Неуязвимость

Мо бежит из последних сил. Он задыхается и запинается, чуть не падает носом в асфальт, но в последний момент ловит равновесие. Блять, от него начинает пахнуть — так его быстро найдут... *несколько часов назад* — О! Смотрите, спящая красавица очнулась! - кто-то нагло ржет где-то над ухом. Шань морщится и от громкого звука, и от света, бьющего в лицо. — Ммм... к...к...то вы? - зрение все еще нечеткое после отключки, в которую вообще не ясно, как угодил. — Ты посмотри! Не узнаешь нас, паршивец? Над ним склоняются, и Шань видит постоянного клиента бара. Постепенно зрение обретает четкость... и он не один: вот тот здоровяк постоянно заказывает кровавую Мэри, блондин чуть позади — кажется Йон — все время мешает алкоголь, Джимми, как он любит себя называть, вечно цепляет по две-три омежки и нажирается до посинения. Хреново. Особенно учитывая, что руки Мо крепко стянуты за спиной, а сам он лежит скрючившись на бетонке. Плохо дело. Посмотрели на него. Не смогли решить, кто первый... Решили поиграть: они отпускают рыжего, дают ему десять минут форы. А дальше идут следом: кто поймал, тот и первый. Мо может выбрать один предмет. Периметр «игры» охраняется, но охрана не вмешивается. Прятаться можно где и как-угодно. Везде темень, свет только по периметру. Если все понял, кивни. Его освобождают — одним рывком поднимают на ноги, не отказывая себе в удовольствии полапать шикарную задницу и лизнуть шею, от чего его передергивает, и разрезают веревку на руках. Мо шатает. Тело затекло. Но он явственно понимает, что альфы возбуждены, даже не смотря на то, что он бета официально... и не ясно, как они не трогали его, пока был без сознания — очевидно, не хотели ввязываться в драку между собой. Да и потешить самолюбие хочется, показав, что из тебя охотник круче. Во всех смыслах охотник. Отпускают, ставят таймер и говорят, что свет выключится, когда время истечет. В этот момент Шань не думает ни о чем. Почти... Жаль только, если сын все же попадет в детский дом. Хотя есть надежда, что Змей его не оставит. Ну, или семья Цзяней. Мо бежит, бежит со всех ног. Он не знает местности — одни склады, где контейнеры стоят друг на друге и сами по себе образуют своеобразный муравейник. Он не может оценить ни свое, ни их положение достаточно адекватно, но понимает, что ему пизда. Надо залечь где-то и передохнуть, оклематься, прийти в себя после такого стремного пробуждения и подумать. Когда дошел до укрытия — узкого лаза между двумя контейнерами, куда не пролезет ни один из его похитителей — рыжий немного расслабился. Из всех предметов он выбрал пачку лезвий. Можно было взять пистолет, но не умея стрелять — это так себе затея. Можно было взят молоток, но зачем он нужен? Ему просто силы не хватит для действенного удара. Веревка тоже ни к чему... так и решил остановиться на лезвиях: запрятал их по сем местам, где мог — тяжелое детство на улице дало о себе знать. Один обломок ушел за зуб, точнее, верхнюю челюсть. Приходилось придерживать его одной стороной языка. Пара спряталась в напульсники. По всем легко доступным карманам. В кроссовок, за пятку. Он понимает, это не поможет спастись в целом, но оттянет время его экзекуции. В том, что они будут трахать его все четверо, Мо не сомневается. А уж если узнают, что он омега, вообще живым отсюда не выпустят. А ведь рано или поздно узнают — препараты действуют максимум сутки. И вот тогда его найти будет гораздо-гораздо легче. Когда выключился свет и стало ясно, что игра началась, Мо передернуло аж — так жутко стало. Первое время удавалось сидеть тихо, как он думал, втиснувшись