I'll carry you home No, you're not alone Keep marching on This is worth fighting for You know we've all got battle scars You've had enough But just don't give up Stick to your guns You. Are. Worth. Fighting for You know we've all got battle scars Keep marching on…
(Paradise Fears — Battle Scars)
— Кстати, как будет минутка — зайди ко мне в комнату, я отдам тебе твой… — Моника вдруг осеклась, остолбенело глядя куда-то в пространство перед собой. Её зрачки сузились, рот приоткрылся. Ничего не понимающий актёр на всякий случай даже пощёлкал пальцами перед лицом девушки: ноль реакции. Так странно. Ещё какую-то пару секунд назад они просто стояли здесь, в дверях капитанской рубки, прячась от идущего на убыль дождя, и беседовали обо всём этом безумии: — Ты в порядке? — Тут Зен припомнил кое-что, и всё его нутро всколыхнуло дурное предчувствие. — Похожее лицо на моей памяти у тебя было… …только один раз. Вспышки. Снова проклятые вспышки. Нескончаемые и беспощадные переливы всех знакомых ей и, кажется, даже парочки ещё не открытых человечеством цветов спектра где-то под черепной коробкой, в самом её агонизирующем естестве. Они ослепляли и оглушали, разрывали несчастное сознание хозяйки на клочки покруче любых известных наркотиков. Голова раскалывалась. Несколько нестерпимо-долгих мгновений Монике просто. Хотелось. Сдохнуть. Она лишь поблагодарила судьбу, что не встретила очередной приступ где-нибудь на крутой лестнице или ещё в каком-нибудь «подвешенном» состоянии. — Господи, как же давно этого дерьма не было, — сквозь зубы прошипела она, хватаясь за голову, пока актёр осторожно усаживал свою обмякшую боевую подругу на ящик из-под фейерверков, стоящий поблизости. — Тебе опять плохо? Может, в медпункт? — не очень уверенно спросил он. — Нет, — слабо ответила девушка, — подожди пока. Вроде, проходит. Похоже, народ уже начал потихоньку на них оборачиваться. Но Моника догадалась (да и сам Зен, судя по его виду, тоже), что вот-вот может появиться занятие куда важнее походов по докторам. И вуаля! Плохие новости не заставили себя долго ждать. Раздалось объявление о нахождении тела. «Прямо как в прошлый раз». Теперь боль физическая пройдёт, но должна будет мгновенно замениться душевной.***
…И эта боль всего через жалкую пару минут всецело и бескомпромиссно овладела несчастным актёром: — Какой ублюдок посмел сделать с ним это? — Зен метался по помещению столовой, точно раненый лев. Он схватился за голову и почти начал рвать свои прекрасные волосы, полным ненависти взглядом окидывая собравшихся. Всех. — Я найду тебя, слышишь, ты, урод?! Найду и закопаю вот здесь же. Если ты мужик, выйди и сознайся мне, глядя в глаза, зачем ты это сделал. Почему забрал именно Юсона?! — Всё ещё, технически, это могла быть и девушка, — едва слышно отозвалась Джехи. Ей было физически больно смотреть в сторону тела, и она говорила, слегка отвернувшись. Стараясь побороть слёзы в голосе. — Любой из нас мог. — Твою мать, — Люсиэль оказался одним из немногих здесь, кто не показывал особых эмоций и по-прежнему старался держаться чуть в стороне. Хакер крепко сжал кулаки и прошептал. — Пожалуйста. Кого угодно другого. Только не его. — Какая-то сволочь мне за это сполна ответит, — актёр резко обернулся на собравшихся подле трупа и прорычал сквозь тесно сжатые зубы. Мышцы медленно заходили под его одеждой. — Я найду тебя, слышишь, тварь?! Найду тебя и сам убью. — Не думаю, что это станет хорошим решением, — негромко произнёс Хоши. — Тогда всем остальным придётся пережить две казни вместо одной. — Да и плевать, — актёр метнулся вдруг к покойному другу, собираясь взять того на руки, когда ощутил нетвёрдую хватку у себя на плече. — Н-не думаю, что нам надо сейчас это делать. Я прочла уже довольно много таких книжек, чтобы сказать… — неуверенно заговорила Саёри, ковыряя пол носком обуви, — не стоит трогать мёртвое тело или же как-то передвигать его до прибытия сыщиков. Это может… эм-м-м… усложнить им работу, — робко завершила она, сводя указательные пальцы обеих рук в своём фирменном жесте. — Пойдём, — на помощь ей вдруг подключилась и Моника. Она ловко схватила друга под руку. — Ты говорил что-то про медпункт, правильно? Успокоительное нам двоим сейчас не помешает. Плюс, — всего на мгновение девушка буквально на нём повисла. — Я всё ещё не очень уверена за своё состояние. Ох, мне кажется, приступы в ближайшее время могут вернуться, — соврала бывшая президент, невинно моргая и глядя ему в глаза. — Ну, если ты так считаешь, — неуверенно произнёс тот. Затмевающие рассудок боль и ненависть стали медленно покидать его взгляд, пока Моника уводила актёра. — Спасибо, — очень-очень тихо сказала Кан, когда