовал криво, и часто их путаю, но берилл — белый хуй, а турмалин — хуй в полосочку. — А кордиерит? — Ну, он бывает только в зернах, а не в кристаллах, поэтому это берилл, который не встал. Венти перевел взгляд на Чжун Ли. Смотреть на него было больно. Он побледнел, а два невероятно притягательных умных желтых глаза опасно скользнули с тяжелого образца отборного бело-молочного барита на такую же бело-молочную голову Итто. «Как закричит Итто, если ударить его баритом? Баритоном» — немедленно родилось в голове Венти и он, на всякий случай, отсел с линии огня. Альбедо подошел к профессору и немного спас его нервную систему, отлично рассказав все минералы, содержащиеся в породе, описав их диагностические свойства и генезис. Венти решил, что тоже пора бы уже собирать вещи и возвращаться на свое занятие, но в этот момент Чжун Ли посмотрел прямо на него и сказал: — Вы не можете отличить галит от сильвина? — Нет, профессор, — виновато захлопал ресницами. — Не бойтесь использовать свой язык. Венти затаил дыхание. Сейчас явно что-то будет. — Запомните, «Не лизал — не геолог». Каждый студент в аудитории резко замолчал. Было слышно, как на пол оседает пыль. Дыхание каждого. То, как наливались кровью щечки-яблочки милой девочки с каре, до того так усердно ковырявшей образец, что он сломался. Даже Венти притих, что случается крайне редко. Он прикусил губу, чтобы не рассмеяться, и в полихромном омуте его очей заплясали черти под руку с игривыми ветрами. — У вас, должно быть, богатый опыт, — предположил «студент», сдавленно и хрипло — Я посвятил этому всю свою жизнь, — ответил уважаемый специалист, совершенно не понимая причин этой тишины в аудитории. «Наверное, они прониклись величием пород», — решил Чжун Ли и успокоился. После пары, Венти запер дверь кабинета, закрыв их с Чжун Ли вдвоем. Запрыгнул на стол, за которым сидел профессор геологии, наклонился к нему, и шепнул, почти в губы: — Как коллега с коллегой, поделитесь опытом?