между этими стенками. Однако со временем Мо понял, что это плохая идея. Очень плохая идея... Его мысли подтвердились, когда сверху послышался шорох и его выдернули наверх из укрытия одним коротким движением. Блондин... Пиздец. Плохо видно, да, но очертания тел можно различить, опознав, кто перед тобой. Все же, свет дальних складов и вообще свечение города не дают кромешной тьмы. Альфа усмехается и делает шаг к нему. Тихий и неспешный, чтобы не выдать их обоих, и чтобы никто не помешал им насладиться процессом. Рыжий в ужасе. В растерянности. Он карит себя за то, что хотя бы не осмотрелся при свете немного, куда можно было бы пойти еще. Самонадеянно подумал, что из такой узкой полосы его не вытурят, а оно вон как — сверху... Страшно, просто страшно. До дрожи. До западающего сердечного ритма. До спертого дыхания. Йон делает еще шаг. Видно улыбку, хотя нет — оскал. Мо смотрит на это и понимает, не уйдет. Однако у него есть идейка. Альфа улыбается шире, видя замершего перед ним парня. Подходит ближе, а тот просто оцепенел от ужаса перед ним! Конечно, он же сильный альфа, который и бету подавить сможет своими феромонами. Вот только он не учитывает, что мальчик вырос на улице... Мальчик знает, как двигаться и что делать, если противник больше тебя. Мальчик умеет видеть слабости и использовать их себе на пользу. Не всегда, правда, но не в этом случае. Мальчик вырос в прекрасного яркого мужчину — красивого, тонкого и жилистого. Мужчина — огонь. Мужчина — пожар, который сможет сожрать их без остатка, как и любой огонь. Надо только немного постараться. И он старается: отмирает, когда альфе остается полшага до него. Резко садится на колени и полосует бритвой по бедру. Да, чтоб добраться до плоти и тем более до артерии, нужно постараться — сначала прорезать ткань, но ему везет: Йон в тонких брюках. Да, он не добирается до бедренной артерии, но своим выпадом обескураживает альфу, заставляя зашипеть от боли. Секунда замешательства дает Мо фору — он ныряет в тот самый узкий ход между контейнерами. Ныряет и бежит, сломя голову. Позади слышится грохот и злой рык. Все, настоящая охота началась. По дороге к складам к их делегации присоединилась еще парочка машин — микроавтобусов, полных людей Чена. Вот уж могло показаться странным, что сам Хэ Чен и идет спасать какого-то бету из бара — поразительный альтруизм от холодного и жестокого местами человека... только на самом деле ничто человеческое ему не было чуждо. И не ясно, это укус Цю так повлиял или что-то другое, но спасти рыжего хотелось. Хотя нет! Точно не укус: он лично сам, хоть в одиночку пошел бы за ним. Потому что Мо — омега, которая прячется в бету. Потому что такое решение никто и никогда не примет просто так. Потому что есть ребенок, и он не должен оставаться один в этом мире. Потому что, блять, ни одна гнида не должна посягать на чужое, тем более на сотрудников его учреждения — любого его учреждения. Чен был в бешенстве. И ему было абсолютно похуй на заинтересованные взгляды брата, когда увиделись в клубе. Би только слишком довольным ходил. Слишком. Приехали достаточно быстро. Уже издали поняли, что что-то не так: обычно оживленные участки складов, с вечными криками и шумом даже поздней ночью, ярким освещением от прожекторов, были пусты, да только по периметру какой-то ведомой одним хозяевам территории горел свет и стояла вооруженная охрана. Место сигнала телефона было прямо перед ними. А неосвещенная территория настолько обширна, что там искать — не переискать. Мо дышал рвано, запыхался. Жуткий рык следовал по пятам. Он забредал куда-то