парочка прошла рядом. Все остальные следили за этой сценой в абсолютном молчании. Сейчас на месте преступления не было только Миу, которая уже находилась в медпункте, и Амами, которому покидать свою комнату, пока всё не уляжется (а в лучшем случае — до полного выздоровления), запретила сама же Саёри, при этом пообещав, что о подробностях доложит в первую очередь. «Как я могу тебя оставить, ты же у нас детектив», — тепло улыбнулась она, выбегая из комнаты. — Поверить не могу. Это снова случилось, — невольно закрыв рот руками, посетовала бледная, как полотно, и дрожащая, будто осиновый лист, вожатая. — А ведь ещё с пару часов назад… такой живой был… — Ольга Дмитриевна готова была вот-вот расплакаться. — Почему-то судьба забирает от нас только лучших. — Тогда тебя она точно не заберёт. Что это за внешний вид! Где твои штаны, Сыроежкин?! — Ольга довольно быстро вернула себе строгое командирское амплуа, исподлобья глядя на подопечного. — Что за кощунство?! — Ах, это! — чуть слышно пробормотав себе под нос какие-то вялые оправдания, позабывший обо всём Электроник убежал одеваться. — Вот-вот, беги, беги отсюда! И скажи спасибо своему Богу, что на этот раз Тенко тебя пощадит! — Из самого дальнего угла комнаты, наконец, вышла обхватившая себя за плечи и дрожащая Чабашира. Она погрозила кулаком в воздух. Лицо её оказалось в цвет белья Сыроежкина. — Отвратительный тип. Она с нескрываемой грустью взглянула на тело: — А этот, наверное, тут единственный из всех дегенератов был ещё… почти более-менее, — постаралась улыбнуться девушка. — Это очень грустно. Кажется, паника, злоба и ненависть медленно покидали помещение вслед за Зеном, оставляя в столовой лишь тишину, грусть и недосказанность. Народ не очень-то представлял, что сейчас делать. Кто-то, вроде хакера, уже незаметно удалился к себе, окутанный мрачными мыслями. Даже если у него были какие-либо соображения или теории, он их решил подержать при себе. По крайней мере, до начала дискуссий. Всё-таки доверять здесь, даже свои идеи, особенно некому, и, если изначально ты был другого мнения, доказательство твоей неправоты лежит в этой комнате на полу. Молча ждёт, нелепо раскинув руки в стороны и сверля потолок своим жутковатым, навеки угасшим взглядом. Кого или чего ждёт? Зачем? Ответа не будет. Рёма незаметно куда-то растворился. Очень в его стиле. Оля и Джехи теперь о чём-то негромко беседовали. Кажется, вожатая сейчас успокаивала свою рыдающую подругу, осторожно поглаживая ту по плечу. Некстати в помещение попытался сунуться с извинениями (уже одетый, как надо) Сыроежкин, но Чабашира быстро прогнала его, давая женщинам побыть наедине. Саёри, между тем, оказалась с другой стороны комнаты, рядом с телом. Она оглядела враз притихших подруг, что сгрудились рядом с ней. По лицу Юри сложно было что-то сказать, оно менялось только по большим праздникам, практически не выдавая истинных переживаний тихони, а вот Нацуки была довольно испуганной и помятой. Обе не казались особенно многословными. «Она выглядит даже хуже, чем в прошлый раз», — с сожалением и сильной горечью отметила про себя глупышка. — «Неудивительно. Её близкого друга не стало». «Юсон был хороший». Через слёзы, через боль, через всё Саёри попыталась подарить им обеим свою вымученную улыбку: — Нам надо поскорее навестить Рантаро. Он опытный сыщик, он что-то придумает! Мы сейчас ему всё расскажем, и он быстро догадается, — девушка ласково потрепала Нацуки по волосам. — Всё будет хорошо. — Пока не узнаем, чья здесь вина — нет, не будет. Убийца должен понести наказание, — уверенно ответила Нацу. Её лицо потемнело, тая в себе невероятную бурю эмоций, от страха и отвращения перед мертвецом и неизмеримой скорби до уже хорошо знакомой всей троице ненависти и готовности неумолимо идти вперёд. Тихоня ничего не ответила, сжимая руку Нацуки крепче. Она не припомнила, чтобы когда-нибудь ещё видела свою близкую подругу такой.***
— Я бы и рад вам всем помочь с этим, но, — лежащий на кровати Амами невесело ей усмехнулся. Он демонстративно попытался подвигать ногой и скривился от боли, — как видишь, несколько… скован обстоятельствами. Саёри стояла перед ним в его комнате, отчаянно, с мольбой в своих огромных глазах глядя на друга. Сейчас они находились здесь совершенно одни (девочки остались терпеливо ждать в коридоре, отчего-то не решаясь пока расходиться). Глупышка невольно сжала кулаки: — Если надо, я перед тобой хоть на колени встану! Хочешь — ещё что-то сделаю. Ну, пожалуйста. Проси всё! Только возьмись за это, умоляю, — она сложила руки в молитвенной позе, опустив свой голос до шёпота. — Да я и так уже не припомню, кому в последний раз был столько должен, — угрюмо