Два главных "спасибо".

Справедливости в этой стране нет и не было никогда. Даже в такой крайне гениальной и крайне государственной службе, как ФЭС. Нет-нет, речь, конечно, шла не о зарплатах — в них, слава богу, президенту или человеку, стоящему выше всех перечисленных, Галине Николаевне, проблемы не стояло. А вот отопление… Зима в этом году пришла в Москву слишком рано, даже, наверное, раньше, чем осень собиралась отдавать свои права, поэтому уже в середину ноября широкие проспекты и узкие улочки замело снегом аж до носа (не человеческого, конечно, но таксы, чихуахуа и прочие мелкие собачки страдали), а коммунальные службы продолжали бездушно твердить «ждите 25, и будет вам отопление». Конечно, жители роскошных московских районов и просто счастливые обладатели тёплых полов весьма спокойно существовали в своих тёплых квартирках, но вот, увы и ах, сотрудница Федеральной Экспертной Службы, Рита Власова не принадлежала ни к первым, ни ко вторым. Идея облагородить собственную холостяцкую берлогу — а именно так Рита и называла свою квартиру — пришла в начале июня, и все в этом плане было идеально — сроки, поставки, даже выбор обоев не показался пыткой, как это обычно бывает, но вот незадача: с совестью в этой истории дружила только Власова, а вот подрядчики, прораб и даже именитый французский строительный магазин, похоже, расстались с ней ещё на этапе зиготы. Как итог — работы были выполнены процентов на тридцать, а если человеческим языком, — только недавно на месте голых стен образовались симпатичные однотонные обои, а туалет стал похож на туалет, а не на рождественский хлев времен рождения Иисуса. Разумеется, на первые три месяца ремонта (которые, вообще-то, планировались быть и последними) уже весьма взрослый Никита был отправлен к отцу, точнее, по словам самого молодого человека, — к «фазеру» в Лондон, а вот сентябрь, октябрь и уже половину ноября он весьма бессовестно прогуливал на дистанционном обучении все там же. Стоит ли говорить, что кухня капитана Власовой выглядела как поле боя после Ледового, и питалась она комбикормом, именно так еду из именитого «зеленого» магазина называли все коллеги Риты, от чего здорово сбросила в весе — как говорил Данилов: «на фаллафеле далеко не уедешь». — Никит, — Рита уже десятый раз пыталась наладить связь с сыном, потому что то ли в Лондóне связь барахлила, то ли ФЭС снабдили очередными глушилками, и дозвониться снова можно было бы только до пиццерии и до Галины Николаевны, — ты мне только скажи, ты хотя бы что-то учишь? Про оценки спрашивать даже не хочу, хорошо, что у меня нет доступа в журнал, — Власова разглядывала своего подросшего отпрыска и улыбалась — до чего же пацан был похож на свою маму. — Да учусь я, конечно же, учусь! — парень многозначительно вскинул бровь и посмотрел на маму её же взглядом. — Я вообще у тебя будущий Пушкин, ты знала об этом? — Ааа! Ну теперь понятно: тебя тоже нужно будет сослать в лицей, чтобы ты там ударился в пьянство и поэтическое творчество? Я займусь этим вопросом, обещаю тебе. Никита фыркнул, и на том конце провода раздалось какое-то подозрительное шипение. — Ой, мам, кажется, что-то со связью, — экран зарябил, но как-то крайне ненатурально, и уже через пару секунд появилась заставка экрана «домой». — Не смей отключать…ся, — у Риты дёрнулся глаз, и она буквально всеми фибрами своей души возненавидела свой собственный характер. — Ну да. Что посеешь, то и… — Власова хмыкнула и уселась обратно за стол в буфете, чтобы наконец поужинать. Офис опустел еще часа три назад, пока Рита ездила за оставшимися уликами, поэтому немудрено, что все вокруг казалось таким зловеще тихим. Когда вилка Риты ткнулась в разогретый куриный наггетс, холодные безлюдные коридоры ФЭС разразились скрипом двери, а затем — стуком каблуков. Власова отчего-то спряталась за шторку, будто еда на тарелке была не ее, а честно украденная из холодильника. Вслед за цоканьем шпилек появились и стройные ноги их обладательницы, а большего из-за своего укрытия Маргарита и не видела. Впрочем, ей уж точно не составило труда узнать, чьи это красивые щиколотки и икры. Взглянув на часы, Рита хмыкнула, — если их патологоанатом все еще на работе, значит, дома снова неладно. От этой мысли почему-то туман в голове разделился на совсем темный и поразительно светлый. Первый рисовал светлый образ Вали, ее невероятную улыбку и сочные красные губы. В последний раз, когда Власова вновь пыталась начать абсолютно идиотский (как и всегда в этом случае) диалог, ей в голову взбрело спросить именно марку помады, в ответ получив лишь взгляд, полный непонимания, и весьма логичный вопрос — «а давно ли ты, Власова, красную помаду носишь?». Рита от очередного осознания собственной никчемности стукнула рукой по столу и даже на секунду рассеяла перед глазами светлый образ Валентины, впрочем, собирать его обратно не пришлось, — патологоанатом сама зашла в буфет, чтобы выяснить, кто так поздно не спит. — Так вот ты какой, ФЭСовский домовой, — Валя взглянула на Власову с добротой и качнула головой: ее вообще всегда возмущал фастфуд, а тут, когда его ели при ней, вообще взвинтила шкалу возмущения, — господи, и что ты ешь, а? Маргарите почему-то стало крайне неловко за содержимое своей тарелки, но все же эмоции радости, легкого трепета и привычного смущения побеждали. — А что это Вы, Валентина Владимировна, так поздно в офисе? — в конце концов, последне, что хотела Рита — это терять лицо, поэтому ее рука ловко оказалась опертой о столешницу прямо на уровне талии Вали. — Мне кажется, у меня сегодня гуманитарная миссия. Тебя накормить, — Валя ловко отодвинула ее руку и пробралась к холодильнику. Власовой, возможно, стоило заявить о своей компетентности в этом вопросе, но она совершенно ничего не могла поделать с тем, что возникшая перед глазами картина коррелировала с ее представлениями об идеальной жизни процентов на 99: Валентина устроила настоящее шоу «Мастер Шеф» на скудной ФЭСовской кухне, а Рита позволила себе окунуться в мысли о том, что когда-нибудь Валя будет так стоять на ее кухне. В ее старой футболке. На отремонтированной кухне — вот он, злополучный один процент. — Ну, вот, кажется, и всё, — Валечка улыбнулась, а перед глазами оперативницы появилась тарелка с двумя бутербродами. Нет, не так: с двумя произведениями кулинарного искусства авторства Антоновой. Рита аж икнула — во-первых, это был первый раз, когда Валя её кормила, во-вторых, она реально забыла, когда ела по-настоящему домашнюю еду, пусть и приготовленную на ФЭСовской кухне. Маргарита подняла взгляд на коллегу и восхищенно оглядела ее с ног до головы: ну идеальная жена. Была бы. — Валя, спасибо, что ты есть, а! — Рита аж вцепилась в бутерброд зубами, не отрывая взгляда от Антоновой. — И пить, — перед Ритой оказалась еще и чашка чая. Валя нежно улыбнулась.