Миллионеры, ваш бог - деньги?
Пусть, ведь вы всё равно обращаете внимание на меня.
Ты волен взять всё, что у меня есть, но Господь на моей стороне.
В его руках я спокоен, молясь и разрабатывая стратегию, чтобы сохранить свой дух
Тёта заметил для себя с несколько неопределённой целью для того, что не сошёл с ума при часто посещающем убеждении всё-таки совершить близость только с единственной, что свет вовсе не сливается воедино с белым нижним бельём девушки перед ним. Одета она была только в него, в том числе с чашечками, с дополнением колготок, поясной застёжки для них и ажурного крайне короткого платьица, неплохо смотрящегося на уровне чуть выше ягодиц, если бы красавица встала. Тут же парень ещё немного повертел головой, чтобы преждевременно не называть её так, пока не разглядит тело с лицом, а то бывало по словам не только его в меру пробующих от жизни всё друзей. Да и вообще от парней со справедливым ярлыком хулиганов и богатых отличников, когда иногда такую страшилу подвезут в фирменном бельишке, что сразу «сраный» отзыв оставить руки чешутся, пусть «рабочая кобылка» умела всё, что нужно для… вечно неудовлетворённых. Хоть что-то долго успокаивало Тёту, что член не особо думал за него все эти годы… это к лучшему, наверное. Также, смотря на неё сверху вниз без бегающего зрачками взгляда и потливости от возбуждения — где неважно, сам ли он так хотел, или кого-то вроде Бога не пытался огорчить во избежание гнева, даже если сейчас никто от него такого угодного внимания не требовал — хотел как-то её пробудить и помочь сесть нормально. Скромному парню становилось всё равно, что она подумает о домогательстве, когда он лишь хотел помочь ей прийти в себя. Валяющаяся молодая дама с больно достойной для проститутки внешностью, если она правда занимается продажей тела, но хочется верить, что одевается так для обоюдного удовольствия себя с супругом, обоснованно подумает нечто подобное. Тёта между делом, с чем не определился, как мог бы помочь проснуться, логически рассуждал о вероятных случаях валявшихся девушек в одном белье на тротуаре, и живых. Что могли думать прохожие, что бы сделали… и судили бы о её роде занятий, стоит ему стать известным в полицейском участке по определению личности. Вот уж не хотелось бы представлять воспользовавшихся таким «уловом», где и женатый мимо не пройдёт только ради одного. — А-а, что эт-то-о… парень стоит… Э-эй, ты что уставился на меня, изврат мелкий! Я ж голая, чего ещё увидел? — П-п-простите, пожалуйста! Я ничего такого не думал, извините. Я секунды назад вас заметил, честно. По-другому могло бы быть за очень-очень редким исключением. И всё равно было достаточно обидно, чтобы обидеться, пусть и понимание того, как ситуация выглядит со стороны, не должно обманывать и давать ложные надежды на соприкосновение точек в самом начале. Молодая девушка или женщина в одном белье, неизвестно где, и явно не понимающая, что происходит… Только два фактора могли быть уместны в том случае, если бы потерявшаяся в реальности и посеявшая связь с ней дама — неважно, специально ли от пьянства, либо накачки чем-то, что бывает случайно, как и потеря ориентации в географии из-за забагованного навигатора — вначале не накричала на мужчину перед собой за то, что мог сметь разглядывать сокровенное, не для него. И это — привычное легкомыслие при блеске в глазах от вида мужчины, даже если это на вид зелёный и не «знающий жизни» молодой человек. Тогда как ему хотелось бы надеяться, что она попала сюда случайно по чьему-либо замыслу или в самом деле потерялась… пусть и в таком виде. Скромность и уважение к другим тоже могло бы играть роль при первой подобной встрече, но теперь должно работать исправно в налаживании диалога. Так или иначе, предположительно тридцатилетняя японка, национальность которой не скрыли её усердно покрашенные волосы, пожалуй, в посеребренный цвет, утихла поначалу от того, что пыталась нащупать вблизи свой ридикюль. В котором таки помещалась перцовка с армейским ножом без опаски, что дно сумочки может порваться — разве только артерии негодяев, у которых даже не хватает ума понять на миг, что её плева давно «порвана», как они любят выражаться своим жаргоном всемирного клана разрозненных мастурбирующих ублюдков. Раз уж отчасти дело ещё и в фетише на преграду к раю на земле, в мокрой форме… она быстро убедила себя, что парень способен лишь поддерживать и защищать свою шкуру, как может. И уж точно не из тех явно конченых, кто способен пускаться в изнасилование в том числе на глазах у кавалера, в том числе замужнего — и это далеко не дрочеры примерно его возраста. Да, приходилось работать с такими очень хирургично, но и самой было столько же в те ложно беззаботные