пробормотал он себе под нос. Девушка проигнорировала. — Дело не в том, что я ленюсь или не хочу, — Рантаро тяжело вздохнул, кивая на свою ногу. Он продолжил говорить, устало, чётко и с расстановкой, словно нашкодившему ребёнку. — Морти сказал, у нас есть час. Уже того меньше — время весьма ограничено! С этой травмой я буду замедлять весь процесс и, отвлекаясь на свои постоянные боли от малейшего перемещения, едва ли вообще что найду. Допросы свидетелей, поиск улик… всё это затянется на крайне неопределённый срок. — Но… я буду помогать тебе с передвижением! Если одной меня будет мало, могу попросить кого-то из девочек. Они не откажут мне. Правда-правда! — Ну да, — устало подытожил Амами. — А потом корабль качнёт посильнее, пока я буду где-то на лестнице, и вы будете собирать меня по частям всё оставшееся время. — Но если не ты, кто тогда разгадает нам эту загадку?! — Ни в какую не желала сдаваться Саёри. Хотя уже знала ответ. Да что там, она подозревала его изначально. Ответ, который очень ей не понравится. Её собеседник тоже заметил это, и на мгновение его лицо украсила болезненная гримаса «я-пожалею-об-этом», но она быстрее быстрого уступила место чуть-чуть коварной улыбке: — Ты. Она молча, требовательно уставилась на него. Должно быть другое решение! — Другого решения нет. Нельзя думать, что всё само собой разрешится, не тот случай. Я не смогу найти все улики сам. Да и доверить это дело кому-то другому — тоже. Любой из них может оказаться убийцей или предателем. — Но и я одна со всем не справлюсь, — потерянно пробормотала бедняжка. — Ты же сам говорил. В прошлый раз всё было плохо! Очень. — Тогда прямо здесь и сейчас, — Амами вдруг пробормотал с хорошо заметной досадой. — Я точно пожалею об этом, — а после вновь продолжил нормальным голосом. — Выбери человека, которому готова довериться жизнью. Желательно — одного. Саёри очень пристально взглянула на собеседника. — Другого человека. Девушка надолго задумалась: говоря совсем честно, ей все ребята, находящиеся здесь, казались более-менее достойными. Даже сейчас. Никто ведь из них до этого, вроде, ни разу так и не проявлял заметной враждебности ко всем остальным! А того странного мальчика из пионеров уж больше нет. Однако предатель здесь есть, и он скрывается под чьей-то дружелюбной улыбкой. Сколь бы противно ей ни было признавать, сейчас Саёри осознавала и это. А потому доверять свои самые тёмные, потаённые и личные мысли в подобной ситуации без утайки стоило лишь кому-то максимально проверенному. И жизнью, и этой глупой «игрой». Саёри никогда не мыслила себя без подруг. Грациозная Моника, неизменно любящая править балом, строгая и справедливая. Немного чёрствая на поверхности, но всегда очень трепетная, нежная и полная сладких мечтаний внутри Нацуки (прямо как её кексики!). И, разумеется, обычно погружённая куда-то в свои мрачные, но завораживающие миры, такая молчаливая, но всегда добрая Юри. Выбирая из всех троих, глупышке не очень хотелось тревожить Монику: та и так сейчас занята, успокаивает своего друга. На примере Рантаро Саёри приблизительно могла понять, что за трепетные чувства взаимного уважения, поддержки, дружбы и теплоты связывают их вместе. Да, Зену теперь очень несладко. Да и бывшая президент, кажется, когда говорила о проблеме со слишком большим доверием в адрес отдельных личностей, вроде бы, подразумевала себя. Она считала, что не слишком достойна подобного от Саёри. Её верная заместительница же в подобных вопросах не была безоговорочно с ней согласна, однако эта тема — на другой раз. Моника желает видеть её более самостоятельной, а значит, расстроится, если снова услышит просьбы о помощи. Расстраивать Монику тоже не хотелось. Остаются Юри и Нацуки. Нацу слишком нежная и хрупкая — когда они собирались в былые деньки, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм, главной по кексикам становилось тошно от одного лишь упоминания убийств или крови, и она немедленно выбирала что-то другое. Сейчас ситуация с ней примерно такая же. Тогда выбор пал на тихоню. Юри никогда не боялась смерти и тому подобного — данная тема, наоборот, её весьма привлекает, во всей своей неприглядной, увядающей красоте. Плюс, хоть тихоня не говорит много, она очень внимательная и сообразительная. Сможет указать на какие-то важные детали во всём этом. Наверняка, собрав воедино все улики и показания, ей будет не так сложно сказать, кто убийца. Значит, решено. — Я знаю, кого возьму, — решительно сказала Саёри. Амами кивнул: — Хорошо. Помни всё, о чём мы с тобой говорили. Старайся действовать быстро, но не спеши. Будь внимательнее. Я бы на твоём месте начал со знакомства с файлом, узнал бы, какая важная