***
Они познакомились в апреле. Совершенно случайно, как казалось Ренджуну тогда. Он по неосторожности налетел на неизвестного юношу, едва не проливая на того кофе, что держал в одной руке. — Куда-то торопишься? — с некой насмешкой спрашивает парень, а Хуан тихо извиняется, намереваясь продолжить свой путь в академию, но блондин будто не позволяет. Ухватывает того за рукав и слабо улыбается. — Почему ты так спешишь? Может, опоздаешь немного? Я думаю, наша встреча была судьбоносной, и мы обязаны познакомиться нормально. Я Донхёк, кстати. — Да, тороплюсь, — произносит китаец, пытаясь руку высвободить, но вовремя понимает, что хватка у этого парнишки железная, и просто так он отсюда не уйдет. —Очень неприятно познакомиться, а теперь мне надо идти, отпусти. — Почему ты не хочешь? Неужели я тебя отталкиваю? — У тебя манера общения маньяка, который хочет меня изнасиловать и продать на органы. Конечно отталкиваешь, – фыркает брюнет, снова пытаясь освободиться и, о боги, у него получается. — Ладно, я тебя понял, но ты не надейся ни на что, это далеко не последняя наша встреча. Донхёк улыбается неожиданно дружелюбно, но что-то всё таки подсказывает Рену, что всё это не просто так. Он ничего не отвечает, лишь разворачиваясь и продолжая свой путь к административному корпусу. Учебный день проходит всё так же размеренно и монотонно, вот только.. Чужая улыбка, что так предательски врезалась в память, будто не желает отпускать. В памяти раз за разом всплывают чужие реплики, и как бы не хотелось Хуану не думать об этом, становилось только хуже. Что тот имел в виду под фразой «далеко не последняя наша встреча»? Вроде бред чистой воды, вот только что-то всё равно заставляло юношу волноваться и переживать. Кто знает, что на уме у этого сумасшедшего. Ближе к концу учебного дня Ренджун правда перестает так много думать об утреннем инциденте, вот только до дома без происшествий дойти не может. — Опять торопишься? Хуан глаза закатывает и намеренно не останавливается, делая вид, будто не услышал чужого обращения. Вот только когда чужой силуэт возникает прямо перед ним, и тот не успевает затормозить, вновь врезаясь в парня, брюнет даже вскрикивает от неожиданности, тут же отпрыгивая метра на полтора назад. — К-какого черта?! — китаец прижимает к себе телефон, что до этого в руке держал, и на пару шагов назад ещё отходит, будто боясь получить по почкам от призрачного незнакомца, а тот, казалось, лишь забавляется. — Почему ты так удивился? Неужели ни разу в жизни не видел человека, который умеет телепортироваться? А сам то? — хмыкает Донхёк, засовывая руки в карманы. Смотрит внимательно, голову чуть вбок наклоняя. — Ч-что сам? О чем ты вообще? У меня точно глюки, я же знал, что надо было раньше спать ложиться... — Рен себе под нос бубнит, всё так же продолжая пялиться на юношу напротив. — Хотя бы сейчас не разводи театр, Ренджун~и. Я знаю про тебя всё, поэтому тебе не стоит сейчас играть в дурачка. — Да конечно. Если ты и что-то знаешь про меня, то это базовая информация, которую можно запросто выведать у знакомых… — Хуан Ренджун, девятнадцать лет. Родился и вырос в Китае, а сюда переехал по воле родителей, которые получили известие от академии, что занимается с подростками, имеющими различные сверхспособности. И ты от них не отличаешься. Телекинез, чтение мыслей, создание защитных и атакующих барьеров. Ты быстро выдыхаешься, но твоим силам нет равных. Ты любишь айс латте из ближайшей к дому кофейни и рисовать, вот только вчера в порыве злости сжег свой блокнот с рисунками к чертям. Ещё вопросы будут? — Но... как ты... — китаец смотрит изумленно, пытаясь переварить всё услышанное. Откуда этот парнишка мог знать абсолютно всё о нем, даже то, о чем не было известно самым близким его друзьям? Он что, сталкер? — Особенности моих способностей, — лишь улыбается и разводит руками Ли, будто извиняясь. — Так что, мы можем немного поговорить? Пустишь к себе в гости? — Даже если не пущу, ты сам зайдешь… — бурчит брюнет, глаза опуская и продолжая путь к дому, полностью уверенный в том, что Донхёк последует за ним.***
