Потом будет…

Небо плачет… Под покровом льдистого, взбитого одеяла из тяжёлых туч хочется сдаться гнёту непогоды и отступить. Прогнуться под порывами хлесткого ветра, подобно слабой и гибкой ольхе… Забыться на прохладном настиле из осенних листьев, сорвавшихся с твоих же ветвей. Закопаться и захорониться под иллюзией спокойствия и тишины. А там и зима. Белоснежные поцелуи нежного и размеренного снегопада. Обжигающий теплом мороз. Потеряться и забыться в скоротечности времени… Взойти весной с первыми чистейшими в своём символизме подснежниками. Несбыточная мечта… Из грёз Лео выныривает довольно прозаично, в лучших традициях драматично-комедийных повествований. Кроссовок попадает в довольно объемную лужу. Брызги срываются с дорожки в ту же секунду — стремительно и воинственно, и к и так довольно вымокшей от дождя одежде присоединяются новые водяные подтеки. Штанина мокрая до середины щиколотки. Или же Манфред ошибся, и она вымокла до колена. Просто кожа нечувствительная, её покалывает от холода, она печёт и будто бы горит изнутри. Лео знает, стоит прийти домой и снять с себя брюки, как его зрению представится нелицеприятная в своей эстетичности картинка — желтоватые узорчатые разводы от переохлаждения. Он знает, на самом деле они красные. Он знает, но никогда не сможет увидеть. Чепухи вроде ободряющих слов по типу: «но ведь есть специальные очки для дальтоников», ему не надо. Он это понимает. Но, опять же, он знает, что это вряд ли с ним произойдёт. Подобная роскошь стоит денег, и он совершенно не видит в ней хоть какого-то смысла. Это даже думается нелепо. Заплатить баснословные деньги за то, чтобы увидеть красный. Серьёзно? Signore onnipotente, какой же это бред. Какой бред вообще жить в этом мире… жить. Надо заканчивать. Специалист говорил, что в минуты эмоционального напряжения нужно не пытаться подавить негатив, а найти ему выход в каком-то позитивном русле… Сказать легко. Ещё легче послушать, кивнуть и пообещать, что он так и сделает. Легче легкого даже не пытаться. Но он пытается. Всегда пытается. Ради той, возможно надуманной, уверенности в том, что он становится лучше. Ему так говорит психотерапевт… Так неоднократно утверждала Хлоя. Лео мелко стучит зубами от холода ли, от внутреннего рвущегося на части дисбаланса ли… Неважно. Важно лишь то, что в какой-то момент он небрежно вновь встряхивает вымокшей, чавкающей при ходьбе ногой… И осознает, что вообще — какого черта он творит? Выйти в свой обеденный перерыв под дождь и скитаться под ним… Сколько уже времени прошло? Надо возвращаться на работу. В таком нелепом виде. С подрагивающими занемевшими губами и кристалликами влаги на ресницах… Долбанные капли попали и в них. Определённо. Он просто… так устал сегодня. Так невыносимо устал. И ему нужна была малость — немного мгновений вечности, чтобы вернуться из долгих мыслительных странствий обратно. В свою бренную и неидеальную оболочку. Ощутимо трусит. Хоть бы завтра не было чего-то вроде воспаления лёгких или ангины. Болеть всегда неприятно. Особенно, когда ты один… Лео возвращается по знакомому маршруту обратно. Особо не спешит, даже не знает почему. Тело будто бы свинцом налито. Ждёт чего-то? Или просто сдаёт? Ждёт или сдаёт? Интуиция оправдывает себя уже спустя каких-то пару минут. Близь кофейни был виден силуэт, практически полностью сокрытый зонтиком. Некто закрывался от заигрываний ветряных потоков… Некто сразу был узнан Манфредом. Это произошло как-то по наитию, но стоило мужчине только заметить одинокую тонкую фигуру, как в его груди все буквально перевернулось и поменялось местами. Сердце защемило с такой силой, что становилось трудно дышать, не то что взять волю в кулак и окликнуть, прорезаясь силой голоса через шум завывающей осени. Лео делает шаг… ещё один. Ещё парочку. И бежит. Неожиданно для самого себя срывается с точки невозврата. Высокий старт, колотящееся где-то в горле сердце, ручейки воды, стекающие по вискам аккурат под рубашку. Идиот, какой же он идиот… Объятия. Неловкие и очень мокрые, с возмущённым и недоумевающим тихим шёпотом удивившейся Хлои, что пришла проведать его и не застала на месте, порывистые всхлипывающие вздохи Лео… Тишина. Тишина. Тишина… Зонтик падает на землю с глухим шлепком. Его тут же уносят дуновения куда-то вперёд, далеко-далеко, навстречу приключениям… Он застревает в ближайших ухоженных кустах. Не сложилось. Зато сложилось у двух единиц этого общества, двух разных и одновременно похожих ячеек мироздания. Сложилось у них двоих… Хлоя тихонько спрашивает: «Львёночек, ты в порядке?», — и этот вопрос пропитан такой любовью и нужностью, такой нежностью и лаской, заботой и переживанием… Что мужчина плачет. Плачет-плачет-плачет, выплёскивая всё пожирающее его изнутри, гнетущее чёрное чувство. Выплёскивает все переживания, тревоги, страхи… Съезжает на асфальт на уже и так мокрые колени, закрывая лицо ладонями. И сначала даже не замечает, что рядом с ним «падает» и Хлоя. Судорожно и дрожа прижимает к тебе, хаотично и паникуя гладит по волосам, создавая все новые и новые фейерверки уже улёгшегося на прядях дождя… А затем бережно накрывает чужие руки своими, смещает их; мягко, но требовательно отстраняет и укладывает на немного шершавые щёки свои ладони. Лео поднимает голову в немом вопросе. Заглядывает в голубые глаза Хлои… С ума сойти. Они такие яркие и чистые. Небо, которое никогда не заволокут облака. И теряется. В них и в неожиданном, но таком долгожданном поцелуе. Поцелуй под дождём… Лео невольно думает, сколько ещё романтических клише они с Хло осуществят? Но вместе с тихим и поистине расслабленным смешком из головы Манфреда исчезает все. Мысли пусты, как и пусто вокруг. Есть только соприкосновение дрожащих в неверии и прохладе уст… Есть только забытье. Больше нет ничего. А разве ещё что-то надо? Для счастья. Пальцы Хлои бережно стирают влагу с его остывших от поцелуев октября скул… И Лео так хочется сказать, что это правда дождь, Хло, правда. Ты же меня знаешь… Но она действительно знает. Поэтому вместо тысячи слов он бережно и аккуратно приобнимает девушку за талию и тонет. В своей личной нирване. Потом будет неловкий разговор, счастливые, но смущенные улыбки. Краска, разливающаяся по Его лицу, и прилив тириума на скин, оставивший след на Ней. Потом будет крепкое и дрожащее переплетение пальцев… Да, держаться за руки чудесно. Это действие — уникальный жест, несущий в себе много посыла, буквально ставящий точку в немом: «я никогда тебя не отпущу». Потом будет быстрое и суетливое вхождение обратно в тёплое помещение. Комментарии Итана, махровые полотенца на головах. Смех и радость, обволакивающая подобно лучам летнего курортного солнца. Потом будет резкий крамольный щелчок фотокамеры. И удивленные лица Лео и Хлои, что продолжают ответственно и ухахатываясь тереть друг другу волосы мягкой тканью, уже в открытую позируя андроиду-бариста… Потом будет совместная фотография в сенсорной фоторамке… Потом будет… Потом будет всё.