информация в нём есть, какой нет. Подумал бы, почему. Осмотр места преступления тоже довольно важен. Порой не помешает узнать, откуда и как там появились те или иные предметы. Убийца может невольно выдать себя с помощью них. И ещё, — Рантаро в который раз о чём-то задумался, — это может быть неприятно, но… осмотри тело. Лучше всего сделать это самой. Там тоже могут быть какие-нибудь зацепки. Амами понравился этот её внимательный взгляд. Его слегка рассеянная, но верная ученица впитывала всю важную информацию в себя, словно губка! Не просто для галочки. Надеялась применить! «Возможно, что-нибудь у неё и получится». — Если появятся какие-нибудь вопросы на месте, всегда можешь связаться со мной через планшет, — благодушно заверил Амами. — Желаю удачи. — Я не разочарую тебя! — Девушка потешно отдала честь, стараясь отогнать подальше гложущие её страх и растерянность. — И постараюсь выполнить миссию! Когда Саёри вышла из комнаты, первыми, кого она встретила, оказались её же подруги, тихонько прислонившиеся у двери, точно студентки, ждущие начала экзамена. — Мы всё слышали, — негромко, но уверенно сказала вдруг Юри. — Думаю, нам не будет лишним вернуться обратно на место преступления и изучить Файл. — «Нам»? Но я же пока не сказала, кого… — рассеянно пробормотала юная детектив. Тихоня одарила её своим проницательным взглядом. — Л-ладно… И девочки направились обратно в столовую. Нацуки поспешила следом за ними. Вдруг Юри остановилась, пристально и с плохо скрываемой тревогой глядя на самую близкую свою подругу: — Ты… эм… уверена, что снова хочешь туда? Видеть его таким… это будет непросто, особенно для тебя. — У меня нет выбора. Я должна пройти через это, — потерянно произнесла Нацуки, даже не думая отставать. Она отстранённо смотрела куда-то в сторону. — Плюс, я всё же, как мы знаем, самой первой нашла его… — она вздрогнула, — т-тело. Могут всплыть какие-то важные подробности, которые вы не видели. Теперь уже остановилась Саёри, обеспокоенно глядя на собеседницу: — Не хочу тебя ранить или обидеть, — она с трудом подыскивала подходящие слова. — Но я помню первое дело. И ты там была совсем уж напуганной. Тебя от одного упоминания крови бросало в дрожь. Здесь для тебя всё гораздо серьёзнее и страшнее, но ты так уверенна и спокойна. Почему? Поддерживая и присоединяясь к вопросу, Юри кивнула. — Я… — Нацу заметно смутилась и отвела взгляд, словно бы пойманная на чём-то постыдном. Обе девушки продолжали с интересом глядеть на неё. — Взяла кое-какие таблетки из лазарета, чтобы чуть более стойко всё это пережить. Пока пузырёк со мной, всё хорошо, — наконец-то призналась она. — Мне просто… немножечко не кажется, что всё это дело с какими-то незнакомыми тебе лекарствами… — очень уж мягко и осторожно постаралась начать Саёри. — …ну, безопасно. — Да Юри до прибытия сюда не раз признавалась мне, что чуть ли не каждый день пьёт какие-то свои нейро-…; невро-… тьфу ты, я не помню, как там они называются! — вспылила вдруг Нацуки, при том необычайно громко и резко даже для неё. — И если, блин, даже ей можно, тогда какого рожна я здесь такая особенная?! Тихоня виновато отвела взгляд, не зная, чем подобное можно парировать. Саёри тоже понятия не имела, а потому, изо всех сил стараясь вернуть обратно сбежавшую улыбку, со всей возможной весёлостью произнесла: — Тогда вперёд, в столовую, девочки! Покажем этим негодяям, из чего мы все сделаны! Юри и Нацуки ответили ей своими улыбками. Немного усталые, но всё ещё готовые к бою.***
Место преступления осталось без изменений: Юсон по-прежнему, нелепо раскинувшись, лежал на полу и сверлил потолок своим немигающим, навеки застывшим взглядом. Душа давно уж покинула бесполезную оболочку, и девочки изо всех сил пытались до поры лишний раз не смотреть на то, что осталось. Старающаяся изо всех сил не терять присутствие духа Саёри успела отметить, что в каком-то смысле им всем сейчас даже немножечко повезло. Оля, Джехи и Тенко по-прежнему находились у входа, о чём-то негромко переговариваясь, и, вздумай кто-то недобросовестный проникнуть на сцену убийства, дабы подчистить за собой старые следы или подкинуть новые, отводящие взгляд, сейчас, после обнаружения тела, это стало бы проблематично. Несчастный Ким ожидал команду детективов в том виде, в котором его и оставили. Как минимум, у Нацуки, сколь сильно бы та ни храбрилась оставшимся двум подругам, при виде покойника заметно дрожали ноги. А раз уходить восвояси, пока не раскроется истина, она отказалась, находчивая Саёри предложила занять стулья и сесть, как в старые добрые времена, кругом (Нацу — спиной к мёртвому). Если не замечать отсутствия Моники и ещё как минимум одного… слона в