— Людям свойственно менять свои решения, ты так не думаешь? — юноша голову слегка вбок наклоняет, а руками о письменный стол за спиной опирается, выражая крайнюю заинтересованность в диалоге. — Но ты не человек! — голос Ренджуна срывается на крик. — Ты монстр! Ты убиваешь не думая, ты рушишь людские жизни так, будто они ничего не стоят, а ради чего?! Ради мирового господства?! Ты не смог понять тогда, что ничего у тебя не получится, и высшее общество снова запрет тебя в твоей персональной темнице, в измерении далеко отсюда? Пойми хотя бы сейчас, ещё не поздно остановить весь этот хаос, прекрати! — крик переходит в рыдания, которые сдерживать смысла уже не было. Ноги подкашиваются, и китаец обессиленно падает на колени, дрожащими руками упираясь в пол. — Да, я не человек. И никогда им не был, ты прекрасно знаешь об этом. Темная ведьма помогла мне развить мои способности, и посмотри, где я сейчас. Один из самых сильных магов-оборотней во всей этой прогнившей вселенной! Я смогу изменить этот мир к лучшему, я сделаю его своей империей, где больше не будет войн. Лишь подчинение, послушание и понимание. И уничтожу любого, кто пойдет против меня. Донхёк подходит к Ренджуну ближе и опускается на корточки рядом с ним. Чужой подбородок пальцами цепко хватает и поднимает, прося посмотреть ему в глаза. — У тебя всегда был, есть и будет шанс пойти со мной, сокровище. Я буду оберегать тебя, убью всех, кто посмеет хоть что-то сказать о тебе. Просто будь со мной, будь моим.***
Тогда Ренджун правда думал, что влюблен. В этот громкий смех, такие искренние глаза, манеру поведения, речи, ведения разговора. Влюблен в Хёка до беспамятства, тонущий в этих чувствах без возможности выбраться. Казалось, будто ни один человек на этой планете не смог бы завоевать столько внимания и доверия Хуана, как этот парнишка. Он любил искренне и чисто, по-настоящему. Впервые, и как казалось тогда, навсегда. Слишком сильные чувства, слишком яркие эмоции, чтобы просто так забыть, перекрыть чем-то. И всё правда складывалось хорошо, слишком отлично, чтобы быть правдой. Вот только ни для кого не исключение, что всё хорошее рано или поздно заканчивается. — Мы можем поговорить кое о чем? – спрашивает Донхёк в один из вечеров. Тогда они как обычно сидели в квартире китайца на мягком ковре. Хуан изучал документы для своей проектной работы, а блондин просто сидел рядом, наблюдая за сосредоточенной работой юноши. — Конечно, говори о чем угодно, – кивает тот, выражая согласие и слабо улыбаясь. — Ты ведь знаешь о событиях, что происходили здесь один год назад? Руки моментально сковывает легкая дрожь, но Рен старается упорно не показывать собственное волнение. Конечно он знал, он был посвящен во все происходящее с самого начала, и почему-то предчувствие упорно твердило юноше о том, что ничем хорошим этот диалог не закончится. Брюнет лишь сдержанно кивает и глаза поднимает, ожидая продолжения чужой реплики. — Тогда умерло много людей, а город ещё долгое время не мог оправиться от произошедшего. Светлые и темные силы вновь столкнулись, слились в беспощадном поединке за право правления в этом мире. И темные проиграли, а их предводителя заперли в скрытом измерении, в сотнях тысяч световых лет отсюда... — Хёк на секунду останавливается, будто думая о чем-то, а после всё-таки решает продолжить. — Темные очень долго пытались отыскать лазейку, любой вариант, чтобы их предводитель смог вновь попасть в этот мир, вновь попытаться завладеть мировым господством, и вот, спустя один земной год, у них это вышло… Хэчан вновь обрел свободу, получил большую часть своих сил