и выходил на большие «улицы» между контейнерами вновь. Он залезал по навесным лестницам и карабкался выше. Петлял, прятался и молил всех богов, чтобы его не нашли они. Надежды на то, что его будет искать кто-то другой, нет. Как всегда один... Один на один со своей бедой и горем. Он переживет это вообще? Не ясно... Слух обострен настолько, что тихие шаги по крыше одного из контейнеров, на который он забрался, слышно задолго до появления фигуры альфы в поле зрения. А еще слышно, как кто-то крадется внизу справа, но этому до сюда пока далеко. Слева тоже есть какое-то копошение. Блять! Шань срывается с места, буквально ползет на четвереньках подальше, в противоположную сторону. Дальше. Дальше. Еще дальше. Его уже мутит. За все время с начала охоты — кажется, прошла всего пара часов, а будто бы целая вечность — Мо уже трясет и шатает. Он знает, что очень скоро его станет легко найти. Отвлекается на более громкий шум за собой, оборачиваясь, не замечает в этот момент дыру в крыше контейнера и проваливается. У него давно закушен ремень, чтобы не выдать хрипа или крика особо сильного. Однако звук глухого удара о металлическое днище слышно далеко. Переполох и оживление. Кто-то торопится. Пытается найти вход внутрь, но это не так просто. Внутри затхло, сыро и темно. А та дыра, в которую он провалился — прохудившаяся часть, ведь этот контейнер один из самых старых на складе и его почему-то не используют. Ничего не видно, Мо шатаясь встает и бредет вглубь. Скрежет металла и смех сверху. Он сам загнал себя в ловушку... Черт. Плакать нет сил. Его, бредущего не пойми куда, резко дергают на себя. — Нашееееел! - радостный крик оповещает других альф. Это Джимми, ебырь-террорист, как его называют в баре. Остальные в это время открывают проход. Ну, что же ты, малыш, так долго бегал от нас, а? Неужели действительно не хотел, м? - а в это время теснит к стене и пытается ощупать, - Такой сладкий и такой бойкий. Вкусный, наверное... Дверь открывается, входят другие, освещая пространство. Мо видит, что Йон смотрит на него очень зло — у него бедро кровью сочится. Пользуясь замешательством, Джимми валит его на бетон, зажимая бедра своими коленями, чтоб не брыкался. А Шань чуть не в истерике, бьется, как рыбка, вытащенная на берег, извивается, изгибается, но не дает заломить себе руки. Остальные ржут и комментируют. К его шее наклоняются и вдыхают очень шумно. — Мммм, ребятки, а мальчик-то у нас не бета, знаете? — Да ты что? — Ах, паршивец, столько времени водил всех за нос! Весело тебе было? - любитель кровавой Мэри хотел подойти и пнуть, но Джимми не собирался делиться добычей, поэтому рыкнул так, что тот остановился. Посмотрел Шаню в глаза и усмехнулся, увидев решимость, тщательно прячущую панику. Склонился еще, теперь уже более медленно, чем до этого... и не заметил рывок со стороны омеги, но почувствовал обжигающую боль в шее. Бритвы! — Ах ты ж сука! - взревел он и наотмашь ударил Мо. Голова метнулась, бритва вылетела изо рта. Да, горло не перерезано, но это больно и затормозит. Омега максимально тянет время, не сдаваясь. Три других альфы цыкают и придвигаются к ним, кто-то снимает оружие с предохранителя, Мо не знает, кто, но слышит как сквозь вату обращение к себе: — Будешь дергаться, пристрелим прямо тут. В общем-то это его не пугает, наоборот, он бы пошел на это, но его останавливает мысль о сыне. Так хотя бы есть надежда, что он выживет: да, опозоренный и изломанный, но вернется домой к своему крошке... Пока Джимми останавливал кровь, другие альфы начали его раздевать, точнее, просто рвать на нем одежду. Под