комнате, вполне себе обычная посиделка литературного Клуба! Только обсуждать на этот раз они будут не книжки, не стихи и даже не подготовку к пресловутому Фестивалю. Сегодня на кону настоящее убийство настоящего же человека. — Прежде, чем мы начнём… — на всякий случай, негромко сказала сильнее обычного побледневшая Нацуки. — Считаю необходимым отметить: насколько мы знаем, я первая увидела тело и, до того, как потрогала его, чтобы во всём убедиться, оно… — девушка сглотнула, стараясь побороть растущий ком в горле, — он сидел. На стуле. Примерно, как мы сейчас. Не знаю, важно ли это, но мало ли. — Хорошо, — задумчиво отозвалась Саёри. Она ещё раз взглянула на столик, ближайший к умершему. На нём до сих пор красовался флакончик, до дрожи в коленках знакомый для каждой из девочек. Люсиэль хорошо и доходчиво про него рассказал в своё время: опаснейший яд моментального действия. Кто знает, если бы не ультрафиолетовые лучи, которыми обеззараживали помещение, «убивающие», по словам Севена, данное химическое оружие, можно ли было бы тут находиться? — Нацуки, не хочу, чтобы ты лишний раз думала об этом и брала на себя лишние дождливые мысли, но-о… — простушка робко свела указательные пальцы, а затем опустила свой голос почти до шёпота и еле слышно ответила. — Может, всё, правда, лежит на поверхности? Мне сразу подумалось, что это был, ну… — она понятия не имела, как лучше произнести то, чего произносить никогда не хотела, — …суицид. У каждой из троицы невольно пронеслась мысль, что подобный расклад, с точки зрения общего дела, был бы всем даже удобнее: по правилам их странной игры разоблачённого преступника должна ждать лишь казнь. А если человек делает подобное с самим собой, наверное, никого нового уже не убьют. Суд покинет столько же людей, сколько и пришло на него. Что было бы даже здорово, двух мнений здесь быть не может. — В таком случае, не стоит лишний раз трогать тело, — тактично заметила Юри со своего места. — На нём всё ещё могла остаться эта зараза. Нацуки, тебе следует очень хорошо помыть руки, когда мы закончим. — Я… всё же так не думаю, — уверенно ответила Нацу. — Нет, не про замечание с мытьём рук. Просто… мы много с ним общались. И довольно близко. Сразу могу отметить, что Юсон не был человеком, склонным к подобным мыслям или же вообще к желанию наносить себе какой-либо вред. Большую часть времени он держался довольно оптимистично. А если и начинал хандрить, то… — она проворчала себе под нос. — Поверьте, я довольно долго общаюсь с вами двумя, и, думаю, смогла бы отличить, вынашивает ли он какие-то мысли подобного толка в своей голове, или же просто ноет. Насколько я могу судить, до самого конца… — бедняжка вдруг о чём-то задумалась, невольно уйдя в себя, — таких мыслей не было. А люди обычно не решаются на подобное с бухты-барахты, за пять минут. Правильно же? — Но ты точно уверена? — с заметным беспокойством спросила тихоня. — Ведь всякое может случиться. Чужая душа — потёмки. В ответ Нацуки неопределённо повела плечом: — Я бы приписала такое поведение кому-нибудь вроде Рёмы с его постоянными неудачными попытками и рассуждениями о том, как всё тленно, или… — она долго-долго и очень внимательно глядела в сторону Саёри. — А?.. — зависла подруга. — Неважно. — Но тогда откуда здесь яд? — снова спросила Саёри. — Думаю, об этом нам стоит спросить того, кто больше других имел с ним дело, и у кого он всё это время был, — с нажимом ответила Юри, говоря, конечно, о хакере. — Как только закончим здесь. — Она тяжело вздохнула. — А теперь, может быть, перестанем гадать на кофейной гуще и прочтём уже чёртов Файл? Рантаро говорил, что короткое описание дела, как правило, рассылается участникам с целью прояснить ситуацию и дать юным сыщикам ответы на те вопросы, на которые в текущих условиях без, например, дополнительного оборудования пролить свет попросту нереально. При этом Файл не указывает напрямую на имя убийцы, но часто даёт наводящие на это подсказки. Обычно проводить какое-либо расследование без кратких сведений от организатора всё равно, что переливать из пустого в порожнее. Поэтому без находящейся в планшете информации дело бы ни в коем случае не обошлось. Саёри буквально физически ощутила, как каждая из девочек, сидящих с ней рядом, делает глубокий вдох, набираясь решимости. Как будто при открытии Файл может откусить тебе руку. Причины для подобного промедления, разумеется, у каждой из них могли быть совсем разные. Нацуки, например, казалось попросту физически невыносимо погружаться во всё это ещё глубже, ещё сильнее прежнего переживая утрату близкого человека. Сама Саёри больше боялась, что информация, указанная в Файле, мгновенно развеет её