обратно, и может вновь топтать эту... жалкую землю. Я снова свободен, я снова могу попытаться... Ручка выпадает из пальцев, бесшумно падая на мягкий ковер. Хуан бледнеет, а его взгляд будто пронизывает проволокой страха. Он не верит, он не хочет верить. Не может. — Ты... ты ведь шутишь сейчас, да?.. — голос предательски дрожит, а перед глазами всё будто плывет. Вместо ответа Донхёк смотрит на юношу пристально, и тот будто видит перед собой те ужасающие картины: кровавая битва, лица, отражающие страх, молнии, что сверкали в небе, а после люди в масках, пентаграммы на полу, и крышка гроба, что захлопывается прямо перед глазами. — Ты видишь это. Ты знаешь об этом, но сейчас я лишь дал тебе возможность убедиться в правдивости... Договорить не успевает. Ренджун назад отползает, а по щекам слезы текут. Слезы испуга и страха, что чистейшими кристаллами застывают на бледном лице. — Уходи... — шепчет совсем тихо, почти неслышно, а после срывается на крик. — Убирайся!! Я не хочу тебя видеть, я не хочу знать о тебе!! Исчезни, уйди, оставь меня! Слова смешиваются со всхлипами, брюнет просто не верит чужим словам, не может поверить. Почему... почему именно он? Почему всё обернулось именно так? Этого просто не может быть, это невозможно.. — Ещё как возможно, золотце, — тихо отвечает Ли, улыбаясь осторожно. — Пойдем со мной, и ты можешь не бояться всего, что произойдет здесь снова. События прошлого года повторятся, только теперь я выйду из этой схватки победителем. Прошу, пойдем со мной.. — Я же сказал тебе исчезнуть!! – вновь кричит Ренджун, поджимая губы. Он голову на прижатые к груди колени роняет, пытается заглушить всхлипы, вот только ничего не выходит. Истерика накрывает, и успокоиться так просто не получается. В комнате становится слишком тихо. Всё, что может слышать Хуан — лишь собственное дыхание и прерывистые всхлипы. Донхёка в помещении уже не было.***
— Ни за что... — шипит Хуан, сжимая зубы до скрежета. — Я никогда не буду существовать рядом с таким гнилым монстром, как ты. Как же я был глуп, полюбив тебя тогда. Я правда думал, что ты не такой, что ты особенный... Как я ошибся, — тихо смеется, скорее нервно. И дышит загнанно, понимая, что выхода из этого замкнутого круга уже нет. — Ты хочешь уничтожить всё, что есть на этой планете. Ты хочешь погубить всё, что дорого людям, дорого мне. Ты так отзываешься обо всех... «Жалкие выродки, недостойные жить, они сгодятся лишь на корм оборотням...». Но ты постоянно забываешь о том, что я такой же человек, как и многие. Я ничем не отличаюсь. Такой же жалкий, ничтожный на твоем пути. — Ты никогда не понимал меня, — цокает, глаза закатывая. — Каждый раз стоишь на своем. Твоё упрямство ведет тебя прямо в могилу, почему ты не понимаешь этого? — Моё упрямство — моя уверенность. Я не боюсь тебя, я не боюсь твоих слуг и солдат, не боюсь смерти. Меня питает лишь ненависть. И думаю, что ты сам прекрасно смог осознать это ещё давно, — Ренджун смотрит в чужие глаза с вызовом. Он не сдастся, будет держаться до последнего. Ведь он обещал. — Я знал, что твое мнение не изменится, — Донхёк может лишь вздохнуть. Он отпускает подбородок юноши, в чужие глаза смотрит долго, а после наклоняется ближе, чтобы почти неощутимо поцеловать в лоб. — Ты сам сделал свой выбор, сокровище, — произносит совсем тихо, поднимаясь на ноги. — Это место проклято, этот мир прогнил. И если ты не собираешься идти со мной, за мной, так умри здесь же, осознав собственную ничтожность. Силуэт Хэчана пропадает так же неожиданно, как появился в поле зрения Хуана тогда. Ренджун обессиленно падает на пол всем телом, болезненно ударяясь лбом о пол. Рыдания накрывают новой волной, а липкая, мерзкая боль будто съедает изнутри. А Донхёку, что стоял в саду академии, прямо под окнами того самого кабинета, показалось, что яростный вопль юноши услышал весь город.