времена. — Так-так… ну, пожалуй, кишка бы у тебя была тонка воспользоваться таким шансом. Но я уже давно не сужу по виду. Ох, нет-нет, всё, умолкаю… ты ведь тоже понятия не имеешь, что здесь делаешь, так? Тёта кивнул, и после этого ему должно было стать легче от того, что его всё же не огреют ни за что дамской яростью, которая имеет место быть в случае переступания логичных границ. Один стресс вполне мог уйти, вот только если за ним идёт ещё уйма поводов испытывать его — это мало что решает, а потому нарушается не только способность составлять планы, но и вообще крыша может покинуть его психику. И каков смысл был в том, что он втроём с друзьями смотрел ужасы от восемнадцати лет ещё с младших классов, и перенёс боязнь от фильма в реальность, содрогаясь от страха только в паре случаев из нескольких десятков ещё при завершении начальной школы… тогда как крепко слаженный Карубэ больше остальных боялся «проклятий» из них! В итоге угроза собственной жизни не идёт в сравнение выдуманной, пусть неплохо проработанной и снятой… вот как сейчас. — Значит, просто смотришь, да… ты это хотел сказать, парень? Для девушки, хоть она ничего не видела или чего только не видела, если не знал, это почти то же самое, что ты подумал, когда я наорала на тебя. Но всё пока неплохо. — Вначале может и смотрел на вас, мисс… но тут любой посмотрел бы, чтобы выяснить, что к чему. Без этого не получится оказать помощь или ещё что предпринять, если не складывается предположение случившегося. Явно не все знают, как оказывать её, вы согласны? Молодая девушка только сообразила после этого, что удивило её больше и заставило так реагировать, особенно если такой мерзкий случай мог когда-то предвидеться — то, что она сидит в откровенном виде или что наорала на ничего не подозревающего за это. Либо его будет крайне легко использовать ради свободы, что он точно поведётся рано или поздно на её чары очарования, или же может проснуться чувство долга или сострадания, что они окажутся способны выбраться вместе. Она чуть оказалась не должна взрослеющему ребёнку, так ещё и им обоим есть ради чего жить, и сама жизнь очень длинна. — Я извиняюсь, что подумала о тебе всякого, и нам с тобой стоит думать, как выбраться отсюда. Ты же мне помочь хотел… что ж, давай вместе это сделаем. Меня зовут Юмия, бизнес-леди, и больше тебе знать пока не обязательно. По ходу дела посмотрим, на что годишься. — Хорошо, я очень рад, что вы меня поняли, мисс… меня зовут Тёта и я также не понимаю, в какую, кхем, жопу, мы влипли. Наверное, неважно за что, но вот почему… у вас, госпожа Юмия, есть догадки, как выйти из… э-э-э, полной света комнаты, где вокруг не видно ни двери, ни окон, ни любого отверстия. Комната света перестала быть темницей, в том числе при всё ещё актуальной иронии, что она по-прежнему осталась «клеткой». Что тьма, что видимость — пребывание в неволе остаётся им, что бы ни было видно перед собой и какие способы выбраться не собирались в уме пазлом. Но парню в футболке и чуточку мешковатых штанах было достать для глубокого вздоха, что на время, с новым знакомством с союзником, что наивная благочестивая доверчивость делала допускать, это место не чувствуется тюремной камерой. Как всегда, тёплые эмоции при полном отчуждении от неведения смягчают восприятие реальности, чтобы человек сам себя кормил фальшивыми обещаниями, а не делали это за него «организаторы», если они есть, устроив всё это шоу. Влюблённость в ту, которая стала знакомой от силы одну минуту, перестала казаться бестактной и бессмысленной — Госпожа… такой воспитанный молодой человек, отлично звучит. Нет, знаешь, я тоже не вижу ничего, ты абсолютно прав… неужели сверху нас мог кто-то сюда забросить? Кто-то явно больной на фантазии, хотя о чём разговор… я ведь, как и ты, смотрела всякое интересное дерьмо. И верила в его реалистичность, просто старше тебя на один десяток, парень. Ты, Тёта, называй меня госпожой сколько хочешь, и главное, без суждения, что я требую это от тебя. Конечно же нет… не такая разница в возрасте, чтобы пользоваться галантной вежливостью в таком месте. Только если это будет тебе нравиться. Было ли время для чего-то ещё кроме обсуждения плана спасения, без поиска причин появиться здесь и ломать голову о том, зачем и для чего это было сделано. Не только маленькие дети вольны от своего любопытства задавать нескончаемый поток вопросов родителям и взрослым, с одной единственной одинаковой деталью — началом вопроса со слова «почему». На удивление, взрослые тоже могут допускать подобное, но в заметно более невыгодных условиях — только на волоске от смерти и среди пребывания в возможном ожидании этого. Подобная задачка на предмет силы в уравновешивании психологических решений