угасающие надежды отделаться «малой кровью» (как в случае с самоубийством). И им действительно придётся подозревать, а затем и вовсе линчевать кого-то из милых и добрых людей, собравшихся на корабле. «Стоять. Убийца, если таковой действительно имеется, не может оказаться хорошим и добрым. Правильно? Он сознательно пошёл на подобный поступок! Решил прервать тихую жизнь нашего маленького мирного сообщества ради своих подлых, грязных целей. Такого человека всё равно нужно будет убрать или изолировать, и как можно скорее, ради общей же безопасности и мирного неба над головой!» — попробовала успокоить она саму себя. Пока что верилось слабо. Не особо хотелось быть Правосудием, вершащим людские судьбы. Хотелось лишь закутаться в тёпленький плед у себя в комнате и забыться. …Ладно. Файл. Точно. По правую сторону экрана красовались несколько довольно больших и в хорошем качестве фотографий покойного с разных ракурсов, заставивших вновь содрогнуться несчастную Нацуки. Там Юсон сидел за столом на стуле, а не лежал на полу. Создавалось ложное впечатление, что парень просто присел отдохнуть. Так, как и сказала сама Нацу. А рядом с его рукой стояла уже знакомая скляночка с ядом. Строки же, находящиеся с другой стороны, при более внимательном ознакомлении заставили каждую из них приподнять брови от изумления. — Странно, — только и смогла выдать Юри. — О, боже мой, — пробормотала бедная Нацуки, невольно прикрыв рукой рот. Она-то уж думала, что после нахождения бездыханного тела своего близкого друга и пребывания с ним в одной комнате столь долгое время её уже ничего сейчас не сможет настолько шокировать и вывести из равновесия. Ведь уже сломанное довольно сложно сломать во второй раз, в том же месте? Что ж, видимо, у судьбы были другие планы. — Это ужасно, — девушка всхлипнула. — Как так… — задумчиво сказала Саёри, снова и снова перечитывая последнюю фразу, которая лично для неё на фоне всего приведённого чуть ранее стала тем ещё откровением. «Файл Смерти №2. Жертва: Ким Юсон Время смерти: вечер, где-то между 20:10 и 20:20. На теле жертвы обнаружено множество гематом и ушибов. Также имеется перелом грудной клетки. Смерть наступила мгновенно».***
Следующую пару минут девушки глядели друг на друга, как зачарованные, не в силах и слова вымолвить. Второй Файл, конечно, показался им куда информативнее, чем первый… да только был ли во всей этой информации смысл, помогающий делу? — Если это суицид или его отравили, — неуверенно произнесла Юри, — откуда тогда травмы? Зачем? — А если избивали до полусмерти, — ответила в тон ей Саёри. — То отчего умер так быстро? К чему тогда вообще яд? Да и следов драки я здесь не вижу. Ничего не перевернули и не сломали, крови нигде нет, всё, вроде, чистенькое. Нацуки просто сидела рядом, с потемневшим лицом. Пока, наконец, лишённым всяких эмоций голосом не сказала: — Нужно его осмотреть. Саёри уже подалась к телу, но Юри осторожно вмешалась, взяв её за руку: — Яд и всё такое, вы помните? Мы не уверены, правда ли он был использован, но… труп лучше лишний раз не трогать, — она чуть поморщилась. — При недостаточно осторожном обращении эта штука может убить мгновенно, нельзя её недооценивать. — Я осмотрю его на расстоянии, — негромко ответила детектив, — всё будет хорошо. Пока Саёри старательно бродила туда-сюда вокруг тела, Нацуки вдруг встрепенулась, словно вспомнив о чём-то, а после, немного подумав, заговорила: — Когда я только заходила сюда, в первый раз, тут… были какие-то следы. Вода на полу или вроде того. Жаль, не рассмотрела тогда. Тихоня сокрушённо взглянула на пол рядом с ними, теперь уже испещрённый довольно грязными следами от многочисленных подошв. — На улице всё ещё идёт дождь, — Юри с досадой цокнула языком. — Теперь, когда каждый, придя оттуда, уже здесь потоптался, мы едва ли отыщем что-нибудь важное. Извини. — Когда ты его, кстати, в последний раз видела? — спросила вдруг, между делом, Саёри. — За несколько минут до… — казалось, Нацу подавилась своими же собственными словами. Она отвела взгляд и очень-очень тихо добавила. — Возле бассейна. Мы ещё тогда немного повздорили. Если б я только знала… — Этого никогда нельзя знать, — Юри осторожно приподняла голову лучшей подруги, положив ладонь той под подбородок, и, глядя в её затуманенные горем глаза, очень-очень серьёзно добавила. — Взгляни на меня. Ты не виновата. Ни в чём. Минуту молчания по усопшему вновь неожиданно разорвал звонкий голосок детектива: — Кажется, я осмотрела его! Ну, всё, что смогла. — И как оно, — без особого интереса, глухим, почти механическим голосом ответила Нацу. — Ну, видимо, Файлик не врал, потому что несколько довольно заметных синяков на его