дулом пистолета и в компании четырех противников на взводе сопротивление бесполезно. Единственно, Мо закрылся руками, как мог, оставшись в одном белье — вот тут уже подступал холод к разгоряченному бегом телу. Кто-то из них подошел сзади, заломил руки, хотя рыжий совсем не сопротивлялся. Другой — Джинн — подошел вплотную, запустил руку Шаню в трусы, нагло оглаживая. Мо зажмурился и закусил губу. — Эй, хорош! Я его нашел первым! Про уговор помнишь? — Тц! Джинн сплюнул и отошел все же. А Джимми снял с себя ремень и стянул удерживаемые руки в том же положении, что они и были. Ну, что, сладкий, повеселимся? - Шань почувствовал горячее дыхание над ухом. Его резко развернули и зашвырнули корпусом на какой-то ящик. Повалили и придавили: рукой по лопаткам, ногами в бедра. Стянуты белые боксеры, оглажены упругие полушария. Шань старается быть отстраненным, не плакать и вообще никаких звуков не выдавать — губа закушена, но... Но всхлип вырывается из груди бесконтрольно, когда внутрь проталкивается палец. Пока один... Мо чувствует стояк альфы, понимает, что так долго его готовить и растягивать не будут. Хотя вообще удивительно, что начали. Ммммм, - болезненный стон срывается, когда добавляется еще палец. Шань не течет, его разминают насухую. — Да что ты там возишься, блять?! Мы тут сами обкончаемся, пока ты его подготовишь! - Йон нетерпелив. — Подождете. Не хочу ебать кровавое месиво. Шань не понял, что произошло дальше, не увидел движущиеся тени, ведь находился задом к тому самому выходу, да и вообще не думал, что спасение возможно... Как вдруг в помещении старого контейнера появилось несколько бесшумных абсолютно черных фигур, которые навели оружие на того альфу, что должен был стать первым. Остальных к этому времени уже обезвредили, бесшумно вырубив. Мо Гуань Шань не верил своим глазам. Его нашли. Его спасли. Только... кто все эти люди? Джимми отшвыривают от него одним мощным движением. Кто-то накрывает Шаня курткой или чем-то вроде того. Его ноги разъезжаются, а колени дрожат. В то время, как откинувший тупо начинает пинать насильника. Хотя, кажется, их двое? Он с ужасом обнаруживает, что его освобождает и кутает тот самый альфа, что заказывал приват — Хэ Тянь, кажется. Мо дергается в ужасе, но видит что-то свое в происходящем и затихает в крепко прижимающих к себе руках. А видит он то, как Шэ Ли, долгое время сам бывший его личным кошмаром, и ближайший друг превращают просто в фарш того самого Джимми. На это бесстрастно взирают и Чен с Би. Их спокойствие поражает, но и пугает одновременно: руки в карманах, безэмоциональные лица, расслабленные позы... Но тонны давящей опасности. Мо с удивлением замечает в распахнутом вороте босса след от укуса и думает, что это странно. Все это фиксируется в сознании за какие-то доли секунд, просто откладываясь как факты. Ли приходит в себя первым. Подходит, обнимает и прижимает к себе, нагло забирая Мо из рук Тяня. Он утыкается носом в макушку и шумно вдыхает. — Ты так вкусно пахнешь, - слабо улыбается он. — Отвали, придурок! - вызверился первым делом Шань, - Ты... ты... — О! Он точно в порядке, ребят, - ехидно улыбаясь тянет Змей. Корчит из себя шута, хотя на самом деле у него просто все оборвалось внутри, когда увидел альфу, склонившегося над рыжим. Видно не было и он думал, опоздали. Свое волнение прячем, как всегда. — Цзянь, отставить! - рявкает Би на И, видя, что тот не может остановиться и идет уже к другому несостоявшемуся насильнику с избиением, - Я сказал, отставить, И! Нам не нужны тут лишние смерти! — А... да, хорошо. Весь его внутренний зверь