Клыки

      Герман сказал, что стая отказалась от человеческих жертв, и никто в итоге не пострадал: ни невинные, ни виновные. Вот только не покидало чувство, что он мне врал. Голос, интонация, взгляд – все говорило о том, что любимый врет. Но я позволила ему соврать, просто кивнула, ответив “хорошо”, и заставила себя поверить. Так было правильно.       А может, и правда они отказались? Такое ведь возможно. Следующей ночью после ночи с Волчонком я слышала чей-то испуганный крик, но, вполне вероятно, мне это приснилось.       Лика уехала, с Дечебалем и Викторией мы виделись лишь мельком, а целенаправленно инициировать с ними разговор о Бэсеску я не решилась. В остальном же, жизнь шла своим чередом. Эдакое затишье перед надвигающейся бурей.       Казалось, что из-за постоянного потаенного страха и ожидания неизбежной участи, все были готовы. Но на деле оказалось, что быть готовым к такому невозможно.       Они пришли тихой, почти безоблачной ночью, когда все собирались спать, а кто-то может и уже спал. Герман провожал меня домой от Александра, у которого мы вместе просидели весь вечер, ничего не предвещало беды. Хотя… с утра на душе было очень тревожно и неспокойно, как и в прошлый раз.       — Черт, началось, — вдруг резко остановившись и прислушавшись, прошептал Волчонок. Объяснений, о чем идет речь, не требовалось. Я вцепилась в его руку мертвой хваткой.       По деревне стали разноситься предупреждающие возгласы, громкие крики и рычание, в домах зажигалось все больше света – спокойное, засыпающее, тихое место ожило в один миг. Герман начал стягивать одежду и постепенно обращался в зверя.       — Что мне делать? — спросила я, глядя в ту сторону, откуда предположительно должны были в скором времени показаться вампиры. — В школу бежать?       — Нет, стая не разрешила тебя там прятать. Лишняя угроза для волчат, — сухо бросил любимый. Его голос уже звучал иначе. — Мы ждем Александра и других, кто согласился помочь, они уведут тебя подальше. Вербена с собой?       — Да.       — Держи наготове. Бросай упырям в лицо.       — Поняла.       Не дожидаясь подмоги, Герман повел меня к тропинке, идущей к озеру. Пока чужаков не было видно, но в воздухе витало напряжение, как бывает в грозу перед ударом молнии. Из домов один за одним выбегали вервольфы: кто-то уже полностью обратился, кто-то еще был в процессе. Вдалеке группа подростков неслась в сторону школы.       — В темноте я их даже не увижу…       — Не волнуйся, за тобой присмотрят. А мы видим в темноте так же хорошо, как кровососы.       Наконец прохладный ночной воздух разрезало леденящими душу яростными воплями, напоминающим раскаты грома рычанием и звуками столкновений и глухих ударов. Отчаянный, переполненной болью, явно предсмертный крик раздался уже через пару первых секунд после начала бойни.       — Беги к озеру, — приказал Герман.       — А они разве не попытаются вас окружить?       — Мы услышим их, если они там будут. Давай.       И я побежала. Любимый был где-то позади, прикрывая меня.       Частично вампиры все-таки заходили и с боков тоже. Успешно справляясь с оборотнями, они за считанные минуты успели проникнуть в центр деревни. Какофония смерти, возникшего наяву Ада с монстрами и ужаса ночных кошмаров совершенно не сочеталась с окружающей картинкой – уютным маленьким поселением, тихо спрятавшимся между деревьев безмятежного леса. Еще вчера полулюди-полузвери просто жили здесь: читали перед сном книжки своим детям, переживали из-за неразделенной любви, плели браслеты с бусинками, собирали яблоки и сажали растения. Вчера. Сегодня все изменилось. Сегодня сюда пришла Смерть. И, как в случае с любой смертью, кроме смерти от старости, причины ее прихода были глупыми и бессмысленными. Что люди вечно не могут ужиться друг с другом, что существа Нижнего Мира. Может, это нас и объединяет?       Вервольфы стали близкими для меня, и каждый крик, звучащий, как последний, переворачивал в душе все, потому что означал смерть того, кого я знала и кто мне, возможно, даже нравился.       — Давай правей, мимо поляны, — раздался над головой голос любимого.       И я свернула, но, обогнув один из домов, поскользнулась и чуть не упала на что-то большое. В темноте не сразу удалось понять, что тряпочные кеды начинают промокать от крови, пропитавший воздух металлическим запахом, а не от чего-то другого. Голова волка лежала слева от меня. А его тело – справа. К горлу подкатил ком тошноты. Кто это… был?       — Не тормози, — Герман аккуратно подтолкнул меня вперед, — давай, скорее.       Двое дрались совсем близко, четко различался шум возни и звук рвущейся плоти буквально в тройке метров от нас, затем резко заверещала девушка, и это напомнило яростное рычание дикой кошки. А потом она так же резко замолчала. Что-то упало на землю.       Видимо, как минимум одним вампиром стало меньше.       Из темноты выскочил бледный молодой парень и кинулся на нас, но Герман ловко отразил его атаку, почти без труда оторвал ему голову и брезгливо отшвырнул ту в сторону. Глаза Волчонка, который в этот момент был не Волчонком, а настоящим демоническим волчарой, светились ярким адским светом, от взгляда в них внутренности будто обдало могильным холодом.       — В сторону, — внезапно выкрикнул он, и я чудом успела сориентироваться и отскочить.       Любимый снова вступил в схватку с кровососом, но в отличие от первого, этот был сильнее и ловчее. Несмотря на разницу в размерах, дрались они почти на равных. Вампир пытался запрыгнуть на спину Германа, но тот каждый раз стаскивал его длиннющими когтями и в свою очередь пытался вцепиться клыками в шею. Замерев, я смотрела на эту смертельную драку, как завороженная, и чуть не стала жертвой новоприбывшего упыря, но кто-то свалил его на землю и, сжав мощными челюстями, оттащил в сторону. Интуитивно показалось, что это был Дечебаль.       Расправившись с вампиром, Герман повел меня дальше. Его плечо сильно кровоточило – кровь резво бежала вниз по лапе и капала с когтей, из волчьих ноздрей шумно вырывалось активное сбившееся дыхание. И мы успели пройти всего лишь пару метров, как на него налетело теперь аж двое. Безумно хотелось помочь, заступиться за любимого, но любой вампир убил бы меня с легкостью за одно движение. Благо, на помощь сразу пришел другой вервольф. Одной девчонке-вампирше оторвали голову моментально, вторую сначала разорвали на части, потому что та отчаянно сопротивлялись, и только потом наконец обезглавили.       Происходящее вокруг казалось чем-то нереальным. Моя психика отказывалась воспринимать то, что видела и слышала. Сердце, конечно, колотилось со скоростью света, руки и ноги тряслись, но все равно не покидало чувство, что я либо просто сплю, либо смотрю кино.       — Уводите ее, — выкрикнул Герман, убивая очередного вампира с другим вервольфом, и два волка, предположительно Деччи и Александр, направились ко мне.       В этот момент перед моими глазами сразу трое упырей набросились на кого-то пробегающего мимо: один схватил его за ноги, двое других за руки, дальше все произошло очень быстро, и вервольф уже оказался разорванным на две части. Он даже не заорал. Кровь брызнула фонтаном, вывалились органы. Приторный запах окислившегося металла был уже невыносимо сильным, казалось, что он впитывается в кожу.       Меня стошнило прямо себе под ноги.       — Алексия, идем, — прозвучало где-то рядом. Я чисто на автомате зашагала вперед.       Требовалось приложить максимум усилий и не думать о том, что это был кто-то из моих знакомых.       Его просто разорвали. Как игрушку. За одно мгновение.       Почему?       Только из-за того, что он был другим? Оборотень, а не вампир?       В конце деревни и правда было значительно меньше и упырей, и вервольфов. Задыхаясь, я бежала со всех ног, в кедах хлюпала чужая кровь, тело била мелкая дрожь. Дечебаль и Александр сопровождали, не произнося ничего лишнего. Вдруг из леса кто-то выскочил, я дернулась, рука с зажатой в ней измельченной вербеной самопроизвольно подскочила вверх, но в следующую секунду дошло, что это оборотень.       — Сандр, прикрой Германа, я провожу, — странным, как и у остальных, голосом, прорычал он.       — Береги её, — отозвался Швед и, развернувшись, бросился назад.       Дечебаль внимательно прислушался, оглядевшись по сторонам. Он и так был выше меня, но теперь я вообще едва доставала до его мускулистого, огромного, покрытого редкой жесткой шерстью плеча. Герман что в волчьем, что в человеческом обличье был покрупней, но внешний вид Дечебаля в звериной испостаси все равно внушал ужас. Несмотря на то, что я долго и упорно вдалбливала в свой мозг, что вервольфы – не страшные, несмотря на то, что приняла моего Волчонка полностью, обмануть психику не получалось. Оборотни пугали. Очень сильно. Даже то, что эти двое сейчас по факту меня защищали, не спасало ситуацию: сердце замирало при взгляде на них, дыхание перехватывало, хотелось кричать и хотелось убежать как можно дальше. Но мне удавалось держать себя в руках.       Вампиры выглядели лучше, безусловно, вот только угрозы от них было в разы больше. Парадокс.       — Идем, — указал в сторону чащи незнакомый вервольф. Или очень даже знакомый?       — Петша? — прищурилась я.       Он кивнул.       Непонятно, как я вообще их узнавала, облик же менялся полностью. И глаза в том числе. И голос. Для меня голоса оборотней звучали с сильным дребезжанием или вибрацией, перемешивались с подобием рычания и будто бы эхом отражались внутри черепа. Но как-то получалось понять, кто есть кто. Каким-то образом читались в лицах-мордах знакомые черты, а в голосах – знакомые ноты.       Звуки во всех смыслах чудовищной битвы постепенно оставались позади, а мы втроем все дальше заходили в лес. Вампиры не особо логично поступали, разве нет? Не успешней ли было бы окружить деревню полностью? С другой стороны, убегать бы все равно никто не стал, а рассредоточение сил на полный круг могло ослабить линию атаки. Ладно, возможно, стратегия у них все же была нормальной.       Я старалась думать о чем-угодно, всячески отвлекать себя, лишь бы не вязнуть в мыслях о том, что Германа могут убить в любой момент. Прямо как тех вервольфов, смерть которых успела увидеть.       Наверное, если выживу, эти кадры будут каждую ночь вспыхивать в кошмарах.       — Твою же ж… — остановившись, прорычал Дечебаль. — Петша, здесь кто-то есть. Сколько?       — Парочка всего. Слышу двух.       Сердце сковало холодом страха. Точно ли двое? Трех вампиров было бы достаточно, чтобы меня убить – по одному на волка, чисто отвлечь, и один для беззащитного человека. Три вампира, три секунды, и жизнь закончится.       — Эй, выходите. Чего прячетесь? — злобно выкрикнул Деччи. Озираясь, он сделал шаг вперед.       — Двое? Серьезно? — прозвучал из-за кустов приторный голос.       — Выходи, скотина! Выходи!       Необузданная ярость Дечебаля вызвала мурашки по коже. Господи, как же это все страшно.       Кто-то спрыгнул с дерева.       — Вперед, — спокойно произнес он.       Все опять произошло очень быстро, мое тело само откинуло себя в сторону, прячась за большой сосной, когда на парней напали те, кто выглядели как люди, но силой и скоростью обладали нечеловеческой. Два силуэта набросились на Деччи, и, кажется, тоже два на Петшу. Уже четыре… За криками и рычанием, словно серебряный колокольчик, звенел чей-то смех. Пять.       — Я люблю тебя, Герман, — прошептала я, опускаясь на землю. Вера в возможность пережить эту ночь растворилась. — Я люблю тебя.       — Алек, какого дьявола? — взревел Петша, перекрикивая рычание Дечебаля, отбивающегося неподалеку.       Алек? Я обернулась на голос вервольфа. Света от луны не хватало для человеческих глаз, увидеть что-то было очень сложно.       — Ты обещал!       Алек снова рассмеялся. Он все еще держался где-то поодаль.       — Я привел девчонку! Я выполнил свою часть уговора!       