руках я разглядела. И есть ещё кое-что интересное. Я, правда, не знаю, стоит ли оно внимания. Скорее, просто забавный факт. — Да? — немного подалась вперёд Нацуки. — Это… — Саёри крайне потешно показала на себе, где же именно. — Довольно нелепая резинка в цветочек, прямо на голове. Сбоку, вот тут. Видимо, чтобы волосы в глаза не лезли, но так неумело сделана! И она будто бы из коллекции чьей-то бабушки! Если бы я захотела зацепить свои волосы перед свиданием с симпатичным мне человеком… между нами, девочками, даже я бы трижды подумала, прежде чем с этим идти, — кокетливо зашептала она. — Сейчас не время шутить о таком! — Юри надулась. — У нас тут расследование, если ты не заметила. — Можно, я взгляну? — Нацуки неуверенно подалась вперёд, к телу. Переборов жгучие позывы всего своего естества как можно быстрей отвернуться, она довольно долго и пристально изучала предмет разговора. — Действительно. У него раньше другая была, — наконец, резюмировала она. И тут же потупилась. — Но про последнюю встречу не помню. Повисла неловкая тишина. — Но, боже мой! — Не выдержав, Нацу вдруг с досадой всплеснула руками. — Краше в гроб кладут. Выбрать такую безвкусицу! Она же совсем не идёт к его глазам… плюс, закрепил так убого. Ну, я не знаю, если сам не умеет, так попросил бы, хоть что ли, меня, — девушка угрюмо сложила руки на груди. Обиделась. — Никакого чувства прекрасного. Саёри деловито отряхнула руки и, глядя на висящие на стене над входом часы, которые показывали «21:10», бодро произнесла: — Ну что же, девочки, мне кажется, мы с вами сегодня всё-таки большие молодчинки! Не знаю, что тут ещё можно делать, но время у нас пока есть. Давайте помоем на всякий случай руки, а после пройдёмся по свидетелям и подозреваемым? Я пока ни в чём не уверена, но, может, они знают хоть что-нибудь. Кстати, кто-то записывал улики или интересные мысли в планшетик? А то я совсем позабыла про это, глупая моя головушка, — она рассеянно шлёпнула себя по макушке. Нацуки неуверенно подняла руку, прямо, как в школе: — Ну, я. Немножко. В основном, про следы и вот это вот.***
«Проклятье». Едва Нацуки осталась одна около раковин, плотину её эмоций и чувств словно бы прорвало. Она специально постаралась как можно скорее и резче, с каменным лицом выпроводить подруг прочь из женской уборной, объяснив это тем, что желает побыть одна. Ополоснуть физиономию холодной водой, привести мысли в порядок — от силы минут на пять. «Я догоню вас, как только смогу», — говорила тогда она, как казалось, достаточно буднично и расслабленно. Хотелось бы верить. Потому что нечто неостановимое уже напирало, душило её, снося с дороги к чертям все возможные внутренние барьеры, словно те были в спешке построены из косточек домино. Хотелось освобождения. Хотелось вот-вот раскричаться. Упасть на колени и начать рвать на себе волосы, завыв зверем, лишь бы они не увидели. Лишь бы никто не увидел. Когда она заставила себя, наконец, поднять взгляд на собственное отражение в зеркале, Нацу разглядела по ту сторону только жалкое, хилое, заплаканное, в слезах и соплях, существо. Недостойное ничего иного, кроме как сострадания. — Я обязательно преодолею вместе с девочками всё это. Я справлюсь, — утирая своё лицо бумажной салфеткой, снова и снова шептала она. Наконец, Нацуки вспомнила своё последнее, самое отчаянное средство. Достала из недр одежды маленький пузырёк белых круглых таблеточек. Названия такого лекарства она раньше не знала, но надпись на этикетке ведь врать не станет? А там предельно чётко и ясно оговаривалось, что «данное лекарственное средство» имеет среди прочего и седативный (т. е. успокоительный) эффект. Девушка высыпала на свою раскрытую ладонь сразу несколько, и тут же закинула в рот. Она не считала, по сколько штук пьёт. А что такого? Они крохотные. Одной этой жалкой малышки точно не хватит, чтоб пережить столь огромное горе. Нацу невесело усмехнулась: ситуация, прямо как с ней самой. О. Раз чувство юмора возвращается, похоже, они начинают работать. Нацуки с печалью и разочарованием взглянула на свой пузырёк: когда она брала его из медпункта всего несколько дней назад, тот был полон. А сейчас почти можно увидеть дно. «…вот дерьмо». Скривившись в неприятной гримасе, она невольно схватилась за грудь: сердце стало покалывать, и временами довольно болезненно. Такое уже бывало в последние дни. Ерунда, это быстро проходит. — Плевать. Главное — пережить чёртов суд. А там хоть потоп. — Всё будет хорошо! — Нацуки чуть не слегла от сердечного приступа, когда чужая пятерня внезапно опустилась на её плечо. Резко обернувшись, она увидела там изрядно смутившуюся Саёри. — Прости, не хотела тебя напугать! — девушка быстро