работает на обе стороны, как бы не хотелось не терять из виду только одну — светлую. Шанс прежде всего выйти из плена, желательно приведя за собой к выходу других, обойдусь малыми жертвами, а лучше и вовсе без них. Что в основном невозможно, ведь даже в фильмах о карательных опытах с целью исследования степеней героизма и самопожертвования в виде игры наблюдения за «участниками» конец выглядит полностью счастливым в очень редких случаях. И они неправдоподобны до невозможности, вплоть до ощущения, будто угораздило вляпаться в физическую мерзость… когда перед «сливом» было столько упущенных моментов развернуть повествование в высшую степень! Но разве сейчас они оба играют в игру, и разве следует внутри привычной реальности поступать по сценарию… а не спасать свои шкуры, чтобы жить дальше? Как бы парень впоследствии не оправдывался в общем-то ни за что, пусть происходит то, что должно происходить. Даже если это звучит полным бредом — эта часть потакания судьбе слишком абсурдна, чтобы ей следовать. А это возможно, если терять нечего, или же в случае, если всегда хотелось допустить потерю всего ценного… где до обозначения этого в кавычки один шаг. И собственная жизнь, которой волен управлять обладающий ей человек, тоже нередко входит в список отягощения. И включают жизнь туда как нечего делать, ведь с чего жить, страдая… когда можно не страдать, а для этого стоит перестать жить. Да уж, если случайные «игроки» в эксклюзивные, к примеру, кошки-мышки, не собирались мучиться от необходимости быть целыми в теле, ведь иначе физическая боль вполне бывает нестерпимой… или же не собирались терзать себя чувством выбора, чтобы потом не нести неправильный, повлекший за собой множество жертв… да пусть они прекратят это. Всё ещё жаль, что выйти можно, лишь самому расставшись с жизнью, без гарантий, что игра со знакомым сценарием и неизвестной формой прервётся насовсем, но с надеждой не испытывать на себе её редко даже вполовину гуманные правила — Ладно, паренёк, разрешу тебе на меня поглазеть только в том случае, если мы договорились, что работаем в команде. В своё время мне безумно нравилось чувствовать себя красивой в одежде, белье и без всего… увидишь ведь взрослую молодую даму только в двух случаях. Если снимешь такую за довольно большие деньги, а наутро не вспомнишь её имени с голосом и интонацией при оргазме. Или когда стукнет столько же, сколько мне… если появится жена к тому моменту, будешь волен видеть ещё как и сколько захочешь. А пока любуйся, не обижусь… тебе представится такое в постоянстве, только если повзрослеешь. Реакция на подобное была бы неоднозначной даже у того, кто с сексом всегда общался на «ты», а тем более с тем, кто не против него и сам предлагает участие. Разница разве что в воспитании и слежке за своими потребностями — раскрепощённого будут волновать только болезни через половой акт, тогда как у того, кто уважает чужую жизнь, происходят нешуточные битвы между правами выбора у обоих. В самом деле, какие чувства может вызывать позволение женщины в одном нижнем белье смотреть на неё и думать, что взбредёт… что в итоге благовоспитанный молодой человек, идущий самостоятельно небольшими шажками в независимую взрослую жизнь, сочтёт неправильным продолжать раздевать и пожирать противоположный пол глазами? «Богоматерь, Боже… что вообще говорит эта женщина? Почему так, дай знак, прошу. Зачем она просит, чтобы я вожделел её и вступил в грех, когда она даёт понять, что с личной жизнью у неё всё в порядке. Почему хочет меня, хотя мы только увиделись?» Нужно было сглотнуть хотя бы ради того, чтобы успокоиться и прийти в себя. Без нужды уговаривать эту зрелую красавицу об обратном — что её ждёт полно тех, кто более смел и опытен в том, чего она любит ожидать. Нет, всё же когда об осмотре взглядом сверху донизу просит сама женщина — растеряться может практический любой мужчина, при условии, что они раньше не встречались. — Вот тут уж я понятия не имею, польститься ли мне этим… г-госпожа. Н-наверное, я случайно могу вызвать у вас раздражение тем, что учитываю мнения других и не лезу в чужие дела. Мне лучше… к-хм, делать, чтобы не терзать себя от того, что со мной после этого будет? А тем временем азиатская миледи, неотличимая формами от американской или европейской иностранки, как смогла, села по-турецки так, чтобы было удобно… ждать. Наклонности уже не кажутся парню несколько странными для случайного прохожего, и так он решил от вида, что она уверена в своих действиях и желаниях. Собственно, пока произошло только одно… они договорились между собой только о том, как будут друг на друга смотреть! Действительно, нет ничего зазорного в том, что как специально замечать белые кружевные трусики