Что?.. Встав на ноги, я во все глаза уставилась на силуэт Петши, вырывающегося из цепкой хватки упырей.       Внезапно, отражаясь эхом от многочисленных стволов деревьев, раздался истошный вопль Дечебаля. Он орал так, как можно орать только от самой запредельной боли. Я инстинктивно бросилась к нему.       — Ты правда думал, что я буду о чем-то договариваться с такими грязными созданиями, как оборотни? — брезгливо ответил Алек. — Всё. Закончите с ним.       — Нет! — Отвратительный звук рвущейся плоти. — Агрх… а… — и Петша затих.       Дечебаль валялся на земле, весь в крови и… без рук. Кровь была повсюду: на бедном парне и вокруг него. Желудок снова скрутило. За Деччи застыли два крупных мужчины. Озверев от злости, я кинула в лицо одному из них вербену и подскочила к Дечебалю. Вампир зарычал, закрыв лицо руками. Он уже хотел броситься на меня, но приказ Алека его остановил:       — Не трогай девчонку, — выкрикнул тот. Теперь он был близко.       Шансов на спасение уже не осталось, так что наплевать.       — Дечебаль, миленький, — упав на колени в лужу его же крови, я склонилась над парнишкой. Закинув голову назад, он рыдал и извивался от боли. — Все будет хорошо, тебя вылечат, — начала нести я чушь, — потерпи.       Три вонючих упыря стояли вокруг нас и просто наблюдали.       — Деччи, хороший мой, пожалуйста, — из глаз начали течь слезы.       — Они. Не добьют. Добей. Прошу, — прохрипел он. Из уголков звериной пасти тоже сочилась кровь. — Я не… выживу.       — Нет, ты что! Сейчас кто-нибудь придет. Тебя спасут. Ты восстановишься, ты же сильный. Ты вервольф!       — Нет. Прошу. Не хочу. Страдать.       Дечебаль не кричал только потому, что не мог, но он открывал рот в немом крике и странно дышал.       — Убей… — из последних сил хрипел он. Кровь пузырилась у его рта.       Паренек все еще был в волчьей ипостаси, но почему-то я все равно видела того Дечебаля, которого знала – красивого молодого человека.       Рыдая в голос, захлебываясь слезами и трясясь всем телом, я достала из заднего кармана джинсов серебряный кинжал. Руки дрожали так, что не получалось даже направить его в область сердца мальчика.       — Не могу… я… я не могу… прости… — сквозь слезы и всхлипы, уперев острие в дергающуюся мощную грудь, выдавила я.       — Прошу.       Он страдал. Он умирал. Мучительно. И мы оба знали, что чудесного спасения не будет.       Приподнявшись, я погладила Дечебаля по волчьей щеке, и, вернув вторую руку на рукоятку кинжала, резко, всем весом тела, вогнала лезвие в грудь. Парень взревел. Я вытащила кинжал и повторила прошлое действие.       Вскоре Дечебаль затих. Навсегда.       Сложив руки на его груди, я горько заплакала.       — Деччи, прости меня… Ты хороший. Ты был очень хороший, я знаю.       Душу выворачивало на изнанку.       Он же обещал Лике забрать ее и жениться на ней. Он только открыл свое сердце и душу к этой жизни…       Он не заслужил этого. Почему он умер? За что?       Вскочив на ноги, с криком “почему?!” я бросилась на Алека. Чего бояться смертнице?       — Тварь! Скотина! Ты сдохнешь! — верещала я и молотила его в грудь. — Ты сдохнешь в мучениях, тварь! Ты сгоришь в аду! — голос срывался. — Почему он?! За что?!       Кинжал снова оказался в моей руке, и я уже хотела вонзить его в грудь тупому кровососу, но эта тварь ловко перехватила мое запястье и сжала его до сильной боли. С губ сорвался короткий вскрик. Кинжал выпал. Усмехнувшись, Алек разжал пальцы, и я рухнула на колени. Упырь пихнул меня ногой, как какой-то мусор.       — Почему? — спросил он, склонившись надо мной. — Потому что этот поганец слишком много из себя возомнил. Он не заслуживал легкой смерти, — пожал плечами кровосос.       — Ублюдок! Тварь!       — Да-да. Я понял. Кстати, в Аду мне не гореть, разочарую тебя. Я и так, можно сказать, дитя Ада.       — Ты сдохнешь в мучениях!       — Охотно верю, — он улыбнулся и присел рядом со мной на корточки. Попытки его пихнуть ни к чему не привели, этим я лишь заслужила звонкую болючую пощечину. — Ты так смешно реагируешь. Не думал, что этот щенок был тебе дорог. Теперь даже не знаю, что хочу увидеть больше: реакцию Германа на твою мучительную смерть или твою реакцию на его мучительную смерть?       — Не тронь его, мразь! — взревела я, снова бросаясь на Алека.       Конечно же, побороть вампира было нереально. Он дал мне возможность попробовать – его это забавляло, но, в конечном итоге, я оказалась лежащей на земле, а эта тварь нависла надо мной, крепко удерживая и не давай вырваться. Запястья, особенно правое, болели так, будто бы он их сломал, но пальцы шевелились. Или одно другому не противоречит?       — Может, нам повеселиться, пока ждем твоего дорого Германа, м? — ядовито усмехнулся упырь.       Его глаза не светились так ярко, как у вервольфов, но легкий потусторонний свет в них тоже был.       Я сделала то, чего не делала никогда прежде – плюнула в его лицо. Красивое и уродливое одновременно. Алек тут же отпустил мои руки и отвесил такую сильную пощечину, что аж дыхание перехватило, и я перевернулась на бок.       Был ли смысл пытаться сбежать? Разумеется, нет. Еще по прошлому разу это было понятно, так а теперь их вообще трое. Хотя должно же быть пятеро?.. Оглянувшись, я увидела чуть подальше двух убийц Петши.       — Кого ищешь, красавица?       — Какая договоренность была с Петшей? — вдруг спросила я, зачем-то поднимаясь на ноги. Щека горела после ударов.       — Тебе какое дело?       — Интересно просто. Я же все равно умру. Расскажи?       — Ну, почему бы и нет? — изогнув губы в обратной улыбке, покивал Алек.       Он стоял четко под лунным светом, так что удалось наконец нормально разглядеть его лицо. Черты были довольно крупные, но при этом острые. Губы тонкие, скулы широкие, глаза большие и очень злые, волосы светлые. Вроде, по чертам лица походил на скандинава, но был все-таки мелковат – не слишком высокий, плечи узковаты, да и в целом… В общем, не Александр Варгенссон. Но все равно по-своему красивый. Только в душе, если она у него была, полный урод.       — Петша наивно полагал, что мы не перебьем всю деревню и даже оставим Германа, если он приведет тебя. Мы так удачно успели с ним встретиться и пообщаться, когда он проверял дорожку к озеру! — Алек весело посмеялся. — В такую глупость мог поверить только полный кретин! Петша даже для блохастого пса оказался слишком тупым… Слушай, а можно спросить?       — Тебе реально нужно мое разрешение? — я вскинула брови.       — Ты права. Нет, не нужно. Но, смотри, я ответил на твой вопрос, который ты задала из любопытства, и будет честно, если ты ответишь на мой. Согласна?       — Что ты вообще знаешь о честности?       — О, дорогая, поверь, о честности и справедливости я знаю много. Не надеюсь, что ты поймешь мою позицию, сладенькая, но об этом поговорим позже. Так вот, вопрос. У вас с Германом был секс?       — А тебе-то что? — искренне удивилась я. А потом перефразировала свой вопрос в крайне нецензурное грубое выражение из двух слов.       — Герман? Меня – нет. А тебя?       — Пошел ты.       — Алексия, ну погоди. Говорю же, мне любопытно. — Перенеся вес тела на одну ногу, Алек сложил руки на груди. — Вампиры – прекрасные и изысканные существа. Мы созданы идеальными. Мы изумительно красивы для людей, мы вкусно пахнем, у нас безупречная кожа, приятный голос и плавные движения. Мы умны и аккуратны. Оборотни же, — он поморщился, — неотесанные деревенщины. Уродливые, вонючие, грязные твари. Разве, если ты сам не из них, с ними возможно спать? Ну фу. Мерзость.       — Заткнись, ублюдок, — процедила я сквозь зубы. — Уродливая, вонючая и грязная тварь здесь только ты и дружки твои. Ходячие холодные трупы. Уроды, достойные презрения.       Упырь скривил рот.       — Ну, все ясно. Ты такая же, как твои шавки. Ладно, пойдемте все к озеру, хоть в красивом месте посидим. Там Германа подождем. И подумаем, как скоротаем время, — Алек мне мерзко подмигнул.