будто опал и сдулся, сделав из Цзяня-машины-убийцы Цзяня-изящного альфочку. — Ли, блять, пусти его! Не видишь, колотит рыжего. От вас двоих еще больше! — Его от этого уебка трясет, а не от меня! - огрызается. — Да идите вы на хуй! Все! - орет Шань внезапно для всех, и для себя тоже... - Пиздуйте, блять, со своими альфачьими разборками куда подальше от меня! У тебя, - тычет в Тяня, - Куча омег в поклонниках ходит, так что завались! У тебя, - тычок в Ли, - Вообще истинная появилась! Тебя тоже дома ждут. Вот добросьте меня до дома и все! Спасибо. Его действительно трясло. Не трясло, колотило. Истерика только начиналась, он вообще не думал, что говорит, как и кому. Его несло... Ситуацию спас Чен, просто подойдя и вырубив омегу одним резким ударом. Цзянь подхватил тело, уставившись в полном ахуе. — Тянь, помнишь квартиру в новом районе? — Ага. — Ключи на. Отвезете его туда. Цзянь, возьми с собой мужа, няню и ребенка. Езжайте туда все вместе. Ли, если хочешь и можешь. — В няне нет необходимости, мы с Чженси сами справимся. — А ты? — У нас с Би еще тут дел много. — Мы можем помочь с этими делами, - говорит Тянь. — Нет. Мы сами разберемся. — Я так понимаю, что спорить бесполезно? — Да... Все, пиздуйте. С этими словами Чен выбрасывает недокуренную сигарету и начинает закатывать рукава своей любимой черной рубашки. Пизда. Действительно. Все едут по указанному адресу: Тянь с Мо на заднем сиденье, Цзянь поехал за Чжанем, Шэ собрался забрать Лао, отпустив няню наконец (он весьма щедро отблагодарил женщину за ее помощь). Собрались там, дождавшись приезда врача, которого отправил Чен. Оказалось, это тот самый мужичок, который всю жизнь вел здоровье старшего Хэ, то есть он был введен в курс дела относительно Мо. На кухне сидели сначала молча, ребенка положили рядом с папой на одну кровать. Все раны обработаны, синяки помазаны. Только вот вопросы есть... — Почему его альфа не приехал? - начинает Тянь. — Потому что его у него нет, - говорит Ли. — Он не похож на того, кто просто сделает ребенка и будет жить дальше... — Он умер, Тянь. Его истинный альфа погиб в аварии, когда Шань был на четвертом месяце. Как ребенок сохранился при этом, я не знаю. — О... кхем. Сорян. Но почему бету из себя строил? — А твой брат почему? — На то были свои причины! — Вот и у него были свои причины! Заткнись и не осуждай! — Да не осуждаю я, Змей. Прекрати! - Хэ тоже заводится, - Просто понять пытаюсь. Такой молодой, красивый. Так двигается. Желанен многими, а один. Более того отталкивает от себя всех... Прячется. — Потому что не хочет, чтобы в нем видели только кусок мяса, который будет течь и просить его трахнуть — не забывай, в нашем обществе до сих пор такое отношение к омегам еще есть! Хочет быть сильным, самостоятельным, показать пример ребенку и всем остальным, что он добивается всего сам, а не одним местом. — Как меня бесит это вот все. — Тебя бесит, а он многое пережил, - Ли не говорит прямо, но... — Слушай, а это не тот омега, из-за которого ты себе зубы вырвал? - начинается вторая бутылка пива у каждого, - Ну, которого... А! Точно! Ты же всю жизнь за ним сох, несмотря на то, что знал об истинном, а потом сорвался! Я поооонял, - он Тянет странным голосом и совсем не замечает, что И смотрит на них обоих очень зло. Вот кто бы мог подумать в средней школе, что они все когда-нибудь окажутся в такой ситуации? — Завалитесь. Оба. — И, ты чего? — Да вы просто два уебка-дебила, блять. Один не давал прохода полжизни, досаждал. Потом из-за наркоты и гона сорвался, совершив ужасное. Второй настолько привык, что ему все дают и сами