женщины. Даже если и заподозрила подобное, ничего не собиралась предпринимать, поначалу едва видно улыбаясь пару раз… о Богоматерь, что не так с этой особой, и что могло случиться, что её не пугает, насколько её могут хотеть? — Ох, ладно уж, я не навязываю, чтобы ты это допускал. Просто говорю, что разрешаю. Ну, и бровью не подведу, если за это ты подумаешь, или назовёшь меня извращенкой. В любом случае, поддевать тебя этим не буду, если совсем уж не вынудишь… И сдаётся мне, скорее всего мы будем здесь с тобой болтать, чем искать выход отсюда. Ни малейшего понятия, как выбраться будто со сферы, которая проглотила в себя будто пузырь. Тёта извинился, стараясь не говорить так, будто его учтивость звучала на автомате. И стал идти недалеко от дамы влево-вправо, раз многим, в том числе и ему, это помогает сосредоточиться и набрести на верные мысли. Ага, если бы было так просто взять и смириться с ожиданием связи с тем, кто пристроил сюда эту сладкую парочку из крайне неудавшегося богослужителя и странно избирательной нимфоманки с чувством собственного достоинства. Радовало пока лишь то, что обоих не пугало общество друг друга, иначе каждый за себя, либо сотрудничество через острую неприязнь ради спасения… где благородно будет спастись вместе, не оставляя в беде. Что же за беда от неведения может быть с ними обоими? «Ух, вот тебе раз… качала грудь иглой, и мышцы отжиманиями ради одного с недурным членом, но жадными понятиями… а смотреть на это будет другой. Какой-то мелкий с универа, слабо представляющий, что ждёт его впереди. Не считая, куда нас занесло без нашего ведома… даже если отдаёт всего себя учёбе, серьёзно не может знать, как быть привлекательным для женщины во всём. Вот тебе раз, на парня на своей волне наткнулась, но его ум может предоставить нам козырные карты. Нельзя кинуть его на полпути, пусть намучается от свалившейся неразделённой любви, как кончим с этой игрой». О если бы они имели хотя бы малейшее понятие, что вообще за «игра» и что она подготовила! Стал бы тот, кому интимные отношения с малознакомым человеком, отказываться? И, возможно, умереть ради чистоты помыслов, воспитавших его и сделавших из него человека с убеждениями в том, что жить следует правильно? Ну да, касаться секса с его подробностями можно и в шутках на дваче, в личном чате с друзьями, или когда они… вот только-только всё сделали за него, наняв девицу вместе с доставкой пиццы с алкоголем. А тут женщина, пусть и великолепная на вид, сама просит без необходимости в действиях с его стороны, если стеснение берёт верх. Тогда как любой бы старшеклассник однозначно не упустил бы возможности как можно обширнее и дольше воспользоваться этим предложением! Ну и что, что дамы такими бывают — стоит ли делать всё, что они попросят? И вот, когда Тёта, «малыш» без тесной женской ласки, более одухотворяющее тела ради изгнания стыда, чем заметно отличается от материнского, только собрался с парочкой комплиментов о том, что собеседница выглядит с таким телом, как очень сладкая конфетка… свет со стороны начинает угасать плиточками со всех сторон. Глазам случайных людей, не для неизвестных «организаторов», предстаёт видимость другой картины ниже их. Не ленятся же те, кто проводит эти турниры, планировать планы с постройками для них, и затаскивать тех, кто угодил им, в их кошачьи лапки. Которые, стоит им поймать мышь за хвост, будут раскачивать её, пока не останется сил биться и вырываться. Разница разве что в вероятной смерти, где путь предположительно к выходу как-то совершенно неприкрыто на это намекает! Хотя, о чём речь, если сценарии из ужасов типичны в этом плане, но каждый из них меняет только форму вместо частей концепции. — Госпож-жа Юмия, похоже, вам тоже очень не понравится то, что вы увидите внизу. Какая-то пещера с развилкой из шести путей, начинают показываться совсем голые люди, пока что мужчины. Ой, вот блядь, извините что так… чего там ещё? Же-е-есть… дёргающиеся щупальца, нечто с тремя лицами, кошачья морда на человеческом теле и это существо всё в шерсти… Пиздец, фурри что ли… и некромонгеры с пирамидоголовыми?Не хотелось бы, чтобы ты ненавидел меня.
Раз моё сердце осталось полным любви.
Против меня не было создано никакого оружия.
Потому что я весь в крови, но не делся с этого мира.
Лежал в больнице, когда в меня стреляли.
Мама молилась за меня, сказала, что вверила меня в Божьи руки, да.
Так что я оставляю это в руках Бога, у него план на каждого.
Все, что я сейчас делаю — это Божий план.
Он кажется неправильным тем, кто не хлебнул уроков жизни сполна.
Доктор сказал, что я больше не смогу ходить, но спустя время я стою!
Ещё прошло время - и я побежал, куда звала любовь в сердце.
Машина снова с вами, друзья!