убрала руку. — Клянусь, я тебя пристукну, если будешь подкрадываться! «Фух… кажется, не заметили», — она убедилась, что злосчастная склянка с лекарствами спрятана в её школьной форме достаточно надёжно и глубоко. — Извини, — порядком нервничающая, чуть позади показалась и Юри. — Это я попросила её вернуться. — Девочки, вам не стоит ни о чём таком волноваться! — Саёри крепко-крепко обняла Нацу, освещая своей яркой, наивной, но очень-очень искренней улыбкой заплаканное лицо подруги. — Пока мы все вместе, никто нас не одолеет! — Оставь свою фигню из детских сериалов там, откуда её взяла, — Нацуки чуть-чуть улыбнулась, позволив, наконец, себе немного расслабиться. — А что, разве это не так?! — Не сдавалась простушка. Её тон стал предельно серьёзным, когда она взглянула на Юри, которая по старой привычке невольно жалась куда-то в угол, отойдя от людей. — И ты давай к нам. Не бойся! Тут все свои. Немного поколебавшись, изрядно покрасневшая тихоня решилась поучаствовать в параде тёплых чувств вслед за остальными: — Мне… это немного не нравится… но ничего личного… — чуть слышно сказала она, обнимая подруг. И так они простояли долгую-долгую минуту, полную тепла и уюта. А сердце Юри стало биться в два раза чаще, когда она буквально физически сумела ощутить жар, исходящий от лица Нацуки. И почти попробовать на вкус её слёзы. — Я ведь могу и привыкнуть. Саёри продолжала гордо щебетать соловьём: — Пока мы все здесь, наш крохотный, но довольно уютный Литературный Клуб ещё не одно дело раскроет, если понадобится. Это я вам обещаю! Как в старые добрые времена. И все мы будем вместе взрослеть, учиться чему-то новому сообща! Я; вы, девочки… и наша Моника, разумеется! Услышав имя, которому здесь явно не рады, обе подруги мигом отстранились от девушки, как от огня. — Да, — потерянно произнесла Нацуки, потупившимся взглядом исследуя очень интересный пол под своими ногами, — она… Юри тоже стала выглядеть чуть более «немного пришибленной», чем обычно. Наивная Саёри собиралась было спросить, что случилось, когда её прервал знакомый спокойный голос, льющийся из динамиков: — Вот ведь зараза. Они прервали мой любимый сериал на таком интересном моменте! Теперь чёрт его знает, сколько ещё продолжения ждать. Да и по миру новости не особенно радуют, — Морти тяжело вздохнул. — Короче, я хочу уже кого-нибудь вздёрнуть и очень не хочу опять ждать! Давайте, приводите себя в порядок. Через пять минут жду всех в коридоре. За опоздание буду карать по всей строгости.***
Пока Юри и Нацуки (промокшие до нитки после недавних прогулок под дождём, очевидно) перед самым судом решили-таки сходить к себе и переодеться в сухое, Саёри, которой повезло избежать суровой непогоды, воспользовалась свободной минуткой, чтобы помочь с транспортировкой Рантаро. Сам Амами отнекивался и очень долго ворчал, что уж десять-то шагов из своей комнаты до места встречи он пройти вполне в состоянии, даже сейчас. И не собирается из-за подобной нелепицы виснуть на шее у другого человека, при том буквально. Но, хей, кого вообще когда-нибудь интересовало его мнение? Народ потихоньку стягивался на место. Правда, не все пока ещё успели появиться в коридоре в ожидании указаний или новых открывающихся дверей: запаздывала где-то парочка человек. И среди них оказался хакер. Печально. Саёри немного расстроилась, потому что надеялась хоть тут допросить его по поводу яда, но всё-таки Люсиэль не спешил. Возможно, он так это и задумывал? Зато аккурат у стены напротив, прислонившись, стояла Моника. Она с интересом изучала Файл дела. В какой-то момент ей сделалось физически некомфортно терпеть с аппетитом поедающий её взгляд Саёри и бывшая президент, выдав напоказ одну из своих дежурных улыбок, наконец, отвлеклась: — Как проходит твоё расследование? — Ну-у… — Саёри нахмурилась. Ради ответа она даже оставила в покое (наконец-то!) свою живую ношу и подошла поближе к собеседнице. — Если честно, я надеялась, что могло быть немножко получше. Но мы с девочками всё равно делаем успехи! Вот так вот. Я думаю, что и ты, если хорошо постараешься, сможешь внести свою лепту! Не в этот раз, так в другой. Хотя я, конечно, надеюсь, что никакого «другого раза» у нас больше не будет! — Неловко закончила девушка, почёсывая голову. Она решительно протянула вперёд сжатый кулачок. Моника не спешила делать ответный жест. Вместо этого на лице собеседницы мелькнуло нечто, напоминающее тревогу: — Я уже говорила об этом чуть ранее, но, эм… позволь ещё раз дать тебе один совет. Пожалуйста. — Какой же? — сколь сильно бы ни старалась Саёри сохранять свой привычный игривый вид, она волновалась. И это было заметно. — Будь осторожнее с теми, кому доверяешь.