встают раком, лишь бы трахнул, что даже не подумал, какие чувства и эмоции могут быть у человека. А теперь сидят и рассуждают оба о жизни омеги, вынужденном прятаться в бету. Вы хоть понимаете, что в сложившейся ситуации виноваты оба? - альфы кивают, - Ой, кивают они. Шли бы на хуй! Оба, блять. — Цзянь, не ори, Лао разбудишь. Вроде и сказано полу-шепотом, но отрезвило всех. — Как себя чувствуешь? — Хуево, как еще? Шань завернут в простыню, шлепает босыми ногами, забирается на стул рядом с ними. — Жрать хочу, - пауза, - И кто из вас меня осматривал? — Из нас — никто: этот врач всю жизнь вел здоровье Чена. — Мммм. Твой брат меня удивил... — Да я и сам в шоке, как такое могло произойти? — То есть он давно «бета»? — Да, с самого рождения во всех документах был указан именно так. С начала пубертата сидел на таблетках. И вот, на тебе. — Ясненько, - Мо прячет глаза, - Что с теми? — Не знаем, - включается Цзянь, - Чен и Би остались сами разбираться, нас отправили с тобой. — Я так понимаю, врач вколол мне блокаторы? — Нет, вроде просто успокоительное. Твой организм от стресса мог прекратить вырабатывать феромоны, если ты об этом. — Значит, надо выпить таблетки. — Зачем? — Странный вопрос, - вздыхает, - Я не хочу опять чувствовать запахи... чужие... и свой. — А он у тебя вкусный, - вдруг выдал Хэ, - Не смотрите на меня так. Я никогда прежде такой аромат не встречал. Его прям съесть хочется, будто надышаться невозможно... Ли и Цзянь переглянулись. Мо тоже уставился на альфу во все глаза. Только этого ему не хватало. Да и вообще, такое возможно? — Тяяяянь, ты сейчас уверен в том, что говоришь? — Да, а что? — Да нет, ничего. А ты, рыжий, что-то такое чувствуешь? — Я четыре года, даже больше, на препаратах. Какие запахи, И? — Так, о чем вы все сейчас говорите? - Хэ вдруг приходит в себя. — Да так. Нам надо не дать рыжему найти и выпить блокаторы и подавители. Тогда и узнаем, - Цзянь усмехается, - Проверим, так сказать. — Что проверите? — Истинные ли вы? — И, ты думаешь такое возможно? - Мо устало трет лицо, понимая, что есть ему тут так никто и не даст. — А чем черт не шутит? — И ты это предлагаешь проверить мне с ним? Ты не охуел ли, господин наш дорогой Цзянь? — Нет, не охуел. Ты сам прекрасно знаешь, что обретение истинного облегчает жизнь в целом. — А почему сразу так « с ним»? - попытался вклиниться Тянь, но на него не обратили внимание. — Да мне плевать! Не хочу я больше никаких истинных, чувств и чего-то подобного! Хватит, нажрался уже за свою жизнь. И любви этой поганой, и истинности бездумной. И боли от этого всего. На хуй. Не хочу! — Мо, не кипятись! Мы же не заставляем тебя сразу ложиться с ним! — А выглядит все именно так. — Нет. Вы просто поймете, есть связь или нет. Если да, можно начать общаться, просто общаться — видеться и говорить, гулять вместе, где-то ужинать или обедать. — Ты сам-то в это веришь, И? Ты посмотри на него и его образ жизни? Посмотри на меня и мою жизнь. Мы слишком разные, чтобы быть вместе. Нервы только мотать друг другу будем. — Да блять, Шань! Прекрати упираться! Если он твой истинный и если он хоть раз накосячит, я сам ему въебу и выебу, блять. И в сеть выложу. — А Чженси? - заржал вдруг Мо. — А Чженси присоединится, уж поверь мне, он в стороне не остается! И да, Ли тебя это тоже касается: только попробуй что-то сделать Цзы Цян, тебя я тоже выебу. Понял? — Ох ты ж, мама! Нашелся тут ебарь-террорист, - начал хохотать Змей. — Это все, конечно, очень весело и увлекательно, - послышался усталый голос со стороны двери, - Но ребенка вы так уже разбудили. Чен был недоволен.